Анциферов О., магистр права, директор юридического департамента банка «Гаранти Банк — Москва».
Предоставление услуг по хранению документов юридических лиц на профессиональной основе появилось в России в самом конце 90-х годов. Первые инвестиции в Россию в этой области были сделаны английскими и американскими аутсорсинговыми компаниями, специализирующимися на оказании услуг по внеофисному хранению документов в качестве профессиональной деятельности. В настоящее время именно эти компании занимают лидирующее положение на российском рынке профессионального хранения документов. В связи с этим договорные конструкции, используемые при оказании услуг по хранению документов и иных сопутствующих услуг, испытали влияние англо-американского права. Следует отметить, что ведение бизнеса в России осуществляется иностранными инвесторами через дочерние компании, являющиеся российскими резидентами, при этом их основными клиентами также выступают российские резиденты, хотя в большинстве своем это предприятия с иностранными инвестициями. Данные обстоятельства не позволяют инвесторам рассчитывать на то, что правом, применимым к отношениям сторон по договору хранения, в России будет иностранное (например, английское) право, поскольку наличие иностранных инвестиций в капитале сторон договора традиционно не рассматривается международным частным правом в качестве иностранного элемента, позволяющего сторонам договора выбрать в качестве применимого права право страны инвестора. Учитывая это, стороны договора хранения документов в России обычно прямо указывают в договоре на российское право как на право, регулирующее отношения сторон по договору. Тем не менее практика использования в России договоров профессионального хранения документов выявила некоторые проблемы, вызванные неадаптированностью заимствованных из англо-американского права конструкций к императивным нормам российского гражданского права, а также недостаточной теоретической разработанностью соответствующих российских правовых конструкций. В настоящей работе сделана попытка проанализировать указанные проблемы и выработать некоторые теоретические и практические рекомендации.
Документы как предмет договора хранения
Большинство документов, которые составляют предмет договора хранения, — это так называемые архивные документы. Согласно ст. 3 Федерального закона от 22 октября 2004 года N 125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации» (далее — Закон об архивном деле) «архивный документ — материальный носитель с зафиксированной на нем информацией, который имеет реквизиты, позволяющие его идентифицировать, и подлежит хранению в силу значимости указанных носителя и информации для граждан, общества и государства». Осуществляя хранение архивных документов с использованием аутсорсинговой компании, собственник таких документов выполняет возложенные на него законодательством публичные обязанности, что не может не повлиять на порядок исполнения договора хранения его сторонами. Следует отметить, что Закон об архивном деле рассматривает архивные документы в качестве объекта права собственности (ст. ст. 7 — 9 и др.). Согласно абз. 7 ст. 2 Федерального закона от 20 февраля 1995 года N 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации» (далее — Закон об информации) документы рассматриваются в качестве информационных ресурсов, в отношении которых собственник информационных ресурсов в полном объеме реализует полномочия владения, пользования, распоряжения (абз. 11 ст. 2 Закона об информации). Е. А. Зверева отмечает, что «по смыслу ст. 209 ГК РФ объектом собственности может быть только имущество, к каковому информация, в соответствии с перечнем видов объектов гражданских прав, данным в ст. 128 ГК РФ, не относится» <1>. ——————————— <1> Зверева Е. А. Информация как объект неимущественных гражданских прав // Право и экономика. 2003. N 9. С. 28.
Таким образом, собственник документа выступает только в качестве собственника материального носителя информации, но не самой информации как таковой. Признание документа, исходя из его материального характера, в качестве объекта права собственности позволяет современным цивилистам относить документы к «вещам», то есть допускать использование документов в качестве предмета договора хранения на основании ст. 886 ГК РФ. Как указывает М. И. Брагинский, «из всех объектов гражданского права договор хранения может быть заключен только в отношении вещей, т. е. предметов материального мира. При этом оборотоспособность конкретного вида вещей не имеет значения, поскольку нет таких вещей, которые не могли бы по этому признаку стать предметом рассматриваемого договора. В последнем проявляется специфика соответствующей услуги» <2>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг» (Книга 3) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (издание дополненное, исправленное). —————————————————————— <2> Брагинский М. П., Витрянский В. В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М.: Статут, 2005. С. 709.
Следовательно, отсутствие оборотоспособности у документа, то есть невозможность отчуждения данного документа по сделке (например, документ из личного дела работника), не служит препятствием для признания такого документа предметом договора хранения. Г. Ф. Шершеневич, анализируя норму ст. 2100 Свода законов Российской империи, отмечал допустимость поклажи актов <3> (документов в соответствии с современной терминологией). Из данной нормы следует, что акты в дореволюционной России не отождествлялись с вещами. Основными признаками документов, которые отличают их от вещей, являются, во-первых, несопоставимо более высокая ценность нематериального содержания документов (информации) по сравнению с ценностью материальной оболочки документов и, во-вторых, наличие публичного интереса в сохранении документов, что исключает возможность их отчуждения по сделке, по крайней мере большинства из них. Изложенное позволяет относить документы к вещам с достаточной долей условности и исходя скорее из практических соображений, поскольку документы не обозначены в качестве самостоятельных объектов гражданских прав в соответствии со ст. 128 ГК РФ. Как представляется, не лишним было бы прямое указание в Гражданском кодексе РФ на допустимость хранения документов по возмездному договору хранения, а также установление некоторых специальных правил по отношению к договору хранения документов. ——————————— <3> См.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 2. М.: Статут, 2005. С. 186.
Ответственность хранителя документов
Согласно п. 1 ст. 901 ГК РФ хранитель обязан возместит поклажедателю убытки, причиненные утратой, недостачей либо повреждением находящихся на хранении вещей. При этом фактически ответственность профессионального хранителя документов исключается только в случае непреодолимой силы как причины утраты документов, так как все иные предусмотренные п. 1 ст. 901 ГК РФ случаи освобождения хранителя от ответственности, на мой взгляд, не имеют практического значения для отношений по хранению документов. Таким образом, хранитель документов несет ответственность и за утрату предмета хранения в результате случая (наиболее типичные для хранения документов случаи — пожар и затопление водой). При утрате документа как материального носителя (бумаги, компакт-диска) поклажедатель вряд ли будет предъявлять к хранителю требование о возмещении стоимости такого материального носителя. Как отмечалось, ценность документа как материального носителя несопоставима с ценностью содержащейся в документе информации. Следовательно, может быть предъявлено требование о взыскании убытков, причиненных утратой хранителем такого документа и не связанных со стоимостью материального носителя. Однако на практике всегда вызывает существенные затруднения доказывание размера убытков иных, чем вызванные стоимостью утраченного имущества. Согласно ст. 15 ГК РФ к таковым относятся расходы для восстановления нарушенного права и не полученные в результате нарушения доходы. Допустим, хранитель утратил документ поклажедателя, который позволял последнему обосновать перед налоговым органом свое право на уменьшение налогооблагаемой базы по налогу на прибыль. В результате поклажедатель уплатил налог в большем размере, чем тот, что был бы уплачен при наличии утраченного документа. В данном случае поклажедатель должен доказать причинную связь между фактом уплаты соответствующей суммы налога и фактом утраты документа. Хранитель, безусловно, будет ссылаться на недоказанность поклажедателем данной причинной связи, и, скорее всего (хотя и не обязательно), суд в таком споре встанет на сторону хранителя. Полагаю, для поклажедателя будет более предпочтительным установление в договоре неустойки в достаточно адекватной твердой денежной сумме за потерю соответствующей единицы документа, что если и не позволит в будущем возместить убытки в полном объеме, то по крайней мере частично их компенсирует. Однако на практике профессиональные хранители документов, используя п. 1 ст. 394 ГК РФ, включают в свои типовые формы договоров исключительную неустойку за утрату документов в символическом размере (например, рублевый эквивалент одного доллара США за короб документов), либо, руководствуясь правом, предоставленным п. 1 ст. 902 ГК РФ, ограничивают договором размер ответственности хранителя. Например, в договоре указывается, что хранитель не несет ответственности за косвенные убытки, включая ответственность за упущенную выгоду. В абз. 2 п. 3 ст. 896 ГК РФ предусмотрена еще одна мера гражданско-правовой ответственности, которая может использоваться поклажедателем для защиты своих прав в случае утраты хранителем находящихся на хранении документов, когда хранитель отвечает за такую утрату. Поклажедатель вправе требовать возврата уплаченного вознаграждения за хранение утраченных хранителем документов либо не выплачивать такое вознаграждение, если оно еще не получено хранителем. Данная санкция — это не возмещение убытков, следовательно, ее применение не может быть ограничено договором хранения на основании п. 1 ст. 902 и п. 1 ст. 394 ГК РФ. Однако, исходя из п. 5 ст. 896, указанные правила уплаты вознаграждения при утрате вещи хранителем могут быть исключены договором хранения, следовательно, только прямое указание в договоре на неприменение к хранителю данной санкции позволит ему рассчитывать на вознаграждение за хранение и в случае утраты документов. Тем не менее даже при наличии в договоре подобного условия суд, рассматривающий спор из договора хранения, может занять иную позицию. Так, Президиум ВАС РФ в Постановлении от 23 августа 2005 года N 1928/05 определил, что «по смыслу пункта 1 статьи 896 во взаимосвязи со статьей 309 Гражданского кодекса Российской Федерации вознаграждение за услуги по хранению вещи подлежит взысканию с поклажедателя при условии надлежащего исполнения хранителем принятых на себя обязательств» <4>. Таким образом, по мнению суда, ненадлежащее выполнение хранителем своих обязанностей в любом случае исключает его право требовать вознаграждения от поклажедателя, несмотря на положения договора. Ю. В. Романец отмечает: «одна из особенностей хранения состоит в том, что, несмотря на потребление услуги по хранению в процессе ее оказания, это обязательство направлено на достижение конечного результата — выдачу имущества поклажедателю в надлежащем состоянии по окончании срока хранения» <5>. ——————————— <4> Вестник ВАС РФ. 2006. N 1. С. 53. <5> Романец Ю. В. Система договоров в гражданском праве России. М.: Юристъ, 2004. С. 444.
Данный подход представляется небесспорным, поскольку право сторон договора исключить применение меры гражданско-правовой ответственности, предусмотренной абз. 2 п. 3 ст. 896 ГК РФ, вытекает из п. 5 той же статьи. Достаточно трудно представить ситуацию, когда действия хранителя не повлекли за собой для поклажедателя вообще никакого положительного экономического эффекта (пожалуй, только случай гибели предмета хранения непосредственно после его принятия хранителем). Возможна ситуация, когда для поклажедателя экономическая выгода от нахождения вещей на хранении у профессионального хранителя превышает потери в результате последовавшей утраты предмета хранения, например в случае хранения документов с «малоценной» информацией. В этом случае убытки от потери такой информации в результате утраты хранителем содержащих ее документов могут быть меньше, чем те расходы, которые понес бы собственник документов при аренде помещений для их самостоятельного хранения. Оценка же интересов сторон по достижению конечного результата от хранения и отражение данных интересов в условиях договора — право самих сторон. Представляется, что даже один день фактически осуществленного хранения документов создает все необходимые предпосылки для истребования хранителем платы за этот день и в случае гибели предмета хранения, если при этом договором исключена санкция абз. 2 п. 3 ст. 896 ГК РФ. Разумеется, такое условие договора не исключает права поклажедателя требовать от хранителя возмещения убытков, причиненных утратой находившихся на хранении документов. Указанные вопросы определения размера ответственности хранителя должны стать предметом переговоров при заключении договора хранения документов.
Прекращение договора хранения документов
Г. Ф. Шершеневич считал, что при передаче на хранение «вещь не переходит в собственность лица, принявшего ее, и даже во владение, а только в держание… Поэтому отдавший вещь имеет право потребовать вещь обратно, и так как сохранение производится исключительно в его интересе, то последний может предъявить это требование всегда, хотя бы договор заключен был на срок» <6>. В настоящее время хранитель рассматривается в качестве владельца вещи, полученной на хранение <7>, однако это не изменяет объем его обязанностей по отношению к поклажедателю. ——————————— <6> Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 186. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт, 2004. —————————————————————— <7> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т. Е. Абовой и А. Ю. Кабалкина. М.: Юрайт-Издат, 2005. С. 634.
Согласно ст. 904 ГК РФ «хранитель обязан по первому требованию поклажедателя возвратить принятую на хранение вещь, хотя бы предусмотренный договором срок ее хранения еще не окончился». Данная норма выражает право поклажедателя в одностороннем порядке отказаться от договора, предусмотренное общей нормой п. 3 ст. 450 ГК РФ. М. И. Брагинский отмечает: «…поскольку соответствующее право поклажедателя (отказаться от договора. — О. А.) никоим образом не конкурирует с правом его контрагента-хранителя, следует признать, что поклажедатель обладает им по отношению к любому хранителю, в том числе и профессиональному» <8>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг» (Книга 3) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (издание дополненное, исправленное). —————————————————————— <8> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 763.
Профессиональные хранители документов заинтересованы в сохранении договорных отношений с клиентами как можно более долгий период. С этой целью разрабатываемые хранителями типовые формы договоров хранения документов содержат условия, призванные исключить «уход» клиента к конкуренту либо переориентацию клиента на самостоятельное хранение своих документов. В частности, договоры заключаются на достаточно длительный период (от трех до пяти лет) с условием об автоматической пролонгации при отсутствии уведомления одной из сторон о прекращении договора за три месяца до истечения срока. Некоторые хранители для тех же целей используют такую правовую конструкцию, заимствованную из англо-американского права, как «permanent retrieval fee» («permanent removal charge» и т. п.). Permanent retrieval fee определяется как твердая денежная сумма за единицу хранения (документ, короб, диск), подлежащая уплате поклажедателем хранителю за изъятие поклажедателем документов без намерения их возврата обратно (так называемое безвозвратное изъятие), в том числе, по смыслу положений договора, в случае истечения срока договора, если он не продлен поклажедателем, а также при одностороннем отказе поклажедателя от исполнения договора до истечения его срока. Кроме того, для случаев «безвозвратного изъятия» документов поклажедателем хранители документов включают в договор правило об уплате поклажедателем вознаграждения за весь срок хранения, то есть до даты, определенной договором в качестве даты окончания срока хранения, даже если поклажедатель требует свои документы досрочно. Следует отметить, что обычно оплата по договору осуществляется за месяц хранения в зависимости от количества документов на хранении. Разумеется, количество находящихся на хранении документов определенного поклажедателя постоянно увеличивается. В связи с этим, если после достаточно длительного периода хранения поклажедатель будет намерен отказаться от договора и потребовать возврата своих документов, хранитель в зависимости от условий своего договора потребует от поклажедателя либо уплаты permanent retrieval fee, либо уплаты вознаграждения до окончания срока договора, либо и то и другое одновременно. Однако, как представляется, указанные меры по защите хранителем своих прав противоречат императивным нормам российского гражданского права, следовательно, такие требования не будут подлежать судебной защите. При предъявлении хранителю требования о возврате документов поклажедатель либо реализует предусмотренное ст. 904 ГК РФ право на досрочный отказ от договора, либо выполняет установленную п. 1 ст. 899 ГК РФ обязанность немедленно забрать предмет хранения в связи с истечением срока. Обе указанные нормы являются императивными, следовательно, в данном случае права и обязанности сторон не могут быть изменены договором. За осуществление права, предоставленного императивной нормой, и тем более за императивно предписанное выполнение обязанности стороны не могут устанавливать гражданско-правовую ответственность, а именно таковой и выступает «плата за безвозвратное изъятие» (permanent retrieval fee). По тому же основанию не может применяться и уплата вознаграждения за весь срок хранения, если ее рассматривать в качестве меры гражданско-правовой ответственности. Тем не менее некоторые исследователи занимают иную позицию. Так, А. П. Сергеев считает, что в случае одностороннего отказа поклажедателя от договора хранения «вступает в действие общее правило, в соответствии с которым убытки подлежат возмещению виновной в расторжении договора стороной» <9>. ——————————— <9> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). 2-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М.: ТК «Велби», Изд-во «Проспект», 2006. С. 698.
Однако для применения гражданско-правовой ответственности, в том числе для взыскания убытков, помимо виновности необходимо также такое условие, как противоправность. В случае использования поклажедателем права, предоставленного ст. 904 ГК РФ, противоправность отсутствует, ибо, как правильно отмечает Н. Д. Егоров, «противоправным признается поведение, которое нарушает норму права» <10>, а не то поведение, которое основано на норме права. ——————————— <10> См.: Гражданское право: Учебник. Ч. I / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. М.: Изд-во ТЕИС, 1996. С. 491.
Хранитель документов, формулируя условия договора, обычно делает неявным штрафной характер указанных «плат». Permanent retrieval fee выступает в качестве некой «платы за услуги», однако из договора никоим образом не вытекает ни реальное содержание данной услуги, ни ее экономическая ценность для поклажедателя. В данном случае можно говорить о том, что условие о предмете услуги сторонами договора не согласовано, следовательно, отсутствует обязанность по ее оплате (см. Постановление Президиума ВАС РФ от 23 августа 2005 года N 1928/05). Что же касается уплаты вознаграждения за весь срок хранения, рассматриваемой именно как исполнение обязательства по договору, а не в качестве меры гражданско-правовой ответственности, то при включении в договор данного условия хранители рассчитывают на норму п. 5 ст. 896 ГК РФ, согласно которой правила ст. 896 «Вознаграждение за хранение» применяются, если договором хранения не предусмотрено иное. В соответствии с абз. 1 п. 3 указанной статьи «если хранение прекращается до истечения обусловленного срока по обстоятельствам, за которые хранитель не отвечает, он имеет право на соразмерную часть вознаграждения». Хранитель рассчитывает на то, что норма п. 5 ст. 896 ГК РФ позволяет увеличить в договоре размер подлежащего уплате в этом случае вознаграждения до максимального предела, то есть установить, что уплате подлежит вознаграждение за весь срок хранения. К сожалению, некоторые исследователи договора хранения считают такое условие договора юридически допустимым. Например, Н. И. Соловяненко, никак не аргументируя свой вывод, указывает: «Если вознаграждение внесено вперед за весь срок хранения, то при досрочном получении имущества плата за оставшийся период хранения не возвращается» <11>. Такой же позиции придерживается М. Г. Масевич <12>. К. С. Боуш отмечает, что в тех случаях, когда «хранение осуществляется профессионально, плата за услугу по данному хранению берется вперед. Несомненно, это является своего рода ущемлением прав поклажедателей, так как вознаграждение за весь срок хранения вносится вперед, да еще и при досрочном истребовании своего имущества поклажедателем ему не возвращается сумма за оставшийся период хранения» <13>. К. С. Боуш критикует факты невозвращения хранителями суммы вознаграждения за оставшийся период только с точки зрения справедливости использования своих прав сторонами договорных отношений, но не обращает внимания на недействительность данного условия договора. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) (под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации — Издательство «Юрайт», 2004. —————————————————————— <11> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т. Е. Абовой и А. Ю. Кабалкина. М.: Юрайт-Издат, 2005. С. 656. <12> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). Изд. 5-е, исправл. и доп. / Отв. ред. О. Н. Садиков. М.: Юридическая фирма «КОНТРАКТ», Издательский Дом «ИНФРА-М», 2006. С. 618. <13> Боуш К. С. Договор хранения в гражданском праве России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2005 // http://law. edu. ru/script/cntSource. asp? cntlD=100083644.
Для обоснования изложенного представляется необходимым отдельно рассмотреть основные варианты прекращения договора хранения документов по обстоятельствам, за которые хранитель не отвечает. Согласно п. 3 ст. 450 ГК РФ в случае одностороннего отказа от исполнения договора полностью договор считается расторгнутым, что, в свою очередь, на основании п. 2 ст. 453 ГК РФ влечет прекращение обязательств сторон. Последняя из приведенных норм означает, что обязательства прекращаются на будущее время <14>. Если обязательства сторон по хранению документов в будущем и по оплате такого хранения прекратились, «это означает, что кредитор больше не вправе предъявлять к должнику каких-либо требований, опираясь на данное обязательство; стороны не обязаны нести ответственность по нему» <15>. ——————————— <14> См.: Соменков С. А. Расторжение договора в гражданском обороте: теория и практика. 2-е изд., перераб. и доп. М.: МЗ-Пресс, 2005. С. 14; Кузнецов Д. В. Расторжение договора и отказ от договора в гражданском законодательстве // Право и экономика. 2004. N 9. С. 30. <15> См.: Фаддеева Т. А. Гражданское право: Учебник. Ч. I / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. С. 533.
Достаточно подробные нормы, определяющие последствия расторжения договора, предусмотрены Принципами европейского договорного права <16> (далее — Принципы). Согласно ст. 9:305 (1) Принципов «расторжение договора освобождает обе стороны от их обязательств по осуществлению и принятию будущего исполнения, но в соответствии со статьями 9:306 — 9:308 не влияет на права и обязанности, возникшие до прекращения договора». В свою очередь, ст. 9:307 Принципов предусматривает, что «в случае расторжения договора сторона вправе взыскать денежные суммы, уплаченные за исполнение, которое она не получила или от которого она надлежащим образом отказалась». Представляется, что положения Принципов вполне могут быть использованы в целях толкования норм ст. ст. 450, 453 и 904 ГК РФ. Основываясь на норме ст. 9:307 Принципов, можно сделать вывод, что при расторжении договора хранения поклажедатель вправе потребовать возврат аванса, ранее внесенного им за будущие услуги по хранению, а если такие суммы поклажедателем не вносились, то хранитель, разумеется, не вправе требовать их от поклажедателя. ——————————— <16> Вестник ВАС РФ. 2005. N 3. С. 125 — 177; N 4. С. 152 — 177.
В. В. Груздев отмечает, что «в отношении даты окончания срока действия договора в юридической литературе со ссылкой на п. 3 ст. 425 ГК РФ обычно указывается на то, что самостоятельного правового значения это условие договора не имеет» <17>. Исходя из указанной нормы, прекращение конкретных обязательств в связи с окончанием срока договора должно непосредственно вытекать из закона либо договора. Как представляется, нормами закона, указывающими на прекращение обязательств по договору хранения в связи с истечением срока договора, являются п. 1 ст. 889 ГК РФ, согласно которому хранитель обязан хранить вещь только в течение обусловленного срока, и п. 1 ст. 899, обязывающий поклажедателя забрать вещь по истечении обусловленного срока хранения. Разумеется, как и в случае одностороннего отказа от договора, обязательства сторон по договору хранения документов при истечении его срока прекращаются на будущее время, то есть хранитель не обязан хранить документы после истечения срока, а поклажедатель, своевременно забравший свои документы, не обязан платить за будущие услуги по хранению, как бы они ни были обозначены в договоре. В. В. Груздев справедливо полагает, что «истечение срока действия договора выступает самостоятельным юридическим фактом, влекущим прекращение обязательства, если на этот счет имеется прямое указание в законе или договоре сторон» <18>. ——————————— <17> Груздев В. В. Истечение срока действия договора // Право и экономика. 2001. N 4. С. 21. <18> Там же. С. 22.
Пожалуй, последний аргумент, который хранители документов, скорее всего, будут использовать в практических спорах с поклажедателями с целью попытки обосновать правомерность взыскания вознаграждения за оставшийся срок хранения, состоит в следующем. Обязательство оплатить хранение за оставшийся срок в случае досрочного прекращения договора — иное обязательство, чем первоначальное обязательство по оплате хранения за тот же период. Последнее обязательство прекратилось в связи с прекращением договора, что корреспондирует с нормами ст. 450 и ст. 453 ГК РФ. В результате прекращения договора и на основании соответствующей его нормы возникло новое обязательство, не подпадающее под действие норм ст. 450 и ст. 453 ГК РФ. Однако подобная аргументация полностью противоречит нормам гражданского права о неосновательном обогащении. Ведь если такое «новое обязательство» не представляет собой меру гражданско-правовой ответственности, что было обосновано ранее, то нет никаких юридических и экономических оснований для его существования. Иначе хранитель получит вознаграждение за услуги хранения, которые очевидно для сторон договора никогда не будут оказаны, что повлечет неосновательное обогащение хранителя. Важным представляется вопрос о наличии у хранителя права не возвращать поклажедателю документы до момента удовлетворения поклажедателем всех законных требований хранителя, вытекающих из договорных отношений хранителя и поклажедателя. Прежде всего, речь идет о требовании уплаты вознаграждения за ранее предоставленные, но не оплаченные услуги по хранению, а также за иные сопутствующие услуги, оказанные хранителем. М. И. Брагинский допускает использование хранителем права удержания находящихся на хранении вещей <19>. Однако отмечавшаяся специфика документов как объекта гражданских прав, отличающая их от иных вещей, на мой взгляд, не позволяет использовать удержание применительно к документам. Согласно ст. 360 ГК РФ «требования кредитора, удерживающего вещь, удовлетворяются из ее стоимости в объеме и порядке, предусмотренных для удовлетворения требований, обеспеченных залогом». Подавляющее большинство документов, которые являются предметом договора профессионального хранения, не обладают признаком оборотоспособности, а следовательно, не могут быть реализованы с публичных торгов в порядке, предусмотренном для заложенного имущества (п. 1 ст. 350 ГК РФ). Объективные свойства документа не позволяют достичь конечной цели удержания, то есть реализации удерживаемой вещи (ст. 360 ГК РФ). Таким образом, можно сделать единственный вывод: применение удержания при профессиональном хранении документов невозможно. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг» (Книга 3) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (издание дополненное, исправленное). —————————————————————— <19> Брагинский М. И., Витрянский В . В. Указ. соч. С. 765.
В то же время, когда обязательства хранителя по возврату документов обусловлены исполнением обязательств поклажедателя по уплате вознаграждения за хранение и удовлетворению иных законных требований хранителя, то есть когда обязательство возвратить документы является встречным, исходя из условий договора хранения (ст. 328 ГК РФ), хранитель может ссылаться на данное обстоятельство и не возвращать документы поклажедателю до момента оплаты. О. С. Иоффе отмечал, что «возмездный договор хранения носит взаимный характер, и в соответствии со ст. 177 ГК (Гражданского кодекса РСФСР 1964 года. — О. А.) хранитель вправе задержать выдачу вещи до внесения поклажедателем установленной платы» <20>. Представляется, что данное утверждение с учетом нормы ст. 328 ГК РФ верно и в настоящее время. Безусловно, в случае невозврата хранителем документов поклажедателю по причине неуплаты последним вознаграждения хранитель никоим образом не должен ссылаться на реализацию им права удержания, поскольку неправильная квалификация хранителем собственных действий может повлечь за собой оценку судом данных действий в качестве незаконных. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг» (Книга 3) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (издание дополненное, исправленное). —————————————————————— <20> Цит. по: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 765.
Затронутые в настоящей статье вопросы представляют собой лишь основную гражданско-правовую проблематику договора профессионального хранения документов. Данный договор требует к себе более внимательного отношения со стороны российской доктрины гражданского права. Он должен стать предметом дальнейшего исследования со стороны российских цивилистов.
