(Рудый Н. К., Михайличенко С. И., Аушев М. З.) («История государства и права», 2010, N 11)
ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА НА ЖИЗНЬ И ПРАВОВОЙ СТАТУС ЭМБРИОНА ЧЕЛОВЕКА <*>
Н. К. РУДЫЙ, С. И. МИХАЙЛИЧЕНКО, М. З. АУШЕВ
——————————— <*> Rudyj N. K., Mikhajlichenko S. I., Aushev M. Z. Historical-law aspect of constitutional right to life and legal status of human embryo.
Рудый Наталья Кирилловна, заведующая кафедрой уголовного права и криминологии Читинского государственного университета (ЧитГУ), доцент, доктор юридических наук.
Михайличенко Сергей Игоревич, студент Читинской государственной медицинской академии (ЧГМА).
Аушев Муслим Заутдинович, аспирант Читинского института Байкальского государственного университета экономики и права (ЧИБГУЭП).
Определение начала жизни во все времена считалось одним из самых серьезных и запутанных вопросов. Но всегда стоял остро вопрос о том, что считать рождением и какими правами должен обладать эмбрион человека. На современном этапе развития в решении данного вопроса также нет единства. Представляется целесообразным придать зачатому, но не рожденному лицу ограниченную правоспособность, так как положения, касающиеся права эмбриона на жизнь, должны быть закреплены в Конституции РФ.
Ключевые слова: начало жизни, эмбрион, плод, аборт, рождение, лицо, материнство, беременность.
Determination of the beginning of life at all times was considered to be one of the most serious and controversial issues. But the issue of what should be considered the birth and what rights the embryo should have was always topical, it is still controversial. It is feasible to give the conceived but not born person limited legal capacity as the provisions related to the right of the embryo to life shall be consolidated in the Constitution of the RF.
В римском праве считалось, что правоспособность появляется в момент рождения и прекращается в момент смерти. Но все же право заботилось об обеспечении интересов лица, находящегося в утробе матери. За вытравление плода устанавливалось уголовное наказание. Юридическая ответственность за посягательство на материнство возлагалась как на третье лицо, так и на саму женщину. Таким образом, закон запрещал прекращение жизни зачатого, но не рожденного младенца. Это же учитывалось при разборе наследственных дел. В связи с этим возникал вопрос о том, что считать рождением. Древнеримский мыслитель и философ Ульпиан в 41-й книге «Комментариев к эдикту» отмечал, что подобно тому, как претор заботится о тех детях, которые уже среди живущих, так же он, вследствие надежды на рождение, не оставляет без внимания и тех, кто еще не родился <1>. Отсюда можно сделать вывод о том, что Ульпиан указывал на необходимость защиты жизни ребенка еще до рождения. Аналогичную позицию занимали древнегреческие философы. В клятве Гиппократа говорится: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство». ——————————— <1> См.: Беседкина Н. И. Государство и право. 2006. N 4.
Христианство в первые столетия его существования оказало известное влияние на уменьшение частоты абортов и защиту будущей жизни. Св. Климент Александрийский, Тертулиан (в 200 и 205 гг.) писал: «Что же касается нас, христиан, то нам убийство строжайше воспрещено. Нам даже воспрещено уничтожать в чреве матери зачатого ею ребенка. Помешать рождению — не значит ли это совершить убийство» <2>. Женщины-христианки, виновные в этих преступлениях против ребенка, первоначально подлежали пожизненному церковному наказанию. Позднее, в начале четвертого века, наказание за истребление плода заменяется десятилетним покаянием <3>. ——————————— <2> Гернет М. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование. М., 2002. С. 14. <3> Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 2007. С. 204 — 206.
Законодательством Юстиниана (527 — 565 гг. н. э.) предусматривалось различие между «неодухотворенным» (до 40-го дня беременности) и «одухотворенным» (с 41-го дня) зародышем. Решением VI Константинопольского собора (629 г.) истребление «одухотворенного зародыша» каралось смертной казнью, а «неодухотворенного» — ссылкой. Эта мера наказания была отменена Майнцским собором (IX в.), но в дальнейшем (XII в.) вновь восстановлена папой Иннокентием I <4>. В настоящее время православная церковь отстаивает однозначную позицию — жизнь начинается с момента зачатия <5>. ——————————— <4> Хрестоматия по всеобщей истории государства и права / Под ред. М. С. Батыра. М., 2008. С. 84. <5> Спаси и сохрани (против абортов): Сборник публикаций. М., 1997 (сборник издан Православным медико-просветительским центром «Жизнь».).
Разделяются голоса в мусульманстве и в индуизме. В материалах «Мировые религии в поддержку выбора» отмечается: «Все исламские теологи сходятся в утверждении, что аборт должен быть запрещен, когда он убивает душу, но вопрос о том, когда наступает «одушевление» плода, остается предметом серьезных споров». В российском уголовном праве XIX — начала XX в., в Уложениях 1845 г. и 1903 г. утробная жизнь человеческого организма рассматривалась как одна из форм объекта преступлений против жизни, к которым наряду с убийством относилось умерщвление (изгнание) плода <6>. Так, по ст. 1461 Уложения 1845 г., «кто без ведома и согласия женщины, умышленно какими бы то ни было средствами произведет изгнание плода, наказывается каторжными работами от 4 до 6 лет; если же при этом женщине будет причинено тяжелое повреждение — то каторгой от 6 до 8 лет, а если смерть — то от 8 до 10 лет». В своде замечаний на проект Особенной части Уголовного уложения констатировалось, что при аборте страдает не только отдельная личность и что «беременность представляет такое физиологическое состояние женщины, с которой неразрывно связаны интересы общества, требующие охраны ее со стороны закона. Нарушение именно этих интересов и составляет сущность преступного прерывания беременности» <7>. ——————————— <6> Таганцев Н. С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть особенная / Пер. А. С. Путинцева. СПб., 2006. С. 11. <7> Таганцев Н. С. Уголовное уложение 22 марта 1903 г. с мотивами, извлеченными из объяснительной записки редакционной комиссии / Пер. А. С. Путинцева. СПб., 1904. С. 603.
В начале XX в. в западноевропейской уголовно-правовой литературе началом жизни считалась самостоятельная жизнь человеческого существа вне организма матери. В российской правовой науке также существовали различные мнения о моменте начала жизни. Такой правовед, как В. Д. Набоков, считал началом жизни появление из утробы матери какой-либо части тела новорожденного <8>, а И. Я. Фойницкий дыхательный процесс — работу легких <9>. ——————————— <8> Набоков В. Д. Элементарный учебник русского уголовного права. Вып. 1. СПб., 1903. С. 5. <9> Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. СПб., 1901. С. 18.
На современном этапе развития в решении данного вопроса также нет единства. А. А. Пионтковский, например, указывает на то, что «наиболее правильно охранять жизнь человека в самом процессе рождения» <10>. С моментом процесса рождения начало жизни связывает и Н. К. Семернева. Этой же позиции придерживаются и многие другие ученые. Законодательство иностранных государств, в частности Европы, также не дает на данный вопрос однозначного ответа, тем не менее европейское законодательство стоит на страже прав эмбриона. Во Франции жизнь ребенка начинает защищаться государственными законами через 10 недель после зачатия, в Дании — после 12 недель, в Швеции — после 20, во многих странах жизнь юридически защищена только после рождения. Лауреат Нобелевской премии Джеймс Уотсон предложил охранять жизнь ребенка через три дня после рождения. ——————————— <10> Пионтковский А. А. Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т. 1. М., 1955. С. 614.
Изучив российское законодательство с целью определения границы начала действия права на жизнь, можно отметить некоторую его противоречивость. В Конституции Российской Федерации не содержится указания на момент, с которого начинают действовать права человека, гарантируемые ею. Тем не менее в соответствии с п. 2 ст. 17 Гражданского кодекса РФ право на жизнь возникает именно в момент рождения человека, так как никаких оговорок статья не содержит. И внутриутробный эмбрион, независимо от срока его развития, рассматривается в качестве физиологической части организма, которым женщина вправе распоряжаться по своему усмотрению. При этом в законодательстве России присутствует определенное количество нормативных актов, свидетельствующих об охране прав человека еще до рождения. Так, в соответствии со ст. 1116 Гражданского кодекса РФ наследниками по завещанию и закону могут быть граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. А ст. 1166 осуществляет защиту экономических интересов зачатого, но не родившегося ребенка. Статья 17 Семейного кодекса устанавливает ограничение для мужа расторгать брак без согласия жены во время ее беременности и в течение года после рождения ребенка, жена же вправе в любой момент расторгнуть брак, в том числе и во время беременности. При этом недостижение ребенком возраста 1 года также не имеет никакого значения. Как известно, любые травмы (как физические, так и психологические), полученные матерью, потрясения, переживания — все это отражается на здоровье ребенка, который должен родиться. Вследствие чего напрашивается вывод, что ст. 17 Семейного кодекса оберегает ребенка еще до рождения, а также в течение года после его рождения от проблем, связанных с разводом родителей и т. д. Также Семейный кодекс предоставляет «потенциальному ребенку» комплекс иных прав. На основании вышесказанного представляется целесообразным придать зачатому, но не рожденному лицу ограниченную правоспособность, так как положения, касающиеся права эмбриона на жизнь, должны быть закреплены в Конституции РФ. Его право на рождение должно быть прямо указано в Основном Законе, что будет подразумевать конституционную гарантию правоспособности зачатого, но не родившегося лица. Таким образом, в действующее российское законодательство необходимо внести следующую презумпцию: человек, если он родился живым, считается правоспособным с момента зачатия. Это обусловлено тем, что, во-первых, с медицинской точки зрения человеческий эмбрион обладает всеми признаками жизнеспособности еще до рождения; а во-вторых, положения, касающиеся защиты прав эмбриона, прописаны в отраслевых нормативных актах (Семейный и Гражданский кодексы и т. д.).
