(Кириченко К. А.) («Семейное и жилищное право», 2010, N 2)
СПОРЫ, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ ПРИМЕНЕНИЯ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ РЕПРОДУКТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ, В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ УКРАИНЫ <*>
К. А. КИРИЧЕНКО
——————————— <*> Kirichenko K. A. Disputes arising from the use of assisted reproductive technologies in Ukrainian judicial practice.
Кириченко К. А., преподаватель кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Новосибирского государственного университета.
В статье рассматривается опыт судебного разрешения споров, вытекающих из применения методов вспомогательной репродукции, в Украине. В работе рассматриваются проблемы, связанные с установлением и оспариванием отцовства и материнства в отношении детей, зачатых с помощью вспомогательных репродуктивных технологий, а также с режимом тайны в отношении информации о произведенных процедурах.
The experience of judicial resolution of disputes arising from the use of the methods of assisted reproduction in Ukraine is considered in the article. The paper deals with the problems associated with establishing and disputing paternity and maternity of children conceived through assisted reproductive technologies, as well as with the secrecy regime in regard to information on such procedures.
Key words: family law, assisted reproductive technologies, origin of the child, surrogacy.
Необходимость правового регулирования отношений, связанных с применением вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ), стала очевидной для стран постсоветского пространства в конце прошлого века. На сегодняшний день можно выделить две сформировавшиеся модели правового опосредования соответствующих отношений. Первая предполагает принятие отдельных законов о репродуктивных правах, содержащих в себе нормы о ВРТ (Армения, Казахстан, Киргизия, Латвия, Молдова, Таджикистан). В рамках другой модели нормы о применении ВРТ и его последствиях «разбросаны» по отдельным правовым актам, регулирующим вопросы семейных отношений и здравоохранения (Азербайджан, Беларусь, Россия, Узбекистан, Украина) <1>. ——————————— <1> Подробнее см.: Кириченко К. А. Регулирование вспомогательных репродуктивных технологий на постсоветском пространстве: сравнительно-правовой анализ // Гуманитарные науки в Сибири. 2008. N 1. С. 86 — 89.
Таким образом, как Россия, так и Украина относятся ко второй группе стран. При этом нормы о ВРТ в обеих странах также схожи. Так, Семейные кодексы содержат положения об особенностях установления происхождения ребенка, рожденного с помощью ВРТ (п. 4 ст. 51 СК РФ <2> и ст. 123 СК Украины <3>), а также оспаривания материнства и отцовства в отношении такого ребенка (п. 3 ст. 52 СК РФ и п. 5 ст. 136, а также п. 2 ст. 139 СК Украины). Законы о здравоохранении говорят о возможности применения искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона в отношении совершеннолетней женщины, а также анонимности донора (ст. 35 Основ законодательства РФ <4> и ст. 48 Основ законодательства Украины <5>). Наконец, действуют специальные приказы, регламентирующие в основном медицинские аспекты применения тех или иных ВРТ <6>. Указанное сходство позволяет говорить об актуальности и целесообразности для российской юридической теории и практики изучения украинского опыта судебного разрешения споров, вытекающих из применения методов вспомогательной репродукции. ——————————— <2> Семейный кодекс Российской Федерации от 8 декабря 1995 г. // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 16. <3> Сiмейний кодекс Украiни вiд 1 березня 2002 р. // URL: http:// zakon1.rada. gov. ua/ cgi-bin/ laws/ main. cgi? nreg=2947-14 (дата звернення: 08.05.2010). Интересно, что в соответствии с нормами СК Украины супруги, обратившиеся за помощью суррогатной матери, «являются родителями» рожденного ею ребенка (как известно, по российскому праву действует презумпция материнства суррогатной матери). Однако согласно правилам регистрации актов гражданского состояния в Украине в редакции от 22 ноября 2007 г. (URL: http:// zakon1.rada. gov. ua/ cgi-bin/ laws/ main. cgi? nreg=z1305-07 (дата звернення: 08.05.2010)) при регистрации рождения ребенка супруги должны одновременно с документом, подтверждающим факт рождения ребенка суррогатной матерью, подать также ее согласие на запись супругов родителями ребенка, выраженное в письменной форме и засвидетельствованное нотариусом. <4> Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. 1993. N 33. Ст. 1318. <5> Основи законодавства Украiни про охорону здоров’я: Закон Украiни вiд 19 листопада 1992 р. // URL: http:// zakon1.rada. gov. ua/ cgi-bin/ laws/ main. cgi? nreg=2801-12 (дата звернення: 08.05.2010). Интересно, что в указанной статье предусмотрена возможность введения механизма раскрытия анонимности донора путем принятия специального законодательства. <6> О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия: Приказ Минздрава РФ от 26 февраля 2003 г. // Рос. газ. 2003. 6 мая; Про затвердження Iнструкцii про порядок застосування допомiжних репродуктивних технологiй: Наказ Мiнiстерства охорони здоров’я Украiни вiд 23 грудня 2008 р. // URL: http:// zakon1.rada. gov. ua/ cgi-bin/ laws/ main. cgi? nreg=z0263-09 (дата звернення: 08.05.2010).
Большинство споров, связанных с правовыми последствиями применения ВРТ, рассмотренных судами Украины, связано с оспариванием отцовства в отношении ребенка. При этом суды, отказывая мужчинам, записанным в качестве отцов детей, подтверждают интенциональную природу родительства и совершенно обоснованно ссылаются на установленное ст. 136 СК Украины ограничение на оспаривание отцовства в случае, если ранее мужчина дал согласие на применение искусственного оплодотворения или имплантации эмбриона в отношении своей жены. К примеру, в одном из таких дел суд отказал в иске об оспаривании отцовства. Разрешая спор, суд указал, что письменное согласие на искусственное оплодотворение было дано истцом, он был осведомлен о применении в отношении его жены ВРТ, что подтверждается заявлением-обязательством о проведении операции искусственного оплодотворения истицы с подписями сторон по делу. Согласно п. 5 ст. 136 СК Украины лицо, которое дало согласие на искусственное оплодотворение своей жены, не имеет права на оспаривание отцовства, что подтверждается также п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Украины от 15 мая 2006 г. «О применении судами отдельных норм Семейного кодекса Украины при рассмотрении дел об отцовстве, материнстве и взыскании алиментов» <7>. ——————————— <7> Рiшення Вознесенського мiськрайонного суду Миколаiвськоi областi вiд 19 сiчня 2009 р. (справа N 2-60/2009). Здесь и далее судебные акты доступны в Едином государственном реестре судебных решений Украины // URL: http://www. reyestr. court. gov. ua.
Существует и судебная практика об опровержении презумпции отцовства мужа матери в случае, когда ребенок был зачат с помощью донорского генетического материала. Так, в одном из дел суд удовлетворил требования истицы об исключении сведений об ответчике из актовой записи о рождении ребенка. При рассмотрении дела было установлено, что стороны состояли в браке, однако самостоятельно детей завести не могли. В августе 2004 г. отношения между истицей и ответчиком прекратились, а в сентябре этого же года истица обратилась в репродуктивную клинику для лечения бесплодия с использованием донорства. Беременность вскоре наступила и прошла успешно. Рождение ребенка было зарегистрировано 2 июля 2005 г., сведения о его родителях были внесены на основании свидетельства о заключении брака, поскольку официально брак был расторгнут лишь десять дней спустя. Суд удовлетворил иск, указав, что ответчик не является фактическим отцом ребенка, а женщина, родившая ребенка в браке, вправе требовать исключения записи о нем как об отце из актовой записи о рождении ребенка <8>. ——————————— <8> Рiшення Бориславського мiського суду Львiвськоi областi вiд 23 сiчня 2006 р. (справа N 2-235/2007).
Важным в судебной практике признается определение момента совершения записи о родителях ребенка, поскольку до введения в действие СК Украины (1 января 2004 г.) оспорить соответствующую запись можно было лишь в течение года с момента, когда лицо, записанное родителем ребенка, узнало или должно было узнать о совершении такой записи. Так, в августе 2004 г. мужчина обратился в суд с иском об оспаривании отцовства и исключении записи о нем как об отце из актовой записи о рождении ребенка. Истец ссылался на то, что с 1997 г. он находился в зарегистрированном браке с ответчицей, которая в период брака родила дочь, отцом которой он указан в свидетельстве о рождении девочки. С начала 2004 г. ответчица постоянно намекала на то, что истец не является отцом ребенка. Позже он и сам пришел к такому выводу. Суд первой инстанции удовлетворил иск, обосновав свое решение тем, что искусственное оплодотворение ответчицы произведено с помощью материала донора, а не истца, последний на это согласия не давал и биологическое отцовство истца исключается. Суд апелляционной инстанции согласился с указанными рассуждениями, однако суд кассационной инстанции принял другую позицию: отметив, что запись о рождении ребенка была сделана 21 мая 2002 г., он указал на пропуск истцом срока на оспаривание отцовства, не подлежащего восстановлению <9>. ——————————— <9> Рiшення колегii суддiв Судовоi палати у цивiльних справах Апеляцiйного суду Донецькоi областi вiд 1 червня 2007 р. N 33ц-580кс07.
Вместе с тем подобное решение является весьма неоднозначным. В дальнейшем указанное дело получило свое развитие: мужчина, записанный отцом ребенка, обратился с жалобой о пересмотре дела по мотивам нарушения единообразия судебной практики. В подтверждение своей позиции он представил решение Верховного Суда Украины, которым было признано, что в случае смерти лица, которое по уважительным причинам не знало о том, что оно записано отцом ребенка (в том числе родившегося до 1 января 2004 г.), наследники первой очереди имеют право оспорить отцовство умершего в соответствии со ст. 137 СК Украины, а предметом доказывания является отсутствие кровного родства между умершим и ребенком. Коллегия судей согласилась с доводами истца, а также приняла во внимание то, что обстоятельства, касающиеся отсутствия кровного родства между ним и ребенком, стали известны истцу лишь в 2004 г., т. е. правоотношения по оспариванию отцовства, а потому и право на оспаривание отцовства у него возникло в 2004 г. во время действия СК Украины, нормами которого и регулируются правоотношения, которые возникли между сторонами. На основании изложенного решение суда кассационной инстанции было отменено, ранее вынесенные судебные акты оставлены в силе <10>. ——————————— <10> Ухвала Колегii суддiв Судовоi палати у цивiльних справах Верховного Суду Украiни вiд 12 червня 2008 р. (справа N 6-20250сво07).
Судебная практика Украины по делам о ВРТ, и в частности о суррогатном материнстве, косвенно позволяет говорить о необходимости изменения целого ряда норм, касающихся условий и последствий применения ВРТ. Одним из таких вопросов является указание в СК Украины (как и в СК РФ) лишь на супругов, прибегающих к суррогатному материнству, в то время как лица, не состоящие в зарегистрированном браке, а также отдельные граждане не названы в соответствующих нормах. В 2007 г. в Украине рассматривалось дело о взыскании алиментов. Уникальность этого дела состояла в том, что истица — женщина, родившая ребенка и записанная его матерью, обратилась в суд к ответчику — бывшему фактическому мужу своей дочери, записанному отцом ребенка. Дочь истицы по состоянию здоровья не могла выносить ребенка, поэтому сама истица стала суррогатной матерью. Однако во время зачатия и рождения ребенка дочь истицы не состояла в браке с отцом ребенка, поэтому лицам пришлось использовать подобную конструкцию, безусловно, не отражающую реальную действительность и искажающую фактически сложившиеся отношения <11>. ——————————— <11> Рiшення колегii суддiв судовоi палати у цивiльних справах Апеляцiйного суду Автономноi Республiки Крим вiд 10 грудня 2007 р. (справа N 22-ц-6502/2007).
Еще один важный и проблемный вопрос, который также был предметом рассмотрения украинских судов, — вопрос о репродуктивной тайне. В отличие от наблюдаемой в настоящее время в Европе тенденции перехода от «закрытой» модели донорства к «открытой», предполагающей право ребенка получить информацию о своем генетическом родителе при определенных условиях, законодательство Украины, как и российское законодательство, не закрепляет такой возможности. Однако хотя законодательство о здравоохранении обоих государств предусматривает, что сведения о личности донора составляют тайну, существуют определенные пробелы, касающиеся мер, направленных на сохранение такой тайны, а каких-либо специальных мер для обеспечения тайны суррогатного материнства вообще не предусмотрено. В частности, представляется, что следует прямо установить возможность изменения даты рождения ребенка в случае, если происходит одновременное вынашивание нескольких детей разными женщинами. На практике подобное решение используется в целях повышения вероятности зачатия ребенка. Так, в российских СМИ сообщалось о случае, когда женщина стала матерью пятерых детей, выношенных ею самой, а также двумя суррогатными матерями. Даты рождения детей несколько отличались, однако органы загса отказались изменять указанные даты, ссылаясь на отсутствие специальной нормы закона <12>. Представляется, что даже при отсутствии нормы, прямо устанавливающей возможность изменения даты рождения ребенка в подобных условиях, здесь можно применить ст. 135 СК РФ по аналогии (ст. 5 СК РФ). Отношения, возникающие при усыновлении, и отношения, складывающиеся при суррогатном материнстве, разумеется, имеют различия, однако в рассматриваемом вопросе они могут быть признаны сходными: в обоих случаях речь идет о юридическом опосредовании замещения биологических связей социальными и соответствующей этому необходимости сохранения тайны действительного происхождения ребенка. Подтверждение подобных рассуждений можно найти и в украинской судебной практике. ——————————— <12> См.: Тимофеева О. Два своих, три суррогатных // Известия. 2006. 30 авг.
Супруги обратились в репродуктивную клинику для преодоления проблемы бесплодия. В октябре 2007 г. жене, а также двум суррогатным матерям были перенесены эмбрионы, в результате которых у каждой из женщин наступили одноплодные беременности. Суррогатные матери родили мальчика и девочку в один день и в назначенный срок, однако беременность жены проходила с осложнениями, а ее роды были преждевременными. Супруги были записаны родителями всех трех рожденных детей. С целью защиты тайны искусственного оплодотворения и рождения детей суррогатными матерями супруги обратились в загс с требованием о внесении изменений в актовую запись о рождении мальчика, выношенного супругой (заявители хотели изменить дату рождения сына таким образом, чтобы она совпадала с датой рождения двух других детей). Однако загс отказал в удовлетворении заявления, сославшись на отсутствие в законе специальной нормы об этом, что стало поводом для обращения в суд. Суд согласился с утверждениями супругов в том, что внесение изменений в актовую запись о рождении их сына на дату, которая будет соответствовать дате рождения их же сына и дочери, рожденных суррогатными матерями, необходимо совершить для того, чтобы избежать разглашения тайны обстоятельств, при которых были рождены дети истцов, а также непредсказуемых коллизий, которые могут возникнуть в жизни детей и их родителей по этому поводу. Применив по аналогии правила, предусмотренные для изменения даты рождения при усыновлении ребенка, суд удовлетворил требования супругов <13>. ——————————— <13> Рiшення Голосiвського районного суду м. Киiва вiд 22 жовтня 2009 р. (справа N 2-5254/09).
Таким образом, украинский опыт правоприменения может предоставить российским исследователям и юристам-практикам целый ряд возможных решений, связанных с юридическими аспектами ВРТ, а также позволяет наметить перспективы дальнейшего совершенствования законодательства в этой области, что в конечном счете будет способствовать достижению цели более общего характера: регулированию складывающихся при применении ВРТ отношений с учетом действительных потребностей и интересов всех лиц, вовлеченных в такие отношения.
