(Труханова Э. Ф.) («Медицинское право», 2011, N 2)
ИНСТИТУАЛИЗАЦИЯ МЕДИЦИНСКОГО ПРАВА В КАЧЕСТВЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ОТРАСЛИ: ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
Э. Ф. ТРУХАНОВА
Труханова Эльвира Фаритовна, юрист, г. Москва.
Институализация медицинского права в качестве самостоятельной отрасли является новым и крайне актуальным вопросом современной правовой науки. На основе проведенного анализа делается вывод о том, что медицинское право необходимо считать самостоятельной комплексной отраслью отечественной системы права, находящейся на сегодняшнем этапе в процессе формирования.
Ключевые слова: медицинское право, классификация права на отрасли, комплексная отрасль права, интерес, предмет и метод правового регулирования.
Institutionalization of medical law as an independent branch: theoretical-law analysis Eh. F. Trukhanova
Separation of the medical law as an independent branch of law is a new and actual issue of the modern legal science. There are three approaches to the nature of medical law analyzed in the article. On the base of the carried research the following conclusion was made: medical law shall be considered as the complex independent branch of law of the domestic law system, which is at the stage of development.
Key words: medical law, classification of law by branch, complex branch of law, interest, subject and method of legal regulation.
Медицинское право на современном этапе находится в процессе становления. Данным фактом объясняется такое обилие исследований современных ученых в данной области, проводимых в рамках различных отраслей права. В то же время, несмотря на наличие целого ряда работ в различных отраслях правовой науки, до сих пор полноценно и объективно не рассмотрен комплексный теоретико-правовой подход к коренному решению вопроса, определению генезиса правоотношений, возникающих в сфере здравоохранения и выбору способа их правового регулирования. Многие исследователи (Ю. Д. Сергеев, М. И. Милушин, А. А. Мохов (2003) и другие) считают, что медицинское право уже сформировалось и выделение данной отрасли является обоснованным и целесообразным шагом на пути развития отечественной правовой системы <1>. Другие, полемизируя, настаивают на том, что выделение самостоятельной отрасли права предполагает наличие самостоятельного предмета и метода правового регулирования, медицинское же право ими не обладает, в связи с чем речи о самостоятельности данной отрасли быть не может. ——————————— <1> Сергеев Ю. Д., Милушин М. И. О теоретических основах и концепции национального медицинского права // Медицинское право. 2003. N 3. С. 3 — 8; Мохов А. А. Медицинское право как отрасль права и его место в системе российского права // Медицинское право. 2003. N 4. С. 7 — 9; Флоря В. Н. Медицинское право как самостоятельная отрасль права // Медицинское право. 2004. N 1. С. 8 — 10; Яценко Е. Ю., Эммануилов С. Д. О достижениях и проблемах становления медицинского права в Российской Федерации // Медицинское право. 2006. N 1. С. 3 — 7, и др.
Существуют также позиции, в соответствии с которыми медицинское право является одним из институтов более масштабной отрасли — социального права или выступает подотраслью права социального обеспечения. Так, С. Д. Соловьева относит к предмету социального права правовое регулирование занятости, охраны труда и здоровья населения, социальное обеспечение, социальное страхование и пенсионное обеспечение, правовое регулирование социальной защиты отдельных категорий граждан, правовое регулирование формирования и деятельности органов социальной защиты <2>. По мнению В. С. Андреева, «отношения, имеющие «медицинскую специфику», относятся к предмету медицинского права», а нормы, их регулирующие, составляют предмет «медицинского права как подотрасли права социального обеспечения» <3>. ——————————— <2> Соловьева С. Д. Правовое регулирование социальной защиты населения: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. С. 50, 54 — 55. <3> Андреев В. С. Деонтология, «медицинское право», право социального обеспечения в СССР // Советская юстиция. 1980. N 24. С. 19.
При этом справедливыми видятся сомнения ученых о возможности подобного разграничения. Так, М. Н. Малеина обоснованно отмечает, что, во-первых, удовлетворение потребностей граждан в медицинском обслуживании происходит не только за счет бюджета. Функционируют также платные поликлиники, центры здоровья, косметологические лечебницы, деятельность которых явно выходит за рамки социального обеспечения. Во-вторых, неубедительны аргументы об однородности отношений социального обеспечения и отношений по оказанию медицинской помощи, ибо различны субъекты и объекты этих отношений. Медицинская деятельность направлена на восстановление и укрепление здоровья, а назначение пенсии — материальное обеспечение. Одной стороной в отношениях по социальному обеспечению всегда является орган социального обеспечения, а в отношениях по медицинскому обслуживанию — медицинское учреждение или частнопрактикующий врач <4>. ——————————— <4> См.: Малеина М. Н. Человек и медицина в современном праве: Учебное и практическое пособие. М., 1995. С. 4 — 5.
В то же время актуальнейший вопрос становления и развития комплексных отраслей права не является новым в теории права и государства. Несмотря на то что определение системы права и возможности выделения в ее рамках тех или иных отраслей довольно часто находится в поле зрения исследователей, единой точки зрения по данному вопросу пока не выработано, и потому проблемы, связанные с появлением новых отраслей права комплексного характера, продолжают оставаться дискуссионными в отечественной науке. В. Ф. Яковлев справедливо отмечает, что отношения, находящиеся под воздействием определенной отрасли права, функционируют в неразрывной связи и взаимодействии с отношениями, подвластными другим отраслям права, что отражает взаимодействие экономических закономерностей, лежащих в основе указанных отношений. При этом, поскольку при управлении любой из сфер общественной жизни используется несколько отраслей права с присущими им специфическими способами воздействия на общественные отношения, постольку необходимо согласование их действия с таким расчетом, чтобы все взаимодействующие отрасли представляли собой единый инструмент управления. Соглашаясь с необходимостью комплексных отраслей законодательства (т. е. нормативных актов, содержащих нормы различных отраслей права), он настаивает, что такие отрасли законодательства служат формой для согласования и взаимодействия норм разных отраслей, для создания межотраслевых объединений норм по признаку хозяйственной или какой-либо иной деятельности. То есть, по его мнению, комплексные отрасли законодательства выполняют роль своеобразной прослойки между отраслями права и направлены на создание функционального механизма правового регулирования. В отношении же комплексных отраслей права он поясняет, что отсутствие в теории достаточно надежных критериев разграничения отраслевых и комплексных нормативных объединений приводит к тому, что отрасль права зачастую видят там, где имеется объединение взаимодействующих норм разных отраслей права <5>. ——————————— <5> См.: Яковлев В. Ф. Отраслевая дифференциация и межотраслевая интеграция как основы системы законодательства // Правоведение. 1975. N 1. С. 18.
Указанная точка зрения представляется в значительной степени дискуссионной, поскольку, соглашаясь с ученым в рассуждениях о природе комплексных отраслей законодательства, видится не совсем логически обоснованным вывод о невозможности выделения комплексных отраслей права. Ю. К. Толстой предлагает разграничивать систему и систематику права. При этом в качестве одного из видов систематики (систематизации), целесообразность которой обусловлена научными, педагогическими и практическими целями, он предлагает выделять комплексные отрасли права. В то же время он довольно четко дает понять, что «комплексным отраслям права отводится лишь условное место — в зависимости от целей систематизации — при систематике права» <6>. ——————————— <6> Толстой Ю. К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства // Правоведение. 1957. N 1. С. 44 — 45.
Но и с этим утверждением нельзя согласиться в полной мере. Системное устройство права означает, что оно представляет собой целостное образование, состоящее из множества элементов, находящихся между собой в определенной иерархической связи <7>. Не вызывает сомнений тот факт, что любая система должна быть логически стройной и внутренне согласованной, тем более когда речь идет о законодательстве и праве. В этой связи особую актуальность приобретает вопрос классификации и классификационного основания. Дело в том, что любая классификация только в том случае будет служить своей цели упорядочения классифицируемого массива, когда четкое разграничение будет произведено по каждому конкретному классификационному основанию. Специфика сформировавшейся на сегодняшний день системы права заключается в том, что она образована на основе двухступенчатой классификации: сначала — по интересу и, как следствие, по методу, а потом — по предмету правового регулирования. Классификационное основание в виде интереса имеет многовековую историю и было предложено еще римскими юристами. Суть дифференциации по данному критерию сводится к определению того, какой интерес лежит в основе конкретного правоотношения — частный или публичный. Такой подход позволяет разделить все отрасли права на частноправовые и публично-правовые, в связи с чем становится понятным, что каждый тип отношений, преследующий частный или публичный интерес, требует своего специального метода правового регулирования (императивного или диспозитивного). Однако только интерес и выбор соответствующего ему метода правового регулирования не представляет возможности выявить уникальность и произвести отграничение одной отрасли права от другой, в связи с чем существенное значение приобретает классификация по предмету, способствующая не только определению пределов «ведения» каждой отрасли, но и демонстрирующая их во всем многообразии. ——————————— <7> Малько А. В. Краткий курс теории государства и права. Саратов, 2003. С. 83.
Своеобразие такого подхода к классификации состоит в том, что выбрано два существенных основания — интерес и соответствующий ему метод, а также предмет, при этом классификация по предмету производилась после того, как все отрасли были разделены на две масштабные группы — частноправового и публично-правового регулирования. Остановимся подробнее на природе комплексных отраслей права. В качестве их специфики многие ученые определяют сочетание частного и публичного правового регулирования и, соответственно, сочетание императивного и диспозитивного методов. Таким образом, учитывая, что в основе двойной классификации права на отрасли лежат первоначально интерес и метод, а затем предмет правового регулирования, комплексные отрасли права не могут быть втиснуты в эти классификационные основания, поскольку тогда необходимо будет поставить под сомнение необходимость выделения частного и публичного права вообще, так как их сочетание, по сути, и будет означать отсутствие необходимости их разделения. Из этого следует, что комплексные отрасли права не могут быть подвергнуты первичной классификации отраслей права — по интересу и методу правового регулирования, так как сочетают в себе публичные и частные интересы, а также императивные и диспозитивные начала. Поэтому единственно возможной в данном случае будет классификация по предмету правового регулирования — т. е. по совокупности регулируемых общественных отношений. Этим фактом объясняется приобретение многими появляющимися в наши дни и широко обсуждаемыми в науке комплексными отраслями права названий конкретных групп общественных отношений, для регулирования которых они формируются, — образовательное право, миграционное право, спортивное право, служебное право и т. д. В связи с этим у отечественных правоведов возникает масса претензий к выделению комплексных отраслей права, основные из которых можно свести к следующим аспектам. Комплексные отрасли права не имеют специфического предмета и метода регулирования; формируются из норм других отраслей права, являются скорее отраслями законодательства, а не права. Однако очевидно, что с помощью указанных критериев может быть оспорено существование любой, даже вполне самостоятельной, отрасли права, поскольку все дифференциации, осуществляемые в целях формирования системы права, носят в некоторой степени условный характер. Так, многие общественные отношения по своей социальной природе многогранны, и поэтому различные стороны одного и того же отношения могут регулироваться нормами различных отраслей права <8>, что, в свою очередь, не мешало правоведам находить применительно к каждой отрасли права уникальные, только ей свойственные предмет и метод, акцентируя внимание на специфическом угле зрения на указанные отношения и уникальности в сочетании правовых средств, используемых при их регулировании. Что касается двух других аргументов, то мы сколь угодно долго можем вести дискуссию о «чистоте» норм самостоятельных отраслей права или об отнесении комплексных образований исключительно к отраслям законодательства, а не права, но это не изменит того факта, что законодатель уже пошел по пути их выделения в системе отечественного права, ускоренное развитие которого с неизбежностью выдвинуло эту необходимость. Как емко в данной связи высказался В. Н. Протасов, «становление и развитие комплексных отраслей права в системе нашего права происходит скорее вопреки, чем благодаря теоретическим усилиям правоведов. Своим существованием комплексные отрасли обязаны лишь объективным тенденциям в развитии системы права» <9>. ——————————— <8> Бару М. И. Некоторые вопросы соотношения норм различных отраслей права в охране прав граждан // Советское государство и право. 1963. N 12. С. 6. <9> Протасов В. Н. Что и как регулирует право: Учеб. пособие. М, 1995. С. 40.
Таким образом, выделение комплексных отраслей права, противоречащее, по мнению ряда ученых, логике построения системы права и, по замечанию Ю. К. Толстого, возможное исключительно при систематизации — т. е. классификации отраслей права по любым «удобным» классификационным основаниям в научных, учебных, практических и других целях, представляется осмысленным только с глубоко теоретических подходов. В то же время одной из основных целей науки теории права и государства является изучение сформировавшейся системы права, как объективно существующей действительности, и в этом плане серьезное значение приобретает не абстракционизм теоретических рассуждений, а закономерности практического формирования и функционирования отечественной системы права. Поэтому, обратившись к анализу существующих отраслей права, можно отметить, что их система обнаруживает и третью группу отношений, классифицируемых в зависимости от интереса (смешанную), предусматривающую сочетание частноправового и публично-правового регулирования и формируемую на императивно-диспозитивных началах. К данной группе можно отнести экологическое, земельное, морское, аграрное (сельскохозяйственное) и некоторые другие отрасли, которые уже сформировались и дискуссий об их «несуществовании» быть не может. Как справедливо отмечает Е. Г. Лукьянова, в современных условиях все более расширяется сочетание частноправовых и публично-правовых методов регулирования в различных отраслях российского законодательства. Данную тенденцию применительно к развитию системы права можно обозначить как размывание границ между частным и публичным правом, а применительно к системе законодательства как нарастание комплексного нормативного регулирования общественных отношений <10>. Данное высказывание совершенно справедливо в отношении комплексных отраслей права, каждая из них имеет свой специфический предмет регулирования, однако строится на основе сочетания частноправовых и публично-правовых начал. Например, предметом регулирования земельного права являются отношения, складывающиеся в сфере определенного материального блага — земли и включающие в себя как гражданско-правовые вопросы купли-продажи, аренды земельных участков, так и публично-правовые вопросы, прежде всего об отнесении земель к определенным категориям, переводе их из одной категории в другую, об ответственности за правонарушения в области охраны и использования земель, о землеустройстве, мониторинге земель, кадастровом учете. Данная отрасль права является частно-публичной и сочетает как императивный, так и диспозитивный метод регулирования. В связи с этим, как бы мы ни стремились отрицать комплексность таких отраслей, подвергать сомнению сам факт их существования, упорядочить классификацию права на отрасли возможно, только согласившись с тем, что при дифференциации права в зависимости от интереса наряду с частноправовой и публично-правовой группой отношений необходимо выделять также смешанную группу, сочетающую элементы двух предыдущих. Подобный шаг обусловлен усложнением общественных отношений и является не только востребованным, но и единственно способным сделать систему права более динамичной, приблизив ее тем самым к реальным общественным отношениям и восполнив соответствующие пробелы. ——————————— <10> Лукьянова Е. Г. Основные тенденции развития российского права в условиях глобализации // Правовая система России в условиях глобализации и региональной интеграции: теория и практика / Отв. ред. С. В. Поленина. М., 2006. С. 283.
И в этом плане медицинское право, проходящее сейчас активный путь своего формирования, можно отнести к комплексным отраслям права, что становится очевидным исходя из характера отношений, возникающих в сфере здравоохранения. Совершенно обоснованной представляется позиция ученых, в соответствии с которой данные отношения носят комплексный характер и лежат в плоскости частноправового, частно-публичного (социально-правового) и публично-правового регулирования <11>. Так, Н. Л. Клык и В. Н. Соловьев справедливо отмечают, что потребность в сохранении и улучшении здоровья подлежит удовлетворению всеми не запрещенными законом способами и относится к частной сфере жизни граждан. Публичный интерес проявляется в наличии обязанности государства по обеспечению общественного здоровья путем профилактики болезней, оказания медицинской помощи лицам в беспомощном состоянии и отдельным категориям граждан, оказания помощи в пределах установленного минимального стандарта в рамках государственных и иных программ и т. п. В то же время эти отношения не являются публичными в чистом виде, поскольку включают элементы частноправового регулирования, которые выражаются в праве граждан на дачу информированного согласия или отказ от лечения, праве на участие в выборе лечащего врача, способов лечения. Кроме того, сама публичность проявляется не в свойственных для нее отношениях «власти — подчинения», а в отношениях, направленных на удовлетворение социально значимых интересов граждан специализированными медицинскими службами, которые не имеют властных полномочий, однако имеют обязанность осуществлять медицинские мероприятия в определенных законом случаях. ——————————— <11> См.: Клык Н. Л., Соловьев В. Н. Медицинский кодекс России: каким ему быть? // Российская юстиция. 1997. N 9. С. 20.
Третий тип отношений проявляется в возможности государства ограничивать в строго определенных федеральным законом случаях права и свободы человека и гражданина в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В медицинских правоотношениях это проявляется в возможности установления различных ограничительных мероприятий, направленных на охрану здоровья населения — например, при проведении карантина и пр. Таким образом, указанные отношения не являются ни частными, ни публичными в чистом виде, а сочетают в себе их элементы. Данная позиция ученых представляется весьма обоснованной, поскольку позволяет продемонстрировать специфику отношений, возникающих в сфере здравоохранения. Таким образом, уникальность предмета, а также сочетание частноправового и публично-правового регулирования позволяют говорить о том, что объективно назрела необходимость институализации медицинского права в качестве самостоятельной комплексной отрасли отечественного права. Такая необходимость не только обусловлена теоретическими рассуждениями, но и имеет серьезное прикладное значение, поскольку не только позволит отграничить медицинское право от смежных отраслей, но и создаст благоприятные условия для систематизации законодательства в сфере здравоохранения.
Литература
1. Андреев В. С. Деонтология, «медицинское право», право социального обеспечения в СССР // Советская юстиция. 1980. N 24. С. 19 — 20. 2. Бару М. И. Некоторые вопросы соотношения норм различных отраслей права в охране прав граждан // Советское государство и право. 1963. N 12. С. 64 — 74. 3. Клык Н. Л. Медицинский кодекс России: каким ему быть? // Российская юстиция. 1997. N 9. С. 20 — 22. 4. Малеина М. Н. Человек и медицина в современном праве: Учебное и практическое пособие. М.: БЕК, 1995. 260 с. 5. Малько А. В. Краткий курс теории государства и права. Саратов: Изд-во ФГОУ ВПО Сарат. ГАУ, 2003. 118 с. 6. Мохов А. А. Медицинское право как отрасль права и его место в системе российского права // Медицинское право. 2003. N 4. С. 7 — 9. 7. Балытников В. В. Правовая система России в условиях глобализации и региональной интеграции: теория и практика / Отв. ред. С. В. Поленина. М.: Формула права, 2006. 557 с. 8. Протасов В. Н. Что и как регулирует право: Учеб. пособие. М.: Юристъ, 1995. 96 с. 9. Сергеев Ю. Д. О теоретических основах и концепции национального медицинского права // Медицинское право. 2003. N 3. С. 3 — 8. 10. Соловьева С. Д. Правовое регулирование социальной защиты населения: Дис. … канд. юрид. наук: 12.00.02. М., 1997. 152 с. 11. Толстой Ю. К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства // Правоведение. 1957. N 1. С. 42 — 55. 12. Флоря В. Н. Медицинское право как самостоятельная отрасль права // Медицинское право. 2004. N 1. С. 8 — 10. 13. Яковлев В. Ф. Отраслевая дифференциация и межотраслевая интеграция как основы системы законодательства // Правоведение. 1975. N 1. С. 16 — 23. 14. Яценко Е. Ю. О достижениях и проблемах становления медицинского права в Российской Федерации // Медицинское право. 2006. N 1. С. 3 — 7.
