(Сергеев Ю. Д., Ломакина И. Г., Канунникова Л. В.) («Медицинское право», 2006, N 1)
НЕУСТОЙКА КАК ФОРМА ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРИ МЕДИЦИНСКОМ ВМЕШАТЕЛЬСТВЕ
Ю. Д. СЕРГЕЕВ, И. Г. ЛОМАКИНА, Л. В. КАНУННИКОВА
Сергеев Ю. Д., член-корреспондент РАМН, заслуженный юрист РФ, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой медицинского права ММА им. И. М. Сеченова.
Ломакина И. Г., старший преподаватель кафедры гражданского права СГУПС г. Новосибирска.
Канунникова Л. В., кандидат медицинских наук, юрист, заслуженный врач РФ, главный врач Новосибирского областного госпиталя N 2 ветеранов войн.
Утвердилось мнение, что наиболее действенная защита личных неимущественных прав граждан наряду с имущественными осуществляется нормами публичного права. Например, в Уголовном кодексе Российской Федерации содержатся статьи, предусматривающие суровую ответственность за неоказание помощи больному (ст. 124), за ненадлежащее оказание медицинской помощи, повлекшее тяжкие последствия, за разглашение врачебной тайны, незаконное производство аборта и другие. В Административном кодексе также предусмотрены серьезные санкции. Однако такая защита хотя и выполняет задачу предупреждения правонарушений, практически ничего не может дать лицу, права которого уже оказались существенно нарушенными. Так, потерпевший, потерявший в результате нарушения его неимущественного права (право на телесную неприкосновенность, например) трудоспособность и в связи с этим вынужденный нести определенные материальные и моральные неудобства, не сможет в соответствии с нормами публичного права добиться возмещения этих расходов. Добиться восстановления нарушенных прав возможно, лишь применяя меры гражданско-правовой ответственности. Помимо материального возмещения за вред здоровью, причиненный ненадлежащим врачеванием (на эту тему авторы высказывались ранее — см. журнал «Медицинское право» N 4 (12) за 2005 год), пациент как потребитель, пользуясь положениями законодательства о защите прав потребителей, вправе предъявить требования об уплате неустойки, связанной с нарушением сроков исполнения его законных и обоснованных требований. Традиционно к такой форме ответственности, как неустойка (штраф), суды относятся с большим (и понятным) предубеждением, справедливо полагая, что «убытки не могут быть использованы для наказания ответчика, каким бы возмутительным ни было его поведение» <*>. Вместе с тем абсолютно очевидно, что для пациента неустойка как форма гражданско-правовой ответственности представляется наиболее привлекательным и удобным средством «упрощенной компенсации потерь, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением должником своих обязательств» <**>. Как пациент, так и его профессиональный партнер по договору (исполнитель медицинской услуги) заранее осведомлен о размере возможной ответственности уже с момента заключения самого договора медицинского обслуживания, т. к. неустойка является точно фиксированной величиной. Не исполняя (ненадлежаще исполняя) свои обязательства, должник все же может надеяться, что данное обстоятельство не повлечет каких-либо невыгодных последствий для него, «ибо речь пока идет о вероятности, но не о неизбежности убытков. Наличие условия о неустойке с самого начала вносит ясность: по крайней мере, в ее пределах ответственность должна наступить» <***>. Следовательно, неустойка усиливает действенность мер ответственности, делая их достаточно определенными. ——————————— <*> Ансон В. Договорное право. М., 1984. С. 344. <**> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 2001. С. 483. <***> Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1978. С. 160.
Более того, неустойка взыскивается за сам факт нарушения обязательства, и нет необходимости представления пациентом доказательств подтверждения причинения вреда здоровью и его размера. Конструкция статей Закона «О защите прав потребителей», предусматривающих взыскание неустойки, позволяет воспользоваться данной санкцией только в случае нарушения сроков: либо выполнения работ (оказания услуг) (ст. 28 Закона), либо удовлетворения требований потребителя, связанных с обнаружением недостатков оказанной или оказываемой услуги (ст. 29 Закона). Тем самым законодателем дополнительно подчеркивается важность обеспечения своевременного представления исполнения обязательства. Нарушение названных сроков говорит об игнорировании прав пациента, неуважительном к нему отношении, как к равноправному, заслуживающему достойного к себе внимания участнику договорного обязательственного отношения, в связи с чем представляются несостоятельными и необоснованными попытки некоторых авторов относиться к предоставленному законом праву пациентов требовать уплаты неустойки (в форме пени) как к чему-то нечистоплотному, непорядочному, свидетельствующему о корыстных мотивах и побуждениях со стороны пациента. Являясь самостоятельной формой гражданско-правовой ответственности, неустойка (обязанность ее уплаты) для должника носит зависимый дополнительный характер, т. к. напрямую зависит от доказанности неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства и наличия тех же условий, которые необходимы для наступления гражданско-правовой ответственности вообще. В медицинских отношениях при наличии известных (перечисленных выше) сложностей для пациента с доказыванием причинения вреда и причинной связи между наступившим вредом и действиями исполнителя медицинской услуги последний, вполне возможно, вообще может быть освобожден от ответственности. В подобном случае «во избежание таких последствий желательно обеспечить потерпевшему лицу, хотя бы в точно фиксированных размерах, определенную сумму возмещения в виде неустойки» <*>. Правило о взыскании неустойки представляется тем более справедливым, учитывая установленные в самом законе ограничения ее возможного размера: сумма взысканной неустойки не может превышать цену отдельного вида оказания услуги или общую цену заказа (п. 5 ст. 28 Закона). Неустойка может быть уменьшена и по решению суда (ст. 333 ГК РФ), если ее расчетная величина явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Но суд не обладает правом отказать во взыскании неустойки вообще, хотя она может быть уменьшена до символической суммы (до 1 рубля, например), что совпадает с «известным обыкновением английских судов отмечать факт нарушения при отсутствии сколько-нибудь ощутимого ущерба для кредитора… И в этом нет ничего одиозного, тем более что для истца может иметь существенное значение не только сумма неустойки, но и признание его правым или признание ответчика правонарушителем» <**>. Но неустойка подлежит снижению судом лишь в указанных законом случаях, другие факторы и чрезмерность по отношению к ним не могут служить основанием для снижения ее размера. Однако в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. <***> судам рекомендовано принимать во внимание в том числе обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательства: цена товара (в нашем случае — услуги), сумма договора, суды уменьшают размер неустойки и в связи с фактом взыскания с должника значительной суммы убытков, и в связи «с тяжелым финансовым положением ответчика» (особенно если дело касается ответчика — государственного учреждения). При этом финансовое положение потерпевшей стороны — пациента остается без внимания и участия. ——————————— <*> Иоффе О. С. Указ. соч. С. 160. <**> Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора. Диссертация д. ю.н. Самара, 1998. С. 174. <***> Постановление Пленума ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9. С. 15.
Положения, ограничивающие применение неустойки по обязательствам, характерны для законодательств многих стран. Так, Гражданский кодекс Нидерландов предусматривает: «Кредитор не может требовать исполнения неустойки, если на должника не может быть возложена ответственность за недостаток» <*>. Следует признать, что в отношении требования об уплате неустойки в связи с обнаружением недостатка в оказанной медицинской услуге данное уточнение выглядело бы уместно и в Законе РФ «О защите прав потребителей» (ст. 30 Закона). ——————————— <*> Гражданский кодекс Нидерландов. Кн. 2, 3, 5, 6. Лейден, 1996. С. 296.
Как правило, пациент свои требования о возмещении вреда, связанного с ненадлежащим оказанием медицинской услуги, сопровождает и требованием о компенсации морального вреда. Положения ст. 15 Закона «О защите прав потребителей» вслед за ст. 151 ГК РФ устанавливают, что пациент вправе потребовать компенсации ему морального вреда, причиненного вследствие нарушения исполнителем его законных прав. Однако законодателем тут же определены границы использования данного права пациентом: моральный вред подлежит компенсации только при наличии вины причинителя — исполнителя медицинской услуги. Если учитывать, что характерным признаком гражданско-правовой ответственности (как было отмечено выше) является восстановление прав и состояния потерпевшей стороны в результате ненадлежащего исполнения обязанным лицом своих обязанностей, то для потерпевшего по большому счету совершенно неважно, по злому ли умыслу, неосторожности или совершенно случайно такой вред ему был все-таки причинен. Высказанная точка зрения не может считаться противоречащей основополагающему принципу ответственности при наличии вины, «представляющему гордость гражданского права и ценнейшее достижение цивилистической мысли» <1>. По нашему мнению, любой вред, причиненный пациенту «действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающие на принадлежащие гражданину нематериальные блага» (ст. 151 ГК РФ), или пациенту-потребителю вследствие нарушения его прав как потребителя (ст. 15 Закона «О защите прав потребителей»), должен возмещаться независимо от вины — такое положение более справедливо и гуманно по отношению к потерпевшему-пациенту. Упоминание о нецелесообразности «слишком частого отступления от принципа ответственности за вину, даже во имя благородных целей» <2>, в данном случае звучит несколько надуманно, если не цинично. Учитывая сложность доказывания наличия причинной связи между совершенными исполнителем медицинской услуги действиями и наступившими последствиями, а также наличия причиненных убытков для пациента (разумеется, кроме оплаты самой услуги), размер подлежащего компенсации морального вреда становится чуть ли не единственным получаемым потребителем достойным «возмещением» по данному делу. По результатам судебного разбирательства довольно часто происходит так, что фактически пациент вообще ничего не получает на заявленные исковые требования в адрес медицинской организации. По данным новосибирских журналистов, из заявленных в течение 2003 г. и первой половины 2004 г. в суды 49 исков пациентов, связанных с ненадлежащим оказанием медицинских услуг, на сумму 6 млн. руб. удовлетворено лишь 5 на сумму 230 тыс. руб. <3>. В данном случае неизбежно приходится соглашаться с авторами, предлагающими обеспечить потерпевшей стороне хоть какое-то предоставление: если потерпевшему не удалось отстоять свое право и претендовать на справедливое возмещение по иным основаниям, то пусть получит что-либо хотя бы на основе правил о компенсации морального вреда <4>. При оказании медицинских услуг гражданам вопрос о компенсации морального вреда должен решаться по аналогии с решением данного вопроса (о компенсации имущественного вреда) ст. 1095 ГК РФ (п. 4 ст. 14 Закона «О защите прав потребителей»), т. е. независимо от вины причинителя вреда. Хотя на медицинские отношения, вполне очевидно, и без того распространяются правила ст. 1100 в части причинения вреда жизни или здоровью, если профессиональной медицинской деятельности придать квалифицирующие признаки деятельности, представляющей потенциальную опасность для услугополучателя, т. е. пациента. Признав, таким образом, за ней правовой режим, аналогичный, например, режиму источника повышенной опасности — деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих (ст. 1079 ГК РФ). ——————————— <1> Шевчук С. С. Гражданско-правовое регулирование договора возмездного оказания медицинских услуг. Ростов, 2001. С. 174. <2> Шевчук С. С. Указ. соч. С. 174. <3> Новосибирская городская телевизионная программа «Прецедент». 12 октября 2004 г. <4> Марусин И. С. Возмещение морального ущерба в новом ГК РФ // Правоведение. 1997. N 1. С. 92.
——————————————————————
Вопрос: Я являюсь руководителем частной клиники. Своей лаборатории в клинике нет, но при необходимости мы проводим экспресс-диагностику некоторых анализов. Есть ли необходимость в получении дополнительной лицензии на занятие указанной деятельностью? («Медицинское право», 2006, N 1)
Вопрос: Я являюсь руководителем частной клиники. Своей лаборатории в клинике нет, но при необходимости мы проводим экспресс-диагностику некоторых анализов. Есть ли необходимость в получении дополнительной лицензии на занятие указанной деятельностью?
Ответ: Вне зависимости от того, какими методами осуществляется проведение анализов в вашей клинике, безусловно, вы осуществляете диагностические мероприятия. В соответствии со ст. 17 Федерального закона Российской Федерации от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ в ред. от 2 июля 2005 г. «О лицензировании отдельных видов деятельности» любая медицинская деятельность подлежит лицензированию. Согласно Положению о лицензировании медицинской деятельности (утверждено Постановлением Правительства РФ от 4 июля 2002 г. N 499 в ред. от 4 февраля 2003 г.) медицинская деятельность помимо амбулаторно-поликлинической, стационарной и т. п. медицинской помощи включает в себя и проведение диагностических мероприятий. В соответствии с Номенклатурой работ и услуг по оказанию медицинской помощи (утвержденной Приказом Минздрава РФ от 26 июля 2002 г. N 238, в ред. от 22 октября 2003 г. «Об организации лицензирования медицинской деятельности») вам следует получить лицензию на выполнение работ и услуг по лабораторной диагностике. В настоящий момент согласно Положению о Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения и социального развития (утверждено Постановлением Правительства РФ от 30 июня 2004 г. N 323, в ред. от 12 августа 2004 г.) лицензирование медицинской деятельности осуществляется непосредственно Федеральной службой по надзору в сфере здравоохранения и социального развития или ее территориальными органами на территории соответствующего субъекта.
Ю. В.Павлова Старший преподаватель кафедры медицинского права ММА им. И. М. Сеченова
С. И.Поспелова Старший преподаватель кафедры медицинского права ММА им. И. М. Сеченова
