ПРОБЛЕМА ПРЕЗУМПЦИИ СОГЛАСИЯ НА ИЗЪЯТИЕ ОРГАНОВ И (ИЛИ) ТКАНЕЙ ДЛЯ ТРАНСПЛАНТАЦИИ
М. Н. КОМАШКО
Комашко М. Н., юрист, г. Москва.
Трансплантация органов и тканей представляет собой высокоэффективный вид оперативного вмешательства, направленный на пересадку трансплантата от донора к реципиенту. Современная трансплантология позволяет оказать действенную помощь многим больным, которые прежде были обречены на неизбежную смерть или тяжелую инвалидность. Клинические результаты свидетельствуют о реальной способности при помощи трансплантации увеличить продолжительность жизни человека и улучшить ее качество. Трансплантология является средством спасения жизни — нашего наивысшего блага. Отношения по трансплантации органов и тканей человека регулируются Законом Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. N 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (в ред. Федерального закона от 20 июня 2000 г. N 91-ФЗ) <*> (далее — Закон о трансплантации). ——————————— <*> Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. N 2. Ст. 62.
Следует отметить, что для осуществления трансплантации необходимым условием является наличие донорских органов и тканей. Отношения по донорству и трансплантации представляются едиными по своей природе: трансплантация невозможна без предварительного донорства; донорство, в свою очередь, бессмысленно без последующей трансплантации. В ст. 1 Закона о трансплантации указано, что трансплантация органов и (или) тканей от живого донора или трупа может быть применена только в случае, если другие медицинские средства не могут гарантировать сохранения жизни больного (реципиента) либо восстановления его здоровья. Часть 1 ст. 2 указанного Закона содержит перечень органов и (или) тканей человека, которые могут быть объектами трансплантации. К ним относятся: сердце, легкое, почка, печень, костный мозг и другие органы и (или) ткани, перечень которых определяется Министерством здравоохранения Российской Федерации совместно с Российской академией медицинских наук. Приказом Министерства здравоохранения РФ и Российской академии медицинских наук от 13 декабря 2001 г. N 448/106 <*> (в ред. Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ и Российской академии медицинских наук от 16 мая 2005 г. N 337/30) утверждены Перечень органов человека — объектов трансплантации и Перечень учреждений здравоохранения, которым разрешено осуществлять трансплантацию органов. Согласно этому Приказу в целях трансплантации используются: сердце, легкое, комплекс сердце — легкое, печень, почка, поджелудочная железа с 12-перстной кишкой, селезенка, эндокринные железы. ——————————— <*> Российская газета. 2002. 25 янв.
Закон о трансплантации допускает изъятие органов и (или) тканей у живого донора только в случае, если его здоровью по заключению консилиума врачей — специалистов не будет причинен значительный вред. Трансплантация органов и (или) тканей допускается исключительно с согласия живого донора и, как правило, с согласия реципиента. Кроме того, согласно рассматриваемому Закону изъятие органов у живого донора возможно, если он находится с реципиентом в генетической связи, за исключением случаев пересадки костного мозга. Закон устанавливает несколько случаев, когда изъятие органов и (или) тканей у живого донора не допускается: 1) если донор не достиг 18 лет (за исключением случаев пересадки костного мозга) либо признан в установленном порядке недееспособным; 2) если установлено, что органы и (или) ткани принадлежат лицу, страдающему болезнью, представляющей опасность для жизни и здоровья реципиента; 3) если донорами выступают лица, находящиеся в служебной или иной зависимости от реципиента. Принуждение любым лицом живого донора к согласию на изъятие у него органов и (или) тканей влечет уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. В связи с тем что необходимо наличие генетической связи живого донора с реципиентом и что изъятие органов и тканей не должно наносить значительный вред здоровью живого донора, до 90% трансплантаций производится с применением трупных трансплантатов. Статья 8 Закона о трансплантации закрепляет презумпцию согласия на изъятие органов и (или) тканей у трупа. Это означает, что изъятие органов и (или) тканей у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов и (или) тканей после смерти для трансплантации реципиенту. Согласно ст. 9 Закона органы и (или) ткани могут быть изъяты у трупа для трансплантации, если имеются бесспорные доказательства факта смерти, зафиксированного консилиумом врачей — специалистов. Заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), установленной в соответствии с процедурой, утвержденной Министерством здравоохранения Российской Федерации. В диагностике смерти в случае предполагаемого использования в качестве донора умершего запрещается участие трансплантологов и членов бригад, обеспечивающих работу донорской службы и оплачиваемых ею. Пожалуй, наибольшие споры вызывают именно положения Закона, касающиеся изъятия органов и тканей у трупа для последующей трансплантации. А в этой сфере хотелось бы выделить наиболее деликатную, на мой взгляд, проблему: проблему презумпции согласия на изъятие органов и (или) тканей для трансплантации. О ней и пойдет речь ниже. Как уже было сказано, Закон о трансплантации закрепляет презумпцию согласия на изъятие органов и тканей у трупа. В то же время ст. 5 Федерального закона РФ от 12 января 1996 г. N 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле» <*> (в ред. Федерального закона от 21 апреля 2005 г. N 36-ФЗ) (далее — Закон о погребении) устанавливает, по сути, презумпцию несогласия. Волеизъявление лица о достойном отношении к его телу после смерти — пожелание, выраженное в устной форме в присутствии свидетелей или в письменной форме: ——————————— <*> СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 146.
— о согласии или несогласии быть подвергнутым патологоанатомическому вскрытию; — о согласии или несогласии на изъятие органов и (или) тканей из его тела; — быть погребенным на том или ином месте по тем или иным обычаям или традициям, рядом с теми или иными ранее умершими; — быть подвергнутым кремации; — о доверии исполнить свое волеизъявление тому или иному лицу. Именно эта коллизия привела к тому, что среди учреждений, осуществляющих забор трансплантатов в целях пересадки, нет единого мнения по поводу правомерности изъятия органов и тканей от умерших людей: с одной стороны, «презумпция согласия» Закона о трансплантации, а с другой — «презумпция несогласия» Закона о погребении. В связи с этим часто единственным средством решения проблемы служит мнение руководителя учреждения, где осуществляется забор органов и тканей. Конституционным Судом РФ рассматривался вопрос о конституционности ст. 8 Закона о трансплантации по запросу Судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда <*>. Запрос был подан в связи с рассмотрением Судебной коллегией кассационной жалобы гражданки Л. В. Житинской на решение Октябрьского районного суда города Саратова. ——————————— <*> Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 459-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда о проверке конституционности статьи 8 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // ИПС «КонсультантПлюс».
Суть дела состояла в следующем. В Саратовской областной больнице скоропостижно скончался сын Л. В. Житинской. Из акта судебно-медицинского исследования трупа сына ей стало известно, что сотрудниками больницы у него в целях трансплантации были изъяты обе почки. О соответствующем намерении врачей Житинская не была поставлена в известность, и изъятие было произведено без ее согласия. Л. В. Житинская обратилась в Октябрьский районный суд города Саратова с иском к Саратовской областной больнице о компенсации морального вреда. Решением суда от 17 сентября 2002 г. ей было отказано в удовлетворении иска. В решении суда указывалось, что ст. 8 Закона о трансплантации, подлежащей применению при рассмотрении данного дела, закрепляется презумпция согласия гражданина или его близких родственников (представителей) на изъятие после смерти его органов для трансплантации. Судебная коллегия по гражданским делам посчитала, что указанная норма лишает гражданина или его близких родственников (представителей) права на волеизъявление о согласии или несогласии на изъятие органов и (или) тканей из его тела после смерти; лишает граждан возможности предварительно зафиксировать факт своего несогласия; исключает возможность выразить несогласие непосредственно перед изъятием органов в случаях, когда наступление смерти нельзя было предвидеть. Конституционный Суд РФ признал, что ст. 8 Закона о трансплантации сама по себе не может рассматриваться как нарушающая права и свободы граждан и отказал в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда. Так почему же изначально гуманистическая идея трансплантологии вызывает такие разногласия? Цель трансплантации — продление жизни. Для достижения этой цели используется средство — смерть. Соответственно тот (или та), чья смерть обеспечит возможность продления жизни, для целей трансплантологии обезличивается. Может быть, в силу этого и возникает столько споров вокруг презумпции согласия? Общественное сознание противится тому, что человек в системе отношений по трансплантации может быть отождествлен с набором запасных органов, правом распоряжения которыми наделены особые люди, движимые высокой целью спасения другой жизни. Казалось бы, в Законе должна быть закреплена презумпция противоположного содержания: презумпция отсутствия согласия. Именно таким образом предлагает решить данную проблему М. Н. Малеина. Она пишет, что «при отсутствии распоряжений лица по поводу его органов и тканей на случай смерти согласие строго определенных лиц должно испрашиваться всегда и в обязательном порядке» <*>. ——————————— <*> Малеина М. Н. Право индивида на телесную (физическую) неприкосновенность // Государство и право. 1993. N 4.
С. Стеценко также считает, что сейчас более оптимальным с точки зрения реализации прав человека будет закрепление в Законе о трансплантации презумпции несогласия. Это позволит более эффективно осуществлять защиту прав и законных интересов граждан при оказании медицинской помощи, а также обеспечит реальное осуществление волеизъявления умершего <*>. ——————————— <*> Стеценко С. Трансплантология: Юридические проблемы. // Законность. 2004. N 11.
По мнению М. В. Залеской, система испрошенного согласия, которая позволяет человеку распоряжаться своим телом и органами на будущее и не связана с состоянием здоровья человека в момент принятия решения, хотя и не является абсолютно безупречным решением, все же в значительно большей степени способна обеспечить охрану прав и законных интересов, защиту достоинства человека <*>. ——————————— <*> Залеская М. В. О проблеме презумпции согласия на посмертное изъятие органов в целях донорства // Гражданин и право. 2003. N 6.
Однако и она отмечает, что в настоящее время применение этой системы неэффективно для ситуаций, связанных с тем, что человек «внезапно смертен», а однозначно установить его личность и свериться с «карточкой донора» возможно далеко не всегда. А. Н. Головистикова оценивает попытки ввести презумпцию несогласия как несвоевременный шаг: «Если ввести такую систему сейчас… то возникнут серьезные проблемы. Боюсь, мало кто согласится стать донором, в результате чего доноров совсем не окажется, а их и так мало» <*>. ——————————— <*> Трансплантация — средство спасения жизни и восстановления здоровья (интервью с А. Головистиковой, кандидатом юридических наук, сотрудником кафедры прав человека Московского гуманитарного университета) // Адвокат. 2004. N 6.
Л. О. Красавчикова считает, что закрепление презумпции несогласия привело бы к тому, что возможность трансплантации органов (тканей) трупа была бы практически неосуществимой. Единственный способ легального решения вопроса о возможности изъятия органов (тканей) у трупа заключается именно в установлении презумпции согласия на такое изъятие <*>. ——————————— <*> Красавчикова Л. О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации. Екатеринбург, 1994.
Правомерность существования системы «отсутствия согласия» («отсутствие договора», «презумпция согласия», «предполагаемое согласие», «неиспрошенное согласие») мотивируется и негуманностью вопроса, который необходимо задавать родственникам одновременно с сообщением о смерти близкого человека. Точно так же вызывает сомнение и ситуация с испрашиванием согласия на изъятие органов и тканей у самого больного, находящегося в лечебном учреждении. Помимо нравственного аспекта тут вступает в действие и психологический фактор: заболевший человек изначально ставится в положение лица, которому не следует ожидать выздоровления. Между тем известно, что вера больного в выздоровление является одним из важнейших факторов в процессе лечения. К тому же необходимо учитывать несовершенство имеющихся в распоряжении врачей технологий сохранения органов: при биологической смерти, которой является неустранимое обескровливание мозга, смерть других органов наступает в интервале от 20 минут (сердце, почки) до 6 — 8 часов (роговица). Сокращение времени потери химического состава трансплантата обеспечивает как можно более ранняя процедура изъятия органа. Таким образом, перечисленные выше доводы можно систематизировать следующим образом: 1) презумпция несогласия обосновывается в основном необходимостью защиты достоинства личности, соблюдения прав больного — потенциального донора; 2) доводы в пользу презумпции согласия более разнообразны: — возможность установить личность умирающего человека, а значит, и проверить его согласие или несогласие на изъятие органов и тканей, представляется далеко не всегда; — при введении презумпции несогласия крайне незначительное количество россиян согласится стать донорами, в результате чего практически прекратится поступление трансплантатов; — негуманно задавать тяжело больному человеку вопрос о согласии на изъятие органов и тканей и убивать тем самым в больном веру в излечение; — негуманно задавать вопрос о согласии на изъятие органов и тканей родственникам больного одновременно с сообщением о смерти их близкого; — несовершенство имеющихся технологий сохранения трансплантатов. В настоящее время возможность получения человеческих органов для трансплантации составляет только 5 — 6% требуемого (причем отторжение трансплантируемых органов в зависимости от объекта может составить от 20 до 60%) <*>. В связи с нехваткой донорских органов многие включенные в «лист ожидания» больные — потенциальные реципиенты не доживают до своей очереди. ——————————— <*> Сальников В. П., Стеценко С. Г. Общие принципы правового регулирования трансплантации органов и тканей человека // Юрист. 2000. N 6.
Необходимо отметить, что острый дефицит, если можно так выразиться, трансплантатов сложился в условиях, когда врачи не обязаны испрашивать согласия у кого бы то ни было и могут изымать органы и ткани, по сути, у любого трупа. Далее. Многие авторы пишут, что человек должен иметь возможность сам в спокойной обстановке решить для себя столь деликатную проблему, каковой является согласие или несогласие на изъятие органов и тканей после смерти <*>. Хотелось бы отметить, что в данном случае противоречий как раз и не возникает, на мой взгляд. Каждый человек волен в любой момент своей жизни задуматься о судьбе своего тела после смерти и решить, например, что он желает, чтобы его органы продлили чью-то жизнь, когда он сам умрет (или наоборот, что он этого не желает). Действующее законодательство вполне допускает такой подход. ——————————— <*> См., напр.: Залеская М. В. Указ. работа.
Проблемы возникают не тогда, когда человек здоров и ничто не предвещает ему скорую смерть. Вот когда больной доставлен в лечебное учреждение в тяжелом состоянии, возникает множество самых неприятных вопросов. Представьте: тяжело больной человек поступает в лечебное учреждение. Он не знает, сколько он еще проживет. Единственная надежда для такого человека — это врачи, которые будут стараться сделать все возможное для спасения жизни пациента (здесь нужно отметить, что многие люди, зная истории о забытых салфетках и ножницах в теле пациента после операции, особого доверия к врачам не испытывают). И вот к пациенту приходит врач и задает такой вопрос: «Вы согласны на изъятие Ваших органов и тканей для трансплантации, если Вы умрете?» Учитывая непосредственную близость операции, думается, у большинства больных возникнут сомнения в добросовестности врачей. Разумеется, в таких условиях человек поспешит выразить несогласие на изъятие органов и тканей. Теперь обратимся к проблеме дачи согласия родственниками умершего. Начать нужно с того, что срок сохранения органов и тканей, как было указано выше, очень мал. За это время необходимо каким-либо образом сообщить родственникам пациента о его смерти и получить ответ на вопрос о возможности изъятия органов и тканей. Если родственники не находятся в непосредственной близости от операционной, наверное, успеть сделать все это будет весьма непросто. Кроме того, получив известие о смерти дорогого человека, его родственники, естественно, будут в соответствующем эмоциональном состоянии: потеря близкого — тяжелое испытание. Большинство россиян знают, что операции по пересадке органов и тканей производятся, и больше не знают о трансплантации практически ничего. Тем не менее этим людям придется отвечать на вопрос врачей, практически не имея возможности подумать. Вполне возможно, что они, не желая рисковать («а вдруг ошибемся?»), откажут в согласии. Возможно, родственники разрешат изъятие органов и тканей. Но велика ли ценность такого согласия? Ведь родственники дали его, не раздумывая, не имея необходимой информации (о самой трансплантации, о своих правах и обязанностях, о правах и обязанностях врачей и т. д.), будучи в тяжелом эмоциональном состоянии. Может быть, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, значение согласия, данного при таких обстоятельствах, в большинстве случаев не так уж велико. Когда родственники пациента находятся недалеко от операционной, узнать их мнение значительно проще. Но здесь возникает другая проблема. Родные пациента, так же как и он сам, надеются на удачный исход операции и скорейшее выздоровление их близкого. Когда им сообщают о смерти пациента, родственники все еще могут надеяться на чудо. Необходимо учитывать, что для сохранения органов и тканей врачи продолжают реанимационные мероприятия. Родственники могут воспринять это как продолжение борьбы за спасение жизни больного, тем более что сохраняется сердцебиение. Только просвещенные в сфере медицины люди могут понять, что их родной человек действительно умер. Вопрос врачей об изъятии органов и тканей может быть расценен как заинтересованность врачей в смерти этого человека и пересадке его органов другому. Все это повлечет лишь ненужную нервозность, подозрительность в отношении родных пациента к врачам, которые тоже переживают из-за смерти человека. Таким образом, и в этом случае, скорее всего, родственники не согласятся на изъятие органов и тканей для трансплантации. Итак, получается, что если бы была введена презумпция несогласия, россияне остались бы без трансплантатов. Далее. Прогресс в области трансплантации органов и тканей породил возможность возникновения криминальных ситуаций, связанных с поиском подходящих лиц для изъятия у них органов и тканей, в том числе и путем принуждения. В настоящее время в Уголовном кодексе РФ содержится несколько статей, посвященных преступлениям, связанным с трансплантацией. Эти преступления предусмотрены: 1) п. «м» ч. 2 ст. 105 «Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего»; 2) п. «ж» ч. 2 ст. 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное в целях использования органов или тканей потерпевшего»; 3) ст. 120 «Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации»; 4) п. «ж» ч. 2 ст. 152 «Торговля несовершеннолетними в целях изъятия у несовершеннолетних органов или тканей для трансплантации». Практики по таким делам немного, но это не означает, что названные выше преступления не совершаются. Хотя некоторые авторы пишут, что «все эти разговоры о якобы имеющемся в России черном рынке торговли человеческими органами или о якобы невероятно высоких ценах на них — не более чем миф» <*>, думается, что криминальный бизнес по изъятию органов и тканей (и не только у трупов) успешно развивается. ——————————— <*> Трансплантация — благая цель, а не коммерческая сделка (интервью с О. Н. Кузнецовой, заместителем председателя московской коллегии адвокатов «Адвокат») // Адвокат. 2004. N 1.
Что же будет, если после введения презумпции несогласия легальная возможность получить донорские органы практически исчезнет? Вполне вероятно, что многие состоятельные люди, желая сохранить жизнь свою или своих близких, согласятся на проведение операции с использованием незаконно полученных органов и тканей. Это повлечет огромный всплеск совершения преступлений с целью изъятия органов и тканей для трансплантации. Кроме того, криминальные операции по пересадке могут угрожать и здоровью реципиента. Таким образом, резкое сокращение количества трансплантатов создаст в обществе крайне неблагоприятную во всех смыслах обстановку. С другой стороны, трансплантологию и сейчас сотрясают скандалы. Многие связывают их с действием презумпции согласия. Существует мнение, что введение презумпции несогласия позволит избежать каких-либо нарушений и скандальных ситуаций в сфере изъятия органов и тканей для трансплантации <*>. ——————————— <*> Залеская М. В. Указ. работа.
Один из наиболее известных случаев произошел не так давно в Московской городской больнице N 20. 11 апреля 2003 г. в эту больницу был доставлен А. Орехов с тяжелейшими травмами черепа, находившийся в глубокой коме. В течение одного дня у него трижды были зафиксированы остановки сердца. С учетом этих травм лечащий врач А. Орехова Л. Правденко пришла к выводу о невозможности его выздоровления. О потенциальном доноре было сообщено в Московский координационный центр органного донорства. После констатации смерти мозга пациента началась подготовка к операции по забору у него почки. Однако операция была сорвана прибывшими сотрудниками милиции. По данным следствия, реаниматологи клинического госпиталя ГУВД Москвы, прибывшие вместе с сотрудниками милиции, обнаружили пациента вне реанимационного отделения и уже приготовленного для забора почек, при наличии у него признаков жизни — артериального давления и сердечных сокращений. Несмотря на предпринятые реанимационные меры, А. Орехов умер. В тот же день по данному факту Прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по ч. 1 ст. 30 и ч. 2 ст. 105 УК РФ («Приготовление к убийству»). Однако врачи с обвинениями в приготовлении к убийству не согласились. Главврач 20-й больницы Л. Тутанцев заявлял, что решение о трансплантации было принято после того, как была зафиксирована биологическая смерть. В марте этого года Мосгорсуд оправдал врачей, так как не нашел состава преступления ни в одном из пунктов обвинительного заключения. Суд счел недоказанным мотив совершения преступления, выдвинутый следствием, что обвиняемые, изымая у А. Орехова органы, рассчитывали в дальнейшем получить за них денежное вознаграждение. Верховный Суд РФ отменил оправдательный приговор по этому делу и отправил дело на новое рассмотрение <*>. ——————————— <*> По материалам СМИ.
Итак, в чем же здесь проблема? Насколько возможно понять из отрывочных данных, дело было возбуждено из-за того, что, по мнению следствия, врачи приступили к изъятию органов и тканей раньше, чем была зафиксирована смерть, и преследовали при этом корыстные цели. Очевидно, что, какая бы презумпция ни была закреплена, при доказанности состава преступления действия врачей остались бы незаконными. Таким образом, нельзя сказать, что введение презумпции несогласия решит проблемы, существующие в сфере российской трансплантологии. В свете всего изложенного выше можно прийти к выводу: закрепление презумпции согласия или презумпции несогласия само по себе не способно перевести трансплантологию на новый уровень развития. Решение множества проблем, которые существуют в этой сфере, не так уж сильно зависит от выбора законодателем того или иного пути. Представляется, что все рассмотренные проблемы возникают не из-за трансплантологии как таковой, а из-за отношения общества к ней. Трансплантология будет нормально развиваться, только когда наше общество осознает, что трансплантация — благая цель, когда согласие на изъятие органов станет нормой, как во всем цивилизованном мире. Чтобы достичь этого, необходима прежде всего серьезная разъяснительная работа: люди должны осознать, что донорство — это благо, проявление истинного гуманизма. Иными словами, необходимо последовательно формировать позитивное отношение к посмертному донорству. Не менее важно настроить общество на ответственное отношение к данному вопросу. Нужно донести до сознания людей необходимость и значимость прижизненного решения проблемы согласия или несогласия на изъятие органов и тканей. Сейчас же в России с помощью средств массовой информации зачастую насаждается негативное отношение ко всему, что связано с трансплантациями органов и тканей. Чтобы меры по формированию положительного отношения к донорству были эффективны, необходимо проведение их под эгидой государства. Наконец, после того как осуществление разъяснительных мероприятий приведет к должному результату, можно будет говорить о законодательном закреплении презумпции несогласия на изъятие органов и тканей. Практически никто не возражает против ее введения в будущем. Все аргументы «против», рассмотренные выше, касались только несвоевременного закрепления такой презумпции. Когда общество будет готово к этому шагу, наличие нормы о презумпции несогласия поспособствует развитию трансплантологии. Введение системы испрошенного согласия позволит создать банк данных о потенциальных донорах, что, в свою очередь, обеспечит возможность более раннего получения сведений для оптимального подбора пар «донор — реципиент». Кроме того, введение такой системы облегчит интеграцию отечественной трансплантационной службы в международные организации по обмену информацией, органами и тканями, что повысит вероятность получения трансплантата, отвечающего целому ряду медицинских показателей. Итак, очевидно, что система испрошенного согласия более совершенна, чем система отсутствия согласия. Однако в решении проблемы согласия на изъятие органов и (или) тканей не следует торопиться. Сначала необходимо сформировать позитивное и ответственное отношение к посмертному донорству. А когда общественное сознание будет воспринимать донорство как благо, можно будет закрепить презумпцию несогласия.
