КРИТЕРИИ ПРАВОСУДНОСТИ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ ПО ДЕЛАМ О ПРИЧИНЕНИИ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ ПРИ ОКАЗАНИИ МЕДИЦИНСКИХ УСЛУГ
А. В. ПАНОВ
Панов А. В., управляющий ООО «Центр медицинского права».
В той мере, в какой потребности правосудия по гражданским делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг умножаются на меру специфики медицинской деятельности, влияющую на каждый элемент исследования правового конфликта, критерии правосудности судебного решения по такого рода делам, очевидно, должны находить соответствие существу объективной истины (материально-правовой реальности), существу медицинской профессии и существу права на здоровье. 1. Соответствие судебного решения по делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг существу объективной истины. Признание судом существования определенных правовых отношений не всегда совпадает с признанием того фактического состава, которым истец обосновал свой иск. Кроме того, в исковом заявлении излагается картина в видении истца, и составляющие ее обстоятельства представляются в той субъективной системе приоритетов, которая соответствует взглядам истца. Эта субъективная система приоритетов может существенно отличаться от той, которую объективно установил закон. Тем самым суду, воссоздавая исходную действительность, необходимо, во-первых, конвертировать систему субъективных приоритетов в систему объективных приоритетов; во-вторых, выяснить степень субъективного сужения иском поля объективной действительности; в-третьих, расширить сферу судебного исследования фактического состава до границ поля объективной действительности. Иными словами, чтобы установить формальную истину в пределах иска, суду нужно реконструировать действительность в пределах объективной истины. В вопросе о характере истины в судебном процессе практически важно не то, является ли она абсолютной или относительной, а то, что она представляет собой соответствие выводов суда действительности <1>. В той мере, в какой судебное решение основывается на обстоятельствах действительности в пределах объективной истины, оно устанавливает формальную истину в пределах искового заявления. ——————————— <1> Осипов Ю. К. К вопросу об объективной истине в судебном процессе // Правоведение. 1960. N 2. С. 123.
Под истиной в судебном процессе следует понимать соответствие выводов суда фактам объективной действительности в их правовом значении <2>. Выводы суда оформляют формальную истину как правовую универсалию, непререкаемое положение согласия, а не как констатацию фактического положения дел. Выводы суда в пределах формальной истины основаны на правовой оценке обстоятельств действительности в пределах объективной истины. Отсюда суду надлежит придать правовую характеристику фактическому составу в пределах объективной истины, чтобы разрешить основанный на иске правовой конфликт в пределах формальной истины. ——————————— <2> Там же. С. 125.
Правильное применение закона не тождественно установлению объективной истины. Разумеется, формальная законность и убедительность результатов судебного познания еще недостаточны для того, чтобы постановление суда было «истинным». Только при совокупности всех трех качеств — законности, обоснованности и справедливости — оно приобретает значение акта правосудия <3>. ——————————— <3> Кухта А. А. Природа «судебной истины», постигаемой в уголовном судопроизводстве // Материалы Международной научной конференции, посвященной 160-летней годовщине со дня рождения проф. И. Я. Фойницкого, «Стратегии уголовного судопроизводства» (Санкт-Петербург, 11 — 12 октября 2007 г.). С. 17.
По делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг правовая оценка фактического состава между пределами формальной истины и пределами объективной истины имеет определяющее для правосудности судебного решения значение. Поскольку медицина — это искусство возможного, возможности медицинской помощи всегда ограничены, и учет этих ограничений при правовом разрешении споров этой категории дел обязателен, чтобы судебное решение обладало качествами правосудности. Прогнозировать результат лечения как заведомое излечение нельзя, поскольку это зависит не только от профессионального мастерства врача, но и от обстоятельств многофакторного благоприятствования, в том числе характера патологии и толерантности к болезнетворным агентам (а точнее: отвечаемости — реактивности) организма больного, не всегда и не в полной мере предсказуемых. Иными словами, излечение зависит от мастерства врача в той мере, в какой не зависит исключительно от возможностей организма. Медицинская помощь не избавляет от нездоровья, но лишь способствует излечению <4>. ——————————— <4> Тихомиров А. В. Медицинское право: Практическое пособие. М.: Статут, 1998. С. 15.
Вред, возникающий при оказании медицинской помощи, может быть обусловлен вовсе не деликтогенными действиями врачей. Он может происходить из существа самой патологии, на лечение которой направлены врачебные усилия. Он может также последовать от реакции организма пациента на медицинское воздействие. Для того правоприменителю и необходимо иметь представление о «треугольнике вредоносности» при оказании медицинской помощи, что это позволяет ориентироваться в путях исключения вероятных причин наступления вреда: от составляющих медицинскую помощь врачебных действий, от прогрессирования самой патологии и от реакции организма на медицинское воздействие <5>. ——————————— <5> Тихомиров А. В. Проблемы правовой квалификации вреда здоровью при оказании медицинских услуг: Дис. … к. ю.н. М., 2008. С. 97.
Таким образом, соответствие судебного решения по делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг существу объективной истины, за исковыми рамками формальной истины, приобретает все большее значение. Это требует от правоприменителя понимания и вникания во все более расширяющийся круг фактических обстоятельств, сопутствующих медицинской деятельности. 2. Соответствие судебного решения по делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг существу медицинской профессии. В той мере, в какой оказание медицинской помощи подчиняется правилам медицины, а не юридическим нормам, для целей правосудности судебное решение по делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг не должно противоречить этим правилам. Правила медицинской профессии не являются писаными. Их носители — члены медицинского сообщества, равно те, кто осуществляет медицинскую деятельность (клиницисты), и те, кто ее оценивает (медицинские эксперты, лишь в процессуальном качестве — судебно-медицинские эксперты). Соответственно, для целей правосудности судебное решение по такой категории дел должно находить компромисс между мнением клиницистов и медицинских экспертов — в идеале оно должно совпадать. Однако мнение медицинских экспертов и клиницистов может не совпадать. Может не совпадать мнение конкретных судебно-медицинских экспертов и конкретных специалистов в процессе. Может не совпадать мнение специалистов (клиницистов и медицинских экспертов) на той и/или другой стороне процесса с мнением судебно-медицинских экспертов. И в этом случае суд остается перед выбором: назначать дополнительную или повторную судебно-медицинскую экспертизу (если усомнится в ее выводах) либо искать согласие в показаниях специалистов. Если мнения сторон и специалистов на обеих сторонах процесса сходны между собой, но не совпадают с выводами судебно-медицинской экспертизы, необходимость назначения повторной судебно-медицинской экспертизы очевидна. Если мнения сторон и специалистов на обеих сторонах различны, а выводы судебно-медицинской экспертизы нейтральны или в равной мере совпадают и не совпадают с мнениями каждой из сторон, то есть основания полагать, что равновесие в подлежащем правовой оценке конфликте достигнуто. Подтверждение этому в случае необходимости может быть найдено в допросе дополнительных специалистов. Если же мнения сторон и специалистов на обеих сторонах различны, и выводы судебно-медицинской экспертизы поддерживают мнение одной из них, то требуется допрос экспертов в суде с участием специалистов от каждой из сторон и/или назначение дополнительной судебно-медицинской экспертизы. Таким образом, соответствие судебного решения по делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг существу медицинской профессии состоит в нахождении согласия во мнениях носителей этой профессии. 3. Соответствие судебного решения по делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг существу права на здоровье. Все нематериальные блага А. В. Трофименко <6> условно отнес к двум группам: ——————————— <6> Трофименко А. В. Проблемы теории нематериальных объектов (гражданско-правовой аспект): Автореф. дис. … д. ю.н. М., 2004. С. 43.
— личностные характеристики субъекта (жизнь, здоровье, достоинство личности, честь и доброе имя, деловая репутация и т. п.); — личные неимущественные права, принадлежащие субъекту от рождения или в силу закона (неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя и т. п.). Для личностных характеристик как объектов, фигурирующих в гражданско-правовых отношениях, характерны следующие признаки: 1. Личностные характеристики неотчуждаемы и непередаваемы иным способом в силу своей природы и указания закона (п. 1 ст. 150 ГК РФ) <7>. ——————————— <7> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ // Российская газета. N 238 — 239. 1994.
2. Гражданско-правовая охрана личностных характеристик осуществляется путем установления субъективного права на защиту соответствующего блага. Указанное право всегда носит имущественный характер, поскольку предполагает требование передачи какого-либо имущества, либо распространения какой-либо информации, либо осуществления иных действий лицом, посягнувшим на указанное благо. 3. Субъективное право на защиту нематериального блага неотчуждаемо и непередаваемо. Личное неимущественное право может быть определено как право, возникающее по поводу нематериального блага (в качестве которого в частном случае может выступать охраняемый законом интерес), не подлежащее денежной оценке и неразрывно связанное с личностью управомоченного. Данное право, как и любое субъективное право, представляет собой гарантированные законом вид и меру возможного (дозволенного) положительного поведения управомоченного. Нематериальные блага могут фигурировать как в абсолютных, так и в относительных гражданских правоотношениях. Характер складывающихся отношений, их особенности и возможности, предоставляемые правообладателю, зависят от характера охраняемого блага, и прежде всего от того, установлено ли в отношении соответствующего блага субъективное право <8>. ——————————— <8> Трофименко А. В. Указ. раб. С. 41.
На наш взгляд, право на здоровье складывается из совокупности прав в отношении комплекса объектов (достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна), ядром которого является единое нематериальное благо — здоровье. Тем самым посягательством в отношении права на здоровье является наносящее урон этому нематериальному благу соответствующее умаление достоинства личности, чести и доброго имени, деловой репутации, неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, а не только нарушение личной неприкосновенности. Право на здоровье законодательно обеспечено следующим функционалом: субъекты гражданского права «приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе» (п. 2 ст. 1 ГК РФ) <9>. Тем самым соответствие воле и интересу правообладателя лишает внешнюю активность в отношении его права на здоровье признаков посягательства. ——————————— <9> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая).
Противоправным по общему правилу является не только любое посягательство, преследуемое уголовным, административным и гражданским законодательством, в общепринятом смысле, но и медицинское пособие, если оно осуществлено вне соответствия воле и интересу правообладателя. В отличие от посягательств в общепринятом смысле медицинское пособие является целенаправленным воздействием на здоровье, т. е. предварительно планируемым в масштабе, интенсивности и динамике. Тем самым функционал права на здоровье расширяется информационной составляющей, установленной ст. 31 Основ законодательства от 22 июля 1993 г. (Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан) <10>. ——————————— <10> Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 33. Ст. 1318.
По нашему мнению, право на здоровье в общем виде включает право на личную неприкосновенность, неприкосновенность информации о личном здоровье и обязательность получения такой информации в связи с получением медицинской помощи. Строго говоря, неприкосновенность информации о личном здоровье и обязательность получения такой информации укладываются в объем права на личную неприкосновенность как ее информационный режим в связи с получением медицинской помощи. Таким образом, правосудность судебного решения по делам о причинении вреда здоровью при оказании медицинских услуг требует установления соответствия медицинского пособия как правомерного нарушения личной неприкосновенности (и ее информационного режима) воле и интересам правообладателя.
