(Фатеев К. В., Харитонов С. С.) («Право в Вооруженных Силах», 2010, N 5)
О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ПРАВОМ НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ЖИЛОГО ПОМЕЩЕНИЯ ВОЕННОСЛУЖАЩЕМУ В ПЕРИОД ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ И ЕГО ПРАВОВЫХ ПОСЛЕДСТВИЯХ
К. В. ФАТЕЕВ, С. С. ХАРИТОНОВ
Фатеев К. В., доктор юридических наук, профессор.
Харитонов С. С., кандидат юридических наук, доцент.
В настоящее время, когда Президент Российской Федерации объявил, что в 2010 г. будет решена «вечная проблема» обеспечения постоянным жильем военнослужащих, а государство взяло на себя в условиях кризиса такое обязательство, находится много скептиков, которые не верят в реальность таких заявлений и в выполнение обязательств государства. Вместе с тем необходимо отметить, что проблема обеспечения постоянным жильем военнослужащих может быть решена, если не будет злоупотреблений при освоении денежных средств, выделенных государством на решение этой проблемы, а также не будет злоупотреблений правами на предоставление жилых помещений со стороны военнослужащих. О второй стороне указанной проблемы и пойдет речь в настоящей статье. Проблема применения норм закона о злоупотреблении правом актуальна до сих пор. Но если римские юристы говорили: «Никто не считается поступающим злоумышленно, если он пользуется своим правом» — nullus videtur dolo facere, qui jure suo utitur (D. 50.17.55), то спустя время уже Прусское земское уложение 1794 г., Кодекс Наполеона 1804 г., Германское гражданское уложение 1896 г. и судебная практика того времени предусмотрели запрет на осуществление права в ущерб другому лицу. В дореволюционной юридической литературе в России большинство научных работников отмечали нередкие случаи злоупотребления правами. В СССР и современной России достаточно много авторов уделили этой проблеме свое внимание <1>. Сегодня вопрос о том, можно ли право употребить во зло, а тем более злоупотребить правом на предоставление жилого помещения военнослужащему, до сих пор остается спорным. Нередко злоупотребление правом граничит с добросовестным заблуждением. ——————————— <1> См.: Агарков М. М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Известия АН СССР. Отделение экономики и права. 1946. N 6. С. 422 — 436; Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 1972. С. 47; Яценко Т. С. Проблемы ответственности за злоупотребление правом по российскому законодательству [Электронный ресурс]. URL: www. lawmix. ru/comm. php? id=4750; Грибанов В. П. Интерес в гражданском праве // Советское государство и право. 1967. N 1. С. 53; Малько А. В. Субъективное право и интерес // Правоведение. 1998. N 4. С. 60; Поротикова О. А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М., 2007.
В наиболее общем виде запрет злоупотребления правом установлен в ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. В рамках отрасли гражданского права ст. 10 ГК РФ содержит положение, согласно которому не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Исходя из указанных положений Конституции Российской Федерации и ГК РФ, остаются неясными критерии (признаки) злоупотребления правом. В этой связи представляется необходимым кратко проанализировать научные взгляды и правоприменительную практику по данному вопросу. Вначале необходимо определиться с теоретической составляющей рассматриваемой проблемы, что позволит более точно определить смысл понятий «злоупотребление правом» и «добросовестное заблуждение». Легальных определений названных понятий нет ни в одной отрасли российского законодательства. Для более точного определения их сути придется воспользоваться лексическим толкованием. Обратимся к словарям. В Толковом словаре В. И. Даля приводится следующее толкование слова «злоупотреблять»: «Употреблять во зло, на худое дело, ко вреду, во вред себе или другому, обращать хорошее средство на худое дело». Таким образом, деяние, которое можно назвать злоупотреблением и не нарушить при этом лексического значения слова, должно отвечать ряду необходимых признаков. Это должно быть активное поведение лица, с достаточной степенью осознания того, что подобное поведение порицаемо обществом. Данный вид поведения должен быть направлен на причинение вреда себе или иным лицам либо объективно причинять вред при отсутствии изначальной цели навредить. При злоупотреблении чем-либо происходит процесс подмены целей использования права. Исконный смысл пользования правом посредством злоупотребления искажается субъектом осознанно или небрежно. Интерпретация понятия «злоупотребление правом» довольно-таки разнообразна. Например, Большой юридический энциклопедический словарь понимает под злоупотреблением гражданским правом разновидность гражданского правонарушения — превышение пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая при этом права и законные интересы других лиц <2>. ——————————— <2> Большой юридический энциклопедический словарь. М., 2004. С. 197.
В. П. Грибанов понимал под злоупотреблением правом особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения <3>. По мнению В. П. Грибанова, противоправным следует считать не только поведение, нарушающее конкретные нормы права, но и поведение, противоречащее правовым принципам данной системы, отрасли или института права, хотя бы это поведение и не противоречило конкретной норме права. ——————————— <3> Грибанов В. П. Осуществление гражданских прав. М., 2000. С. 43.
В Словаре экономических терминов «злоупотребление правом» определено как использование субъективного права в противоречии с его социальным назначением, влекущее за собой нарушение охраняемых законом общественных и государственных интересов или интересов другого лица. Хотелось бы обратить внимание читателей на это определение. Рассуждая о злоупотреблении правом, профессор Н. С. Маленин писал: «…возможно одно из двух: если субъект действует в границах принадлежащего ему права — и тогда он не злоупотребляет своим правом, или он выходит за пределы, установленные законом, и таким образом, нарушая закон, не злоупотребляет правом, а совершает элементарное правонарушение, за которое должна следовать ответственность. В обоих случаях для идеи и общей нормы о злоупотреблении правом нет места» <4>. ——————————— <4> Маленин Н. С. Юридическая ответственность и справедливость. М., 1992. С. 160.
Таким образом, исследование оценочного понятия «злоупотребление правом» рядом ученых сводится к оценке законности и противоправности действий лица (военнослужащего), обладающего субъективным правом, в нашем случае — на предоставление жилого помещения. Следует также обратить внимание на понятие «добросовестное заблуждение». Из различных толковых словарей можно вывести следующее определение понятия «добросовестное заблуждение»: это состояние, когда некто имеет ошибочное мнение о сути чего-либо и при этом, придерживаясь его, честно выполняет какие-либо обязанности и реализует свои права. Несмотря на то что военнослужащие осуществляют принадлежащие им права в своих интересах и по своему усмотрению, реализация любого субъективного права имеет свои пределы (границы): оно может быть осуществляемо до тех пор, пока не войдет в соприкосновение с субъективными правами другого лица (военнослужащего) или государства. Необходимо также дать оценку таким понятиям, как «добросовестность» и «разумность» при осуществлении прав. Согласно п. 3 ст. 10 ГК РФ законодатель ставит защиту гражданских прав в прямую зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно. Эта норма, помещенная в статью, посвященную пределам осуществления прав, свидетельствует о том, что при определенных обстоятельствах критерии добросовестности и разумности должны выступать ограничителями поведения по реализации права. Поведение можно назвать добросовестным в том случае, если военнослужащий осознает свою ответственность перед другими военнослужащими и государством, ориентируется на честное выполнение своих обязательств, руководствуется в поступках общественно полезным намерением, стремится избежать причинения вреда другим военнослужащим и государству. Безусловно, в таком виде дефиниция не перестает нести нравственную, этическую нагрузку, не становится более удобной для правовых целей. В то же время она немного конкретизирует воспринятое правом понятие, которое с трудом укладывается в рамки стереотипного юридического мышления. Что касается разумности, то это свойство, напротив, отображает интеллектуальную составляющую человеческого поведения, непосредственно не тяготеет к моральным качествам личности. Разумность характеризует способность лица логически и творчески мыслить, обобщать результаты своих знаний и опыта. По поводу разумности, которая также предполагается при реализации определенных прав и обязанностей, необходимо подчеркнуть, что она в большей степени призвана характеризовать объективную сторону деяния. Если добросовестность, преимущественно описывающая вину лица, более или менее установима, а в тех случаях, когда она относится к составу объективной стороны, законодатель перечисляет возможные виды недобросовестных деяний, то разумность не конкретизируется нигде. Под разумными следует понимать действия, которые совершил бы человек, обладающий нормальным уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта. Существует дифференциация форм (видов) злоупотребления правом. 1) выделен такой вид (форма) злоупотребления правом, как «шикана», под которой понимаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (п. 1 ст. 10 ГК РФ). «Шикана» — термин, заимствованный российской доктриной из немецкой правовой науки XIX в. Исходное его значение нашло отражение в Германском гражданском уложении (1900) в параграфе 226, где было сказано: «Недопустимо осуществление права исключительно с целью причинения вреда другому». Данная трактовка категории шиканы получила обозначение «принцип чистой шиканы». Большинство случаев злоупотребления правом тяготеют не столько к причинению вреда, сколько к удовлетворению корыстных или других эгоистических интересов. Все они не могли квалифицироваться как шикана и оставались вне правового поля, их называют иными формами злоупотребления правом; 2) иные формы злоупотребления правом отличаются от шиканы таким характерным для них признаком, как совершение действий без намерения причинить вред, но объективно причиняющих такой вред другому лицу; 3) злоупотребление правом применительно к конкурентным отношениям. В рассматриваемом нами случае налицо будут иные формы злоупотребления правом, когда военнослужащий совершает действия без намерений причинить вред, но объективно причиняет такой вред другому военнослужащему, которого государство должно обеспечивать жильем, а следовательно, и государству, которое несет обязанность по обеспечению военнослужащего жильем. Характерными признаками злоупотребления правом являются следующие: 1) использование лицом субъективного права в противоречии с его социальным назначением; 2) превышение пределов дозволенного позитивным (писаным) правом осуществления своих правомочий; 3) осуществление правомочий с незаконной целью, в недозволенных формах или незаконными средствами; 4) нарушение охраняемых законом общественных, государственных и частных интересов, выраженное в игнорировании законных прав и интересов других лиц; 5) совершение нарушений в рамках дозволенного общего типа поведения; 6) совершение действий с исключительным намерением причинить вред или без такового, но объективно причиняющих вред другому лицу. Таким образом, под злоупотреблением правом в российской науке понимается противоправное деяние, выраженное в недозволенных законом формах поведения, но в пределах дозволенного законом общего типа поведения, порождающего вольно или невольно причинение вреда какому-либо субъекту социальных отношений. Итак, при злоупотреблении правом на предоставление жилого помещения военнослужащему у него должны быть права на получение жилья, но он этими правами пользуется таким образом, что наносит вред другому военнослужащему, а следовательно, и государству. При этом речь не идет о невыполнении обязанностей, возложенных на лицо, злоупотребляющее своими правами, что имело бы иные правовую природу и последствия, выраженные в юридической ответственности за нарушение обязательств. Поскольку субъективное право военнослужащего на предоставление жилого помещения одобряется государством в качестве модели его правового поведения, то, на первый взгляд, субъективное право не должно служить основанием причинения ущерба. В действительности же субъективное право в процессе своего осуществления, не изменяя бесспорно положительного содержания, хорошо подходит для роли средства (предмета), которым военнослужащий может воспользоваться во зло другим военнослужащим. Во-первых, благодаря своему легальному оформлению правовые возможности помогают закамуфлировать противоправную активность военнослужащего под формальную дозволенность. Во-вторых, положительная направленность субъективного права военнослужащего на предоставление жилого помещения основывается на стремлении военнослужащего к правообладанию жилым помещением любой ценой. При условии подмены одной цели (интереса) другой субъективное право может быть использовано в общественно вредном поведении. В-третьих, не следует забывать, что при злоупотреблении схема субъективного права используется в определенном организованном и мотивированном процессе, каким является его осуществление. Действие, внешне напоминающее осуществление права, как его ни назови, по сути является правонарушением. Особенность такого действия заключается в том, что внешне оно выглядит как правомерное поведение. Рассмотрим несколько ситуаций, связанных со злоупотреблением правом на предоставление жилого помещения военнослужащему. 1. В соответствии со ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» государство гарантирует военнослужащим предоставление жилых помещений или выделение денежных средств на их приобретение в порядке и на условиях, которые устанавливаются федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Как следует из данного положения, законодатель признает наличие потребности (интереса) военнослужащего в жилье и закрепляет ее в норме права. При этом, учитывая особый статус военнослужащих, государство возлагает на себя обязанность обеспечивать потребности (интересы) данной категории граждан. Применение п. 1 ст. 15 указанного Закона военнослужащим не в целях, указанных выше, в том числе корыстных, означает осуществление субъективного права в противоречии с его назначением. В тех случаях, когда военнослужащий, осуществляя субъективное право на предоставление жилого помещения в противоречии с его назначением, незаконно, в том числе неоднократно, приобретает права на жилье путем обмана либо злоупотребления доверием, данные деяния лица следует квалифицировать как мошенничество (ст. 159 УК РФ). При этом обман может выразиться в предоставлении подложных документов в целях получения прав на жилье, а под злоупотреблением доверием будут пониматься деяния лица, направленные на введение в заблуждение уполномоченных государственных органов (командиров (начальников), жилищных комиссий, квартирно-эксплуатационных органов и др.) и приведение доводов, не соответствующих действительности. 2. Очень часто проблемы злоупотребления правом на предоставление жилого помещения военнослужащему связаны с такой проблемой, как намеренное ухудшение военнослужащим своих жилищных условий. Возникает вопрос о последствиях намеренного ухудшения военнослужащими своих жилищных условий, предусмотренных ст. 53 ЖК РФ. Военнослужащие, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых они могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий. Многие военнослужащие считают, что это правило универсально и применимо к любым жизненным ситуациям. Однако это добросовестное заблуждение. В данном случае речь идет о военнослужащих, которые, будучи обеспечены жилыми помещениями по установленным нормам из источников, не связанных с реализацией статуса военнослужащего (получили жилье в наследство, в дар, приобрели жилье путем покупки за собственные или заемные денежные средства и т. п.), в дальнейшем распорядились ими по своему усмотрению. Такие военнослужащие могут быть приняты на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня намеренного ухудшения жилищных условий. Государство перед ними обязательств по предоставлению жилья не выполняло. По-другому обстоит дело с военнослужащими, которые обеспечивались жильем от военного ведомства. Военнослужащие, которые получали ранее жилое помещение от военного ведомства, но по каким-либо субъективным причинам утратили право на него, прав на повторное обеспечение жильем от военного ведомства не приобретают. К таким военнослужащим должны применяться последствия злоупотребления правом путем отказа в защите их жилищных прав. Основанием для обеспечения жилым помещением военнослужащего, ранее обеспеченного жильем от военного ведомства, должно быть представление документов о сдаче ранее занимаемого жилья. Это вытекает из ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих». Согласно п. 37 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной Приказом Министра обороны Российской Федерации от 15 февраля 2000 г. N 80, справка о сдаче жилого помещения выдается квартирно-эксплуатационной частью или ОМИС после фактического освобождения жилого помещения и снятия с регистрационного учета всех членов семьи. Указанным Приказом Министр обороны Российской Федерации потребовал от начальника строительства и расквартирования войск — заместителя Министра обороны Российской Федерации и начальника Главного квартирно-эксплуатационного управления Министерства обороны Российской Федерации организовать в установленном порядке изготовление бланков справок о сдаче жилых помещений, их выдачу и учет. В соответствии с Инструкцией о порядке учета и хранения справок о сдаче жилых помещений в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной начальником строительства и расквартирования войск — заместителем Министра обороны Российской Федерации 17 октября 2000 г., справка о сдаче жилого помещения является именным документом, подтверждающим фактическое освобождение жилого помещения, снятие с регистрационного учета всех членов семьи военнослужащего и сдачу жилья Министерству обороны Российской Федерации. Для выдачи справки об освобождении жилого помещения должны быть соблюдены следующие условия: фактическое освобождение жилого помещения, снятие с регистрационного учета всех членов семьи, сдача жилья Министерству обороны Российской Федерации. Указанные выше военнослужащие должны обеспечиваться жилыми помещениями на общих основаниях с другими гражданами в соответствии с жилищным законодательством, а не в порядке, предусмотренном Федеральным законом «О статусе военнослужащих». Возникает также вопрос об обеспечении жилым помещением военнослужащего, который расторг брак и оставил прежней семье жилое помещение, полученное от военного ведомства. Субъективного права на предоставление жилого помещения у членов семьи военнослужащего не возникает, за исключением семей погибших военнослужащих. Это право производно от права военнослужащего на предоставление ему жилого помещения. В тех случаях, когда военнослужащий расторгает брак, он должен принять все меры к сдаче жилья либо части жилья, которая на него приходится. Никакие документы, в том числе судебные решения об утрате права на жилое помещение, об отказе в изменении договора социального найма жилого помещения и т. д., не должны заменять документа о сдаче ранее занимаемого жилого помещения. Государство в данном случае исходит из принципов разумности и добросовестности. Оно ранее выполнило свои обязательства перед конкретным военнослужащим и не должно бесплатно либо на льготных основаниях обеспечивать жилыми помещениями граждан, которые не отнесены к категориям, обладающим правами на предоставление им жилого помещения. В какой бы форме (виде) ни проявлялось злоупотребление правом на предоставление жилого помещения военнослужащему, его правовые последствия должны быть одинаковы: отказ в судебной защите принадлежащих ему прав, которые он предполагал реализовать в удобной для него ситуации. При этом субъективная сторона злоупотребления может выражаться как в форме косвенного умысла или неосторожности, так и в умышленном злоупотреблении военнослужащим своими правами. Следует также отметить, что принцип недопустимости злоупотребления правом можно охарактеризовать как один из исходных правовых принципов, связанных с презумпцией добросовестности участников общественных отношений. Вопрос о последствиях злоупотребления правом, который на первый взгляд довольно просто решается в п. 2 ст. 10 ГК РФ, остается спорным. Согласно буквальному смыслу названной нормы суд, квалифицировав действия лица как злоупотребление правом, может отказать этому лицу в защите принадлежащего ему права. Таким образом, поскольку законодатель указал, что суд «может» отказать в защите права, а не, например, «отказывает в защите», получается, что суд произвольно решает, применять ли ему данную санкцию. Представляется, что использование законодателем слов «суд может», «суд вправе» и т. п. — это лишь прием законодательной техники, подчеркивающий право судейского усмотрения при решении вопросов о том, следует ли квалифицировать действия лица как злоупотребление правом, но не вопросов о применении или неприменении последствий такой квалификации. Суд может согласиться или не согласиться с тем, что имело место злоупотребление правом, но если он квалифицировал действия военнослужащего как злоупотребление правом, то он одновременно и вправе, и обязан применить норму о последствиях злоупотребления правом — отказать такому военнослужащему в судебной защите.
