УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОХРАНА ПРАВ И ИНТЕРЕСОВ ПОТЕРПЕВШИХ,
НЕ ДОСТИГШИХ ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
А. А. БАЙБАРИН
Байбарин А. А., старший преподаватель кафедры уголовного права ГОУ ВПО «Курский государственный технический университет», кандидат юридических наук.
В теории уголовного права понятие «преступления против несовершеннолетних» прочно укрепилось с принятием УК РФ 1996 г., выделившего в отдельную главу преступления против семьи и несовершеннолетних. Отдельными авторами высказана точка зрения о необходимости разграничения между посягательством против несовершеннолетнего и преступлением, в котором несовершеннолетний выступает потерпевшим. Последнее понимается ими как любое реально совершенное общественно опасное деяние, в результате которого несовершеннолетнему причинен физический, имущественный или моральный вред; в числе преступлений против несовершеннолетних соответственно рассматриваются только деяния, получившие юридическое закрепление в гл. 20 УК РФ [5, с. 70 и др.]. Представляется, что приведенное выше разграничение не имеет практической пользы, поскольку не способствует усилению охраны прав и интересов лиц данной категории.
Следует отметить и такую особенность российского уголовного законодательства. В соответствии с ч. 1 ст. 87 УК РФ несовершеннолетними признаются лица, которым к моменту совершения преступления исполнилось четырнадцать, но не исполнилось восемнадцати лет. Толкование указанной нормы позволяет заключить, что под малолетними уголовный закон подразумевает лиц, не достигших четырнадцати лет. Очевидно, что лица в возрасте до четырнадцати лет и от четырнадцати до восемнадцати лет обладают различным уголовно-правовым статусом; малолетние, в соответствии с действующими нормами УК РФ, не подлежат уголовной ответственности. Отсутствие в законе оговорки, ограничивающей применение ч. 1 ст. 87 УК РФ установлением возраста субъекта преступления, а также не всегда последовательное указание в статьях Особенной части УК РФ такого признака потерпевшего, как недостижение возраста четырнадцати лет, помимо квалифицирующего признака — совершение преступления в отношении несовершеннолетнего, — приводит к тому, что положение малолетнего потерпевшего оказывается уязвимым. Представляется, что рассматриваемую группу следует именовать преступлениями против лиц, не достигших восемнадцати лет.
Стоит отметить, что в отношении объема уголовно-правовой охраны прав несовершеннолетних и малолетних и места расположения в УК РФ преступлений против лиц указанной возрастной категории существуют различные мнения. Так, Ю. Е. Пудовочкин общим объектом преступлений, объединенных в гл. 20 УК РФ, признает общественные отношения, складывающиеся в процессе развития и воспитания личности, а все перечисленные в ней составы рассматривает как нарушающие то или иное право несовершеннолетнего (например, право несовершеннолетнего на защиту от вмешательства в частную жизнь (ст. 155), право проживать вместе с родителями и воспитываться в семье (ст. 153) и т. д.) [5, с. 77, 91]. Сходное мнение высказывает А. И. Морозов, полагающий, что в рассматриваемой главе составы преступлений против семьи в сравнении с преступлениями против несовершеннолетних представлены в значительно меньшем количестве и являются менее общественно опасными [4, с. 254].
На наш взгляд, подобная трактовка прав несовершеннолетнего, подлежащих уголовно-правовой охране, является необоснованно широкой. Как указывается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. N 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей» [1], право ребенка жить и воспитываться в семье, знать своих родителей, а также право на заботу родителей и совместное с ними проживание закрепляются и охраняются семейным законодательством. Уголовное законодательство защищает только наиболее важные для лица права и интересы, охрана которых иными отраслями права была бы явно недостаточной.
Как справедливо замечает В. Ф. Белов, посягательства на права личности, возникновение которых связано с существованием семьи, являются посягательством на полноту и целостность семейных отношений [2, с. 54]; следовательно, большая часть преступлений рассматриваемой главы имеет своим непосредственным объектом семейные отношения. Права и интересы несовершеннолетних выступают непосредственным объектом преступления только при совершении деяний, предусмотренных ст. 150, 151, 156 УК РФ.
К последствиям совершения преступлений, предусмотренных гл. 20 УК РФ, Ю. Е. Пудовочкин относит «угрозу физической, интеллектуальной и нравственной деградации и социальной дезориентации несовершеннолетнего» [5, с. 81]. Однако проведенный нами анализ иных составов преступлений, потерпевшими от совершения которых являются малолетние и несовершеннолетние, позволяет сделать вывод, что риск наступления указанных последствий в равной степени велик при совершении любого посягательства на интересы лиц данных категорий; это свидетельствует об условности выделения нескольких составов преступлений против интересов несовершеннолетних в отдельную главу.
Е. Е. Пухтий полагает, что расположение гл. 20 УК РФ на последнем месте в разделе преступлений против личности «не в полной мере отражает общественную опасность входящих в нее деяний», и нормы гл. 19 и 20 следует поменять местами. Кроме того, наименование гл. 20 неадекватно ее сути, поэтому его следует изменить на «Преступления против несовершеннолетних и семейных отношений» [6, с. 7]. Мы не можем согласиться с данной позицией. Порядок расположения глав в УК РФ, исходя из значимости объекта преступного посягательства, является в определенной мере условным, в противном случае следовало бы признать, что для российской уголовной политики наименее ценным с точки зрения правовой охраны объектом являются общественные отношения в сфере обеспечения мира и безопасности человечества. Предложение об изменении положения гл. 20 неприемлемо по двум причинам: во-первых, его внедрение приведет к путанице с нумерацией статей на практике; во-вторых, позиция, в соответствии с которой «личность», «несовершеннолетний», «человек» признаются объектами уголовно-правовой охраны [3, с. 182], не выдерживает критики. Как гласит один из постулатов теории права, «человек как таковой может быть лишь субъектом, но не объектом права и правоотношений» [7].
Что касается предложений ряда авторов о включении в гл. 20 норм, осуществляющих охрану прав интересов рассматриваемой категории лиц в сфере половой свободы и половой неприкосновенности, осуществления трудовой деятельности [5, с. 236, 246], либо всех норм о преступлениях, потерпевшими от которых могут быть малолетние и несовершеннолетние, «несмотря на наличие аналогичных норм, предусматривающих ответственность за сходные преступления против взрослых, в других статьях УК РФ» [4, с. 257], подобное решение никак не будет способствовать оптимизации уголовно-правовой защиты интересов лиц рассматриваемой возрастной категории.
Выделение всего массива посягательств на права и интересы лица, не достигшего совершеннолетия, в отдельную главу повлечет за собой значительные изменения в уголовном законе и разрушит принцип построения Особенной части Уголовного кодекса РФ на основании объекта преступного посягательства. Как справедливо полагает В. Ф. Белов, результатом принятия предлагаемых изменений в уголовный закон станет дублирование статей, отличие которых от норм, закрепленных в иных главах Особенной части, будет состоять исключительно в возрасте потерпевшего. «Объем главы значительно возрастет, а в целом перенос составов различных преступлений в одну главу породит коренную внутреннюю перестройку УК РФ, что создаст проблемы в правоприменительной практике и потребует значительных средств» [2, с. 55].
Более того, осуществленное в УК РФ 1996 г. выделение в отдельную главу нескольких составов преступлений, совершаемых в отношении несовершеннолетних, не способствовало фактической их институциализации и как следствие — совершенствованию правовой охраны прав и интересов данной категории лиц. Объективно необходимость изменения в тексте уголовного закона местоположения как отдельных статей о преступлениях, потерпевшими от которых могут являться малолетние и несовершеннолетние лица, так и гл. 20 УК РФ, содержащей несколько составов преступлений против лиц указанного возраста, отсутствует.
Представляется, что усиление уголовно-правовой охраны лиц, не достигших совершеннолетия, может быть произведено путем осуществления более последовательной дифференциации в уголовном законе ответственности с учетом признака возраста потерпевшего, а также обозначения в ст. 2 УК РФ охраны прав и интересов лиц, не достигших восемнадцати лет, как одной из приоритетных задач уголовного закона.
Литература
1. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. N 10 (в ред. ППВС РФ от 6 февраля 2007 г. N 6) «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей» // ВВС РФ. 1998. N 7.
2. Белов В. Ф. Преступления против семьи и несовершеннолетних в аспектах de lege lata и de lege ferenda. М.: Издательство «РУСАКИ», 2002.
3. Лизин Н. Н. К вопросу об охране несовершеннолетнего потерпевшего в уголовном законе РФ // Деятельность правоохранительных органов и федеральной противопожарной службы в современных условиях: проблемы и перспективы развития: Материалы Междунар. науч.-практ. конференции. Иркутск: ГОУ ВПО «Восточно-Сибирский институт МВД России», 2007.
4. Морозов А. И. Технико-юридическое совершенствование уголовно-правовой защиты несовершеннолетних в России // Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники: Материалы III Междунар. науч.-практ. конф., состоявшейся на юрид. фак. МГУ им. М. В. Ломоносова. М.: ЛексЭст, 2004.
5. Пудовочкин Ю. Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних по российскому уголовному праву / Науч. ред. докт. юрид. наук, проф. Г. И. Чечель. СПб.: Издательство «Юридический центр «Пресс», 2002.
6. Пухтий Е. Е. Преступления против семьи и несовершеннолетних: вопросы техники конструирования составов и дифференциации ответственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08. Казань, 2004.
7. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов / Под ред. А. С. Пиголкина. ОАО «Издательский дом «Городец», 2003 // СПС «КонсультантПлюс», 2009.
