(Джандарбек Б. А.) («Семейное и жилищное право», 2011, N 6)
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ О МЕСТЕ И РОЛИ СЕМЕЙНОГО ПРАВА <*>
Б. А. ДЖАНДАРБЕК
——————————— <*> Dzhandarbek B. A. Theoretical views regarding the place and role of family law.
Джандарбек Бауржан Абылкасымулы, доцент кафедры гражданского права, гражданского процесса и трудового права Казахского национального университета им. аль-Фараби, кандидат юридических наук.
В работе речь идет о месте и роли семейного права в целом, поскольку современный период характеризуется изменением места семейного права в системе права Республики Казахстан и изменением его идеологии. Данная проблема является одной из наиболее дискуссионных. В юридической литературе имеются разные, в том числе полярные, позиции на сей счет.
Ключевые слова: метод регулирования семейного права, предмет регулирования семейного права, система права, отрасль права, семейное право, гражданское право.
In this paper we are talking about the place and role of family law in general, since the modern period is characterized by a change of place in the family law system of law of the Republic of Kazakhstan and the change in its ideology. This issue is one of the most controversial. In legal literature there are various, including the polar position in this regard.
Key words: regulation of family law, the subject of regulation of family law, legal system, the branch of law, family law, civil law.
В данной статье хотелось бы поделиться некоторыми соображениями относительно давно дискуссионной, вечно юной темы о месте и роли семейного права. Современный период характеризуется изменением места семейного права в системе права Республики Казахстан и изменением его идеологии. Только недавно мы без особых сомнений стали говорить о семейном праве как о самостоятельной отрасли права. Обособленно рассматривали предмет правового регулирования семейного права, его принципы и метод. В этой связи, учитывая накопленные теоретические взгляды, связанные с переосмыслением места и роли семейного права в системе права как Казахстана, так и некоторых других государств, необходимо сделать дальнейшие выводы, касающиеся определения места семейного права в правовой системе. Это позволит в дальнейшем перейти к рассмотрению вопросов соотношения гражданского и семейного права в целях уточнения характеристик последнего. Нормы семейного права сейчас в большей степени выступают регулятором частноправовых отношений, чем тех отношений, за которыми может быть признана их публично-правовая природа. Поэтому мы полностью не согласны с категоричным утверждением Г. В. Богдановой, которая пишет, что «семейное право в отличие от гражданского права является публичным правом. Частноправовые элементы возможны лишь как исключения. Публичность норм семейного права имеет принципиальный характер. Семейное право не может квалифицироваться в качестве подотрасли гражданского права, оно является самостоятельной отраслью права» [1, с. 6]. Подобные утверждения продолжают иметь место в теории семейного права на постсоветском пространстве. В частности, белорусский автор В. И. Пенкрат также называет семейное право самостоятельной отраслью права [2, с. 5]. В данное время вопрос о месте семейного права в системе права является одним из наиболее дискуссионных. Семейное право не признают самостоятельной отраслью А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой, И. В. Жилинкова, М. В. Антокольская и другие авторы. В обоснование своей позиции они ссылаются на отсутствие у семейного права самостоятельного метода семейно-правового регулирования, а также на общность институтов гражданского и семейного права. В свою очередь В. С. Гопанчук, Л. М. Пчелинцева, А. М. Рабец, О. А. Рузакова, Ю. С. Червоный, В. Г. Тихиня считают семейное право самостоятельной отраслью, ибо оно «характеризуется особым предметом и методом правового регулирования…» [1, с. 33]. О. С. Иоффе уже в 60-х годах стоял на позиции признания семейного права частью гражданского права: «Подавляющее большинство советских ученых, исследовавших эту проблему, рассматривают семейное право как самостоятельную отрасль советского права, и лишь некоторые из них приходят к выводу, что семейное право — часть гражданского права» [3, с. 181]. Далее в своей работе он обосновывает свою позицию и показывает несостоятельность разделения метода и предмета регулирования семейного и гражданского права. Л. М. Пчелинцева отмечает: «Семейное право как отрасль права характеризуется особым предметом и методом правового регулирования» [4, с. 11]. Наши рассуждения, касающиеся предмета и метода регулирования семейного права, будут даны ниже, однако следует заметить, что эти два параметра недостаточны для того, чтобы обособить семейное право от гражданского. Мы приводим свои доводы, касающиеся соподчиненности предмета и метода регулирования семейного права предмету и методу гражданского права в качестве подотраслевых категорий. Рассмотрим вопросы определения места семейного права в системе права. Есть вещи, которые, на первый взгляд, не полностью вписываются в традиционные представления о регулировании семейных правоотношений нормами частного права. Например, должны быть найдены дополнительные правовые возможности укрепления семьи. С этой декларацией, на первый взгляд, не согласуется то, что семья — это сфера воздействия частного права и общество не должно вмешиваться. Однако это не так. Нормы частного права всегда допускают необходимость учета общественных интересов при осуществлении частных прав. Поскольку речь идет о защите в первую очередь интересов детей, то в этом случае общество не может оставаться в стороне. Распад семьи прежде всего приводит к нарушению интересов детей, отрицательному воздействию на их психику. Привычная для них среда перестает существовать, в большинстве случаев серьезно ограничивается внимание одного из родителей. Дети не могут сами защитить свои права. Существует выражение: дети — наше будущее. Если право детей жить и воспитываться в семье будет нарушаться массово и постоянно, то моральным устоям общества грозит опасность. Поэтому государство и общество должны поддерживать семью и признавать ее в качестве одного из общественно значимых явлений нашей действительности. Вследствие этого всегда будет существовать потребность воздействовать на семейные отношения публично-правовыми методами. Нормы семейного законодательства должны содержать высокоэффективный механизм защиты прав участников брачно-семейных отношений от любых нарушений. В частном праве по общему правилу права субъектов защищаются по инициативе самих обладателей прав. В ситуации, когда речь идет о правах несовершеннолетних, недееспособных, а также нетрудоспособных лиц, это правило не должно применяться. Права перечисленных категорий лиц в семье должны защищаться во всех случаях, когда действительно имеет место нарушение их прав и сохраняется необходимость их восстановления. Вообще на любые частноправовые отношения нормы права действуют комплексно. Например, отношения собственности в первую очередь регламентируются нормами частного (гражданского) права, и это не оспаривается авторами, исследующими проблемы гражданского права. Однако никто не будет отрицать, что, по крайней мере, на уровне правовых норм охранительной направленности отношения собственности регулируются и публично-правовыми нормами. В Кодексе Республики Казахстан «Об административных правонарушениях» ст. 118 — 136 предусматривают ответственность за административные правонарушения, посягающие на собственность [5]. Такие примеры можно привести, основываясь и на Конституции Республики Казахстан, и на УК Республики Казахстан, а также на иных нормативных актах. Большинство авторов, на наш взгляд, отошли от традиционного понимания частного права. Термин «частное право» характеризует сущностный аспект правовой материи, о которой идет речь. Задачей частного права всегда выступало урегулирование отношений в интересах отдельных лиц. Семейные правоотношения всегда органично входили в предмет регулирования частного права. Более семидесяти лет пребывания в условиях правовой системы СССР хватило для серьезного изменения представлений о частном и гражданском праве. Именно в условиях советской правовой системы произошло искусственное, на наш взгляд, отторжение семейного права от сферы частного права. Произошли забвение понятия частного права и замена его понятием гражданского права в значительно более узких границах, чем традиционно существовавшее частное право. В современных условиях можно добиться надлежащего регулирования всех частных по своей природе правоотношений, только практически приравняв по смыслу понятия частного права и гражданского права. Авторы, которые поддерживают дискуссию, придерживаясь позиции о семейном праве как самостоятельной отрасли права, в основном делают упор на предмет и метод регулирования семейного права. При этом касательно предмета регулирования семейного права встречаются позиции, с которыми мы не согласны. Авторы в большинстве своем не отделяют имущественные отношения, складывающиеся в сфере семьи, от иных гражданских правоотношений. Однако, как только речь заходит, например, об алиментных отношениях в семье, сразу начинают вести речь об особых специфических семейных правоотношениях. Л. М. Пчелинцева отмечает: «О. С. Иоффе, не во всем разделявший господствующую точку зрения на семейное право как особую и отличную от гражданского права отрасль, тем не менее выделял группу обязательств, которые служат распределению между гражданами уже полученных ими трудовых доходов», к которым относил алиментные обязательства. При этом он считал, что алиментные обязательства «выходят за пределы обязательственного права в собственном значении этого слова и включаются соответственно в сферу семейного права» [4, с. 29]. О. С. Иоффе, скорее всего, был связан господствовавшей тогда правовой идеологией, над ним мог довлеть объективный ход развития права в СССР. Однако, с ныне имеющих место воззрений, нет никаких проблем в том, чтобы признать алиментные отношения с точки зрения их предназначения отдельной группой гражданско-правовых обязательств. Эти обязательства, как и отношения пожизненного содержания с иждивением, обязательства по возмещению вреда, причиненного смертью кормильца, в гражданском праве служат обеспечению жизненных потребностей тех лиц, которые имеют право на содержание. Нет проблем и с тем, чтобы ряд общих положений обязательственного права распространить и на обязательства, связанные с предоставлением алиментов. В современных условиях утратило значение понятие «трудовые доходы» в том контексте, в котором оно употреблено в цитируемой работе. Сейчас алиментные отношения напрямую воздействуют на отношения собственности, выступая одной из законных форм распределения собственности и получения дохода от имущества. Например, если родитель, обязанный платить алименты, имеет основной доход от сдачи внаем принадлежащего ему недвижимого имущества, то и алиментами будет являться часть дохода, который он получает в результате осуществляемой им предпринимательской деятельности. То есть ребенок с сущностной стороны участвует в распределении дохода от использования имущества. Различие только в юридических фактах, на основе которых возникает право на содержание посредством алиментов. Однако авторам, которые спешат вывести алиментные отношения из сферы регулирования гражданского права, надо как-то обосновать, почему традиционно частноправовые состояния — брак, рождение детей и др. — должны быть выведены из сферы регулирования гражданского (частного) права. Считаем, что, признавая принадлежность к определенной правовой семье, не следует без достаточных оснований создавать правовые конструкции, которые не вписываются в общую концепцию той или иной правовой семьи. Только тогда, когда имеют место особенности, требующие придания специфики регламентации тех или иных отношений, необходимо создавать соответствующие правовые конструкции. Укажем еще один аспект семейного права, который иногда препятствует восприятию семейного права как полноценной частноправовой материи. Удачно на этот счет высказывание Ю. А. Королева. Анализируя различие семейных правоотношений от традиционных гражданских правоотношений, он отмечает: «Семейные правоотношения тесно связаны с личностью и вследствие этого непередаваемы, а гражданские сделки направлены на возникновение прав и обязанностей, допускающих правопреемство, что, во-первых, характеризует не сами акты, а порождаемые ими права. Во-вторых, в гражданском праве тоже немало прав и обязанностей, тесно связанных с личностью и непередаваемых (обязательства из причинения вреда, личные авторские обязательства и т. п.). Последний признак заключается в том, что семейно-правовые акты, как правило, совершаются в государственных органах, без чего они не признаются действительными, а гражданские акты требуют такого оформления только в виде исключения. Однако не все семейно-правовые акты совершаются в государственных органах…» [6, 35]. Несмотря на некоторую нечеткость выражений данного автора, на наш взгляд, можно из его рассуждений уяснить два основных вывода. Во-первых, следует различать семейные правоотношения и юридические факты, из которых они возникают. Во-вторых, тесная связь семейных прав и обязанностей с личностью их обладателей — не исключительный признак семейных правоотношений, таким же качеством обладает и ряд иных правоотношений, в гражданско-правовой природе которых никто не сомневается. Существует система регистрации актов гражданского состояния, она имеет публично-правовую природу, но нормы, регулирующие порядок регистрации актов гражданского состояния, носят по отношению к остальным нормам семейного права (как части гражданского права) вспомогательный характер. Эти нормы не влияют на существо личных неимущественных и имущественных семейных правоотношений, в рамках которых обслуживаются личностные (частные) интересы членов семьи и иных участников семейных правоотношений. Для каждого типа гражданских правоотношений также имеет значение определенный (отдельный) набор юридических фактов, например, для приобретения права собственности — приобретательная давность, обнаружение клада и др. Обязательственные правоотношения возникают, в частности, в силу факта заключения договора, причинения вреда, имеются и иные основания возникновения обязательственных правоотношений. Правоотношения по поводу объектов интеллектуальной собственности возникают также вследствие наличия специфических юридических фактов. Создание изобретения в подавляющем большинстве случаев влечет за собой возникновение прав на него только после соблюдения процедуры патентования, в значительной мере имеющей публично-правовую природу. Существуют требования, касающиеся обязательной государственной регистрации сделок и прав на недвижимое имущество. Однако это не служит основанием для того, чтобы усомниться в частноправовой природе сделок и режима объектов гражданских прав. В силу прямого указания ст. 1 ГК Республики Казахстан гражданские права и обязанности могут возникать из административных актов. Семейные права и обязанности, являясь разновидностью гражданских прав и обязанностей, также могут возникать из административных актов либо из сложных юридических фактов. Л. М. Пчелинцева пишет: «Отмечались в теории гражданского права и особенности метода регулирования семейного права вследствие значительного количества в нем предписаний императивного характера, подлежащих обязательному исполнению, тогда как гражданское право состоит в основном из диспозитивных норм, допускающих возможность определения характера взаимоотношений сторон полностью или в определенной мере по собственному усмотрению в соответствующем соглашении» [4, с. 29]. Мы не будем спорить о соотношении количества императивных и диспозитивных норм в гражданском праве и семейном праве, искусственно отделяемом от него рядом исследователей. Однако следует заметить, что представление о значительном превосходстве количества диспозитивных норм над количеством императивных норм в гражданском праве является серьезным заблуждением. Это справедливо применительно лишь к сфере договорных правоотношений. Сейчас большое значение придается регулированию личных неимущественных отношений в гражданском праве. Степень императивности норм, регулирующих личные неимущественные отношения в гражданском праве, ничуть не меньше, чем в регулировании тех же отношений в семейном праве. Значительное количество императивных норм присутствует в нормах, регламентирующих внедоговорные обязательства. В особенности если речь идет об обязательствах из причинения вреда и обязательствах из неосновательного обогащения. Можно привести и другие примеры. Необходимо отметить, что локализация значительного количества императивных норм в числе норм, регламентирующих отдельные институты гражданского права, не служит основанием для определения иной отраслевой принадлежности указанных институтов. Понятия «императивная норма права» и «публично-правовая норма» не являются тождественными. Императивный характер могут носить и частноправовые нормы. Как видим, имеющие место представления об особом предмете и методе семейного права не выдерживают критики. Мы считаем, что главным вопросом в определении системности семейного права является вопрос о соотношении гражданского права и семейного права как областей частного права. Вывод, который мы делаем, — семейное право не имеет, по сути, обособленного от предмета гражданского права предмета регулирования. Оно обеспечивает реализацию тех же личных неимущественных и имущественных благ и прав, что и гражданское право. Что в обществе, что в семье правовое положение человека едино. Особенность состоит в том, что права и свободы, правовые блага и правовые интересы обеспечиваются в семье посредством правоотношений со строго обусловленным субъектным рядом. Это связано с «закрытостью» семьи. В большей степени реализация личных и имущественных прав одного члена семьи зависит от исполнения своих обязанностей иными членами. Даже личные неимущественные отношения в семье, обладающие, на первый взгляд, существенными особенностями, направлены на обеспечение независимости, автономности личности, которая в целом обеспечивается нормами гражданского права. Метод семейного права основывается на методе гражданского права. В то же время область семейно-правового регулирования характеризуется наличием большего числа императивных частноправовых норм, обусловленных в первую очередь необходимостью обеспечения прав недееспособных и нетрудоспособных членов семьи. Существуют и публично-правовые нормы, но степень их воздействия на семейные правоотношения не столь велика, чтобы возникала необходимость их интеграции с нормами частного правового характера в рамках комплексной отрасли права. В частности, о публично-правовых нормах речь может идти практически лишь тогда, когда регламентируются действия органов опеки и попечительства — административного органа. Однако возникающие при этом правоотношения и остаются административно-правовыми, хотя и затрагиваются права членов семьи. Для сравнения: наверное, никто не будет утверждать, что отношения, связанные с привлечением к административной ответственности за нарушение прав детей, являются семейными правоотношениями. Они есть и будут оставаться административными правоотношениями во всех случаях. Поэтому мы согласны с выводами О. С. Иоффе, который пишет: «Иначе обстоит дело с отраслевыми кодексами. Они применимы только к отраслям права. В то же время внутри отраслевого кодекса можно выделить другие подразделения: подотрасли, институты и субинституты. Так, каждая глава гражданского кодекса — право собственности, обязательственное право, авторское, изобретательское, наследственное право — выражает соответствующую подотрасль гражданского права» [7, с. 15]. Семейное право должно быть признано подотраслью гражданского права. Для этого в Гражданский кодекс Республики Казахстан необходимо внести общие положения о семейном праве. В необходимой мере специальные законы могут регулировать отдельные аспекты семейных правоотношений. Мы опираемся также на точку зрения М. К. Сулейменова: «Что касается семейного и трудового права, то исторически они вышли из гражданского права, и во многих странах и сейчас находятся в составе гражданского права. В настоящее время необходимо после очищения этих отраслей от идеологических и административно-командных напластований эпохи развитого социализма вернуть их в лоно гражданского права. Эти идеи пробивают себе дорогу в законодательстве (например, в ГК Грузии целиком включено семейное право) и убедительно аргументируются в юридической литературе» [8, с. 87]. Опираясь на перечисленные выше причины и доводы, можно сделать вывод о том, что семейное право в силу объективных причин утратило искусственно приданный ему статус самостоятельной отрасли права. Также не вызывает сомнений частноправовая природа этого правового образования. Семейное право является неотъемлемой частью гражданского права. Действие специальных норм семейного права не должно противоречить основным установлениям общего гражданского права, а должно лишь дополнять их. Вследствие этого п. 3 ст. 1 ГК Республики Казахстан (Общей части) необходимо изложить в следующей редакции: «К семейным, трудовым отношениям и отношениям по использованию природных ресурсов и охране окружающей среды, отвечающим признакам, указанным в пункте 1 настоящей статьи, в части, не урегулированной гражданским законодательством, применяется соответственно семейное, трудовое законодательство, законодательство об использовании природных ресурсов и охране окружающей среды». Также в ГК Республики Казахстан (в Общую часть) следует внести нормы, определяющие общее понятие брака, семьи, родства. Требуется перенести в ГК Республики Казахстан нормы главы 7 Закона Республики Казахстан «О браке и семье», регламентирующие имущественные отношения супругов. Их надо разделять в зависимости от того, какие отношения они регулируют: вещные или обязательственные. Данное предложение не приведет к признанию приоритета ГК Республики Казахстан во всех случаях регулирования брачно-семейных отношений. Только регулирование ряда имущественных отношений и личных неимущественных отношений, имеющих выраженную частноправовую природу, будет развиваться исходя из особенностей принципов и метода гражданского права. В современных условиях наиболее точным и адекватным для семейного права является статус подотрасли гражданского права.
Литература
1. Богданова Г. В. Проблемы правового регулирования личных и имущественных отношений между родителями и детьми: Дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03. Саратов, 1999. 181 с. 2. Пенкрат В. И. Семейное право. 2-е изд., доп. Минск: Молодежное, 2007. 120 с. 3. Иоффе О. С. Советское гражданское право: Курс лекций. Л.: ЛГУ, 1965. 348 с. 4. Пчелинцева Л. М. Семейное право России: Учебник. 5-е изд., перераб. М.: Норма, 2008. 704 с. 5. Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях от 30 января 2001 г. N 155-II // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 2001. N 5 — 6. Ст. 24. 6. Королев Ю. А. Семейное право России: Учеб. пособие. М.: Юридическая литература, 1999. 336 с. 7. Иоффе О. С. Гражданское законодательство Республики Казахстан. Размышления о праве. Астана: Институт законодательства Республики Казахстан, 2002. 72 с. 8. Сулейменов М. К. Международное частное право в системе права // Гражданское право в системе права: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. (в рамках ежегодных цивилистических чтений) / Отв. ред. М. К. Сулейменов. Алматы: НИИ частного права КазГЮУ, 2007. С. 84 — 94.
