Новости по юриспруденции: законы, суды, финансы, недвижимость, кризис, аналитика, бизнес, в мире и т.п.
Проблема возможности введения диспозитивных семейно-правовых положений, регулирующих фактические брачные отношения в качестве предпосылки к регистрации брака
Соколова Юлия Михайловна, преподаватель кафедры гражданского права и процесса Российского государственного социального университета.
В приведенной статье проводится исследование возможности легализации фактических брачных отношений как предварительной ступени и предпосылки к зарегистрированному браку.
Ключевые слова: фактические брачные отношения; семейно-правовые нормы; брачный договор; диспозитивные начала; гражданское законодательство; семейное законодательство; Европейский суд по правам человека.
Research of possibility of legalization of actual marriage relations of a preliminary step and the precondition is conducted in resulted article to the registered marriage.
Key words: actual marriage relations; family-rule of law; the marriage contract; disposition the beginnings; the civil legislation; the family legislation; the European Court under human rights.
Распад Советского Союза привел к пересмотру многих принципиальных положений гражданско-правовых отраслей, в том числе семейного права.
Резкие социальные и экономические изменения потребовали адаптации семейно-правовых норм к новым условиям.
Одной из основных целей преобразования гражданско-правовых норм явилось расширение общего объема диспозитивных положений.
Так, наиболее известной новеллой российского законодательства в этом отношении явился институт брачного договора, который первоначально появился в первой части Гражданского кодекса в п. 1 ст. 256 ГК РФ, согласно которому, наряду с законным, предусматривался договорной режим супружеского имущества.
Затем в 1996 г. договорные отношения супругов были урегулированы нормами семейного права.
Брачный договор явился следствием перехода Российской Федерации на классические рыночные отношения западного образца. Поэтому большинство императивных норм стало заменяться диспозитивными положениями, которые предоставляли участникам правоотношений большую, по сравнению с ранее действовавшим законодательством, свободу в реализации своих прав, возможность самоопределения и самоорганизации [1].
Несмотря на то что Семейный кодекс действует сравнительно непродолжительное время — с 1996 г., его реформирование продолжается. Среди его последних наиболее существенных изменений является принятие в 2008 г. Федерального закона «Об опеке и попечительстве», а также нормы, ужесточающие ответственность за ненадлежащее исполнение алиментных обязательств.
Однако стратегический приоритет отдается диспозитивным положениям.
В этом отношении следует рассмотреть такое спорное, не везде урегулированное законодательством, но реально имеющее место практически во всех развитых странах явление, как «фактические брачные отношения».
В истории России уже имела место попытка юридического признания фактических браков, помимо юридически зарегистрированных отношений. Однако социальные причины внебрачных отношений лежали вне плоскости официальной доктрины, согласно которой «институт брака в коммунистическом обществе должен отмереть». Тем не менее фактические брачные отношения все же не приравнивались в полном объеме к зарегистрированным бракам.
Затем Указом ВС СССР от 8 июля 1944 г. трактовка брака вернулась в традиционное русло по мотивам необходимости обеспечения устойчивого и стабильного брака, каковым может быть только брак зарегистрированный [2].
В действующем семейном законодательстве фактические брачные отношения без регистрации брака в органах записи гражданского состояния, независимо от времени проживания сожителей, фактического режима общности имущества, не признаются брачными отношениями и выведены за пределы семейно-правового регулирования [3].
Между тем в современную эпоху в России институт брака находится под воздействием западных стандартов. Отличительная черта таких стандартов по отношению к браку, по мнению А. Толстой, «установление юридических последствий за фактическими брачными отношениями» [4].
Следует признать, что социальная ситуация во многих странах характеризуется постоянным увеличением института внебрачного сожительства.
Применительно к отечественной правовой действительности возникает двойственная ситуация.
С одной стороны, фактические брачные отношения стали значимым социальным явлением не только за рубежом, но и в России. Такое положение требует ввести нормативные правила их регулирования преимущественно диспозитивного характера.
С другой стороны, фактические брачные отношения входят в противоречие с принципиальными положениями семейного законодательства, которое строится на основе брака, заключенного только в органах записи гражданского состояния для обеспечения приоритетной защиты семейных прав.
О необходимости внедрения диспозитивных начал семейного права применительно к фактическим брачным отношениям ведется речь во многих дискуссиях. Как правило, большинство правоведов заявляют о необходимости законодательного регулирования фактических брачных отношений. При этом в качестве доводов приводятся обычно два аргумента.
1. Несмотря на то что в большинстве странах признается зарегистрированный брак, тем не менее в некоторых из них, в той или иной степени, регулируется институт сожительства. При этом количество таких государств увеличивается [5]. Кроме этого в практике Европейского суда по правам человека активно применяется категория «семейная жизнь», под которой в понимании ст. 8 Конвенции и прецедентной практики понимаются «отношения как между супругами, так и между неженатыми партнерами» [6].
2. В Российской Федерации фактические супруги лишены многих привилегий, которые имеют супруги, состоящие в зарегистрированном браке. Они не имеют право на получение пенсии по случаю потери кормильца, не имеют наследственных прав в отношении друг друга, имеют определенные жизненные трудности при решении жилищных проблем, не могут законным способом решить проблему имущественного характера, проблемы установления отцовства. При этом государство, игнорируя права фактических супругов, тем самым отказывает им в «законной охране их прав» [7], как это об этом заявляет И. Косарева, забыв, что гражданско-правовая охрана таких лиц, которой их никто не лишал, и является законной, другое дело, что они не являются субъектами семейного права.
Н. Тарусина заявляет, что фактический брак неосновательно подвергнут в России правовой дискриминации [8]. Она же добавляет, что основополагающий принцип о юридическом существовании только зарегистрированного брака давно пора подвергнуть сомнению [9].
О. Косова утверждает, что «достаточно стабильный брачный внебрачный союз должен рассматриваться как семья, несмотря на несоблюдение соответствующих процедур его оформления» [10].
И. Косарева полагает целесообразным при соблюдении принципа диспозитивности фактических брачных отношений обеспечить правовую охрану от нарушения их имущественных прав посредством введения таких гарантий, как закрепление презумпции отцовства; право требования возмещения расходов, связанных с беременностью сожительницы и последующими тремя годами жизни ребенка; определение долевой собственности исходя из презумпции равенства долей; право на получение содержания при утрате трудоспособности; законодательное установление взаимных наследственных прав; предоставление права не свидетельствовать друг против друга в суде или на предварительном следствии; наделение пережившего сожителя правами, аналогичными правам супруга или других членов семьи.
При этом предложение таких гарантий касается сожителей, состоящих в длительных отношениях более трех лет. Уже такое условие ставит вопросы при судебном решении проблемы.
К тому же все полемизирующие не забывают добавить тезис о предпочтительности государственной регистрации супружеских отношений.
Однако, прежде чем вести речь о возможности легитимности фактических брачных отношений, следует в первую очередь напомнить о современном кризисе семьи в развитых государствах и в Российской Федерации, что и послужило основанием постановки вопроса о приведении в правовые рамки незарегистрированных брачных отношений. Основной причиной возникновения социального института незарегистрированных браков послужили два фактора, один из которых условно можно назвать позитивным, другой — негативным.
Позитивным фактором является достижение женщиной юридического и порой фактического равенства, при котором нередко сожительница, будучи материально обеспеченной, не всегда озабочена дальнейшей перспективой совместной жизни. Если ранее женщина, находясь юридически, а также и материально зависимой от мужчины, не всегда имела возможность осуществить приемлемый для себя выбор спутника жизни, то в настоящее время такая возможность ей во многих случаях предоставляется. Не лишним будет напомнить о противоположном поле как стороне, у которой порой еще меньше оснований для регистрации брака. Но это все причины социального характера, и к тому же далеко не все. Их исследование отвлечет нас от темы.
Негативным фактором является затруднительность расторжения брака. Так, в органах записи гражданского состояния расторжение брака производится только при взаимном согласии сторон, не имеющих несовершеннолетних детей, либо если один из супругов был признан судом безвестно отсутствующим, недееспособным или осужден за совершение преступление к лишению свободы на срок до 3 трех лет. Расторжение производится по истечении месяца со дня подачи заявления. Во всех прочих случаях, которых большинство, на практике расторжение брака происходит в судебном порядке, что еще более усложняет ситуацию. Однако все эти семейно-правовые условия автор не предлагает пересмотреть, поскольку они в той или иной степени призваны способствовать сохранению семьи и по возможности предотвратить ее разрушение.
Ситуацию следует рассматривать применительно к первому варианту.
Несмотря на негативные тенденции, количественное соотношение зарегистрированных браков в России все же остается выше, чем во многих европейских странах [11]. И потому такой коэффициент следует сохранить. А законодательное регулирование незарегистрированных брачных отношений вряд ли приведет к увеличению количества зарегистрированных браков.
К тому же семейное право в силу приоритета диспозитивных начал отказывается от регулирования и личных, и имущественных отношений в незарегистрированных брачных отношениях, предоставляя правовую защиту лишь супругам. Поэтому представляется недопустимым распространение на сожительство норм, аналогичных имеющимся юридически узаконенным брачным отношениям, например, право на материальное содержание, на заключение соглашения об уплате алиментов, на брачный контракт, на режим совместной собственности. Для этого пришлось бы перекраивать нормы гражданского и семейного законодательства. К тому же это дискредитировало бы зарегистрированный брак, а то и вообще бы его выхолостило, лишило смысла, не говоря уже о затруднительности решения вопроса о сожительстве в судах. По существу введенные в ряде европейских стран такие суррогатные заменители брака уже приводят к дальнейшему разрастанию кризиса традиционной семьи, а в юридическом отношении радуют только лишь ушлых адвокатов.
Перед законодателем стоит в некоторой степени противоречивая задача. Обеспечить в максимальной степени диспозитивность норм в семейном праве при сведении к минимуму возможности расторжения брака.
При правильном решении такой задачи отпадает необходимость регулирования фактических брачных отношений. Однако вряд ли возможно идеальное решение такой проблемы.
Некоторые правоведы предлагают ввести институт помолвки, заявляя при этом, что таковая может, как угодно состоять из диспозитивных начал и при этом не дает оснований для принудительного заключения брака, поскольку в противном случае будет наблюдаться нарушение принципа свободы брака, что противоречит международному праву и конституционным принципам РФ [12].
Здесь, как представляется автору, следует вести речь о внесении в семейное право специфической новеллы, которой предлагается дать рабочее название «институт предварительного соглашения о браке». Это могло бы называться «помолвкой», однако в связи с тем, что помолвка в традиционном смысле слова имеет существенные отличия от незарегистрированных брачных отношений, прибегнем пока к приведенному термину.
При этом обратим внимание на то обстоятельство, что брак условно можно назвать сделкой, только это есть сделка не только имущественного характера, но и личных неимущественных отношений. Термин «сделка» здесь следует применить как имеющий технический характер, тем более что сделка направлена не обязательно на имущественные отношения. Но в связи с ее преимущественно материальной окраской, лучше дать название «предварительное предбрачное соглашение». При этом срок действия этого соглашения в рамках диспозитивности может как угодно устанавливаться сторонами, вплоть до срока неопределенного. То же касается и условий такого соглашения. Такое соглашение должно являться своего рода прелюдией или предпосылкой к дальнейшим действиям по регистрации брака, не говоря уже о том, что такое соглашение дисциплинирует стороны и может служить одним из значимых факультативных этапов к созданию надлежащей семейной жизни.
В рамках приведенной статьи нет возможности изложить детализацию имущественных и личных неимущественных обязательств сторон, однако следует учесть, что в содержательной стороне такого соглашения должно быть, во-первых, в максимальной степени отражено диспозитивное регулирование интересов сторон, по аналогии с действующим семейным законодательством, во-вторых, такое соглашение должно существенно отличаться от зарегистрированного брака в пользу последнего.
Литература
1. Савостьянова О. Н. Брачный договор: актуальные проблемы и пути их решения // Гражданин и право. 2011. N 1.
2. Косова О. Ю. Существуют ли фактические браки? // Сибирский юридический вестник. 1999. N 1.
3. Шершень Т. В. К вопросу понимания права на уважение семейной жизни в решениях Европейского суда по правам человека // Российский судья. 2009. N 9.
4. Толстая А. Д. Фактический брак: перспективы правового развития // Закон. 2005. N 10.
5. Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е. А. Васильев, А. С. Комаров. М., 2006. Т. 2. С. 521.
6. См.: Туманова Л. В. Владимирова И. А. Защита семейных прав в Европейском суде по правам человека. М., 2007.
7. Косарева И. А. Квазибрак: проблемы и перспективы // Государство и право. 2010. N 5.
8. Тарусина Н. Н. Семейное право. М., 2001. С. 17.
9. Там же. С. 65.
10. Косова О. Ю. «Фактические» браки и семейное право // Правоведение. 1994. N 3.
——————————————————————
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник А. М. Нечаевой «Семейное право: актуальные проблемы теории и практики» включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2007.
——————————————————————
11. Нечаева А. М. Семейное право. М.: Юристъ, 1998. С. 95.
12. Баряшян Л. Р., Саядян К. М. Проблема введения института помолвки / Южно-Российский государственный университет экономики и сервиса // http:// www. rusnauka. com/ 32_DWS_2008/ Pravo/ 36707.doc. htm.
