МЕЖДУНАРОДНАЯ СУДЕБНАЯ ЮРИСДИКЦИЯ ПО ДЕЛАМ, ВОЗНИКАЮЩИМ ИЗ СЕМЕЙНЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙ: НОРМЫ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
А. А. МАМАЕВ
Мамаев А. А., кандидат юридических наук, доцент кафедры международного частного права МГЮА.
Защита субъективных прав и законных интересов членов семьи всегда была одной из важнейших задач международного частного права. Семейные правоотношения, осложненные иностранным элементом, становятся все более распространенными вследствие открытости государств, их интеграции в мировое сообщество и увеличения количества мигрантов в каждом государстве. Поэтому надлежащее определение международной судебной юрисдикции по делам, возникающим из семейных правоотношений, является необходимой предпосылкой для эффективной правовой защиты семьи в каждой стране <1>. ——————————— <1> Международное частное право / Под ред. Н. И. Марышевой. М.: Юристъ, 2004. С. 523.
В Российской Федерации международная судебная юрисдикция по делам, возникающим из различного рода семейных правоотношений, регламентируется Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации 2002 г. и Семейным кодексом Российской Федерации 1995 г. При этом в литературе высказывается мнение, что нормы, определяющие компетенцию российских судов по такой категории дел, не подпадают под признаки общей или альтернативной судебной юрисдикции, а являются по своей природе специальными правилами, определяющими юрисдикцию по отдельным видам дел. Пункт 3 части 3 ст. 402 ГПК РФ содержит одно из таких оснований альтернативной международной юрисдикции: суды общей юрисдикции вправе рассматривать дела с участием иностранных лиц в случае, если по делу о взыскании алиментов и об установлении отцовства истец имеет место жительства в Российской Федерации. Данная норма направлена за защиту законных интересов лиц, имеющих в соответствии с семейным законодательством право на получение алиментов, и в первую очередь интересов ребенка — истца по такой категории дел, и дает возможность указанным лицам и их законным представителям обращаться в российские суды с подобными исками только на том основании, что эти лица постоянно либо преимущественно проживают в Российской Федерации. Примечательно, что законодатель при установлении данной нормы придал правовое значение факту проживания в Российской Федерации только самих истцов (например, несовершеннолетних детей), а не их законных представителей (родителей, усыновителей и опекунов). Думается, что это вполне оправданно, ибо данное основание альтернативной международной судебной юрисдикции имеет целью способствовать надлежащей судебной защите именно этой, социально и юридически «слабой» стороны — детей, нетрудоспособных родителей и др. Кроме того, следует сказать, что поскольку данное гражданское дело осложнено иностранным элементом, в ряде случаев круг лиц, имеющих право на получение алиментов, может определяться иностранным семейным законодательством, если этого будет требовать подлежащая применению российская коллизионная норма. На оптимизацию процесса рассмотрения гражданских дел, а также на защиту интересов российских граждан направлена норма, содержащаяся в п. 8 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ: российские суды вправе рассматривать дела о расторжении брака с участием иностранных лиц, если истец имеет место жительства в Российской Федерации или хотя бы один из супругов является российским гражданином. Данная норма — один из немногих случаев, когда законодатель при решении вопроса о наличии или отсутствии юрисдикции российских судов по спорам с иностранным элементом придает правовое значение не факту места жительства, традиционному для международного гражданского процесса России, а факту гражданства сторон. Этот факт более типичен для латинской системы определения международной судебной юрисдикции, закрепленной во французском процессуальном законодательстве, и в российской правовой системе принцип гражданства сторон при определении юрисдикции закреплен только в строго ограниченных случаях, направленных на защиту интересов именно российских граждан <2>. ——————————— <2> Лунц Л. А. Курс международного частного права. Т. 3. М.: 1973. С. 37; Международное частное право / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2003. С. 593 — 594; Иссад М. Международное частное право: Пер. с фр. М., 1989. С. 215 — 237.
Пункт 8 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ — один из таких случаев. Если хотя бы один из супругов является российским гражданином, он может обратиться в свой отечественный суд с иском о расторжении брака независимо от наличия каких-то иных прочих условий. Равным образом в соответствии с данной нормой российские суды обладают компетенцией по делам о расторжении брака с иностранным элементом, если на территории России постоянно или преимущественно проживает истец. Место жительства ответчика, а равно место заключения брака никакого правового значения в данном случае не имеют. Этому правилу корреспондирует и ч. 2 ст. 160 Семейного кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой гражданин России, проживающий за пределами территории Российской Федерации, вправе расторгнуть брак с проживающим за пределами территории Российской Федерации супругом независимо от его гражданства в суде Российской Федерации. Это правило направлено на защиту прав граждан России в тех случаях, когда брачно-семейное законодательство страны проживания предусматривает сложную процедуру расторжения брака или вообще не допускает развода <3>. ——————————— <3> Пчелинцева Л. М. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации. М.: НОРМА, 2004. С. 698.
Статья 403 ГПК РФ устанавливает значительный перечень оснований исключительной юрисдикции по делам, которые могут быть разрешены лишь российскими судами. Так, только в российских судах могут рассматриваться дела о расторжении брака российских граждан с иностранными гражданами или лицами без гражданства, если оба супруга имеют место жительства в Российской Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ). Иными словами, если российский гражданин, постоянно или преимущественно проживающий за рубежом, хочет расторгнуть свой брак в российском суде, он всегда сможет это сделать, но юрисдикция российских судов в данном случае будет альтернативной, а не исключительной <4>. То же самое происходит и в бракоразводном процессе, если российский гражданин постоянно проживает в России, а его супруг имеет постоянное место жительства за рубежом (п. 8 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ). ——————————— <4> О классификации международной судебной юрисдикции см.: Международное частное право / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2003. С. 591 — 598; Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс. М.: Городец, 2004. С. 454 — 465; Она же. О вопросах компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 12. С. 7; Федосеева Г. Ю. Международное частное право. М.: Изд-во «Эксмо», 2005. С. 315 — 319; Ярков В. В. Компетенция арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 3. С. 3; Шак Х. Международное гражданское процессуальное право: Пер. с нем. М.: БЕК, 2001. С. 90 — 94.
Но если же супруги, один из которых является российским гражданином, постоянно проживают в России, то в силу пункта 3 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ компетенцией по расторжению их брака будет обладать исключительно российский суд. С одной стороны, эта норма направлена на защиту интересов российских граждан и на удобство рассмотрения гражданского дела (поскольку оба супруга постоянно проживают в России). С другой стороны, эта императивно сформулированная норма позволяет толковать ее таким образом, что постоянно проживающие в Российской Федерации супруги, один из которых является российским гражданином, вообще не имеют права расторгнуть свой брак за рубежом, ибо российские суды обладают по таким делам исключительной компетенцией. Как же быть, если эти супруги все-таки расторгли свой брак в иностранном суде? Ответ на этот вопрос содержится в статьях 412 — 415 ГПК РФ. Решение иностранного суда о расторжении брака не требует принудительного исполнения на территории Российской Федерации. Для придания юридической силы в России такому решению его необходимо признать в установленном порядке <5>. ——————————— <5> Богуславский М. М. Международное частное право. М.: Юристъ, 2005. С. 263 — 264.
В соответствии с ч. 1 ст. 413 ГПК РФ решения иностранных судов, которые не требуют принудительного исполнения, признаются без какого-либо дальнейшего производства, если со стороны заинтересованного лица не поступят возражения относительно этого. Если же от заинтересованного лица поступят возражения против признания иностранного судебного решения, суд может вынести определение об отказе в признании решения иностранного суда при наличии строго установленных в ст. 412 и ст. 414 ГПК РФ оснований, в т. ч. если рассмотрение дела относится к исключительной подсудности судов в Российской Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ). Наряду с этим существует перечень решений иностранных судов, не требующих дальнейшего производства, закрепленный в ст. 415 ГПК РФ. По этим иностранным судебным решениям в силу их содержания заинтересованное лицо не может предъявлять в российский суд возражения против их признания. К числу таких случаев относится решение о расторжении или признании недействительным брака между российским гражданином и иностранным гражданином, если в момент рассмотрения дела хотя бы один из супругов проживал вне пределов Российской Федерации (ст. 415 ГПК РФ) <6>. Примечательно, что данная норма придает правовое значение не месту жительства супруга, под которым подразумевается постоянное или преимущественное место жительства, а проживанию, которое может быть и кратковременным. Кроме того, данная норма в силу прямого указания в ней самой не распространяется на лиц без гражданства, что является достаточно непоследовательным, о чем будет указано ниже. Помимо этого неясно, что следует понимать под моментом рассмотрения дела. Ведь судопроизводство по делу о расторжении брака может длиться достаточно длительное время. Следует ли понимать под моментом рассмотрения дела все этапы судопроизводства — начиная с подачи заявления в суд и заканчивая вступлением решения в законную силу? Или же, исходя из буквального толкования данной нормы, любое, даже кратковременное, нахождение одного из супругов за рубежом в течение срока производства по делу может являться основанием для безоговорочного признания данного иностранного судебного решения в России? ГПК РФ прямого ответа на эти вопросы не дает. ——————————— <6> Ерпылева Н. Ю. Актуальные проблемы теории и практики международного гражданского процесса // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 12. С. 27.
Таким образом, анализируя нормы п. 3 ч. 1 ст. 403, п. 3 ч. 1 ст. 412, ст. ст. 413 — 415 ГПК РФ в их совокупности, можно прийти к следующим выводам. Если российский и иностранный супруги (в т. ч. лицо без гражданства) постоянно проживают на территории Российской Федерации, дело о расторжении их брака относится к исключительной компетенции российского суда (п. 3 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ). Вместе с тем, если заявление о расторжении брака подано кем-то из них все-таки не в российский, а в иностранный суд, то этот иностранный суд, определив себя компетентным по данному делу на основании своего процессуального законодательства, выносит решение по делу, которое затем вступает в законную силу. Дальше возможны два варианта. Если в «момент рассмотрения дела», т. е. в течение всего срока производства в иностранном суде, один из супругов хотя бы на один день выехал за пределы Российской Федерации (причем даже не в страну суда), то это судебное решение в силу ст. 415 ГПК РФ подлежит безусловному признанию на территории России, и заинтересованные лица не могут предъявлять в российский суд возражения относительно признания. О какой же исключительной юрисдикции российских судов по этим делам может в таком случае идти речь? И раз уж законодатель предоставил такую возможность иностранной юрисдикции для российских и иностранных граждан, «проживающих в момент рассмотрения дела вне пределов Российской Федерации», то почему он лишил этой возможности лиц без гражданства? Думается, применение аналогии закона по отношению к апатридам в данном случае будет неуместным, поскольку п. 3 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ, устанавливая рассматриваемую исключительную юрисдикцию, прямо говорит о браках между российскими гражданами, с одной стороны, и иностранными гражданами и лицами без гражданства, с другой стороны. Статья же 415 ГПК РФ, говоря о признании соответствующих иностранных судебных решений, лиц без гражданства не упоминает. Создается впечатление, что законодатель про них в ст. 415 просто забыл. Им остается действовать только по второму варианту, изложенному ниже. Второй вариант заключается в том, что оба супруга, постоянно проживающие в России, в момент рассмотрения их бракоразводного дела в иностранном суде не покидают пределы Российской Федерации. В этом случае в соответствии с ч. 1 ст. 413 ГПК РФ иностранное судебное решение все равно признается на территории Российской Федерации. Однако заинтересованная сторона на этот раз вправе обратиться в российский суд с возражением против признания данного иностранного судебного решения, и суд общей юрисдикции может отказать в признании этого решения по мотивам того, что рассмотрение данного дела относится к исключительной подсудности судов Российской Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 412 и ст. 414 ГПК РФ). Как видно, международная судебная юрисдикция по бракоразводным делам между супругами, постоянно проживающими в России, закреплена в ГПК РФ непоследовательно. Если при рассмотрении дела о расторжении брака за рубежом оба супруга не покидают пределы Российской Федерации, то заинтересованное лицо в дальнейшем может поставить вопрос об отказе в признании вынесенного по данному делу иностранного судебного решения. Если же хотя бы одно из этих же лиц в момент рассмотрения дела в иностранном суде (хоть на один день, хоть на весь срок процесса) уедет за пределы России в любую страну, то решение иностранного суда будет подлежать безусловному признанию в Российской Федерации. Придание такого значения юридическому факту проживания одного из супругов во время судебного процесса за пределами России представляется нелогичным и нецелесообразным. Учитывая изложенное, думается, что законодатель напрасно установил исключительную юрисдикцию российских судов по делам о расторжении брака российских граждан с иностранными лицами, если оба супруга имеют место жительства в Российской Федерации. Как видно, в ряде случаев исключительность такой юрисдикции можно поставить под сомнение. Кроме того, не следует лишать российских супругов права на расторжение их брака с иностранными гражданами и лицами без гражданства в судах любого государства по их усмотрению, с тем чтобы в дальнейшем над вынесенным иностранным судебным решением не нависала угроза отказа в признании на территории Российской Федерации. Более того, в соответствии с ч. 3 ст. 160 Семейного кодекса РФ расторжение брака между гражданами РФ либо расторжение брака между гражданами РФ и иностранными гражданами или лицами без гражданства, совершенные за пределами территории Российской Федерации с соблюдением законодательства соответствующего иностранного государства о компетенции органов, принимавших решения о расторжении брака, признается действительным в Российской Федерации. Таким образом, правом на расторжение своего брака в иностранном суде обладают все супруги, независимо от своего гражданства и постоянного места жительства <7>. И если иностранный суд, расторгая этот брак, не нарушил своих процессуальных норм о международной юрисдикции, то решение о расторжении данного брака признается на территории РФ. ——————————— <7> Пчелинцева Л. М. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации. М.: НОРМА, 2004. С. 699 — 700.
Изложенные же выше нормы ГПК РФ противоречат этому правилу: даже если иностранный суд, обладая надлежащей компетенцией по своему законодательству, вынес решение о расторжении брака между гражданином РФ и иностранным гражданином, постоянно проживающими в России, то это решение по заявлению заинтересованной стороны может быть не признано российским судом, так как подобные дела наш ГПК относит к исключительной российской судебной юрисдикции. С целью устранения данного противоречия между Семейным кодексом РФ и ГПК РФ представляется, что по делам о расторжении брака с участием иностранных лиц законодателю можно было бы ограничиться правилом альтернативной юрисдикции, изложенным в п. 8 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ: российские суды компетентны рассматривать дела о расторжении брака, если истец имеет место жительства в Российской Федерации или хотя бы один из супругов является российским гражданином. Пункт же 3 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ, устанавливающий исключительную российскую судебную юрисдикцию по делам о расторжении брака между супругами, постоянно проживающими в России, и ограничивающий таким образом их возможность расторгать свой брак в судебном порядке за рубежом, следует вообще исключить, так как данный пункт находится в противоречии с Семейным кодексом РФ (правовым актом, содержащим специальную норму в области расторжения брака с иностранным элементом), а также не соответствует целям соблюдения личных прав супругов. Таким образом, российское процессуальное законодательство при регламентации института международной судебной юрисдикции по делам, возникающим из семейных правоотношений, в целом направлено на защиту прав и законных интересов членов семьи, чему способствует закрепление в первую очередь правил альтернативной юрисдикции по таким делам, дающих возможность истцам выбрать более удобное для них государство, в котором будет рассматриваться их гражданское дело. Вместе с тем, как видно, отечественное законодательство несвободно от различных противоречий, что свидетельствует о необходимости его дальнейшего совершенствования.
