Стеценко С. Г., доктор юридических наук, заведующий кафедрой правовых основ и экономики здравоохранения Российского нового университета.
Построение демократического государства, к которому стремится Россия в последнее время, обусловливает особое отношение к правам граждан вообще и в сфере охраны здоровья в частности. Также этот вопрос является одним из основных в рамках изучения медицинского права — новой, стремительно развивающейся отрасли науки и учебной дисциплины <1>. От того, насколько качественной является юридическая база прав граждан в медицине, насколько эффективно отдельно взятый гражданин может воспользоваться предоставленными ему правами, во многом зависит успешное динамичное развитие как медицинского права, так и правового государства в целом. Практика многих современных стран, да и России в недалеком прошлом, отчетливо показывает, что можно иметь весьма красивое и показательное законодательство в области прав граждан в сфере медицины, но это никоим образом не отражается на конкретном правовом статусе отдельно взятого человека. Причин здесь может быть много, но одна из ключевых — нерешенные проблемы обеспечения прав граждан в сфере медицинской деятельности. Действительно, самые качественные, но не подкрепленные системой обеспечения, правовые нормы в сфере здравоохранения остаются только лишь декларациями, т. е. нормами, не сопровождающимися созданием системы их реализации, обеспечения и защиты. Следует заметить, что охрана здоровья применительно к вопросу прав граждан является частным вариантом более широкой категории — медицинской деятельности, что будет более детально показано в представленной далее классификации прав граждан в сфере медицинской деятельности. ——————————— <1> См.: Стеценко С. Г. Медицинское право: Учебник. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. С. 572.
Права граждан в сфере медицинской деятельности — это предусмотренные международными и внутригосударственными нормативно-правовыми актами положения, гарантирующие гражданам охрану здоровья и предоставление медицинской помощи при возникновении заболевания. Принимая во внимание теоретико-правовое деление права на объективное (устанавливаемое, гарантированное и обеспеченное государством) и субъективное (мера юридически возможного поведения), важно уяснить, что представленное выше определение прав граждан в сфере медицинской деятельности — вариант объективного права. В то же время не менее важно ориентироваться в вопросах субъективных прав граждан в сфере медицины. В этой связи необходимо дать определение субъективного права гражданина в сфере медицинской деятельности, под которым понимается мера возможного поведения гражданина, направленного на использование норм права, содержащихся в законодательстве о здравоохранении. В социально-ориентированном государстве, к которому стремится Россия, вопросам юридического обеспечения субъективных прав граждан должно быть уделено повышенное внимание. В этой связи, без всякого сомнения, следует согласиться с академиком В. П. Сальниковым, что «всякое субъективное право имеет социальную ценность постольку, поскольку его возможно реализовать. Осуществление же конституционных прав, свобод и интересов для граждан означает возможность требовать от других лиц действий, соответствующих содержанию реализуемых ими прав» <2>. ——————————— <2> Сальников В. П. Гарантии конституционных прав и свобод граждан России как механизм их социально-правовой защиты // Права человека в России и правозащитная деятельность государства: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции. 12 мая 2003 г. / Под ред. докт. юрид. наук В. Н. Лопатина. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. С. 62.
Классификация прав граждан в сфере медицинской деятельности. Наиболее удовлетворяющей потребностям юридического обеспечения медицинской деятельности на нынешнем этапе является классификация, в соответствии с которой существуют: I. Права граждан в области охраны здоровья 1. Право на охрану здоровья. 2. Право на информацию о факторах, влияющих на здоровье. 3. Право на медико-социальную помощь. 4. Права в системе медицинского страхования. II. Права отдельных групп населения в области охраны здоровья 1. Права членов семьи. 2. Права беременных женщин и матерей. 3. Права несовершеннолетних. 4. Права военнослужащих, граждан, подлежащих призыву на военную службу и поступающих на военную службу по контракту. 5. Права граждан пожилого возраста. 6. Права инвалидов. 7. Права граждан, пострадавших при чрезвычайных ситуациях и проживающих в экологически неблагополучных районах. 8. Права лиц, задержанных, заключенных под стражу, отбывающих наказание в местах лишения свободы либо административный арест, на получение медицинской помощи. III. Права пациентов 1. Общие права пациентов. 2. Права пациентов в отдельных направлениях медицинской деятельности (трансплантология, психиатрия, иммунопрофилактика и др.). В первые две группы объединены права граждан или отдельных групп населения, а в третьей представлены права пациентов. Связано это с тем обстоятельством, что гражданин в понимании его прав на охрану здоровья — это может быть как здоровый, не нуждающийся в медицинской помощи человек, так и имеющий определенное заболевание, обусловливающее его обращение в лечебно-профилактическое учреждение. В то же время пациент — это человек, уже обратившийся в ЛПУ за диагностической, лечебной или профилактической медицинской помощью. Настоящая статья посвящена именно правам граждан и не затрагивает весьма важную проблему прав пациентов <3>. ——————————— <3> См.: Стеценко С. Г. Что должен знать медицинский работник о правах пациента // Медицинская практика. 2004. N 3. С. 49 — 55.
Рассматривая право на охрану здоровья, следует заметить, что помимо ст. 41 Конституции РФ, предоставляющей право каждому на охрану здоровья и медицинскую помощь, это право обеспечивается охраной окружающей природной среды, созданием благоприятных условий труда, быта, отдыха, воспитания и обучения граждан, производством и реализацией доброкачественных продуктов питания, а также предоставлением населению доступной медико-социальной помощи. Государство обеспечивает гражданам охрану здоровья независимо от пола, расы, национальности, языка, социального происхождения, должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Государство гарантирует гражданам защиту от любых форм дискриминации, обусловленной наличием у них каких-либо заболеваний. Лица, виновные в нарушении этого положения, несут установленную законом ответственность. Гражданам Российской Федерации, находящимся за ее пределами, гарантируется право на охрану здоровья в соответствии с международными договорами Российской Федерации (ст. 17 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан 1993 г.). Рассматривая частный фактор охраны здоровья — охрану окружающей природной среды, необходимо указать, что Федеральный закон от 10 января 2002 г. N 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» в ст. 11 определяет, что каждый гражданин имеет право на благоприятную окружающую среду, на ее защиту от негативного воздействия, вызванного хозяйственной и иной деятельностью, чрезвычайными ситуациями природного и техногенного характера, на достоверную информацию о состоянии окружающей среды и на возмещение вреда окружающей среде. Относительно же защиты от любых форм дискриминации, обусловленной наличием у граждан каких-либо заболеваний, необходимо привести в качестве примера СПИД — заболевание, которое пока не удается победить средствами медицины. Высший орган законодательной власти наложил запрет на ограничение прав ВИЧ-инфицированных. Это было достигнуто путем ст. 17 Федерального закона от 30 марта 1995 г. N 38-ФЗ «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)» (с изменениями от 12 августа 1996 г., 9 января 1997 г., 7 августа 2000 г.), где указано, что не допускаются увольнения с работы, отказ в приеме на работу, отказ в приеме в образовательные учреждения и учреждения, оказывающие медицинскую помощь, а также ограничение иных прав и законных интересов ВИЧ-инфицированных на основании наличия у них ВИЧ-инфекции, равно как и ограничение жилищных и иных прав и законных интересов членов семей ВИЧ-инфицированных, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом. Также в контексте права на охрану здоровья необходимо рассматривать нормативные требования к рекламе. Речь идет о том, что конституционные гарантии охраны здоровья населения Российской Федерации важно считать основой обеспечения долголетней активной жизни каждого человека. Учитывая требования законодательства, реклама — это распространяемая в любой форме, с помощью любых средств информация о физическом или юридическом лице, товарах, идеях и начинаниях (рекламная информация), которая предназначена для неопределенного круга лиц и призвана формировать или поддерживать интерес к этим физическому, юридическому лицу, товарам, идеям и начинаниям и способствовать реализации товаров, идей и начинаний. (Федеральный закон от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе» (с изменениями от 18 июня, 14 декабря, 30 декабря 2001 г.)). В продолжение этого законодатель в Федеральном законе от 22 июня 1998 г. N 86-ФЗ «О лекарственных средствах» (с изменениями от 2 января 2000 г., 30 декабря 2001 г., 10 января, 30 июня 2003 г.) в ст. 44 поместил положения, свидетельствующие, что при рекламе лекарственного средства не допускается его сравнение с другими лекарственными средствами в целях усиления рекламного эффекта. Реклама не должна создавать впечатление ненужности медицинских консультаций или хирургических операций. Реклама не должна содержать утверждений о том, что действие лекарственного средства гарантировано <4>. ——————————— <4> См.: Малеина М. Н. Некоторые вопросы развития и применения законодательства о рекламе медицинских услуг, медицинских изделий и лекарственных средств // Актуальные проблемы правового регулирования медицинской деятельности: Материалы 1-й Всероссийской научно-практической конференции. Москва, 16 мая 2003 г. / Под общ. ред. докт. юрид. наук С. Г. Стеценко. М.: Издательская группа «Юрист», 2003. С. 16 — 19.
Этим же вопросам посвящен Указ Президента РФ от 17 февраля 1995 г. N 161 «О гарантиях права граждан на охрану здоровья при распространении рекламы», в соответствии с которым не допускается распространение в средствах массовой информации рекламы: 1) алкогольных напитков и табачных изделий, противоречащей интересам охраны здоровья граждан; 2) методов профилактики, диагностики, лечения, медицинских технологий и лекарственных средств, не прошедших проверочных испытаний и не утвержденных в установленном порядке; 3) целителей, экстрасенсов и других лиц, объявляющих себя специалистами по лечению методами народной медицины и другими традиционными методами и не имеющих соответствующих разрешений; 4) продукции, подлежащей обязательной сертификации, но не имеющей сертификата соответствия согласно требованиям Закона Российской Федерации «О сертификации продукции и услуг». Право на информацию о факторах, влияющих на здоровье. Граждане имеют право на регулярное получение достоверной и своевременной информации о факторах, способствующих сохранению здоровья или оказывающих на него вредное влияние, включая информацию о санитарно-эпидемиологическом благополучии района проживания, рациональных нормах питания, о продукции, работах, услугах, их соответствии санитарным нормам и правилам, о других факторах. Эта информация предоставляется местной администрацией через средства массовой информации или непосредственно гражданам по их запросам в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации (ст. 19 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан). Право граждан на медико-социальную помощь. При заболевании, утрате трудоспособности и в иных случаях граждане имеют право на медико-социальную помощь, которая включает профилактическую, лечебно-диагностическую, реабилитационную, протезно-ортопедическую и зубопротезную помощь, а также меры социального характера по уходу за больными, нетрудоспособными и инвалидами, включая выплату пособия по временной нетрудоспособности. Медико-социальная помощь оказывается медицинскими, социальными работниками и иными специалистами в учреждениях государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения, а также в учреждениях системы социальной защиты населения. Особого внимания в области прав граждан на медико-социальную помощь заслуживает положение о бесплатности медицинской помощи в соответствии с программами государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи. Речь идет о том, что Правительство РФ в своем Постановлении от 11 сентября 1998 г. N 1096 «Об утверждении Программы государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи» (с изменениями от 26 октября 1999 г., 29 ноября 2000 г., 24 июля 2001 г.) определило перечень видов медицинской помощи, бесплатно предоставляемой гражданам Российской Федерации. В этот перечень входят: а) скорая медицинская помощь при состояниях, угрожающих жизни или здоровью гражданина или окружающих его лиц, вызванных внезапными заболеваниями, обострениями хронических заболеваний, несчастными случаями, травмами и отравлениями, осложнениями беременности и при родах; б) амбулаторно-поликлиническая помощь, включая проведение мероприятий по профилактике (в том числе диспансерному наблюдению, включая наблюдение здоровых детей), диагностике (в том числе в диагностических центрах) и лечению заболеваний как в поликлинике, так и на дому, а также в дневных стационарах и в стационарах на дому амбулаторно-поликлинических учреждений (подразделений); в) стационарная помощь: — при острых заболеваниях и обострениях хронических болезней, отравлениях и травмах, требующих интенсивной терапии, круглосуточного медицинского наблюдения и изоляции по эпидемиологическим показаниям; — при патологии беременности, родах и абортах; — при плановой госпитализации с целью проведения лечения и реабилитации, требующих круглосуточного медицинского наблюдения, в том числе в детских и специализированных санаториях; — при плановой госпитализации с целью проведения лечения и реабилитации, не требующих круглосуточного медицинского наблюдения, в стационарах (отделениях, палатах) дневного пребывания больничных учреждений. При оказании скорой медицинской и стационарной помощи осуществляется бесплатная лекарственная помощь в соответствии с законодательством Российской Федерации. Права в системе медицинского страхования. Данные права появились у граждан России после 1993 года, когда в нашей стране начало функционировать медицинское страхование. Закон РФ от 28 июня 1991 г. N 1499-I «О медицинском страховании граждан в Российской Федерации» (в редакции Закона РФ от 2 апреля 1993 г. N 4741-I) (с изменениями от 24 декабря 1993 г., 1 июля 1994 г., 29 мая 2002 г.) в ст. 6 («Права граждан Российской Федерации в системе медицинского страхования») определяет, что граждане Российской Федерации имеют право на: — обязательное и добровольное медицинское страхование; — выбор медицинской страховой организации; — выбор медицинского учреждения и врача в соответствии с договорами обязательного и добровольного медицинского страхования; — получение медицинской помощи на всей территории Российской Федерации, в том числе за пределами постоянного места жительства; — получение медицинских услуг, соответствующих по объему и качеству условиям договора, независимо от размера фактически выплаченного страхового взноса; — предъявление иска страхователю, страховой медицинской организации, медицинскому учреждению, в том числе на материальное возмещение причиненного по их вине ущерба, независимо от того, предусмотрено это или нет в договоре медицинского страхования; — возвратность части страховых взносов при добровольном медицинском страховании, если это определено условиями договора. Например, право граждан на выбор страховой медицинской организации позволяет выбрать именно ту страховую компанию, которая наиболее качественно оказывает услуги страхования. Качество страхования для гражданина обеспечивается и возможностью получать медицинскую помощь в лучших ЛПУ (с которыми страховая компания заключила договоры) и в случае необходимости защищать свои права как на досудебном уровне, так и в суде. Права членов семьи обеспечиваются за счет положений ст. 22 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан. Речь идет о том, что государство берет на себя заботу об охране здоровья членов семьи. Каждый гражданин имеет право по медицинским показаниям на бесплатные консультации по вопросам планирования семьи, наличия социально значимых заболеваний и заболеваний, представляющих опасность для окружающих, по медико-психологическим аспектам семейно-брачных отношений, а также на медико-генетические, другие консультации и обследования в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения с целью предупреждения возможных наследственных заболеваний у потомства. Семья по договоренности всех ее совместно проживающих совершеннолетних членов имеет право на выбор семейного врача, который обеспечивает ей медицинскую помощь по месту жительства. Семьи, имеющие детей (в первую очередь неполные, воспитывающие детей-инвалидов и детей, оставшихся без попечения родителей), имеют право на льготы в области охраны здоровья граждан, установленные законодательством Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Одному из родителей или иному члену семьи по усмотрению родителей предоставляется право в интересах лечения ребенка находиться вместе с ним в больничном учреждении в течение всего времени его пребывания независимо от возраста ребенка. Лицу, находящемуся вместе с ребенком в больничном учреждении государственной или муниципальной системы здравоохранения, выдается листок нетрудоспособности. Пособие при карантине, по уходу за больным ребенком в возрасте до семи лет выплачивается одному из родителей (иному законному представителю) или иному члену семьи за весь период карантина, амбулаторного лечения или совместного пребывания с ребенком в больничном учреждении, а пособие по уходу за больным ребенком в возрасте старше семи лет выплачивается за период не более 15 дней, если по медицинскому заключению не требуется большего срока. Права беременных женщин и матерей. Государство обеспечивает беременным женщинам право на работу в условиях, отвечающих их физиологическим особенностям и состоянию здоровья. Каждая женщина в период беременности, во время и после родов обеспечивается специализированной медицинской помощью в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения за счет средств целевых фондов, предназначенных для охраны здоровья граждан, а также за счет иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации. Женщины во время беременности и в связи с рождением ребенка, а также во время ухода за больными детьми в возрасте до 15 лет имеют право на получение пособия и оплачиваемого отпуска в установленном законом порядке. Дополнительными гарантиями прав беременных женщин и матерей являются положения Трудового кодекса Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. N 197-ФЗ (с изменениями от 24, 25 июля 2002 г., 30 июня 2003 г.), где в ст. ст. 255, 256 определяется продолжительность отпуска по беременности и родам и по уходу за ребенком. Женщинам по их заявлению и в соответствии с медицинским заключением предоставляются отпуска по беременности и родам продолжительностью 70 (в случае многоплодной беременности — 84) календарных дней до родов и 70 (в случае осложненных родов — 86, при рождении двух или более детей — 110) календарных дней после родов с выплатой пособия по государственному социальному страхованию в установленном законом размере. Отпуск по беременности и родам исчисляется суммарно и предоставляется женщине полностью независимо от числа дней, фактически использованных ею до родов. По заявлению женщины ей предоставляется отпуск по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет. Порядок и сроки выплаты пособия по государственному социальному страхованию в период указанного отпуска определяются федеральным законом. Отпуска по уходу за ребенком могут быть использованы полностью или по частям также отцом ребенка, бабушкой, дедом, другим родственником или опекуном, фактически осуществляющим уход за ребенком. По заявлению женщины или лиц, находящихся в отпуске по уходу за ребенком, во время нахождения в отпусках по уходу за ребенком они могут работать на условиях неполного рабочего времени или на дому с сохранением права на получение пособия по государственному социальному страхованию. На период отпуска по уходу за ребенком за работником сохраняется место работы (должность). Отпуска по уходу за ребенком засчитываются в общий и непрерывный трудовой стаж, а также в стаж работы по специальности (за исключением случаев назначения пенсии на льготных условиях). Государство гарантирует беременным женщинам, кормящим матерям, а также детям в возрасте до трех лет полноценное питание, в том числе в случае необходимости обеспечение их продуктами через специальные пункты питания и магазины по заключению врачей в соответствии с порядком, устанавливаемым Правительством Российской Федерации, правительствами субъектов Российской Федерации. (Ст. 23 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан). Права несовершеннолетних. «Дети — наше будущее». Этот девиз мы часто слышим из различных средств массовой информации. Но следует задаться вопросом, всегда ли в достаточной мере обеспечиваются условия для полной реализации детьми своих прав и законных интересов, и прежде всего прав в области охраны здоровья. Нормативно-правовую базу охраны здоровья несовершеннолетних составляют: — Конституция Российской Федерации; — Конвенция ООН о правах ребенка от 20 ноября 1989 г.; — Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г.; — Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изменениями от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января, 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.); — Семейный кодекс РФ от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ (с изменениями от 15 ноября 1997 г., 27 июня 1998 г., 2 января 2000 г.); — Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» (с изменениями от 20 июля 2000 г.) Конституция РФ в ст. 38 гарантирует, что материнство и детство, семья находятся под защитой государства. Медицинская деятельность, вмешательства с целью диагностики, лечения и профилактики заболеваний и патологических состояний потенциально содержат в себе возможность определенных нарушений в реализации ребенком своих прав, в том числе права на жизнь. На определенном этапе развития общества возникла необходимость в разработке комплексного международного нормативно-правового акта, регулирующего вопросы правового статуса детей. Таким документом стала Конвенция о правах ребенка, принятая в Нью-Йорке 20 ноября 1989 г., которая в ст. 6 определяет, что государства-участники признают, что каждый ребенок имеет неотъемлемое право на жизнь. При этом государства-участники признают право ребенка на пользование наиболее совершенными услугами системы здравоохранения и средствами лечения болезней и восстановления здоровья. Государства-участники стремятся обеспечить, чтобы ни один ребенок не был лишен своего права на доступ к подобным услугам системы здравоохранения. Государства-участники добиваются полного осуществления данного права и, в частности, принимают необходимые меры для: а) снижения уровней смертности младенцев и детской смертности; б) обеспечения предоставления необходимой медицинской помощи и охраны здоровья всех детей с уделением первоочередного внимания развитию первичной медико-санитарной помощи; в) борьбы с болезнями и недоеданием, в том числе в рамках первичной медико-санитарной помощи, путем, среди прочего, применения легкодоступной технологии и предоставления достаточно питательного продовольствия и чистой питьевой воды, принимая во внимание опасность и риск загрязнения окружающей среды; г) предоставления матерям надлежащих услуг по охране здоровья в дородовой и послеродовой периоды; д) обеспечения осведомленности всех слоев общества, в частности родителей и детей, о здоровье и питании детей, преимуществах грудного кормления, гигиене, санитарии среды обитания ребенка и предупреждении несчастных случаев, а также их доступа к образованию и их поддержки в использовании таких знаний; е) развития просветительной работы и услуг в области профилактической медицинской помощи и планирования размера семьи (ст. 24 Конвенции). Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» (с изменениями от 20 июля 2000 г.) в ст. 10 («Обеспечение прав детей на охрану здоровья») содержит положения, в соответствии с которыми в целях обеспечения прав детей на охрану здоровья федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, осуществляют в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения мероприятия по оказанию детям бесплатной медицинской помощи, предусматривающие профилактику заболеваний, медицинскую диагностику, лечебно-оздоровительную работу, в том числе диспансерное наблюдение, медицинскую реабилитацию детей-инвалидов и детей, страдающих хроническими заболеваниями, и санаторно-курортное лечение детей. Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан в ст. 24 указывают, что в интересах охраны здоровья несовершеннолетние имеют право на: 1) диспансерное наблюдение и лечение в детской и подростковой службах в порядке, устанавливаемом Министерством здравоохранения Российской Федерации, министерствами здравоохранения субъектов Российской Федерации; 2) медико-социальную помощь и питание на льготных условиях, устанавливаемых Правительством Российской Федерации, за счет средств бюджетов всех уровней; 3) санитарно-гигиеническое образование, на обучение и труд в условиях, отвечающих их физиологическим особенностям и состоянию здоровья и исключающих воздействие на них неблагоприятных факторов; 4) бесплатную медицинскую консультацию за счет средств бюджетов всех уровней при определении профессиональной пригодности; 5) получение необходимой информации о состоянии здоровья в доступной для них форме. Несовершеннолетние в возрасте старше 15 лет имеют право на добровольное информированное согласие на медицинское вмешательство или на отказ от него. Несовершеннолетние с недостатками физического или психического развития по заявлению родителей или лиц, их заменяющих, могут содержаться в учреждениях системы социальной защиты за счет средств бюджетов всех уровней, благотворительных и иных фондов, а также за счет средств родителей или лиц, их заменяющих. Права военнослужащих, граждан, подлежащих призыву на военную службу и поступающих на военную службу по контракту. Военнослужащие имеют право на медицинское освидетельствование для определения годности к военной службе и досрочное увольнение с военной службы на основании заключения военно-врачебной комиссии. Граждане, подлежащие призыву на военную службу и поступающие на военную службу по контракту, проходят медицинское освидетельствование и имеют право на получение полной информации о медицинских противопоказаниях для прохождения военной службы и показаниях на отсрочку или освобождение от призыва на военную службу по состоянию здоровья. В случае несогласия с заключением военно-врачебной комиссии военнослужащие, граждане, подлежащие призыву на военную службу и поступающие на военную службу по контракту, имеют право на производство независимой медицинской экспертизы и (или) обжалование заключений военно-врачебных комиссий в судебном порядке. Военнослужащие, граждане, подлежащие призыву на военную службу и поступающие на военную службу по контракту, имеют право на получение медицинской помощи в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения (ст. 25 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан). В то же время детализирует данные положения и вводит другие права военнослужащих специальный закон, посвященный регулированию статуса военнослужащих — Федеральный закон от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (с изменениями от 31 декабря 1999 г., 19 июня, 7 августа, 27 декабря 2000 г., 26 июля, 30 декабря 2001 г., 7, 21 мая, 28 июня, 27 ноября, 24 декабря 2002 г.), ст. 16 которого носит название «Право на охрану здоровья и медицинскую помощь». Охрана здоровья военнослужащих в соответствии с данным Законом обеспечивается созданием благоприятных условий военной службы, быта и системой мер по ограничению опасных факторов военной службы, проводимой командирами во взаимодействии с органами государственной власти. Забота о сохранении и об укреплении здоровья военнослужащих — обязанность командиров. На них возлагается обеспечение требований безопасности при проведении учений, иных мероприятий боевой подготовки, во время эксплуатации вооружения и военной техники, при производстве работ, исполнении других обязанностей военной службы. Военнослужащие и граждане, призванные на военные сборы, имеют право на бесплатную медицинскую помощь, в том числе на изготовление и ремонт зубных протезов (за исключением протезов из драгоценных металлов и других дорогостоящих материалов), бесплатное обеспечение лекарствами, другим медицинским имуществом по рецептам врачей в военно-медицинских подразделениях, частях и учреждениях (далее — военно-медицинские учреждения). При отсутствии по месту военной службы или месту жительства военнослужащих военно-медицинских учреждений или соответствующих отделений в них либо специального медицинского оборудования, а также в неотложных случаях медицинская помощь оказывается в учреждениях государственной или муниципальной систем здравоохранения. Расходы указанным учреждениям здравоохранения по оказанию медицинской помощи военнослужащим и гражданам, призванным на военные сборы, возмещаются Министерством обороны Российской Федерации (иным федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба). Военнослужащие, получившие увечье (ранение, травму, контузию) или заболевание при исполнении ими обязанностей военной службы, после госпитального лечения имеют право на внеочередное получение путевок в санаторно-курортные и оздоровительные учреждения Министерства обороны Росси йской Федерации (иного федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба). Вместе с тем права военнослужащих в области медицинской деятельности имеют и определенные проблемы. Одной из них является законодательно определенный запрет на участие военнослужащих в проведении клинических исследований лекарственных средств (ст. 40 Федерального закона «О лекарственных средствах» 1998 г.). Проводя комплексную оценку данного запрета, следует отметить определенное ограничение права военнослужащих на получение медицинской помощи за счет применения новых лекарственных средств <5>. ——————————— <5> См.: Гучев И. А., Стеценко С. Г., Иваница Г. В. и др. Биомедицинские исследования на военнослужащих // Качественная клиническая практика. 2003. N 1. С. 30 — 38.
Права граждан пожилого возраста. В соответствии с законодательством граждане пожилого возраста (достигшие возраста, установленного законодательством Российской Федерации для назначения пенсии по старости: женщины с 55 лет, мужчины с 60 лет) имеют право на медико-социальную помощь на дому, в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения, а также в учреждениях системы социальной защиты населения и на лекарственное обеспечение, в том числе на льготных условиях. Медико-социальная помощь гражданам пожилого возраста, включая одиноких граждан пожилого возраста и членов семей, состоящих из одних пенсионеров, направлена на лечение имеющихся у них заболеваний и уход, поддержание их активного образа жизни и социальную защиту в случае болезни и неспособности удовлетворять свои основные жизненные потребности. Граждане пожилого возраста на основании медицинского заключения имеют право на санаторно-курортное лечение и реабилитацию бесплатно или на льготных условиях за счет средств социального страхования, органов социальной защиты населения и за счет средств предприятий, учреждений и организаций при их согласии. Действительная гуманность общества определяется в том числе отношением к пожилым людям. Особенности данного возрастного периода предопределяют увеличение количества заболеваний, большую нуждаемость в охране здоровья и медицинской помощи. Законодатель, определяя для данной категории граждан особые права в области охраны здоровья, стремился в максимально возможной степени обеспечить их охрану здоровья и предоставить доступ к получению медицинской помощи. Права инвалидов. Федеральный закон от 24 ноября 1995 г. N 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» (с изменениями от 24 июля 1998 г., 4 января, 17 июля 1999 г., 27 мая 2000 г., 9 июня, 8 августа, 29, 30 декабря 2001 г., 29 мая 2002 г., 10 января, 23 октября 2003 г.) определяет, что инвалид — лицо, которое имеет нарушение здоровья со стойким расстройством функций организма, обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефектами, приводящее к ограничению жизнедеятельности и вызывающее необходимость его социальной защиты. Ст. 13 данного Закона указывает, что оказание квалифицированной медицинской помощи инвалидам, включая лекарственное обеспечение, осуществляется бесплатно или на льготных условиях в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации. Инвалиды, в том числе дети-инвалиды и инвалиды с детства, имеют право на медико-социальную помощь, реабилитацию, обеспечение лекарствами, протезами, протезно-ортопедическими изделиями, средствами передвижения на льготных условиях, а также на профессиональную подготовку и переподготовку. Нетрудоспособные инвалиды имеют право на бесплатную медико-социальную помощь в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения, на уход на дому, а в случае неспособности удовлетворять основные жизненные потребности — на содержание в учреждениях системы социальной защиты населения. Порядок оказания инвалидам медико-социальной помощи и перечень льгот для них определяются законодательством Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Органы государственной власти субъектов Российской Федерации в пределах своей компетенции могут устанавливать для инвалидов дополнительные льготы. Для ухода за детьми-инвалидами и инвалидами с детства до достижения ими возраста 18 лет одному из работающих родителей или лиц, их заменяющих, предоставляются четыре дополнительных оплачиваемых выходных дня в месяц, которые могут быть использованы одним из названных лиц либо разделены ими между собой по своему усмотрению (ст. 27 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан). Права граждан при чрезвычайных ситуациях и в экологически неблагополучных районах. Реалии настоящего времени, к сожалению, свидетельствуют о том, что экологическая ситуация в большинстве регионов России становится крайне тяжелой, а количество различного рода техногенных катастроф год от года нарастает. Подобного рода ситуации обусловливают увеличение количества лиц, которым требуется медицинская помощь. Ведущий нормативно-правовой акт в системе правового обеспечения медицинской деятельности — Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан — в ст. 28 содержат положения, в соответствии с которыми граждане, пострадавшие при чрезвычайной ситуации, имеют право на получение бесплатной медицинской помощи, санаторно-курортного и восстановительного лечения, проведение гигиенических и противоэпидемических мероприятий по преодолению последствий чрезвычайной ситуации и снижению риска для их жизни и здоровья. Гражданам Российской Федерации, проживающим в районах, признанных в установленном законодательством порядке экологически неблагополучными, гарантируются бесплатная медицинская помощь, медико-генетические и другие консультации и обследования при вступлении в брак, а также санаторно-курортное и восстановительное лечение, обеспечение лекарственными средствами, иммунобиологическими препаратами и изделиями медицинского назначения на льготных условиях. Гражданам, пострадавшим при спасании людей и оказании медицинской помощи в условиях чрезвычайной ситуации, гарантируются бесплатные лечение, включая санаторно-курортное лечение, и все виды реабилитации, а также материальная компенсация в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Права лиц, задержанных, заключенных под стражу, отбывающих наказание в местах лишения свободы либо административный арест, на получение медицинской помощи. Руководствуясь тем, что граждане России, степень свободы которых по тем или иным причинам ограничена, остаются гражданами России, на них (с определенными ограничениями) распространяются права граждан в сфере медицинской деятельности. Уголовно-исполнительный кодекс РФ от 8 января 1997 г. N 1-ФЗ (с изменениями от 8 января, 21, 24 июля 1998 г., 16 марта 1999 г., 9, 20 марта, 19 июня 2001 г., 11 июня, 8 декабря 2003 г.) в ст. 101 определяет, что лечебно-профилактическая и санитарно-профилактическая помощь осужденным к лишению свободы организуется и предоставляется в соответствии с Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений и законодательством Российской Федерации. В уголовно-исполнительной системе для медицинского обслуживания осужденных организуются лечебно-профилактические учреждения (больницы, специальные психиатрические и туберкулезные больницы) и медицинские части, а для содержания и амбулаторного лечения осужденных, больных открытой формой туберкулеза, алкоголизмом и наркоманией, — лечебные исправительные учреждения. Администрация исправительных учреждений несет ответственность за выполнение установленных санитарно-гигиенических и противоэпидемических требований, обеспечивающих охрану здоровья осужденных. Представляет интерес решение законодателя относительно вопроса отказа осужденного от приема пищи. Когда речь идет об угрозе жизни осужденного, с позиций уголовно-исполнительного закона допускается принудительное питание осужденного по медицинским показаниям. Вместе с тем Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан содержат нормы, предоставляющие право беременным женщинам, женщинам во время родов и в послеродовой период на специализированную помощь, в том числе в родильных домах. В местах лишения свободы, где предусматривается совместное содержание матерей и детей в возрасте до одного года, создаются детские ясли с квалифицированным персоналом. Испытание новых методов диагностики, профилактики и лечения, а также лекарственных средств, проведение биомедицинских исследований с привлечением в качестве объекта лиц, задержанных, заключенных под стражу, отбывающих наказание в местах лишения свободы либо административный арест, не допускаются. Последнее обстоятельство объясняется невозможностью в местах лишения свободы полностью обеспечить добровольность принятия решения об участии в испытаниях <6>. ——————————— <6> См.: Сальников В. П., Стеценко С. Г. Трансплантация органов и тканей человека: проблемы правового регулирования. Научное издание. Серия: «Право и медицина». СПб., Фонд «Университет», 2000. С. 19 — 20.
Таким образом, необходимо заметить, что отечественная нормативно-правовая база содержит положения, регулирующие права граждан и отдельных групп населения в области охраны здоровья. Их знание необходимо как юристам, так и врачам, изучающим медицинское право. От того, насколько качественно будет усвоена информация по этому вопросу, во многом зависит реальное обеспечение данных прав.
——————————————————————
«Обзор судебной практики о судебных решениях и некоторых определениях Военной коллегии Верховного Суда РФ, вынесенных в феврале 2004 года» (Редакционный материал) («Право в Вооруженных Силах», 2004, N 7)
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА О СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЯХ И НЕКОТОРЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЯХ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ, ВЫНЕСЕННЫХ В ФЕВРАЛЕ 2004 Г.
Пункты 1 — 8 статьи 221 Инструкции о порядке проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах Российской Федерации признаны не подлежащими применению в части временных ограничений.
Решение Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2004 г. N ВКПИ04-8 по заявлению Д. Д. обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением, в котором просил признать незаконными некоторые положения ч. 3 ст. 221 Инструкции о порядке проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной Приказом Министра обороны Российской Федерации от 20 августа 2003 г. N 200. По мнению Д., ч. 3 ст. 221 Инструкции в части слов «…возникновение или обретение которых может быть связано с воздействием комплекса неблагоприятных факторов» противоречит п. «в» ст. 41 Постановления Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. N 123 «Об утверждении Положения о военно-врачебной экспертизе», поскольку в Постановлении Правительства РФ такие обстоятельства не содержатся. Применив в ч. 3 ст. 221 Инструкции формулировку «комплекс неблагоприятных факторов» Министр обороны Российской Федерации необоснованно расширил причинную связь «радиационного фактора» или «радиационного фактора с иными вредными последствиями», указанных в ст. 24 Закона РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС». В п. п. 1 — 8 ч. 3 ст. 221 Инструкции необоснованно введено временное ограничение наступления заболеваний 2 и 5 годами. Это противоречит положениям ч. 6 п. 8 ст. 24 Закона РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» от 15 мая 1991 г. N 1244-1. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. В официальном тексте документа, видимо, допущена опечатка: имеется в виду ч. 6 ст. 24 Закона РФ «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» от 15 мая 1991 г. N 1244-1, т. к. данная статья не содержит пунктов. —————————————————————— Верховный Суд Российской Федерации нашел жалобу подлежащей удовлетворению в части оспаривания заявителем сроков возникновения и обострения заболеваний, установленных п. п. 1 — 8 ч. 3 оспариваемой статьи Инструкции по следующим основаниям. Как установлено судом, для выполнения предписаний Положения о военно-врачебной экспертизе, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. N 123, Министр обороны Российской Федерации 20 августа 2003 г. издал Приказ N 200, который утвердил Инструкцию о порядке проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах Российской Федерации. При этом в оспариваемой заявителем ст. 221, п. п. 1 — 8, Инструкции, наряду с перечнем заболеваний, которые могли быть получены освидетельствуемым при исполнении обязанностей военной службы в связи с аварией на Чернобыльской АЭС, установлены сроки возникновения таких заболеваний после прекращения работ по ликвидации катастрофы. Однако п. «в» ст. 41 названного выше Постановления Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. N 123 и ст. 23 Закона РФ от 15 мая 1991 г. N 1244-1, во исполнение которых разработана и утверждена Министром обороны РФ Инструкция, не предусмотрели временных периодов, в течение которых могут возникнуть заболевания при исполнении обязанностей военной службы в связи с аварией на Чернобыльской АЭС. Согласно этому пункту военно-врачебная комиссия выносит заключение о причинной связи увечий, заболеваний с формулировкой «заболевание получено освидетельствуемым при исполнении обязанностей военной службы в связи с аварией на Чернобыльской АЭС», если увечье, заболевание получено освидетельствуемым при выполнении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Ст. 24, ч. 8, Закона РФ от 15 мая 1991 г. N 1244-1 предусмотрено, что причинная связь между ухудшением здоровья, заболеванием, смертью, частичной либо полной потерей трудоспособности граждан, пострадавших вследствие чернобыльской катастрофы, признается установленной независимо от величины дозы облучения или отсутствия данных по облучению, медицинского анамнеза до событий чернобыльской катастрофы, продолжительности периода между окончанием работы или проживания в зонах радиоактивного загрязнения и наступлением вредных последствий, если наступившие вредные последствия могли быть вызваны неблагоприятными факторами, возникшими вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, если межведомственными экспертными советами, военно-врачебными комиссиями, а также другими органами, определяемыми Правительством РФ, не подтверждено отсутствие такой связи. Поскольку обжалованные п. п. 1 — 8 ст. 221 Инструкции затрагивают права многих граждан и рассчитаны на неоднократное применение и в них, помимо перечня заболеваний, возникновение или обострение которых может быть поставлено в связь с выполнением определенных работ по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, введены также не предусмотренные нормативными актами сроки установления таких заболеваний двумя и пятью годами после прекращения работ, Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу о незаконности указанных пунктов в части установления сроков, в связи с чем они не подлежат применению со дня утверждения Инструкции. Что касается остальных требований заявителя, то они удовлетворению не подлежат. Слова «…возникновение или обострение которых может быть связано с воздействием комплекса неблагоприятных факторов», содержащиеся в ч. 3 ст. 221 Инструкции, как видно из содержания приведенной выше ст. 24 Закона РФ от 15 мая 1991 г. N 1244-1, ей не противоречат.
Пункт 40 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной Приказом Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 г. N 80, не противоречит действующему законодательству.
Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 13 февраля 2004 г. N ВКПИ04-7 по заявлению Д. Д. обратилась в Верховный Суд Российской Федерации, считая, что п. 40 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации противоречит Жилищному кодексу РСФСР и Федеральному закону «О статусе военнослужащих», а также нарушает ее жилищные права, поскольку устанавливает, что ордер на заселение жилого помещения КЭЧ района выдается непосредственно военнослужащему. В судебном заседании заявитель Д. и ее представитель пояснили, что Приказ Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 г. N 80 в оспариваемой части противоречит требованиям ст. 47 ЖК РСФСР, ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» и лишает заявительницу права на получение ордера на жилое помещение, выделенное жилищной комиссией воинской части еще до расторжения ее брака с военнослужащим. Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации оставила заявление без удовлетворения по следующим основаниям. Согласно п. 40 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации после оформления ордеров на заселение жилого помещения КЭЧ района выдает ордер непосредственно военнослужащему (лицу гражданского персонала Вооруженных Сил), которому предоставляется жилое помещение, а в исключительных случаях по доверенности передает их под расписку представителям воинских частей для вручения лицам, которым предоставляется жилое помещение. В соответствии с п. 1 Положения о Министерстве обороны Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 11 ноября 1998 г. N 1357, ч. 2 ст. 1 Указа Президента Российской Федерации «О системе федеральных органов исполнительной власти» от 14 августа 1996 г. N 1176 Министерство обороны Российской Федерации является федеральным органом исполнительной власти, проводящим государственную политику и осуществляющим государственное управление в области обороны. Согласно ст. 13 Закона Российской Федерации «Об основах федеральной жилищной политики» порядок и условия предоставления жилого помещения по договору найма гражданам, нуждающимся в улучшении жилищных условий, определяют органы государственной власти и управления Российской Федерации, субъектов Российской Федерации в соответствии с существующей очередью на улучшение жилищных условий, а также с учетом льгот по предоставлению жилых помещений, установленных органами государственной власти и управления Российской Федерации и республик в составе Российской Федерации. В п. 1 и подп. 21 п. 7 Положения о Министерстве обороны Российской Федерации указано, что Министерство обороны Российской Федерации является федеральным органом исполнительной власти, одной из функций которого является осуществление расквартирования войск и управление жилищным фондом, закрепленным за данным Министерством. В соответствии с ч. 3 ст. 30 Жилищного кодекса РСФСР порядок учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, а также определение очередности предоставления гражданам жилых помещений устанавливается данным Кодексом и другим законодательством Российской Федерации. Приведенные нормы свидетельствуют о наличии у Министра обороны права издавать нормативные акты, определяющие порядок и условия предоставления жилых помещений, закрепленных за Министерством обороны, включая регламентирование вопросов, связанных с выдачей ордеров на эти жилые помещения. Как установлено ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих», военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членам их семей предоставляются жилые помещения по нормам и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, с учетом права на дополнительную жилую площадь за счет государственного или муниципального жилищного фонда, закрепляемого за Министерством обороны Российской Федерации (иным федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба). Согласно ст. 2 указанного правового акта к членам семей военнослужащих, на которых распространяются льготы, гарантии и компенсации, предусмотренные данным Федеральным законом, федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, относятся супруга (супруг); несовершеннолетние дети; дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими возраста 18 лет; дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных учреждениях по очной форме обучения; лица, находящиеся на иждивении военнослужащих. Из изложенного следует, что реализация предусмотренных законодательством и иными нормативными актами Российской Федерации льгот, гарантий и компенсаций для военнослужащих, в том числе связанная с обеспечением жилыми помещениями, ставится в зависимость от принадлежности граждан к членам семьи военнослужащего. Что касается вопроса о выдаче ордера непосредственно военнослужащему, то данное положение Инструкции соответствует как ст. ст. 47, 49 ЖК РСФСР, так и п. п. 49, 50 действующих Примерных правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений, утвержденных Постановлением Совета Министров РСФСР от 31 июля 1984 г. N 335. Согласно названным положениям ордер выдается непосредственно гражданину, которому предоставляется жилое помещение, или, в исключительных случаях, другому лицу по доверенности, удостоверенной в установленном порядке. При получении ордера должны быть предъявлены паспорта (свидетельства о рождении) или другие заменяющие их документы на всех членов семьи, подлежащих включению в ордер, а также письменное согласие всех совершеннолетних членов семьи на переселение в предоставленное жилое помещение. Выдача ордера на жилое помещение может быть приостановлена в случаях, когда фактический состав семьи не соответствует указанному в решении о предоставлении жилого помещения, выявления других обстоятельств, которые могли повлиять на решение вопроса о предоставлении жилого помещения. Таким образом, оспариваемое положение ведомственного нормативного акта не противоречит как Федеральному закону «О статусе военнослужащих», так и жилищному законодательству, в том числе и потому, что не лишает гражданина — члена семьи военнослужащего, а также переставшего быть таковым, реализовать свои жилищные права в порядке, предусмотренном Жилищным кодексом РСФСР, а также путем обращения за защитой своих гражданских прав в районный суд.
Постановление Правительства Российской Федерации от 25 февраля 2000 г. N 160 «О предоставлении путевок в лечебно-оздоровительные учреждения военнослужащим, сотрудникам органов внутренних дел, государственной противопожарной службы и сотрудникам уголовно-исполнительной системы, выполняющим (выполнявшим) задачи по обеспечению правопорядка и общественной безопасности на территории Северо-Кавказского региона, и членам их семей» признано не противоречащим законодательству.
Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 4 февраля 2004 г. N ВКПИ03-122 по заявлению воинской части. Решением Тамбовского гарнизонного военного суда от 13 июня 2001 г. в удовлетворении жалоб П., Ц. и Я. о признании незаконными действий командира воинской части, связанных с отказом в выплате им денежной компенсации взамен не предоставленных путевок в лечебно-оздоровительные учреждения в 2000 г., отказано. В кассационном порядке решение суда первой инстанции не обжаловалось. Постановлением президиума Московского окружного военного суда от 22 января 2003 г. по протесту председателя этого суда вышеуказанные действия командира части признаны незаконными и на нее возложена обязанность выплатить заявителям денежную компенсацию взамен непредоставленных путевок в лечебно-оздоровительные учреждения. Воинская часть обратилась в Верховный Суд РФ с заявлением, в котором указано, что оспариваемое Постановление противоречит Закону РФ от 21 января 1993 г. N 4328-1 «О дополнительных гарантиях и компенсациях военнослужащим, проходящим военную службу на территориях государств Закавказья, Прибалтики и Республики Таджикистан, а также выполнявшим задачи по защите конституционных прав граждан в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах», так как возлагает на воинскую часть обязанность по выплате указанной денежной компенсации всем военнослужащим, выполнявшим специальные задачи на территории Северо-Кавказского региона, тогда как ст. 5 приведенного Закона прямо определяет, что право на получение денежной компенсации взамен непредоставленных путевок в лечебно-оздоровительные учреждения имеют только военнослужащие, выполнявшие задачи в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера на территории Чеченской Республики и на непосредственно прилегающих к ней территориях Северного Кавказа, отнесенных к зоне вооруженного конфликта. Далее указывалось, что Постановлением Правительства РФ от 26 декабря 2001 г. N 896 «О зонах вооруженных конфликтов» к выполнению задач в зоне вооруженного конфликта постановлено относить их выполнение на всей территории Чеченской Республики в период с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г. Заявители же выполняли специальные задачи (обслуживание авиационной техники) по проведению контртеррористической операции на территории, непосредственно прилегающей к Чеченской Республике (г. Буденовск и г. Моздок), но не являющейся зоной вооруженного конфликта, следовательно, на них указанные льготы не распространяются. Льготы этим лицам, по мнению представителя воинской части, установлены Федеральным законом от 25 июля 1998 г. N 130 «О борьбе с терроризмом» и Постановлением Правительства РФ от 22 января 1997 г. N 58, в которые оспариваемая льгота по санаторно-курортному обеспечению не входит. В заявлении также указано, что преамбула оспариваемого Постановления не содержит указания на основания его принятия, данное Постановление не обеспечено финансированием, поскольку его действие приостановлено на 2002 г. Постановлением Правительства РФ от 24 августа 2002 г. N 630 и целевое финансирование по статье расходов, предназначенных на выплату компенсации, в настоящий момент не производится. Противоречит данное Постановление и Федеральному закону «О ветеранах», который не содержит указанных льгот. Военная коллегия Верховного Суда нашла заявление не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям. Правовые основы и порядок введения на территории Российской Федерации чрезвычайного положения определены в Российской Федерации Федеральным конституционным законом от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении». Социально-правовые гарантии защиты военнослужащих, проходящих военную службу на территориях стран Закавказья, Прибалтики и Республики Таджикистан, а также выполняющих задачи в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах, установлены Законом Российской Федерации от 21 января 1993 г. N 4328-1. Статьей 5 указанного Закона установлено, что военнослужащим, выполнявшим задачи в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера на территории Чеченской Республики и на непосредственно прилегающих к ней территориях Северного Кавказа, отнесенных к зоне вооруженного конфликта, наряду с гарантиями и компенсациями, предусмотренными настоящим Законом, предоставляется целый ряд льгот, в том числе при наличии медицинских показаний этим лицам в первоочередном порядке предоставляются путевки в лечебно-оздоровительные учреждения соответствующих федеральных органов исполнительной власти или денежная компенсация в размере стоимости путевки. Федеральным законом от 16 мая 1995 г. N 75-ФЗ «О распространении действия Закона Российской Федерации «О дополнительных гарантиях и компенсациях военнослужащим, проходящим военную службу на территориях государств Закавказья, Прибалтики и Республики Таджикистан, а также выполнявшим задачи по защите конституционных прав граждан в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах» на военнослужащих, а также лиц рядового и начальствующего состава, курсантов и слушателей учебных заведений Министерства внутренних дел Российской Федерации, выполняющих и выполнявших задачи в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике» действие рассматриваемого Закона распространено на военнослужащих, а также лиц рядового и начальствующего состава, курсантов и слушателей учебных заведений Министерства внутренних дел Российской Федерации, выполняющих и выполнявших задачи в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике, а Правительству РФ предписано определить зону вооруженного конфликта в Чеченской Республике, время выполнения задач в этой зоне и порядок предоставления им дополнительных гарантий и компенсаций. Во исполнение указанного Федерального закона Правительство Российской Федерации приняло Постановление от 11 декабря 1995 г. N 1210, согласно которому к зоне, на которую распространяется действие Закона Российской Федерации N 75-ФЗ, отнесена вся территория Чеченской Республики, а Министерству обороны Российской Федерации, Министерству внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службе безопасности Российской Федерации и Федеральной пограничной службе Российской Федерации с учетом предложений других федеральных органов исполнительной власти, в которых законом предусмотрена военная служба, предоставлено право относить совместными решениями к зоне вооруженного конфликта отдельные местности, прилегающие к территории Чеченской Республики, при возникновении в этих местностях вооруженных конфликтов. Вместе с тем в целях упорядочения предоставления гарантий и компенсаций, предусмотренных названным Законом, Правительством РФ принято Постановление от 26 декабря 2001 г. N 896 «О зонах вооруженных конфликтов», которым признано утратившим силу ранее принятое Постановление от 11 декабря 1995 г. N 1210 и в соответствии с которым к выполнению задач в зоне вооруженного конфликта отнесено выполнение задач на территориях Республики Северная Осетия — Алания и Республики Ингушетия в октябре — ноябре 1992 г. и на всей территории Чеченской Республики в период с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г. Правовые и организационные основы борьбы с терроризмом в Российской Федерации, а также основы правовой и социальной защиты лиц, участвующих в борьбе с терроризмом, установлены Федеральным законом от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» и Постановлением Правительства РФ от 22 января 1997 г. Как верно указано в заявлении представителя воинской части, эти нормативные акты не устанавливают для лиц, привлекаемых к выполнению специальных задач, связанных с проведением мероприятий по борьбе с терроризмом, права на первоочередное получение путевок в лечебно-оздоровительные учреждения и получение соответствующей компенсации. Положение о предоставлении путевок в лечебно-оздоровительные учреждения военнослужащим, сотрудникам органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы и сотрудникам уголовно-исполнительной системы, выполняющим (выполнявшим) задачи по обеспечению правопорядка и общественной безопасности на территории Северо-Кавказского региона, и членам их семей утверждено Постановлением Правительства Российской Федерации от 25 февраля 2000 г. N 160. Действительно, в указанном Постановлении нет указания на то, что оно принято в развитие Закона N 4328-1. Вместе с тем отсутствие названного указания само по себе основанием для признания оспариваемого нормативного акта незаконным не является. Не может являться таким основанием и тот факт, что действие оспариваемого Постановления в части выплаты денежной компенсации в 2002 — 2003 гг. приостановлено на основании постановлений Правительства РФ от 24 августа 2002 г. N 630 и от 14 октября 2003 г. N 625. Анализ норм рассматриваемого Постановления позволяет прийти к выводу о том, что оно распространяется и на лиц, выполняющих задачи в условиях чрезвычайного положения и вооруженных конфликтов, поскольку для данной категории граждан рассматриваемая льгота прямо установлена Законом N 4328-1. Вместе с тем толкование применения оспариваемого Постановления и распространение его действия, если оно даже имеет место в судебной практике, на более широкий круг лиц, чем тот, который установлен Законом Российской Федерации N 4328-1, в том числе и на лиц, привлекаемых к выполнению специальных задач, связанных с проведением мероприятий по борьбе с терроризмом, не может служить основанием для признания его незаконным в связи с нижеследующим. В соответствии со ст. 115 Конституции Российской Федерации Правительство РФ на основании и во исполнение Конституции Российской Федерации, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ издает постановления и распоряжения, обеспечивает их исполнение. Статьей 16 Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации» от 17 декабря 1997 г. N 2-ФКЗ к полномочиям Правительства Российской Федерации в социальной сфере отнесено принятие мер по реализации прав граждан на охрану здоровья, по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия. На основании п. 9 ст. 13 Федерального закона «О статусе военнослужащих» от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ Правительством Российской Федерации могут устанавливаться надбавки и дополнительные выплаты военнослужащим, которые не предусмотрены настоящим Законом. Таким образом, Правительство Российской Федерации в рамках указанной конституционной нормы, Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации» и Федерального закона «О статусе военнослужащих», принимая соответствующее Постановление и определяя круг лиц, на которых распространяется указанная льгота, действовало в пределах своих полномочий и компетенции, установленной Законом.
Заявление с ходатайством признать не подлежащим применению абзац 1 пункта 7 Положения о денежном и материальном обеспечении личного состава, направляемого Министерством обороны СССР, Комитетом государственной безопасности и Министерством внутренних дел СССР за границу для оказания технической помощи и выполнения иных обязанностей, оставлено без удовлетворения.
Решение Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2004 г. N ВКПИ03-107 по заявлению Ц. Постановлением Совета Министров СССР от 17 февраля 1988 г. N 223-57 утверждено Положение о денежном и материальном обеспечении личного состава, направляемого Министерством обороны СССР, Комитетом государственной безопасности и Министерством внутренних дел СССР за границу для оказания технической помощи и выполнения иных обязанностей. Абзацем 1 пункта 7 названного Положения установлено, что военнослужащим (кроме военнослужащих срочной службы), лицам рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, рабочим и служащим, направляемым за границу на один год и более, выплачивается подъемное пособие в советских рублях в размере месячного оклада (тарифной ставки), получаемого в СССР по основной штатной должности перед направлением за границу, а лицам офицерского состава и начальствующего состава органов внутренних дел, прапорщикам и мичманам — также оклада по воинскому (специальному) званию. При этом для лиц офицерского состава в расчет принимается оклад по должности вместе с прибавкой взамен продовольственного пайка. В заявлении Ц. отмечал, что приведенная правовая норма ограничивает размер подъемного пособия одним окладом месячного содержания, а также устанавливает дополнительные условия его выплаты перед направлением военнослужащего за границу, и потому противоречит п. 3 ст. 13 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» и затрагивает его права и законные интересы в получении пособия военнослужащего, убывшего к новому месту военной службы на территорию иностранного государства. Кроме того, по мнению заявителя Положение, норма которого оспаривается, не содержит сведений, составляющих государственную тайну или сведения конфиденциального характера, однако официально не было опубликовано для всеобщего сведения и в соответствии с ч. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерации, п. 1 Указа Президента РФ от 23 мая 1996 г. N 763 «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» не должно применяться. Поэтому заявитель просит признать эту норму незаконной и не действующей с момента вступления в силу Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ «О статусе военнослужащих», то есть с 1 января 1998 г. Верховный Суд Российской Федерации нашел заявление Ц. не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям. Согласно исследованным в судебном заседании документам Ц. временно проходил военную службу в российском воинском контингенте в Боснии и Герцеговине в период с 12 февраля по 30 октября 2001 г. В силу ч. 4 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» особенности обеспечения денежным довольствием отдельных категорий военнослужащих определяются отдельными федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Направление воинских формирований Вооруженных Сил РФ для участия в миротворческой операции многонациональных сил в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине осуществлено решением Президента РФ на основании Постановления Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 5 января 1996 г. N 772-1. Пунктом 3 Указа Президента РФ от 21 декабря 1998 г. N 1615 «О продлении срока использования контингента Вооруженных Сил Российской Федерации в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине» Правительству РФ поручено осуществлять в установленном порядке финансирование расходов, связанных с участием российского воинского контингента в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине от 14 декабря 1995 г., в рублях и иностранной валюте, предусмотрев материальное обеспечение и денежное довольствие военнослужащих российского воинского контингента, включая дополнительные гарантии и выплату компенсаций, в том числе членам их семей, в соответствии с федеральными законами. Во исполнение данного Указа Президента РФ Правительством РФ принят ряд постановлений: от 3 апреля 1996 г. N 402, от 3 июля 1997 г. N 797, от 28 декабря 1998 г. N 1565, от 26 июля 2001 г. N 553, которыми установлено материальное и денежное обеспечение этого контингента военнослужащих Вооруженных Сил РФ. Причем в каждом из этих постановлений указано, что материальное и денежное обеспечение военнослужащих Вооруженных Сил РФ, направленных для участия в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине, осуществляется в порядке, применяемом в отношении военных специалистов, направленных за границу Министерством обороны Российской Федерации для оказания технического содействия и другой помощи. Поскольку Президент Российской Федерации поручил Правительству Российской Федерации предусмотреть материальное обеспечение и денежное довольствие военнослужащих российского воинского контингента, направленного для участия в миротворческой операции многонациональных сил по стабилизации в рамках выполнения Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине от 14 декабря 1995 г., Правительство Российской Федерации, устанавливая такое обеспечение, вправе было распространить на него действие Постановления Совета Министров СССР от 17 февраля 1988 г. N 223-57. Утверждение Ц. о несоответствии абз. 1 п. 7 Постановления Совета Министров СССР от 17 февраля 1988 г. N 223-57 Федеральному закону «О статусе военнослужащих» от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ, поскольку в нем не предусмотрена выплата при переезде к новому месту военной службы за пределы территории Российской Федерации подъемного пособия в размере двух окладов денежного содержания, а также имеется дополнительное по сравнению с Федеральным законом условие выплаты — прохождение военной службы за границей один год и более, не может быть признано состоятельным, поскольку Правительство Российской Федерации, как об этом указано выше, в пределах своей компетенции, определяя нормы и порядок выплаты денежного довольствия военнослужащим российского воинского контингента, а также устанавливая им дополнительные гарантии и компенсации, в том числе и членам их семей, применило иной принцип их материального и денежного обеспечения, который нисколько не ухудшил их положение. Что касается утверждения Ц. о том, что Положение, норма которого оспаривается, не содержит сведений, составляющих государственную тайну, или сведений конфиденциального характера, однако официально не было опубликовано для всеобщего сведения в соответствии с ч. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерации, п. 1 Указа Президента Российской Федерации «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» от 23 мая 1996 г. N 763, то оно также несостоятельно, так как действующим на момент издания этого акта Постановлением Совета Министров СССР «О порядке опубликования и вступления в силу постановлений и распоряжений Правительства СССР» от 20 марта 1959 г. N 239 обязательное опубликование нормативных правовых актов Правительства СССР, касающихся прав и свобод граждан, не предусматривалось. В силу ст. 1 Закона РСФСР «О действии актов органов Союза ССР на территории РСФСР» от 24 октября 1990 г. акты Совета Министров СССР, принятые в пределах полномочий, переданных Российской Федерацией Союзу ССР в соответствии с Декларацией о государственном суверенитете РСФСР и постановлением Съезда народных депутатов РСФСР «О разграничении функций управления организациями на территории РСФСР», действуют на территории РСФСР непосредственно. Согласно п. 2 Заключительных и переходных положений Конституции Российской Федерации законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. Поэтому данный акт Правительства СССР подлежит применению в части, не противоречащей законодательству Российской Федерации. Поскольку приведенные выше данные свидетельствуют, что Правительство Российской Федерации, определяя нормы и порядок выплаты денежного довольствия российскому воинскому контингенту, участвующему в миротворческой операции в Боснии и Герцеговине, а также устанавливая им дополнительные гарантии и компенсации, в том числе и членам их семей, всесторонне подошло к решению этих вопросов, никаких оснований считать, что права указанной категории военнослужащих, касающиеся материального обеспечения, были нарушены, не имеется, в связи с чем заявление Ц. о признании нормы оспариваемого Положения, утвержденного постановлением Совета Министров СССР, не соответствующей действующему законодательству удовлетворению не подлежит.
Определение по гражданскому делу
Месячные оклады по воинской должности выплачиваются в соответствии с тарифным разрядом по этой должности и не зависят от воинского звания военнослужащего.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 26 февраля 2004 г. N 2Н-13/4 по заявлению Ч. Старший мичман Ч. 30 ноября 2001 г. был назначен на должность старшего инспектора-ревизора финансовой инспекции, для которой штатом предусмотрено воинское звание «майор». Ч. установили 9-й тарифный разряд, хотя названной должности соответствовал 10-й тарифный разряд, а с 1 июля 2002 г. — 18-й тарифный разряд. Полагая, что ему необходимо выплачивать денежное довольствие в соответствии с тарифным разрядом согласно занимаемой им должности, Ч. обратился с жалобой в суд, в которой просил обязать командира воинской части и его помощника по финансово-экономической работе произвести соответствующий расчет и выплатить ему соответствующее денежное довольствие в полном объеме. Решением Гаджиевского гарнизонного военного суда, оставленным без изменения Северным флотским военным судом, в удовлетворении требований Ч. отказано. Президиум Северного флотского военного суда 20 октября 2003 г. состоявшиеся по делу судебные постановления в связи с существенным нарушением норм материального права частично отменил и принял по делу новое решение, которым обязал указанных должностных лиц с 1 июля 2002 г. произвести Ч. соответствующий перерасчет денежного довольствия, исходя из месячного оклада согласно занимаемой Ч. должности старшего инспектора-ревизора по 18-му тарифному разряду, применив к сумме задолженности сводный индекс потребительских цен, рассчитанный государственными органами статистики по Мурманской области на день фактической выплаты. В обоснование принятого решения Президиум Северного флотского военного суда указал, что согласно п. 1 Приказа Министра обороны N 245 от 28 июня 2002 г. военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, с 1 июля 2002 г. выплачиваются месячные оклады в соответствии с занимаемыми должностями, размер которых зависит исключительно от тарифного разряда по этой должности и не связан с имеющимся у военнослужащего воинским званием. Вместе с тем Президиум констатировал, что нормы действовавшего ранее Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота (пункт 32), введенного в действие Приказом Министра обороны СССР от 14 августа 1978 г. (с последующими изменениями этого пункта), вошли в противоречие с положениями Приказа Министра обороны РФ N 245 от 28 июня 2002 г., но лишь с 1 июля 2002 г. Военная коллегия нашла, что состоявшиеся по делу судебные постановления, в части отказа в удовлетворении требований Ч. о выплате ему денежного довольствия по 10-му тарифному разряду, подлежат отмене по следующим основаниям. Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, применяемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Статья 37 Конституции Российской Федерации гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, в том числе и право на вознаграждение за труд без какой-либо дискриминации. Частью 2 ст. 19 Конституции Российской Федерации запрещены любые формы ограничения граждан, в том числе по признакам социальной принадлежности. Кроме того, п. 32 Положения о денежном довольствии военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота (с последующими изменениями этого пункта) решением Верховного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2001 г. признан незаконным и недействующим с момента вступления в силу Федерального закона «О статусе военнослужащих» — с 1 января 1998 г. Таким образом, указанная норма Положения, носящая дискриминационный характер, не подлежала применению при рассмотрении гражданского дела по жалобе Ч. Принимая во внимание, что по делу не требовались собирание и дополнительная проверка доказательств, обстоятельства дела установлены полно и правильно, но судами допущена ошибка в применении норм материального права, Военная коллегия вынесла новое решение об удовлетворении требований Ч. о выплате ему с 11 декабря 2001 г. по 1 июля 2002 г. соответствующего перерасчета согласно 10-му тарифному разряду, который ему надлежало установить по воинской должности старшего инспектора-ревизора финансовой инспекции войсковой части 90419 с 11 декабря 2001 г.
Определения по уголовным делам
Начальник медицинского пункта — врач воинской части признан должностным лицом, несущим уголовную ответственность за получение взятки и превышение должностных полномочий.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 17 февраля 2004 г. N 1-03/04 по уголовному делу П. П., являясь начальником медицинского пункта — врачом воинской части, в течение 2002 г., используя свое служебное положение, из корыстной заинтересованности неоднократно лично и через посредников получал взятки за совершение незаконных действий в пользу военнослужащих по призыву. В частности, П. получил от рядового Г. 500 долларов США, от рядового Ч. и его отца — 25 тысяч рублей, от матери рядового М. — 15 тысяч рублей, от отца рядового Б. — 1000 долларов США за создание видимости их болезненного состояния и предоставление им фиктивных свидетельств о болезни, на основании которых они признаны негодными к военной службе и уволены из Вооруженных Сил Российской Федерации. Указанные действия П. явно выходили за пределы его полномочий и повлекли существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства. Кроме того, своими действиями П. организовал уклонение рядового Ч. Защитник осужденного в кассационной жалобе утверждал, что в силу занимаемой должности П. не имел права увольнять с военной службы военнослужащих и это обстоятельство свидетельствует об отсутствии в его действиях признаков составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 286 и 290 УК РФ. Необоснованно, по мнению защитника, и обвинение П. в организации и пособничестве в уклонении военнослужащих от исполнения обязанностей военной службы, поскольку в приговорах, которыми осуждены Ч. и Г., фамилия П. не упоминается. Военная коллегия нашла, что П. обоснованно осужден Московским окружным военным судом за получение взятки за незаконные действия, организацию и пособничество в уклонении военнослужащих от исполнения обязанностей военной службы и за действия, явно выходящие за пределы его полномочий, повлекшие существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства. Судом достоверно установлено, что досрочное увольнение военнослужащих по призыву рядовых Г., Ч., Б. и М. произошло в результате незаконных действий должностного лица — начальника медицинского пункта воинской части капитана П., предоставившего оформленные в отношении каждого из указанных лиц заведомо фиктивные свидетельства о болезни с заключением военно-врачебной комиссии об их ограниченной годности к военной службе. Совершение этих действий стало возможно лишь в силу занимаемой им должности и его функциональных обязанностей, которые позволили обеспечить своими действиями условия, необходимые для незаконного освобождения от службы данных военнослужащих. При этом П., являясь должностным лицом, совершил действия, явно выходящие за пределы его полномочий, повлекшие существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, поэтому содеянное им суд обоснованно квалифицировал по ст. ст. 286 и 290 УК РФ. Вопреки доводам защитника, на законность и обоснованность приговора не влияет то обстоятельство, что П. не принимал непосредственное участие в подготовке и написании приказов о досрочном увольнении указанных выше военнослужащих с военной службы, поскольку эти действия не входят и не могли входить в круг его должностных обязанностей. Постановленные Московским гарнизонным военным судом в отношении Ч. и Г. приговоры не свидетельствуют об отсутствии в действиях П. составов преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 33 и ч. 2 ст. 339 УК РФ и ч. 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 339 УК РФ, а, наоборот, в соответствии со ст. 90 УПК РФ, имеют для настоящего дела преюдициальное значение. К тому же, вопреки утверждению в жалобе защитника, ссылка в приговоре в отношении Ч. на фамилию П. имеется.
Условное осуждение не учитывается при признании рецидива преступлений, если оно не отменялось и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 3 февраля 2004 г. N 5-02/03 по уголовному делу С. и др. С. и М., осужденные к лишению свободы условно, в период испытательного срока совершили преступление, предусмотренное подп. «б» и «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Постановляя приговор, Балтийский флотский военный суд учел как отягчающее наказание обстоятельство рецидив преступлений. Исключая это отягчающее обстоятельство, Военная коллегия исходила из п. «в» ч. 4 ст. 18 УК РФ (в редакции Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ), согласно которому при признании рецидива преступлений не учитываются судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным, если оно не отменялось и лица, в данном случае С. и М., не направлялись для отбывания наказания в места лишения свободы.
Переквалификация формы хищения чужого имущества с растраты на присвоение признана выходом за пределы предъявленного обвинения.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 19 февраля 2004 г. N 3-74/03 по уголовному делу Д. Областной военный комиссар полковник Д. признан Приволжским окружным военным судом виновным, наряду с другими преступлениями, в хищении с использованием служебного положения 15 тысяч рублей путем присвоения. Между тем, по выводам органов предварительного следствия, это хищение совершено путем растраты. Имея приговор, Военная коллегия указала: «Приведенными доказательствами вина Д. в хищении вверенного ему чужого имущества, совершенном им с использованием своего служебного положения, в судебном заседании доказана, и его преступные действия по п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ квалифицированы правильно. Вместе с тем, правильно установив, что Д. совершил хищение с использованием служебного положения, для чего вначале принял меры к противоправному изъятию государственного имущества, а затем обратил его в свою пользу, суд в то же время не вправе был самостоятельно изменять вмененную Д. органами предварительного следствия форму хищения денег в виде растраты на присвоение, которая представляет собой более тяжкое обвинение, в связи с чем приговор в этой части подлежит изменению».
Судья вправе изменить меру пресечения на заключение под стражу в ходе предварительного слушания, если об этом ходатайствует прокурор.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2004 г. N 1-0056/03 по уголовному делу Т. Органами предварительного следствия Т. обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 285, ч. 3, 283, ч. 1, и 222, ч. 1, УК РФ. 1 декабря 2003 г. по ходатайству подсудимого Т. судья Московского окружного военного суда провел предварительное слушание, по итогам которого назначил закрытое судебное заседание, о чем вынес соответствующее постановление. Этим же постановлением по ходатайству прокурора ранее избранная Т. мера пресечения — подписка о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу. В кассационных жалобах Т. и его защитники выражали несогласие с постановлением судьи о назначении судебного заседания в части изменения Т. меры пресечения. При этом Т. считал, что п. 6 ч. 2 ст. 231 УПК РФ и ч. 3 этой же статьи запрещает судье в постановлении о назначении судебного заседания одновременно разрешать вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Этот вопрос, по мнению подсудимого, мог быть решен вынесением отдельного постановления об избрании меры пресечения и только в случае возвращения уголовного дела прокурору. Т. также просил учесть, что 19 декабря 2003 г. Дмитровским городским судом Московской области отказано в продлении срока содержания его под стражей, под которой он находился по подозрению в совершении другого преступления. В связи с этим Т. считал, что его арест в Московской области не мог являться основанием для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу по делу, находившемуся в производстве Московского окружного военного суда. Адвокаты Т. полагали, что судья не имел права рассматривать вопрос об изменении их подзащитному меры пресечения, так как этот вопрос не входит в перечень оснований для проведения предварительного слушания, установленный ст. 229 УПК РФ. Кроме того, они указывали в жалобе, что в соответствии с ч. 3 ст. 110 УПК РФ мера пресечения, избранная в ходе досудебного производства прокурором, может быть отменена или изменена только с согласия вышестоящего прокурора. Что касается ходатайства прокурора об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, заявленного им в ходе предварительного слушания, то оно не могло быть принято во внимание, поскольку не было согласовано с Главным военным прокурором или его заместителем и рассмотрено в окружном военном суде, а не гарнизонном, как того требует п. 10 ч. 1 ст. 448 и ст. 450 УПК РФ. Адвокаты также считали, что судья при рассмотрении вопроса об изменении меры пресечения действующему адвокату нарушил принцип подсудности и требования гл. 52 УПК РФ, предусматривающей особый порядок производства дел в отношении адвокатов. По мнению Т. и его защитников, помимо процессуальных нарушений, допущенных при принятии решения об изменении меры пресечения, судьей не учтены и фактические обстоятельства дела, в частности то, что постоянное место жительства Т. не покидал, а его выезды за пределы Москвы были обусловлены профессиональной адвокатской деятельностью. При этом какой-либо преступной деятельностью он не занимался, от суда не скрывался и осуществлению правосудия не препятствовал. Что касается имеющихся в материалах дела приглашений в Великобританию, то их нельзя расценивать как основание для изменения их подзащитному меры пресечения. Военная коллегия нашла постановление судьи Московского окружного военного суда от 1 декабря 2003 г. о назначении судебного заседания по итогам предварительного слушания и об изменении Т. меры пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу обоснованным. Предварительное слушание по делу проведено по ходатайству обвиняемого Т. и в соответствии с требованиями гл. 34 УПК РФ, а постановление отвечает требованиям ст. ст. 227, ч. 2, 236, ч. 3, указанного Кодекса. Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение постановления, судом не допущено. Доводы о том, что ранее избранную меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении Т. не нарушал, не соответствуют действительности. Как видно из представленных материалов, 24 марта 2003 г. в отношении Т. ранее избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Однако он нарушил письменное обязательство без разрешения соответствующих органов не покидать постоянное или временное место жительства, выехал за пределы города Москвы в Московскую область, где 22 октября 2003 г. был задержан по подозрению в совершении другого преступления, предусмотренного ст. 222, ч. 1, УК РФ. Вопреки утверждению Т., в этот же день по данному факту следственным управлением при УВД Дмитровского района возбуждено уголовное дело и 31 октября 2003 г. по нему он привлечен в качестве обвиняемого по ст. 222, ч. 1, УК РФ. В связи с этим 24 октября 2003 г. Дмитровским городским судом Т. была избрана мера пресечения — заключение под стражу. На момент проведения предварительного слушания 1 декабря 2003 г. в Московском окружном военном суде и назначения судебного заседания уголовное дело в установленном законом порядке не прекращалось. Учитывая, что Т. обвинялся в совершении нескольких преступлений, одно из которых отнесено законом к категории тяжких, у судьи Московского окружного военного суда имелись все основания полагать, что Т. может скрыться от суда или воспрепятствовать производству по данному уголовному делу. Эти обстоятельства, в соответствии со ст. 110 УПК РФ, уже сами по себе являлись основанием для изменения меры пресечения на более строгую. Что касается постановления судьи Дмитровского городского суда Московской области от 19 декабря 2003 г., то оно вынесено после принятия судьей Московского окружного военного суда решения о заключении Т. под стражу. К тому же основанием к вынесению такого решения послужило не отсутствие доказательств его виновности в совершении преступления, предусмотренного ст. 222, ч. 1, УК РФ, а его нахождение в следственном изоляторе города Москвы по постановлению судьи Московского окружного военного суда о заключении под стражу по другому уголовному делу и отсутствие у него возможности скрыться и воспрепятствовать установлению истины, о чем прямо сказано в постановлении судьи Дмитровского городского суда Московской области от 19 декабря 2003 г. Порядок изменения в отношении Т. меры пресечения судом не нарушен. В соответствии с п. 1 ст. 450 УПК РФ после возбуждения уголовного дела следственные и иные процессуальные действия в отношении адвоката производятся в общем порядке. Поэтому ссылка в кассационных жалобах адвокатов на то обстоятельство, что их подзащитный является действующим адвокатом, в отношении которого предусмотрен особый порядок производства по делу, является беспредметной. Что касается ходатайства государственного обвинителя в ходе предварительного слушания по делу Т. об изменении Т. меры пресечения, то оно заявлено им с соблюдением требований ст. ст. 234, ч. 1, 236, ч. 3, и 271 УПК РФ в пределах предоставленных ему полномочий и в установленном порядке. При этом решение по этому ходатайству правильно принято судьей окружного военного суда в соответствии с ч. 10 ст. 108 УПК РФ, поскольку именно он рассматривал дело по существу в качестве суда первой инстанции, и только ему принадлежало право рассмотрения заявленных по делу ходатайств. Вынесение судьей одного постановления, в котором судья одновременно принял решение о назначении судебного заседания и изменении в отношении Т. меры пресечения, а не двух, о чем указывается в кассационных жалобах, не может рассматриваться как существенное нарушение уголовно-исполнительного закона, влекущее безусловную отмену судебного решения, поскольку не указано в качестве оснований в ст. 381 УПК РФ. Данные о личности Т. и его семейное положение были известны судье при проведении предварительного слушания и принятии решения об изменении меры пресечения. При таких обстоятельствах Военная коллегия не усмотрела оснований для отмены либо изменения постановления судьи Московского окружного военного суда от 1 декабря 2003 г.
По смыслу ч. 2 ст. 255 УПК РФ, в случае обжалования приговора период после вынесения приговора до рассмотрения дела в кассационном порядке не входит в шестимесячный срок содержания подсудимого под стражей.
Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 2 февраля 2004 г. N 5-30/03 по уголовному делу Ж. Согласно обвинительному заключению, Ж. во время выполнения служебного задания в составе разведгруппы 1 октября 2001 г. в Ножай-Юртовском районе Чеченской Республики под воздействием воспоминаний об убийстве друга и о виденных зверствах боевиков расстрелял из автомата задержанных группой О. и Б. и отрезал им ушные раковины. Органами предварительного следствия Ж. избрана мера пресечения — заключение под стражу. Уголовное дело с обвинительным заключением поступило в Северо-Кавказский окружной военный суд 16 августа 2002 г., и 20 сентября того же года в отношении Ж. вынесен обвинительный приговор, то есть в период нахождения дела в суде до постановления приговора он содержался под стражей один месяц и 4 дня. 24 июня 2003 г. Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации приговор был отменен в кассационном порядке с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд, при этом мера пресечения оставлена без изменения. В ходе судебного разбирательства 25 сентября и 16 декабря 2003 г. мера пресечения — заключение под стражу также оставлена без изменения. В кассационной жалобе Ж. считал незаконным его содержание под стражей, поскольку с момента поступления уголовного дела в суд истекло 17 месяцев, однако вопрос о продлении срока его содержания под стражей по истечении шести месяцев не рассматривался и названный срок не продлевался. В судебных решениях от 25 сентября и 16 декабря 2003 г. указано лишь об отказе в удовлетворении ходатайств об освобождении его из-под стражи без определения конкретного срока содержания под стражей по истечении шести месяцев. Военная коллегия нашла, что вывод суда о законности и обоснованности содержания под стражей в качестве меры пресечения Ж., вопреки его доводам, не противоречит требованиям закона, поскольку он вытекает из обвинения в совершении особо тяжкого преступления, его последствий и других обстоятельств, исследованных и оцененных судом первой инстанции в постановлении. Как видно из протоколов судебных заседаний и судебных решений, суд в ходе разбирательства уголовного дела неоднократно рассматривал ходатайства об изменении меры пресечения и правомерно не усмотрел оснований для их удовлетворения. Ссылку Ж. на то, что он незаконно содержался под стражей семнадцать месяцев после поступления дела в суд, также нельзя признать состоятельной, так как, по смыслу ч. 2 ст. 255 УПК РФ, в случае обжалования приговора период после вынесения приговора до рассмотрения в кассационном порядке в шестимесячный срок содержания подсудимого под стражей не входит. После отмены приговора судом кассационной инстанции 26 июня 2003 г. окружной военный суд дважды рассматривал вопрос о законности содержания Ж. под стражей, и каждый раз мера пресечения оставалась без изменения. То, что в судебных решениях не указан конкретный предельный срок содержания под стражей после вынесения названных решений, нельзя признать существенным нарушением уголовно-процессуального закона и прав подсудимого, влекущим безусловное освобождение Ж. из-под стражи.
