(Гусарова М. Е.) («Социальное и пенсионное право», 2012, N 4)
СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ ВДОВАМ И СИРОТАМ В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В.: РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ <*>
М. Е. ГУСАРОВА
——————————— <*> Gusarova M. E. Social assistance to widows and orphans in Russia in the second half of the XVIII century: regional aspect.
Гусарова Марина Евгеньевна, заведующая кафедрой социально-правовых дисциплин юридического факультета Муромского института (филиала) ВлГУ, кандидат исторических наук.
Статья посвящена анализу реализации основных законодательных актов второй половины XVIII в. в отношении вдов и сирот на примере Владимирской губернии Российской империи.
Ключевые слова: социальное законодательство, вдовы, сироты, Владимирская губерния, Российская империя.
This article contains an analyze of the implementation of major legislative acts of the second half of XVIII century for widows and orphans by using an example of Vladimir province of Russian empire.
Key words: social legislation, widows, orphans, Vladimir province, Russian Empire.
Социальная сфера как объект исследования давно и прочно заняла свое место в исторической науке. Уже введены в научный оборот многие источники, написано значительное количество статей и монографий, но есть еще аспекты, требующие более глубокого анализа или иной интерпретации. Научные интересы автора определяются хронологическими рамками XVIII в. — века, поставившего Россию на путь европеизации. Данный хронологический период не раз являлся объектом нашего изучения, в частности, правовое обеспечение социальной политики в отношении вдов и сирот (по материалам Полного собрания законов Российской империи) <1>. В данном обзоре мы и предпримем попытку проанализировать ее реализацию во второй половине XVIII в. на примере Владимирской губернии Российской империи. ——————————— <1> Гусарова М. Е. Вдовы и сироты как объект российского социального законодательства XVIII века // Социальное и пенсионное право. 2012. N 1. С. 33 — 35.
Напомним, что в первые годы царствования Екатерины II был принят ряд законов в этом направлении: «Инструкция Губернатору о малолетных сиротах», «О произвождении жалованья женам и детям мастеровых и других нижних чинов служителей партикулярной верфи от Адмиралтейства, впредь до новаго», «Высочайше утвержденное генеральнаго плана Императорскаго Воспитательнаго Дома исполнительное учреждение Вдовьей, Ссудной и Сохранной казны, в пользу всего общества» <2>. Новый шаг в организации помощи вдовам и сиротам был сделан в результате принятия Уложения о губерниях. Вместе с приказами общественного призрения на территориях создавалась дворянская опека для помощи дворянским вдовам и малолетним детям. Для попечения членов семей мещанского и купеческого сословий в городе учреждался сиротский суд. Как же реализовывались на местах принятые законы? Рассмотрим это на примере Владимирской губернии. ——————————— <2> Полное собрание законов Российской империи. 1-е изд. СПб., 1830 (далее — ПСЗ-1). Т. 17. Ст. 12430. С. 181; Т. 18. Ст. 13263. С. 851; Т. 19. Ст. 13909. С. 642.
В соответствии с п. 212 главы XVI «О дворянской опеке и о должности сего места» Уложения о губерниях: «Каждый дворянский предводитель долженствует уведомлять дворянскую опеку о вдовах и осиротевших дворянских малолетних детях, кои в том уезде остались после мужей, или родителей, и без призрения находятся, прилагая о том свидетельство» <3>. В 1780 г. такие сведения были запрошены генерал-губернатором Р. Л. Воронцовым со всех дворянских опек губернии. Выяснилось, что в Муромской, Покровской и Вязниковской опеках дворянских вдов и сирот не числится. Отчеты других опек позволяют подвести следующие итоги: во Владимирском уезде 19 вдов и сирот, в Суздальском — 10, в Переяславском — 11, в Юрьевском — 69, в Александровском — 38, в Киржачском — 45, в Судогодском — 11, в Ковровском — 24, в Меленковском — 20 <4>. Разница в количестве опекаемых объяснялась неравномерным распределением населения по уездам, но ни в коей мере показателем работы дворянской опеки. Интерес представляет имущественный статус находившихся под опекой. В данном случае мы воспользуемся классификацией Б. Н. Миронова о разделении дворянства на три страты в зависимости от количества имеющихся крепостных душ мужского пола (м. п.), которые считались индикаторами материальной состоятельности дворян, так как являлись источниками получаемого дохода <5>. Во Владимирской губернии из 247 вдов и сирот, находившихся под опекой в 1780 г., 127 (51,5%) относились к низшей страте, 55 (22,5%) — к средней страте, 65 (26%) — к высшей страте. Данная статистика свидетельствует не о том, что среди дворян низшей страты было больше вдов и сирот, а том, что они сильнее нуждались в помощи, так как в соответствии с п. 214 «О дворянской опеке и о должности сего места» опека над ними устанавливалась только после официального обращения в этот орган или самих нуждающихся, или их родственников, или представителей официальных структур. ——————————— <3> ПСЗ-1. Т. 20. Ст. 14392. С. 247. <4> Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. 15. Оп. 2. Д. 466. Л. 1-15 об. <5> Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.). СПб., 2003. Т. 1. С. 86.
Что касается сиротских судов для членов семей мещанского и купеческого сословий, то здесь дело обстояло несколько хуже. В 1789 г. в ходе поездки по губернии И. А. Заборовского, владимирского генерал-губернатора, было обнаружено, что сиротские суды не исполняют предписанных им обязанностей, о чем было сообщено наместническому правлению и было дано указание исправить ситуацию: «В объезде мои для обозрения здешней губернии городов — и в них по присутственным местам порядка течения дел нашел я, что сиротские суды по предписанной им… должности не имеют никакого исполнения… сверх того нахожу нужным предложить наместническому правлению да благоволит всем сиротским судам… сделать строжайшее предписание сказать им при том если они впредь запримечены будут в подобном невразумлении или упущении должности своей… и поступлении с ними яко нерадивыми по всей строгости закона» <6>. Отсутствие сиротских судов в городах местные власти объясняли бездействием их предшественников, но в то же время сами они такой инициативы не предпринимали, дожидаясь, таким образом, указаний губернатора. Остается предположить, что и в других регионах картина была примерно такой же. ——————————— <6> ГАВО. Ф. 15. Оп. 1. Д. 462. Л. 1 — 1 об.
В архивных материалах XVIII в. есть и другие дела, содержащие информацию по интересующему вопросу. Например, в «Годовом отчете о приходах и расходах по Владимирской губернии за 1793 год» среди расходов уездных казначейств встречаются статьи о пенсиях вдовам или сиротам, но в общем объеме расходов они составляют незначительное количество. Среди них: пенсия вдове сержанта — 61,87 руб., вдове уездного казначея — 14,8 руб., пенсии игуменьям суздальского монастыря — 55 руб., пенсии вдовствующим богадельницам — 18 руб. От общих расходов казначейств это составило 0,013%, в то время как расходы на содержание самой опеки и жалованье протоколистам составили 0,06% (669 руб. — почти в 5 раз больше) <7>. ——————————— <7> ГАВО. Ф. 301. Оп. 6. Д. 412. Л. 2 — 309 об.
Среди социальных проблем подобного характера просматривается и такая, как невыплата пенсий по причине отсутствия получателей. В Государственном архиве Владимирской области имеется дело о розыске пенсионеров, не получающих свою пенсию. В 1798 г. во Владимирское губернское правление пришли сведения о невостребованных пенсиях за 1796 г. Губернскому правлению необходимо было предоставить информацию о возможном местонахождении пенсионеров и где они желают получать пенсии. Среди отставных гражданских и военных служащих имелись вдовы чиновников и офицеров. Из общей суммы невостребованных пенсий (8514,8 руб.) пенсии вдовам составляли 54%. На этот раз размер пенсии был значительно выше. Так, пенсия вдовы капитан-генерала составляла 500 руб. в год, вдовы инженер-генерал-майора — 900 руб. Вполне достаточно для безбедной жизни. Самая низкая пенсия была у вдовы майора — 50 руб. <8>. Эти цифры еще раз подтверждают тот факт, что уровень социальной обеспеченности зависел от статуса и должности и разница между ними была значительной. В ответ на запрос Владимирского губернского правления были присланы сведения об отсутствии таких пенсионеров. Не пришло сведений из Судогодской и Киржачской округи. ——————————— <8> ГАВО. Ф. 40. Оп. 1. Д. 652. Л. 2 — 3 об.
Что касается форм закрытого призрения вдов и сирот, то в архивных материалах имеются сведения (очень немного) об учреждениях для данной категории населения. В 1779 г. в сиротский суд было направлено сообщение из Ведомства дворцовой конюшенной канцелярии и Александровского волостного правления о наличии в Александрове подобных богаделен. В первой находилось 11 вдов конюшенных служителей, в том числе и Александровского конного завода; в двух других, помимо представителей других категорий, — по 7 вдов или осиротевших престарелых девиц. Одна богадельня содержалась за счет казенных средств; вторая — за счет средств купца Быкова, а впоследствии его племянника купца Николаева из расчета по 30 руб. в год; третья — за счет собственных трудов <9>. Но в архивных документах больше не нашлось сведений о богадельнях в других городах Владимирской губернии. ——————————— <9> ГАВО. Ф. 538. Оп. 1. Д. 3. Л. 8 — 11 об.
В заключение можно отметить следующее. Продолжая политику Петра I, правительство Екатерины II отчасти было озабочено положением вдов и сирот, принадлежащих к различным слоям населения. Об этом свидетельствуют издаваемые время от времени указы, хотя в общей массе нормативных актов они составляли очень незначительное количество. Но власти на местах (в уездах) не всегда стремились их реализовывать. Поэтому губернскому правлению во главе с губернатором предстояло, в первую очередь, выполнять контролирующие функции с применением, в случае необходимости, соответствующих наказаний (но исполнение таких санкций в нашем случае проследить по архивным документам невозможно). Сведения из архивных документов по Владимирской губернии Российской империи наглядно подтверждают такую ситуацию.
