ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ИСКОВОЙ ДАВНОСТИ
Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 1 сентября 2013 года
А. М. ЭРДЕЛЕВСКИЙ
Эрделевский А., профессор, доктор юридических наук.
Федеральным законом от 7 мая 2013 года N 100-ФЗ (далее — Закон) был внесен ряд изменений в нормы об исковой давности. Само определение исковой давности, содержащееся в ст. 195 ГК, осталось при этом без изменений, то есть исковой давностью по-прежнему признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. При этом заслуживающей внимания новеллой является установление в п. 2 ст. 196 правила о предельном 10-летнем сроке исковой давности, исчисляемом со дня нарушения права, для защиты которого этот срок установлен.
Можно предвидеть некоторые проблемы, которые могут возникнуть в связи с новым правилом о том, что односторонние действия, направленные на осуществление права (зачет, безакцептное списание денежных средств, обращение взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке и т. п.), срок исковой давности для защиты которого истек, не допускаются (п. 3 ст. 199 ГК). Здесь необходимо обратить внимание на следующие аспекты.
Во-первых, правило п. 1 ст. 199 ГК означает, что в ГК устанавливается самостоятельное последствие такого юридического факта как истечение срока исковой давности, который влечет правовые последствия в виде утраты кредитором права на совершение односторонних действий, направленных на осуществление субъективного права, независимо от заявления должника об истечении исковой давности. До вступления в силу Закона единственным предусмотренным ГК самостоятельным последствием истечения срока исковой давности была утрата потерпевшим права требовать возврата имущества, переданного приобретателю во исполнение обязательства по истечении исковой давности (ст. 1109 ГК).
Во-вторых, применительно к зачету п. 3 ст. 199 ГК вступает в противоречие с правилом ст. 411 ГК, в соответствии с которым зачет не допускается, в частности, в случае, если по заявлению другой стороны к требованию подлежит применению срок исковой давности и этот срок истек. Нетрудно видеть, что между этими двумя нормами существует противоречие, поскольку п. 3 ст. 199 ГК, в отличие от ст. 411 ГК, не связывает недопустимость зачета с заявлением другой стороны о применении к требованию срока исковой давности. Возможно, впрочем, что в ст. 411 будут внесены соответствующие изменения. Но если этого и не произойдет, то отмеченная коллизия должна решаться в пользу п. 3 ст. 199 ГК как нормы, действующей в более поздней редакции.
В-третьих, в п. 3 ст. 199 ГК речь идет лишь об односторонних действиях, направленных на осуществление права. Об односторонних действиях, представляющих собой самозащиту нарушенного права, в п. 3 ст. 199 ГК не упоминается. Между тем Гражданский кодекс рассматривает осуществление права и защиту права как самостоятельные понятия, на что указывают, например, п. 3 ст. 1 ГК и название главы 2 ГК. Следовательно, нет оснований рассматривать правило п. 3 ст. 199 ГК в качестве запрета на самозащиту права, срок исковой давности для судебной защиты которого истек.
Как позитивное явление следует оценить изменение редакции п. 1 ст. 200, где устанавливается общее правило о моменте начала течения исковой давности. В новой редакции этого пункта течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать не только о нарушении своего права, но и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
Из ст. 203 ГК устранено упоминание о предъявлении иска в установленном порядке как основании перерыва исковой давности. Таким образом, единственным основанием перерыва исковой давности теперь является совершение обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга.
В связи с изменением редакции п. 1 ст. 181 ГК отдельно следует коснуться сроков исковой давности по требованиям, связанным с недействительностью сделок. Так, в п. 1 ст. 181 ГК в его новой редакции устанавливается, что срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной составляет три года.
Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки. Таким образом, нетрудно видеть, что в п. 1 ст. 181 ГК появилось отсутствовавшее ранее упоминание о требовании о признании ничтожной сделки недействительной.
Что касается требований, связанных с оспоримостью сделки, то в этой части изменений не произошло и к таким требованиям по-прежнему применяется сокращенный (годичный) срок исковой давности (п. 2 ст. 181 ГК).
В связи с применением правил об исковой давности к требованиям, связанным с недействительностью сделок, необходимо обратить внимание также на следующее. Как следует из п. 2 ст. 166 ГК в ее новой редакции, объектом нарушения при совершении оспоримой сделки могут быть в отдельности как субъективное право, так и охраняемый законом интерес. Что касается ничтожной сделки, исполнение которой не начиналось, то ее совершение в принципе не способно нарушить субъективное право, поэтому требование о признании такой сделки недействительной может быть только требованием о защите охраняемого законом интереса, но не требованием о защите нарушенного права.
Однако, как следует из прямого указания ст. 195 ГК, в сферу действия исковой давности входят лишь требования о защите нарушенного права. На требования о защите оспариваемого права или охраняемого законом интереса исковая давность распространяться не может. Расширительное толкование правила о сфере действия исковой давности представляло бы собой установление не предусмотренного федеральным законом ограничения права лица на судебную защиту, что противоречило бы ч. 1 ст. 46 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.
Как отмечает Конституционный Суд РФ в Постановлении от 20 июля 2011 года N 20-П (далее — Постановление N 20-П), институт исковой давности имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, способствовать соблюдению договоров, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений, поскольку отсутствие разумных временных ограничений для принудительной защиты нарушенных гражданских прав приводило бы к ущемлению охраняемых законом прав и интересов ответчиков и третьих лиц, которые не всегда могли бы заранее учесть необходимость собирания и сохранения значимых для рассмотрения дела сведений и фактов.
Применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав. Одновременно Конституционный Суд в Постановлении N 20-П отмечает, что предназначением норм исковой давности является блокирование судебного разрешения имущественного спора по существу. Понятно, что возможность такого блокирования ограничивает право лица на судебную защиту, поэтому она должна быть прямо предусмотрена федеральным законом, который не может подлежать расширительному толкованию.
Следовательно, годичный срок исковой давности может применяться лишь к такому требованию о признании оспоримой сделки недействительной, которое направлено на защиту нарушенного права. Если это требование направлено на защиту охраняемого законом интереса, к нему исковая давность применяться не должна.
Что касается требования о признании ничтожной сделки недействительной (без требования о применении последствий ее недействительности), то к нему не должна применяться исковая давность, так как совершение ничтожной сделки вообще не способно нарушить субъективное право. Такое требование может быть лишь требованием о защите охраняемого законом интереса. Между тем в п. 1 ст. 181 ГК говорится о применении к нему исковой давности. Однако ее течение может начаться лишь со дня начала исполнения ничтожной сделки. Если исполнение ничтожной сделки не начиналось, то исковая давность по такому требованию не начинает свое течение, что тождественно неприменению к этому требованию исковой давности.
Без каких-либо изменений оставлена ст. 208 ГК, в которой устанавливается перечень требований, на которые исковая давность не распространяется. Это дает повод отдельно коснуться тех аспектов сложившейся судебной практики, которые, как представляется, нарушают правила ст. 208 ГК.
Речь идет о применении исковой давности к требованию об устранении нарушения любых других, помимо нарушения правомочия владения, правомочий собственника, то есть, как следует из п. 1 ст. 209 ГК, правомочий пользования и распоряжения. Российская судебная практика исходит из того, что к этому требованию подлежит применению исковая давность, если нарушение правомочий пользования и распоряжения соединено с нарушением правомочия владения (лишением владения).
Такой подход проявляется в п. 57 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 22 от 29 апреля 2010 года «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее — Постановление 10/22).
В этом пункте Постановления 10/22 указывается, что течение срока исковой давности по искам, направленным на оспаривание зарегистрированного права, начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о соответствующей записи в ЕГРП, но вместе с тем в силу абзаца пятого ст. 208 ГК (который содержит отсылку к ст. 304 ГК. — А. Э.) в случаях, когда нарушение права истца путем внесения недостоверной записи в ЕГРП не связано с лишением владения, на иск, направленный на оспаривание зарегистрированного права, исковая давность не распространяется. То есть в случае, когда нарушение права истца путем внесения недостоверной записи в ЕГРП связано с лишением владения, к такому требованию, как считает Пленум ВАС, должна применяться исковая давность.
Видимо, Пленум ВАС считает внесение недостоверной записи в ЕГРП разновидностью нарушения правомочия распоряжения имуществом. Собственно говоря, это само по себе неверно, поскольку недостоверная запись в ЕГРП вообще не нарушает прав собственника, а лишь создает угрозу нарушения права или затрагивает интересы собственника в бесспорности достоверности записи в ЕГРП о его праве собственности на вещь. Уже поэтому к требованию об оспаривании зарегистрированного права не должна применяться исковая давность, так как она распространяется лишь на требования о защите нарушенного права. Требования об устранении угрозы нарушения права, о защите оспариваемого права или охраняемого законом интереса в сферу действия исковой давности вообще не входят.
Но в целях настоящей статьи основное значение имеет то обстоятельство, что Пленум ВАС, рассматривая внесение недостоверной записи в ЕГРП как нарушение прав собственника, о котором идет речь в ст. 304 ГК, считает, вопреки ч. 5 ст. 208 ГК, что на требование об устранении такого нарушения исковая давность распространяется, если это нарушение соединено с лишением владения.
Аналогичный подход к этому вопросу проявляется и в Обзоре судебной практики по некоторым вопросам защиты прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения (информационное письмо Президиума ВАС от 15 января 2013 года N 153). Так, например, в п. 12 Обзора упоминается о деле, где суд в удовлетворении иска о признании права отсутствующим отказал в связи с пропуском истцом срока исковой давности. Суд мотивировал свое решение тем, что право на этот иск имеет только владеющее лицо, зарегистрированное в ЕГРП, а когда спорное имущество отсутствует во владении истца, его право может быть защищено исключительно с помощью иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения (срок исковой давности по которому был пропущен), удовлетворение которого влечет за собой не только восстановление владения спорной вещью, но и корректировку записей в ЕГРП.
Между тем в ч. 5 ст. 208 ГК устанавливается, что исковая давность не распространяется на «требования собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения (ст. 304 ГК)». В ст. 304 ГК, в свою очередь, указывается, что «собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения». Любому, свободно владеющему русским языком, нетрудно видеть, что по буквальному смыслу текста ст. 304 ГК в ней идет речь о любых (всяких) нарушениях прав собственника, как соединенных, так и не соединенных с лишением владения как одной из разновидностей нарушения права собственности.
Какие же есть у судов основания действовать вопреки буквальному смыслу ст. 208 и 304 ГК? Вряд ли таким основанием можно считать название ст. 304 ГК — «Защита прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения». Вполне очевидно, что название ст. 304 уже ее содержания. Общие принципы толкования норм права предполагают, в случае коллизии между названием и содержанием нормы права, отдание предпочтения ее содержанию, поскольку именно в нем раскрывается предусматриваемое соответствующей нормой правило. Ведь ничто не мешало законодателю изложить ч. 5 ст. 208 ГК в иной редакции, указав, например, что исковая давность не распространяется на «требования собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права (ст. 304 ГК), если эти нарушения не были соединены с лишением владения». Но законодатель этого не сделал, из чего следует, что он имел в виду неприменимость исковой давность к требованиям негаторного характера независимо от того, предъявляются они владеющим или невладеющим собственником.
