(Студилко А. А.) («Семейное и жилищное право», 2013, N 6)
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ВОПРОСОВ УПРАВЛЕНИЯ ОБЩИМ ИМУЩЕСТВОМ В МНОГОКВАРТИРНЫХ ДОМАХ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
А. А. СТУДИЛКО
Студилко Алексей Александрович, помощник судьи Арбитражного суда Амурской области.
В настоящей работе исследуются вопросы становления и развития законодательства, регулирующего вопросы управления имуществом коллективного пользования в многоквартирных домах, особенности отдельных положений ранее действовавших правовых актов в данной сфере, проводится сравнительно-историческое исследование указанных положений и норм ныне действующего Жилищного кодекса Российской Федерации.
Ключевые слова: многоквартирный жилой дом, индивидуальный жилой дом, общее имущество в многоквартирном доме, собственник помещения в многоквартирном жилом доме, право общей долевой собственности.
Legal regulation of questions of common estate administration in apartment houses: historical aspect A. A. Studilko
Studilko Alexey Aleksandrovich, assistant judge of Arbitration court in Amur region.
In this work the following questions are investigated: formation and developing of legislation that regulate the questions of common estate administration in apartment houses, the peculiarities of the certain provisions of legal acts that were valid in this sphere before, also there is a comparative-historical research of these provisions and standards of Housing code of Russian Federation that function at present time.
Key words: apartment house, common estate administration in apartment houses, placement owner in apartment house, right of common shared ownership, apartment house administration.
Эффективность правового акта является обязательным и необходимым условием его существования, всецело зависит от того, насколько он отвечает сложившимся общественным отношениям, регулирует их, обеспечивая устойчивость и поступательное развитие в интересах всего общества. С целью обеспечения максимальной степени эффективности правового акта важно заранее разрешить круг проблем, касающихся его характера, формы, внутренней структуры, места и роли в системе других нормативно-правовых актов, определить факторы, способствующие или, наоборот, препятствующие подготовке и принятию того или иного нормативно-правового акта. Необходимо четко спрогнозировать позитивные и возможные негативные (побочные) последствия реализации требований, содержащихся в различных правовых актах. Для достижения обозначенных целей и разрешения всех стоящих перед законодателем вопросов последнему необходимо тщательно исследовать различные социальные факторы, обусловливающие потребность в нормативно-правовом регулировании существующих общественных отношений, выявить и учесть при формировании правовых норм многообразные интересы социальных и национальных образований, провести сравнительный анализ подготавливаемой правовой нормы с аналогичными установлениями прошлых лет <1>. ——————————— <1> Марченко М. Н. Теория государства и права: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК «Велби»; Изд-во «Проспект», 2004. С. 454.
В настоящее время имеются достаточно подробные исследования ранее действовавшего законодательства в области управления общим имуществом многоквартирных домов, в связи с чем необходимости во всеохватывающем исследовании не имеется <2>. ——————————— <2> Юрьева Л. А. Договор управления многоквартирным домом: Монография / Под ред. И. Д. Кузьминой. М.: Юстицинформ, 2011.
В этой связи целью настоящей работы является сравнительно-историческое исследование отдельных положений нормативных актов об управлении общим имуществом в многоквартирных домах, действовавших в различные исторические периоды, и ныне действующего законодательства, направленное на выявление особенностей ранее принятых норм, определение их эффективности в период действия, выявление причин, повлиявших на высокую или, напротив, низкую эффективность, установление преемственности правовых положений и закрепленных в них принципов, разработку предложений по повышению эффективности действующего законодательства по результатам исследования. Поскольку на протяжении длительного времени становления и развития специального законодательства владельцы жилых помещений не приобретали каких-либо вещных прав в отношении указанного имущества, применение термина «общее имущество» при исследовании данного вопроса является достаточно условным и в то же время приемлемым, поскольку используется в контексте настоящего исследования для обозначения имущества коллективного пользования, ныне закрепленного в ст. 36 Жилищного кодекса Российской Федерации. Необходимость размещения большого количества людей в ограниченных пространственных рамках приводит к появлению многоквартирных домов как организационно-планировочной формы проживания населения. Превращение города из преимущественно административно-военного и аграрного в преимущественно промышленный торговый центр к середине XIX в. и в промышленно-торгово-культурный центр к началу XX в. сопровождалось изменениями его застройки, которая утрачивала одноэтажность, путаность улиц и переулков, приобретала регулярность, становилась более плотной <3>. ——————————— <3> Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): В 2 т. СПб., 2003. Т. 1. С. 309.
В результате событий 1917 г. в стране произошло изменение государственного строя. В феврале 1917 г. была свергнута Российская абсолютная монархия, которую сменило Временное правительство, в свою очередь свергнутое в ходе Октябрьской революции. При этом, несмотря на сравнительно небольшой период нахождения у власти, Временное правительство приняло правовой акт, содержащий нормы, направленные в том числе на регулирование правоотношений по поводу общего имущества в многоквартирных домах. Так, 5 августа 1917 г. Временным правительством издано Постановление об установлении предельных цен на квартиры и другие помещения, или «Новый квартирный законъ», к тексту которого И. Д. Мордухай-Болтовским (директор I Департамента Министерства юстиции) и М. М. Сусловым (помощник юрисконсульта Министерства юстиции) составлено Практическое руководство <4>. ——————————— <4> URL: http://www. knigafund. ru/books/25174.
Данное Постановление не имело своей целью регулирование правоотношений по поводу общего имущества в многоквартирном доме, не определяло его объем, правила его содержания, в целом не выделяло такое имущество в качестве общего, однако отдельные правовые положения были направлены на регулирование вопросов коллективного пользования и содержания элементов многоквартирного дома, в связи с чем со всей уверенностью данный правовой акт можно отнести к числу первых законодательных актов, содержащих нормы, направленные на регулирование отношений по поводу общего имущества в многоквартирных домах. Обращаясь к тексту указанного правового акта, отмечаем, что пунктом 7 была установлена возможность увеличения платы за квартиру соразмерно увеличению расходов на наем лиц, оказывающих услуги дворников и швейцаров, а также расходам по вывозу мусора и снега. Таким образом, на законодательном уровне была установлена обязанность владельцев жилых помещений содержать придомовую территорию в надлежащем состоянии путем несения соответствующих расходов на ее содержание. Кроме того, стоит обратить внимание на достаточно интересные в правовом смысле положения пункта 18 вышеуказанного акта, установившие, что наймодавец при новой сдаче квартиры не вправе лишать как прежнего, так и нового нанимателя всех тех служб, удобств и услуг, которые обычно составляют принадлежность помещений данного рода. Авторы практического руководства Постановления отмечают, что дать конкретный, исчерпывающий перечень предполагаемых Постановлением служб, удобств и услуг не представляется возможным. В качестве примера такого рода служб указывается на сараи для дров, чердаки для сушки белья, подъемные машины, электроосвещение, ванны, услуги дворников, швейцаров, трубочистов. Принципы, приведенные в пункте 18 Постановления, нашли свое отражение в ныне действующем законодательстве и являются основополагающими в вопросе коллективного владения и пользования. Так, приобретение прав в отношении жилого помещения в многоквартирном доме в обязательном порядке порождало у нанимателя права пользования общим имуществом без возможности ограничения такого права как со стороны домовладельца, так и со стороны других нанимателей. При этом закреплялось правило о равном объеме прав и обязанностей прежнего нанимателя и нового нанимателя. Кроме того, в практическом руководстве к пункту 18 указывалось, что в домах, вмещающих в себя несколько квартир, некоторые службы, как, например, чердаки для сушки белья, подвалы и т. п., иногда находятся в общем пользовании квартирантов данного дома. Все такие квартиранты, будучи связаны одним наймодавцем, не состоят между собой ни в каких договорных отношениях. Эти отношения могут возникнуть через домохозяина путем включения в наемный договор особых условий (оговорок) о соблюдении в интересах всех жильцов данного дома установленного распорядка пользования службами. Таким образом, во избежание возникновения конфликта интересов при использовании жильцами общего имущества законодательно предлагалось установить на договорных началах определенный порядок пользования таким имуществом. Ныне действующее законодательство не содержит запрета на заключение подобного рода соглашений, но и прямо не предусматривает возможность их заключения. 30 октября 1917 г. Народным комиссариатом по внутренним делам РСФСР было издано Постановление «О правах городских самоуправлений в деле регулирования жилищного вопроса» <5>. Применительно к исследуемому вопросу указанным актом городскому самоуправлению было предоставлено право издавать обязательные постановления об учреждении домовых комитетов, об их устройстве, круге ведения и о предоставлении им прав юридического лица. Таким образом, впервые законодательно была установлена возможность создания юридических лиц, предметом деятельности которых является управление многоквартирными домами, а соответственно, и имуществом коллективного пользования. Между тем конкретизировать вопросы ведения указанных домовых комитетов, равно как и их устройства, законодатель не стал. ——————————— <5> СУ РСФСР. 1917. N 1. Ст. 14.
К началу нэпа в ведении коммунальных отделов находилось небольшое количество муниципализированных домов, но, как правило, это были многоэтажные здания каменной постройки, располагавшиеся в центральной части города, наиболее благоустроенные, имевшие водопровод, канализацию, электричество. И именно эта, лучшая, часть всего наличного жилого фонда в наибольшей степени пострадала от послереволюционной разрухи <6>. ——————————— <6> Ящук Т. Ф. Из опыта управления муниципальным жилым фондом в период нэпа // Семейное и жилищное право. 2007. N 3. С. 28 — 29.
Принятие Советом народных комиссаров Декрета от 18 июля 1921 г. «О привлечении населения к ремонту водопровода, канализации, газового и центрального отопления в муниципализированных домах» <7> было обусловлено отсутствием у государства финансово-материальной возможности содержания муниципального жилого фонда в надлежащем состоянии, что было признано на законодательном уровне. Декретом предусматривалась возможность проведения соответствующего ремонта по волеизъявлению большинства жильцов. Отказавшиеся от участия в ремонте обязаны были возместить разницу между стоимостью материалов и работ и возмещением Коммунального отдела, кроме того, они могли быть выселены по просьбе заинтересованной группы жильцов. ——————————— <7> СУ РСФСР. 1921. N 56. Ст. 355.
В измененном виде подобные положения сохранились и до наших дней. Так, наниматели по договорам социального найма также могут быть выселены из жилого помещения в случае возникновения задолженности за оказанные коммунальные услуги, а также по оплате содержания общего имущества в многоквартирном доме. Возможность применения подобной меры к собственникам как Декретом, так и ныне действующим законодательством не предусмотрена. Также достаточно интересными являются положения пункта 2 Декрета, установления которого нашли свое отражение в ныне действующем Жилищном кодексе Российской Федерации. Во-первых, была установлена обязанность несения расходов на ремонт общего имущества каждым жильцом, независимо от того, обслуживает ли ремонтируемое общее имущество жилое помещение, непосредственно занимаемое данным лицом. Во-вторых, закреплен принцип несения расходов на проведение ремонта пропорционально занимаемой жилой площади. В целях совершенствования управления жилищным фондом 8 августа 1921 г. Советом народных комиссаров РСФСР утверждено Положение об управлении домами <8>. Положения акта четко разделяли правовое регулирование муниципализированного жилья и частновладельческого фонда. При этом, как и в предыдущие периоды, в основном регулированию подвергался именно муниципализированный фонд, исходя из того, что частновладельческим фондом собственники управляют по своему разумению. ——————————— <8> СУ РСФСР. 1921. N 60. Ст. 411.
Основной новеллой управления муниципализированным жилым фондом являлось введение выборной и оплачиваемой должности заведующего домом, на которого возлагались следующие обязанности: проведение административных распоряжений, принятие мер к сохранности здания и отдельных помещений, наблюдение за санитарным состоянием дома и отдельных квартир, производство хозяйственным способом текущего ремонта, своевременное уведомление жилищного отдела о необходимости капитального ремонта, наблюдение за работами по ремонту, производимыми от коммунального хозяйства, ведение денежной и материальной отчетности по домоуправлению, выполнение обязанностей, возложенных отделом управления, регистрация использования помещений по установленным жилищным отделом формам, учет граждан, проживающих в доме, своевременная прописка и выписка граждан и учреждений и ведение домовой книги, наблюдение за выполнением гражданами обязанностей по учету. Применительно к сегодняшним реалиям фактически на заведующего домом были возложены функции управляющей организации, совета дома, а кроме того, обязанности по регистрационному учету жильцов. Достаточно важной в данном случае являлась выборность соответствующего лица жильцами, что свидетельствовало об определенной самостоятельности последних в управлении жилым домом. Ныне действующее законодательство предоставляет жильцам более широкие полномочия, наделяя как правом избрания способа управления многоквартирным домом, так и правом самостоятельно определять управляющую компанию (в случае избрания соответствующего способа управления многоквартирным домом). Между тем основы такого подхода к управлению общим имуществом были заложены еще на заре становления специального законодательства. Следующим документом, на который хотелось бы обратить внимание, является Постановление ЦИК СССР, СНК СССР от 19 августа 1924 г. «О жилищной кооперации» <9>. ——————————— <9> СЗ СССР. 1924. N 5. Ст. 60.
В общих чертах данным Постановлением предусматривалось возникновение трех видов кооперативов, регулировались вопросы, касающиеся порядка их создания, условий членства, финансирования, функционирования, организационно-управленческие вопросы каждого вида кооператива. Созданные в соответствии с исследуемым Постановлением жилищно-арендные товарищества имели своей целью наиболее хозяйственное использование наличных жилых строений на началах самодеятельности широких масс трудящегося населения. Таким образом, цель жилищно-арендных товариществ аналогична целям создания товариществ собственников жилья — эффективное управление и использование жилых строений. Отношения жилищно-арендных кооперативов с органами местного хозяйства определялись заключенными между ними договорами, т. е. усматривается определенная модель взаимоотношений. Лица, проживающие в многоквартирном доме, создавали жилищно-арендные кооперативы, которые являлись юридическими лицами и от своего имени вступали в правоотношения с ресурсоснабжающими организациями, в дальнейшем собирая плату за коммунальные платежи и в целом обеспечивая эффективное управление многоквартирным домом. Подобная форма управления многоквартирным домом имеет достаточно большое сходство с ныне действующим способом управления многоквартирным домом — управление товариществом собственников жилья либо жилищным кооперативом или иным специализированным потребительским кооперативом. Можно сказать, что жилищно-арендные товарищества, жилищно-строительные кооперативные товарищества являются прообразом ныне существующих товариществ собственников жилья, в силу схожести организационного порядка, условий и целей деятельности. Между тем такая форма управления была признана неэффективной, о чем прямо указано в Постановлении ЦИК СССР, СНК СССР от 17 октября 1937 г. «О сохранении жилищного фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах» <10>, которым данная форма управления общим имуществом была упразднена, государственный жилищный фонд передан в управление местных советов, соответствующих государственных учреждений и промышленных предприятий в отношении домов, находящихся в их ведении. ——————————— <10> СЗ СССР. 1937. N 69. Ст. 314.
Непосредственное управление отдельным домом (группой домов) возлагалось на управляющего домом, назначаемого жилищным управлением местного совета, который отвечал за правильное ведение домового хозяйства; за своевременный ремонт дома и надлежащее качество ремонта; за содержание в порядке дома, его санитарно-технических устройств и мест общего пользования в квартирах (отопление, освещение, кухни, лестницы, уборные, газ, ванные, лифт и пр.). Действовал управляющий в соответствии с хозяйственно-финансовыми планами, утверждаемыми жилищным управлением. Следует отметить, что указанный акт запрещал использование денежных средств, полученных в качестве платы за жилье с жильцов одного дома, на текущее содержание общего имущества другого дома. Однако данный запрет имел определенные исключения. Постановление ЦИК СССР, СНК СССР от 17 октября 1937 г. «О сохранении жилищного фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах» имело достаточно много нововведений, направленных на повышение эффективности управления многоквартирным домом, большинство из которых при составлении ныне действующего законодательства, к сожалению, воспринято не было. Так, законодатель обратил внимание на необходимость ограничения нагрузки на одного управляющего, в целях обеспечения реальной возможности эффективного управления указанным лицом. К сожалению, в настоящее время материально-технические, кадровые возможности управляющих организаций на законодательном уровне в качестве критерия допуска к осуществлению соответствующей деятельности, ее объемов не учитываются, что зачастую приводит к злоупотреблениям со стороны управляющих организаций. Деятельность управляющего домом была подотчетна местным советам, которые утверждали его планы финансово-хозяйственной деятельности. В целях повышения эффективности управления многоквартирным домом представляется обоснованным на данном этапе усилить контроль за деятельностью управляющих организаций со стороны государства путем введения проверок планов и отчетов управляющих организаций контролирующими органами. Кроме того, в ходе настоящего исследования хотелось бы обратить внимание на содержание пункта 10 Постановления Совета Министров РСФСР от 09.07.1959 N 1184 «О мерах по содействию коллективному строительству многоквартирных и одноквартирных индивидуальных жилых домов» <11>, которым установлено, что фундамент, крыша, лестничные клетки и другие части многоквартирного дома, обслуживающие все квартиры, относятся к общей собственности участников коллектива, содержатся и ремонтируются на средства участников коллектива соответственно доле каждого. Таким образом, законодателем впервые определен объем общего имущества и его характерные признаки, объем вещных прав жильцов в отношении этого имущества и механизм распределения расходов по его содержанию, схожий с ныне действующим. ——————————— <11> СП РСФСР. 1959. N 9. Ст. 77; 1981. N 5. Ст. 22.
Кроме того, впервые на законодательном уровне закреплены правила принятия решений общим собранием застройщиков — все решения жилищно-строительного коллектива индивидуальных застройщиков принимаются простым большинством голосов, и установлен порядок их оформления — решения заносятся в протоколы, подписываемые участниками коллектива. Следует отметить, что данные положения касались исключительно жилищно-строительных коллективов индивидуальных застройщиков, не получивших распространения <12>. ——————————— <12> Шуваракова М. С. История организации отношений собственности в зданиях: становление правового режима общего имущества // История государства и права. 2011. N 18. С. 3.
2 декабря 1988 г. Советом Министров СССР принято Постановление N 1400 «О продаже гражданам в личную собственность квартир в домах государственного и общественного жилого фонда» <13>. Данный документ, как следует из его названия, разрешал продажу гражданам в собственность жилых помещений. Несомненно, передача жилых помещений в собственность граждан влекла постановку вопроса о дальнейшем обслуживании многоквартирного жилого дома и судьбе общего имущества в нем. На этот счет законодатель указал на необходимость образования товариществ индивидуальных владельцев квартир для создания условий эффективной эксплуатации домов на основе коллективного управления и взаимопомощи. Кроме того, устанавливалось, что обслуживание жилых домов производится государственными или кооперативными жилищно-эксплуатационными организациями по договорам с товариществами индивидуальных владельцев квартир или отдельными гражданами. ——————————— <13> СП СССР. 1989. N 1. Ст. 4.
Наиболее приближенным к нам как по времени, так и в части правового регулирования является Федеральный закон «О товариществах собственников жилья» от 15 июня 1996 г. N 72-ФЗ <14>, представляющий собой первый правовой акт, достаточно подробно регулирующий правоотношения по поводу управления имуществом в многоквартирном доме. ——————————— <14> СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2963.
Названным Законом введено понятие «кондоминиум» — единый комплекс недвижимого имущества, включающий земельный участок в установленных границах и расположенное на нем жилое здание, иные объекты недвижимости, в котором отдельные части, предназначенные для жилых или иных целей (помещения), находятся в собственности граждан, юридических лиц, Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований (домовладельцев) — частной, государственной, муниципальной и иной формах собственности, а остальные части (общее имущество) находятся в их общей долевой собственности. Законодатель впервые определил многоквартирный дом как единый имущественный комплекс, установил права и обязанности собственников помещений в отношении общего имущества, объем общего имущества, механизм управления кондоминиумом, распределил бремя его содержания, т. е. в максимальной степени приблизился к ныне существующему правовому регулированию. В дальнейшем установления данного Закона послужили правовой основой для разработки Жилищного кодекса Российской Федерации, который заменил иностранный термин «кондоминиум» на более привычный «многоквартирный дом» <15>. ——————————— <15> Тимофеева К. В. Товарищества собственников жилья. СПб.: Питер Пресс, 2007.
Подводя итог настоящему исследованию, следует отметить, что отдельные положения и принципы, закрепленные в ранее действовавшем законодательстве, нашли свое отражение в Жилищном кодексе Российской Федерации, что свидетельствует о поступательном историческом развитии законодательства в соответствующей сфере с учетом изменений потребностей общества и развития общественных отношений. Между тем обеспечение эффективности правового регулирования в исследуемой сфере правоотношений является достаточно сложной задачей, требующей постоянного контроля, в том числе со стороны научного сообщества, ведь прекращение действия большинства исследованных в настоящей работе актов было обусловлено их крайне низкой эффективностью.
Литература
1. Марченко М. Н. Теория государства и права: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК «Велби»; Изд-во «Проспект», 2004. 2. Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): В 2 т. СПб., 2003. Т. 1. 3. Тимофеева К. В. Товарищества собственников жилья. СПб.: Питер Пресс, 2007. 4. Шуваракова М. С. История организации отношений собственности в зданиях: становление правового режима общего имущества // История государства и права. 2011. N 18. 5. Юрьева Л. А. Договор управления многоквартирным домом: Монография / Под ред. И. Д. Кузьминой. М.: Юстицинформ, 2011. 6. Ящук Т. Ф. Из опыта управления муниципальным жилым фондом в период нэпа // Семейное и жилищное право. 2007. N 3.
——————————————————————
«Обзор практики рассмотрения дел Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ» (Карасева С. Ю.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2013)
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ДЕЛ ПРЕЗИДИУМОМ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РФ
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 29 октября 2013 года
С. Ю. КАРАСЕВА
Постановление от 17 сентября 2013 г. N 3269/13
К. обратилась с иском к ООО «Д» о взыскании 3985012,33 руб. действительной стоимости доли в уставном капитале. Решением суда иск удовлетворен. Апелляционный суд решение оставил без изменения. ФАС округа оставил судебные акты без изменения. К., владевшая по состоянию на 01.08.2011 долей в уставном капитале ООО «Д» в размере 18,8890%, 02.08.2011 направила обществу заявление о выходе из состава участников. Действительную стоимость доли общество ей не выплатило. ООО «Д» указало, что подача К. заявления о выходе не влечет правовых последствий, поскольку устав общества в редакции, утвержденной решением общего собрания участников от 06.11.2009, запрещает выход участника из общества путем отчуждения своей доли обществу. Суды отклонили эти возражения, сочтя, что, поскольку уставом общества в редакции, действовавшей до вступления в силу (01.07.2009) ФЗ от 30.12.2008 N 312-ФЗ «О внесении изменений в часть первую ГК РФ и отдельные законодательные акты РФ», было предусмотрено право участников на выход из общества, это право сохраняется независимо от внесения после 01.07.2009 в устав положения о запрете выхода участника из общества. По мнению судов, такой вывод следует из п. 21 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.03.2010 N 135 «О некоторых вопросах, связанных с применением статьи 5 Федерального закона от 30.12.2008 N 312-ФЗ «О внесении изменений в часть первую ГК РФ и отдельные законодательные акты РФ». Однако суды неверно истолковали этот пункт. Пункт 1 ст. 26 ФЗ от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» в редакции, действовавшей до 01.07.2009, предусматривал право участника в любое время выйти из общества независимо от согласия других его участников или самого общества. Законом N 312-ФЗ, вступившим в силу с 01.07.2009, абз. 1 п. 1 ст. 26 Закона N 14-ФЗ изложен в следующей редакции: «Участник общества вправе выйти из общества путем отчуждения доли обществу независимо от согласия других его участников или общества, если это предусмотрено уставом общества». Согласно п. 21 информационного письма, если устав общества, созданного до 01.07.2009, содержал положение о праве участников на выход из общества, то это право сохраняется у них и после этой даты независимо от того, внесены ли в устав изменения в связи с приведением его в соответствие с новым законодательством. Это разъяснение не распространяется на случаи, когда после 01.07.2009 в устав ООО вносится положение о запрете на выход участников. Новая редакция устава ООО «Д», запрещающая участникам выходить из общества путем отчуждения ему своих долей, утверждена решением общего собрания от 06.11.2009. Таким образом, у судов не было оснований для вывода о сохранении у К. права на выход из ООО «Д» после утверждения новой редакции устава. Президиум ВАС РФ отменил все судебные акты по делу и в иске отказал.
Постановление от 10 сентября 2013 г. N 4096/13
Т. обратился с иском к ЗАО «Мини-футбольный клуб «Д» и К. о солидарном взыскании 9464757 руб. вексельного долга. Решением суда иск удовлетворен за счет общества; в иске к К. отказано. Апелляционный суд решение в части отказа в иске к К. отменил, производство по делу в этой части прекратил со ссылкой на неподведомственность; в остальной части решение оставил без изменения. ФАС округа Постановление отменил, дело направил в апелляционный суд для рассмотрения по существу. При новом рассмотрении апелляционный суд решение суда первой инстанции оставил без изменения. ФАС округа оставил судебные акты без изменения. Иск предъявлен на основании четырех простых векселей на общую сумму 9464757 руб., выданных обществом 13.10.2008, сроками оплаты по предъявлении, но не ранее 14.02.2009, 14.06.2009, 14.01.2010, 14.07.2010. Согласно векселям общество обязалось безусловно уплатить Т. или по его приказу любому другому лицу указанные в них суммы. От имени общества векселя подписаны генеральным директором К. Также на лицевой стороне всех векселей проставлен аваль. Учиненная от имени авалиста подпись не расшифрована, но визуально соответствует подписи К., выполненной им от имени общества. Суды руководствовались ст. ст. 1, 47, 70, 75, 77 Положения о переводном и простом векселе, введенного в действие Постановлением ЦИК и СНК СССР от 07.08.1937 N 104/1341, и исходили из того, что Т. является законным векселедержателем простых векселей, которые по форме и содержанию соответствуют Положению. Отказ в иске к К. мотивирован тем, что истец не доказал обстоятельство подписания К. векселей в качестве авалиста и, соответственно, наличие у него солидарной обязанности по оплате вексельного долга. Поскольку подписи на спорных векселях от имени авалиста хотя и тождественны визуально подписям К., учиненным от имени общества, но выполнены без расшифровки, установить их принадлежность К., по мнению судов, не представляется возможным. Суды указали, что вопросы идентификации подписей на векселях не входят в компетенцию суда, а ходатайства о назначении судебной экспертизы с целью подтверждения принадлежности К. учиненной о т имени авалиста подписи Т. не заявлял. Эти выводы не соответствуют вексельному законодательству и процессуальному праву, так как суды необоснованно возложили на истца бремя доказывания обстоятельств, которые он доказывать не должен. Статьей 30 Положения предусмотрено, что платеж по переводному векселю может быть обеспечен полностью или в части вексельной суммы посредством аваля. Это обеспечение дается третьим лицом или даже одним из лиц, подписавших вексель. В силу ст. ст. 31, 77 Положения аваль выражается словами «считать за аваль» или всякой иной равнозначной формулой; он подписывается тем, кто дает аваль. Для аваля достаточно одной лишь подписи, поставленной авалистом на лицевой стороне переводного векселя, если только она не поставлена плательщиком или векселедателем; аваль должен содержать указание, за кого он дан; в простом векселе при отсутствии такого указания аваль считается данным за векселедателя. Согласно ст. 32 Положения авалист отвечает так же, как и тот, за кого он дал аваль. Его обязательство действительно даже в том случае, если то обязательство, которое он гарантировал, окажется недействительным по какому бы то ни было основанию, иному, чем дефект формы. В соответствии со ст. 47 Положения все выдавшие, акцептовавшие, индоссировавшие переводный вексель или поставившие на нем аваль являются солидарно обязанными перед векселедержателем. Векселедержатель имеет право предъявления иска ко всем этим лицам, к каждому в отдельности и ко всем вместе, не будучи принужден соблюдать при этом последовательность, в которой они обязались. Поскольку в силу п. 1 ст. 142 ГК РФ осуществление права, удостоверенного ценной бумагой, возможно только при ее предъявлении, истец, обратившийся в суд с требованием об исполнении вексельного обязательства, должен представить суду подлинный документ, на котором он основывает свое требование. Документ может считаться подлинным при наличии на нем подписей, выполненных собственноручно лицами, которые приняли на себя обязательства по векселю. Статьей 17 Положения установлена презумпция действительности прав из векселя, что предполагает и презумпцию действительности подписей вексельных должников. Исходя из этого права истца из векселей (как законного держателя ценных бумаг) предполагаются существующими и действительными, а бремя доказывания обратного лежит на вексельном должнике. То есть, если ответчик оспаривает обстоятельство подписания им векселей, он (а не истец) вправе в порядке ст. 161 АПК РФ заявить о фальсификации подписи на векселе; в этом случае суд принимает предусмотренные федеральным законом меры для проверки достоверности заявления о фальсификации доказательства, в том числе назначает экспертизу, истребует другие доказательства или принимает иные меры. Т. в соответствии со ст. 65 АПК РФ при обращении с иском в суд предъявил подлинные векселя, которые содержат все необходимые реквизиты, указанные в ст. 75 Положения, в том числе подписи векселедателя и авалиста. При этом из материалов дела не следует, что К. заявлял возражения в отношении предъявленного к нему иска, в частности, оспаривал факт подписания им векселей в качестве авалиста. Таким образом, в связи с представлением Т. в суд оригиналов векселей, платеж по которым обеспечен авалем, и ввиду отсутствия у авалиста возражений, касающихся факта подписания им векселей, у судов не имелось оснований для отказа в иске о взыскании вексельного долга с солидарного должника. Президиум ВАС РФ отменил все судебные акты по делу в части отказа в иске к К. и в этой части иск удовлетворил, в остальной части оставил судебные акты без изменения.
Постановление от 9 июля 2013 г. N 2315/13
ООО «Н» обратилось с заявлением о признании недействительным решения Департамента средств массовой информации и рекламы об аннулировании разрешений на установку рекламных конструкций. Решением суда в удовлетворении требования отказано. Апелляционный суд решение отменил, требование удовлетворил. ФАС округа оставил Постановление апелляционной инстанции без изменения. Объекты наружной рекламы и информации ООО «Н» присоединены к имуществу г. Москвы на основании долгосрочных договоров от 29.01.2009, заключенных с Комитетом рекламы, информации и оформления как представителем собственника имущества — правопредшественником Департамента, в соответствии с разрешениями на установку рекламных конструкций. Места и способ размещения рекламных конструкций определены данными договорами и разрешениями, эти объекты представляют собой стационарные установки над проезжей частью. В связи с принятием Правительством Москвы Постановления от 19.07.2011 N 319-ПП «О внесении изменений в Постановление Правительства Москвы от 21.11.2006 N 908-ПП», запрещающего установку и эксплуатацию объектов наружной рекламы и информации над проезжей частью дорог и улиц на территории города, и на основании п. 2 ч. 18 ст. 19 ФЗ от 13.06.2006 N 38-ФЗ «О рекламе» Департамент принял оспариваемое решение. Суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для признания этого решения незаконным, поскольку договоры на установку рекламных конструкций прекратились в связи с принятием Постановления N 319-ПП, и применил п. 2 ч. 18 ст. 19 Закона о рекламе. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о нарушении Департаментом п. 2 ч. 18 ст. 19 Закона о рекламе в части соблюдения порядка расторжения договоров и указал, что спорные конструкции не имеют отношения к рекламным конструкциям, размещение которых не допускается в силу Постановления N 319-ПП. Суд исходил из того, что оспариваемое решение и уведомление об отказе от договоров на установку конструкций направлены департаментом одновременно и получены ООО «Н» 21.11.2011, то есть на следующий день после даты, с которой разрешения аннулируются. В связи с этим суд пришел к выводу, что на 20.11.2011 у департамента отсутствовало подтверждение прекращения данных договоров. Вывод о том, что место и способ размещения спорных конструкций не подпадает под действие Постановления N 319-ПП, обоснован судом со ссылкой на письма Главного управления по обеспечению безопасности дорожного движения МВД России, ФАС России и заключение независимой экспертизы, в которых отмечено, что эти конструкции не нависают над проезжей частью. Согласно п. 2 ч. 18 ст. 19 Закона о рекламе решение об аннулировании разрешения принимается органом местного самоуправления муниципального района или органом местного самоуправления городского округа в течение месяца с момента направления ему собственником или иным законным владельцем недвижимого имущества, к которому присоединена рекламная конструкция, документа, подтверждающего прекращение договора, заключенного между таким собственником или таким владельцем недвижимого имущества и владельцем рекламной конструкции. Эти документы носят информативный характер и необходимы для аннулирования разрешения ввиду отсутствия оснований для размещения рекламных конструкций на недвижимом имуществе собственника или иного законного владельца такого имущества. В данном случае представителем собственника недвижимого имущества, уполномоченным на заключение и расторжение договоров на установку рекламных конструкций, и органом, к компетенции которого отнесены выдача и аннулирование разрешений на установку и эксплуатацию рекламных конструкций, является один и тот же орган — Департамент. Суды установили, что основанием для вынесения оспариваемого решения послужило принятие Постановления N 319-ПП, в силу которого стало невозможным исполнение обязательств по договорам на установку рекламных конструкций, расположенных над проезжей частью дорог. Вступившими в законную силу судебными актами по другому делу в удовлетворении требования о признании п. п. 1.4 — 1.11 Постановления N 319-ПП не соответствующими Закону о рекламе и недействующими отказано. При рассмотрении данного дела суды пришли к выводу, что Постановление N 319-ПП принято в рамках дискреционных полномочий Правительства Москвы как органа, регулирующего и координирующего вопросы градостроительной деятельности, архитектуры, благоустройства, к элементам которых относятся в том числе наружная реклама и информация. Закон о рекламе является специальным законом, отражающим специфику отношений в сфере производства, распространения, размещения рекламы и содержащим нормы, устанавливающие специальные требования и ограничения в этой сфере, что следует из п. п. 3, 4 ст. 15, п. п. 4, 5 ст. 20 Закона. Пунктом 1 ст. 417 ГК РФ предусмотрено, что, если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части. Таким образом, действие договоров на установку рекламных конструкций прекратилось после издания Постановления N 319-ПП не в связи с односторонним отказом Департамента от исполнения договоров по его воле, как сочли суды апелляционной и кассационной инстанций, а в силу данной нормы. Односторонний же отказ от договора всегда имеет место по воле одной из сторон договора. В связи с этим выводы относительно несоблюдения Департаментом порядка расторжения договоров не могут быть признаны обоснованными. Не могут быть признаны обоснованными и выводы о том, что, поскольку спорные конструкции не нависают над проезжей частью, их размещение не подпадает под действие Постановления N 319-ПП. В соответствии с п. 1.4 Постановления N 319-ПП установка и эксплуатация объектов наружной рекламы и информации над проезжей частью дорог и улиц не разрешается. Данный пункт не содержит изъятий в зависимости от размещения объектов наружной рекламы и информации над проезжей частью без нависания, а прямо запрещает их размещение, не приводя каких-либо исключений. Поэтому вывод апелляционной инстанции со ссылкой на заключение экспертизы и письма, определяющие способ размещения над проезжей частью как «без нависания», по сути, свидетельствует о необоснованном ограничении судом содержания п. 1.4 Постановления N 319-ПП. Президиум ВАС РФ отменил постановления апелляционной и кассационной инстанций, оставив в силе решение суда первой инстанции.
Постановление от 9 июля 2013 г. N 3173/13
ООО «Э» обратилось с иском к банку о взыскании 859368,89 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с нарушением обязательств по договору банковского счета. Решением суда иск удовлетворен. Апелляционный суд решение оставил без изменения, произвел замену наименования ООО с «Э» на «Д». ФАС округа оставил судебные акты без изменения. Между банком и ООО «Э» заключен договор от 25.12.2006 банковского счета в российских рублях юридического лица — резидента РФ, согласно которому банк обязался осуществлять расчетно-кассовое обслуживание клиента в соответствии с требованиями действующего законодательства. ООО «Э» 15.02.2012 представило в банк платежное поручение на сумму 82280000 руб. в пользу компании (Республика Кипр). Основанием послужила покупка 99% уставного капитала ООО «Х» в соответствии с нотариально оформленным договором от 14.02.2012 купли-продажи части доли в уставном капитале, заключенным между компанией и ООО «Э». Полагая, что указанная в качестве основания платежа сделка преследует цель уклонения от процедур обязательного контроля, банк запросил документы, подтверждающие легальность получения на счет ООО «Э» денежных средств, в том числе легальность поступления 38000000 руб. по договору подряда как авансового платежа за выполнение строительно-монтажных работ, 120000000 руб. и других сумм за период с 30.12.2011 по 09.02.2012. Поскольку запрашиваемые документы клиент не представил, банк отказал в исполнении данного платежного поручения. Суды, руководствуясь ст. ст. 395, 856, 859 ГК РФ, ФЗ от 07.08.2001 N 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», исходили из того, что ООО «Э» представило банку необходимые документы для проведения расчетной операции по данному платежному поручению на сумму 82280000 руб. — нотариально заверенный договор купли-продажи доли, на основании которого совершалась спорная операция; банк не привел доказательств того, что эта сделка осуществлена в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма, а также что ее целью является уклонение от процедур обязательного контроля, предусмотренных Законом N 115-ФЗ; у банка не было оснований для отказа от исполнения платежного поручения по причине непредставления клиентом документов, обосновывающих поступление на его счет денежных средств. К числу требований, предъявляемых к операциям по исполнению кредитными организациями платежных поручений, относятся требования Закона N 115-ФЗ, которые возлагают на банки как на организации, осуществляющие операции с денежными средствами или иным имуществом, ряд публично-правовых обязанностей, к которым относятся: идентификация клиента; документальное фиксирование информации об отдельных видах совершаемых банковских операций; а также отказ в выполнении распоряжения клиента о совершении операции, за исключением операций по зачислению денежных средств, поступивших на счет физического или юридического лица, по которой не представлены документы, необходимые для фиксирования информации в соответствии с Законом N 115-ФЗ. Согласно пп. 1 п. 1 ст. 7 Закона N 115-ФЗ в обязанность банка по идентификации клиента включается установление места государственной регистрации и адреса местонахождения клиента — юридического лица, и эта обязанность осуществляется банком в течение всего периода нахождения клиента на расчетно-кассовом обслуживании как при заключении договора банковского счета, так и в последующем — при совершении расчетных операций. Данная правовая позиция изложена в Постановлении Президиума ВАС РФ от 27.04.2010 N 1307/10. Банком установлено, что представленные ООО «Э» в 2006 году при заключении договора банковского счета сведения относительно своего местонахождения являлись недостоверными, поскольку по указанному в договоре адресу расположены жилые помещения, принадлежащие на праве собственности физическим лицам, а также центр развития предпринимательства. Исполнительный орган ООО «Э» либо другой орган или лицо, имеющие право действовать от его имени без доверенности, также по этому адресу не находились. Обязанность по документальному фиксированию информации об операциях с денежными средствами или иным имуществом возложена на кредитные организации п. 2 ст. 7 Закона N 115-ФЗ, согласно которому кредитные организации должны разработать правила внутреннего контроля и программы его осуществления. При этом Закон не устанавливает перечень данных, подлежащих обязательному фиксированию, тем самым позволяя кредитной организации самостоятельно определять объем соответствующих сведений. Основаниями для документального фиксирования информации о соответствующих операциях и сделках являются: запутанный или необычный характер сделки, не имеющей очевидного экономического смысла или очевидной законной цели; ее несоответствие целям деятельности организации, установленным учредительными документами; выявление неоднократного совершения операций или сделок, характер которых дает основание полагать, что целью их осуществления является уклонение от процедур обязательного контроля, предусмотренных Законом; иные обстоятельства, дающие основания полагать, что сделки осуществляются в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма. При реализации правил внутреннего контроля в случае, если операция, проводимая по банковскому счету клиента, квалифицируется банком в качестве операции, подпадающей под какой-либо из критериев, перечисленных в п. 2 ст. 7 Закона N 115-ФЗ и, соответственно, являющихся основаниями для документального фиксирования информации, банк вправе запросить у клиента представления не только документов, выступающих формальным основанием для совершения такой операции по счету, но и документов по всем связанным с ней операциям, а также иной необходимой информации, позволяющей банку уяснить цели и характер рассматриваемых операций, в том числе документов, подтверждающих источники поступления денежных средств на счет клиента, что согласуется с разъяснениями ЦБ РФ, изложенными в письме от 03.09.2008 N 111-Т, и Сорока рекомендациями ФАТФ. Имевшиеся в распоряжении банка сведения о финансовых операциях, проводимых ООО «Э» по счету, а именно: поступление 30.12.2011 платежа в размере 38000000 руб. по договору подряда в качестве предоплаты на выполнение строительно-монтажных работ при отсутствии у общества допуска к проведению таких работ в соответствии с ч. 2 ст. 52 Градостроительного кодекса РФ, а также штата квалифицированных работников; поступление 24.01.2012 выручки в размере 80000000 руб. от погашения векселей ОАО «О» и последующий перевод 26.01.2012 денежных средств в размере 120000000 руб. на счет генерального директора ООО «Э»; а также то обстоятельство, что договор купли-продажи 99% уставного капитала ООО «Х», заключенный между компанией и ООО «Э», был подписан со стороны компании лицом, одновременно являвшимся генеральным директором ООО «Х», в совокупности с представлением ООО «Э» недостоверных сведений о его местонахождении свидетельствовали о подозрительном характере операции и являлись достаточным основанием для осуществления банком ее документального фиксирования. В связи с этим направление банком в адрес ООО «Э» запроса о необходимости представления дополнительных документов об источниках поступления на счет денежных средств за определенный период согласуется с целями противодействия легализации денежных средств и не выходит за пределы полномочий, предоставленных в этой части кредитным организациям. Непредставление запрошенных документов являлось в силу п. 11 ст. 7 Закона N 115-ФЗ достаточным основанием для отказа в выполнении распоряжения клиента о совершении операции. Согласно ст. 866 ГК РФ банк может быть привлечен к ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение поручения клиента. Однако такое неисполнение должно носить неправомерный характер. В данном случае, отказывая в исполнении платежного поручения, банк действовал в рамках возложенных на него Законом N 115-ФЗ публично-правовых обязанностей по осуществлению контроля за расчетными операциями. Пунктом 12 ст. 7 данного Закона предусмотрено, что отказ от выполнения операций в соответствии с п. 11 этой статьи не является основанием для возникновения гражданско-правовой ответственности организаций, осуществляющих операции с денежными средствами или иным имуществом, за нарушение условий соответствующих договоров. Президиум ВАС РФ отменил все судебные акты по делу и в иске отказал.
Постановление от 17 сентября 2013 г. N 3364/13
В ходе проверки деятельности ОАО «Т» в связи с обращением Я. о соблюдении законодательства о защите прав потребителей, Управлением Роспотребнадзора установлено, что в договоре электроснабжения от 30.07.2011, заключенном между Я. и ОАО «Т», содержится условие о том, что все споры, разногласия и требования, возникающие между сторонами на основании этого договора или в связи с ним, в том числе касающиеся его исполнения, нарушения, прекращения или недействительности, подлежат разрешению в Третейском энергетическом суде в соответствии с его регламентом; решение данного суда является окончательным. Сочтя, что это условие договора ущемляет права потребителя, управление составило протокол о правонарушении, предусмотренном ч. 2 ст. 14.8 КоАП РФ, и вынесло постановление от 24.05.2012 о привлечении ОАО «Т» к административной ответственности в виде штрафа в размере 10000 руб. ОАО «Т» обжаловало постановление в суд. Решением суда требование удовлетворено. Апелляционный суд решение оставил без изменения. Суды сделали вывод об отсутствии в действиях ОАО «Т» состава вмененного ему правонарушения, однако не учли следующее. Частью 2 ст. 14.8 КоАП РФ установлена ответственность за включение в договор условий, ущемляющих предусмотренные законом права потребителя. Договор электроснабжения заключен по типовой форме, утвержденной указанием директора ОАО «Т» от 20.01.2011, с заранее определенными условиями. В соответствии с п. 2 ст. 17 Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 «О защите прав потребителей» иски о защите прав потребителей могут быть предъявлены по выбору истца в суд по месту нахождения организации, месту жительства или пребывания истца, месту заключения или исполнения договора. Пунктом 1 ст. 16 этого Закона определено, что условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами РФ в области защиты прав потребителей, признаются недействительными. Следовательно, включение в типовой договор с гражданами-потребителями условия о рассмотрении спора в третейском суде лишает потребителя права на выбор по своему усмотрению судебной защиты нарушенных или оспариваемых прав и ущемляет установленные законом права, что образует состав правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 14.8 КоАП РФ. Президиум ВАС РФ отменил все судебные акты по делу и в удовлетворении требования отказал.
