(Габов А. В.) («Вестник гражданского права», 2010, N 3)
ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ ПРЕКРАЩЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
А. В. ГАБОВ
Габов А. В., кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса ИЗиСП.
В соответствии с ГК РФ граждане и юридические лица осуществляют принадлежащие им гражданские права по своему усмотрению, а одними из главных принципов гражданского законодательства являются недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела и беспрепятственное осуществление гражданских прав. Гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Эти положения в полной мере относятся и к частному случаю определения участниками (учредителями) юридического лица и (или) его органами дальнейшей судьбы юридического лица. Указанные лица (и (или) органы) в рамках действующего законодательства свободны в определении того: а) оставлять ли созданное юридическое лицо в его первоначальной организационной форме или преобразовать его в иное юридическое лицо; б) реорганизовывать ли это лицо каким-либо из иных способов, предусмотренных действующим законодательством (слияние, присоединение, выделение, разделение); в) прекращать ли существование юридического лица. Говоря иначе, действующее законодательство признает приоритет добровольной реорганизации или ликвидации юридического лица. Однако законодательство предусматривает целый ряд случаев, когда правовая судьба юридического лица определяется не его участниками (учредителями) и (или) органами, а государственными органами, а также судом (арбитражным судом). В этих случаях мы говорим о принудительной ликвидации и реорганизации юридического лица. Институты принудительной реорганизации и ликвидации урегулированы в действующем законодательстве довольно скудно и весьма несистемно. Для того чтобы понять такое состояние современного законодательства в исследуемой области, надо проанализировать развитие указанных институтов в дореволюционном российском, советском и первом российском пореформенном законодательстве.
1. Правовое регулирование принудительного прекращения юридического лица до введения в действие ГК РФ 1994 г.
В дореволюционный период для обозначения тех институтов, которые в действующем законодательстве именуются «реорганизация» и «ликвидация», чаще всего использовался термин «прекращение»: говорилось о прекращении деятельности юридического лица с ликвидацией дел и имущества (в современном праве — ликвидация) и без этого (в современном праве — реорганизация) <1>. ——————————— <1> Русскому дореволюционному праву термин «реорганизация» был чужд. Оно признавало факты возникновения, изменения и прекращения (ликвидации) юридической личности, к которой применялись общие правила прекращения договоров (см.: Квачевский А. О товариществах вообще и акционерных обществах в особенности по началам права, русским законам и судебной практике // Журнал гражданского и уголовного права. Издание С.-Петербургского юридического общества. Год издания десятый. 1880. Книга шестая. Ноябрь — декабрь. СПб.: Типография Правительствующего Сената, 1880. С. 160).
Однако какого-то единства здесь не было, поскольку некоторые акты, не используя слово «прекращение», регулировали между тем процедуры реорганизации отдельных компаний. Так, в утвержденных Указом Павла I от 1 июля 1799 г. «О именовании компании, составившейся для промыслов и торговли по Северо-Восточному морю, Российско-Американской компанией» Правилах для учреждаемой компании <2> отмечалось: «Компания сия не вновь учреждается, но составляется из двух частных компаний Голикова с Шелиховою и Мыльникова с товарищами». Не менее интересны и другие весьма редкие уставы акционерных компаний <3>, образованных в результате реорганизации (к примеру, Устав торгово-промышленного и пароходного общества «Волга», утвержденный Положением Совета Министров (Высочайше утверждено Государем Императором 11 апреля 1910 г.)) <4>. ——————————— <2> Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. XXV. 1798 — 1799. Печатано в Типографии II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. N 19030. <3> А именно они и представляли при отсутствии общих положений законодательство о реорганизации. Это важно отметить, поскольку устав конкретного акционерного общества в силу разрешительного порядка образования акционерных обществ играл для регулирования акционерных отношений роль закона. Л. Петражицкий справедливо указывал, что «уставы существующих и вновь возникающих акционерных предприятий» являлись своего рода «сепаратными законами» (см.: Петражицкий Л. Акционерная компания. Акционерные злоупотребления и роль акционерных компаний в народном хозяйстве. По поводу предстоящей реформы акционерного права. СПб.: Типография Министерства финансов (В. Киршбаума), 1898. С. 2 — 3). <4> Собрание узаконений и распоряжений Правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. 16 апреля 1910 г. N 39. Отдел второй. Ст. 291. Интересно описание в этом Уставе процесса реорганизации, данное в § 1: «Для продолжения и развития торговых и пароходных предприятий, принадлежащих Торгово-промышленному и пароходному товариществу Якова Степановича Чернонебова в Нижнем Новгороде, нижегородскому 1 гильдии купцу Дмитрию Васильевичу Сироткину и торговым домам Е. И. Лбова и сыновья и Захаров и Скрепинский, для торговли разными товарами, и в том числе нефтяными продуктами, для устройства, приобретения и эксплуатации нефтяных промыслов и заводов и для перевозки грузов и пассажиров по Каспийскому морю, по р. Волга и ее притокам учреждается акционерное общество, под наименованием: «Торгово-промышленное и пароходное общество «Волга». Параграф 2 цитируемого Устава определял порядок реорганизации: «Указанные в § 1 предприятия со всем относящимся к ним имуществом, равно контрактами и обязательствами передаются на законном основании обществу…» Как видно, документ по сути подразумевал слияние нескольких юридических лиц в акционерное общество, причем, как видно из списка учредителей, без ликвидации дел и имущества последних (они становились учредителями).
Законодательство того периода в анализируемой сфере было, помимо прочего, практически не кодифицировано. К примеру, К. П. Змирлов посвятил критике положений русского законодательства о прекращении товариществ весьма много нелестных слов: а) в отношении товариществ полных и на вере: «Мы не находим надлежащих указаний в 1 ч. X т. на способ прекращения неторговых товариществ полного и на вере. Такой недостаток отзывается тем вреднее в судебной практике, что и в наших торговых законах не преподано никаких специальных по этому предмету правил» <5>; б) в отношении акционерных обществ: «Правила о закрытии и ликвидации компании разбросаны в разных местах, а не соединены воедино… Правила о случаях закрытия акционерной компании не столько неудовлетворительны в редакционном отношении, сколько вследствие своей неполноты» <6>. А. Квачевский, говоря о причинах прекращения товарищества, писал, что «наши законы не дают почти никаких определений по этому предмету» <7>. ——————————— <5> Змирлов К. П. О недостатках наших гражданских законов // Журнал гражданского и уголовного права. Кн. 8. 1886. С. 100. <6> Там же. С. 113. <7> Квачевский А. Указ. соч. С. 160.
В полной мере критика общего состояния законодательства о прекращении юридических лиц касалась и такого вопроса, как прекращение их помимо воли их участников (учредителей). Такие правила вообще крайне редко встречаются в русском законодательстве, причем отметим, что слова «принудительное» применительно к прекращению оно не знало <8>. ——————————— <8> Еще хуже обстояло дело с анализом этого вопроса в литературе. Редкие авторы касались вопросов прекращения юридических лиц помимо воли их участников по причинам иным, кроме несостоятельности. К числу таких авторов можно отнести П. Писемского и С. Ф. Войцеховского. Мы имеем в виду здесь рассуждения общего характера, поскольку мнения о некоторых случаях принудительной реорганизации относительно отдельных видов юридических лиц можно найти и у других авторов. К примеру, А. Х. Гольмстен при анализе товариществ с переменным составом и капиталом (обществ взаимного кредита) упоминал о таком случае прекращения, как закрытие «по определению суда ввиду уменьшения его оборотного капитала от понесенных убытков на 1/3» (см.: Гольмстен А. Х. Очерки по русскому торговому праву. СПб.: Типография Д. В. Чичинадзе, 1895. С. 114). Отметим также, что при оценке суждений всех указанных авторов необходимо иметь в виду, что все они сделаны не на основе русского права, а при анализе права зарубежного. П. Писемский в числе способов прекращения, свойственных только акционерной компании, вызываемых необходимостью оградить интересы третьих лиц, вступающих с ней в отношения, называл и «отнятие государственного дозволения» или «прекращение государственной властью». По его мнению, «не подлежит сомнению, что государство в силу своего верховного права может прекратить существование акционерной компании, если найдет это существование несовместимым с требованием общего блага; точно так же не подлежит сомнению, что решение этого вопроса выходит за пределы судебной деятельности и должно быть безусловно предоставлено правительственной власти». Кроме этого общего положения он выделял отдельно закрытие акционерной компании в силу «злоупотреблений, несоблюдения ею своего устава». Здесь он делал различия для компаний, образованных разрешительным порядком, и компаний, образованных явочным порядком. Для первых он признавал возможность их прекращения «правительственной властью», а для вторых — только судебным порядком (см.: Писемский П. Указ. соч. С. 191 — 203). Как видим, скорее всего, позиция П. Писемского основывалась на положениях римского права, а также некоторых тенденциях иностранного законодательства того времени, которые признавали за государством возможность, как отмечал Н. С. Суворов, в любое время по своей воле «упразднять и изменять институты» (см.: Суворов Н. С. О юридических лицах по римскому праву. М.: Статут, 2000. С. 281). С. Ф. Войцеховский, анализируя причины прекращения кооперативных товариществ, выделял и такую причину: «По приговору суда, если товарищество признано виновным в противозаконных действиях и упущениях или преследовании недозволенных или безнравственных целей» (см.: Войцеховский С. Ф. Кооперативное законодательство. Курсы по кооперации. Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. М.: Типолитография т-ва «И. Н. Кушнерев и К», 1912. С. 50). По его мнению, было бы неправильным представлять «закрытие кооперативного товарищества административной власти». Указанная норма, судя по работе С. В. Бородаевского, была взята из соответствующих законов Германии и Австрии (см.: Бородаевский С. В. Законопроект о кооперативных товариществах. СПб.: Типография редакции периодических изданий Министерства финансов, 1908. С. 11).
Пример прекращения юридического лица помимо воли его участников в русском законодательстве представлял институт несостоятельности (банкротства, конкурсного производства). Большинство актов, его регулировавших, кроме самых ранних (см. Устав о банкротах от 19 декабря 1800 г. <9>), подразумевают возможность прекращения юридического лица как результат конкурсного управления. В некоторых нормативных актах прямо указывалось на возможность прекращения товарищества объявлением его несостоятельным (п. 38 Постановления Временного правительства от 20 марта 1917 г. «О кооперативных товариществах и их союзах» <10>). Высочайше утвержденные Правила о порядке ликвидации дел частных и общественных установлений краткосрочного кредита 1884 г. <11> содержали целый раздел (п. 23 — 58) «о закрытии кредитных установлений вследствие несостоятельности», который довольно детально регулировал вопросы деятельности конкурсного управления (особого органа для ликвидации) или ликвидационной комиссии, осуществлявших процесс ликвидации дел. Отдельные положения мы находим в уставах различных юридических лиц <12>. ——————————— <9> Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. XXVI. 1800 — 1801. Печатано в Типографии II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. N 19692. <10> Текст см.: Право. Еженедельная юридическая газета. 1917. 18 апр. N 11. С. 639 — 649. <11> Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. IV. 1884. От N 1934 — 2642 и дополнения. СПб., 1887. N 2249. <12> К примеру, п. 120 Устава Минецкого ссудо-сберегательного товарищества (Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XLVII. Отделение второе. 1872. От N 51052 — 51723 и дополнения. СПб., 1875. N 51068) указывал, что «товарищество прекращает свои дела… б) по судебному постановлению вследствие несостоятельности товарищества». Параграф 87 Устава Васильевского ссудо-сберегательного товарищества (Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XLVII. Отделение второе. 1872. От N 51052 — 51723 и дополнения. СПб., 1875. N 51069) указывал, что «в случае несостоятельности товарищества оно может быть закрыто по признании сей несостоятельности судебным определением». Сходные положения можно встретить и в других уставах ссудо-сберегательных товариществ, хотя иногда и там встречаются иные стилистические конструкции. К примеру, п. 87 Устава Телятинского ссудо-сберегательного товарищества (Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XLVII. Отделение второе. 1872. От N 51052 — 51723 и дополнения. СПб., 1875. N 51641) указывал, что «товарищество подлежит непременному закрытию… когда оно будет признано по судебному приговору несостоятельным к уплате принятых им на себя обязательств».
Еще один пример прекращения юридического лица помимо его воли и воли его участников мы находим в п. 26 Положения об артелях трудовых 1902 г. <13>, в соответствии с которым артель прекращалась в том числе и «по требованию Губернатора, когда действия артели окажутся несогласными с ее уставом или противными существующим законам». ——————————— <13> Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. XXII. 1902. Отделение первое. От N 20932 — 22359 и дополнения. СПб., 1904. N 21550.
Отдельный порядок прекращения существовал для прекращения частных и кредитных установлений краткосрочного кредита (ст. 115 — 173 Устава кредитного). В указанных статьях помимо закрытия таких организаций по несостоятельности предусматривалось, что в случае наличия условий, которые ведут к прекращению организации, и при невыполнении участниками своих обязанностей по добровольной ликвидации Министр финансов мог сообщить об этом суду, которому были подведомственны дела о несостоятельности организаций. Суд, если после бесед с руководством установления (организации) убеждался, что имеются основания для прекращения, постановлял «определение о закрытии его и ликвидации его дел» (ст. 123). Вопросы принудительной ликвидации (прекращения, закрытия) встречаем и в конкретных уставах. К примеру, п. 87 уже упоминавшегося Устава Телятинского ссудо-сберегательного товарищества указывал, что «товарищество подлежит непременному закрытию… когда оно дозволит себе какие-либо действия, не поименованные в настоящем Уставе». Проекты изменения русского законодательства также не вносили в вопрос о принудительном прекращении юридического лица какой-то ясности. Главными памятниками русской юридической мысли в этом вопросе выступают проект Гражданского уложения и соответствующие материалы редакционной комиссии по его составлению, а вопросами, на которых было сосредоточено внимание разработчиков документа, были вопросы прекращения товариществ (как признаваемых, так и не признаваемых юридическими лицами). Наиболее лаконичной (а соответственно, и менее проработанной) была редакция проекта Гражданского уложения в редакции 1899 г. <14>. ——————————— <14> Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Том четвертый. Ст. 719 — 921. С объяснениями. СПб.: Государственная типография, 1899. С. 401 — 511.
Более поздние редакции проекта Гражданского уложения регулировали этот вопрос подробнее. В частности, редакция 1910 г. <15> содержала положения об основаниях и порядке прекращения товариществ применительно к их отдельным видам. Так, относительно полных, простых и на вере товариществ проект оставил без изменения положения редакции 1899 г. (ст. 2156, 2197 <16>). В отношении акционерных обществ были установлены более подробные положения. В частности, ст. 2368 проекта Гражданского уложения указывала, что акционерное товарищество прекращается: 1) с истечением срока, на который оно учреждено; 2) по постановлению общего собрания акционеров; 3) слиянием товарищества с другим акционерным товариществом; 4) объявлением товарищества несостоятельным; 5) по требованию кого-либо из акционеров в случае невзноса всего основного капитала в определенный уставом срок, если не состоялось постановления общего собрания акционеров об уменьшении определенного уставом основного капитала <17>. Проект в редакции 1910 г. подробно регулировал также вопросы слияния акционерных товариществ (ст. 2383 — 2387) <18>. ——————————— <15> Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии, и с приложением законопроекта об авторском праве, одобренного Государственной Думой) / Под ред. И. М. Тютрюмова; Сост. А. Л. Саатчиан. Том второй. СПб.: Издание книжного магазина «Законоведение», 1910. <16> Там же. С. 791, 832. <17> Там же. С. 999. <18> Там же. С. 1013 — 1017.
Во всех указанных случаях, как видно, законодатель не регулировал вопросы принудительного прекращения, кроме случая несостоятельности. Совсем иное регулирование предполагалось для товариществ с переменным составом и капиталом. Статья 2428 проекта указывала, что товарищество с переменным составом прекращается: 1) по постановлению общего собрания членов товарищества или уполномоченных; 2) при объявлении товарищества несостоятельным. Товарищество было обязано также принять решение о своем прекращении в случае уменьшения числа членов до девяти (ст. 2429). Помимо этого проект предусматривал (ст. 2430), что товарищество «может быть прекращено по постановлению местного окружного суда, по требованию, предъявленному членом товарищества либо местным губернатором, если оно распространяет свою деятельность за пределы, указанные в уставе, или преследует цели, противные закону, добрым нравам или общественному порядку» <19>. ——————————— <19> Там же. С. 1050 — 1052.
Похожее регулирование было установлено и для прекращения артелей трудовых. Общая норма (ст. 2453) указывала, что артель прекращается: 1) истечением срока, на который она учреждена; 2) окончанием работ, для которых она учреждена; 3) по постановлению общего собрания артели; 4) объявлением артели несостоятельной; 5) по иным основаниям, указанным в уставе артели. Помимо этого ст. 2454 предусматривала и возможность принудительного прекращения артели в том же порядке и по тем же основаниям, что и для товариществ с переменным составом. Последнее разработчики именовали «правом административной власти требовать прекращения артели» <20>. ——————————— <20> Там же. С. 1067.
Аналогичные правила принудительного прекращения проект Гражданского уложения устанавливал и для ученых, благотворительных и иных общеполезных обществ (ст. 2472) <21>. ——————————— <21> Там же. С. 1079.
Анализ русского дореволюционного права и доктрины в области принудительного прекращения юридических лиц показывает следующее: 1) российское законодательство в тот период было несистематизированным; общие правила для всех юридических лиц отсутствовали, таковые имелись только для отдельных видов юридических лиц, однако были весьма скудны; большую роль в регулировании играли уставы юридических лиц, которые представляли собой мини-законы для всех лиц, вовлеченных в деятельность данного лица; 2) российское законодательство признавало возможность прекращения юридического лица; такое прекращение понималось как действие (совокупность действий), которое влечет ликвидацию юридического лица. В дореволюционный период сложилось понимание института прекращения юридического лица с ликвидацией дел (в современном праве — ликвидация) и без этого (в современном праве — реорганизация); 3) законодательство четко не выделяло основания и правовые режимы (формы) ликвидации (прекращения, закрытия). Особенно это очевидно при анализе так называемой принудительной ликвидации (прекращения, закрытия). Так, можно констатировать, что принудительную реорганизацию ни законодательство, ни доктрина не признавали, что неудивительно, поскольку и самого правового режима реорганизации русское законодательство не знало, а большинство регулирующих положений в этой области носило ситуативный, если так можно выразиться, характер, т. е. они устанавливались для конкретных случаев реорганизации. Принудительное прекращение (по сути ликвидация, как было отмечено выше) в основном применялось к организациям, которые не занимались торговой (предпринимательской, говоря современным языком) деятельностью. Это очень четко прослеживается на примере проекта Гражданского уложения, где прекращение компании по решению суда могло быть применено в отношении товарищества с переменным составом (по сути кооператива, если исходить из основных целей его деятельности), артели, ученых, благотворительных и иных общеполезных обществ. Отметим, что для такого рода неторговых организаций главным основанием для принудительного прекращения выступало нарушение закона, в том числе отдельно выделявшееся нарушение — деятельность вне пределов устава. Таким образом, можно с большой долей уверенности отметить, что в торговые (хозяйственные) отношения государство предпочитало не «влезать», оставляя вопросы правосубъектности действующих в этой сфере организаций на усмотрение самих участников гражданского оборота. Исключением здесь, пожалуй, можно считать только положения о несостоятельности (банкротстве), а также некоторые положения в части акционерных товариществ. В части несостоятельности государство не устранялось, а, напротив, регулировало (хотя и недостаточно системно, как показывает анализ работ русских цивилистов) вопросы прекращения юридических лиц при их неспособности удовлетворить требования кредиторов; 4) законодательство не вполне ясно разделяло юридические факты в области прекращения юридических лиц. Ликвидация понималась в большей степени как некоторый процесс, который осуществлялся для расчета обязательств и имущества юридического лица; однако использовался этот термин и в качестве обозначения юридического факта прекращения юридического лица. Интересно, что процесс ликвидации, имея четко обозначенное начало, не имел такого же четко обозначенного конца. Советское законодательство в части принудительного прекращения надо рассматривать по периодам времени, поскольку охарактеризовать его как-то единообразно вряд ли возможно. В первые послереволюционные годы говорить о какой-то системности в этой области вряд ли возможно. Правительству было не до юридических тонкостей реорганизации, а ликвидация чаще всего оправдывалась социальными и политическими целями революции. В качестве примера принудительной ликвидации можно привести Постановление Народного Комиссариата Юстиции от 24 августа 1918 г. «О порядке проведения в жизнь Декрета «Об отделении церкви от государства» (Инструкция)» <22> и Декрет СНК РСФСР от 25 ноября 1921 г. «О товариществах (артелях) ответственного труда» <23>. ——————————— <22> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 31 августа 1918 г. N 62. Отдел первый. Ст. 685. Согласно п. 1 — 3 этого документа лишались прав юридического лица (подлежали закрытию): церкви; частные религиозные общества, образовавшиеся для отправления какого-либо культа; общества, которые ограничивали круг своих сочленов исключительно лицами одного вероисповедования и хотя бы под видом благотворительных, просветительных или иных целей преследовали цель оказания непосредственной помощи какому бы то ни было религиозному культу. <23> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 24 декабря 1921 г. N 77. Ст. 641. Этот документ предусматривал такое основание прекращения: «по приговору судебных властей, когда деятельность товарищества будет признана противозаконной или наносящей существенный вред государственным интересам».
В тот период и в первые годы нэпа законодательство представляло собой отражение норм дореволюционных. В частности, оно использовало конструкцию «прекращение юридического лица»: а) либо без указания, что под таковой понимается и ликвидация (с ликвидацией дел и имущества), и реорганизация (без ликвидации дел и имущества); б) либо для обоих случаев устанавливались общие (единые) правила; в) либо отождествляя — в редких случаях — прекращение и ликвидацию <24>. Реорганизация не регулировалась вообще, а ликвидация — крайне слабо. Такое положение вещей подвергалось критике, но в общем-то оправдывалось текущим уровнем развития <25>. ——————————— <24> К примеру, п. 47 и 48 Постановления СНК СССР от 17 июля 1923 г. «О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах), находящихся в управлении местных органов» (Вестник ЦИКа, СНК и СТО СССР. 1923. N 1. Ст. 29) вообще предусматривали только ликвидацию треста. <25> Так, М. С. Венецианов, анализируя порядок ликвидации государственных предприятий, отмечал: «Декреты о трестах очень мало говорят о порядке ликвидации. Вся ликвидация предусмотрена в двух статьях. И это вполне понятно, потому что декреты о трестах создавались как законы, оформляющие не сложившиеся уже, а только еще создающиеся отношения. Понятно, когда предполагалось только еще строить предприятия, никому не казалось целесообразным особенно подробно останавливаться на том, как прекращать эти предприятия» (Венецианов М. С. Порядок ликвидации государственных предприятий // Вопросы промышленного права. Материалы совещания юрисконсультов государственной промышленности 17 — 22 мая 1925 г. М.: Издание Центрального управления промышленной пропаганды и печати ВСНХ СССР, 1925. С. 148).
Общие положения (ГК РСФСР 1922 г.), говоря о прекращении юридического лица, не делили такое прекращение на реорганизацию и ликвидацию. Зато этот нормативный акт содержал правила прекращения юридического лица помимо его воли и воли его участников. Статья 18, в частности, указывала: «Существование юридического лица может быть прекращено соответственным органом государственной власти, если оно уклоняется от предусмотренной уставом или договором цели или если его органы (общее собрание, правление) в своей деятельности уклоняются в сторону, противную интересам государства». Аналогичное правило отдельно конкретизировано в этом же документе и для акционерных обществ (ст. 364 ГК) <26>. ——————————— <26> Содержалась следующая норма: «По постановлению правительства в случае уклонения о-ва от указанной в уставе цели, а равно в случае уклонения его органов в сторону, противную интересам государства».
Подобного рода основания прекращения юридических лиц различных форм предусматривали и другие акты <27>: п. 90 Примерного устава торфяного товарищества, утвержденного Декретом СНК РСФСР от 2 марта 1924 г. <28>, п. 16 Декрета ЦИКа и СНК от 20 мая 1924 г. «О потребительской кооперации» <29>. ——————————— <27> Отдельного разговора заслуживает законодательство в отношении религиозных организаций. Такие организации не признавались юридическими лицами. Об этом прямо указывалось уже в первом акте новой власти об отношении к религии: п. 12 Декрета Совета народных комиссаров от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» прямо указывал, что церковные и религиозные общества «прав юридического лица… не имеют» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 23 января 1918 г. N 17. Отдел первый. Ст. 263). Эта норма (фактически такая ситуация просуществовала до 1990 г.) неоднократно воспроизводилась и в более поздних нормативных актах (см., например: п. 12 и 15 Инструкции НКЮ и НКВД РСФСР от 15 апреля 1923 г. «О порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 20 июня 1923 г. N 37. Отдел первый. Ст. 384); п. 2 и 9 Постановления НКЮ и НКВД РСФСР от 19 июня 1923 г. «Инструкция по вопросам, связанным с проведением Декрета об отделении церкви от государства» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 12 октября 1923 г. N 72. Отдел первый. Ст. 699); п. 3 Постановления ВЦИКа и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 18 мая 1929 г. N 35. Отдел первый. Ст. 353)). Однако интересно привести некоторые основания для прекращения деятельности таковых. Так, к примеру, Уставом религиозной организации, утвержденным указанной Инструкцией от 15 апреля 1923 г., среди оснований для закрытия общества указывалось и такое: «Вследствие ареста части членов общества». <28> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 7 апреля 1924 г. N 25. Отдел первый. Ст. 245. В документе указывалось такое основание прекращения торфяного товарищества: «По постановлению правительства в случае уклонения органов товарищества в сторону, противную интересам государства». <29> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 29 августа 1924 г. N 64. Отдел первый. Ст. 645. Документ устанавливал, что потребительские общества и их союзы ликвидируются в случае уклонения организации от указанной в уставе цели, а равно в случае уклонения ее деятельности в сторону, противную интересам государства, по постановлению губернского исполнительного комитета (и ли соответствующего ему органа) в отношении потребительских обществ и по постановлению совета народных комиссаров союзной республики в отношении губернских, районных, областных и соответствующих им союзов. Аналогичные правила были установлены § 81 Нормального устава потребительского общества, управляемого собранием уполномоченных, утвержденного Декретом СНК РСФСР от 21 ноября 1924 г. (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 22 июня 1925 г. N 37. Ст. 262) и § 60 Нормального устава потребительского общества, управляемого общим собранием его членов, утвержденного Декретом СНК РСФСР от 21 ноября 1924 г. (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 22 июня 1925 г. N 37. Ст. 263). Последние два документа интересны также тем, что в них отдельно рассматривались институты «прекращения деятельности (ликвидации)» и «соединения». Правовой режим последнего (§ 88 Нормального устава потребительского общества, управляемого собранием уполномоченных, § 67 Нормального устава потребительского общества, управляемого общим собранием его членов) не пояснялся. Указывалось только, что «обществу предоставляется право соединяться с другим обществом или обществами». Термин «реорганизация» не использовался. Но, как можно понять из этих положений, если принудительно такое общество могло быть ликвидировано, то принудительной реорганизации не предусматривалось.
В некоторых документах принудительная ликвидация не связывалась какими-либо формальностями. Так, п. 3 Декрета ВЦИКа и СНК РСФСР от 24 мая 1923 г. «О порядке прекращения промыслово-кооперативных товариществ и их союзов» <30> прямо указывал, что промыслово-кооперативное товарищество ликвидируется «по постановлению суда, а равно по постановлению Всероссийского центрального исполнительного комитета, Совета народных комиссаров и Совета Труда и Обороны». Как видно, этот документ предполагал возможность как административной, так и судебной принудительной ликвидации юридического лица. ——————————— <30> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 28 июля 1923 г. N 49. Отдел первый. Ст. 488.
Отдельными нормативными актами устанавливались и положения о порядке прекращения юридического лица в силу объявления его несостоятельным (см., к примеру, § 63 Нормального устава товарищества по электроснабжению с ограниченной ответственностью, утвержденного Декретом СНК РСФСР от 20 июня 1924 г. <31>, и др.) <32>. ——————————— <31> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 18 августа 1924 г. N 59. Отдел первый. Ст. 573. <32> О проблемах регулирования отношений несостоятельности в тот период см.: Жудро К. О несостоятельности (к проекту Торгового свода СССР) // Торгово-промышленная газета. 1923. N 279. С. 1; Поволоцкий Л. И. Признание кооперативных организаций несостоятельными // Право и жизнь. Журнал, посвященный вопросам права и экономического строительства / Под ред. профессоров А. М. Винавера, М. Н. Гернета, А. Н. Трайнина. Год издания третий. 1924. Книга девятая. М.: Кооперативное издательство т-ва «Право и жизнь», 1924; Раевич. О несостоятельности // Советское право. 1924. N 2(8); Альтшуллер Я. О мерах, предупреждающих ликвидацию государственных и кооперативных предприятий по несостоятельности // Вестник советской юстиции. Двухнедельный журнал Наркомюста и Юридического общества УССР. Год издания четвертый. 1926. 15 февр. N 4(62) и др.
С определенного времени (о конкретном моменте вряд ли приходится говорить) мы можем наблюдать усложнение и детализацию регулирования в области организационных изменений юридического лица. Это выражается, во-первых, в разделении регулирования прекращения кооперативных организаций и организаций государственных (предприятий, учреждений и организаций); во-вторых, в разделенном регулировании в рамках положений о прекращении юридического лица реорганизации и ликвидации; в-третьих, в осознании необходимости более детальной формализации принудительного прекращения юридических лиц (оснований, порядка, последствий и т. д.); в-четвертых, в регулировании отдельных видов (способов) реорганизации, чего не наблюдалось ни в дореволюционном праве, ни в законодательстве первых лет советской власти. К примеру, в 1927 г. появляется документ общего характера, который был призван регулировать все вопросы сельскохозяйственной кооперации в РСФСР (Положение о сельскохозяйственной кооперации, утвержденное Постановлением ВЦИКа и СНК РСФСР от 3 октября 1927 г.). Этим документом вводятся как минимум два основания принудительной реорганизации (без использования самого этого термина): а) признание судом несостоятельным; б) уклонение организации от указанной в уставе цели, а равно уклонение в сторону, противную интересам государства (п. 131). Первое основание реализовывалось через решение суда, а второе — через решения исполнительных органов власти. В том же году принимается Постановление ЦИКа и СНК СССР «Об утверждении Положения о порядке прекращения кооперативных организаций при их ликвидации, соединении и разделении» <33>. Этот документ на десятилетия вперед определил порядок ликвидации и реорганизации кооперативных организаций в СССР <34>. Во-первых, в нем стали отдельно регулироваться ликвидация и реорганизация кооперативной организации <35>, причем здесь советское законодательство вернулось к формулировкам дореволюционным (п. 2: «кооперативные организации прекращаются: а) с ликвидацией их дел и имущества; б) без ликвидации…»). Во-вторых, к способам прекращения без ликвидации дел и имущества (реорганизации) были отнесены «соединение двух или нескольких организаций» и «разделение одной организации на две или несколько самостоятельных организаций» (п. 4). В-третьих, были указаны две причины принудительного прекращения кооперативной организации: «признание организации по суду несостоятельной» и «уклонение организации от цели, указанной в уставе, или в сторону, противную интересам государства». В первом случае, как видно из формулировки, решение о прекращении принимал суд, во втором в соответствии с примечанием к п. 3 документа — исполнительные органы власти в рамках определенной подведомственности. ——————————— <33> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Управлением Делами СНК Союза ССР и Совета Труда и Обороны. 5 июля 1927 г. N 37. Отдел первый. Ст. 371. <34> И после принятия ГК РСФСР 1964 г. нормативные акты в области кооперации регулировали ликвидацию и реорганизацию либо в соответствии с указанным документом, либо по аналогии с ним. <35> Строго говоря, в отношении потребительских обществ это делалось ранее, но без употребления понятия «реорганизация», как было показано выше в § 88 Нормального устава потребительского общества, управляемого собранием уполномоченных, утвержденного Декретом СНК РСФСР от 21 ноября 1924 г., и § 67 Нормального устава потребительского общества, управляемого общим собранием его членов, утвержденного Декретом СНК РСФСР от 21 ноября 1924 г.
Одновременно развивалось законодательство о прекращении государственных предприятий — трестов и подчиненных им предприятий (так называемых трестированных предприятий). В частности, в отличие от Положения о трестах 1923 г. Положение о государственных промышленных трестах, утвержденное Постановлением ЦИКа и СНК СССР 29 июня 1927 г. <36>, содержало подробный разд. IX «Ликвидация, соединение и разделение трестов». Пункт 56 этого документа указывал, что тресты прекращают свою деятельность: а) путем их ликвидации; б) путем присоединения, слияния или разделения. Согласно документу несостоятельность была названа причиной ликвидации треста, равно как и «признание нецелесообразности дальнейшего существования треста» (п. 56). Важно и то, что впервые появился порядок проведения различных реорганизационных процедур. Еще одной интересной особенностью документа является то, что в нем появилось упоминание о «выделении из треста части его имущества для образования другого треста» (п. 61). Таким образом, в нашем праве стал оформляться институт выделения, впоследствии переросший в самостоятельную форму реорганизации юридического лица. ——————————— <36> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением Делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 13 июля 1927 г. N 39. Отдел первый. Ст. 391, 392.
После перехода от новой экономической политики к ускоренной индустриализации существенно изменились в части прекращения юридических лиц как законодательство, так и практика. Здесь произошло несколько крупных изменений. Во-первых, появился нормативный акт, которым право принудительного прекращения некоторых юридических лиц — «подведомственных… трестов и государственных акционерных обществ, а также состоящих при них бюро конвенций» — было признано абсолютным (т. е. не стесненным никакими условиями) за Высшим Советом Народного Хозяйства СССР (ВСНХ): Постановление ЦИКа и СНК СССР от 15 февраля 1930 г. «О реорганизации управления государственной промышленностью» <37>. ——————————— <37> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением Делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 18 марта 1930 г. N 15. Отдел первый. Ст. 157.
Во-вторых, в законодательстве устойчиво стало использоваться указание на эти формы реорганизации государственных юридических лиц (хозяйственных организаций) без использования пока самого слова «реорганизация», такие, как слияние, присоединение, разделение и выделение (к примеру, см. Постановление ЦИКа и СНК СССР от 27 марта 1936 г. «О порядке слияния, присоединения, разделения и ликвидации трестов и других хозяйственных организаций и выделения из их состава отдельных предприятий» <38>, которым, кстати, было отменено вышеназванное Постановление ЦИКа и СНК СССР от 15 февраля 1930 г. «О реорганизации управления государственной промышленностью», а также Постановление ЦИКа и СНК РСФСР от 10 июля 1932 г. «Об утверждении Положения о добровольных обществах и союзах» <39>). ——————————— <38> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением Делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 25 апреля 1936 г. N 18. Отдел первый. Ст. 151. <39> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства РСФСР, издаваемое НКЮ. 14 октября 1932 г. N 74. Отдел первый. Ст. 331.
В-третьих, некоторые способы принудительного прекращения, указание на которые формально оставалось в нормативных актах, перестали применяться на практике. В частности, речь идет о признании юридического лица несостоятельным <40> (и это несмотря на то, что два кодифицированных акта советского законодательства в этой области: Положение о несостоятельности государственных предприятий и смешанных акционерных обществ и Положение о несостоятельности кооперативных организаций — были утверждены Постановлением ЦИКа и СНК 6 февраля 1929 г. <41>). Логика отказа от такого способа принудительного прекращения хорошо была в свое время освещена в советской литературе <42>. ——————————— <40> Впрочем, нельзя не отметить, что отдельные положения о возможности признания несостоятельными кооперативных юридических лиц сохранялись в законодательстве довольно долгое время. Так, п. 37 Примерного устава жилищно-строительного кооператива и п. 37 Примерного устава дачно-строительного кооператива, утвержденных Постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1958 г. N 1125 «О жилищно-строительных и дачно-строительных кооперативах», п. 36 Примерного устава кооператива по строительству и эксплуатации коллективных гаражей — стоянок для автомобилей индивидуальных владельцев, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1960 г. N 1475 «Об организации кооперативов по строительству и эксплуатации коллективных гаражей — стоянок для автомобилей индивидуальных владельцев» предусматривали прекращение кооперативов в случае «признания кооператива по суду (или по решению суда. — Примеч. авт.) несостоятельным». Интересно, что такого рода формулировки перешли даже в законодательство, принятое после введения в действие ГК РСФСР 1964 г. (см., например, п. 39 Примерного устава жилищно-строительного кооператива, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 2 октября 1965 г. N 1143). <41> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР, издаваемое Управлением Делами СНК СССР и Совета Труда и Обороны. 23 февраля 1929 г. N 11. Отдел первый. Ст. 99 — 101. <42> Так, С. Н. Братусь отмечал, что прекращение юридических лиц в силу несостоятельности применялось «в первой фазе развития Советского государства». По его мнению, законы, изданные в тот период, «предусматривающие несостоятельность в качестве основания принудительного прекращения юридических лиц… не соответствуют принципам социалистического хозяйствования». Он полагал, что «единство государственной социалистической собственности и плановый характер советского хозяйства несовместимы с признанием возможности ликвидировать государственные предприятия по несостоятельности… т. е. во внеплановом порядке». Ликвидация кооперативных организаций по несостоятельности ему также представлялась недопустимой, если деятельность таких организаций «включается в общегосударственный хозяйственный план и направляется социалистическим государством». В остальных случаях кооперативная организация могла быть признана несостоятельной, только если ей отказали в помощи вышестоящие кооперативные союзы, что было подтверждено и судебной практикой (см.: Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1950. С. 216 — 217; см. также: Братусь С. Н., Граве К. А., Зимелева М. В., Серебровский В. И., Шкундин З. И. Советское гражданское право / Под ред. С. Н. Братуся. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1950. С. 94). Еще более лаконично фактический отказ от института несостоятельности выражал В. А. Дозорцев: «Банкротство хозяйственных организаций при единстве фонда государственной социалистической собственности, плановом ведении хозяйства противоречило бы основным закономерностям социалистической экономики. Оно означало бы внеплановое перераспределение ресурсов, нарушение плановых пропорций, лишало бы хозяйственную организацию возможности выполнять возложенные на нее планом как на звено народного хозяйства функции» (Дозорцев В. А. Имущественная ответственность юридического лица // Ученые записки Всесоюзного научно-исследовательского института советского законодательства. Вып. 28. М., 1973. С. 119 — 120).
Произошедшие изменения в регулировании прекращения юридических лиц нашли свое отражение и в специальной литературе. Пожалуй, впервые в отечественной правовой литературе исследователи стали классифицировать различные способы прекращения и объяснять их цели и порядок. В частности, С. Н. Братусь в своих работах указывал на три способа (основания) прекращения юридического лица в советском праве: а) распорядительный (в отношении государственных учреждений и предприятий); б) принудительный (в отношении кооперативных и общественных организаций); в) добровольный (для кооперативных и общественных организаций) <43>. Некоторые авторы, в частности В. П. Грибанов, добавляли в этот список еще один способ, применяемый к кооперативно-колхозным организациям, — рекомендательный <44>. ——————————— <43> Братусь С. Н. Указ. соч. С. 213; см. также: Братусь С. Н., Граве К. А., Зимилева М. В., Серебровский В. И., Шкундин З. И. Указ. соч. С. 93 — 94; Агарков М. М., Братусь С. Н., Генкин Д. М., Серебровский В. И., Шкундин З. И. Гражданское право. Т. 1 / Под ред. М. М. Агаркова и Д. М. Генкина. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1944. С. 153. <44> Грибанов В. П. Юридические лица. М.: Издательство Московского университета, 1961. С. 33.
Как видно, исследователи отдельно рассматривали принудительный и распорядительный способы. Логика, конечно, в этом была, поскольку принудительный порядок понимался либо как реакция на правонарушение, либо как следствие несостоятельности <45>. Распорядительный же способ мог быть не связан ни с каким правонарушением, а просто вызван нецелесообразностью дальнейшего существования юридического лица. В этом смысле в рамках распорядительного способа прекращения реализовывались уполномоченными государством органами добровольный и принудительный порядки прекращения. Пример широкого понимания распорядительного способа нам дает п. 22 Постановления ВЦИКа и СНК РСФСР от 10 июля 1932 г. «Об утверждении Положения о добровольных обществах и союзах» <46>. Согласно этому пункту добровольные общества или их союзы могли прекратить свою деятельность «по распоряжению органа, утвердившего устав общества или союза». При этом причина такого решения органа в нормативном акте не пояснялась <47>. ——————————— <45> Вот, к примеру, объяснение принудительного прекращения юридического лица В. П. Грибановым: «Принудительный способ прекращения юридических лиц применяется, как правило, в тех случаях, когда юридическое лицо ликвидируется вследствие его несостоятельности либо вследствие того, что оно в ходе осуществления своей деятельности вышло за рамки, установленные уставом или положением, либо действует в противоречии с интересами государства» (Грибанов В. П. Указ. соч. С. 34). Более развернутое объяснение природы принудительного прекращения дает С. Н. Братусь: «Принудительное прекращение кооперативных и общественных организаций имеет место в исключительных случаях: эти организации возникают по инициативе граждан, в порядке их организационной самостоятельности, т. е. в добровольном порядке; поэтому, если деятельность этих организаций или если их существование не становится излишним в связи с резко изменившимися условиями хозяйственного и социально-культурного строительства, отсутствуют и основания для прекращения этих юридических лиц по инициативе государства. Поэтому принудительное прекращение кооперативных и общественных организаций происходит в следующих случаях: а) если эти юридические лица отклоняются от предусмотренных уставом или положением целей; б) если они в своей деятельности уклоняются в сторону, нарушающую интересы государства; в) если в связи с изменившимися условиями хозяйственного и социально-культурного строительства существование кооперативных организаций определенного типа или существование данной общественной организации становится нецелесообразным» (Братусь С. Н. Указ. соч. С. 213 — 214). <46> Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства РСФСР, издаваемое НКЮ. 14 октября 1932 г. N 74. Отдел первый. Ст. 331. <47> Широкий подход к распорядительному способу ликвидации мы встречаем и в теории (см., например: Советское гражданское право. Часть первая / Отв. ред. В. А. Рясенцев. М., 1960. С. 132). Такой подход, заметим, и позднее признавался в теории. Так, Б. И. Пугинский в учебнике гражданского права 1979 г. отмечал: «Деятельность кооперативных и общественных организаций может прекращаться также в распорядительном порядке: по постановлению компетентного органа государственного управления или распоряжению вышестоящей организации ликвидируемого юридического лица» (см.: Советское гражданское право. Т. 1 / Отв. ред. В. П. Грибанов, С. М. Корнеев. М.: Юридическая литература, 1979. С. 151 — 152).
В период после окончания Великой Отечественной войны и до принятия ГК РСФСР 1964 г. правовое регулирование принудительного прекращения юридического лица изменилось несильно. Основные нормы в этой части в основном вводились типовыми и примерными уставами организаций, при этом они не сильно отличались от довоенных. Здесь можно упомянуть: п. 32 Типового устава животноводческого товарищества рабочих и служащих, утвержденного Постановлением СНК РСФСР от 17 января 1946 г. N 38 «Об организации в городах и рабочих поселках животноводческих товариществ рабочих и служащих» <48>; п. 37 Примерного устава жилищно-строительного кооператива и п. 37 Примерного устава дачно-строительного кооператива, утвержденных Постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1958 г. N 1125 «О жилищно-строительных и дачно-строительных кооперативах» <49>; п. 36 Примерного устава кооператива по строительству и эксплуатации коллективных гаражей — стоянок для автомобилей индивидуальных владельцев, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1960 г. N 1475 «Об организации кооперативов по строительству и эксплуатации коллективных гаражей — стоянок для автомобилей индивидуальных владельцев» <50>. ——————————— <48> Собрание постановлений и распоряжений Правительства РСФСР. 1946. N 3. Ст. 9. В соответствии с указанным пунктом «существование товарищества» могло быть прекращено по решению областного (краевого) исполкома (Совнаркома АССР) «в случае уклонения его от предусмотренной Уставом цели или если его органы (общее собрание, правление) в своей деятельности допустят уклонение в сторону, противную интересам государства». <49> Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1958. N 13. Ст. 154. В соответствии с указанными уставами деятельность кооперативов могла быть прекращена с ликвидацией их дел и имущества в случае «признания кооператива по решению суда уклонившимся от цели, указанной в уставе». <50> Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1960. N 33. Ст. 160. Формулировка была аналогичной указанной в предыдущем документе.
Среди новаций можно отметить следующие. В нормативных актах появляется понятие «преобразование» (в частности, в Постановлении Совета Министров СССР и ЦК КПСС от 3 мая 1957 г. N 495 <51>), которым сопровождается превращение колхозов в совхозы. Однако считать это «преобразование» аналогом современной одноименной формы реорганизации можно с большой долей условности, тем более нельзя говорить о появлении новой формы реорганизации — «преобразования» — в 1957 г. <52> Находим мы в этот период и такую своеобразную распорядительного характера меру, как «передача предприятий и организаций в ведение совнархозов» (Постановление Совета Министров СССР «О мероприятиях, связанных с исполнением Закона «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством» от 22 мая 1957 г. N 556) <53>. ——————————— <51> Собрание действующего законодательства СССР. Разд. XII. Законодательство о сельском хозяйстве. Книга вторая. М.: Издательство «Известия», 1974. С. 83 — 90. <52> Достаточно сказать, что уже в 1958 г. принятый Закон СССР «О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации машинно-тракторных станций», предусматривая (ст. 2) реорганизацию машинно-тракторных станций в ремонтно-технические станции, ничего не говорит о преобразовании, а безлико именует процесс реорганизацией (Ведомости Верховного Совета СССР. 14 апреля 1958 г. N 7(902). Ст. 146). <53> Собрание постановлений Правительства СССР. 1957. N 6. Ст. 63.
Принятие в 1964 г. Гражданского кодекса лишь отчасти закрепило выработанные практикой тенденции. Статья 37 Кодекса указывала, что юридическое лицо прекращается путем ликвидации или реорганизации (слияния, разделения или присоединения). Порядок ликвидации и реорганизации юридических лиц должен был определяться законодательством Союза ССР и постановлением Совета Министров РСФСР. Распорядительный порядок ликвидации был урегулирован ст. 38 Кодекса: «Прекращение государственных организаций, являющихся юридическими лицами, производится тем органом, по решению которого они образуются». Эти общие положения нашли отражение и в документах, регулировавших правовое положение, порядок создания, ликвидации и реорганизации разного рода государственных юридических лиц <54>. Позднее (в 1982 г.) был принят и более общий документ — Постановление Совета Министров СССР от 2 сентября 1982 г. N 816 «О порядке создания, реорганизации и ликвидации предприятий, объединений, организаций и учреждений» <55>. В соответствии с п. 12 этого документа реорганизация предприятий, объединений, организаций и учреждений производилась в порядке, установленном для их создания; ликвидация осуществлялась теми органами, по решению которых они были созданы (при соблюдении установленного механизма согласования). ——————————— <54> К примеру, п. 116 Общего положения о всесоюзном и республиканском промышленных объединениях от 2 марта 1973 г. N 140 (Собрание постановлений Правительства СССР. 1973. N 7. Ст. 31) указывал, что реорганизация (слияние, присоединение, разделение и выделение) и ликвидация объединений производятся по решению органа, правомочного создавать соответствующие объединения. Аналогичное правило мы находим в п. 138 Положения о производственном объединении (комбинате), утвержденного Постановлением Совета Министров СССР от 27 марта 1974 г. N 212 (Собрание постановлений Правительства СССР. 1974. N 8. Ст. 38). <55> Собрание постановлений Правительства СССР. 1982. N 25. Отдел первый. Ст. 130.
Советское законодательство позднего периода (конец 80-х годов), регулировавшее порядок создания и прекращения государственных юридических лиц, содержало несколько иные положения, которые нельзя назвать системными. В частности, в некоторых законах стали разграничиваться «реорганизация» и «прекращение». Так, ст. 23 Закона СССР «О государственном предприятии (объединении)» 1987 г. <56> указывает: «Реорганизация (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование) и прекращение деятельности предприятий производятся в установленном порядке по решению органа, который управомочен создавать соответствующие предприятия». Как видим: а) прекращение приравнивается к ликвидации; б) появляется еще один способ реорганизации — преобразование. Интересно и вот что: закон указывает основания прекращения. В частности, отмечается, что деятельность предприятия может быть прекращена: а) если отпала необходимость в его дальнейшей работе и оно не может быть реорганизовано или по другим основаниям, предусмотренным законодательством; б) при длительной убыточности и неплатежеспособности предприятия, отсутствии спроса на его продукцию и в случае, когда принятые предприятием и вышестоящим органом меры по обеспечению рентабельности работы не дали результатов. Как видно, прекращение невозможно, если решение может быть найдено через процедуру реорганизации, осуществляемой в распорядительном порядке. ——————————— <56> Ведомости Верховного Совета СССР. 1987. N 26(2412). Ст. 385.
Порядок прекращения кооперативных, общественных и государственно-кооперативных организаций был урегулирован ст. 39 ГК РСФСР 1964 г.: а) кооперативные, государственно-колхозные и иные государственно-кооперативные организации прекращались по основаниям, указанным в законе и в уставе (положении); б) общественные организации прекращались по основаниям, указанным в их уставах (положениях) <57>. ——————————— <57> Причем интересно, что эти основания часто были аналогичны рассмотренному выше распорядительному порядку, как в случае с п. 47 Устава Всероссийского добровольного общества автомотолюбителей, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 31 января 1974 г. N 76 «Вопросы Всероссийского добровольного общества автомотолюбителей» (Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1974. N 5. Ст. 27), которым было установлено, что такое общество ликвидируется в том числе «по постановлению Совета Министров РСФСР». Аналогичное правило можно увидеть в п. 39 Устава Всероссийского общества спасания на водах (ОСВОД РСФСР), утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 8 июля 1970 г. N 415 (Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1970. N 5. Ст. 34).
В остальном прекращение указанных организаций осуществлялось на основании актов, принятых еще в период нэпа (или в рамках юридических конструкций, аналогичных таковым <58>). Такой порядок был отчасти изменен только в 1982 г. с принятием уже упоминавшегося Постановления Совета Министров СССР от 2 сентября 1982 г. N 816 «О порядке создания, реорганизации и ликвидации предприятий, объединений, организаций и учреждений». Пунктом 2 этого документа кооперативным и другим общественным организациям «рекомендовалось» производить «создание, реорганизацию и ликвидацию входящих в их систему предприятий, объединений, организаций и учреждений» с соблюдением требований Положения, утвержденного указанным Постановлением. ——————————— <58> Так, п. 39 Примерного устава жилищно-строительного кооператива, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР от 2 октября 1965 г. N 1143, указывал, что деятельность кооператива прекращается с ликвидацией его дел и имущества в случае «признания кооператива по решению исполкома местного Совета депутатов трудящихся по месту нахождения кооператива уклонившимся от цели, указанной в Уставе» (Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1965. N 23. Ст. 144).
С 1987 г. было установлено положение о том, что реорганизация кооперативных, других общественных, государственно-колхозных и иных государственно-кооперативных организаций (слияние, разделение, присоединение) допускалась только по решению общих собраний их членов (участников) или собраний уполномоченных. Таким образом, основной закон в области гражданского законодательства не только не использовал категорию «принудительная реорганизация», но и, более того, подразумевал невозможность применения процедур принудительной реорганизации в отношении кооперативных, других общественных, государственно-колхозных и иных государственно-кооперативных организаций. Возможность же принудительного прекращения (ликвидации) была, напротив, законом усилена <59>. ——————————— <59> В частности, в ст. 15 Закона СССР от 26 мая 1988 г. N 8998-XI «О кооперации в СССР» указывалось, что деятельность кооператива может быть прекращена по решению исполнительного комитета местного Совета народных депутатов, зарегистрировавшего кооператив, в следующих случаях: а) когда кооператив в течение одного года с момента регистрации не приступил к производственно-хозяйственной деятельности или не возобновил фактически прекращенную деятельность по истечении одного года после подачи последней декларации о доходах; б) при длительной (более шести месяцев) неплатежеспособности кооператива; в) когда, несмотря на вынесенное исполнительным комитетом местного Совета народных депутатов, зарегистрировавшим кооператив, предупреждение, кооператив неоднократно или грубо нарушает законодательство, регулирующее деятельность кооператива, финансовую дисциплину, установленный порядок осуществления внешнеторговых операций или устав данного кооператива.
Отдельно следует сказать о совместных хозяйственных объединениях, международных хозяйственных объединениях, совместных предприятиях. Эта организационная форма представляла своего рода переходный вариант между государственными и кооперативными организациями. Такие совместные предприятия создавались государственными предприятиями из СССР как с организациями из стран СЭВ, так и с организациями из капиталистических стран и стран третьего мира на долевой основе. Принципы их прекращения были при этом одинаковыми. Так, Постановление Совета Министров СССР от 13 января 1987 г. N 48 «О порядке создания на территории СССР и деятельности совместных предприятий, международных объединений и организаций СССР и других стран — членов СЭВ» <60> (разд. VIII) указывало, что «совместное предприятие, международное объединение или организация могут быть ликвидированы в случаях и в порядке, которые предусмотрены учредительными документами, а также по решению Совета Министров СССР, если их деятельность не соответствует целям и задачам, предусмотренным в этих документах». Как видно, законодательство в отношении этого вида организаций не предполагало реорганизации вообще. ——————————— <60> Собрание постановлений Правительства СССР. 1987. N 8. Отдел первый. Ст. 38.
Более позднее законодательство попыталось объединить правила прекращения юридических лиц, разграничив при этом правила в отношении предприятий и общественных объединений <61>. ——————————— <61> Некоторая специфика сохранялась для банков (см., в частности, ст. 40 Закона СССР от 11 декабря 1990 г. N 1828-1 «О Государственном банке СССР»).
В частности, ст. 37 Закона СССР от 4 июня 1990 г. N 1529-1 «О предприятиях в СССР» <62> указывала, что ликвидация и реорганизация (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование) предприятия производятся по решению собственника его имущества или органа, уполномоченного создавать такие предприятия, либо по решению суда или арбитража. Предприятие ликвидировалось также по следующим основаниям: а) признание его банкротом; б) принятие решения о запрете его деятельности из-за невыполнения условий, если в установленных законодательством и в предусмотренный решением срок оно не обеспечило соблюдение этих условий или не изменен вид деятельности; в) если решением суда были признаны недействительными учредительные акты о создании предприятия; г) по другим основаниям, предусмотренным законодательством. Как видно из этих положений, закон допускал возможность принудительной реорганизации «по решению суда и арбитража». ——————————— <62> Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. N 25. Ст. 460.
По-иному было урегулировано прекращение общественных объединений в соответствии с Законом СССР от 9 октября 1990 г. N 1708-1 «Об общественных объединениях», принятым в том же 1990 г. В качестве общего правила ст. 14 этого Закона установила, что прекращение деятельности общественных объединений может быть произведено путем реорганизации (слияния, присоединения, разделения) или ликвидации. Причем реорганизация могла быть осуществлена по решениям съездов (конференций) или общих собраний. Как видно, указанный Закон предусматривал ограничение способов реорганизации, которые могли быть применены в отношении общественного объединения, а также не предполагал возможности принудительной реорганизации. А вот принудительную ликвидацию он, напротив, предусматривал. В частности, ст. 22 указывала, что общественное объединение может быть ликвидировано: а) по решению суда в случаях совершения общественным объединением таких действий, как: попытки свержения, насильственного изменения конституционного строя или насильственного нарушения единства территории СССР, союзных и автономных республик, автономных образований, пропаганда войны, насилия и жестокости, разжигание социальной, в том числе классовой, а также расовой, национальной и религиозной розни, совершение иных уголовно наказуемых деяний; создание общественных военизированных объединений и вооруженных формирований; б) по решению суда при повторном в течение года совершении следующих действий: выходящих за пределы целей и задач, определенных уставом или нарушающих закон. Несколько по-иному формулировал основания прекращения Закон СССР от 10 декабря 1990 г. N 1818-1 «О профессиональных союзах, правах и гарантиях их деятельности». Статья 5 этого документа указывала, что в случаях, когда деятельность профсоюзов, их объединений противоречит Конституции СССР, конституциям союзных и автономных республик, она может быть запрещена соответственно решениями Верховного Суда СССР, верховных судов союзных или автономных республик по представлениям Генерального прокурора СССР, прокуроров союзных или автономных республик. Закон не прояснял при этом правового режима «запрещения», а именно означало ли это действие только приостановление деятельности или ликвидацию. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик также попытались выработать общие правила. Статья 16 этого документа указывала, что реорганизация юридического лица (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование) производится по решению собственника его имущества или уполномоченного собственником органа, а также по решению органа, уполномоченного учредительными документами юридического лица. Причем законодательство об отдельных видах юридических лиц могло предусматривать и другие основания реорганизации. Ликвидация юридического лица в соответствии со ст. 17 Основ могла осуществляться в том числе по решению суда, арбитражного суда в случае банкротства (несостоятельности) либо в случае систематического осуществления деятельности, противоречащей целям деятельности юридического лица, или без надлежащего разрешения (лицензии), или деятельности, запрещенной законодательными актами, либо с неоднократным или грубым нарушением законодательства. Указанная статья закрепила правило о том, что «ликвидация юридического лица считается завершенной, а юридическое лицо — прекратившим существование после внесения об этом записи в государственный реестр юридических лиц». Как видно, разработчики Основ четко разграничили процесс — ликвидацию и финальный юридический факт этого процесса — прекращение юридического лица. Другое регулирование предусматривалось Положением об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 19 июня 1990 г. N 590. Здесь законодатель вновь вернулся к единому понятию «прекращение», указав, что под таковым понимаются ликвидация и реорганизация. В соответствии с п. 24 этого документа деятельность общества с ограниченной ответственностью прекращалась по следующим основаниям: а) по истечении срока, на который оно создавалось, или по достижении цели, поставленной при его создании; б) на основании решения государственного арбитража или суда при неплатежеспособности общества либо в случаях систематического или грубого нарушения им законодательства; в) по решению высшего органа общества; г) по другим основаниям, предусмотренным учредительными документами. В начале 90-х годов параллельно с советским законодательством о юридических лицах развивалось законодательство российское. На роль общих правил в этой части претендовал Закон РСФСР от 25 декабря 1990 г. N 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности» (здесь надо отметить, что этот Закон, естественно, не охватывал юридические лица, созданные государством для выполнения разного рода публичных функций. Правила о прекращении таких организаций также существовали, но в силу специфики говорить о принудительном их прекращении невозможно, поскольку Закон не ограничивал мотивы и основания для прекращения деятельности таких организаций решений создавшего их органа <63>). Его нормы были очень схожи с указанными выше положениями Закона СССР от 4 июня 1990 г. «О предприятиях в СССР» <64>. ——————————— <63> Здесь можно назвать, к примеру, положения ст. 8 и 9 Закона РФ от 18 апреля 1991 г. N 1026-1 «О милиции», Закон о судебной системе в части упразднения судов и т. п. <64> Статья 37 российского Закона указывала, что прекращение деятельности предприятия может осуществляться в виде его ликвидации или реорганизации (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование в иную организационно-правовую форму). Общее правило состояло в том, что ликвидация и реорганизация предприятия могли осуществляться по решению собственника или органа, уполномоченного создавать такие предприятия, либо по решению суда или арбитражного суда. Помимо этого Закон отдельно устанавливал дополнительные основания для ликвидации, в частности: а) признание банкротом; б) принятие решения о запрете деятельности предприятия из-за невыполнения условий, установленных законодательством РСФСР, если в предусмотренный решением срок не обеспечено соблюдение этих условий или не изменен вид деятельности; в) признание судом или арбитражным судом недействительными учредительных документов и решения о создании предприятия; г) другие основания, предусмотренные законодательными актами РСФСР и входящих в его состав республик.
Помимо общей нормы существовали отдельные нормативные акты, регулировавшие порядок реорганизации и ликвидации юридических лиц отдельных видов. В частности, Положением об акционерных обществах, утвержденным Постановлением Совета Министров РСФСР от 25 декабря 1990 г. N 601, вновь разделялся правовой режим прекращения и реорганизации. Акционерное общество могло быть прекращено (ликвидировано): а) по решению общего собрания акционеров; б) по истечении срока, на который оно было создано; в) по решению суда в случае неплатежеспособности или нарушения обществом действующего законодательства. Реорганизация общества в соответствии с п. 142 документа, которая осуществлялась «путем слияния, разделения, выделения, поглощения и преобразования», могла осуществляться добровольно или по решению суда «в случаях, предусмотренных действующим законодательством». Интересно отметить, что в указанном документе (п. 137) была использована конструкция «принудительная ликвидация» («добровольная ликвидация общества производится назначенной им ликвидационной комиссией, принудительная — комиссией, назначенной судом»). Закон РСФСР от 25 октября 1990 г. N 267-1 «О свободе вероисповеданий» в отношении религиозных организаций (ст. 21) устанавливал, что деятельность религиозного объединения может быть прекращена в том числе решением суда, если деятельность религиозного объединения противоречит его уставу (положению) и действующему законодательству. В 1991 г. появляется нормативный акт, в котором вопросы принудительного прекращения юридического лица получили новое развитие, — Закон РСФСР от 22 марта 1991 г. N 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» <65>. Статья 12 этого документа предоставила Антимонопольному комитету РСФСР полномочия по выдаче хозяйствующим субъектам обязательных для исполнения предписаний об их «принудительном разделении». Подробное регулирование принудительного разделения хозяйствующих субъектов было определено ст. 19 Закона <66>. ——————————— <65> Отметим, что ранее принятый союзный Закон — Закон СССР от 10 июля 1991 г. N 2326-1 «Об ограничении монополистической деятельности в СССР» — соответствующие вопросы не регулировал. <66> В частности, указывалось, что в случае, когда хозяйствующие субъекты, занимающие доминирующее положение, осуществляют монополистическую деятельность и (или) их действия приводят к существенному ограничению конкуренции, Антимонопольный комитет РСФСР вправе принять решение о принудительном разделении этих хозяйствующих субъектов. Решение о принудительном разделении хозяйствующих субъектов могло быть принято при наличии одного или нескольких следующих условий: а) возможности организационного и (или) территориального обособления предприятий, структурных подразделений или структурных единиц; б) отсутствия тесной технологической взаимосвязи предприятий, структурных подразделений или структурных единиц (в частности, если доля внутреннего оборота в общем объеме валовой продукции хозяйствующего субъекта составляет менее 30%); в) разграничения сфер деятельности предприятий, структурных подразделений или структурных единиц в рамках узкой предметной специализации на определенный товар. Решение Антимонопольного комитета РСФСР о принудительном разделении хозяйствующих субъектов подлежало исполнению в установленный срок, который не может быть менее шести месяцев.
В 1992 г. положения о «принудительной ликвидации предприятия-должника», которая определялась как «процедура ликвидации несостоятельного предприятия, осуществляемая по решению арбитражного суда», появились в первом российском Законе от 19 ноября 1992 г. N 3929-1 «О несостоятельности (банкротстве) предприятий». Принимались также отдельные нормативные акты, где для отдельных видов юридических лиц рассматривались вопросы принудительного их прекращения. К примеру, речь идет о ст. 13 Закона РФ от 20 февраля 1992 г. N 2383-1 «О товарных биржах и биржевой торговле», которая указывала, что ликвидация биржи может быть осуществлена по решению высшего органа управления биржи, а также судом или арбитражным судом в порядке и на условиях, которые предусмотрены законодательными актами Российской Федерации. Здесь можно также отметить Закон РФ от 18 июня 1993 г. N 5215-1 «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением», ст. 6 которого обязывала налоговые органы при повторном нарушении обращаться в суд с иском о ликвидации предприятия с одновременным приостановлением его деятельности, связанной с денежными расчетами с населением, в том числе в виде запрещения распоряжаться средствами на его счетах в банках. Существенные изменения в части принудительного прекращения юридического лица, прежде всего в части его принудительной реорганизации, были внесены законодательством о приватизации, если под этим термином понимать не только собственно приватизацию, но и два других института, на короткое время появившихся в нашем праве, — «разгосударствление» и «коммерциализацию» <67>. ——————————— <67> В частности, важными документами, устанавливавшими основания и порядок такой реорганизации, были Указ Президента РФ от 29 января 1992 г. N 66 «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий», Указ Президента РФ от 1 июля 1992 г. N 721 «Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества» с соответствующими приложениями. Эти документы, в частности, предусматривали обязательность преобразования государственных предприятий в акционерные общества. Для колхозов и совхозов обязательность преобразования была установлена п. 3 Указа Президента РФ от 27 декабря 1991 г. N 323 «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР»: «Колхозы и совхозы обязаны в 1992 году провести реорганизацию, привести свой статус в соответствие с Законом РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности» и перерегистрироваться в соответствующих органах». Статья 15 Закона РФ от 3 июля 1991 г. N 1531-1 «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» указывала (данное правило было введено в 1992 г.), что подлежат преобразованию в акционерные общества открытого типа все акционерные общества закрытого типа (товарищества с ограниченной ответственностью), часть уставного капитала которых находится в государственной и (или) муниципальной собственности. Интересны были и положения Типового устава акционерного общества открытого типа (приложение к Указу N 721). Так, согласно п. 13.1 этого документа акционерное общество открытого типа могло быть ликвидировано в следующих случаях: а) по решению общего собрания акционеров; б) по решению суда в соответствии с законодательством Российской Федерации; в) по решению фонда имущества (комитета) в указанных в уставе случаях. Как видим, данный документ в части ликвидации предоставил широкие основания для принудительной ликвидации. Интересные положения о принудительной реорганизации (по существу) содержал п. 13.7 документа: «В случае принятия решения фондом имущества (комитетом) о разделении общества часть активов акционерного общества передается в качестве вкладов в уставный капитал вновь создаваемых акционерных обществ открытого типа в обмен на его акции или осуществляются иные, не запрещенные действующим законодательством меры по реорганизации акционерного общества». Определенные правила о принудительной реорганизации содержала Государственная программа приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от 24 декабря 1993 г. N 2284. К примеру, п. 5.18.7 регулировал вопросы выделения структурных подразделений из состава предприятий в процессе их приватизации. В частности, указывалось, что решения о таком выделении принимаются соответствующими комитетами по управлению имуществом по согласованию с антимонопольными органами и отраслевыми министерствами и ведомствами на основании решений трудовых коллективов предприятий (структурных подразделений), а из состава объединений предприятий в процессе приведения их организационно-правовой формы в соответствие с действующим законодательством — на основе решений трудовых коллективов предприятий с учетом мнения антимонопольных органов и отраслевых министерств и ведомств (кроме предприятий внешнеторговых объединений). Пункт 5.18.8 указывал, что предприятия-монополисты подлежат реорганизации после проведения приватизации или в процессе ее в соответствии с действующим законодательством.
Подводя итоги развития законодательства о принудительном прекращении юридических лиц советского периода и первых постсоветских пореформенных лет, можно отметить следующее: 1) к числу достижений советского права можно отнести выделение (постепенное) и развитие отдельных правовых режимов — ликвидации и реорганизации. Системности в этом вопросе в течение всего периода мы не наблюдаем (то они рассматривались как части более общего режима прекращения юридического лица, то реорганизация рассматривалась как отдельный режим наряду с прекращением (ликвидацией)), однако важно, что право в этом вопросе существенно продвинулось в развитии. Это касается и способов реорганизации, которые как отдельные феномены стали развиваться именно в советском праве; 2) в советском праве обособился институт распорядительного прекращения юридического лица, который имел общие черты с принудительным прекращением. Соответственно, советское право и доктрина признавали немотивированное принудительное прекращение юридического лица, а также его прекращение в силу допущенных им нарушений; 3) советское право было во многом похоже на право дореволюционное в той части, что принудительное прекращение юридических лиц, занятых в хозяйственной сфере (исключая период нэпа, в который законодательство предусматривало принудительное прекращение товариществ), было практически не урегулировано, а вот институт принудительного прекращения разного рода общественных, кооперативных и иных нехозяйственных организаций был урегулирован довольно детально. Правда, основания для этого были несколько иные, чем в дореволюционное время: принудительный порядок прекращения государственных юридических лиц, которые действовали в хозяйственной сфере, «поглощался» правовым режимом распорядительного прекращения юридических лиц; 4) советское право не знало института принудительной реорганизации: под принудительным прекращением понималась именно ликвидация юридического лица. Напротив, в первые пореформенные годы (1990 — 1992 гг.) в российском праве появились нормы о принудительной реорганизации. Прежде всего такие нормы появились в законодательстве об акционерных обществах, антимонопольном законодательстве и законодательстве о приватизации.
2. Законодательство о принудительной реорганизации и ликвидации после вступления в силу действующего ГК РФ
Вступивший в 1994 г. в силу в части регулирования юридических лиц Гражданский кодекс Российской Федерации отдельно урегулировал вопросы реорганизации и ликвидации. Коснулось это и вопроса о принудительной реорганизации и ликвидации. В своей первоначальной редакции ГК РФ не связывал возможность осуществления принудительной реорганизации с совершением правонарушения; принудительная ликвидация, напротив, однозначно связывалась с правонарушением со стороны юридического лица. Интересно, что ГК РФ слово «принудительная» применительно к реорганизации и ликвидации не использует, т. е. наработки юридической доктрины советского периода не нашли своего отражения при кодификации законодательства. Отдельные нормативные акты, напротив, неоднократно использовали и используют конструкции «принудительная реорганизация» и «принудительная ликвидация» (отметим, что указанные конструкции используются и в современной литературе <68>). ——————————— <68> См., например: Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М.: Юристъ, 2000. С. 29 — 30.
К примеру, обе конструкции использовал Указ Президента РФ от 26 июля 1995 г. N 765 «О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации» (п. 29) <69>. ——————————— <69> Указанным пунктом устанавливалось правило о том, что на период образования паевых инвестиционных фондов, при реорганизации привлекающих денежные средства физических и юридических лиц коммерческих организаций, получивших разрешение Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку при Правительстве РФ на образование паевого инвестиционного фонда, принудительная ликвидация и реорганизация таких коммерческих организаций осуществлялись по согласованию с указанной комиссией, за исключением случаев исполнения решений суда.
В настоящее время о «принудительном разделении и выделении» говорит ст. 38 Федерального закона от 26 июля 2006 г. N 135-ФЗ «О защите конкуренции»; о «принудительном разделении» — ст. 25 Федерального закона от 26 марта 2003 г. N 35-ФЗ «Об электроэнергетике»; о «принудительной реорганизации» — ст. 13 и 21 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 215-ФЗ «О жилищных накопительных кооперативах»; о «принудительной ликвидации» кредитной организации по инициативе Банка России — ст. 23.1 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. N 395-1 «О банках и банковской деятельности»; о «принудительной ликвидации» участника рынка ценных бумаг — ст. 51 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг». В связи с тем, что пути принудительной реорганизации и принудительной ликвидации в действующем ГК РФ «разошлись», рассмотрим развитие этих институтов отдельно.
2.1. Принудительная реорганизация юридического лица
Статья 57 ГК РФ осталась неизменной с момента введения в действие гл. 4 части первой ГК РФ. Однако нельзя сказать, что законодательство о принудительной реорганизации за это время осталось на месте, просто правовое регулирование принудительной реорганизации переместилось на уровень отдельных федеральных законов. Так, институт принудительной реорганизации стал развиваться в рамках антимонопольного законодательства. Как было указано выше, первоначально ст. 19 Закона РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее — Антимонопольный закон) указывала на возможность принудительного разделения по предписанию антимонопольного органа. С 1995 г. условия применения принудительной реорганизации были изменены. Статья 12 Антимонопольного закона указывала, что федеральный антимонопольный орган был вправе «давать хозяйствующим субъектам обязательные для исполнения предписания… об их принудительном разделении или о выделении структурных подразделений из их состава». Статья 19 Антимонопольного закона была также существенно изменена. В частности, федеральный антимонопольный орган получил право принимать решение о принудительном разделении коммерческой организации и некоммерческой организации, занимающейся предпринимательской деятельностью, или о выделении из их состава одной или нескольких организаций <70> на базе структурных подразделений, если это вело к развитию конкуренции, в случае, когда они занимали доминирующее положение и совершили два или более нарушений антимонопольного законодательства. Возможность принятия соответствующего решения была также ограничена совокупностью некоторых условий, а именно: а) наличие возможности организационного и территориального обособления структурных подразделений организации, к которой планировалось применить разделение или выделение; б) отсутствие между структурными подразделениями организации тесной технологической взаимосвязи (в частности, если объем потребляемой юридическим лицом продукции (работ, услуг) ее структурного подразделения не превышает 30% общего объема производимой этим структурным подразделением продукции (работ, услуг); в) возможность юридических лиц в результате реорганизации самостоятельно работать на рынке определенного товара. Решение о принудительном разделении (выделении) подлежало исполнению собственником или органом, уполномоченным им, с учетом требований, предусмотренных в указанном решении, и в определенный в нем срок, который не мог быть менее шести месяцев. Как видно, в 1995 г. правила о принудительной реорганизации по основаниям нарушения антимонопольного законодательства были приведены в соответствие с общими положениями ГК РФ. ——————————— <70> Интересно, что Федеральный закон от 8 декабря 1995 г. N 193-ФЗ «О сельскохозяйственной кооперации», принятый в том же году, специально предусмотрел возможность выделения по решению суда из кооператива крестьянских (фермерских) хозяйств (ст. 41).
В 2002 г. правила о принудительной реорганизации вновь подверглись реконструкции. В соответствии со ст. 19 Антимонопольного закона у антимонопольного органа возникало право выдать предписание о принудительном разделении коммерческой организации или осуществляющей предпринимательскую деятельность некоммерческой организации, занимающих доминирующее положение, либо о выделении из их состава одной или нескольких организаций в случае систематического осуществления ими монополистической деятельности. Под систематическим осуществлением монополистической деятельности понималось совершение в течение трех лет более двух выявленных в установленном порядке фактов монополистической деятельности. Предписание о принудительном разделении (выделении) коммерческой организации могло быть принято при наличии следующих условий: а) если это вело к развитию конкуренции; б) если имелись возможности организационного и территориального обособления структурных подразделений; в) при отсутствии между структурными подразделениями тесной технологической взаимосвязи (в частности, если объем потребляемой юридическим лицом продукции (работ, услуг) ее структурного подразделения не превышает 30% общего объема производимой этим структурным подразделением продукции (работ, услуг)); г) при возможности юридических лиц в результате реорганизации самостоятельно работать на рынке определенного товара. В настоящее время антимонопольное законодательство, представленное Федеральным законом «О защите конкуренции» (далее также — Закон о конкуренции), предусматривает правила о принудительной реорганизации в форме разделения и выделения. Причем эти правила существенно отличаются от закрепленных ранее Антимонопольным законом. Так, ст. 34 Закона о конкуренции в качестве последствий нарушения порядка получения предварительного согласия антимонопольного органа, а также порядка представления в антимонопольный орган уведомлений о создании коммерческой организации устанавливает: 1) коммерческая организация, созданная без получения предварительного согласия антимонопольного органа, «ликвидируется либо реорганизуется в форме выделения или разделения в судебном порядке по иску антимонопольного органа, если ее создание привело или может привести к ограничению конкуренции, в том числе в результате возникновения или усиления доминирующего положения»; 2) коммерческая организация, на которую возложена обязанность уведомлять антимонопольный орган об осуществлении действий, указанных в п. 1 — 4 ч. 1 ст. 30 Закона о конкуренции, и которая нарушила порядок уведомления антимонопольного органа об осуществлении таких действий, «ликвидируется либо реорганизуется в форме выделения или разделения в судебном порядке по иску антимонопольного органа, если такие действия привели или могут привести к ограничению конкуренции, в том числе в результате возникновения или усиления доминирующего положения». Статьей 38 Закона о конкуренции определено, что в случае систематического осуществления монополистической деятельности занимающей доминирующее положение коммерческой организацией, а также некоммерческой организацией, осуществляющей деятельность, приносящую ей доход, суд по иску антимонопольного органа (в отношении кредитной организации — по иску антимонопольного органа по согласованию с Центральным банком Российской Федерации) вправе принять решение о принудительном разделении таких организаций либо решение о выделении из их состава одной или нескольких организаций. Решение суда о принудительном разделении коммерческой организации или выделении из состава коммерческой организации одной или нескольких коммерческих организаций может быть принято в целях развития конкуренции, если выполняются в совокупности следующие условия: 1) существует возможность обособления структурных подразделений коммерческой организации; 2) отсутствует технологически обусловленная взаимосвязь структурных подразделений коммерческой организации (в частности, 30 и менее процентов общего объема производимой структурным подразделением продукции, выполняемых работ, оказываемых услуг потребляется иными структурными подразделениями этой коммерческой организации); 3) существует возможность самостоятельной деятельности на соответствующем товарном рынке для юридических лиц, созданных в результате реорганизации. Особняком в сфере антимонопольного регулирования стоят положения ст. 25 Федерального закона «Об электроэнергетике». Этой статьей, в частности, в отношении субъектов, осуществляющих свою деятельность в сфере электроэнергетики, установлено, что «в порядке, установленном антимонопольным законодательством Российской Федерации, с учетом особенностей, определенных Правительством Российской Федерации, может быть осуществлено принудительное разделение хозяйствующего субъекта в случае неоднократного злоупотребления доминирующим и (или) исключительным положением, в том числе осуществления таким субъектом манипулирования ценами на оптовом или розничных рынках либо иной монополистической деятельности». Как видим, Закон хоть и ссылается на общие положения антимонопольного законодательства, но говорит только о возможности принудительного разделения. Различны и условия: Закон о конкуренции говорит о «систематическом осуществлении монополистической деятельности занимающей доминирующее положение» организацией, а названный Закон говорит о «неоднократном злоупотреблении доминирующим и (или) исключительным положением, в том числе осуществлении… манипулирования ценами на оптовом или розничных рынках либо иной монополистической деятельности». Помимо антимонопольного законодательства институт принудительной реорганизации «прижился» и в законодательстве о банках и банковской деятельности. В частности, возможность ее применения предусмотрена для коммерческих банков по требованию Банка России (Федеральный закон от 25 февраля 1999 г. N 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций») <71>. ——————————— <71> Указанным Законом предусмотрено, что Банк России вправе требовать реорганизации кредитной организации в случаях, если (подп. 1 — 3 п. 1 ст. 17): 1) кредитная организация не удовлетворяет требования кредиторов (кредитора) по денежным обязательствам (обязательству) и (или) не исполняет обязанность по уплате обязательных платежей в сроки, превышающие семь дней и более с момента наступления даты их удовлетворения и (или) исполнения, в связи с отсутствием или недостаточностью денежных средств на корреспондентских счетах кредитной организации; 2) кредитная организация допускает снижение собственных средств (капитала) по сравнению с их (его) максимальной величиной, достигнутой за последние 12 месяцев, более чем на 30% при одновременном нарушении одного из обязательных нормативов, установленных Банком России; 3) кредитная организация нарушает норматив текущей ликвидности, установленный Банком России, в течение последнего месяца более чем на 20%.
В случае получения требования Банка России о реорганизации кредитной организации ее руководитель обязан в течение пяти дней с момента его получения обратиться в совет директоров (наблюдательный совет) кредитной организации, а если его образование не предусмотрено уставом — к общему собранию участников кредитной организации с ходатайством о необходимости реорганизации кредитной организации. Указанные органы управления обязаны в срок не позднее 10 дней с момента получения требования Банка России о реорганизации известить Банк России о принятом решении. Интересно, что если в нормах ГК РФ и Закона о конкуренции (а ранее — Антимонопольного закона) речь идет о принудительном разделении и выделении, то в рассматриваемом случае ситуация обратная: Закон говорит о том, что реорганизация кредитной организации осуществляется в форме слияния или присоединения. Фактически о принудительной реорганизации говорит и ст. 74 Федерального закона от 10 июля 2002 г. N 86-ФЗ «О Центральном банке (Банке России)», в соответствии с которой в случае неисполнения в установленный Банком России срок предписаний Банка России об устранении нарушений, выявленных в деятельности кредитной организации, а также в случае, если эти нарушения или совершаемые кредитной организацией банковские операции или сделки создали реальную угрозу интересам ее кредиторов (вкладчиков), Банк России вправе потребовать от кредитной организации осуществления ее реорганизации. Возможность принудительной реорганизации устанавливает ст. 13 Федерального закона «О жилищных накопительных кооперативах»: если число членов такого кооператива превысит предел, установленный законом, кооператив подлежит принудительной реорганизации в судебном порядке в форме разделения или выделения. Элементы принудительной реорганизации мы находим в законодательстве о несостоятельности (банкротстве). В частности, решение о реорганизации юридического лица может быть теоретически принято в ходе осуществления внешнего управления исходя из анализа ст. 109 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Такое решение может быть предложено внешним управляющим, одобрено органами кредиторов и утверждено судом. Отметим, что после принятия в 1994 г. Гражданского кодекса Российской Федерации появлялись отдельные нормативные акты, которые регулировали принудительную реорганизацию не в качестве общего правила, а для достижения определенной цели, ограниченной во времени. Так, по сути принудительная реорганизация была урегулирована ст. 43 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Ее целью было приведение организационно-правовых форм коллегий адвокатов, образованных до вступления в силу указанного Закона, в соответствие с требованиями, им предъявляемыми. Было установлено, что если в течение трех месяцев со дня получения требований определенных в Законе лиц общее собрание коллегии адвокатов, образованной до вступления в силу Закона, не утвердит разделительный баланс или передаточный акт, а также в случае непредставления указанной коллегией адвокатов в 45-дневный срок со дня вступления в силу указанного Закона списков адвокатов, являющихся ее членами, с приложением необходимых документов, в территориальный орган юстиции, арбитражный суд по иску соответствующего территориального органа юстиции мог назначить внешнего управляющего указанной коллегией адвокатов и поручить ему осуществить ее реорганизацию. Статьей 37 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» было предусмотрено, что созданные унитарными предприятиями до момента вступления в силу указанного Закона дочерние предприятия подлежат реорганизации в форме присоединения к создавшим их унитарным предприятиям <72>. ——————————— <72> См. также небольшую судебную практику по этому вопросу: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 17 сентября 2004 г. N А38-18-9/47-2004.
Еще одним примером ситуативного регулирования принудительной реорганизации выступала ст. 6 Федерального закона от 26 марта 2003 г. N 36-ФЗ «Об особенностях функционирования электроэнергетики в переходный период и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об электроэнергетике». В соответствии с ее положениями юридические лица — хозяйствующие субъекты, не обеспечившие выполнения установленных Законом требований о разделении видов деятельности <73>, подлежали принудительной реорганизации (в форме разделения или выделения) по решению уполномоченного Правительством Российской Федерации федерального органа исполнительной власти в установленный им срок в соответствии с законодательством Российской Федерации (отметим, что по этому вопросу имеется большая судебная практика) <74>. ——————————— <73> В соответствии с положениями указанной статьи запрещается совмещение любого естественно-монопольного вида деятельности (деятельность по передаче электрической энергии либо оперативно-диспетчерскому управлению) с любым конкурентным видом деятельности в электроэнергетике (деятельность по производству либо купле-продаже электрической энергии), за отдельными исключениями. <74> Постановления ФАС Московского округа от 21 мая 2008 г. N КА-А40/4017-08, от 29 октября 2008 г. N КА-А40/9356-08, от 12 марта 2009 г. N КА-А40/1025-09, от 3 апреля 2009 г. N КА-А40/2555-09, от 18 мая 2009 г. N КА-А40/2398-09-1, от 25 мая 2009 г. N КА-А40/4449-09, от 3 июня 2009 г. N КА-А40/3801-09, от 23 июля 2009 г. N КА-А40/6447-09, от 20 августа 2009 г. N КА-А40/7908-09, от 28 сентября 2009 г. N КА-А40/9592-09; Северо-Кавказского округа от 8 июня 2009 г. по делу N А25-1079/2008-4; Волго-Вятского округа от 22 мая 2009 г. по делу N А29-6612/2008, от 29 октября 2008 г. по делу N А28-3924/2008-117/12; Восточно-Сибирского округа от 16 июня 2008 г. N А19-11167/07-Ф02-2487/08; Северо-Западного округа от 11 февраля 2008 г. N А13-2863/2007, от 4 марта 2008 г. N А13-5271/2007, от 22 января 2009 г. N А44-300/2008; Определения ВАС РФ от 12 августа 2009 г. N 10120/09, от 24 апреля 2009 г. N 4358/09 и другие акты.
Как видно, во всех случаях основанием для принудительной реорганизации выступает правонарушение — нарушение какой-либо позитивной обязанности, установленной законом. Серьезным вопросом является перечень способов реорганизации, который может быть реализован в принудительном порядке. Как видно, если ГК РФ указывает только на выделение и разделение, то специальные законы указывают также на слияние, присоединение и преобразование. Очевидно, что общие положения ГК РФ в этой части нуждаются в дополнениях, которые отразят сложившиеся реалии. Интересно посмотреть на условия и порядок принудительной реорганизации. Общие положения ГК РФ в этой части (ст. 57) весьма лаконичны. ГК РФ предполагает три схемы принудительной реорганизации: а) по решению суда; б) по решению уполномоченного государственного органа; в) по решению внешнего управляющего, назначенного судом по иску уполномоченного государственного органа, если учредители (участники) юридического лица, уполномоченный ими орган или орган юридического лица, уполномоченный на реорганизацию его учредительными документами в срок, определенный в решении уполномоченного государственного органа, не приняли решения о реорганизации. Нормы ГК РФ при этом не указывают на то, в каких случаях принудительная реорганизация осуществляется по решению суда, а в каких — по решению уполномоченного государственного органа. Не определяют они и того, какой орган (или лицо) вправе обращаться в суд с иском о принудительной реорганизации, в связи с чем в судебной практике часто возникает вопрос о ненадлежащем истце по соответствующей категории дел либо об отсутствии права на иск <75>. ——————————— <75> См., в частности: Постановления ФАС Волго-Вятского округа от 17 сентября 2004 г. N А38-18-9/47-2004; Западно-Сибирского округа от 28 июля 2005 г. N Ф04-4754/2005(13331-А67-13), от 22 июня 2005 г. N Ф04-3861/2005(12374-А27-5), от 17 марта 2005 г. N Ф04-1354/2005(9342-А27-32).
Подобного рода вопросы «по умолчанию» отнесены к уровню специальных федеральных законов. А именно: — в случае нарушения антимонопольных норм принудительная реорганизация осуществляется по решению суда; — судебный порядок предусмотрен для принудительной реорганизации жилищного накопительного кооператива: такой кооператив реорганизуется в судебном порядке по требованию федерального органа исполнительной власти, уполномоченного на осуществление государственной регистрации юридических лиц, или федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по контролю и надзору в сфере финансовых рынков; — судебный порядок (по иску соответствующего территориального органа юстиции) был предусмотрен для принудительной реорганизации коллегий адвокатов (ст. 43 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»); — при регулировании принудительной реорганизации кредитных организаций, напротив, первенство отдается требованию уполномоченного органа — Банка России. Интересно, что наиболее урегулированным (как в ГК РФ, так и в специальных законах) является порядок осуществления принудительной реорганизации по решению внешнего управляющего. Последнего назначает суд с поручением осуществить реорганизацию этого юридического лица. С момента назначения внешнего управляющего к нему переходят полномочия по управлению юридическим лицом. Внешний управляющий выступает от имени юридического лица в суде, составляет разделительный баланс и передает его на рассмотрение суда вместе с учредительными документами возникающих в результате реорганизации юридических лиц. Утверждение судом указанных документов является основанием для государственной регистрации вновь возникающих юридических лиц. Похожие положения можно встретить и в специальных законах <76>. ——————————— <76> В частности, ст. 43 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» указывает, что со дня назначения внешнего управляющего к нему переходят все полномочия по управлению коллегией адвокатов, подлежащей реорганизации. Внешний управляющий выступает от имени реорганизуемой коллегии адвокатов в суде, составляет разделительный баланс или передаточный акт и передает его на рассмотрение суда вместе с учредительными документами возникающих в результате реорганизации юридических лиц. Утверждение арбитражным судом указанных документов является основанием для государственной регистрации вновь возникающих юридических лиц.
Ничего подобного нет в случае, если принудительная реорганизация осуществляется на основании решения суда. Конструкция ст. 57 ГК РФ такова, что о назначении внешнего управляющего судом речь идет только в случае невыполнения требования уполномоченного государственного органа. Представляется, что правила должны быть унифицированными. Законы, регулирующие принудительную реорганизацию, не содержат, за редким исключением <77>, практически никаких иных правил и условий ее осуществления, кроме положений о деятельности внешнего управляющего, оставляя все основные вопросы на его решение. ——————————— <77> Здесь имеются лишь редкие исключения: а) ст. 6 Федерального закона «Об особенностях функционирования электроэнергетики в переходный период и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об электроэнергетике» указывает, что в случае принудительной реорганизации акционерных обществ распределение акций создаваемых при такой реорганизации акционерных обществ среди акционеров реорганизуемых обществ осуществляется пропорционально их доле в уставных капиталах реорганизуемых обществ; б) ст. 13 Федерального закона «О жилищных накопительных кооперативах» указывает, что на период проведения принудительной реорганизации федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по контролю и надзору в сфере финансовых рынков, обязан приостановить деятельность кооператива по привлечению денежных средств новых членов кооператива и использованию этих средств.
Отметим также, что общие правила осуществления принудительной реорганизации не регулируют срока ее осуществления. Здесь можно отметить редкие исключения в отдельных федеральных законах. Так, нормы Закона о конкуренции указывают, что решение суда подлежит исполнению собственником или уполномоченным им органом в срок, который определен указанным решением и который не может быть менее чем шесть месяцев (ст. 38 Закона о конкуренции). Статья 37 Федерального закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» указывает, что реорганизация дочерних предприятий унитарных предприятий в форме присоединения должна была быть осуществлена в течение шести месяцев со дня вступления в силу указанного Закона. С нашей точки зрения, вопрос о сроке является принципиальным для всей процедуры принудительной реорганизации и закон должен содержать требования о нем. Еще один важный проблемный вопрос — это последствия несоблюдения требования закона о принудительной реорганизации. В одних случаях это судебный порядок с назначением внешнего управляющего, в других — можно видеть иски о принудительной ликвидации юридических лиц. Как видно, действующее законодательство в части принудительной реорганизации представляет довольно печальную картину: оно весьма скудно и противоречиво. В настоящее время нельзя сказать, что мы имеем единый и хорошо разработанный институт принудительной реорганизации. Печально, что эти вопросы не нашли своего освещения ни в проекте Концепции развития законодательства о юридических лицах, рекомендованной к опубликованию в целях обсуждения Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (протокол N 68 от 16 марта 2009 г.) <78>, ни в окончательной редакции Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации <79>. ——————————— <78> Опубликована в Интернете по адресу: http://www. privlaw. ru/vs_info2.html. <79> Опубликована в Интернете по адресу: http://www. privlaw. ru/concepciya. rtf.
Как должен быть сконструирован институт принудительной реорганизации? Во-первых, целесообразно закрепить в гражданском законодательстве само понятие «принудительная реорганизация», поскольку оно достаточно точно отражает суть этого феномена. Во-вторых, целесообразно закрепить в законодательстве общие положения об основаниях для принудительной реорганизации. В настоящее время можно выделить три причины принудительной реорганизации: — в целях пресечения ограничения конкуренции; — в целях прекращения нарушений законодательства о банках и банковской деятельности; — в целях обеспечения исполнения требований закона о приведении организационно-правовой формы юридического лица в соответствие с требованиями законодательства. Как можно видеть, принудительная реорганизация всегда применяется в качестве санкции за правонарушение. Теоретически можно предположить и еще одно основание, не связанное с правонарушением, — принудительную консолидацию какого-либо бизнеса в целях повышения его финансовой устойчивости, если такой бизнес имеет существенное значение для экономики страны. Однако такая консолидация вряд ли может происходить спонтанно, скорее наоборот, для нее должны быть существенные предпосылки в виде нарушения каких-либо установленных нормативов финансовой устойчивости, ликвидности и т. п. (в этом есть схожесть с правонарушением). Видимо, охватить все случаи принудительной реорганизации в одном законе (ГК РФ) вряд ли получится, но и общее указание в действующем ГК РФ на то, что реорганизация может быть осуществлена по решению уполномоченных государственных органов или суда, вряд ли достаточно. С нашей точки зрения, в ГК РФ должно быть сформулировано в качестве общего правила, что основанием для принудительной реорганизации является нарушение норм права, уточнение которого устанавливается в конкретных федеральных законах. В-третьих, ГК РФ должен установить правило о том, что юридическое лицо может быть принудительно реорганизовано любым из указанных законом способов реорганизации. Если для реализации целей и задач антимонопольного регулирования достаточно принудительного разделения и выделения, то для реализации целей и задач в области кредитно-денежной политики, скорее, нужны «консолидирующие» способы реорганизации — слияние и присоединение. Очевидно, что правила действующего ГК РФ писались как отражение целей и задач антимонопольного регулирования, однако жизнь доказала узость и непрактичность подобного рода позиции. В-четвертых, представляется, что общие требования, в соответствии с которыми принудительная реорганизация может быть осуществлена по предписанию уполномоченного государственного органа или суда, верны. Однако порядок такой реорганизации, ее условия и гарантии соблюдения прав кредиторов и участников (учредителей) юридического лица должны быть установлены более предметно. В частности, первой стадией должно стать решение уполномоченного государственного органа с выдачей предписания о проведении принудительной реорганизации. И только в том случае, если предписание не будет исполнено (в том числе в случае его обжалования, если суд оставит его в силе), принудительная реорганизация должна быть осуществлена на основании решения суда, вынесенного по иску органа, выдавшего предписание. Причем закон должен ясно формулировать предмет этого иска, чего нет в настоящее время. Иск этот должен быть именно о принудительной реорганизации, а не о назначении внешнего управляющего и т. п., поскольку суд должен по существу рассмотреть обоснованность требований уполномоченного государственного органа. В целях унификации судебной практики закон должен установить содержание судебного решения при удовлетворении иска о принудительной реорганизации, а именно: — основание для принудительной реорганизации — конкретное указание на правонарушение. Здесь есть один тонкий момент. Как видно, нарушением можно считать уже само неисполнение предписания, однако при таком формальном подходе велика вероятность нарушения прав и законных интересов кредиторов и участников (учредителей) юридического лица; — конкретный способ реорганизации; — срок реорганизации, который должен включать в себя период времени до момента представления в суд ликвидационного баланса; — указание на внешнего управляющего. Очевидно, что закон должен указывать, откуда такой внешний управляющий появляется. Скорее всего, здесь необходимо действовать по аналогии с законодательством о несостоятельности (банкротстве); — четкое описание прав, обязанностей и ответственности внешнего управляющего; — описание основных условий принудительной реорганизации. Как видно из действующего законодательства, оно четко не устанавливает, что принудительная реорганизация проводится при обязательном соблюдении всех тех условий, которые установлены законом для реорганизации добровольной. Этот пробел требует уточнения.
2.2. Принудительная ликвидация юридического лица
2.2.1. Основания принудительной ликвидации
Правовое регулирование принудительной ликвидации после вступления в силу действующего ГК РФ подверглось существенным изменениям. Первоначально ГК различал два больших блока оснований для принудительной ликвидации: — для всех юридических лиц (всех видов, форм и типов): а) либо осуществление деятельности без надлежащего разрешения (лицензии); б) либо осуществление деятельности, запрещенной законом; в) либо осуществление деятельности с иными неоднократными или грубыми нарушениями закона или иных правовых актов; — для религиозной организации (объединения), благотворительного или иного фонда: систематическое осуществление деятельности, противоречащей уставным целям <80>. ——————————— <80> Также отметим, что отдельные основания для принудительной ликвидации предусматривались Федеральным законом от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Так, ст. 6 этого Закона предусматривалось, что индивидуальные (семейные) частные предприятия, а также предприятия, созданные хозяйственными товариществами и обществами, общественными и религиозными организациями, объединениями, благотворительными фондами, и другие не находящиеся в государственной или муниципальной собственности предприятия, основанные на праве полного хозяйственного ведения, подлежат до 1 июля 1999 г. преобразованию в хозяйственные товарищества, общества или кооперативы либо ликвидации. По истечении этого срока предприятия подлежат ликвидации в судебном порядке по требованию органа, осуществляющего государственную регистрацию соответствующих юридических лиц, налогового органа или прокурора.
Подразумевалась возможность существования и «иных случаев», предусмотренных ГК РФ. Первый раз редакция ст. 61 ГК РФ была изменена в 2002 г. Так, в качестве основания для принудительной ликвидации добавилось и такое, как наличие допущенных при создании юридического лица грубых нарушений закона, если эти нарушения носят неустранимый характер. В 2006 г. (данная редакция остается действующей) были внесены более существенные изменения. Во-первых, для всех организаций добавилось такое основание принудительной ликвидации, как осуществление деятельности «с нарушением Конституции Российской Федерации». Во-вторых, «систематическое осуществление деятельности, противоречащей уставным целям» стало основанием для принудительной ликвидации любой некоммерческой организации. Перечень оснований принудительной ликвидации юридического лица, данный в действующем ГК РФ, является наиболее систематизированным, полным и проработанным за всю историю российского права. Однако он не является идеальным; достаточно сказать, что расплывчатость формулировок некоторых оснований для принудительной ликвидации послужила поводом для проверки их конституционности <81>. ——————————— <81> См.: Постановление КС РФ от 18 июля 2003 г. N 14-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона «Об акционерных обществах», статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданина А. Б. Борисова, ЗАО «Медиа-Мост» и ЗАО «Московская Независимая Вещательная Корпорация»; разъяснения высших судебных инстанций, в частности: информационное письмо Президиума ВАС РФ от 5 декабря 1997 г. N 23 «О применении пунктов 2 и 4 статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации», информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13 августа 2004 г. N 84 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации». В частности, Постановлением КС РФ было отмечено, что «отсутствие в пункте 2 статьи 61 ГК Российской Федерации конкретного перечня положений, нарушение которых может привести к ликвидации юридического лица… не означает, что данная санкция может применяться по одному лишь формальному основанию — в связи с неоднократностью нарушений обязательных для юридических лиц правовых актов… оспариваемая норма предполагает, что неоднократные нарушения закона в совокупности должны быть столь существенными, чтобы позволить арбитражному суду — с учетом всех обстоятельств дела, включая оценку характера допущенных юридическим лицом нарушений и вызванных им последствий, — принять решение о ликвидации юридического лица в качестве меры, необходимой для защиты прав и законных интересов других лиц». По мнению Конституционного Суда, эта норма «должна применяться в соответствии с общеправовыми принципами юридической ответственности и быть соразмерной допущенным юридическим лицом нарушениям и вызванным ими последствиям». Позднее схожие положения сформулировал и Президиум ВАС РФ, указавший, что «при рассмотрении заявлений о ликвидации юридических лиц по мотиву осуществления ими деятельности с неоднократными нарушениями закона, иных правовых актов необходимо исследовать характер нарушений, их продолжительность и последующую после совершения нарушений деятельность юридического лица. Юридическое лицо не может быть ликвидировано, если допущенные им нарушения носят малозначительный характер или вредные последствия таких нарушений устранены» (п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 августа 2004 г. N 84 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Важно подчеркнуть и то, что, несмотря на наличие этого весьма широкого по охвату перечня, его регулярное изменение и дополнение, нормы об основаниях и порядке принудительной ликвидации закреплены и в отдельных федеральных законах. Причем, как справедливо отмечалось в литературе <82>, при наличии общего положения, что иные основания, кроме перечисленных в ст. 61 ГК РФ, могут содержаться только в самом Кодексе <83>, он содержит нормы, которые отсылают к основаниям, указанным в отдельных федеральных законах (ст. 92 ГК РФ и др.). ——————————— <82> Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М.: Юристъ, 2000. С. 154. <83> В литературе высказывалось мнение о том, что указание в иных федеральных законах оснований для принудительной ликвидации не совсем правомерно (см.: Хабиров Ф. Ф. Применение Закона о госрегистрации юридических лиц при ликвидации // Арбитражная практика. 2004. N 4. С. 22; Анохин В. С. Ликвидация юридических лиц // Арбитражная практика. 2003. N 10. С. 11; Витрянский В. В. Гражданский кодекс о юридических лицах // Вестник ВАС РФ. 1995. N 5(30). С. 110). Последний из упоминаемых авторов прямо указывает: «В Кодексе установлен принцип, что другие основания ликвидации могут быть установлены только самим Кодексом, даже не федеральным законом» (С. 110).
Часть этих норм, конечно, дублировала и дублирует положения ГК РФ (см., к примеру, ст. 42 Федерального закона от 8 декабря 1995 г. N 193-ФЗ «О сельскохозяйственной кооперации» <84>, ст. 27 Федерального закона от 8 мая 1996 г. N 41-ФЗ «О производственных кооперативах» <85>, ст. 34 Закона РФ от 10 июля 1992 г. N 3266-1 «Об образовании» <86>, ст. 25 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» <87>). Однако существовали (и существуют) нормы, которые содержали конкретизацию того, в чем состоит нарушение законодательства, которое может привести к принудительной ликвидации юридического лица. ——————————— <84> В соответствии с указанной статьей в редакции до 2002 г. кооператив мог быть ликвидирован по решению суда в случае осуществления деятельности без надлежащего разрешения (лицензии), либо деятельности, запрещенной законом, либо деятельности с иными неоднократными или грубыми нарушениями указанного Закона, иных законов или правовых актов. С 2002 г. эта норма была подредактирована (данная редакция является действующей и в настоящее время). Кооператив может быть ликвидирован по решению суда в случае допущенных при его создании грубых нарушений закона, если эти нарушения носят неустранимый характер, либо осуществления деятельности без надлежащего разрешения (лицензии), либо деятельности, запрещенной законом, либо деятельности с иными неоднократными или грубыми нарушениями указанного Закона, иных законов или правовых актов. <85> В первоначальной редакции ст. 27 предусматривала, что кооператив может быть ликвидирован по решению суда в случае осуществления деятельности без надлежащего разрешения (лицензии), либо в случае осуществления деятельности, запрещенной законом, либо в случае иных неоднократных или грубых нарушений закона, а также иных правовых актов. С 2002 г. редакция изменилась: кооператив может быть ликвидирован по решению суда в случае допущенных при его создании грубых нарушений закона, если эти нарушения носят неустранимый характер, либо в случае осуществления деятельности без надлежащего разрешения (лицензии), либо в случае осуществления деятельности, запрещенной законом, либо в случае иных неоднократных или грубых нарушений закона, а также иных правовых актов. <86> В соответствии с указанной статьей ликвидация образовательного учреждения может осуществляться «по решению суда в случае осуществления деятельности без надлежащей лицензии, либо деятельности, запрещенной законом, либо деятельности, не соответствующей его уставным целям». <87> В соответствии с указанной статьей регистрирующий орган вправе обратиться в суд с требованием о ликвидации юридического лица в случае допущенных при создании такого юридического лица грубых нарушений закона или иных правовых актов, если эти нарушения носят неустранимый характер, а также в случае неоднократных либо грубых нарушений законов или иных нормативных правовых актов государственной регистрации юридических лиц.
Среди норм, закрепленных в отдельных федеральных законах, можно выделить: а) регулирующие основания принудительной ликвидации только коммерческих организаций (их явное меньшинство); б) регулирующие основания принудительной ликвидации некоммерческих организаций различных форм и видов; в) регулирующие основания принудительной ликвидации как коммерческих, так и некоммерческих организаций. Нормы, регулирующие принудительную ликвидацию коммерческих организаций, конкретизируются как для отдельных организационно-правовых форм, так и вне зависимости от таких форм, с привязкой к основной деятельности коммерческой организации. Так, примером регулирования оснований принудительной ликвидации применительно к организационной форме коммерческой организации выступают ст. 20 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» и ст. 35 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах». Еще один пример дает нам Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. N 174-ФЗ «О государственной регистрации выпусков акций, размещенных до вступления в силу Федерального закона «О рынке ценных бумаг» без государственной регистрации». В соответствии с его ст. 2 подлежали ликвидации по искам органов, осуществляющих государственную регистрацию юридических лиц, акционерные общества, не представившие в указанный в нем срок документы для государственной регистрации выпусков акций <88>. ——————————— <88> Разъяснения по применению указанного положения см. также в Постановлении Пленума ВАС РФ от 17 декабря 2009 г. N 90 «О некоторых вопросах практики применения Федерального закона «О государственной регистрации выпусков акций, размещенных до вступления в силу Федерального закона «О рынке ценных бумаг» без государственной регистрации».
Примеры «привязки» к основной деятельности коммерческой организации нам дает законодательство о банках и банковской деятельности: ст. 23 и 23.1 Федерального закона «О банках и банковской деятельности». Описание принудительной ликвидации для некоммерческих организаций более подробное в силу понятной специфики такого рода организаций (партии, общественные организации, кооперативы разного рода и т. п.). Рассмотрим конкретные примеры. Статья 32 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» в качестве основания для принудительной ликвидации некоммерческой организации называет неоднократное непредставление некоммерческой организацией в установленный срок сведений, предусмотренных указанной статьей. Статья 44 Федерального закона от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ «Об общественных объединениях» в первоначальной редакции указывала, что общественное объединение могло быть ликвидировано по решению суда в случаях: а) нарушения требований ст. 16 указанного Закона <89>; б) виновного нарушения своими действиями прав и свобод граждан; в) неоднократных или грубых нарушений закона или иных правовых актов либо при систематическом осуществлении общественным объединением деятельности, противоречащей его уставным целям. После изменений указанного Закона в 2002 и 2006 гг. основания для принудительной ликвидации были изменены. В частности, основаниями для принудительной ликвидации общественного объединения выступают: а) нарушение общественным объединением прав и свобод человека и гражданина; б) неоднократные или грубые нарушения общественным объединением Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов или иных нормативных правовых актов либо систематическое осуществление общественным объединением деятельности, противоречащей его уставным целям; в) неустранение в срок, установленный федеральным органом государственной регистрации или его территориальным органом, нарушений, послуживших основанием для приостановления деятельности общественного объединения. ——————————— <89> В соответствии с указанной статьей запрещаются создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни.
Основания для ликвидации политической партии определила ст. 41 Федерального закона от 11 июля 2001 г. N 95-ФЗ «О политических партиях». Такая организация, в частности, может быть ликвидирована: а) в случае невыполнения требований п. 4 и 5 ст. 9 указанного Закона <90>; б) в случае неустранения в установленный решением суда срок нарушений, послуживших основанием для приостановления деятельности политической партии; в) в случае неучастия политической партии в выборах в соответствии со ст. 37 указанного Закона <91> (согласно этой норме подлежит ликвидации политическая партия, не принимавшая в течение пяти лет подряд участия в выборах); г) в случае отсутствия более чем в половине субъектов Российской Федерации региональных отделений политической партии, в которых число членов политической партии соответствует требованию, предусмотренному законом; д) в случае отсутствия необходимого числа членов политической партии, предусмотренного законом; е) в случае неоднократного непредставления политической партией в установленный срок в федеральный уполномоченный орган обновленных сведений, необходимых для внесения изменений в Единый государственный реестр юридических лиц, за исключением сведений о полученных лицензиях. ——————————— <90> В соответствии с указанными пунктами а) структурные подразделения политических партий создаются и действуют только по территориальному признаку. Не допускается создание структурных подразделений политических партий в органах государственной власти и органах местного самоуправления, в Вооруженных Силах Российской Федерации, в правоохранительных и иных государственных органах, в государственных и негосударственных организациях; б) не допускается деятельность политических партий и их структурных подразделений в органах государственной власти и органах местного самоуправления (за исключением законодательных (представительных) органов государственной власти и представительных органов муниципальных образований), в Вооруженных Силах Российской Федерации, в правоохранительных и иных государственных органах, в аппаратах законодательных (представительных) органов государственной власти, в государственных организациях. Запрещается вмешательство политических партий в учебный процесс образовательных учреждений. <91> В соответствии с указанной статьей в действующей редакции политическая партия считается участвующей в выборах в одном из следующих случаев проведения голосования на выборах за: а) выдвинутый ею и зарегистрированный федеральный список кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации; б) выдвинутого ею и зарегистрированного кандидата на должность Президента Российской Федерации; в) выдвинутых ею (в том числе в составе избирательного блока) и зарегистрированных кандидатов на должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) не менее чем в 10% субъектов Российской Федерации; г) выдвинутых ею (в том числе в составе избирательного блока) и зарегистрированных кандидатов (списки кандидатов) в депутаты законодательных (представительных) органов субъектов Российской Федерации не менее чем в 20% субъектов Российской Федерации; д) выдвинутых ею (в том числе в составе избирательного блока) и зарегистрированных кандидатов (списки кандидатов) на выборах в органы местного самоуправления более чем в половине субъектов Российской Федерации.
Статья 10 Федерального закона от 18 июля 2009 г. N 190-ФЗ «О кредитной кооперации» указывает, что кредитный кооператив должен принять решение о ликвидации и ликвидироваться (в случае невыполнения данного требования — принудительно), если в течение шести месяцев количество его членов (пайщиков) будет меньше минимального количества, установленного законом (в настоящее время — не менее чем 15 физических или 5 юридических лиц, а при смешанном участии — не менее чем 7 указанных лиц). Основания для принудительного прекращения религиозной организации содержат ст. 8 и 14 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» <92>. В частности, основанием для обращения в суд с требованием о признании религиозной организации «прекратившей свою деятельность в качестве юридического лица и об исключении ее из Единого государственного реестра юридических лиц» ст. 8 этого Закона называет «неоднократное непредставление религиозной организацией в установленный срок обновленных сведений, необходимых для внесения изменений в Единый государственный реестр юридических лиц». Статья 14 Закона называет в качестве оснований принудительной ликвидации неоднократные или грубые нарушения норм Конституции Российской Федерации, указанного Закона и иных федеральных законов либо систематическое осуществление религиозной организацией деятельности, противоречащей целям ее создания (уставным целям). В частности, «основаниями для ликвидации религиозной организации и запрета на деятельность религиозной организации или религиозной группы в судебном порядке» названы: а) нарушение общественной безопасности и общественного порядка; б) действия, направленные на осуществление экстремистской деятельности; в) принуждение к разрушению семьи; г) посягательство на личность, права и свободы граждан; д) нанесение установленного в соответствии с законом ущерба нравственности, здоровью граждан, в том числе с использованием в связи с их религиозной деятельностью наркотических и психотропных средств, гипноза, совершением развратных и иных противоправных действий; е) склонение к самоубийству или к отказу по религиозным мотивам от оказания медицинской помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии; ж) воспрепятствование получению обязательного образования; з) принуждение членов и последователей религиозного объединения и иных лиц к отчуждению принадлежащего им имущества в пользу религиозного объединения; и) воспрепятствование угрозой причинения вреда жизни, здоровью, имуществу, если есть опасность реального ее исполнения, или применения насильственного воздействия, другими противоправными действиями выходу гражданина из религиозного объединения; к) побуждение граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и совершению иных противоправных действий <93>. ——————————— <92> До принятия указанного Закона вопросы принудительной ликвидации религиозных объединений регулировались Законом РСФСР от 25 октября 1990 г. N 267-1 «О свободе вероисповеданий» (ст. 21). В частности, деятельность религиозного объединения подлежала прекращению в случае, если она противоречила его уставу (положению) и действующему законодательству. <93> До 2002 г. перечень оснований был иным, а именно: а) нарушение общественной безопасности и общественного порядка, подрыв безопасности государства; б) действия, направленные на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; в) создание вооруженных формирований; г) пропаганда войны, разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни, человеконенавистничества; д) принуждение к разрушению семьи; е) посягательство на личность, права и свободы граждан; ж) нанесение установленного в соответствии с законом ущерба нравственности, здоровью граждан, в том числе с использованием в связи с их религиозной деятельностью наркотических и психотропных средств, гипноза, совершением развратных и иных противоправных действий; з) склонение к самоубийству или к отказу по религиозным мотивам от оказания медицинской помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии; и) воспрепятствование получению обязательного образования; к) принуждение членов и последователей религиозного объединения и иных лиц к отчуждению принадлежащего им имущества в пользу религиозного объединения; л) воспрепятствование угрозой причинения вреда жизни, здоровью, имуществу, если есть опасность реального ее исполнения, или применения насильственного воздействия, другими противоправными действиями выходу гражданина из религиозного объединения; м) побуждение граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и совершению иных противоправных действий.
Основания для принудительной ликвидации жилищных накопительных кооперативов установлены ст. 14 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 215-ФЗ «О жилищных накопительных кооперативах». К их числу отнесены неоднократные или грубые нарушения положений указанного Закона, а также иные предусмотренные этим Законом случаи. Основания для принудительной ликвидации общин малочисленных народов, союзов (ассоциаций) общин малочисленных народов устанавливает ст. 22 Федерального закона от 20 июля 2000 г. N 104-ФЗ «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации». Согласно указанной статье такие организации могут быть ликвидированы в судебном порядке в случае «неоднократных грубых нарушений общиной целей, определенных в уставе данной общины». Главной отраслью законодательства, для которой основания принудительной ликвидации едины как для коммерческих, так и для некоммерческих организаций, является антимонопольное законодательство, для целей которого установлен единый правовой режим принудительной ликвидации для коммерческих и некоммерческих организаций <94>. Действующий Закон о конкуренции (ст. 34 Закона о конкуренции) указывает на возможность принудительной ликвидации коммерческих организаций и некоммерческих организаций, осуществляющих деятельность, приносящую им доход, как реакции на нарушения правил о предварительном согласии или последующем уведомлении антимонопольного органа. Причем Закон о конкуренции в данном случае предоставляет право выбора, указывая, что организация, нарушившая антимонопольное законодательство, «ликвидируется либо реорганизуется». ——————————— <94> Антимонопольные органы еще в 2002 г. (ст. 12 Антимонопольного закона) получили право предъявлять иски о ликвидации коммерческих организаций или осуществляющих предпринимательскую деятельность некоммерческих организаций в случае нарушения антимонопольного законодательства.
Однако антимонопольными нормами регулирование здесь не исчерпывается. В частности, Федеральный закон от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ «О противодействии терроризму» вводит ответственность для организаций в виде их принудительной ликвидации за причастность к терроризму. Статья 24 этого Закона указывает, что организация признается террористической и подлежит ликвидации (ее деятельность — запрещению) в случае, если от ее имени или в ее интересах осуществляются организация, подготовка и совершение преступлений, предусмотренных ст. 205, 206, 208, 211, 277 — 280, 282.1, 282.2 и 360 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также в случае, если указанные действия осуществляет лицо, которое контролирует реализацию организацией ее прав и обязанностей. Юридическая техника этой статьи вызывает некоторые вопросы. Так, в статье зачем-то отдельно указано на ликвидацию организации и запрещение ее деятельности. Очевидно, что это разные правовые феномены. Запрещение деятельности означает только невозможность реализовывать правосубъектность организации, но не означает ее прекращения как субъекта права. Было бы понятнее, если бы в этой статье было указано, что само обращение с иском о принудительной ликвидации влечет запрещение деятельности. В любом случае оба этих института надо описывать отдельно. Еще один существенный момент состоит в том, что основанием для принудительной ликвидации согласно этой статье является ответственность за чужую вину, а именно ответственность лиц, которые от имени организации призывают к совершению противоправных действий. Такая конструкция не является новой и ее можно объяснить повышенной общественной опасностью террористической деятельности и рассматривать как одно из исключений, вызываемых такого рода повышенной опасностью. Достаточно сказать, что в более раннем российском законодательстве (естественно, пореформенном, поскольку до 1990 г. как раз имелись обратные примеры <95>) можно было видеть обратную тенденцию, когда ответственность за деятельность членов организаций, наоборот, «снималась» с самих организаций <96>. Так, ст. 21 Закона РСФСР 1990 г. «О свободе вероисповеданий» специально подчеркивала, говоря о принудительной ликвидации религиозных объединений, что «нарушение законодательства отдельными членами религиозных объединений не влечет ответственности всего объединения в целом». ——————————— <95> Достаточно вспомнить, что согласно Инструкции НКЮ и НКВД РСФСР от 15 апреля 1923 г. «О порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 20 июня 1923 г. N 37. Отдел первый. Ст. 384) одним из оснований для закрытия религиозного общества (не юридического лица) был «арест части членов общества». То есть предполагалась прямая связь между действиями членов общества и его правовой судьбой. <96> Вопросы правовой оценки связи ответственности членов организации и самой организации и в настоящее время встречаются в судебных постановлениях (см., например, Определение ВС РФ от 7 мая 2002 г. по делу N 51-Г02-21).
Еще один закон, вводящий основания для принудительной ликвидации как коммерческих, так и некоммерческих организаций, — Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». В соответствии со ст. 9 этого Закона общественное или религиозное объединение либо иная организация могут быть ликвидированы в случаях: а) если вынесенное в отношении организации предупреждение о недопустимости осуществления экстремистской деятельности не было обжаловано в суд в установленном порядке или не признано судом незаконным, а также если в установленный в предупреждении срок соответствующими общественным или религиозным объединением, либо иной организацией, либо их региональным или другим структурным подразделением не устранены допущенные нарушения, послужившие основанием для вынесения предупреждения, либо если в течение 12 месяцев со дня вынесения предупреждения выявлены новые факты, свидетельствующие о наличии признаков экстремизма в их деятельности; б) осуществления общественным или религиозным объединением, либо иной организацией, либо их региональным или другим структурным подразделением экстремистской деятельности, повлекшей за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам физических и (или) юридических лиц, обществу и государству или создающей реальную угрозу причинения такого вреда. Статья 11 этого же Закона предусматривает также возможность принудительного прекращения деятельности средства массовой информации. Однако для прекращения деятельности средства массовой информации имеются и более общие основания, перечисленные в специальном законе — Законе РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации» (ст. 16). Однако проводить прямые аналогии между принудительной ликвидацией юридического лица и прекращением деятельности средства массовой информации можно весьма условно, поскольку понятие «средство массовой информации» гораздо шире понятия «юридическое лицо». Основания для принудительной ликвидации коммерческих и некоммерческих организаций даются в Федеральном законе от 8 января 1998 г. N 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах». В качестве оснований для принудительной ликвидации юридического лица этот Закон указывает: а) непринятие юридическими лицами, занятыми деятельностью в сфере торговли (услуг), мер, указанных в обязательном для исполнения предписании органа по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, в связи с незаконным оборотом наркотических средств или психотропных веществ в помещениях юридических лиц либо иным неоднократным нарушением законодательства Российской Федерации об обороте наркотических средств или психотропных веществ в помещениях указанных юридических лиц (ст. 51); б) при наличии достаточных оснований полагать, что юридическое лицо осуществило финансовую операцию в целях легализации (отмывания) доходов, полученных в результате незаконного оборота наркотических средств или психотропных веществ (ст. 52). Единые основания для принудительной ликвидации сельскохозяйственного кооператива (вне зависимости от того, является ли он производственным или потребительским) дает ст. 42 Федерального закона «О сельскохозяйственной кооперации». К числу законов, которые содержат единые основания принудительной ликвидации для коммерческих и некоммерческих организаций, можно отнести и Федеральный закон «О рынке ценных бумаг», в соответствии со ст. 51 которого основанием ликвидации является нарушение участником рынка ценных бумаг «требований законодательства Российской Федерации о ценных бумагах». Трудовой кодекс Российской Федерации (ст. 357) предусматривает в качестве оснований для принудительной ликвидации по иску государственных инспекторов труда «при наличии заключений государственной экспертизы условий труда» нарушение требований охраны труда. Особый случай представляет правило ст. 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Эта статья предусматривает процедуру исключения юридического лица, прекратившего свою деятельность, из Единого государственного реестра юридических лиц по решению регистрирующего органа <97>. ——————————— <97> Об особенностях применения указанной статьи см. также информационное письмо Президиума ВАС РФ от 17 января 2006 г. N 100 «О некоторых особенностях, связанных с применением статьи 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей».
Статья, в частности, предусматривает, что юридическое лицо, которое в течение последних 12 месяцев, предшествующих моменту принятия регистрирующим органом соответствующего решения, не представляло документы отчетности, предусмотренные законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, и не осуществляло операций хотя бы по одному банковскому счету, признается фактически прекратившим свою деятельность (недействующее юридическое лицо). Такое юридическое лицо при наличии одновременно всех указанных признаков может быть исключено из Единого государственного реестра юридических лиц. Как видно, здесь также не делается различий между коммерческими и некоммерческими организациями. Процедура исключения юридического лица, прекратившего свою деятельность, из Единого государственного реестра юридических лиц по решению регистрирующего органа на самом деле представляет не что иное, как принудительную ликвидацию юридического лица в административном порядке. Административный порядок принудительной ликвидации широко использовался в советские годы либо в качестве самостоятельного порядка, либо (в некоторых документах) как альтернатива судебному. Интересен взгляд нашей судебной практики на этот вопрос. Так, Постановление Пленума ВАС РФ от 20 декабря 2006 г. N 67 «О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о банкротстве отсутствующих должников и прекращении недействующих юридических лиц» указывает, что при применении судами нормы ст. 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» необходимо учитывать, что «процедура исключения недействующего юридического лица из Единого государственного реестра юридических лиц является специальным основанием прекращения юридического лица, не связанным с его ликвидацией». С нашей точки зрения, такая позиция представляется весьма спорной, а точнее говоря — неверной, ведь по своему результату и последствиям прекращение существования юридического лица, «исключение» есть не что иное, как принудительная ликвидация — только со специфическим правовым режимом.
2.2.2. Порядок и последствия принудительной ликвидации
Действующее законодательство предусматривает два порядка принудительной ликвидации: судебный и административный. Причем ГК РФ предусматривает только судебный порядок <98>. ——————————— <98> Это замечание справедливо отмечается в проекте Концепции развития законодательства о юридических лицах, рекомендованной к опубликованию в целях обсуждения Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (протокол N 68 от 16 марта 2009 г.) (опубликована в Интернете по адресу: http://www. privlaw. ru/vs_info2.html): «Действующему законодательству известна лишь одна форма принудительной ликвидации — судебная, однако для недействующего юридического лица предусматривается процедура внесудебного исключения из реестра».
Судебный порядок является основным, поскольку административный порядок применяется только для ликвидации недействующего юридического лица в соответствии со ст. 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Судебный порядок принудительной ликвидации может быть применен по иску уполномоченных государственных органов и должностных лиц. В частности, ст. 61 ГК РФ указывает, что требование о ликвидации юридического лица может быть предъявлено в суд государственным органом или органом местного самоуправления, которому право на предъявление такого требования предоставлено законом. Таким образом, непосредственно ГК РФ уполномоченные государственные органы для предъявления соответствующих требований не называет, относя это к предмету регулирования отдельных федеральных законов. Понятие «государственный орган» Кодекс не конкретизирует, однако здесь, очевидно, имеется в виду орган исполнительной власти <99>. Отдельные комментарии о возможном перечне таких органов мы находим в разъяснениях судебной практики. В частности, информационное письмо ВАС РФ от 5 декабря 1997 г. N 23 «О применении пунктов 2 и 4 статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации» уточняет, что «в соответствующих случаях иски о принудительной ликвидации юридических лиц могут заявляться налоговыми органами… Центральным банком Российской Федерации… прокурором…». Однако такого рода общие «положения» вряд ли способны прояснить дело, тем более что при их применении необходимо учитывать фактор времени (законодательство, в отношении которого указанные комментарии были сделаны). ——————————— <99> Достаточно аргументированно по этому вопросу высказался Конституционный Суд в Постановлении от 18 июля 2003 г. N 14-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона «Об акционерных обществах», статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданина А. Б. Борисова, ЗАО «Медиа-Мост» и ЗАО «Московская Независимая Вещательная Корпорация». Конституционный Суд, в частности (п. 5), отметил, что «по смыслу статей 10 и 114 Конституции Российской Федерации полномочие предъявлять от имени государства требование о ликвидации акционерного общества, осуществляющего свою деятельность с неоднократными нарушениями закона или при отрицательном значении чистых активов, т. е. оказавшегося финансово несостоятельным, по своей природе относится к полномочиям исполнительной власти. Устанавливая в соответствии со статьями 71 (пункты «г», «о»), 76 (часть 1) и 114 (пункты «е», «ж» части 1) Конституции Российской Федерации порядок организации и деятельности федеральных органов исполнительной власти, в том числе полномочия по обеспечению законности, прав и свобод участников предпринимательской деятельности, законодатель вправе возложить полномочие предъявлять иски о ликвидации акционерных обществ на какой-либо из федеральных органов исполнительной власти (структура которых утверждается Президентом Российской Федерации по представлению Председателя Правительства Российской Федерации — статья 112, часть 1, Конституции Российской Федерации), по своему функциональному предназначению (и с учетом его места и роли в структуре федеральных органов исполнительной власти, организационных, кадровых, информационных и иных ресурсов) наиболее приспособленный к его осуществлению».
В идеальной конструкции должна быть жесткая связка между конкретным основанием для принудительной ликвидации и указанным в законе государственным органом или органом местного самоуправления, который может по указанному основанию заявлять требование. Однако на практике такая связка выдерживается далеко не всегда. Как мы увидим из представленного ниже перечня норм, которые конкретизируют наименования органов и лиц, имеющих право на предъявление требований о принудительной ликвидации, вопрос о том, по каким основаниям соответствующие органы вправе подавать требования о принудительной ликвидации, остается не вполне ясным. Эта проблема получила свое освещение и в специальной литературе, главным образом в отношении компетенции налоговых органов и прокуратуры <100>. Интересно также, что в некоторых специальных законах дается не конкретизация, а, как и в случае с ГК РФ, очень общие указания. ——————————— <100> См.: Борисов А. Н. Защита от принудительной ликвидации юридического лица по искам государственных органов. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2007. С. 12 — 19, 112 — 123 и др.; Гусева Т. А., Зубов В. И., Ларина Н. В. Ликвидация юридических лиц. М.: ИД «ФБК-ПРЕСС», 2003. С. 34 — 49; Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М.: Юристъ, 2000. С. 156 и т. д.
Итак, посмотрим на отдельные нормативные акты, которые прямо указывают на органы и лица, которые имеют право предъявлять соответствующие иски: — в соответствии со ст. 44 Федерального закона «Об общественных объединениях» заявление в суд о ликвидации международного или общероссийского общественного объединения вносится Генеральным прокурором Российской Федерации или федеральным органом государственной регистрации. Заявление в суд о ликвидации межрегионального, регионального или местного общественного объединения вносится прокурором соответствующего субъекта Российской Федерации или соответствующим территориальным органом федерального органа государственной регистрации. В соответствии со ст. 52 этого же Закона требования о ликвидации общественных объединений, не прошедших процедуру перерегистрации до 1 июля 1999 г., могли предъявлять «органы, регистрирующие общественные объединения»; — в соответствии со ст. 41 Федерального закона «О политических партиях» заявление о ликвидации политической партии вносится в Верховный Суд Российской Федерации «федеральным уполномоченным органом»; — в соответствии со ст. 14 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» право вносить в суд представление о ликвидации религиозной организации предоставлено органам прокуратуры Российской Федерации, федеральному органу государственной регистрации и его территориальным органам, а также органам местного самоуправления; — в соответствии со ст. 9 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» заявление о ликвидации организации подается Генеральным прокурором Российской Федерации или подчиненным ему соответствующим прокурором, федеральным органом государственной регистрации или его соответствующим территориальным органом; — в соответствии со ст. 51 и 52 Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах» требование о ликвидации юридического лица вправе предъявить органы, осуществляющие противодействие незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, или органы местного самоуправления; — в соответствии со ст. 6 Федерального закона «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» требование о ликвидации индивидуальных (семейных) частных предприятий, а также предприятий, созданных хозяйственными товариществами и обществами, общественными и религиозными организациями, объединениями, благотворительными фондами, и других не находящихся в государственной или муниципальной собственности предприятий, основанных на праве полного хозяйственного ведения, имели право предъявлять органы, осуществлявшие государственную регистрацию соответствующих юридических лиц, налоговые органы или прокурор; — в соответствии со ст. 59 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» требования о ликвидации обществ с ограниченной ответственностью (товариществ с ограниченной ответственностью) могли предъявляться органом, осуществлявшим государственную регистрацию юридических лиц, либо иными государственными органами или органами местного самоуправления, которым право на предъявление такого требования предоставлялось федеральным законом; — в соответствии со ст. 51 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» с иском в арбитражный суд о принудительной ликвидации участника рынка ценных бумаг в случае неполучения им лицензии в установленный срок вправе обращаться федеральный орган исполнительной власти по рынку ценных бумаг <101>. Этот же орган в соответствии со ст. 42 указанного Закона вправе обращаться в арбитражный суд с иском о ликвидации юридического лица, нарушившего требования законодательства Российской Федерации о ценных бумагах. То есть, как видно из текста этой статьи, речь идет не только о безлицензионной деятельности, но и об иных нарушениях закона <102>; ——————————— <101> См. также по этому вопросу: Вавулин Д. Правовые основы ликвидации территориальными органами ФСФР России юридических лиц // Право и экономика. 2009. N 3. С. 31 — 36. <102> Впрочем, этот момент требует более детального комментария. Отметим, что в ст. 51 Закона право на обращение в суд обусловлено неполучением лицензии. То есть предполагалась, видимо, следующая последовательность действий: выявляется факт безлицензионной деятельности, после чего предоставляется время для ее получения, а уж затем, при неисполнении требования, предъявляется требование о ликвидации. Однако сходное право, сформулированное для этого органа в ст. 42 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» и ст. 14 Федерального закона от 5 марта 1999 г. N 46-ФЗ «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг», без каких-либо дополнительных условий указывает на право такого органа обращаться в суд с требованием о ликвидации. Правда, обе статьи сформулированы в разной технике. Так, ст. 42 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» относит к функциям федерального органа исполнительной власти по рынку ценных бумаг следующее: «обращаться в арбитражный суд с иском о ликвидации юридического лица, нарушившего требования законодательства Российской Федерации о ценных бумагах и о применении к нарушителям санкций, установленных законодательством Российской Федерации». А ст. 14 Закона о защите прав инвесторов указывает, что федеральный орган исполнительной власти по рынку ценных бумаг «в целях защиты прав и законных интересов инвесторов» вправе обращаться в суд с исками «о ликвидации юридических лиц или прекращении деятельности индивидуальных предпринимателей, осуществляющих профессиональную деятельность на рынке ценных бумаг без лицензии». Получается, что сам факт безлицензионной деятельности есть достаточное основание для обращения в суд с требованием о ликвидации юридического лица (указание на индивидуальных предпринимателей в одном из законов — это не более чем анахронизм, результат «недочистки» законов, поскольку ни одну профессиональную деятельность на рынке ценных бумаг такие субъекты осуществлять не могут).
— в соответствии со ст. 55 Федерального закона от 29 ноября 2001 г. N 156-ФЗ «Об инвестиционных фондах» правом обращаться в суд с требованием о ликвидации юридических лиц, осуществляющих деятельность, предусмотренную данным Законом, без соответствующих лицензий «и в иных случаях, предусмотренных федеральными законами» наделяется «федеральный орган исполнительной власти по рынку ценных бумаг»; — в соответствии со ст. 23.1 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» правом (и одновременно обязанностью) обратиться в арбитражный суд с требованием о ликвидации кредитной организации наделен Банк России; — в соответствии со ст. 43 Федерального закона от 11 ноября 2003 г. N 152-ФЗ «Об ипотечных ценных бумагах» правом обращаться в суд с требованием о ликвидации юридических лиц, осуществляющих предусмотренную настоящим Федеральным законом деятельность без соответствующих лицензий или деятельность, не разрешенную им в соответствии с указанным Федеральным законом либо в установленном им порядке, наделен «федеральный орган исполнительной власти по рынку ценных бумаг»; — в соответствии со ст. 2 Федерального закона «О государственной регистрации выпусков акций, размещенных до вступления в силу Федерального закона «О рынке ценных бумаг» без государственной регистрации» право предъявлять иск о ликвидации акционерных обществ имеют органы, осуществляющие государственную регистрацию юридических лиц; — в соответствии со ст. 34 Федерального закона от 7 мая 1998 г. N 75-ФЗ «О негосударственных пенсионных фондах» правом на обращение в суд с требованием о ликвидации юридических лиц, осуществляющих деятельность, предусмотренную указанным Законом, без соответствующих лицензий, наделен «уполномоченный федеральный орган»; — в соответствии со ст. 14 Федерального закона «О жилищных накопительных кооперативах» требование о ликвидации такого кооператива вправе предъявить «федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по контролю и надзору в сфере финансовых рынков»; — в соответствии со ст. 18 Федерального закона «О некоммерческих организациях» заявление в суд о ликвидации некоммерческой организации (кроме религиозной организации, а также государственной корпорации) вносится прокурором соответствующего субъекта Российской Федерации, уполномоченным органом или его территориальным органом. Отдельно ст. 32 указанного Закона устанавливает, что неоднократное непредставление некоммерческой организацией в установленный срок сведений, предусмотренных указанной статьей, является основанием для обращения уполномоченного органа или его территориального органа в суд с заявлением о ликвидации данной некоммерческой организации; — в соответствии со ст. 40 Федерального закона от 15 апреля 1998 г. N 66-ФЗ «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан» требование о ликвидации садоводческого, огороднического или дачного некоммерческого объединения может быть предъявлено в суд органом государственной власти или органом местного самоуправления, которым законом предоставлено право на предъявление такого требования; — в соответствии со ст. 32.8 Закона РФ от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» иск о ликвидации субъекта страхового дела может быть предъявлен органом страхового надзора; — в соответствии со ст. 23 Федерального закона «О защите конкуренции» обращаться в арбитражный суд с исками о ликвидации юридических лиц в случаях, предусмотренных антимонопольным законодательством, имеет право антимонопольный орган; — в соответствии со ст. 7 Закона РФ от 21 марта 1991 г. N 943-1 «О налоговых органах Российской Федерации» налоговым органам предоставлено право предъявлять в суде и арбитражном суде иски о ликвидации организации любой организационно-правовой формы по основаниям, установленным законодательством Российской Федерации. Данное положение является весьма нечетким. Во-первых, здесь очевидно возникает коллизия с НК РФ, из которого в свое время п. 16 ст. 31, устанавливавший аналогичное правило, был исключен. Во-вторых, через понятие «законодательство» утрачивается тесная связь основания принудительной ликвидации и компетенции органа по предъявлению требования о принудительной ликвидации. Получается, что налоговый орган может подавать требование о принудительной ликвидации любой организации по любому из оснований, указанных в каком-либо из законов. Однако, как показывают приведенные выше примеры, такая логика не всегда верна, поскольку для предъявления требований о ликвидации некоторых организаций компетенции налоговых органов недостаточно. Интересно, что первоначально государство стремилось толковать соответствующие полномочия налоговых органов ограничительно. Здесь можно в качестве примера привести письмо ВАС РФ от 23 ноября 1992 г. N С-13/ОП-329 «О практике разрешения споров, связанных с применением налогового законодательства». Как разъясняла высшая судебная инстанция, «полномочия того или иного органа по заявлению требований о ликвидации предприятий должны соответствовать основным задачам и целям деятельности этого органа. Для налоговых инспекций такими задачами являются контроль за соблюдением налогового законодательства, правильностью исчисления, полнотой и своевременностью внесения в соответствующий бюджет налогов и других обязательных платежей. Поэтому право налоговых инспекций заявлять иски о ликвидации предприятий по конкретным основаниям должно быть специально оговорено в законодательном акте применительно к деятельности налоговой службы» <103>. ——————————— <103> См. также: Постановления Президиума ВАС РФ от 21 декабря 1995 г. N 6564/95, от 4 января 1996 г. N 6567/95, от 18 июня 1996 г. N 385/96.
Однако, несмотря на соответствующие разъяснения, сама норма изменилась мало и по-прежнему формально предоставляет налоговым органам возможность обращаться в суд с исками о принудительной ликвидации по всему спектру оснований. Более того, некоторые положения из мотивировочной части Постановления Конституционного Суда от 18 июля 2003 г. N 14-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона «Об акционерных обществах», статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданина А. Б. Борисова, ЗАО «Медиа-Мост» и ЗАО «Московская Независимая Вещательная Корпорация», напротив, говорят о возможности расширительного подхода к компетенции налоговых органов в части предъявления требований о принудительной ликвидации <104>. ——————————— <104> В отношении компетенции налоговых органов в документе содержится следующий текст: «Налоговые органы призваны прежде всего обеспечивать своевременное выполнение юридическими лицами своих обязанностей по уплате налогов и сборов. Располагая соответствующими финансово-бухгалтерскими документами, в том числе относящимися к результатам обязательного аудита, эти органы имеют возможность оценивать в целом их финансовую состоятельность. Кроме того, на налоговые органы с 1 июля 2002 года возложена функция государственной регистрации юридических лиц (статья 2 Федерального закона от 8 августа 2001 года «О государственной регистрации юридических лиц», Постановление Правительства Российской Федерации от 17 мая 2002 года N 319 «Об уполномоченном федеральном органе исполнительной власти, осуществляющем государственную регистрацию юридических лиц»), т. е. предполагается, что они обязаны осуществлять и контроль за соблюдением юридическими лицами требований законодательства». См. также Постановления Президиума ВАС РФ от 18 сентября 2001 г. N 3867/01, от 18 сентября 2001 г. N 3870/01, от 18 сентября 2001 г. N 3866/01.
Особая ситуация с компетенцией прокуратуры РФ. Перечень оснований, по которым прокурор вправе обращаться в арбитражный суд, формально указан в ст. 52 АПК РФ <105>. Среди этого перечня формально исков о ликвидации организаций нет, что дает некоторым авторам основания для вывода о том, что «прокурор правом на обращение в арбитражный суд с иском о ликвидации юридического лица не обладает» <106>. В целом в отношении системы арбитражных судов (после 2002 г.) такое мнение можно признать верным. ——————————— <105> Как при этом указано в информационном письме Генеральной прокуратуры РФ от 22 августа 2002 г. N 38-15-02 «О некоторых вопросах участия прокуроров в арбитражном процессе, связанных с принятием и введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации», указанный в ст. 52 АПК РФ перечень исков и заявлений расширительному толкованию не подлежит. <106> Борисов А. Н. Защита от принудительной ликвидации юридического лица по искам государственных органов. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2007. С. 19.
Однако верно и то, что, как можно увидеть выше, отдельные законы (Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», Федеральный закон «Об общественных объединениях», Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности», Федеральный закон «О некоммерческих организациях») наделяют прокуроров правами предъявления требований о ликвидации юридических лиц различных организационно-правовых форм. Очевидно, что здесь речь идет уже о гражданском судопроизводстве, правила которого (ст. 45 ГПК РФ <107>), впрочем, в отличие от правил арбитражного производства, недостаточно ясно описывают полномочия прокуроров на предъявление соответствующего требования <108>. Наиболее известным примером ликвидации юридического лица по иску прокурора было дело о ликвидации общероссийской общественной организации «Академия проблем безопасности, обороны и правопорядка» <109>. ——————————— <107> См. также: информационное письмо Генеральной прокуратуры РФ от 27 января 2003 г. N 8-15-2003 «О некоторых вопросах участия прокурора в гражданском процессе, связанных с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации». <108> См. по этому вопросу следующее интересное дело: Определение ВС РФ от 9 июня 1998 г. по делу N 81-г98-16. <109> См.: решение ВС РФ от 10 декабря 2008 г. N ГКПИ08-1945; Определение Кассационной коллегии ВС РФ от 19 февраля 2009 г. N КАС08-762.
Приведенный выше перечень государственных органов и лиц, имеющих право предъявлять в суд (арбитражный суд) требование о принудительной ликвидации юридического лица, весьма широк. Думается, что он подлежит радикальному сокращению. Вопрос выбора субъекта, имеющего право предъявлять требование о принудительной ликвидации, законодательством решается часто ситуативно, а иногда и без какой-либо логики (как в случае с Федеральным законом «О некоммерческих организациях», где две разные статьи содержат разный перечень таких субъектов). Из представленного перечня видно также, что в большинстве случаев закон не конкретизирует вопросы подведомственности (подсудности) для такого рода требований (а, как показывает практика, сложности у арбитражных судов в этой части возникают <110>). Лишь в редких случаях он специально указывает на конкретный суд, который должен рассматривать дело (как, к примеру, указание на Верховный Суд РФ при ликвидации политической партии). ——————————— <110> См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 17 ноября 2009 г. N 9458/09; Определение ВАС РФ от 21 сентября 2009 г. N 9458/09.
В качестве общего правила при отсутствии специального указания на подведомственность рассмотрения соответствующего требования необходимо исходить из общего характера разъяснений высших судебных инстанций. В частности, п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 9 декабря 2002 г. N 11 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» отмечено, что арбитражным судам подведомственны дела по спорам о ликвидации юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, а также иных организаций, деятельность которых связана с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Дела по спорам о ликвидации других организаций (некоммерческих организаций, в том числе общественных объединений и организаций, политических партий, общественных фондов, религиозных объединений и др.), не имеющих в качестве основной цели своей деятельности извлечение прибыли, не подлежат рассмотрению арбитражными судами. Интересно и то, что различные законы используют разные наименования для инициирования принудительной ликвидации: «иск», «требование», «заявление», «представление». С нашей точки зрения, указанная терминология должна быть унифицирована. Однако проблема этим не исчерпывается. Во всех названных случаях (иск, требование, заявление, представление) речь шла о ликвидации или принудительной ликвидации. Однако формулировки, предлагаемые законодательством для формулирования требований о прекращении юридических лиц, гораздо шире. Так, ст. 29 Федерального закона «Об общественных объединениях» указывает на возможность «обращения органа, принявшего решение о государственной регистрации общественного объединения, в суд с заявлением о признании данного объединения прекратившим свою деятельность в качестве юридического лица и об исключении его из Единого государственного реестра юридических лиц». Такое обращение <111> возможно при совершении нескольких правонарушений, прежде всего выразившихся в непредставлении обязательных в соответствии с законом требований. Аналогичное регулирование мы видим и в ст. 8 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Не очень понятно, чем по сути данное обращение отличается от требования о принудительной ликвидации. Тем более что опубликованные тексты упомянутых выше решений Верховного Суда содержат ссылку на формулировки регистрирующих органов, которые выглядят следующим образом: «о ликвидации, прекращении деятельности и (с) исключении(-ем) из Единого государственного реестра юридических лиц». Как видно, в одной формулировке скрыты по сути две, что говорит о неясности закона в этой части. Закон здесь должен внести определенность. ——————————— <111> См. примеры применения указанного правила в решениях ВС РФ: от 16 сентября 1999 г. N ГКПИ99-667, от 4 октября 1999 г. N ГКПИ99-719, от 4 октября 1999 г. N ГКПИ99-721, от 8 октября 1999 г. N ГКПИ99-723, от 11 ноября 1999 г. N ГКПИ99-811, от 17 ноября 1999 г. N ГКПИ99-732, от 17 ноября 1999 г. N ГКПИ99-733, от 25 апреля 2000 г. N ГКПИ2000-278, от 20 июля 2000 г. N ГКПИ00-709, от 20 июля 2000 г. N ГКПИ2000-710, от 20 июля 2000 г. N ГКПИ2000-711, от 2 августа 2000 г. N ГКПИ00-715, от 4 августа 2000 г. N ГКПИ00-733, от 9 августа 2000 г. N ГКПИ2000-722, от 9 августа 2000 г. N ГКПИ2000-731, от 10 августа 2000 г. N ГКПИ2000-723, от 10 августа 2000 г. N ГКПИ2000-725, от 15 августа 2000 г. N ГКПИ00-765, от 15 августа 2000 г. N ГКПИ00-766, от 15 августа 2000 г. N ГКПИ00-767, от 15 августа 2000 г. N ГКПИ2000-800, от 15 августа 2000 г. N ГКПИ2000-801, от 15 августа 2000 г. N ГКПИ2000-802, от 23 августа 2000 г. N ГКПИ2000-834, от 23 августа 2000 г. N ГКПИ2000-835, от 29 августа 2000 г. N ГКПИ00-768, от 29 августа 2000 г. N ГКПИ00-769, от 29 августа 2000 г. N ГКПИ00-828, от 30 августа 2000 г. N ГКПИ00-848, от 30 августа 2000 г. N ГКПИ00-849, от 1 сентября 2000 г. N ГКПИ00-850, от 1 сентября 2000 г. N ГКПИ00-852, от 1 сентября 2000 г. N ГКПИ00-854, от 1 сентября 2000 г. N ГКПИ00-858, от 7 сентября 2000 г. N ГКПИ00-904, от 8 сентября 2000 г. N ГКПИ00-860, от 8 сентября 2000 г. N ГКПИ00-862, от 8 сентября 2000 г. N ГКПИ00-863, от 18 сентября 2000 г. N ГКПИ00-943, от 18 сентября 2000 г. N ГКПИ00-944, от 18 сентября 2000 г. N ГКПИ00-945, от 18 сентября 2000 г. N ГКПИ00-946, от 18 сентября 2000 г. N ГКПИ00-962, от 20 сентября 2000 г. N ГКПИ2000-851, от 15 декабря 2000 г. N ГКПИ2000-853.
Существенным является вопрос об условиях, при которых уполномоченные орган или лицо могут предъявлять (заявлять) требование о ликвидации юридического лица. Они весьма разнообразны. Причем это можно понять уже из текста ст. 61 ГК РФ. Так, как можно увидеть из ее текста: — в одних случаях для предъявления требования достаточно одного нарушения (к примеру, при осуществлении деятельности с нарушением Конституции Российской Федерации), для других — требуется многократность («в случае осуществления деятельности с иными неоднократными или грубыми нарушениями закона или иных правовых актов», «при систематическом осуществлении некоммерческой организацией… деятельности, противоречащей ее уставным целям»); — в одних случаях мы имеем весьма конкретные основания для предъявления требования. К примеру, весьма конкретно такое основание для предъявления требования, как «осуществление деятельности без надлежащего разрешения (лицензии)»: есть лицензируемые виды деятельности, и, соответственно, осуществление деятельности без лицензии образует состав правонарушения, которое влечет возможность предъявить требование о ликвидации <112>. Однако есть основания, использующие оценочные, «резиновые» категории (к примеру, такое основание, как допущенные при создании юридического лица «грубые нарушения закона, если эти нарушения носят неустранимый характер», или «осуществление деятельности с иными неоднократными или грубыми нарушениями закона или иных правовых актов»). Понятно, что оценку того, являлось ли в данном случае нарушение «грубым», будет давать правоприменительный орган <113>. Более того, арбитражная практика исходит именно из того, что «при рассмотрении иска о ликвидации юридического лица по указанному основанию арбитражный суд… должен… установить, какие конкретно допущены нарушения закона, и оценить их характер, после чего решать вопрос о его ликвидации» (Постановление Президиума ВАС РФ от 17 июля 2001 г. N 2163/01). ——————————— <112> См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 21 мая 1996 г. N 7966/95. <113> См., например: Определения ВС РФ от 15 декабря 2009 г. N 44-Г09-41, от 2 февраля 2010 г. N 30-Г10-1; решение ВС РФ от 10 декабря 2008 г. N ГКПИ08-1945; Определение Кассационной коллегии ВС РФ от 19 февраля 2009 г. N КАС08-762.
С «неустранимыми нарушениями» ситуация тоже интересна. Формально (ст. 61 ГК РФ) эта категория должна использоваться только при оценке нарушений, допущенных при создании, однако судебная практика распространила действие этой категории фактически и для оценки нарушений, допущенных при деятельности. Так, п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 декабря 2009 г. N 90 «О некоторых вопросах практики применения Федерального закона «О государственной регистрации выпусков акций, размещенных до вступления в силу Федерального закона «О рынке ценных бумаг» без государственной регистрации» указывает, что при применении нормы о ликвидации акционерного общества, не представившего в срок документы для государственной регистрации выпусков акций, судам необходимо учитывать, что «невыполнение акционерным обществом обязанности по представлению документов для государственной регистрации выпуска акций в срок… не относится к нарушениям, имеющим неустранимый характер…». Очевидно, что регистрация акций не относилась и не относится к моменту создания общества; это действия, осуществляемые уже после его создания. Некоторыми законами возможность подачи иска о принудительной ликвидации ставится в зависимость от различных условий, а также содержит определенные ограничения. В частности, в соответствии со ст. 23.1 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» Банк России в течение 15 дней со дня отзыва у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций обязан обратиться в арбитражный суд с требованием о ликвидации кредитной организации (за исключением случая, если ко дню отзыва указанной лицензии у кредитной организации имеются признаки несостоятельности (банкротства), предусмотренные Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций») <114>. В соответствии со ст. 34 Закона РФ «Об образовании» ликвидация сельского дошкольного образовательного или общеобразовательного учреждения (как следует из текста Закона, и в случае принудительной ликвидации) допускается только с согласия схода жителей населенных пунктов, обслуживаемых данным учреждением. ——————————— <114> В соответствии со ст. 2 указанного Закона кредитная организация считается неспособной удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязанности не исполнены ею в течение 14 дней после наступления даты их исполнения и (или) стоимость имущества (активов) кредитной организации недостаточна для исполнения ее обязательств перед кредиторами и (или) обязанности по уплате обязательных платежей.
Отдельные ограничения в части принудительной ликвидации политической партии мы находим в ст. 41 Федерального закона «О политических партиях». В частности, политическая партия, федеральный список которой на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации был допущен к распределению депутатских мандатов либо федеральному списку кандидатов которой был передан депутатский мандат в соответствии со ст. 82.1 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», не может быть ликвидирована по основаниям, предусмотренным подп. «г» и «д» п. 3 указанной статьи <115>, в течение пяти лет со дня голосования на указанных выборах. Не допускается ликвидация политической партии по решению Верховного Суда Российской Федерации со дня официального опубликования решения о назначении (проведении) выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, выборов Президента Российской Федерации до дня официального опубликования результатов указанных выборов, за исключением отдельных случаев, указанных законом. Отдельные последствия начинают действовать уже с момента самого принятия решения о ликвидации, т. е. еще до юридического завершения всей процедуры. Так, ст. 44 Федерального закона «Об общественных объединениях» указано, что ликвидация общественного объединения по решению суда означает запрет на его деятельность независимо от факта его государственной регистрации. ——————————— <115> Напомним, указанные основания сформулированы законом следующим образом: отсутствие более чем в половине субъектов Российской Федерации региональных отделений политической партии, в которых число членов политической партии соответствует требованию, предусмотренному законом; отсутствие необходимого числа членов политической партии, предусмотренного законом.
Наиболее серьезной проблемой является описание законом непосредственно порядка (последовательности действий) и субъектов, осуществляющих на основании решения суда принудительную ликвидацию. Специальное законодательство в этой части практически отсутствует и на практике приходится руководствоваться: а) лаконичной нормой ст. 61 ГК РФ о том, что решением суда о ликвидации юридического лица на его учредителей (участников) либо орган, уполномоченный на ликвидацию юридического лица его учредительными документами, могут быть возложены обязанности по осуществлению ликвидации юридического лица; б) общими правилами ликвидации, указанными в ст. 62 ГК РФ; в) разъяснениями, данными в информационном письме ВАС РФ от 13 августа 2004 г. N 84 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации» и Постановлении Пленума ВС РФ N 6 и Пленума ВАС РФ N 8 от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Исходя из указанных документов получается следующая картина: а) основание для начала ликвидационных процедур. Основанием для начала ликвидационных процедур является вступление решения суда о ликвидации юридического лица в законную силу. Таким образом, никакого дополнительного решения каких-либо органов управления для начала ликвидационных процедур юридического лица не требуется: эти процедуры должны произвести лица, указанные в решении суда. Интересно отметить, что отечественная практика знала здесь и иные подходы, а именно когда после принятия решения о принудительной ликвидации требовалось еще дополнительно решение органов управления юридического лица. То есть логика документов состояла в том, что решение суда (или решение административного органа) служило только основанием для проведения собрания и принятия соответствующих решений о ликвидации кооператива. Более того, можно сказать, что такой подход, как показывает анализ советского законодательства, был весьма распространенным <116>. Впрочем, ранее действовавшее законодательство в этой части нельзя признать единообразным. В один и тот же период могли существовать и акты, построенные по иной модели <117>; ——————————— <116> К примеру, в п. 4 Декрета ВЦИКа и СНК РСФСР от 24 мая 1923 г. «О порядке прекращения промыслово-кооперативных товариществ и их союзов» (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. 28 июля 1923 г. N 49. Отдел первый. Ст. 488) отмечалось, что при ликвидации товарищества, в том числе по основанию постановления суда или административных органов, «правление обязано созвать общее собрание членов (собрание уполномоченных), которое устанавливает порядок и срок ликвидации…». Данный акт предусматривал вмешательство компетентных органов в определение порядка ликвидации только в случае «невозможности правлением товарищества получить санкцию на ликвидацию со стороны общего собрания» (п. 14 и 15). В последнем случае «полномочия» на ликвидацию правлению давали органы власти. Нормативные акты с такого рода моделью принудительной ликвидации принимались и гораздо позднее. Так, Примерный устав кооператива по строительству и эксплуатации коллективных гаражей — стоянок для автомобилей индивидуальных владельцев, утвержденный Постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1960 г. N 1475 (Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1960. N 33. Ст. 160) указывал (п. 36), что деятельность кооператива прекращается с ликвидацией его дел и имущества «по решению общего собрания членов кооператива», в том числе и в случае признания его по решению суда уклонившимся от цели, указанной в Уставе. Аналогичные положения мы находим в п. 37 Примерного устава жилищно-строительного кооператива и п. 37 Примерного устава дачно-строительного кооператива, утвержденных Постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1958 г. N 1125 «О жилищно-строительных и дачно-строительных кооперативах» (Собрание постановлений Правительства РСФСР. 1958. N 13. Ст. 154). <117> К примеру, Положение о порядке прекращения кооперативных организаций при их ликвидации, соединении и разделении, утвержденное Постановлением ЦИКа и СНК СССР от 15 июня 1927 г. (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Управлением Делами СНК Союза ССР и Совета Труда и Обороны. 5 июля 1927 г. N 37. Отдел первый. Ст. 371), содержало нормы (п. 7) о том, что «ликвидация, порядок и срок ее назначается органом, в котором зарегистрирована подлежащая ликвидации организация».
б) лица, осуществляющие ликвидационные процедуры. Действующее законодательство в части определения лиц, на которых возлагается ответственность за проведение ликвидационных процедур после вступления в силу судебного постановления, недостаточно ясно. В соответствии со ст. 61 ГК РФ обязанности по ликвидации юридического лица могут быть возложены либо на его учредителей (участников), либо на орган юридического лица, уполномоченный на ликвидацию юридического лица его учредительными документами <118>. Можно предположить, что анализируемое правило является «отражением» общего положения ст. 53 ГК РФ, в соответствии с которым юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы и в предусмотренных законом случаях — через своих участников. ——————————— <118> Судебная практика специально указывает, что к числу лиц, на которые не может быть возложена обязанность по ликвидации юридического лица, не могут относиться органы, которые правомочны предъявлять требования о принудительной ликвидации (п. 9 Обзора практики разрешения споров, связанных с ликвидацией юридических лиц (коммерческих организаций), утвержденного письмом ВАС РФ от 13 января 2000 г. N 50; Постановления Президиума ВАС РФ от 26 сентября 2000 г. N 4220/00, от 26 сентября 2000 г. N 4145/00, от 11 сентября 2001 г. N 2022/01, от 11 июня 2002 г. N 2766/02).
Однако при таком подходе законодателя неясно, какой «орган» имеет в виду Кодекс? Между тем судебная практика указывает, что при возложении обязанности по ликвидации юридического лица на орган, уполномоченный на ликвидацию юридического лица его учредительными документами, наименование этого органа указывается в решении арбитражного суда в точном соответствии с учредительными документами юридического лица. Анализ конкретных федеральных законов показывает, что в абсолютном большинстве случаев компетенцией по осуществлению ликвидационных мероприятий обладает ликвидационная комиссия <119> или в некоторых случаях — ликвидатор (ст. 43 Федерального закона «О сельскохозяйственной кооперации», ст. 30 Закона РФ «О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации») <120>. В соответствии с п. 3 ст. 62 ГК РФ с момента назначения ликвидационной комиссии к ней переходят полномочия по управлению делами юридического лица, и она от имени ликвидируемого юридического лица выступает в суде <121>. ——————————— <119> См.: ст. 57 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»; ст. 21 Федерального закона «Об акционерных обществах»; ст. 27 Федерального закона «О производственных кооперативах»; ст. 43 Федерального закона «О сельскохозяйственной кооперации»; ст. 10 Федерального закона «О кредитной кооперации»; ст. 14 Федерального закона «О жилищных накопительных кооперативах»; ст. 41 Федерального закона «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан»; ст. 19 Федерального закона «О некоммерческих организациях»; ст. 30 Закона РФ «О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации»; ст. 33 Федерального закона «О негосударственных пенсионных фондах» и т. д. <120> Хотя в практике имеются и иные решения этого вопроса, в частности возложение соответствующих функций на исполнительные органы (Постановление Президиума ВАС РФ от 5 июня 2001 г. N 7745/00), что, с нашей точки зрения, не имеет под собой правовой основы. <121> См. также о полномочиях ликвидационной комиссии Постановление Президиума ВАС РФ от 8 сентября 1998 г. N 1150/98.
Ликвидационная комиссия как орган юридического лица не является постоянным — она образуется только для осуществления ликвидации и после принятия соответствующего решения. В части принудительной ликвидации ни ГК РФ, ни специальные законы полной ясности здесь не вносят. ГК РФ вообще этот вопрос не регулирует, а специальные законы используют две конструкции: либо «при принятии решения о ликвидации… назначается ликвидационная комиссия, к которой переходят все полномочия по управлению делами…», либо «общее собрание… либо принявший решение о… ликвидации орган назначает ликвидационную комиссию…». При этом ни один нормативный акт не указывает то, откуда берутся кандидатуры в члены такой комиссии, кто и по каким критериям их предлагает (подбирает), почему суд может согласиться (или не согласиться) с предложенными кандидатурами. В общем перед нами очевидная недоработка закона. Интересен и вот какой аспект. В свое время (и уже после вступления в силу действующего ГК РФ) ВАС РФ придерживался позиции о том, что «создание арбитражными судами ликвидационных комиссий и осуществление ими контроля за процессом ликвидации Арбитражным процессуальным кодексом не предусмотрено» (см. письмо ВАС РФ от 7 февраля 1995 г. N С3-7/ОП-71). Аналогичную позицию высказывал в своих комментариях к новому ГК РФ и В. В. Витрянский: «Самое главное, когда речь идет о принудительной ликвидации, суду предоставлено право давать указания органу, который должен заниматься ликвидацией, о проведении всех мер, связанных с ликвидацией, т. е. не суд будет образовывать ликвидационные комиссии, он обяжет сделать это собственника имущества» <122>. Надо ли говорить, что такая позиция никоим образом из самого ГК РФ не проистекает, а, скорее, является отражением советской практики ликвидации, когда решение суда было только основанием для принятия органом управления ликвидируемой организации соответствующих решений. Однако подобная позиция хорошо отражает главную проблему ГК РФ в части указания на лиц, осуществляющих принудительную ликвидацию, — неопределенность. ——————————— <122> Витрянский В. В. Гражданский кодекс о юридических лицах // Вестник ВАС РФ. 1995. N 5(30). С. 111.
Участники (учредители), согласно разъяснению судебной практики, привлекаются к участию в деле в качестве ответчиков по заявлению истца, или по инициативе арбитражного суда, поскольку дела о ликвидации юридических лиц по основаниям, указанным в п. 2 ст. 61 ГК РФ, вытекают из публичных правоотношений. В решении суда указываются: в отношении юридического лица — его наименование и местонахождение, а в отношении граждан — фамилия, имя, отчество, дата рождения и место жительства. Интересно, что законодательство не учитывает волю самих учредителей по осуществлению действий, связанных с ликвидацией юридического лица; судебная же практика только подтверждает такую тенденцию. Так, по одному из дел коллегия судей ВАС РФ, отказывая в передаче дела на рассмотрение Президиума ВАС РФ, указала, что «обстоятельства, препятствующие возложению обязанностей по ликвидации на учредителя общества, суду не были представлены» (Определение от 13 января 2010 г. N ВАС-17829/09 «Об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации»). Между тем неопределенность в части личности учредителя, подлинности его подписи на документах, а также фактическая невозможность (к примеру, в силу инвалидности) осуществления деятельности в качестве ликвидатора, возложенной судом, ведут к вынесению решений, которые не могут быть исполнены <123>. ——————————— <123> См. в качестве примера Постановления Президиума ВАС РФ от 14 марта 2000 г. N 7052/99, от 29 августа 2000 г. N 7423/99, от 10 декабря 2002 г. N 6614/02.
При такой неясности законодательства в части субъектов, призванных осуществлять ликвидацию, встает и другой вопрос: что делать, если невозможно ни сформировать ликвидационную комиссию (в силу любых причин), ни привлечь к этому учредителей (участников)? В соответствии с разъяснениями судебной практики арбитражный суд (заметим, что это разъяснение касается именно системы арбитражных судов) при рассмотрении иска о ликвидации вправе назначить ликвидатора, если придет к выводу о невозможности возложения обязанности по ликвидации юридического лица на его учредителей (участников) или на орган, уполномоченный на ликвидацию юридического лица его учредительными документами. Также исходя из разъяснений судебной практики можно указать, что, если учредители (участники) юридического лица либо орган, уполномоченный на ликвидацию юридического лица его учредительными документами, своевременно не представят в арбитражный суд утвержденный ими ликвидационный баланс, или не завершат ликвидацию юридического лица, или не произведут в установленный срок ликвидацию юридического лица, суд также вправе назначить ликвидатора. Эти разъяснения (которые по непонятной причине до сих пор не вошли в закон) в определенной степени «страхуют» суд от ситуации вынесения решения, которое невозможно исполнить. Однако и они не снимают всех проблем, поскольку никаких общих требований к ликвидатору закон не содержит. Судебная практика указывает, что ликвидатором может быть назначено физическое лицо (в том числе лицо, не обладающее статусом арбитражного управляющего) с его согласия по предложению органа, обратившегося в арбитражный суд с заявлением о ликвидации юридического лица <124>. Требования к ликвидатору устанавливаются для ликвидируемых организаций, осуществлявших деятельность в отдельных отраслях. К примеру, специальные требования установлены для ликвидаторов кредитных организаций <125>. ——————————— <124> Ранее требования были по сути иные. В частности, п. 24 Постановления Пленума ВС РФ N 6 и Пленума ВАС РФ N 8 от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» указывал, что при решении вопросов, связанных с назначением ликвидатора, определением порядка ликвидации и т. п., суд применяет соответствующие положения законодательства о банкротстве в соответствии с п. 1 ст. 6 ГК РФ (аналогия закона). <125> В соответствии со ст. 23.2 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» представление кандидатуры ликвидатора кредитной организации в арбитражный суд и утверждение этой кандидатуры арбитражным судом осуществляются в порядке, предусмотренном Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» для представления и утверждения конкурсного управляющего кредитной организации. Ликвидатором кредитной организации, имевшей лицензию Банка России на привлечение во вклады денежных средств физических лиц, является Агентство по страхованию вкладов. Ликвидатором кредитной организации, не имевшей лицензии Банка России на привлечение во вклады денежных средств физических лиц, арбитражный суд утверждает арбитражного управляющего, соответствующего требованиям Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» и аккредитованного при Банке России в качестве конкурсного управляющего при банкротстве кредитных организаций.
Деятельность лиц, на которых решением суда возложена обязанность по ликвидации юридического лица, ничем не отличается от деятельности ликвидационной комиссии при осуществлении добровольной ликвидации. Не предъявляет законодательство к их деятельности и общих требований. Таковые содержатся только в законодательстве о банковской деятельности, где специально отмечено, что ликвидатор кредитной организации приступает к осуществлению своих полномочий со дня вступления в силу решения арбитражного суда о ликвидации кредитной организации и назначении ликвидатора кредитной организации и действует до дня внесения в Единый государственный реестр юридических лиц записи о ликвидации кредитной организации. Он обязан действовать добросовестно и разумно и учитывать права и законные интересы кредиторов кредитной организации, общества и государства. Контроль за деятельностью ликвидатора кредитной организации, порядок представления им отчетности в Банк России, а также проверки Банком России деятельности ликвидатора кредитной организации осуществляются в порядке, предусмотренном Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» для конкурсного производства. Невнимание законодателя к вопросам правового регулирования деятельности ликвидаторов выглядит весьма странным. Если мы посмотрим советское законодательство в части принудительной ликвидации, то увидим, что абсолютное большинство актов придавало вопросам деятельности ответственности лиц, осуществляющих ликвидацию юридического лица, большое значение. В свое время эти вопросы исследовались и в теории <126>. ——————————— <126> См.: Каплин П. Органы акционерного общества в период ликвидации // Еженедельник советской юстиции. 1926. N 40. С. 1155 — 1157; Смирнов Н. Ответственность ликвидационных комиссий кооперативных организаций // Еженедельник советской юстиции. 1927. N 23. С. 692 — 694; Генкин Д. М., Филатов В. Б. Новый закон о промысловой кооперации 11 мая 1927 года. С постатейными разъяснениями. М.: Издательство «Книгосоюз», 1927. С. 109 — 134; Шевченко Л., Бару М. Прекращение деятельности юридического лица // Социалистическая законность. 1960. N 12. С. 39 — 41 и множество других работ.
С нашей точки зрения, в части указания на то, какой орган (лицо) и по каким критериям выбирает ликвидаторов, порядок и условия <127> деятельности этих лиц, а также их ответственность, в законодательстве должен быть наведен элементарный порядок: все указанные вопросы должны быть детально урегулированы непосредственно в ГК РФ. При этом очевидно, что его основу уже сейчас могут составить разъяснения судебной практики по вопросам принудительной ликвидации. Было бы правильным здесь воспользоваться и опытом, накопленным в советское время; ——————————— <127> Как показывает судебная практика, проблемы существуют и в отношении условий вознаграждения ликвидатора (см., например, Определение от 21 декабря 2009 г. N ВАС-2760/09 «Об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации»).
в) сроки осуществления ликвидационных процедур. ГК по поводу сроков деятельности лиц, осуществляющих ликвидацию, регулирующих положений не содержит. Высший Арбитражный Суд РФ в одном из своих определений принципиально подчеркнул, что «регламентированный положениями статей 61 — 65 ГК РФ порядок ликвидации юридического лица не устанавливает сроки, ограничивающие осуществление указанных процедур» (Определение ВАС РФ от 4 сентября 2008 г. N 11133/08). Разъяснения судебной практики требуют, чтобы сроки представления в арбитражный суд утвержденного ликвидационного баланса и завершения ликвидационной процедуры были указаны в решении о ликвидации юридического лица. Для отдельных организаций сроки ликвидации специально устанавливаются законом. В частности, в соответствии со ст. 23.4 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» срок ликвидации кредитной организации не может превышать 12 месяцев со дня вступления в силу решения арбитражного суда о ликвидации кредитной организации. Указанный срок может быть продлен арбитражным судом по обоснованному ходатайству ликвидатора кредитной организации. Как видно из представленного описания, детально урегулированного порядка принудительной ликвидации через судебное решение действующее законодательство не содержит. Более того, имеющееся регулирование вкупе с разъяснениями судебной практики в большей степени рассчитано на ликвидацию коммерческих организаций и не учитывает специфику разного рода организаций некоммерческих. Сходный вывод можно сделать и в отношении последствий принудительной ликвидации. Здесь можно было бы сказать следующее: таковых, собственно, и нет, поскольку главным последствием выступает сама ликвидация, т. е. прекращение существования юридического лица как самостоятельного субъекта права. Это общее последствие указано в ст. 63 ГК РФ: ликвидация юридического лица считается завершенной, а юридическое лицо — прекратившим существование после внесения об этом записи в Единый государственный реестр юридических лиц. Ликвидация юридического лица влечет за собой его прекращение без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам. Соответственно, по общим правилам определяется и судьба имущества ликвидированной организации: оставшееся после удовлетворения требований кредиторов имущество юридического лица передается его учредителям (участникам), имеющим вещные права на это имущество или обязательственные права в отношении этого юридического лица, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или учредительными документами юридического лица. Между тем как раз «иное» предусмотрено некоторыми специальными актами <128>. Как думается, специфика в части последствий принудительной ликвидации должна найти свое отражение непосредственно в общих нормах законодательства (ГК РФ). ——————————— <128> В частности, ст. 24 Федерального закона «О противодействии терроризму» указывает, что: а) решение суда о ликвидации организации (запрете ее деятельности) распространяется на региональные и другие структурные подразделения организации; б) оставшееся после удовлетворения требований кредиторов имущество ликвидируемой организации подлежит конфискации и обращению в доход государства в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Решение о конфискации указанного имущества и его обращении в доход государства выносится судом одновременно с решением о ликвидации организации. Аналогичные правила мы находим и в ст. 9 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»: а) в случае принятия судом по основаниям, предусмотренным указанным Законом, решения о ликвидации общественного или религиозного объединения их региональные и другие структурные подразделения также подлежат ликвидации; б) оставшееся после удовлетворения требований кредиторов имущество общественного или религиозного объединения либо иной организации, ликвидируемых по основаниям, предусмотренным указанным Законом, подлежит обращению в собственность Российской Федерации. Решение об обращении указанного имущества в собственность Российской Федерации выносится судом одновременно с решением о ликвидации общественного или религиозного объединения либо иной организации.
Не менее слабо урегулированной является и административная процедура ликвидации юридического лица, которая регулируется ст. 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Она состоит в принятии регистрирующим органом решения о предстоящем исключении юридического лица из Единого государственного реестра юридических лиц и его опубликовании в течение трех дней с момента принятия в органах печати, в которых публикуются данные о государственной регистрации юридического лица. Одновременно с решением о предстоящем исключении должны быть опубликованы сведения о порядке и сроках направления заявлений недействующим юридическим лицом, кредиторами или иными лицами, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением недействующего юридического лица из Единого государственного реестра юридических лиц, с указанием адреса, по которому могут быть направлены заявления. Заявления могут быть направлены в срок не позднее чем три месяца со дня опубликования решения о предстоящем исключении. В случае направления заявлений решение об исключении недействующего юридического лица из Единого государственного реестра юридических лиц не принимается, и такое юридическое лицо может быть ликвидировано в общем (судебном) порядке, установленном гражданским законодательством. Административная процедура применялась также в соответствии со ст. 26 указанного Закона для юридических лиц, зарегистрированных до его вступления в силу, уполномоченные лица которых в течение шести месяцев со дня его вступления в силу не представили в регистрирующий орган ряд сведений, предусмотренных ст. 5 указанного Закона.
2.2.3. Концептуальные проблемы и перспективы развития законодательства о принудительной ликвидации
Как видно из предыдущего изложения, правовое регулирование принудительной реорганизации юридических лиц в российском праве не отличается целостностью и законченностью. Очевидно, что необходимо законодательно (и причем на уровне ГК РФ) закрепить использование такого термина, как «принудительная ликвидация». Это абсолютно оправданно, поскольку отражает специфику этого вида ликвидации. Большой концептуальной проблемой являются основания принудительной реорганизации. Выше было отмечено, что действующее законодательство содержит наиболее полный перечень всех возможных оснований для таковой. Однако это не означает, что указанный перечень является продуманным. В качестве общего положения можно констатировать, что принудительная ликвидация всегда выступает в качестве реакции государства на допущенные при создании и существовании юридического лица правонарушения. Причем эти правонарушения могут состоять как в действии, так и в бездействии (как в случае с исключением из Реестра недействующего лица). В этом смысле принудительная ликвидация представляет собой не что иное, как меру ответственности <129> для юридического лица <130>. ——————————— <129> В некоторых исследованиях встречается точка зрения о том, что сущность принудительной ликвидации проявляется в том, что данный вид ликвидации является мерой защиты субъективных гражданских прав как самой ликвидируемой организации, так и иных участников гражданских правоотношений (см.: Потягаева Л. И. Ликвидация некоммерческих организаций по российскому гражданскому законодательству: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 10). <130> Что справедливо отмечено и в Определении КС РФ от 7 февраля 2002 г. N 7-О «По жалобе религиозного объединения «Московское отделение Армии Спасения» на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 4 статьи 27 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях».
Однако вызывает вопросы широкий подход законодателя. В литературе даже отмечается в качестве критики то, что «российское законодательство содержит неприемлемо широкий перечень оснований для ликвидации юридических лиц» <131>. По мнению некоторых ученых, «из законодательства должно быть исключено положение о возможности ликвидации юридических лиц за нарушения законодательства, кроме случаев, когда это прямо предусмотрено законом» <132>. Однако проблема, думается, гораздо глубже — она в соразмерности такого радикального способа реагирования государства, как принудительная ликвидация, допущенным со стороны юридического лица правонарушениям. Достаточно вспомнить здесь известный пример с иском пенсионного фонда «Лукойл-Гарант» о ликвидации ЗАО «МНВК» (ТВ-6), который получил довольно критическую реакцию в специальной литературе <133>. С нашей точки зрения, здесь есть большая тема для обсуждения. Как думается, при формировании перечня оснований для принудительной ликвидации юридического лица надо исходить из принципа максимальной стабильности гражданских правоотношений, который в том числе означает и необходимость сохранения «жизни» юридического лица и применения процедуры принудительной ликвидации только в случаях реальной общественной опасности дальнейшего его существования как для самих участников гражданского оборота, так и для государства и общества в целом. Это означает, что государство должно в минимальной степени применять процедуры принудительной ликвидации для коммерческих организаций и использовать этот механизм в большей степени для организаций некоммерческих, причем не для всех, а тех, дальнейшее существование которых действительно создает опасность для существования государства, жизни и здоровья граждан. В конечном счете государство в некоторых случаях само находит более мягкие формы воздействия, не доводя дело до принудительной ликвидации (как, к примеру, в ст. 22 Федерального закона от 1 декабря 2007 г. N 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях»). ——————————— <131> Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М.: Юристъ, 2000. С. 154. <132> Там же. С. 155. <133> Тарасенко Ю. А. Злоупотребление правом // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 459 — 460.
Еще один аспект этой проблемы — правовое единство института принудительной ликвидации в нашем гражданском законодательстве. Статья 61 ГК РФ сформулирована как общая, однако в большей степени рассчитана на применение в отношении коммерческих организаций <134>. ——————————— <134> Примечательно, что именно так это понимает даже и Конституционный Суд, который в известном Постановлении от 18 июля 2003 г. N 14-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона «Об акционерных обществах», статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами гражданина А. Б. Борисова, ЗАО «Медиа-Мост» и ЗАО «Московская Независимая Вещательная Корпорация» отмечает: «Устанавливая правовое положение юридических лиц как участников гражданского оборота и субъектов предпринимательской деятельности, Гражданский кодекс Российской Федерации предусматривает, что юридическое лицо в случае осуществления им деятельности без надлежащего разрешения (лицензии) либо деятельности, запрещенной законом, либо с иными неоднократными или грубыми нарушениями закона или иных правовых актов может быть ликвидировано по решению суда (пункт 2 статьи 61). Названная норма под угрозой содержащейся в ней санкции понуждает юридические лица — коммерческие организации различных организационно-правовых форм, включая производственные кооперативы, осуществлять предпринимательскую деятельность в рамках существующего правопорядка, не нарушая соответствующие предписания законодательства, и тем самым призвана обеспечить защиту прав и законных интересов других лиц». Можно предположить, что эта сентенция была сделана применительно к рассматриваемому делу, однако тенденция налицо.
Отметим также, что с момента вступления в силу ГК РФ появились такие организационно-правовые формы юридических лиц, которые формально не могут быть ликвидированы в принудительном порядке (как в его судебной, так и в административной форме). То есть речь может идти о появлении феномена, который не охватывается ст. 61 ГК РФ, а по сути — о появлении еще одной формы ликвидации юридического лица — через принятие специального федерального закона. Речь идет о государственных корпорациях и государственных компаниях. В частности, федеральные законы, которые регулируют правовое положение государственных корпораций и компаний, прямо указывают, что ликвидация таковых осуществляется на основании отдельного федерального закона <135>, а процедура ликвидации некоторых из них уже урегулирована Законом об их создании (ст. 25 Федерального закона от 21 июля 2007 г. N 185-ФЗ «О Фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства»). ——————————— <135> Статья 41 Федерального закона от 1 декабря 2007 г. N 317-ФЗ «О Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом», ст. 18 Федерального закона от 23 ноября 2007 г. N 270-ФЗ «О Государственной корпорации «Ростехнологии», ст. 21 Федерального закона от 30 октября 2007 г. N 238-ФЗ «О Государственной корпорации по строительству олимпийских объектов и развитию города Сочи как горноклиматического курорта», ст. 23 Федерального закона от 19 июля 2007 г. N 139-ФЗ «О Российской корпорации нанотехнологий», ст. 19 Федерального закона от 17 мая 2007 г. N 82-ФЗ «О банке развития», ст. 26 Федерального закона от 23 декабря 2003 г. N 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации», ст. 41 Федерального закона от 17 июля 2009 г. N 145-ФЗ «О Государственной компании «Российские автомобильные дороги» и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
С нашей точки зрения, во избежание недоразумений формулировка ст. 61 ГК РФ должна быть изменена таким образом, чтобы служить общей нормой для всех случаев принудительной ликвидации — как коммерческих, так и некоммерческих организаций. При этом очевидно, что она должна учитывать наличие таких феноменов, как государственная корпорация и государственная компания. При этом мы допускаем, что уже в рамках этой статьи может быть закреплено несколько правовых режимов принудительной ликвидации: для коммерческих и для некоторых некоммерческих организаций, как-то политических партий и иных общественных движений, ликвидация которых, как справедливо отмечено в литературе <136>, имеет много особенностей. ——————————— <136> Кожевников О. А. Ликвидация некоммерческих организаций в РФ: проблемы правового регулирования // Цивилист. 2008. N 1. С. 33 — 39.
Следующая концептуальная проблема, о которой много говорилось выше, — отсутствие детального (и к тому же отдельного от общих правил ликвидации) порядка принудительной ликвидации. Еще одна концептуальная проблема — существование в нашем праве институтов, очень похожих по своей направленности на принудительную ликвидацию, которые между тем вообще не урегулированы в ГК РФ, а существуют на уровне отдельных федеральных законов. Речь идет о таких институтах, как «запрещение деятельности», «приостановление деятельности», «приостановка деятельности». Такого рода институты применяются в основном для организаций некоммерческих, однако их регулирование весьма фрагментарно. К примеру, приведем норму ст. 10 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности». В соответствии с ней в случае, если деятельность профсоюза противоречит Конституции Российской Федерации, конституциям (уставам) субъектов Российской Федерации, федеральным законам, она может быть приостановлена на срок до шести месяцев или запрещена решением Верховного Суда Российской Федерации или соответствующего суда субъекта Российской Федерации по заявлению Генерального прокурора Российской Федерации, прокурора соответствующего субъекта Российской Федерации. Как мы помним, ГК ничего не говорит о такой мере, как «запрещение деятельности». Не очень ясно и то, что означает такое действие с точки зрения последствий — принудительную ликвидацию или невозможность осуществлять деятельность в течение определенного срока <137>. ——————————— <137> Интересно, что в рамках административного права (ст. 3.12 Кодекса РФ об административных правонарушениях) так называемое административное приостановление деятельности регулируется в качестве общей меры воздействия. Таковое заключается «во временном прекращении деятельности лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, юридических лиц, их филиалов, представительств, структурных подразделений, производственных участков, а также эксплуатации агрегатов, объектов, зданий или сооружений, осуществления отдельных видов деятельности (работ), оказания услуг». Думается, что гражданское право соответствующие действия также должно урегулировать.
Существенный вопрос — соотношение судебной и административной процедур. Как показывает анализ многочисленных судебных постановлений <138> (размеры настоящей работы не позволяют все их перечислить, да, собственно, в этом и нет особой необходимости вследствие однотипности дел), суды и налоговые органы подчас различным образом толкуют положения об административной процедуре ликвидации (главным образом в отношении недействующего юридического лица, у которого имеется задолженность перед бюджетами разных уровней), что дало В. В. Витрянскому в своих работах даже назвать деятельность налоговых органов в этой части «порочной», квалифицировав ее как «освоение бюджетных средств» <139>. ——————————— <138> См., например: Определение ВАС РФ от 21 декабря 2009 г. N ВАС-17116/09 «Об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации». <139> См.: Витрянский В. В. Банкротство и ликвидация в свете судебной практики. Интервью главному редактору журнала «Закон» Я. Пискуновой // Закон. 2007. N 7. С. 5 — 6; Витрянский В. Банкротство отсутствующих должников и прекращение недействующих юридических лиц: проблемы применения соответствующих законоположений // Хозяйство и право. 2007. N 2. С. 48.
Однако проблема состоит не только в части исков налоговых органов — проблема в понимании того, когда и почему должен применяться административный порядок. Можно здесь привести пример со ст. 8 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Эта статья указывает, что религиозная организация обязана информировать орган, принявший решение о ее государственной регистрации, об изменении сведений, указанных в Федеральном законе «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Неоднократное непредставление религиозной организацией в установленный срок обновленных сведений, необходимых для внесения изменений в Единый государственный реестр юридических лиц, является основанием для обращения органа, принявшего решение о государственной регистрации религиозной организации, в суд с требованием о признании данной организации прекратившей свою деятельность в качестве юридического лица и об исключении ее из Единого государственного реестра юридических лиц. Аналогичное правило предусмотрено ст. 29 Федерального закона «Об общественных объединениях», где указывается на возможность «обращения органа, принявшего решение о государственной регистрации общественного объединения, в суд с заявлением о признании данного объединения прекратившим свою деятельность в качестве юридического лица и об исключении его из Единого государственного реестра юридических лиц». Как видно, закон предлагает для принудительного прекращения ряда некоммерческих организаций судебный порядок. Неясно, почему тогда ст. 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» для иных, прежде всего коммерческих, организаций, которые совершают практически аналогичные правонарушения <140>, применяет административную процедуру ликвидации (исключение из Единого государственного реестра юридических лиц по решению регистрирующего органа)? В чем логика такого избирательного подхода, если и суд, и административный орган должны в итоге вынести одно и то же решение? ——————————— <140> В течение последних 12 месяцев, предшествующих моменту принятия регистрирующим органом соответствующего решения, не представляют документов отчетности, предусмотренных законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, и не осуществляют операции хотя бы по одному банковскому счету.
Принудительная ликвидация — это санкция за неправомерное поведение по сути лиц, составляющих органы управления юридического лица, однако негативные последствия ее испытывают все, условно говоря, «бенефициары» этого юридического лица. Между тем законодательство совершенно не предусматривает здесь никаких механизмов их защиты и ответственности соответствующих лиц, по вине которых юридическое лицо было принудительно ликвидировано. К числу таких пострадавших «бенефициаров» можно отнести, к примеру, владельцев ценных бумаг, по которым обязалось юридическое лицо, прежде всего акционеров и владельцев облигаций. Эта проблема пока не получила широкого освещения, однако это не значит, что она не существует. С точки зрения защиты прав акционеров и облигационеров (прежде всего, миноритарных), очевидно, требуется создание механизмов защиты их прав в этих случаях. Возможно, в форме предоставления права на иск к лицам, деятельность которых привела к принудительной ликвидации, установления обязанности таких лиц возместить убытки владельцам ценных бумаг, установления субсидиарной ответственности по долгам ликвидируемых юридических лиц. Нельзя сказать, что государство совсем не озабочено проблемами кодификации законодательства о принудительной ликвидации, однако все предложения здесь носят, скорее, фрагментарный характер. Так, Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации <141> в этой части только указывает на необходимость признания в судебном порядке государственной регистрации юридического лица недействительной в качестве самостоятельного основания для ликвидации юридического лица. По мнению разработчиков Концепции, в этом случае на учредителей (участников) юридического лица должна быть возложена солидарная обязанность по его ликвидации. В случае неисполнения ими этой обязанности в установленные сроки ликвидацию может проводить назначенный судом ликвидатор (который может быть назначен из числа арбитражных управляющих), осуществляющий свою деятельность за счет сбора (штрафа), уплачиваемого в этом случае обязанными лицами. ——————————— <141> Опубликована в Интернете по адресу: http://www. privlaw. ru/vs_info8.html.
Проблема, которая поднимается авторами упомянутой Концепции, известна, она получила освещение в судебной практике, а также в специальной литературе <142>. Проблема действительно существует, однако, во-первых, не понятно, почему при отсутствии в законодательстве комплексного и детального правового регулирования вопросов принудительной ликвидации «на щит» поднимается только одна эта проблема. Во-вторых, то решение, которое предлагается авторами Концепции, видится, мягко говоря, неоптимальным. Предположим, что в ГК РФ такое основание будет закреплено в качестве самостоятельного, но зададимся вопросом: какую проблему это решит? Ответ будет, с нашей точки зрения, следующий: никакую. Признание в судебном порядке государственной регистрации юридического лица недействительной на самом деле влечет за собой признание того факта, что юридического лица с формальной точки зрения не существует. Однако такое решение, вынесенное в отношении действующей организации, означает по последствиям не что иное, как ликвидацию организации, соответственно, проблему признания регистрации недействительной можно безо всяких затруднений решить в рамках иска о принудительной ликвидации. ——————————— <142> См.: Вольнов А., Фролова Л. Ликвидация юридических лиц // Российская юстиция. 1998. N 12. С. 15 — 17; Дуканов С. Аннулирование государственной регистрации как основание для ликвидации юридического лица // Хозяйство и право. 2002. N 7(306). С. 125 — 128.
Вообще на фоне тех проблем концептуального и технического, если так можно выразиться, характера, существующих в сфере правового регулирования ликвидации в целом и принудительной ликвидации в частности, то, что предлагается Концепцией, — что называется, «капля в море». Вряд ли такие предложения способны переломить негативную тенденцию (иначе и не назовешь) нашего законодательства — крайне невнятно и путано регулировать процедуру «смерти» юридического лица. С нашей точки зрения, невнимание законодателя к вопросам правового регулирования принудительной реорганизации неоправданно, и здесь требуется более продуманная и тщательная деятельность законодателя, поскольку речь идет об устойчивости гражданского оборота.
