(Шахназаров Б. А.) («Юридический мир», 2013, N 12)
ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБОРОТА ОБЪЕКТОВ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В УСЛОВИЯХ ЧЛЕНСТВА РОССИИ В ВТО И ТАМОЖЕННОМ СОЮЗЕ <1>
Б. А. ШАХНАЗАРОВ
——————————— <1> Данная статья (работа) подготовлена в рамках Программы стратегического развития ФГБОУ ВПО «Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА)»; НИР «Государственное регулирование экономической деятельности в условиях членства России в ВТО, Евразийском экономическом сообществе и Таможенном союзе», проект N 2.1.1.1.
Шахназаров Бениамин Александрович, старший преподаватель кафедры МЧП Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина, кандидат юридических наук.
Данная статья посвящена проблемам правового регулирования охраны и оборота объектов интеллектуальной собственности в условиях членства РФ в ВТО. Раскрываются проблемы присоединения РФ к ВТО и совершенствования российского законодательства в обозначенном контексте. Анализируются проблемы регулирования лицензионной практики, деятельности организаций коллективного управления правами, выплаты вознаграждения, реализации доктрины faireuse в российском праве, норм о технических средствах защиты объектов авторских прав в контексте возможного введения последних в торговый оборот. Отдельно в статье анализируются вопросы региональной кооперации в сфере права интеллектуальной собственности на уровне Таможенного союза.
Ключевые слова: интеллектуальная собственность, оборот объектов интеллектуальной собственности, ВТО, ТРИПС, IV часть ГК РФ, Доклад о присоединении РФ к ВТО.
State regulation of the turnover of objects of intellectual property in conditions of membership of Russia in the WTO and the Customs union B. A. Shakhnazarov
Shakhnazarov Beniamin Aleksandrovich, senior teacher of the chair of international private law of O. E. Kutafin Moscow state law university, candidate of juridical sciences.
This article deals with problems of legal regulation of the protection and turnover of intellectual property’s rights underconditions of Russia’s membership in WTO. This article is dedicated to problems of the accession of the Russian Federation to the World Trade Organization and deals with improving of Russian legislation in this sphere. Article also deals with different aspects of legal regulation of license practice, collective management organization’s activity, remuneration payment, faire use doctrine, digital rights management software. This article particularly deals with the aspects of regional cooperation on intellectual property’s protection within the frame of Custom union.
Key words: intellectual property, turnover of intellectual property, WTO, TRIPS, Civil code part 4, Report of the working party on the accession of the Russian Federation to the World Trade Organization.
Регулирование оборота интеллектуальной собственности в РФ в условиях экономической интеграции претерпевает изменения, связанные преимущественно с интеграцией российских рынков интеллектуальной собственности в мировые рынки. ВТО, как мировая торговая площадка, в том числе включающая и оборот объектов интеллектуальной собственности, а точнее, исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности (как объектов гражданских прав), устанавливает для своих членов как определенные требования к уровню охраны объектов интеллектуальной собственности, так и определенные правила оборота объектов интеллектуальной собственности. Одним из краеугольных камней процесса присоединения РФ к ВТО являлось согласование правовых механизмов охраны объектов интеллектуальной собственности и отдельных нормативных положений по охране интеллектуальных прав. Современный высокий уровень охраны интеллектуальной собственности на международно-правовом уровне был задан, в свою очередь, Соглашением по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС), являющимся неотъемлемой частью пакета соглашений по присоединению к ВТО. В результате согласований право интеллектуальной собственности (IV часть Гражданского кодекса РФ систематизировала регламентацию прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации с 2008 г.), на момент вступления РФ в ВТО, в общем и целом соответствовало правилам ВТО, а именно положениям Соглашения ТРИПС, хотя остались определенные терминологические и непосредственно регулятивные разночтения. Акцент при корректировке российского законодательства, в свою очередь, был сделан на ужесточении борьбы с контрафактом, а также на изменении правил свободного использования произведений с усилением ответственности, в том числе пользователей, осуществляющих неправомерное использование произведений, находящихся в свободном доступе. В частности, в положения ГК (ст. 1273), регулирующие свободное использование правомерно обнародованных произведений в личных целях без согласования и выплаты вознаграждения, было добавлено правило о «необходимости такого использования». Подобная норма (см. ниже), безусловно, представляется не только излишне оценочной, но и совершенно бессмысленной и ни в коей мере не усиливающей охрану прав на объекты интеллектуальной собственности (что требовалось от России в процессе переговоров), поскольку такая необходимость опосредуется личной целью использования. Переговоры с представителями государств — членов ВТО привели в преддверии вступления РФ в ВТО к подготовке доклада о присоединении РФ к этой организации <2> (далее — Доклад). Следует отметить, что обязательства, которые государство-кандидат принимает в процессе вступления, перечислены в специальных параграфах — пунктах обязательств в докладах Рабочей группы ВТО. Если государство-кандидат не принимало на себя обязанность непосредственно сохранить свое законодательство в виде, в котором оно существовало в течение процесса вступления, или внести изменения, которые оно указало в переписке с Рабочей группой, страна не обязана это делать. Таким образом, обязанность поддерживать национальное законодательство в неизменном виде означала бы, что национальный законодатель передает свои законодательные полномочия, что практически невозможно. Таким образом, РФ согласилась выполнить Соглашение ТРИПС. В случае если изменится национальное российское законодательство, которое сделает его не соответствующим Соглашению ТРИПС, это составит нарушение ТРИПС и Протокола вступления. То есть национальные законы государств — членов ВТО не могут противоречить международному законодательству ВТО. В обратном случае другие члены ВТО могут подать жалобу о нарушении на такого члена. Если комиссия ВТО по урегулированию споров выступит против такого члена, государство должно привести свое законодательство в соответствие с нормативными положениями ВТО или быть подвергнутым санкциям. Возможно принятие санкций в отношении государств — членов ВТО и без нарушения положений ТРИПС. В этом случае может и не быть противоречий национального законодательства положениям ТРИПС, но легитимные ожидания (о выгоде) члена ВТО, основанные на законодательстве, которое страна декларировала в ходе процесса вступления, нарушены. В данном случае, независимо от того, нарушены ли положения ТРИПС, государство-член вправе инициировать процедуру урегулирования спора. Если Комиссия по урегулированию споров ВТО решит дело в пользу члена, подавшего жалобу, ответчик не обязан устранять или изменять ухудшение. Государство-член, подавший жалобу, может только приостановить некоторые концессии, предоставленные ответчику, с целью восстановить нарушенные интересы. В действительности это может стать резкой мерой, особенно если государство — член ВТО, подавшее жалобу, располагает огромным рынком. Именно на этом основании страны ВТО согласовали «мораторий» на жалобы в случаях отсутствия нарушения в области права интеллектуальной собственности. Мораторий должен был быть отмененным в 1999 г., но был продолжен. Некоторые развитые страны (например, Швейцария) являются сторонниками разрешить «жалобы отсутствия нарушений» для права интеллектуальной собственности, точно так, как они разрешены для товаров и услуг. ——————————— <2> REPORT OF THE WORKING PARTY ON THE ACCESSION OF THE RUSSIAN FEDERATION TO THE WORLD TRADE ORGANIZATION WT/ACC/RUS/70WT/MIN (11)/2.17 November 2011.
Особый интерес в контексте государственного регулирования оборота объектов интеллектуальной собственности в условиях членства РФ в ВТО представляют положения ТРИПС по лицензионной практике. Предполагая различные способы передачи исключительных прав, в частности лицензионную практику как форму введения объектов интеллектуальной собственности в оборот, ТРИПС в определенных моментах ограничивает таковую. Так, не допускается выдача принудительных лицензий, т. е. заключение принудительных лицензионных договоров в отношении прав на товарные знаки (ст. 21). При формулировании такого подхода учитывался отрицательный опыт выдачи принудительных лицензий на товарные знаки германским патентным ведомством вскоре после Второй мировой войны, что привело к введению в заблуждение потребителей относительно качества товаров и услуг первоначальных владельцев знаков. Безусловно, подобные правила представляются целесообразными в контексте гибкого государственного регулирования принудительных лицензий, которые должны выдаваться преимущественно на патентные права как средства инновационного развития экономики и не должны сдерживать конкуренцию и вводить потребителей в заблуждение (что происходило бы при введении принудительных лицензий на средства индивидуализации). С учетом изложенного стоит отметить, что ТРИПС имеет прогрессивное значение и в контексте ограничения антиконкурентной практики, предполагая, что некоторые лицензионные договоры могут ограничивать конкуренцию. Так, в ст. 40 Соглашения предусмотрено, что государства могут указывать, предотвращать и ограничивать виды лицензионной практики или условия, которые в отдельных случаях могут являться злоупотреблением правами интеллектуальной собственности, оказывая неблагоприятное воздействие на конкуренцию на соответствующем рынке. Данное положение представляется справедливым и отражает экономические реалии на различных рынках объектов интеллектуальной собственности. В то же время предлагается значительная свобода государствам определять и регулировать такую антиконкурентную лицензионную практику, что приводит к различным последствиям при трансграничной лицензионной практике в разных странах и как следствие усложняет введение в оборот объектов интеллектуальной собственности на трансграничном уровне в рамках ВТО. К примеру, законодательство РФ в этом вопросе пошло по пути введения национального формата доктрины исчерпания прав (ст. 1272 относительно прав на произведения и ст. 1487 относительно прав на товарный знак), согласно которой отпадает необходимость согласования исключительных прав при введении в гражданский оборот оригинала (экземпляров) произведения или товара соответственно только на территории РФ. Отдельный интерес представляют и положения вышеупомянутого Доклада о надлежащем толковании норм о технических средствах защиты объектов авторских прав в контексте возможного введения последних в торговый оборот согласно п. 1232 Доклада. Положения ст. 1299 ГК РФ о технических средствах защиты авторских прав вызвали у членов рабочей группы вопросы, которые сводились к следующим проблемам: не перестанут ли положения о технических средствах защиты распространяться на технологии и коммерческие услуги и не случится ли так, что положения о технических средствах защиты будут нарушать права добросовестных изготовителей электроники и оборудования в телекоммуникационной и компьютерной сферах при введении соответствующих объектов в оборот. Согласно ответу российских представителей формулировки п. 2 ст. 1299 ГК РФ будут применяться как к уже существующим, так и к любым новым технологиям обхода технических средств защиты. Также РФ приняла на себя обязательство о том, что с даты присоединения РФ к ВТО положение пп. 2 п. 2 ст. 1299 ГК РФ «будет разумным образом толковаться и применяться в отношении технических средств, направленных на обход технических средств защиты, на основании таких критериев, как: рекламируется или предлагается ли к продаже устройство или услуга с целью обхода технических средств защиты; обладают ли назначение или использование устройства или услуги большей коммерческой значимостью в сопоставлении с целью обхода технических средств защиты; и задумывалось ли устройство или услуга, производилось, адаптировалось или использовалось ли в целях осуществления или облегчения обхода технических средств защиты». Принятие таких положений направлено на освобождение от ответственности изготовителей оборудования, которое недобросовестно использовалось иными лицами для обхода технических средств защиты авторского права (за что так часто критиковали американский закон о защите авторских прав в цифровом тысячелетии — DMCA). Отдельного внимания заслуживают и такие положения Доклада, как запрет организациям по коллективному управлению правами распоряжаться правами авторов и иных лиц без договора согласно п. 1218 Доклада. Действительно, это общепринятая практика коллективного управления правами, опосредующая необходимость учета волеизъявления правообладателя и возможной конкуренции управлений правами правообладателей. Объективной критике подвергались и положения ст. 1244 Гражданского кодекса Российской Федерации, что выразилось в требовании о том, чтобы организации, осуществляющие сбор вознаграждения, не выдавали лицензий на какое-либо исключительное право без четко выраженного согласия правообладателя (п. 1213). Согласно п. 1218, признавая сохраняющиеся озабоченности членов относительно управления правами без заключения соглашения с владельцем прав или его уполномоченным лицом, представитель Российской Федерации заявил, что Российская Федерация пересмотрит свою систему коллективного управления правами, чтобы отменить недоговорное управление правами в течение пяти лет после вступления в силу части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации. Отдельно стоит отметить, что в проекте изменений в ГК РФ, в частности в его четвертую часть, изменений в ст. 1242 и 1244, опосредующих возможность бездоговорного управления правами аккредитованными организациями, предложено так и не было, а с учетом того, что вышеобозначенный пятилетний срок истек 1 января 2013 г., то такое положение дел вызывает вполне обоснованную озабоченность о процессе кооперации в сфере права интеллектуальной собственности в контексте вступления РФ в ВТО. В контексте вступления РФ в ВТО поднималась и проблема закрепления отдельного права на вознаграждение, которое опосредуется международными соглашениями в сфере охраны объектов интеллектуальной собственности. Положения, например, Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 г. в п. 2 ст. 11 предусматривают право автора на справедливое вознаграждение за использование объекта авторских прав; ст. 15 Договора ВОИС по исполнениям и фонограммам так и называется — «Право на вознаграждение за эфирное вещание и сообщение для всеобщего сведения» и закрепляет право исполнителей и производителей фонограмм на единовременное справедливое вознаграждение за прямое или косвенное использование фонограмм, опубликованных в коммерческих целях, для эфирного вещания или любого сообщения для всеобщего сведения. ТРИПС также апеллирует правом обязательной выплаты вознаграждения даже в контексте использования патентуемого объекта без разрешения патентообладателя (п. «h» ст. 31), что усиливает охраноспособность и самостоятельное свойство права на вознаграждение. Члены рабочей группы обратили внимание на охрану права на вознаграждение в РФ в п. 1207 Доклада в контексте определения объема исключительного права по российскому законодательству и его экономической составляющей. Действительно, право на справедливое вознаграждение предоставляет его обладателю возможность получить доход и в тех случаях, когда использование объекта происходит без согласия правообладателя, что, безусловно, опосредует торговую направленной регламентации отношений в сфере интеллектуальной собственности в рамках ВТО. Представитель России подтвердил, что Российская Федерация обеспечит толкование и применение термина «исключительные права», используемого в ст. 1229, 1231 и других статьях части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации, как включающее право на вознаграждение. Особый интерес представляет восприятие российским законодательством доктрины faireuse — о свободном использовании произведений. Так, подвергнутая критике со стороны представителей государств — членов ВТО ст. 1273 ГК РФ охватывает согласно пояснениям российских представителей воспроизведение произведений только физическим лицом, а не юридическим лицом любой правовой формы. «Российское толкование» соответствующей нормы ГК РФ сводится и к тому, что распространение в целях получения прибыли исключено. Произведение должно стать правомерно обнародованным до осуществления воспроизведения. Статья 1273 действительно была изменена с целью уточнения, что любая копия должна предназначаться обязательно и исключительно для личного использования пользователем произведений (преимущественно через сеть Интернет: торрент-треккеры, социальные сети и иные сайты с авторским контентом), и дополнение статьи требованием о необходимости должно было обусловливать именно личные цели использования. Однако необходимость использования произведений без четкого определения личных целей и без выработки механизмов привлечения к ответственности представляется «неработающей» или, что еще хуже, карательной нормой для демонстрации «высокого» уровня охраны авторских и смежных прав в РФ. Представитель подтвердил, что ст. 1273 была изменена со ссылкой на ст. 1245 Гражданского кодекса Российской Федерации как применяемую в случаях свободного воспроизведения согласно ст. 1273. Согласно официальной позиции РФ, выраженной в Докладе (п. 1236), термин «личные цели» охватывает воспроизведение, которое не связано с извлечением прибыли. Однако такое толкование представляется не совсем точным и недостаточным, ввиду того что такие действия, как, например, размещение аудиовизуального произведения в Интернете без требования оплаты за использование соответствующего объекта интеллектуальной собственности, могут подпадать под личные цели и в то же время повлечь причинение значительного ущерба интересам правообладателя. Представляется целесообразным закрепление в гражданском законодательстве РФ нормы о запрете распространения любым способом объекта авторских и смежных прав без согласия автора обнародованного ранее произведения. Нельзя согласиться и с позицией российских законодателей, а также переговорщиков относительно охраны прав на временные копии, которые понимаются как вид воспроизведения произведения. Так, в контексте свободного использования произведения путем репродуцирования (п. 2 ст. 1275) под такое свободное использование подпадает и создание временных копий. Позиция рабочей группы заключалась в том, что после вступления РФ в ВТО ГК РФ должен ясно определять, что право на воспроизведение включает «прямую или непрямую» подготовку «временных или постоянных» копий. Если ограничение или исключение к этому праву считается необходимым, его следует изложить как ограничение в специальных статьях ГК РФ (п. 1246 Доклада). Отвечая (п. 1247 Доклада), представитель РФ пояснил, что п. 1 ч. 2 ст. 1270 ГК РФ отражает директиву Европейского союза и что последнее условие этого подпункта является ограниченным исключением исключительного права на использование произведения, как указано в других положениях ч. 2 ст. 1270. Ключевое значение имеет требование того, что временная копия должна предназначаться для единственной цели законного использования или обнародования работы на законных основаниях. Исключение затрагивает технологические процессы, а не экономическое использование произведения или копии. Таким образом, временная копия, по мнению российской стороны, не может иметь независимой экономической ценности. С этой позицией сложно согласиться, поскольку вероятны случаи создания временной копии, которые могут причинить ущерб интересам правообладателя (случайное распространение информации через сетевые ресурсы, умышленное использование через личный компьютер обрабатываемого онлайн-произведения литературы в целях извлечения прибыли и др.). Поэтому представляется целесообразным изъять временные копии как вид воспроизведения из-под действия п. 2 ст. 1275 ГК РФ. Не менее интересным представляется и модернизация законодательства РФ по охране средств индивидуализации в контексте вступления в ВТО. Российский законодатель дифференцирует результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации неспроста. Регламентация части четвертой ГК РФ исходит из того, что средства индивидуализации в отличие от результатов интеллектуальной деятельности предстают интеллектуальной собственностью лишь в коммерческом обороте и служат для защиты прав хозяйствующих субъектов. Российские переговорщики в п. 1249 Доклада отметили развитие законодательства РФ о регулировании прав на фирменное наименование. С введением в действие части четвертой ГК РФ был установлен прямой запрет на распоряжение исключительным правом на фирменное наименование, в том числе посредством его отчуждения или предоставления права его использования другому лицу на основании лицензионного договора (ст. 1474), что, по мнению российских переговорщиков, означает важную перемену в правовой оценке фирменных наименований. Исключительные права на фирменное наименование возникают при государственной регистрации юридического лица, которое владеет этим фирменным наименованием, но не может его передавать по договорам о передаче исключительных прав. Переход прав на фирменное наименование по договорам о передаче исключительных прав был возможен до кодификации права интеллектуальной собственности, например, по договорам коммерческой концессии, регулирование которых в главе 54 ГК РФ прямо предусматривало такую возможность. В настоящий момент такой переход возможен лишь посредством смены собственника предприятия и зачастую оформляется так называемыми процедурами слияния и поглощения. Введен и новый объект охраны — коммерческое обозначение. Коммерческие обозначения не требуют регистрации и не подлежат обязательному включению в Единый государственный реестр юридических лиц. Право на использование коммерческого обозначения может быть предоставлено другому лицу только в составе предприятия, для индивидуализации которого такое обозначение используется (ст. 1539 ГК РФ). С точки зрения российских переговорщиков, положения глав 69 и 76 ГК РФ соответствуют положениям Парижской конвенции и соответствующим положениям Соглашения ТРИПС, включая те, которые регулируют защиту общеизвестных марок относительно неоднородных товаров. Эволюция законодательства в рассматриваемой сфере выразилась и в нормах о соотношении доменных имен с товарными знаками. Так, с 2010 г. действующее доменное имя, зарегистрированное до даты подачи заявки на регистрацию товарного знака, перестало быть основанием отказа в такой регистрации (согласно ч. 9 ст. 1483 ГК РФ). В целом рассмотренные прогрессивные изменения в сфере охраны прав на средства индивидуализации нивелируются, на наш взгляд, такими положениями российского законодательства (на которые неоправданно не было обращено внимание рабочей группы), как возможная регистрация тождественных или сходных до степени смешения фирменных наименований, что свидетельствует об инертности российской системы регистрации и охраны прав на фирменные наименования, и, судя по всему, нежеланием дополнительного финансирования процедур оценки тождественности и сходности до степени смешения таких средств индивидуализации, как фирменное наименование. Особый интерес в контексте развития регионального сотрудничества РФ и в соответствующей взаимосвязи региональных норм и положений права ВТО представляют региональные механизмы охраны прав на объекты интеллектуальной собственности, в том числе пограничные меры охраны прав на объекты интеллектуальной собственности в рамках Таможенного союза (Россия, Белоруссия, Казахстан). Речь идет об объектах интеллектуальной собственности, которые включены в таможенный реестр, утвержденный ФТС России, и единый таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности государств — членов Таможенного союза. Согласно положениям главы 46 Таможенного кодекса Таможенного союза, которая посвящена особенностям совершения таможенных операций в отношении товаров, содержащих объекты интеллектуальной собственности, таможенные органы Российской Федерации уполномочены принимать меры по защите правообладателей на объекты интеллектуальной собственности, которые включены в таможенный реестр, утвержденный ФТС России, и единый таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности государств — членов Таможенного союза. Таможенные органы обладают и дополнительными компетенциями по возможному принудительному обеспечению соблюдения прав интеллектуальной собственности в отношении объектов интеллектуальной собственности, не включенных в такие таможенные реестры <3>, что не отражает, на наш взгляд, целей таможенного контроля за товарами, при ввозе которых нарушаются исключительные права правообладателей, поскольку целесообразной при наличии подобных целей представляется обязанность таможенных органов по принудительному обеспечению соблюдения прав интеллектуальной собственности. К альтернативному варианту можно было бы отнести и обязательный механизм по автоматическому включению всех проверяемых объектов интеллектуальной собственности в соответствующий таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности. Но если применительно к правам на регистрируемые объекты этот механизм еще будет эффективен, то как минимум объекты авторских прав, не подлежащие обязательной регистрации, выпадают из перечня такой «таможенной охраны». А по сути, из такого перечня выпадают и всевозможные объекты, не подлежащие обязательной охране. Поэтому обязательное включение объектов интеллектуальной собственности в таможенные реестры не может быть решением рассматриваемой проблемы, в то время как разработка механизмов обязательного таможенного контроля всех товаров, пересекающих таможенные границы, на предмет нарушения прав на объекты интеллектуальной собственности представляется одной из основных задач таможенного регулирования. ——————————— <3> Статья 305 Федерального закона от 27 ноября 2010 г. N 311-ФЗ «О таможенном регулировании в Российской Федерации» уполномочивает ФТС России принимать меры без заявления правообладателя (т. е. по собственной инициативе).
В настоящий момент согласно действующему таможенному законодательству РФ правилам, установленным таможенными органами Российской Федерации, объекты авторских и смежных прав, товарные знаки, знаки обслуживания и наименования мест происхождения товаров могут быть включены в таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности. Процедура предполагает подачу заявления в таможенные органы о включении объекта интеллектуальной собственности в государственный реестр, и органы таможенной власти имеют 30 дней для принятия решения о включении объекта интеллектуальной собственности в реестр. Такое включение не требует оплаты какой-либо пошлины, однако от правообладателя требуется предоставить обеспечение исполнения обязательства или договор страхования риска ответственности за причинение вреда в пользу декларанта, собственника, получателя товаров или иных лиц в связи с приостановлением выпуска товаров, подозреваемых в нарушении прав интеллектуальной собственности в государственном реестре. Сумма обеспечения обязательства или страховая сумма должна быть не менее 300 000 рублей, и если таможенные органы не получают документа, подтверждающего обеспечение обязательства или договора страхования риска ответственности, предоставленного на 30-дневный период, в течение которого таможенные органы принимают решение по заявлению, таможенные органы имеют право отказать в заявлении о приостановлении ввоза товаров. Кроме того, ч. 4 ст. 307 Федерального закона от 27 ноября 2010 г. N 311-ФЗ «О таможенном регулировании в Российской Федерации» содержит основания для исключения объектов из реестра, т. е. удаления по заявлению правообладателя или его представителя: при непредставлении требуемого обеспечения обязательства или договора страхования; прекращении правовой охраны объекта интеллектуальной собственности; если правообладатель не обратился в уполномоченный в соответствии с законодательством Российской Федерации орган (суд, Генеральная прокуратура Российской Федерации, Министерство внутренних дел Российской Федерации, таможенные органы) за защитой своих прав в соответствии с гражданским, административным и уголовным законодательством в течение периода, когда приостановлен выпуск товаров, в компетентный орган по принудительному обеспечению соблюдения прав интеллектуальной собственности в Российской Федерации; и при выявлении недостоверных сведений, представленных при подаче заявления о включении объекта интеллектуальной собственности в реестр. Что касается единого таможенного реестра объектов интеллектуальной собственности государств — членов Таможенного союза, условия для включения объектов интеллектуальной собственности в Единый реестр и порядок ведения Единого таможенного реестра установлены в Соглашении об объединенном реестре прав на интеллектуальную собственность Таможенного союза для государств — участников Таможенного союза от 21 мая 2010 г. Для включения объекта интеллектуальной собственности в Единый таможенный реестр Таможенного союза минимальная страховая сумма составляет 10 тысяч евро. Срок регистрации является аналогичным сроку регистрации для государственного таможенного реестра Российской Федерации, а именно срок защиты может быть до двух лет с момента включения объекта интеллектуальной собственности в реестр. Правообладатель может обращаться за продлением срока защиты неограниченное количество раз, но каждое продление не может превышать два года и не может превышать срок защиты права интеллектуальной собственности, установленный государством — членом Таможенного союза.
