(Голикова О. В.) («Конкурентное право», 2011, N 1)
НЕДОБРОСОВЕСТНАЯ КОНКУРЕНЦИЯ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ПРАВОМ
О. В. ГОЛИКОВА
Голикова Ольга Викторовна, аспирантка кафедры коммерческого права и основ правоведения юридического факультета им М. В. Ломоносова.
Статья посвящена проблеме определения природы недобросовестной конкуренции в аспекте ее соотношения со злоупотреблением правом. Автор рассматривает различные подходы ученых к решению указанной проблемы, а также высказывает собственное мнение по данному вопросу.
Unfair competition and abuse of rights O. V. Golikova
The article concerns the problem of identification legal nature of unfair competition in connection with abuse of rights. The author describes different scientific approaches for salvation of this problem and expresses her own opinion on indicated subject.
Key words: unfair competition, abuse of rights, legal nature.
В подавляющем большинстве работ ученых-правоведов, посвященных вопросам недобросовестной конкуренции, в той или иной мере освещается проблема выявления правовой природы недобросовестной конкуренции. В науке существуют различные подходы к разрешению данной проблемы, например определение недобросовестной конкуренции как разновидности конкуренции вообще <1>, как правонарушения <2>, как злоупотребления правом и т. п. Настоящая статья посвящена одному из наименее разработанных подходов к пониманию правовой природы недобросовестной конкуренции — рассмотрению недобросовестной конкуренции в качестве одной из форм злоупотребления правом. Несмотря на свою неоднозначность и дискуссионность, вопрос соотношения недобросовестной конкуренции и злоупотребления правом не привлек должного внимания ученых. Тем не менее представляется, что проблема взаимосвязанности недобросовестной конкуренции и злоупотребления правом представляет как теоретический, так и практический интерес. В частности, практическую актуальность она приобретает в ситуациях, когда недобросовестные конкурентные действия не нарушают конкретных правовых запретов и квалификация того или иного деяния в качестве недобросовестной конкуренции напрямую зависит от усмотрения правоприменителя, которое основывается лишь на весьма размытом законодательном определении недобросовестной конкуренции, неоднократно подвергавшемся справедливой критике со стороны правоведов. Достаточно часто в таких случаях суды квалифицируют действия хозяйствующего субъекта в качестве недобросовестной конкуренции и одновременно в качестве злоупотребления правом <3>. ——————————— <1> См., например: Паращук С. А. Недобросовестная конкуренция: содержание и правовые средства ее пресечения. М., 1995. <2> См., например: Еременко В. И. Пресечение недобросовестной конкуренции в Российской Федерации // Государство и право. 1998. N 1; Тотьев К. Ю. Конкуренция и монополии. Правовые аспекты регулирования. М., 1996. <3> См., например: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 6 ноября 2007 г. по делу N А40-80056/06-27-379; Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 22 марта 2007 г. по делу N А56-31341/2006.
Вопрос о соотношении таких понятий, как «недобросовестная конкуренция» и «злоупотребление правом», не находит однозначного ответа в правовой доктрине. Мнения ученых по данному вопросу можно разделить на несколько групп. Ученые, мнения которых относятся к первой группе (например, А. В. Волков <4>, С. Д. Радченко <5>), отрицают какую-либо связь между рассматриваемыми понятиями, ученые, мнения которых относятся ко второй группе (например, О. И. Поротикова <6>), считают, что недобросовестная конкуренция в целом по своей сути является не чем иным, как злоупотреблением правом, и, наконец, ученые, мнения которых относятся к третьей группе (например, А. Н. Варламова <7>, С. А. Паращук <8>), полагают, что лишь некоторые формы недобросовестной конкуренции при определенных условиях можно признать злоупотреблением правом. ——————————— <4> См.: Волков А. В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики. М., 2009. <5> См.: Радченко С. Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России. М., 2010. <6> См.: Поротикова О. И. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М., 2007. <7> См.: Варламова А. Н. Правовое содействие развитию конкуренции на товарных рынках: Дис. … д-ра юрид. наук. М., 2008. <8> См.: Паращук С. А. Недобросовестная конкуренция: содержание и правовые средства ее пресечения. М., 1995.
В подтверждение правильности первой точки зрения ученые приводят следующие аргументы: — участие в конкурентной борьбе представляет собой не использование каких-либо прав, а соблюдение особого правового режима предпринимательской деятельности <9>. Таким образом, средством злоупотребления в конкурентных отношениях выступает не какое-то конкретное право, а определенные экономические возможности, свободы <10>. То есть «речь идет не о гражданских правоотношениях, а о действиях-злоупотреблениях в процессе экономической деятельности» <11>; ——————————— <9> См.: Садиков О. Злоупотребление правом в Гражданском кодексе России // Хозяйство и право. 2002. N 2. С. 42. <10> Там же. С. 103. <11> См.: Волков А. В. Указ. соч. С. 311.
— формулировка названия ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) «Пределы осуществления гражданских прав» не позволяет утверждать, что «все названные в ней действия являются формами злоупотребления правом» <12>. Вывод о том, что недобросовестная конкуренция является одной из форм злоупотребления правом, был бы вполне закономерен, если бы положения п. 1 ст. 10 ГК РФ были сформулированы следующим образом: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, злоупотребление доминирующим положением, а также злоупотребление правом в иных формах», однако рассматриваемый пункт сформулирован законодателем иначе <13>; ——————————— <12> См.: Радченко С. Д. Указ. соч. С. 91. <13> Там же. С. 92.
— ч. 1 ст. 14 ФЗ «О защите конкуренции» содержит перечень форм недобросовестной конкуренции, прямо запрещенных законом. Если исходить из того, что злоупотребление каким-либо правом возможно лишь при его наличии, а законодательный запрет на совершение каких-либо действий лишает лицо права на их совершение, становится очевидным, что недобросовестные конкурентные действия в данных формах не являются злоупотреблением правом <14>. ——————————— <14> Там же.
Таким образом, ученые обращают внимание на то, что недобросовестная конкуренция — это не злоупотребление правами, а злоупотребление определенными экономическими возможностями. По их мнению, недобросовестная конкуренция — это нарушение неких «правил игры на рынке». При этом основной регулятор конкурентной борьбы — это не правовые нормы, а именно некие «правила игры». Подобное понимание сущности недобросовестной конкуренции можно обнаружить в немецкой правовой доктрине. Взгляды немецких ученых-юристов на правовую природу недобросовестной конкуренции претерпели некоторую эволюцию, и, анализируя их, можно выделить три теории, последовательно сменявшие друг друга. Первоначально недобросовестная конкуренция рассматривалась как нарушение личных прав и свобод потерпевшего (таких, как право на объекты промышленной собственности, на деловую репутацию, на охрану секретов производства и т. п.), затем под объектом недобросовестной конкуренции стало пониматься право интеллектуальной или коммерческой собственности, и, наконец, впоследствии, когда объектом правовой охраны от посягательств недобросовестных конкурентов стала свобода коммерческой и хозяйственной деятельности, недобросовестная конкуренция стала восприниматься не как нарушение какого-либо личного права, а как нарушение правил поведения, которыми связан конкурент в интересах всех лиц, действующих на рынке. Как нарушение «правил игры» на рынке недобросовестная конкуренция понимается и в трудах американских ученых и американской судебной практике. В. И. Еременко, ссылаясь на работы американского юриста Р. Кальмана, отмечает, что в США недобросовестная конкуренция определяется как деликт особого рода, состоящий в нарушении правил конкурентной борьбы, нарушении права каждого конкурента требовать от других конкурентов, чтобы они действовали в соответствии с правилами конкуренции <15>. ——————————— <15> См.: Еременко В. И. Правовое регулирование конкурентных отношений в России и за рубежом: Дис. … д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 158.
Таким образом, в немецкой и американской доктрине недобросовестная конкуренция рассматривается в тесной взаимосвязи с конкуренцией и конкурентной борьбой вообще, с некими правилами конкуренции. Внимание ученых обращено прежде всего на объективные проявления недобросовестной конкуренции, на нарушение недобросовестными конкурентными действиями определенных объективных правил, защищающих интересы всех субъектов экономической деятельности. Несомненно, недобросовестная конкуренция — это своего рода нарушение правил конкурентного поведения, однако в концепции ученых, отстаивающих первую точку зрения, этот тезис рискует быть доведенным до абсурда. Их основная идея состоит в том, что недобросовестные конкурентные действия представляют собой злоупотребление некими экономическими возможностями, а не субъективными правами. Однако сложно представить себе какую-либо экономическую возможность, которая в той или иной мере не была бы урегулирована правовыми нормами, а ее реализация в конечном итоге не являлась бы правом субъекта. В конечном итоге осуществление любой правомерной экономической деятельности представляет собой не что иное, как реализацию предоставленного ч. 1 ст. 32 Конституции РФ права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской или иной не запрещенной законом экономической деятельности. Относительно второго аргумента ученых можно заметить, что, хотя формулировка п. 1 ст. 10 ГК РФ и не позволяет сделать однозначный вывод о том, что использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции (а следовательно, и недобросовестная конкуренция) представляет собой злоупотребление правом, данная формулировка также не дает оснований утверждать обратное. Последний аргумент ученых будет проанализирован ниже, применительно к точке зрения ученых, мнения которых составляют третью группу. Если согласиться с учеными, чьи мнения относятся ко второй и третьей группе, и предположить, что недобросовестную конкуренцию все же можно признать злоупотреблением правом, то возникает следующий вопрос: что же собой представляет то субъективное право, которым злоупотребляют субъекты, совершая недобросовестные конкурентные действия? Ученые каждой из рассматриваемых групп отвечают на этот вопрос по-разному: ученые, мнения которых относятся ко второй группе, в качестве такого субъективного права рассматривают право на конкуренцию в целом, тогда как ученые, мнения которых отнесены к третьей группе, подразумевают под «злоупотребляемым» субъективным правом какое-либо конкретное право, злоупотребление которым в определенной ситуации соответствует признакам недобросовестного конкурентного действия. Проиллюстрировать точку зрения ученых третьей группы можно на следующем примере: компания проводит длительные переговоры со своим конкурентом о заключении договора с целью отвлечь конкурента от его работы с клиентами, не имея при этом намерения реального заключения договора. Налицо злоупотребление компанией правом на заключение договора, которое при этом представляет собой одну из форм недобросовестной конкуренции. Таким образом, можно сделать вывод о том, что сама по себе недобросовестная конкуренция, по мнению ученых третьей группы, не является злоупотреблением правом, однако в конкретных ситуациях возможно своеобразное совпадение квалификаций одного и того же действия как злоупотребления правом и как недобросовестной конкуренции. Что же касается точки зрения ученых, чьи мнения относятся ко второй группе, то при ее анализе возникает вопрос о правомерности определения субъективного права на конкуренцию в качестве «злоупотребляемого права». Если придерживаться общепринятого в теории такого понимания субъективного права, как «обеспеченной гражданским законом меры дозволенного управомоченному лицу поведения и возможности требовать определенного поведения от обязанного лица в целях удовлетворения признаваемого законом интересов управомоченного» <16>, то ничто не препятствует признанию права на конкуренцию субъективным правом. Подтверждение данного тезиса можно найти в ч. 1 ст. 34 Конституции РФ, предоставляющей российским гражданам право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности, осуществление которого, несомненно, невозможно без создания условий для свободной конкуренции, а также в ч. 2 рассматриваемой статьи, запрещающей экономическую деятельность, направленную на монополизацию и недобросовестную конкуренцию, и тем самым создающей гарантии для свободной реализации права на конкуренцию. Можно также вспомнить уже упоминавшийся абз. 2 п. 1 ст. 10 ГК РФ, запрещающий использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции. Обеспечение права на конкуренцию, защита конкуренции на рынке, в том числе от злоупотреблений со стороны органов власти, являются одной из задач конкурентного законодательства. ——————————— <16> См.: Иоффе О. С. Современное гражданское право: Курс лекций. Л., 1958. С. 71.
Доказательством основательности рассматриваемой точки зрения, ее необусловленности неоднозначностью положений п. 1 ст. 10 ГК РФ является аналогичная теория, сформировавшаяся во французской правовой доктрине и основанная на идее генерального деликта Французского гражданского кодекса (далее — ФГК). Статья 1382 ФГК обязывает лицо, виновное в причинении ущерба другому лицу, возместить его. Основываясь на данной норме, французская доктрина и судебные органы определили, что сама по себе конкуренция является правомерной, а причинение вреда конкурентам в результате добросовестных конкурентных действий не является противоправным, так как представляет собой реализацию права на свободную конкуренцию, тогда как чрезмерное использование конкуренции необходимо квалифицировать как злоупотребление правом <17>. ——————————— <17> См.: Паращук С. А. О правовой конструкции акта недобросовестной конкуренции (теоретический аспект) // Предпринимательское право в рыночной экономике. М., 2004. С. 160.
Однако признание возможности злоупотребления правом на конкуренцию и квалификация этого действия в качестве недобросовестной конкуренции выдвигают еще один вопрос, в том или ином аспекте поднятый учеными, чьи мнения были отнесены к первой и второй группе: правомерно ли говорить о злоупотреблении правом применительно к формам недобросовестной конкуренции, прямо запрещенным ст. 14 ФЗ «О защите конкуренции»? Если исходить из того, что злоупотребление правом представляет собой «особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом (выделено мной. — О. Г.) общего типа поведения» <18>, то получается, что, определяя конкретные формы недобросовестной конкуренции, законодатель ограничил пределы использования права и при осуществлении недобросовестных конкурентных действий в прямо запрещенных законодателем формах злоупотребление правом отсутствует <19>. Как отмечает С. Г. Зайцева, для ситуации злоупотребления правом характерна так называемая легальная видимость, т. е. формально действия лица кажутся законными, однако по сути своей они представляют собой злоупотребление правом <20>. Очевидно, что говорить о легальной видимости действий, прямо запрещенных законом, невозможно. ——————————— <18> См.: Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2002. С. 63. <19> Автор настоящей работы исходит из понимания злоупотребления права, характерного для последователей теории пределов осуществления прав, основоположником которой является В. П. Грибанов. Подробнее о многообразии определений понятия «злоупотребление правом» см., например: Радченко С. Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России. М., 2010. <20> См.: Зайцева С. Г. Злоупотребление правом как правовая категория и как компонент нормативной системы законодательства. Рязань, 2002. С. 131.
Таким образом, на основании изложенного выше можно заключить, что недобросовестная конкуренция представляет собой злоупотребление правом, а именно злоупотребление правом на конкуренцию, однако по формальным причинам некоторые недобросовестные конкурентные действия нельзя определить как злоупотребление правом. На первый взгляд данный тезис кажется парадоксальным, так как сочетает в себе взаимоисключающие положения: с одной стороны, недобросовестная конкуренция — это злоупотребление правом, с другой стороны, существует законодательный запрет определенных недобросовестных конкурентных действий, делающий невозможным определение этих действий в качестве злоупотребления правом. Однако представляется, что сложившаяся ситуация не уникальна и в целом весьма типична для эволюции всех правовых институтов. Специфика общественных отношений заключается в их чрезвычайном многообразии, осознать которое, а тем более создать правовую норму для их детального урегулирования невозможно. Избежать детального регулирования отношений, но в то же время определить некоторое общее направление поведения субъектов права помогает использование общих правовых норм, в частности норм, предоставляющих субъектам права определенные правомочия, сформулированные наиболее общим образом. Недостатком такого подхода является необходимость как можно более полно определить способы осуществления предоставленного права, которые недопустимо использовать. Данная необходимость реализуется в принятии императивных запретов, часть из которых изначально вполне очевидны, а часть родились в результате анализа практики применения управомочивающей нормы. Тем не менее достичь такого уровня правового регулирования, на котором упомянутый недостаток будет компенсирован определенностью нормативных запретов, достаточно сложно. Разрешить данную ситуацию призвана категория злоупотребления правом, ограничивающая возможности осуществления предоставленного права в противоречие с его назначением. Складывается ситуация, при которой законодательное регулирование отношений состоит из трех компонентов: предоставленного права, установления недопустимости злоупотребления данным правом и нормативных запретов использования данного права определенными способами. Причем, в случае если сформулировать нормы, запрещающие конкретные действия, связанные с осуществлением права, по каким-либо причинам затруднительно, возможно наличие только двух компонентов: субъективного права и недопустимости злоупотребления им. Тогда все действия по применению права вопреки его назначению будут представлять собой не что иное, как злоупотребление правом. Впоследствии же, когда практика предоставит конкретные примеры таких действий и начнут появляться их нормативные запреты, сфера злоупотребления правом начнет постепенно ограничиваться, и те действия, которые совсем недавно определялись как злоупотребление правом, перестанут восприниматься в качестве такового. Хотя сущность этих действий никоим образом не изменилась и они по-прежнему представляют собой использование права в противоречие с его назначением, однако не обладают другим свойством злоупотребления правом — свойством так называемой легальной видимости. Следовательно, функция злоупотребления правом во многом «техническая» и заключается в регулировании отношений, которые законодатель по каким-либо причинам не может урегулировать детально. Как только эти причины теряют свою актуальность, необходимость использования такого правового средства, как злоупотребление правом, исчезает. Таким образом, воспринимать злоупотребление правом как сущностную характеристику какого-либо правового явления не совсем верно. Если же исключить из понятия злоупотребления правом признак легальной видимости, можно прийти к выводу, что все нормативно запрещенные действия по своей сути являются злоупотреблением каким-либо правом, и злоупотребление правом как правовое средство потеряет всякую функциональность. Следовательно, нет ничего парадоксального в ситуации, когда законом запрещены конкретные недобросовестные конкурентные действия и в то же время недобросовестная конкуренция (т. е. иные недобросовестные конкурентные действия, прямо не запрещенные законом) представляет собой злоупотребление правом на конкуренцию. Итак, перед нами случай, когда одна группа недобросовестных конкурентных действий прямо запрещена ст. 14 ФЗ «О защите конкуренции», а другая группа недобросовестных конкурентных действий неправомерна в силу запрета ст. 10 ГК РФ злоупотребления правом и общего запрета недобросовестной конкуренции, установленного ФЗ «О защите конкуренции». Данное обстоятельство дает основание ученым, в частности О. Н. Садикову, утверждать, что описываемая ситуация создает затруднения для правоприменителя и делает применение ст. 10 ГК РФ к рассматриваемым правоотношениям излишним <21>. Однако нельзя не согласиться с О. А. Поротиковой, которая отмечает, что «признание приоритетного действия специальных правил перед общими не должно разрушать целостности правового института. Разумнее применять норму Гражданского кодекса для установления родовых качеств правонарушения (злоупотребления правом), а особенности их преломления применительно к отдельным отношениям регулировать специальными установлениями» <22>. ——————————— <21> См.: Садиков О. Н. Указ. соч. С. 43. <22> См.: Поротикова О. А. Указ. соч. С. 162.
Таким образом, мы пришли к выводу, что недобросовестные конкурентные действия, прямо не запрещенные законом, представляют собой злоупотребление правом. В связи с этим возникает вопрос о том, к какой именно форме злоупотребления правом данные действия отнести. Для ответа на этот вопрос необходимо определить, какие формы злоупотребления правом выделены в современной правовой доктрине. Некоторая неопределенность формулировки п. 1 ст. 10 ГК РФ позволила некоторым ученым, в частности О. А. Поротиковой, проанализировав ее, сделать вывод о существовании трех форм злоупотребления правом: злоупотребления правом исключительно с намерением причинить вред другому лицу, или шиканы, злоупотребления правом в иных, отличных от шиканы, формах и злоупотребления правом применительно к конкурентным отношениям. В то же время О. А. Поротикова отмечает, что при таком понимании положений ГК РФ нельзя не заметить отсутствия единого критерия классификации форм злоупотребления правом <23>. Представляется, что данный вывод позволяет утверждать, что так называемое «злоупотребление правом применительно к конкурентным отношениям» не является самостоятельной формой злоупотребления правом, поскольку, во-первых, именно его выделение в качестве самостоятельной формы подрывает единство критериев классификации, а во-вторых, две другие формы выделены с помощью классификации по принципу дихотомии, и выделение какой-либо третьей формы объективно невозможно с точки зрения логики. Думается, что необходимо согласиться с учеными, справедливо выделяющими две формы злоупотребления правом: шикану и злоупотребление правом в иных формах <24>, и, исходя из этого, попытаться определить, к какой из этих форм относится недобросовестная конкуренция. ——————————— <23> Там же. С. 154 — 155. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Гражданское право: В 4 т. Общая часть» (том 1) (под ред. Е. А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— <24> См., например: Гражданское право: В 4 т. Т. 1: / В. С. Ем и др.; отв. ред. Е. А. Суханов. М., 2006. Общая часть. С. 538.
Проанализировав понятие недобросовестной конкуренции, сформулированное в п. 9 ст. 4 ФЗ «О защите конкуренции», можно прийти к выводу, что в основе недобросовестной конкуренции лежит намерение недобросовестного конкурента добиться преимуществ на рынке с помощью недобропорядочных методов, причиняющих или способных причинить убытки конкуренту или наносящих или способных нанести вред его деловой репутации. Таким образом, представляется логичным определить недобросовестную конкуренцию как шикану, представляющую собой действия субъектов права, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу. Необходимо отметить, что в правовой доктрине существует дискуссия по поводу того, стоит ли понимать под шиканой только действия, направленные на достижение одной цели — причинения вреда другому лицу, или шиканой являются и те действия, посредством которых достигаются помимо упомянутой цели, являющейся основной, какие-либо иные результаты. Думается, что более обоснованным является последний подход, поскольку весьма затруднительно представить себе действие, совершающееся только с целью причинения вреда другому лицу, так как помимо указанной цели оно обязательно будет преследовать какую-либо иную цель, будь то моральное удовлетворение от его осуществления или получение преимуществ в конкурентной борьбе. Любопытно также мнение В. Пашина, полагающего, что «шикана, присутствует и в том случае, если помимо цели создания неблагоприятных последствий для другого лица в действиях управомоченного лица имеется некий позитивный законный интерес, но этот интерес мог быть реализован другим — более простым — путем, не влекущим для других неблагоприятных последствий» <25>. В ситуации с недобросовестной конкуренцией таким позитивным законным интересом является получение преимуществ в конкурентной борьбе, который, однако, реализуется неправомерным, но порой более удобным способом. ——————————— <25> См.: Пашин В. Выявление злоупотребления // ЭЖ-Юрист. 2005. N 5; СПС «Гарант-Максимум».
Необходимо также упомянуть, что в теории конкурентного права часто отмечается, что потерпевшими от недобросовестных конкурентных действий на практике оказываются не только конкуренты, но и их контрагенты, а также потребители <26>. Основываясь на данном тезисе, Т. С. Яценко на примере ненадлежащей рекламы приходит к выводу, что последняя по отношению к конкурентам представляет собой шикану, тогда как по отношению к потребителям она является злоупотреблением правом в иной форме <27>. Представляется, что необходимо признать сделанный Т. С. Яценко вывод обоснованным и актуальным не только для данной ситуации, но и для иных случаев совершения недобросовестных конкурентных действий, причиняющих вред потребителям. Как указывает В. С. Ем, шикана — «это правонарушение, совершенное с прямым умыслом причинить вред другому лицу» <28>. В случае же причинения в результате недобросовестных конкурентных действий вреда потребителю сложно говорить о наличии у недобросовестного конкурента прямого умысла на его причинение. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Гражданское право: В 4 т. Общая часть» (том 1) (под ред. Е. А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— <26> См., например: Паращук С. А. Указ. соч. С. 173; <27> Варламова А. Н. Конкурентное право России. М., 2007. С. 347. <28> См.: Гражданское право: в 4 т. / В. С. Ем и др.; отв. ред. Е. А. Суханов. М., 2006. Т. 1: Общая часть. С. 538.
Итак, мы рассмотрели недобросовестную конкуренцию в аспекте ее соотношения со злоупотреблением правом и пришли к выводу, что последняя представляет собой злоупотребление правом на конкуренцию в форме шиканы, за исключением тех недобросовестных конкурентных действий, которые прямо запрещены законом. Как уже отмечалось выше, квалификация конкретных действий в качестве недобросовестной конкуренции во многих случаях зависит от усмотрения правоприменителя, его субъективного понимания недобросовестной конкуренции, которое, в свою очередь, в немалой степени формируется на основании правовой доктрины. С этой точки зрения исследование правовой природы недобросовестной конкуренции приобретает особое значение. Тем более что в отличие от западноевропейского правоприменителя, на протяжении нескольких веков накапливающего опыт работы с недобросовестными конкурентными действиями, российский столкнулся с необходимостью противодействия им сравнительно недавно.
