УСТАНОВЛЕНИЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ ПОДВЕДОМСТВЕННОСТИ — СПОСОБ ОБЕСПЕЧЕНИЯ РАБОТЫ ПРАВОВОГО МЕХАНИЗМА ПО РАЗРЕШЕНИЮ КОРПОРАТИВНЫХ СПОРОВ
И. Н. МЕЛЬНИКОВА
Мельникова Ирина Николаевна, начальник отдела общего юридического консалтинга АКГ «Интерком-Аудит», аспирантка кафедры судебной власти и организации правосудия НИУ ВШЭ.
Установление исключительной подведомственности корпоративных споров арбитражным судам преследует цель отграничения их от дел, рассматриваемых судами общей юрисдикции. На базе судебной практики автором анализируются проблемы устранения конкуренции судебных актов и сокращения числа «корпоративных войн».
Establishment of exclusive jurisdiction as a means of ensuring work of legal mechanism of resolution of corporate disputes I. N. Mel’nikova
Establishment of exclusive jurisdiction of corporate disputes to arbitrazh courts aims at delimitation thereof from the cases considered by courts of general jurisdiction. On the basis of judicial practice the author analyses the problems of elimination of competition of judicial acts and reduction of the number of «corporate wars».
Действовавшее до середины 2009 г. процессуальное законодательство формально не знало такого института, как «корпоративные споры», при этом количество различных дел, связанных с нарушениями корпоративного законодательства, в первую очередь корпоративных захватов, было достаточно значительным. Это оказывало отрицательно влияние как на осуществление своих прав и законных интересов участниками корпоративных отношений, так и на стабильность имущественного оборота в целом. По мнению ВАС РФ, внесение в российское законодательство изменений, связанных с порядком рассмотрения корпоративных споров, должно во многом устранить благоприятные условия для ведения корпоративных войн с использованием «административного ресурса». Так, вступление в силу Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», ужесточившего требования к основаниям возбуждения и процедуре рассмотрения соответствующей категории дел, согласно официальным статистическим данным ВАС РФ за 2003 г. позволило сократить число заявлений о признании должников банкротами по сравнению с предшествующим годом в восемь раз. Эти факты позволяют вполне обоснованно предположить, что с введением в действие законопроекта схожим образом сократится количество дел, вытекающих из корпоративных споров, что существенно снизит нагрузку на систему арбитражных судов и позволит повысить уровень доступности правосудия. Необходимость обособления специальных правил, посвященных особенностям разрешения корпоративных споров, объясняется спецификой подобных дел. Как правило, дела по корпоративным спорам отличаются наличием множества отдельных микроспоров либо требований, тесно связанных между собой, вытекающих из набора юридических фактов (сложного юридическо-фактического состава). Соответственно одни и те же юридические факты и споры, возникающие вокруг них, могут распыляться на множество процессов, в каждом из которых так или иначе будут оцениваться их действительность и соответствие закону. Кроме того, подобные дела нередко характеризуются наличием большого круга лиц, права и законные интересы которых затрагиваются корпоративным спором, что в совокупности с указанными выше особенностями придает делам по корпоративным спорам повышенную сложность. При этом задачами правосудия и судебной системы выступает не только быстрое и эффективное разрешение споров, но и обеспечение всем заинтересованным лицам права на судебную защиту, реальное обеспечение доступа к правосудию. В качестве второго блока причин, вызвавших принятие решения об обособлении корпоративных споров, выступила тенденция к передаче дел, хотя бы минимально затрагивающих экономические отношения, из ведения судов общей юрисдикции в ведение судов арбитражных. В Постановлении от 16 марта 1998 г. N 9-П Конституционный Суд РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой в законе, определяющем подсудность дел, должны быть закреплены критерии, которые в нормативной форме (в виде общего правила) предопределяли бы, в каком суде подлежит рассмотрению то или иное гражданское дело, что позволило бы суду, сторонам и другим участникам процесса избежать неопределенности в этом вопросе, которую в противном случае приходилось бы устранять посредством правоприменительного решения, т. е. дискреционным полномочием правоприменительного органа или должностного лица, и тем самым определять подсудность дела не на основании закона. В целях решения обозначенных проблем в АПК РФ была сделана попытка отнести все дела по спорам, связанным с деятельностью хозяйственных товариществ и обществ, за исключением трудовых споров, к подведомственности арбитражных судов (п. 4 ч. 1 ст. 33 АПК РФ). Однако эти законодательные меры оказались недостаточными, поскольку некоторые категории корпоративных по своей сути споров формально остались подведомственными судам общей юрисдикции. Так, исходя из буквального толкования п. 4 ч. 1 ст. 33 АПК РФ было возможным рассмотрение в судах общей юрисдикции споров по искам акционеров — физических лиц, направленных на передачу реестра акционеров от одного регистратора другому (если акционерное общество не привлекается к участию в деле), признание недействительными решений совета директоров о созыве собраний акционеров, решений органов акционеров — юридических лиц, инициировавших созыв и проведение собраний акционеров в случаях, когда совет директоров отказал в созыве собрания акционеров. Кроме того, некоторые споры, по своему существу являющиеся корпоративными, возникающими между кооперативами (производственными кооперативами, являющимися коммерческими организациями, а также потребительскими кооперативами, отнесенными ГК РФ к некоммерческим организациям), некоммерческими организациями, с одной стороны, и членами (учредителями) кооперативов и некоммерческих организаций — с другой, были подведомственны судам общей юрисдикции. К подведомственности судов общей юрисдикции также были отнесены корпоративные по своей сути, но замаскированные под трудовые споры с участием лиц, занимающих должность единоличного исполнительного органа хозяйственного общества. Такие дела, как правило, сопровождаются принятием судом общей юрисдикции обеспечительных мер, например в виде запрета исполнять решение общего собрания акционеров (участников) общества о досрочном прекращении полномочий единоличного исполнительного органа и т. п., что создает возможность перехвата корпоративного контроля. Помимо обозначенных проблем, зачастую возникала ситуация, когда близкие по содержанию споры разрешались одновременно в судах общей юрисдикции и в арбитражных судах, при этом выносимые решения могли полностью противоречить друг другу. Возникавшая конкуренция судебных актов, безусловно, отрицательно сказывалась на хозяйственном обороте. Для решения обозначенных задач в новой редакции ст. 33 АПК РФ вводится понятие «корпоративные споры», содержащее уточненный и дополненный перечень категорий подобных споров. Этот термин имеет довольно широкое распространение на практике, однако ранее не встречался в федеральном законодательстве. В законопроекте предлагалось закрепить указанный термин как понятие, раскрываемое через набор двух признаков — субъектный и предметный критерии, однако при этом намеренно не вводилось какой-либо легальной дефиниции данного понятия, учитывая существующее многообразие точек зрения по вопросу, что следует понимать под корпоративными отношениями и спорами, возникающими вокруг них <1>. ——————————— <1> Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования механизмов разрешения корпоративных конфликтов)» // СПС «КонсультантПлюс».
Согласно получившему закрепление в ст. 225.1 АПК РФ определению термин «корпоративные споры» охватывает многочисленные по своему содержанию и субъектному составу разногласия, а именно споры, связанные с созданием юридического лица, управлением им или участием в юридическом лице, являющемся коммерческой организацией, а также в некоммерческом партнерстве, ассоциации (союзе) коммерческих организаций, иной некоммерческой организации, объединяющей коммерческие организации и (или) индивидуальных предпринимателей, некоммерческой организации, имеющей статус саморегулируемой организации в соответствии с федеральным законом. Таким образом, в рамках гл. 28.1 АПК РФ был принят перечень, относящий к специальной подведомственности арбитражного суда все споры, связанные с назначением (избранием), прекращением, приостановлением полномочий и ответственностью лиц, входящих (входивших) в состав органов управления и контроля юридического лица, в том числе ревизионных комиссий, а также лиц, входящих (входивших) в коллегиальные исполнительные органы или осуществляющих функции единоличного исполнительного органа юридического лица. До введения в действие новой главы правоприменительная практика выявила основные пробелы процессуального законодательства для дальнейшего ведения так называемых корпоративных войн уже в рамках системы арбитражного судопроизводства и предприняла попытки их устранить. В частности, имела широкое распространение практика инициирования корпоративных споров в арбитражных судах не по месту нахождения общества, вокруг которого возник корпоративный конфликт, для чего в качестве одного из соответчиков привлекается какое-либо иное лицо, тем самым становится возможным предъявление иска по месту нахождения одного из соответчиков (ч. 2 ст. 36 АПК РФ). Возможность инициирования судебных разбирательств, направленных на смену корпоративного контроля, в различных судах или одновременно в нескольких процессах (в рамках одного суда); в целях обеспечения исков вводились противоречащие друг другу обеспечительные меры; по окончании рассмотрения дел выносились противоречащие друг другу судебные акты. В целях предотвращения подобных случаев гл. 28.1 АПК РФ установлена также исключительная подсудность всех дел по спорам акционеров (участников иных обществ), связанным с деятельностью хозяйственных товариществ и обществ, — только по месту нахождения соответствующего юридического лица. Это изменение оказалось настолько фундаментальным, что даже успело стать предметом рассмотрения Конституционным Судом РФ, который подтвердил, что «закрепление в ч. 4.1 ст. 38 АПК РФ правила о подсудности дел по корпоративным спорам арбитражному суду по месту нахождения юридического лица… а также установление… обязанности арбитражного суда передать дело, принятое им к своему производству с нарушением правил подсудности, на рассмотрение другого арбитражного суда того же уровня не могут рассматриваться как нарушение конституционных прав…» <2>. ——————————— <2> Определение Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2011 г. N 228-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы открытого акционерного общества «Ваш финансовый попечитель» на нарушение конституционных прав и свобод частью 4.1 статьи 38 и пунктом 3 части 2 статьи 39 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации».
Следующим шагом стало введение в процессуальное законодательство правил об обязательном соединении в одно производство тесно связанных между собой требований, вытекающих из корпоративных отношений, а также ряда иных механизмов, направленных на «стечение» дел, вытекающих из одного корпоративного спора, к юрисдикции арбитражного суда по месту нахождения юридического лица. Таким образом, можно говорить о том, что принятие гл. 28.1 АПК РФ должно будет повысить эффективность судебной системы и качества судебной защиты и устранить пагубное для государства явление — конкуренцию судебных актов, которая приводит к утрате доверия к судебной власти. Однако с момента вступления в силу изменений возникли и проблемы при реализации положений, связанных с новым порядком определения подведомственности и подсудности по корпоративным спорам. Основным вопросом при обжаловании судебных актов, принятых в рамках гл. 28.1 АПК РФ, стал вопрос о том, является ли рассматриваемое дело корпоративным спором или на него такой специальный режим не распространяется. Так, в рамках одного из дел судом был сделан следующий вывод: «Из материалов дела следует, что истцом, являющимся владельцем 10 000 шт. облигаций, заявлен иск к ответчикам о взыскании солидарно денежных средств в связи с неисполнением ООО «Севкабель-Финанс», являющимся эмитентом облигаций, обязательств, предусмотренных решением о выпуске ценных бумаг, по выкупу облигаций и выплате накопленного купонного дохода. Поскольку эмитент облигаций — ООО «Севкабель-Финанс» зарегистрирован по адресу: г. Санкт-Петербург, Кожевническая линия, д. 40, Арбитражным судом г. Москвы на основании п. 4 ст. 38 АПК РФ, ст. 225.1 АПК РФ дело обоснованно передано по подсудности на рассмотрение в Арбитражный суд г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что указанный спор относится к корпоративным спорам, при рассмотрении которых подлежат применению нормы ст. 38 АПК РФ о специальной подсудности. Спор связан с эмиссией ценных бумаг и подлежит рассмотрению по месту нахождения эмитента». Оставлено в силе Постановлением ФАС Московского округа от 11 февраля 2010 г. N КГ-А40/108-10 по делу N А40-90445/09-81-681. В Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 17 марта 2010 г. по делу N А45-12026/2009 суд признал корпоративным спором иск о признании недействительным договора об открытии невозобновляемой кредитной линии в связи с тем, что договор оспаривался одним из участников организации-заимодавца. Если предметом рассматриваемого спора является требование акционеров о взыскании в пользу общества причиненных ему убытков, подсудность данного спора также определяется по правилам, принятым для корпоративных споров (Постановление ФАС Уральского округа от 10 марта 2010 г. N Ф09-733/10-С4 по делу N А60-33557/2006-С4). На примере рассмотренных выше дел можно сделать вывод о том, что отсутствие четкого определения (а не просто перечня), что же такое корпоративный спор в понимании гл. 28.1 АПК РФ, дает судам достаточно широкое поле для самостоятельного толкования закона, что пока порождает некоторую неопределенность для участников споров. В то же время приведенная практика показывает, что гл. 28.1 АПК РФ имеет реальное применение на практике, что придает ей огромное процессуальное значение.
——————————————————————
Интервью: Интервью с академиком НАН Украины и РАЕН, доктором юридических наук, профессором Лондонского университета и Пенсильванского государственного университета У. Э. Батлером («Юрист», 2011, N 13)
ИНТЕРВЬЮ С АКАДЕМИКОМ НАН УКРАИНЫ И РАЕН, ДОКТОРОМ ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК, ПРОФЕССОРОМ ЛОНДОНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА И ПЕНСИЛЬВАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА У. Э. БАТЛЕРОМ
У. Э. БАТЛЕР
— Профессор Батлер, какие наиболее существенные проблемы в правовом регулировании слияния и поглощения в России Вы могли бы выделить? — С точки зрения юридических лиц, намеревающихся осуществить слияние, один из основных вопросов звучит так: получит компания разрешение Федеральной антимонопольной службы или нет? Разумеется, существуют законодательство, определенные стандарты, много экономических вопросов, и трудно предвидеть, какую оценку они получат в ФАС. Поэтому от юриста требуется подготовка соответствующего заключения. В отсутствие такого заключения слияние окажется почти невозможным.
— Могли бы Вы дать компаниям рецепт защиты от рейдерских атак, от недружественных слияний и поглощений? — Необходимы законодательные акты, которыми компании могли бы воспользоваться. Сам закон должен противостоять рейдерской деятельности. Без этого будет очень трудно. Фактически рейдерские операции могут существовать в случае наличия законодательной лазейки.
— Что бы Вы посоветовали юристу, готовящему сделку слияния и поглощения? — В первую очередь юрист должен учитывать, что хочет получить клиент в результате. В конце концов клиент с точки зрения англо-американской практики ставит своей целью достижение следующих приоритетов: (1) соблюдение всех процедурных правил и (2) отсутствие дефектов сделки, ведущих к ее недействительности. В англо-американской компании клиент будет требовать подготовки юридического заключения, но это заключение в англо-американском смысле является не просто заключением, выполненным юрисконсультами или адвокатами. Юридическое заключение — это формальный документ, подготовленный и завизированный юридической компанией, а не физическим лицом. Юридическая компания, подготовившая соответствующее юридическое заключение, несет финансовую ответственность. Идентификация ключевых рисков сделки должна расцениваться положительно. Риски необходимо осознавать, но они не являются препятствием для дальнейшей работы над сделкой.
— Как должно выглядеть заключение? — Структура заключения весьма важна. В заключении указываются стороны, которым адресовано данное заключение. Эти стороны обладают исключительным правом на использование результатов заключения. Очень важно определить, какие документы являются основой для проведения правового анализа. Изначально необходимо проверить правильность документов, их аутентичность, полномочия на заключение сделки. При этом, если впоследствии обнаружатся факты, которые юрист не исследовал, они могут быть положены в основу изменения заключения. На практике юрист должен ответить на вопросы, подготовленные клиентами. Почти всегда юрист согласовывает с клиентом формулировку таких вопросов, обсуждает, на какие вопросы он готов ответить, а на какие — нет. В процессе таких дискуссий вопросы либо подвергаются изменению, что согласовывается с клиентом, либо сохраняются в прежнем виде, и юрист принимает их к исполнению. Если достигнуто согласие в формулировках вопросов, то будут даны ответы. Это могут быть ответы без оговорок или ответы с оговорками.
— Могли бы Вы привести примеры оговорок? — Фактически как юрист, готовящий юридическое заключение, я должен изложить все проблемы, связанные либо с нестабильностью существующей правовой системы, либо со слабостью сделки как таковой, либо с практикой антимонопольной службы. Это имеет место, если сделка вызывает у меня сомнения юридического характера. В результате получается проект юридического заключения, который может быть оспорен. В конце концов, у предпринимателей есть как коммерческие, так и правовые риски. Необходимо учитывать, что предприниматели хотят либо минимизировать правовой риск, либо ликвидировать его совсем. Это общий рисунок сделки. Юрист видит ключевые моменты сделки, все плюсы и минусы, а коммерческий риск клиент должен оценивать сам. При подготовке юридического заключения я никогда не буду комментировать коммерческий риск, так как это прерогатива клиента. Как предприниматель он желает приобрести другую компанию, и коммерческий риск данной сделки — это вопрос, который он решает сам. Вторая проблема такой сделки, которая должна быть разрешена до подготовки юридического заключения, это due diligence. Предприниматели должны осознавать, как работает приобретаемая ими компания. В России я несколько раз делал due diligence российских компаний: обычно у нас был срок две недели, громадный список вопросов клиента. В результате мы формировали команду юристов и с разрешения объекта слияния ехали и смотрели на основе конфиденциальности все документы приобретаемой компании. Мы получали очень подробную картину состояния дел и составляли отчет. Но мы не несли особую ответственность за подготовку due diligence. Вопрос о том, что именно хочет знать клиент о приобретаемой компании, решается отдельно.
— Что Вы думаете по поводу практики, сложившейся в недрах Федеральной антимонопольной службы России? — Это самый сложный вопрос. Для клиента получение разрешения — это во многом решающий процессуальный шаг, так как он может продолжать работу над сделкой только в случае положительного ответа ФАС. При этом существуют ситуации, которые разрешаются более или менее автоматически, когда в силу сложившейся практики ФАС разрешение дается всегда. Неопределенность возникает, если в сделке присутствуют инновационные моменты и в практике ФАС нет соответствующих прецедентов.
— По остальным сферам решения даются автоматически? — Это, как правило, сделки купли-продажи акций и т. п. В этой сфере заключения ФАС обычно выдаются автоматически. Но в действительности и в данной сфере возможен элемент административного риска.
— Какое имеет значение акционерное соглашение для совершения сделок слияния и поглощения? — Интересный вопрос. Прежде всего надо спросить стороны, заключившие акционерное соглашение, каковы были их планы на будущее, что было предусмотрено таким соглашением, а что нет.
— Если соглашение умалчивало эти моменты, то что возможно предпринять? — В этом случае необходимо знать содержание соглашения. Есть случаи, когда соглашение, например, запрещает слияние. При этом фактическое осуществление слияния возможно, но оно приведет к нарушению соглашения и убыткам для сторон, но, несмотря на это, суд сделку поддержит. Акционерное соглашение не может препятствовать слиянию, но в результате его нарушения могут возникнуть убытки. Здесь имеет значение принцип, поскольку крупные акционеры могут злоупотреблять своими правами, а остальные акционеры, как правило, стараются препятствовать этому. Но это обычное явление в корпоративной жизни.
— Существуют ли в России настоящие корпорации? — В российском праве нет понятия «корпорация» в чистом виде, в американском делаверском варианте. По-моему, в целом это оказывает негативное влияние на экономику. Россия конкурирует с другими странами в области корпоративного права, и сам факт, что некоторые страны не только допускают, но и упрощают создание корпораций, является сигналом для России. Насколько мне известно, Россия в основном приняла за образец право Германии. В России существует то же понятие европейской корпорации, которое сейчас имеет место в Европе. Москва может стать одной из финансовых столиц мира, если на это будет желание, но без корпораций это вряд ли возможно. В России работают зарубежные корпорации, но при этом не существует настоящих российских корпораций. Фактически это вид самоустранения из правового поля, и мне не совсем понятны причины этого явления, так как в понятии корпорации делаверского типа нет ничего страшного для российской правовой традиции.
— Что бы Вы пожелали российским юрисконсультам, специализирующимся в сфере правового сопровождения сделок M&A;? — С точки зрения корпоративного права я порекомендую юрисконсультам заняться самоорганизацией, необходимо создать профессиональное сообщество, которое бы регулировало их деятельность. Это мотор для компаний, правовой мотор. Насколько мне известно, юрисконсульты, занимающиеся M&A;, составляют большую часть юридического сообщества в России. Но они не имеют права голоса. Им необходим кодекс этики, который должен соблюдаться, нужна профессиональная организация, нужно больше признания от Минюста. Насколько я могу судить из печатных средств массовой информации, Минюст всегда говорит с адвокатами, а с юрисконсультами — ни слова.
— Что Вы думаете по поводу деятельности Ассоциации юристов России? — Я весьма положительно оцениваю работу этой организации. Это универсальная организация, но необходима узкоспециальная организация, которая могла бы конкретизировать нужды юрисконсультов. Очень странно, что профессионалы, занимающие наибольшую нишу в юридической профессии, не имеют такой организации.
