УСТАВ ЖДТ ОСВОБОЖДАЕТ ПЕРЕВОЗЧИКА ОТ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПО УБЫТКАМ?
Н. А. КРУТОВА
Крутова Н. А., юрист Южно-Уральской коллегии адвокатов Оренбургской области, преподаватель ОИ МГЮА.
Столкнувшись на практике с рассмотрением спора в суде первой и апелляционной инстанций по делу о взыскании убытков с железнодорожного перевозчика, защита со стороны взыскателя была вынуждена апеллировать к фундаментальным понятиям гражданского права, разъясняя суду их смысл и содержание в соответствии с теорией гражданского права РФ, а также научными исследованиями известных авторов и авторитетных научных работников. С чем связано нежелание судей обращаться к истинному значению правовых понятий и на каком основании современная судебная практика освобождает перевозчика от возмещения реального ущерба при наличии его вины и причинно-следственной связи? Изучение причин и возможных ответов позволит избежать контрагентам перевозчика заведомо «обреченных» судебных процессов. Для наглядной демонстрации возникших противоречий теории и практики автором использованы материалы судебного дела по взысканию убытков с перевозчика в виде реального ущерба (уплаченной арендатором арендной платы за пользование вагонами), рассмотренного Федеральным кассационным судом Уральского округа <1>. ——————————— <1> Постановление Федерального кассационного суда Уральского округа от 31 марта 2010 г. N Ф09-2099/10-С5 по делу N А76-14929/2009-12-601.
Не секрет, что принадлежность вагонов коммерческим организациям на праве собственности является новым явлением для российской экономики. В ситуации, когда единственным собственником вагонов является ОАО «РЖД», разрешение вопроса возмещения издержек по арендной плате было бы менее спорным с точки зрения судебного разбирательства, поскольку в этом случае ОАО «РЖД» самостоятельно устанавливает и рассчитывает размер арендной платы. Однако в нашем примере собственником вагонов являются частные предприятия, предоставляющие вагоны в аренду за установленную ими по договору арендную плату. Собственники вагонов начисляют арендную плату за все время их использования без учета того, по каким причинам вагоны были возвращены позднее установленного срока. В ситуации, когда единственным владельцем путей сообщения является ОАО «РЖД», причиной задержки возврата вагонов могут стать действия либо бездействие сотрудников железнодорожных перевозок, повлекших значительное увеличение срока использования вагона и соответственно увеличение платы, которую должен перечислить арендатор собственникам. Кто должен компенсировать пострадавшей стороне расходы, связанные с арендой вагонов, в том случае, когда единственный владелец путей сообщения в лице ОАО «РЖД» не выполнил свои обязательства по своевременной доставке вагонов и задержал их без уважительных причин? В рассматриваемом деле таким «слабым звеном» стал арендатор. Справедливость этой ситуации с точки зрения гражданского права легко оспорить, однако с позиции защиты интересов важнейшей структуры путей сообщения от посягательств частных лиц, по мнению суда, вполне оправданна. ОАО «РЖД», выступая в роли монополиста по железнодорожным перевозкам, контролирует использование железнодорожных путей под транспортировку вагонов и является единственным юридическим лицом, ответственным за нарушение даты доставки вагонов в случае их простоя. Предъявление требований о возмещении убытков, причиненных в результате допущенной просрочки, по железнодорожным транспортным накладным к иным лицам при отсутствии их вины стало бы явным нарушением основ гражданского законодательства. Однако решениями арбитражных судов первой, апелляционной и кассационной инстанций перевозчик был освобожден от возмещения убытков, возникших в результате просрочки доставки вагонов, по принципу ограниченной ответственности. Обратимся к правовому обоснованию данного принципа и его понятию в гражданском праве. В соответствии со ст. 400 ГК РФ <2> по отдельным видам обязательств и по обязательствам, связанным с определенным родом деятельности, законом может быть ограничено право на полное возмещение убытков (ограниченная ответственность). ——————————— <2> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. // Российская газета. 1994. 8 дек. N 238 — 239.
В ст. 97 Устава ЖДТ <3> сказано, что за просрочку доставки грузов или не принадлежащих перевозчику порожних вагонов, контейнеров перевозчик уплачивает пени в размере 9% платы за перевозку грузов, доставку каждого порожнего вагона, контейнера за каждые сутки просрочки, но не более чем в размере платы за перевозку данных грузов, доставку каждого порожнего вагона, контейнера. ——————————— <3> Федеральный закон от 10 января 2003 г. N 18-ФЗ «Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации» // Российская газета. 2003. 18 янв. N 8.
Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 2 февраля 2006 г. N 17-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Законодательного Собрания Вологодской области о проверке конституционности отдельных положений статей 40, 98, 99 и 102 Закона «Устав железнодорожного транспорта» <4> ответственность за нарушение обязательств по перевозке имеет значительную специфику: она характеризуется ограничением права на полное возмещение убытков по сравнению с общим правилом (Законом могут вводиться ограничения, в силу которых исключается возможность взыскания той части убытков, которая называется упущенной выгодой, и даже части реального ущерба, — п. 2 ст. 15 ГК РФ), запретом на уменьшение или устранение ответственности перевозчика, определенной законом. ——————————— <4> Определение Конституционного Суда РФ от 2 февраля 2006 г. N 17-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Законодательного Собрания Вологодской области о проверке конституционности отдельных положений статей 40, 98, 99 и 102 Закона «Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. N 3.
На первый взгляд позиция арбитражного суда по отказу в возмещении арендной платы вполне согласована с постановлением Конституционного Суда РФ и нормами права. Однако, раскрывая пункты Определения, Конституционный Суд РФ указывает на определенное правовое неравенство перевозчика и грузоотправителя (грузополучателя), закрепленное в Уставе ЖДТ РФ, которое имеет целью исправить их фактическое неравенство. Данный вывод Конституционный Суд РФ делает на основании содержания конкретных статей, по которым обратился заявитель жалобы. К примеру, в п. 1.1 Определения рассматривается вопрос возмещения перевозчиком расходов грузоотправителю при невыполнении перевозчиком принятой заявки, т. е. фактически непредоставления вагонов под погрузку, что является упущенной выгодой согласно ст. 15 ГК РФ. В пунктах 1.3 и 1.4 оспариваются штрафы, установленные для грузоотправителей, грузополучателей и иных лиц ввиду их несоразмерности и безотносительности к возникновению негативных последствий у перевозчика. Таким образом, Конституционный Суд РФ, провозглашая данный принцип, выводит его из конкретных норм Устава ЖДТ РФ и указывает на обязательное законодательное закрепление данного принципа в законе, т. е. в Уставе ЖДТ. Тем не менее обозначенная позиция Конституционного Суда РФ стала доводом для полного освобождения перевозчика от ответственности по убыткам во всех случаях их предъявления в судебном порядке. При этом способы применения принципа ограниченной ответственности достигли самого широкого толкования в указании на исключительный характер неустойки по ст. 97 Устава ЖДТ, который, по мнению суда, является нормативным выражением принципа «ограниченной ответственности». Напомним, что п. 1 ст. 400 ГК РФ устанавливает ограничение на полное возмещение убытков, т. е. ограничение ответственности. При этом неустойка, согласно теории гражданского права и ГК РФ, является мерой обеспечения исполнения обязательства, а не видом убытков, что подтверждается положениями ст. 329 ГК РФ, которая так и называется «Способы обеспечения исполнения обязательств» и в п. 1 которой указывается, что «исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием имущества должника, поручительством, банковской гарантией, задатком и другими способами, предусмотренными законом или договором». Ввиду вышесказанного смысл неустойки состоит не в наказании (ответственности) должника, а в том, чтобы быть стимулом к скорейшему исполнению должником своего обязательства, и в обычном порядке неустойка начисляется до момента исполнения обязательства в полном объеме. Ограничение размера неустойки размером провозной платы в отношении железнодорожного перевозчика свидетельствует о его законной защите от несоразмерного начисления процентов по неустойке, а не об освобождении от ответственности. Следовательно, нормы ст. 400 ГК РФ об ограничении гражданско-правовой ответственности по убыткам неприменимы к нормам ст. 97 Устава ЖДТ об ограничении размера неустойки. Позиция автора подтверждается мнением авторов научных комментариев к Уставу железнодорожного транспорта РФ. Так, по мнению Виктора Алексеевича Вайпана, кандидата юридических наук, руководителя сектора научных договорных работ юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, главного редактора журналов «Право и экономика» и «Вестник Арбитражного суда города Москвы», ответственного секретаря Собрания действующего законодательства г. Москвы, адвоката Адвокатской палаты г. Москвы, «установленная ст. 97 Устава неустойка не является исключительной. Она не освобождает перевозчика от возмещения вызванных просрочкой убытков в размере, установленном ст. 796 ГК РФ» <5>. ——————————— <5> Комментарии к Уставу железнодорожного транспорта Российской Федерации / Под ред. В. А. Вайпана. Изд. 5-е, перераб. и доп. Юстицинформ, 2007.
По мнению Владимира Абрамовича Егиазарова, доктора юридических наук, профессора, главного научного сотрудника Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, «анализ текста комментируемой статьи (ст. 97) позволяет сделать вывод, что неустойка (пени), установленная за просрочку доставки груза, не является исключительной. Если просрочка доставки груза явилась причиной его несохранности, то перевозчик должен нести ответственность и за просрочку, и за несохранную перевозку» <6>. ——————————— <6> Комментарии к Уставу железнодорожного транспорта Российской Федерации (постатейные) / Под ред. В. А. Егиазарова, В. Б. Ляндрес. М.: Контракт, 2004.
Очевидно, что даже поверхностное знакомство с научными комментариями и понятиями ГК РФ ставит под сомнение обоснованность следующего утверждения арбитражного суда: «…ограниченный характер ответственности применительно к отдельным условиям договора перевозки груза проявляется в том, что «ответственность установлена в форме возмещения прямого ущерба или его части, например в форме исключительной неустойки, в частности за просрочку его доставки». В итоге на основании ст. 97 Устава ЖДТ перевозчик и арбитражный суд делают вывод об исключительном характере неустойки как способе выражения ограничения на возмещение убытков по ст. 400 ГК РФ. Но даже в условиях защиты перевозчика от убытков сложно представить, что российский закон может устанавливать запрет на возмещение убытков в виде реального ущерба. Это однозначно противоречит основам российского законодательства. Кроме того, возможность взыскания с перевозчика убытков прямо предусмотрена другими статьями Устава ЖДТ. Как сказано в Определении Конституционного Суда РФ, ограничения (в отношении упущенной выгоды и даже части реального ущерба, а не запрет на возмещение) могут быть установлены только законом. В то же время закон, регулирующий данный вид правоотношений, — Устав ЖДТ — предусматривает в ст. 97 ограничение в отношении размера штрафных санкций (неустойки), а не убытков. Отметим, что в рассматриваемом судебном деле перевозчиком не приводились доводы и ссылки на обстоятельства, послужившие причиной отсрочки, например такие, как погодные условия, эпидемии или иные обстоятельства, которые препятствуют перевалке грузов и при которых запрещено выполнять операции по погрузке, выгрузке грузов, а также аварии в транспортных организациях, которые являются основанием для освобождения от ответственности согласно п. 3 ст. 401 ГК РФ, а также ст. ст. 78, 118 Устава ЖДТ. Таким образом, перевозчик не отрицал своей вины в нарушении сроков доставки вагонов, однако, пользуясь принципом «ограниченной ответственности», не посчитал нужным оправдывать допущенные нарушения сроков названными обстоятельствами. Безусловно, данный принцип вполне закономерно находит свое отражение в нормах Устава ЖДТ, и законодатель, защищая самые крупные и важнейшие монополии, стремится оградить их от излишнего посягательства частных структур. Однако определенное правовое неравенство в пользу перевозчика, официально признанное Конституционным Судом РФ, имеет четкое закрепление в конкретных статьях Устава ЖДТ, не допускающих их расширительного толкования. Вследствие того что Конституционный Суд РФ назвал это неравенство «определенным», можно сделать вывод, что оно носит ограниченный характер и не должно однозначно применяться во всех спорных ситуациях в пользу интересов перевозчика, тем более по воле судебного органа, а не законодателя. В заключение отметим, что транспортный устав является нормативным правовым актом, призванным унифицировать отношения в тех областях, где этого требует специфика деятельности хозяйствующих субъектов и сами стороны не в силах предусмотреть все возможные конфликтные ситуации и пути их разрешения. Следовательно, нормы транспортных уставов предопределяют содержание заключенного между сторонами договора перевозки, в том числе положения о способах обеспечения обязательства, которые при других обстоятельствах и видах деятельности стороны предусматривают самостоятельно по своему выбору. В этом смысле Устав является актом, определяющим содержание договора перевозки. Однако нормы договора и нормы ГК РФ не взаимоисключают, а взаимодополняют друг друга. Следовательно, Устав ЖДТ, так же как и договор, не может противоречить гражданскому законодательству РФ и устанавливать ответственность, которая нейтрализует действие норм ГК РФ об ответственности за убытки. Исходя из того что перевозчик прямо ссылается на положения ст. 400 ГК РФ, он признает гражданско-правовой характер своей деятельности. Следовательно, суд вправе рассматривать вопрос о применении и других норм ГК РФ к отношениям по железнодорожной перевозке в равной степени, в том числе о взыскании убытков по ст. 15 ГК РФ и об ответственности перевозчика по ст. ст. 792 — 796 ГК РФ <7>. Нормы Устава ЖДТ о взыскании неустойки лишь ограничивают ее размер и не освобождают стороны от ответственности по убыткам, предусмотренной ГК РФ, в случае, если сторона докажет их возникновение. ——————————— <7> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 г. N 14-ФЗ // Российская газета. 1996. 6 февр. N 23; 1996. 7 февр. N 24; 1996. 8 февр. N 25; 1996. 10 февр. N 27.
В связи с этим подобное толкование норм законодательства РФ судом, по сути, является прецедентом для освобождения должника от возмещения убытков в случае, когда сторонами в гражданско-правовом договоре предусмотрен процент по неустойке. Таким образом, материалы судебного дела, рассмотренные в настоящей статье, лишний раз подтверждают, что даже при достаточно полном законодательном регулировании судебная практика продолжает оказывать значительное влияние на применение законов в условиях столкновения важнейших интересов государства.
