РУКОВОДИТЕЛЬ ФИЛИАЛА ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА: ПРОБЛЕМЫ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО СТАТУСА <1>
А. В. МЫСКИН
——————————— <1> Данная статья участвовала во Всероссийском конкурсе научных работ «Право бизнесу».
Мыскин Антон Владимирович, Российская академия адвокатуры и нотариата, заведующий кафедрой гражданско-правовых дисциплин, кандидат юридических наук.
Статья посвящена исследованию юридического положения руководителей филиалов юридических лиц. Автор на основе действующего законодательства отмечает, что руководитель юридического лица и руководитель филиала юридического лица являются, по сути, разными участниками корпоративно-правовых отношений. Выводы, изложенные в статье, могут быть использованы в правоприменительной практике.
Ключевые слова: филиал, руководитель филиала, представитель, представительство, орган юридического лица.
Head of branch of juridical person: problems of civil-law status A. V. Myskin
The article is devoted to research of juridical status of heads of branches of juridical persons. The author on the basis of the current legislation notes that the head of juridical person and the head of branch of juridical person are in fact different participants of corporate-law relations. The conclusions made in the article may be used in law-application practice.
Key words: branch, head of branch, representative, representation, body of juridical person.
Трудовой и гражданско-правовой статус руководителей юридических лиц различных организационно-правовых форм относительно подробно нормирован и урегулирован нормами трудового и гражданского законодательства. Достаточно сказать, что, например, Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» <2> юридическому положению руководителей обществ посвятил три достаточно объемные по своему содержанию статьи (ст. 40 — 42); Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» содержит похожую правовую регламентацию (ст. 69 — 71). Весьма подробно правовой статус руководителей организаций освещается и анализируется и в специальной юридической литературе. Но, к сожалению, юридические аспекты трудового и гражданско-правового статуса руководителей филиалов юридических лиц не удостоены в настоящее время подобного законодательного регулирования и серьезной аналитической (научной) проработки. Достаточно сказать, что правовому регулированию деятельности филиалов (представительств) в целом, в том числе и деятельности их руководителей, в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее — ГК РФ) посвящена всего лишь одна-единственная статья (ст. 55). Принято считать, что юридический статус руководителя филиала практически аналогичен правовому положению руководителя юридического лица, так как они оба, по сути, занимаются аналогичными видами деятельности — руководством вверенными им организационно-социальными единицами. Практически все, что мы говорим о руководителе организации, должно применяться и к руководителю филиала юридического лица. Изначально это действительно должно быть так. Однако такой механический подход к данной проблеме, как показывает анализ действующего законодательства и складывающейся правоприменительной практики, недопустим. ——————————— <2> Автор не будет приводить ссылки на официальные источники, в которых были опубликованы нормативные акты и материалы судебной практики, поскольку все документы взяты им из СПС «КонсультантПлюс».
Суть проблемы заключается в том, что руководитель юридического лица и руководитель филиала юридического лица являются разными участниками корпоративно-правовых отношений, законодатель на каждого из них «надевает» разные гражданско-правовые маски, со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями. Напомним, что руководитель юридического лица (директор, генеральный директор и др.) в соответствии со ст. 53 ГК РФ является так называемым органом юридического лица, который представляет интересы этого юридического лица и выступает во внешнем гражданском обороте от его имени в силу прямых указаний закона и учредительных документов, а специальной доверенности для представления интересов руководителю организации иметь не нужно (в противном случае руководителю организации пришлось бы выдавать доверенность самому себе). Совсем иначе обстоит дело с руководителем филиала. Согласно п. 3 ст. 55 ГК РФ руководитель филиала действует на основании доверенности, выданной ему головным юридическим лицом и подписанной руководителем этого юридического лица. Ввиду того что доверенность является классическим основанием возникновения отношений представительства, мы должны прийти к единственному выводу, что руководитель филиала является не кем иным, как представителем того юридического лица, директором филиала которого он является. То есть руководитель филиала — это полноценный представитель. Попытаемся понять, чем, собственно говоря, обосновывается законодательный подход по «расщеплению» правового положения руководителя организации и руководителя филиала. Как нам представляется, подобное законодательное решение объясняется сугубо практическими соображениями. Доверенность является, наверное, единственным подходящим в данной ситуации юридическим документом, посредством которого лицо может подтвердить и доказать свои полномочия как директор филиала. Иными словами, использование именно доверенности просто удобно для практики в силу простоты ее написания, легкости предъявления и понятности для участников гражданского оборота. В этом отношении меньше повезло руководителям юридических лиц, у которых доверенностей нет и которым постоянно приходится представлять (а порой и выдумывать) различные документы, подтверждающие их полномочия (приказ о назначении на должность, копии трудового договора или трудовой книжки). Причем, как показывает практика, предъявление даже этих документов все равно вызывает много вопросов и сомнений. Не является панацеей в этом плане и содержание Единого государственного реестра юридических лиц, так как выписки из этого реестра имеют строго ограниченный срок действия, а порядок внесения изменений в реестр (в связи со сменой руководителя) весьма бюрократизирован. Таким образом, наш законодатель, обязывая выдавать руководителям филиалов доверенности, решил пойти по пути «наименьшего сопротивления» с целью максимального упрощения складывающихся правоотношений. Однако такое изящное и вполне на первый взгляд логичное решение данной проблемы породило достаточно много юридических проблем. Если подойти к данной ситуации сугубо с «чистых» и «классических» цивилистических воззрений, то мы должны констатировать, что выдача руководителю филиала доверенности, наделение его полномочиями представителя юридического лица и придание ему статуса, отличного от статуса руководителя юридического лица, по своей сути являются неправильными и юридически алогичными. Причем такая алогичность выражается даже не столько в теоретической несогласованности соответствующих правовых моделей (хотя для науки гражданского права это действительно серьезная проблема), сколько в тех неудобных практических последствиях, которые такая ситуация породила. Но перед тем как мы перейдем к анализу конкретных юридических казусов, возникших в науке и на практике в процессе осуществления руководителями филиалов своих полномочий, нам хотелось бы сказать несколько общих вводных слов о правовом положении руководителей головных (полноценных) юридических лиц, без чего дальнейшее освещение юридических проблем будет весьма затруднительным. Итак, руководитель юридического лица является органом данного субъекта. Для чего же нашему законодателю понадобилось вводить столь необычную, как может показаться вначале, категорию? Как отмечал Н. С. Суворов, ведение дел массой членов корпорации нецелесообразно. Чем многочисленнее и сложнее состав корпорации, тем яснее необходимость сосредоточить детали управления в руках сравнительно немногих лиц, через которых будет действовать корпорация. Будучи избранными корпорацией на основе статутов или устава, администраторы корпорации облекаются должностными полномочиями и принимают на себя обязанность думать за корпорацию, действовать для ее пользы. В то же время корпорация не отказывается от контроля за деятельностью администраторов, может сама принять участие в обсуждении важных дел, а при необходимости вновь уполномочить администраторов действовать в нужном направлении <3>. Ввиду того что юридическое лицо как таковое самостоятельно (без участия людей) не имеет физической возможности сформировать собственную волю, а также предпринять необходимые активные действия, чтобы выразить и донести эту волю до сведения третьих лиц, юридическое лицо просто вынуждено образовывать внутри себя соответствующие волеформирующие и волеизъявляющие центры, которые и будут выполнять соответствующую миссию. Если в юридическом лице не будут сформированы соответствующие единицы, то юридическое лицо окажется в положении «парализованного» субъекта — вроде бы оно есть, но ничего делать оно не сможет. Именно такие волевые центры и получили соответствующее правовое обозначение — органы юридического лица, т. е. органы его внутреннего и внешнего управления. ——————————— <3> Суворов Н. С. Об юридических лицах по римскому праву. М.: Статут, 2000. С. 150 — 151.
Если говорить более научным языком, то под органом юридического лица современная наука корпоративного права понимает организационно оформленную часть юридического лица, образуемую и наделяемую определенными полномочиями в порядке, установленном законом и учредительными документами, реализующую свою компетенцию путем принятия определенных правовых актов <4>; составную часть юридического лица, которая в рамках определенной законодательством и учредительными документами компетенции формирует и выражает вовне волю юридического лица, реализуя его правоспособность <5>. ——————————— <4> Корпоративное право / Отв. ред. И. С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 64. <5> Там же. С. 280.
Далее, все органы юридического лица принято подразделять на так называемые волеобразующие и волеизъявляющие органы. Под первыми принято понимать такие органы, которые формируют волю юридического лица путем принятия наиболее важных и судьбоносных для данного юридического лица решений, однако такие органы, как правило, лишены возможности выражать эту волю вовне. Если говорить языком анатомии, то такие органы юридического лица являются его мозгом и нервным центом. В качестве же примера подобных органов можно привести общее собрание акционеров (участников), совет директоров, ученый совет высшего учебного заведения. Волеизъявляющие же органы, наоборот, в первую очередь призваны доносить сформированную волю юридического лица до сведения всех иных (посторонних) участников гражданского оборота; волеизъявляющий орган — это руки и голосовой аппарат юридического лица. Классическим волеизъявляющим органом юридического лица как раз и является его руководитель, который лексически может называться совершено по-разному в зависимости от вида юридического лица — директор, генеральный директор, президент, председатель, ректор и др. Правда, в данной связи необходимо сразу оговориться и сказать, что обозначение руководителя организации волеизъявляющим органом вовсе не означает, что он полностью лишен волевых начал и является лишь механическим проводником чужой воли. Руководитель организации, как правило, наделяется весьма широкой компетенцией, позволяющей и ему самостоятельно принимать соответствующие внутренние и внешние управленческие решения и тем самым напрямую формировать волю возглавляемого им лица. Особенно ярко эта тенденция проявляется в некоммерческих организациях. Теперь попытаемся дать ответ на главный вопрос, связанный с поставленной проблематикой. Является ли орган юридического лица его представителем? При всей спорности данного вопроса и наличии различных взглядов, существующих в настоящее время в отечественной юридической науке, господствующей точкой зрения является позиция, в соответствии с которой орган юридического лица не является официальным (законным) представителем такого юридического лица. Иными словами, орган юридического лица — это не его представитель, а самостоятельная гражданско-правовая конструкция. Наиболее обстоятельно и аргументированно эту точку зрения обосновал В. А. Рясенцев — один из крупнейших российских цивилистов, вплотную занимавшийся проблемами представительства в гражданском праве. Вот как он объяснял принципиальные расхождения, существующие между этими категориями: 1. Различия сказываются в источнике легитимации представителя и органа. У последнего правомочия появляются прежде всего на основе устава (положения), тогда как у добровольного и законного представителей они порождаются другими основаниями. 2. Органы юридического лица создаются одновременно с образованием юридического лица. Представители существуют как субъекты права и до их легитимации. 3. У органа как такового нет своей правоспособности, дееспособности и интересов, отличных от интересов юридического лица; у представителя они имеются отдельно от правоспособности, дееспособности и интересов представляемого. 4. Юридическое лицо не может действовать иначе чем через орган. Выдача доверенности от имени юридического лица физическому лицу также происходит через орган. Юридические лица не могут существовать без органов. Представляемый же может существовать и действовать сам помимо представителя и наряду с ним. 5. При адресовании волеизъявления органу контрагенту известно, что за органом нет другого, отличного от него субъекта. Контрагент направляет свое волеизъявление представителю, зная, что за ним стоит представляемый как самостоятельный субъект. 6. Орган, кроме юридических действий, совершает также и фактические, не переставая в это время быть органом, поскольку компетенция органа распространяется как на правомерную юридическую, так и на фактическую деятельность. Между тем представитель сохраняет свое юридическое качество только при совершении сделок или других дозволенных действий и перестает быть представителем в собственном смысле слова при совершении фактических действий. Так, гражданин, которому дана доверенность на продажу дачи, не может рассматриваться как представитель в момент, когда он красит дачу или исправляет ее крышу. 7. Орган при исполнении своих обязанностей по должности и при осуществлении прав юридического лица не находится в правоотношении с юридическим лицом, так как в этих условиях никто из них не является самостоятельным субъектом по отношению к другому. Представляемый же в момент правомерной деятельности представителя, как правило, находится с ним в правоотношении, вытекающем из договора поручения, найма, опекунства, родственных отношений и др. <6>. ——————————— <6> Рясенцев В. А. Представительство и сделки в современном гражданском праве. М.: Статут, 2006. С. 185 — 186.
Похожую юридическую аргументацию высказывал и другой патриарх отечественной цивилистики — Б. Б. Черепахин, также занимавшийся данной проблематикой <7>. Уже современный отечественный цивилист Ю. А. Тарасенко, рассуждая о юридической природе органа юридического лица, отмечает, что признание органов юридического лица самостоятельными субъектами права (и как следствие — их представителями) способно повлечь разрушение представления о юридическом лице как самостоятельной (в гражданско-правовом отношении) личности и создание представления о таком субъекте, который больше напоминает Змея Горыныча — существа с тремя головами, каждая из которых испытывает самостоятельные потребности и ведет самостоятельное существование <8>. ——————————— <7> Черепахин Б. Б. Органы и представители юридического лица // Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001. С. 473 — 474. <8> Тарасенко Ю. А. Юридическая личность корпораций в связи с проблемой юридической природы некоторых корпоративных актов // Корпоративное право: Актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. М.: Юрайт, 2009. С. 297 (сн. 3).
Не рассматривает в качестве представителей органы юридического лица и современная судебная практика. Наиболее показательным в этом плане является Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 ноября 2005 г. N 9467/05, где отмечается, что по смыслу ст. 53 ГК РФ действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей юридического лица, признаются действиями самого юридического лица, т. е. органы юридического лица не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений, соответственно выступать представителями юридического лица не могут. Завершая обзор данного аспекта, нам хотелось бы обратиться к классику германской цивилистической мысли Отто фон Гирке, который более ста лет назад со свойственным ему изяществом отмечал, что юридическое лицо дееспособно. Оно не является мертвой идеальной конструкцией, которая нуждается в представительстве другими лицами, но живым существом, которое как таковое волит и действует. Разумеется, в своем непостигаемом чувствами единстве оно может действовать лишь через органы, которые состоят из отдельных людей. Однако в действиях своих органов, например в решении собрания или исполнительных актах правления, оно осуществляет себя так же непосредственно, как индивид — в говорении или в движении руки. «Представительство» здесь имеет место, но это — не заместительство одного лица другим, а изображение целого частью <9>. ——————————— <9> Gierke O. Deutsches Privatrecht. Erster Band. Allgemeiner Teil und Personenenrecht. Leipzig, 1895. S. 472. Цит. по: Слыщенков В. А. Участие государства в отношениях, регулируемых гражданским правом: к вопросу о правовом положении государственных органов // Вестник гражданского права. 2010. N 6. С. 78.
Вот здесь мы вплотную и подошли к ключевой проблематике нашего исследования. Итак, нашими исходными идеями будут тезисы о том, что руководитель юридического лица, будучи его органом, не является представителем этого юридического лица в том смысле, в каком термин «представительство» понимается в гражданском праве; орган юридического лица — это самостоятельная категория гражданского и корпоративного права. Руководитель же филиала, наоборот, в силу прямого указания закона является представителем юридического лица, в структуру которого входит данный филиал, так как руководитель осуществляет свою деятельность на основании выданной ему головным юридическим лицом доверенности. Используя метод «от противного», мы должны также прийти к выводу о том, что руководитель филиала не является ни органом юридического лица, ни органом филиала (в установленном выше значении этого термина), так как орган юридического лица является его внутренней субстанцией, а представитель — это внешний (самостоятельный) участник гражданского оборота. Выше мы уже отмечали то обстоятельство, что руководителя филиала организации юридически некорректно рассматривать в качестве представителя организации и наделять его соответствующим юридическим статусом. В этой связи нам хотелось бы показать, с какими юридическими трудностями и правовыми тупиками может столкнуться современная правоприменительная деятельность (точнее сказать — уже сталкивается) в результате того, что наш законодатель наделил руководителя филиала статусом представителя и тем самым «расщепил» его положение и положение полноценного руководителя юридического лица на две биполярные единицы. Первое. Зададимся вопросом: может ли орган юридического лица состоять с этим юридическим лицом в каких-либо правоотношениях, а если может, то в каких именно? Если мы исходим из той посылки, что орган юридического лица является всего лишь его внутренней структурно-управленческой единицей и как следствие — не является самостоятельным субъектом гражданского права, мы должны сделать единственный вывод, что орган (руководитель) юридического лица и само это юридическое лицо не могут состоять между собой в гражданско-правовых отношениях, точно так же как отношения, возникающие, например, между правой и левой рукой одного человека, не подвержены регулированию нормами гражданского (да, впрочем, и иного) законодательства. Гражданское законодательство, как известно, регулирует отношения, складывающиеся между самостоятельными, независимыми и имущественно-автономными лицами. Конечно, данный постулат нужно понять правильно в том смысле, что юридическое лицо и его руководитель как человек, конечно, могут состоять между собой в гражданско-правовых отношениях, но в этом случае юридическому лицу будет противостоять не его руководитель, а то физическое лицо, которое исполняет эти функции; «маска» руководителя в этом случае будет попросту игнорироваться. Например, если юридическое лицо предоставит своему руководителю заем, то гражданско-правовой договор займа будет заключен между юридическим и физическим лицом, а не между юридическим лицом и его органом. В этой связи возникает резонный вопрос: неужели юридическое лицо и его руководитель вообще не состоят между собой ни в каких правоотношениях? Неужели их социальные связи столь безразличны законодателю? На данный вопрос следует однозначно ответить, что руководитель юридического лица состоит с этим юридическим лицом в трудовых правоотношениях как работник и работодатель. Конечно, здесь мы должны признать, что из этого общего правила имеются исключения, когда руководитель организации назначается на должность и приступает к исполнению соответствующих функций по гражданско-правовому договору возмездного оказания услуг либо когда функции единоличного исполнительного органа передаются специализированной управляющей организации, но эти исключения не должны менять общей картины. Руководитель — это полноценный работник (причем самый главный в организации), который координирует и контролирует деятельность собственного же работодателя, а на складывающиеся между ними правоотношения распространяются в первую очередь нормы трудового законодательства. В данной связи нам могут возразить. Ну как же так, ведь любой руководитель является весьма активным участником корпоративных (а в более широком плане — организационных) отношений, которые, как известно, являются составной частью гражданско-правовых отношений, и, следовательно, такие правоотношения должны регулироваться в том числе и нормами корпоративного (гражданского) законодательства. В противном случае что же это будет за руководитель, который будет лишен корпоративно-правовой оболочки? Да, это действительно так, но верно только отчасти. В. А. Белов — ученый, под чьей общей редакцией была издана одна из фундаментальнейших научных работ, посвященная проблемам корпоративного права, весьма убедительно доказал, что корпоративные правоотношения нельзя ставить в один ряд с правоотношениями вещными, обязательственными, исключительными и др., как это многие пытаются делать. Корпоративные отношения, как это ни парадоксально звучит, это вовсе не определенная группа (категория) гражданских правоотношений, а совершенно иная юридическая субстанция <10>. Никаких особых корпоративных правоотношений нет, пишет В. А. Белов, но есть особая корпоративная правоспособность — способность к совершению действий, приводящих к возникновению у участников общей деятельности особых субъективных относительных прав. Вступление в число участников общей деятельности (в том числе в форме корпорации) само по себе никаких гражданских правоотношений еще не порождает, но лишь наделяет такое лицо элементами специальной корпоративной правоспособности. Корпоративная правоспособность является единой юридической субстанцией, состоящей из ряда юридических возможностей (способностей), реализация любой из которых приведет к приобретению субъективного права определенного рода (вида) <11>. Рассматривая же отношения, возникающие между юридическим лицом и его органом, автор отмечает, что отношения с их участием действительно существуют; это действительно корпоративные отношения, но пока они существуют, пока они корпоративные, предметом правового воздействия они просто не являются! Когда же корпоративный элемент из этих отношений исчезнет, когда, допустим, руководитель корпорации начнет действовать в собственных интересах, в ущерб корпоративным, корпоративный элемент из этих отношений выпадет — с лица, исполняющего функции, сорвется «маска руководителя» (спадет корпоративный покров); теперь перед нами уже не руководитель, а обыкновенное физическое лицо, постороннее корпорации <12>. Мы же, присоединяясь к данной точке зрения, хотим добавить, что руководитель любой организации состоит с возглавляемым им юридическим лицом как в трудовых, так и в особых корпоративных отношениях, получая при этом особый корпоративно-управленческий статус. ——————————— <10> Более подробно см.: Белов В. А. Гражданско-правовая форма корпоративных отношений (к проблеме так называемых корпоративных правоотношений) // Корпоративное право: Актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. М.: Юрайт, 2009. С. 161 — 225. <11> Указ. соч. С. 213. <12> Указ. соч. С. 207.
Что же мы увидим, если взглянем на руководителя филиала с позиции структурных юридических связей, существующих между ним и юридическим лицом? Картина поменяется кардинальным образом. Во-первых, мы увидим, что руководитель филиала, будучи представителем юридического лица, будет находиться не во внутренней организационной структуре такого юридического лица, как его органы, а занимать внешнее (представительское) положение к данному юридическому лицу как самостоятельный субъект гражданского права. Во-вторых, руководитель филиала, будучи самостоятельной фигурой данных отношений, будет находиться и состоять с юридическим лицом в полноценных гражданско-правовых отношениях как представитель. Здесь мы обнаружим весьма странную ситуацию. С одной стороны, руководитель филиала, как и руководитель юридического лица, является полноценным работником данного юридического лица. Он состоит с ним в классических трудовых правоотношениях, с ним заключается трудовой договор, в трудовую книжку вносится соответствующая запись, а сама трудовая книжка руководителя филиала (а порой и иных руководящих его работников) в силу устоявшейся традиции, как правило, хранится по месту нахождения головного юридического лица. Следовательно, на такие отношения в полной мере должны распространяться нормы трудового законодательства. Но с другой стороны, ГК РФ объявляет нам, что руководитель филиала — это в первую очередь представитель. Получается, что с формально-юридической точки зрения с руководителем филиала должен на самом деле быть заключен не трудовой договор, а гражданско-правовой договор поручения или агентирования, которые, как известно, являются классическими договорами, порождающими представительские отношения. А на такие договоры нормы трудового законодательства никоим образом не распространяются. Вот и получается, что руководитель филиала искусственно наделен «двойным» юридическим статусом, а на практике постоянно возникают многочисленные вопросы, нормами какого именно законодательства (гражданского или трудового) необходимо руководствоваться в той или иной ситуации, связанной с деятельностью руководителя филиала <13>. Наконец, в-третьих, получается, что руководитель филиала не может быть участником корпоративных отношений в том смысле, о котором мы говорили выше, точнее сказать, такое участие будет весьма усеченным по своему содержанию. И перед нами очередная коллизия: с одной стороны, руководитель филиала de facto является активным участником внутри — и внешнекорпоративных отношений, а de jure полноценным субъектом корпоративной деятельности он быть не может в силу своего статуса. ——————————— <13> Более того, структура межотраслевых связей гражданского и трудового законодательства такова, что действие одной отрасли законодательства исключает применение другой. Например, если отношения регулируются нормами трудового законодательства, то к таким отношениям по общему правилу не должны применяться нормы гражданского законодательства, и наоборот.
Второе. Зададимся вопросом: какими юридическими актами определяется объем правовых полномочий, которыми наделяется руководитель юридического лица для осуществления своих функций? Ответ очень прост. Они определяются учредительными документами, которые, в свою очередь, должны соответствовать нормам корпоративного законодательства. Причем, как показывает практика, объем таких полномочий в самих учредительных документах определяется самым общим образом, что в принципе и оправданно, так как заранее совершенно невозможно точно знать, в каком юридическом пространстве будут действовать юридическое лицо и его руководитель. И это положение вовсе не означает, что руководитель юридического лица не будет иметь права совершать «непоименованные» юридические действия, если такие действия будут соответствовать сути складывающихся правоотношений и (или) обстановке, в которой они будут совершены. Если подойти к данной ситуации философски, то стоит отметить, что полномочия руководителя организации определяются даже не столько учредительными документами, сколько юридической логикой и правовой интуицией. Совсем иначе обстоят дела с руководителем филиала. Основным документом, подтверждающим его полномочия как руководителя филиала, является доверенность. Однако специфика доверенности заключается в том, что в ней исчерпывающим образом должны быть определены те юридические полномочия, которыми наделяется представитель; если в доверенности какие-либо полномочия прямо не будут отражены, лицо, действующее по доверенности, просто не сможет быть надлежащим представителем, так как такое лицо будет являться лицом неуправомоченным. Практикующие юристы знают, что составление для руководителя филиала «грамотную» доверенность является без преувеличения юридическим искусством, так как от этой доверенности будет зависеть в какой-то мере работа всего филиала. Конечно, в практике гражданского оборота уже давно установился некий правовой обычай выдавать руководителям филиалов генеральные доверенности с открытыми условиями. В таких доверенностях после конкретного перечня наделяемых полномочий, как правило, указывается, что руководитель филиала вправе совершать и все иные необходимые юридические действия, связанные с деятельностью филиала. Однако оборотная сторона такой практики показывает нам, что многие субъекты, которым эти доверенности собственно и адресуются (причем это касается и частных юридических лиц, и органов государственной власти (местного самоуправления)), отказываются рассматривать руководителей филиалов в качестве представителей юри дических лиц, если соответствующие полномочия прямо не отражены в тексте доверенности, и такие опасения в принципе вполне оправданны, так как доверенность — это в какой-то степени алеаторный (рисковый) документ. Более того, такая ситуация усугубляется еще двумя факторами. Во-первых, вполне возможна ситуация, когда по недосмотру головного юридического лица в тексте доверенности не будут указаны полномочия, которые по логике должны быть прямо в ней отражены (например, право подписания договоров, сопровождающих уставную деятельность организации, подача документов на государственную регистрацию перехода права собственности на недвижимое имущество и др.). Во-вторых, в литературе отмечается, что представитель по доверенности может быть уполномочен не только к совершению гражданско-правовых сделок, но и к совершению иных правомерных действий, сделками вовсе не являющихся (например, подтверждение долга, заявление представителя о недостатках купленной или изготовленной вещи, сообщение о произведенной уступке требования, извещение о наступлении страхового случая и др.) <14>. В результате воздействия всех этих обстоятельств деятельность филиала, а порой и всего юридического лица, может быть попросту парализована. Руководитель филиала, имея на руках «юридически дефектную» доверенность, не сможет совершать необходимые юридические действия (такие действия сможет совершать только руководитель головного юридического лица, либо ему придется выдавать дополнительную (или новую) доверенность). А такое положение вещей не только неудобно с организационно-технической точки зрения, но и подчас убыточно по своим последствиям. ——————————— <14> Рясенцев В. А. Указ. соч. С. 127 — 128. Как показывает практика, включение таких полномочий в тексты доверенностей встречается крайне редко.
Третье. Доверенность, содержащая в себе пробелы в плане определения полномочий руководителя филиала, не является единственной проблемой, формирующей его юридический статус. В соответствии с п. 3 ст. 55 ГК РФ филиал как обособленное структурное подразделение юридического лица осуществляет свою деятельность на основании положения, которое утверждается головным юридическим лицом и которое для самого филиала выполняет роль своеобразного учредительного документа, определяющего его юридический облик. К сожалению, в нашем законодательстве практически отсутствуют нормы, определяющие те содержательные моменты, которые должны быть определены в этом положении; решение данного вопроса отдается во многом на откуп самого юридического лица. Однако на практике такие положения во многих случаях практически на 80% дублируют содержание учредительных документов юридического лица. В подавляющем большинстве случаев в таких положениях определяется и компетенция руководителя филиала. В данной связи становится очевидным, что содержание положения о филиале, устанавливающее полномочия руководителя филиала, и выданная ему доверенность могут не соответствовать друг другу: в доверенности полномочия могут быть определены более широко, чем в положении, и наоборот. В связи с этим возникает вполне резонный вопрос: какому документу в случае возникновения коллизий между ними необходимо отдавать предпочтение? К счастью, на этот вопрос в свое время был дан прямой ответ нашими высшими судебными инстанциями. В соответствии с совместным Постановлением Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» полномочия руководителя филиала определяются исключительно доверенностью; содержание учредительных документов юридического лица и положения о филиале в расчет не должны приниматься (п. 20). На первый взгляд может показаться, что такое разъяснение, данное судебными инстанциями, не соответствует логике гражданского права. И в самом деле, положение о филиале как локальный акт организации должен иметь юридический приоритет перед доверенностью, так как такое положение рассматривается и утверждается, как правило, высшими органами управления юридического лица (например, общим собранием акционеров), а доверенность выдается за единоличной подписью руководителя организации. Однако то обстоятельство, что именно доверенность в указанных ситуациях должна иметь приоритет, весьма удачно было обосновано Ю. Г. Басиным, который отмечал, что положение о филиале определяет внутрифирменные отношения и отношения между филиалом (его внутренними подразделениями) и основным юридическим лицом: цели и основные виды деятельности филиала, порядок назначения его должностных лиц, их компетенция, форма контроля, порядок передачи имущества от филиала юридическому лицу и наоборот. Доверенность же выдается конкретному, прямо названному в доверенности руководителю филиала, устанавливая как круг возможных сделок, так и круг их возможных участников. Отсюда вывод: положение решает только внутренние вопросы филиала, доверенность — только внешние <15>. ——————————— <15> Басин Ю. Г. Избранные труды по гражданскому праву / Сост., вступ. ст. И. П. Грешникова. СПб.: Юридический центр «Пресс», 2003. С. 130 — 131.
Здесь нам также хотелось бы отметить, что, если у руководителя филиала вообще не будет доверенности (либо она просто не будет выдана, либо срок ее действия истечет), такой руководитель даже при наличии действующего положения о филиале все равно не сможет совершать от имени юридического лица никаких гражданско-правовых сделок; его полномочия как представителя будут попросту заблокированы. Четвертое. Если посмотреть на руководителя филиала, что называется, в глобальном масштабе, то мы увидим, что его функции как руководителя далеко не сводятся к совершению различных гражданско-правовых сделок (можно даже сказать, что такая деятельность для него является вторичной). Основная функция руководителя филиала — осуществление текущего и оперативного управления трудовым коллективом такого филиала, его производственно-хозяйственной, коммерческой, материально-технической и иной аналогичной деятельностью. Если говорить конкретно, то директор филиала осуществляет такие мероприятия, как, например, проверка бухгалтерской и иной финансовой отчетности, проведение совещаний, осуществление контроля за работой подчиненных, распределение должностных обязанностей, участие в различных деловых переговорах, и многое другое. На языке гражданского права такие мероприятия называются фактическими действиями. А на совершение фактических действий, напрямую не порождающих гражданско-правовые последствия, доверенности, как известно, не выдаются, так как они для этого просто не предназначены. Лицо (руководитель) осуществляет эту деятельность в силу занимаемой должности на основании норм трудового законодательства и локальных актов, действующих в организации (филиале). Более того, руководитель филиала может быть так называемым посланцем (нунцием), т. е. просто передавать юридически значимую волю головного юридического лица (его должностных лиц) до сведения третьих лиц без совершения и заключения необходимых гражданско-правовых сделок и договоров (именно поэтому посланца иногда называют термином «живое письмо»). Например, юридическое лицо, будучи обладателем доли в праве общей собственности на какую-либо вещь, через руководителя филиала извещает остальных сособственников о своем намерении продать эту долю третьему лицу, тем самым реализуя право преимущественной покупки. В соответствии с догматическими постулатами теории гражданского права посланец не является представителем, и для передачи им воли другого лица доверенность ему выдавать (иметь) не нужно. В этом плане мы в очередной раз подошли к проблеме искусственного раздвоения юридического статуса руководителя филиала. С одной стороны, он обычный представитель по доверенности, фигурант гражданско-правовой среды. С другой стороны, работник, выполняющий управленческие функции, организующий и направляющий деятельность возглавляемого им филиала, т. е. полноценный участник трудовых правоотношений. Вот и получается, что руководитель филиала, в отличие от руководителя юридического лица, — это некий двуликий Янус, облаченный в различные юридические одежды. Пятое. Попытаемся проанализировать ситуацию и ответить на вопрос, может ли лицо, исполняющее функции единоличного исполнительного органа, заключать разнообразные гражданско-правовые договоры с возглавляемым им же юридическим лицом? На этот вопрос следует дать утвердительный ответ. Однако подобного рода договоры, не укладываясь в классические гражданско-правовые рамки, будут иметь ряд специфических особенностей, выражающихся в следующем. Во-первых, как это ни покажется странным с юридико-технической точки зрения, но данные договоры будут подписываться, по сути, одним и тем же физическим лицом. Однако противоречия в этом тем не менее не будет; такие договоры все равно будут признаваться полноценными гражданско-правовыми договорами (а не односторонними сделками), так как категории «подписант договора» и «сторона договора» являются разными цивилистическими категориями. Участниками таких договоров будут именно две самостоятельные стороны. С одной стороны, юридическое лицо, действующее в лице его органа-руководителя, с другой стороны, физическое лицо, которое, «отбросив» свой корпоративно-правовой статус, станет в этой ситуации посторонним юридическому лицу субъектом права. Во-вторых, вполне допустима такая ситуация (и на практике это, к сожалению, встречается очень часто), когда руководитель организации, злоупотребляя своими должностными полномочиями и игнорируя интересы возглавляемого им юридического лица, начнет заключать с таким юридическим лицом договоры на выгодных для себя (или своих близких людей) условиях, ставя тем самым такое юридическое лицо в невыгодное (а порой и кабальное) как юридическое, так и экономическое положение. Например, руководитель организации может купить у юридического лица дорогое имущество за бесценок, использовать строительные материалы, принадлежащие организации, для строительства собственной дачи, потратить деньги юридического лица для оплаты личного банкета. Примеры здесь можно продолжать до бесконечности, и, как показывает наша современная жизнь, такие примеры из года в год только увеличиваются как в количественном, так и в «качественном» плане. Именно по этой причине в российском корпоративном законодательстве уже давно существует и используется такая категория сделок, как «сделка с заинтересованностью», совершение которой допускается только с предварительного согласия высших органов управления юридического лица. Однако данное положение не должно менять общей картины о принципиальной возможности руководителя организации заключить с юридическим лицом самостоятельный договор. Наконец, в-третьих, если руководитель организации совершает с собственным же юридическим лицом какую-либо гражданско-правовую сделку, то такая сделка должна быть совершена, что называется, «на расстоянии вытянутой руки», т. е. так, как если бы такая сделка была совершена между независимыми лицами с учетом взаимных прав и законных интересов друг друга. В противном случае такая сделка по иску заинтересованных лиц может быть признана недействительной по соответствующим основаниям <16> и на руководителя юридического лица может быть возложена обязанность по возмещению убытков, если таковые имели место. ——————————— <16> Весьма показательным в этом плане является пример, содержащийся в п. 9 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 ноября 2008 г. N 127 «Обзор применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса РФ».
Ну а что же мы увидим, если взглянем на данную ситуацию с позиции руководителя филиала? В соответствии с императивным предписанием п. 3 ст. 182 ГК РФ представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично (например, если лицу будет выдана доверенность на продажу какого-либо имущества, такое лицо (представитель) не сможет выступить покупателем соответствующей вещи). Это означает, что руководитель филиала, в отличие от руководителя юридического лица, не сможет совершить и подписать с филиалом (точнее — с юридическим лицом, в структуру которого такой филиал входит) ни одного гражданско-правового договора. Такие договоры сможет подписать только руководитель головного юридического лица или специально уполномоченное им лицо. Возможно, что такое положение вещей в какой-то степени будет оправдано по практическим соображениям, так как у руководителей филиалов, находящихся на некоем пространственном удалении от головного юридического лица и лишенных постоянного контроля, может появиться весьма большой соблазн использовать деятельность филиала и его материально-техническую базу в собственных корыстных интересах. Однако в данной ситуации пострадают, к сожалению, добросовестные руководители, которые, не желая злоупотреблять своими правами, честно и порядочно используя свои должностные полномочия, все равно не смогут совершить с юридическим лицом ни одного гражданско-правового договора. И помешает им в этом их представительский статус. В завершение настоящей статьи нам хотелось бы отметить следующее. Конечно, мы не предлагаем «рубить все с плеча» и говорить, что надо срочно изменять действующее законодательство, как это сейчас принято делать. В рамках настоящей работы мы просто хотели показать, какие серьезные теоретические и практические проблемы и трудности могут возникнуть в той ситуации, когда законодатель начинает идти по пути простого решения сложной проблемы, и какие социально-юридические последствия для участников гражданского оборота может породить такой подход.
