(Михайлова И. А., Пчелинцева Л. М.) («Гражданское право», 2012, N 1)
НЕМАТЕРИАЛЬНЫЕ БЛАГА И ЛИЧНЫЕ НЕИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРАВА В ПРОЕКТЕ ИЗМЕНЕНИЙ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ <*>
И. А. МИХАЙЛОВА, Л. М. ПЧЕЛИНЦЕВА
——————————— <*> Mikhajlova I. A., Pchelinceva L. M. Intangible values and personal non-property rights in draft changes to the civil code of the Russian Federation.
Михайлова Ирина Александровна, профессор кафедры гражданского и предпринимательского права Российской государственной академии интеллектуальной собственности, доктор юридических наук, профессор.
Пчелинцева Людмила Михайловна, судья Верховного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.
В статье рассматривается ряд предложений, относящихся к регламентации нематериальных благ и личных неимущественных прав, закрепленных в проекте Федерального закона о внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса РФ, которые сопоставляются с действующей редакцией соответствующих норм, положениями, выработанными в правоприменительной практике, и суждениями, сформулированными в современной литературе.
Ключевые слова: нематериальные блага, личные неимущественные права, охрана и защита нарушенных прав, защита отдельных видов нематериальных благ, право на имя, честь и достоинство, способы защиты, компенсация морального вреда.
The article considers a number of proposals related to regulation of intangible values and personal non-property rights consolidated in draft Federal Law on Introduction of Changes into Part One, Two, Three and Four of the Civil Code of the RF which are being compared with the current edition of the correspondent norms, provisions worked out in law-application practice and ideas formulated in contemporary literature.
Key words: intangible values, personal non-property rights, protection and defense of violated rights, defense of certain types of intangible values, right to name and dignity, means of defense, compensation of moral harm.
Одним из наиболее значимых событий 2011 г. стало завершение подготовки проекта Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и иные законодательные акты Российской Федерации» <1> (далее — законопроект, проект Закона о внесении изменений в ГК РФ). Каждое из предусмотренных в нем изменений и дополнений, отражающих как назревшие социально-правовые проблемы, так и научную деятельность по разработке новых направлений совершенствования гражданского законодательства, активизировавшуюся после принятия Президентом России Д. А. Медведевым Указа «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» <2>, заслуживает изучения, обсуждения и анализа. В первую очередь, это относится к тем изменениям, которые коснутся основополагающих, фундаментальных ценностей — нематериальных благ личности, охватывающих все сферы ее существования, развития и реализации и предопределяющих духовно-нравственный потенциал российского общества. ——————————— <1> Российская газета. 2011. 14 сентября. <2> См.: Указ Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 г. N 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2008. N 29. (Часть I). Ст. 3482.
Регламентация нематериальных благ прошла в последние годы масштабный путь развития и совершенствования от декларативных положений, закрепленных в советском гражданском законодательстве, характеризующемся превалированием государственных интересов над проблемами частной жизни физических лиц, к конституционному признанию и законодательному закреплению (в первую очередь — в ГК РФ) положений, полностью соответствующих международным актам о правах и свободах личности, в том числе и одному из наиболее значимых из них — Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод <3>. Примечательно, что важные изменения и дополнения в регламентацию нематериальных благ были внесены уже после принятия части первой ГК РФ: так, например, нормы, направленные на охрану изображения гражданина, были введены в ГК РФ (ст. 152.1) только двенадцать лет спустя <4>. Однако, как свидетельствует содержание законопроекта, работа над совершенствованием данного правового института успешно продолжается с учетом суждений, замечаний и предложений, сформулированных многими представителями современной цивилистики. ——————————— <3> См.: Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Международные акты о правах человека: Сборник. М., 1999. С. 539 — 570. <4> См.: Федеральный закон от 18 декабря 2006 г. N 231-ФЗ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» (с изменениями от 24 июля 2007 г., 30 декабря 2008 г., 12 апреля 2010 г.) // URL: http://base. garant. ru/12151067/.
Первое, на что необходимо обратить внимание при анализе соответствующего раздела (гл. 8 «Нематериальные блага и их защита»), — это изменения, которые предполагается внести в п. 1 ст. 150 ГК РФ, содержащий перечень нематериальных благ и основные положения об их защите. Представленная в законопроекте новая редакция этого пункта, на первый взгляд, незначительно отличается от действующей: в нем практически в том же порядке перечислены те же нематериальные блага — жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна. Однако предусмотрен и ряд изменений: во-первых, к нематериальным благам добавлена неприкосновенность жилища, во-вторых, «право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства» заменено указанием на «свободу передвижения» и «свободу выбора места пребывания и жительства»; в-третьих, «право на имя» заменено указанием на «имя гражданина», и в-четвертых, «право авторства» заменено на «авторство». Вопрос о том, насколько данные изменения удачны с лингвистической, общетеоретической и цивилистической точек зрения, требует отдельного анализа, и бесспорно, что уже в ближайшее время он станет предметом оживленной дискуссии. Однако гораздо более важное значение имеет тот факт, что из п. 1 ст. 150 ГК РФ исключено указание на «иные личные неимущественные права», так как в тексте имеется указание только на «иные нематериальные блага». Тем самым, как верно отметила В. В. Долинская, в законопроекте «изменилась характеристика личных неимущественных отношений, что влияет на их классификацию и на всю систему части четвертой ГК» <5>. В связи с этим возникает вопрос: означает ли предусматриваемая в законопроекте редакция обсуждаемой нормы отказ от признания принадлежности гражданину не только нематериальных благ, но и личных неимущественных прав, которые и в законодательстве, и в судебной практике, и в доктрине всегда рассматривались в тесной связи друг с другом? ——————————— <5> Долинская В. В. Предмет гражданского права: тенденции и проблемы развития // Цивилист. 2011. N 4. С. 19.
Очевидно, что такого отказа не произошло, так как в неизменном виде сохранено закрепленное в абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 18 декабря 2006 г. N 231-ФЗ) положение о том, что «гражданское законодательство… регулирует договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников». Кроме того, в законопроекте предусматривается возможность защиты путем пресечения или запрещения действий, «нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права», и устанавливается, что «в случаях и в порядке, предусмотренных законом, нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут защищаться, а личные неимущественные права (выделено нами. — И. М., Л. П.), принадлежавшие умершему, могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками правообладателя» (абз. 2 — 3 п. 2 ст. 150 ГК РФ). Но в таком случае следовало бы сохранить действующую редакцию п. 1 ст. 150 ГК РФ, в котором указание на личные неимущественные права сопровождается дополнением «и иные нематериальные блага», что, на наш взгляд, полностью соответствует соотношению названных понятий. По вопросам, связанным с определением правовой сущности и критериев разграничения нематериальных благ и личных неимущественных отношений, в современной литературе было сформулировано так много интересных суждений, что нет смысла подвергать их новому анализу. Отметим только, что смешение названных категорий и отсутствие в литературе их общепризнанного разграничения проистекают из их чрезвычайно тесной связи. Отдельные авторы полагают, что понятия «нематериальные блага» и личные неимущественные права» тождественны <6>, однако гораздо более широкое распространение получило суждение об их самостоятельном характере <7>. ——————————— <6> Голубев К. И., Нарижний С. В. Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности. СПб., 2003. С. 46 — 47 и др. <7> См., например: Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. С. 11; Красавчикова Л. О. Понятие и система личных, не связанных с имущественными прав граждан (физических лиц) в гражданском праве РФ: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1994. С. 4; Палькина Т. Н. Личные неимущественные права по гражданскому и семейному законодательству РФ и зарубежных стран (на примере США и Германии): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. С. 10 и др.
К сожалению, ясность в обсуждаемую дилемму не была внесена и в проекте Закона о внесении изменений в ГК РФ. Следует полностью согласиться с В. В. Долинской, утверждающей, что в законопроекте «по-прежнему нет четкого разграничения между нематериальными благами и неимущественными правами. Например, в ст. 150 проекта Закона о внесении изменений в ГК РФ как об однопорядковых явлениях говорится о жизни, здоровье и иных нематериальных благах, входящих по ст. 128 в число объектов гражданских прав, так и о правах — свободного передвижения, на имя и т. д. Такой подход влечет смешение объектов прав и содержания правоотношения» <8>. Обсуждаемые положения законопроекта затрагивают столь серьезную проблему, что нуждаются в отдельном анализе, поэтому, не вдаваясь в дискуссию, отметим только, что более соответствующим истине представляется мнение о самостоятельном характере обсуждаемых понятий, о том, что они не должны отождествляться, поскольку личные неимущественные права на принадлежащие гражданину нематериальные блага опосредуют те гражданско-правовые отношения, которые возникают по поводу каждого из них. Так, например, если жизнь и здоровье — явления биологического, физиологического характера, честь и достоинство — социально-психологического, личная и семейная тайна — личностно-информационного, то именно признание законодателем принадлежности гражданам личных неимущественных прав на данные нематериальные блага наполняет их гражданско-правовым содержанием, обеспечивающим их признание, охрану и защиту. ——————————— <8> Долинская В. В. Указ. соч. С. 19.
Уместно напомнить, что при подготовке проекта действующего ГК РФ в него предполагалось включить специальную главу «Личные неимущественные права», содержащую общие правила о понятиях и видах этих прав и о гражданско-правовых способах их защиты <9>. Однако такая глава, как известно, не получила своего закрепления, и, напротив, в действующем ГК РФ и в проекте Закона о внесении в него изменений отчетливо прослеживается тенденция снижения уровня регламентации личных неимущественных прав, что отнюдь не соответствует тому значению, которые они имеют в жизни и деятельности любого гражданина и в укреплении духовно-нравственного потенциала российского общества. ——————————— <9> См.: Суханов Е. А. О проекте нового Гражданского кодекса России. В кн.: Гражданское право России — частное право / Отв. ред. В. С. Ем. М., 2008. С. 93.
Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что закрепленное в действующей редакции п. 1 ст. 150 ГК РФ указание на «иные личные неимущественные права и иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона», должно быть сохранено в неизменном виде. Именно такое указание позволяет утверждать, что за гражданами России признаются не только нематериальные блага, предусмотренные в п. 1 ст. 150 ГК РФ, но и иные личные неимущественные права. К ним, в частности, следует отнести право на уважение личной и семейной жизни, закрепленное в п. 1 ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая согласно ч. 4 ст. 15 Конституции России и п. 2 ст. 7 ГК РФ является составной частью ее правовой системы. Необходимость его легального признания обусловлена широким распространением ситуаций, когда действия, повлекшие причинение гражданину морального вреда, формально не нарушают ни одно из нематериальных благ, предусмотренных законом. Это положение можно проиллюстрировать следующим примером. Мать трагически погибшего С. обратилась в суд с требованием о компенсации морального вреда, причиненного ей правоохранительными органами г. Владивостока, проявивших халатное бездействие при розыске ее пропавшего сына, в результате чего он был похоронен в общей могиле в числе других неопознанных тел. Судебные инстанции, отказывая в удовлетворении иска, аргументировали свой отказ отсутствием предусмотренного законом основания для компенсации морального вреда <10>. ——————————— <10> См.: Сапожникова Г. Умирать — так с паспортом… Иначе вас похоронят как бомжа в общей могиле // Комсомольская правда. 2006. 24 — 25 января.
Действительно, ни одно из нематериальных благ, предусмотренных в ст. 150 ГК РФ, в данном случае нарушено не было, но за гражданами России должны признаваться и иные личные неимущественные права, в том числе и право на уважение личной и семейной жизни. Подтверждение этой позиции имеется и в Декларации прав и свобод человека и гражданина, провозгласившей, что каждый вправе защищать свои права, свободы и законные интересы всеми способами, не противоречащими закону (ст. 30) <11>. Несомненно, что в приведенном случае было нарушено именно право на уважение личной и семейной жизни, поэтому его легальное закрепление создаст условия для охраны и защиты прав и интересов российских граждан в тех ситуациях, когда не представляется возможным определить, какое именно нематериальное благо было нарушено. ——————————— <11> См.: Постановление ВС РСФСР от 22 ноября 1991 г. «О Декларации прав и свобод человека и гражданина» // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1991. N 52. Ст. 1865.
Повышению уровня правовой охраны нематериальных благ и личных неимущественных прав будет способствовать реализация мер, предусматриваемых законопроектом применительно к данному институту. Интерес к вопросам, связанным с охраной и защитой нематериальных благ, и в первую очередь к проблемам, возникающим при компенсации морального вреда, весьма велик: они активно обсуждаются как представителями судебных органов <12>, так и учеными: по различным аспектам данной проблематики в последние годы было подготовлено множество работ, в том числе диссертаций и монографий <13>. Однако не со всеми сформулированными в них положениями можно согласиться, как, например, с неожиданным выводом О. Н. Ермоловой о необоснованности введения в гражданское законодательство понятий морального вреда и его компенсации, аргументируемым невозможностью денежной оценки человеческих страданий <14>. Напротив, нет никаких сомнений в том, что легальное признание права граждан на компенсацию причиненного им морального вреда является одним из наиболее важных и прогрессивных достижений действующего гражданского законодательства. Данный раздел нуждается в дальнейшем развитии и совершенствовании, в первую очередь путем внесения в ГК РФ предусмотренных законопроектом изменений. Так, в частности, специальные правила предлагаются в законопроекте для тех случаев, когда сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию лица, стали широко известны и их опровержение невозможно донести до всеобщего сведения — в такой ситуации гражданин вправе требовать изъятия из оборота и уничтожения без какой-либо компенсации экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения (абз. 3 п. 2 ст. 152). ——————————— <12> См., например: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 4 (далее — Постановление о защите чести и достоинства); Обзор практики рассмотрения судами Российской Федерации дел о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также неприкосновенности частной жизни публичных лиц в области политики, искусства и спорта // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. N 12. С. 27 — 30 и др. <13> См., например: Шичанин А. В. Проблемы становления и перспективы развития института возмещения морального вреда: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1995; Эрделевский А. М. Правовое регулирование возмещения морального вреда в гражданском праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1995; Михно Е. А. Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1998; Эрделевский А. М. Проблемы компенсации за причинение страданий в российском и зарубежном праве: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2000; Измайлова Н. С. Неприкосновенность частной жизни в гражданском праве: на примере Великобритании, США и России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009; Тимешов Р. П. Нематериальные блага в гражданском праве и их защита: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2010 и др. <14> См.: Ермолова О. Н. Нематериальные блага и их защита: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С. — 9.
Еще одно важное дополнение касается распространения порочащих гражданина сведений в сети Интернет. Действительно, многочисленные факты распространения в Интернете различного рода негативных сведений получили повсеместный характер, поэтому следует согласиться с предложением закрепить в ГК РФ следующее положение: «Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, оказались после их распространения доступными в сети Интернет, виновное лицо должно опровергнуть их способом, обеспечивающим доведение опровержения до пользователей сети Интернет» (абз. 4 п. 2 ст. 152). Данное предложение отражает стремление разработчиков законопроекта найти решение важной социальной проблемы, но эффективность его практической реализации вызывает большие сомнения, так как установление виновного лица, равно как и принуждение его к размещению в Сети соответствующего опровержения, представляется весьма затруднительным. Безусловного признания и поддержки заслуживает и предусмотренное в законопроекте предложение о введении трех новых способов защиты принадлежащих гражданину нематериальных благ: 1) путем признания судом факта нарушения личного неимущественного права; 2) путем публикации решения суда о допущенном нарушении и 3) путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягательства на нематериальное благо. Целесообразность закрепления каждого из названных способов не вызывает сомнения, так как их применение способно противостоять допущенным нарушениям и обеспечить действенную защиту прав граждан. Сказанное в полной мере относится к защите права на имя, регламентацию которого в законопроекте предлагается дополнить следующим положением: «Имя физического лица или его псевдоним могут быть использованы с согласия этого лица другими лицами в их творческой, предпринимательской или иной экономической деятельности способами, исключающими введение в заблуждение третьих лиц относительно тождества граждан, а также исключающими злоупотребление правом в иных формах» (п. 4 ст. 19 ГК РФ). Целесообразность легального закрепления данного положения не вызывает сомнений, так как в нашей стране имена зарубежных и отечественных «звезд» нередко используются без предварительного согласования с правообладателем в расчете на то, что такое использование останется ему неизвестным. Яркий тому пример — юмористическое шоу «ПрожекторПерисХилтон», название которого включает имя Пэрис Хилтон — известной певицы, актрисы и модельера. После того как ей стало известно о незаконном использовании ее имени в российской телевизионном проекте, мисс Хилтон объявила о подготовке документов для обращения в суд <15>. Представляется, что закрепление в абз. 2 п. 2 ст. 150 ГК РФ предусмотренных в законопроекте способов защиты позволило бы обеспечить оперативную и эффективную защиту нарушенного права на имя путем судебного признания факта допущенного нарушения, публикации решения, вступившего в законную силу, и главное — пресечения или запрещения незаконного использования чужого имени в творческой и коммерческой деятельности. Нет никаких сомнений и в праве истца потребовать компенсации морального вреда, причиненного ему незаконным использованием его имени (ст. 151 ГК РФ). ——————————— <15> URL: http://bishelp. ru/rich/anatomia/0705star. php.
Еще более важное, принципиальное значение имеет закрепленное в законопроекте предложение о внесении в гл. 8 ГК РФ статьи 152.2 «Охрана частной жизни гражданина». В этой статье предусматривается ряд замечательных положений, из которых, на наш взгляд, особого внимания заслуживают положения, закрепленные в пунктах 2, 3 и 5: 2. «Если соглашением сторон обязательства не предусмотрено иное, стороны не вправе разглашать ставшую известной им при возникновении и (или) исполнении обязательства информацию о частной жизни гражданина, являющегося стороной или третьим лицом в таком обязательстве». 3. «Запрещается использование полученной с нарушением закона информации о частной жизни лица при создании произведений науки, литературы и искусства, если такое использование нарушает интересы указанного лица». 5. «Право требовать защиты частной жизни гражданина способами, предусмотренными пунктом 2 статьи 150 настоящего Кодекса, а также настоящей статьей, в случае его смерти имеют дети, родители и переживший супруг такого гражданина». Однако, подняв на новый уровень охрану и защиту нематериальных благ, разработчики законопроекта все же не избежали определенного пробела. Речь идет о защите достоинства гражданина, закрепленного на конституционном уровне (ч. 1 ст. 21 Конституции России). Достоинство не существует в отрыве от чести и доброго имени, рассматриваемых в дореволюционной цивилистике под обобщающим названием «гражданская честь», под которой понималось «признание за лицом незапятнанного достоинства как человека и гражданина… и обращение с ним соответственно этому достоинству» <16>. ——————————— <16> Васьковский Е. В. Учебник гражданского права. М., 2003. С. 102.
Это положение должно быть в полной мере распространено и на охрану и защиту чести, достоинства, доброго имени и деловой репутации граждан, незаконно привлеченных к уголовной ответственности (п. 1 ст. 1070 ГК РФ). В литературе справедливо подчеркивается, что в данном случае компенсация морального вреда не может восстановить доброе имя гражданина <17>. Для многих граждан чувство попранного достоинства превалирует над денежной оценкой перенесенных ими страданий, и не менее важным для них является принесение публичных извинений органом дознания, предварительного следствия или прокуратуры. ——————————— <17> См.: Быков В. Компенсация морального вреда не может восстановить доброе имя // Российская юстиция. 2002. N 4. С. 46.
В соответствии со ст. 136 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации <18> прокурор от имени государства приносит официальное извинение реабилитированному лицу за причиненный ему вред. Но, во-первых, эта обязанность далеко не всегда должным образом исполняется на практике, и во-вторых, извинение, как правило, приносится в частном порядке, поэтому вопрос о публичном извинении перед реабилитированным гражданином имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение, и тот факт, что обязанность принести извинение потерпевшему не предусмотрена действующим гражданским законодательством, следует признать пробелом рассматриваемого института. ——————————— <18> См.: Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (в ред. от 06.11.2011) // Собрание законодательства РФ. 2001. N 52 (ч. 1). Ст. 4921.
Руководящие разъяснения на этот счет были сформулированы в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», в котором подчеркивается, что, хотя суд не вправе обязывать ответчиков по данной категории дел принести истцам извинение в той или иной форме, он может утвердить мировое соглашение, в соответствии с которым стороны по обоюдному согласию предусмотрели принесение ответчиком извинений <19>. ——————————— <19> Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 4 (далее — Постановление о защите чести и достоинства).
Это разъяснение имеет важное значение, но, поскольку на практике органы следствия, дознания, прокуратуры и суда редко признают незаконность действий работающих в этих структурах должностных лиц, достижение с ними мирового соглашения маловероятно, поэтому обязанность принесения публичных извинений гражданину, незаконно привлеченному к уголовной ответственности, на наш взгляд, следует закрепить на легальном уровне. В соответствии со ст. 21 Конституции РФ «достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления». Не используя правовую возможность обязать ответчиков принести публичные извинения гражданину, ставшему жертвой незаконного уголовного преследования, законодатель тем самым создает условия для умаления его достоинства, что прямо противоречит приведенному конституционному положению. Еще одним аргументом, подтверждающим сделанный вывод, является давняя истории применения извинения в российском праве в качестве формы компенсации морального вреда <20>, поэтому легальное закрепление данного права станет еще одним важным шагом на пути совершенствования соответствующего раздела гражданского законодательства, нормы которого обеспечивают охрану и защиту прав граждан в сфере внутренней жизни, предопределяющей духовное благополучие личности. ——————————— <20> См.: Будякова Т. П. Извинение как форма компенсации морального вреда в истории Российского государства и права // Государство и право. 2004. N 1. С. 103 — 105.
Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что наряду с отдельными положениями законопроекта, вызывающими определенные сомнения, в нем предусмотрен целый ряд рассмотренных выше предложений, каждое из которых отражает стремление разработчиков существенно повысить уровень и эффективность правовой охраны и защиты нематериальных благ и личных неимущественных прав российских граждан и иных физических лиц, проживающих на территории России, поэтому внесение их в ГК РФ будет в полной мере соответствовать известному высказыванию И. А. Покровского, актуальному и в настоящее время: «В общем ходе экономического и культурного развития неизбежно повышается общий уровень требований личности в данной среде: растут самосознание и самооценка среднего, типичного человека, и в соответствии с этим расширяется общая система субъективных прав; право объективное неизбежно должно поспевать за этим возрастающим общим самосознанием и давать ему надлежащее удовлетворение» <21>. ——————————— <21> Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 121.
