(Булаевский Б. А.) («Юридическая литература», 2012)
ВОПРОС О СУБЪЕКТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В ДЕЛЕ О ПОЖАРЕ <1>
Б. А. БУЛАЕВСКИЙ
——————————— <1> По материалам гражданского дела N 33-16816. См.: Определение Московского областного суда от 28 сентября 2010 г. // ИБ «Суды Москвы и области» раздела «Судебная практика» СПС «КонсультантПлюс».
Булаевский Б. А., ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент.
М. З. предъявила иск к С. И., Ю. и С. О. о взыскании ущерба, причиненного пожаром. Решением Серпуховского городского суда Московской области от 17 июня 2010 г. исковые требования удовлетворены частично. В счет возмещения ущерба, причиненного пожаром, с С. И. взыскано в пользу истицы 108994 руб., расходы по уплате госпошлины в сумме 2057 руб., расходы по оплате экспертизы в сумме 22000 руб., а всего 133051 руб. В удовлетворении исковых требований к Ю. и С. О. отказано. Не соглашаясь с решением суда, кассационные жалобы подали С. И., которая просила о его отмене как незаконного и необоснованного, и М. З., которая просила об изменении решения. Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 28 сентября 2010 г. решение Серпуховского городского суда Московской области от 17 июня 2010 г. отменено, по делу постановлено новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований М. З. к С. И., Ю. и С. О. Как следует из материалов дела, в результате пожара, имевшего место 20 января 2009 г., пострадал жилой дом, сособственницей которого является истица (1/2 доли в праве собственности). На момент возгорания, помимо истицы, сособственниками дома являлись: И. А. (1/4 доли в праве собственности), Ю. и СО. (по 1/8 доле в праве собственности). Пользование домом осуществлялось следующим образом: одной половиной дома пользовалась истица, а другой — И. А. Остальные сособственники в доме никогда не проживали, последний раз присутствовали там примерно за год до пожара. Очаг возгорания находился в части дома, которой пользовался И. А. И. А. во время пожара погиб <1>. В наследство после его смерти вступила его дочь — С. И., которой 1 октября 2009 г. было выдано свидетельство о праве на наследство по завещанию, в том числе и на долю в праве собственности на поврежденный при пожаре жилой дом. Право собственности С. И. зарегистрировано в установленном законом порядке. ——————————— <1> По данным Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий (МЧС России), за 2010 год произошло 179098 пожаров, при которых погибло свыше 12983 человек. В 2009 году зарегистрировано 187490 пожаров, при которых погибло 13933 человека. Наибольшее количество пожаров зарегистрировано в жилом секторе. См.: http://www. mchs. gov. ru (по состоянию на 6 июля 2011 г.).
1. В данном деле принципиальным является вопрос о причинителе вреда. Возлагая на С. И. ответственность по долгам наследодателя, суд первой инстанции исходил из того, что «пожар, в результате которого причинен имущественный вред М. З., произошел в части дома, которой единолично пользовался И. А., поэтому именно он должен был нести полную ответственность за состояние пожарной безопасности в данной части дома». Как указал суд, допустимых доказательств отсутствия вины И. А. в возникновении пожара, наличия противоправных действий иных лиц, повлекших причинение ущерба истице, стороной ответчика не представлено, ходатайств о содействии суда в истребовании таких доказательств не заявлялось, в связи с чем суд рассмотрел спор между сторонами по имеющимся доказательствам. Судебная коллегия с таким выводом суда первой инстанции не согласилась, указав, что материалами дела не подтверждается наличие причинной связи между действиями либо бездействием И. А. и произошедшим пожаром. Таким образом, оценивая одни и те же обстоятельства, судебные инстанции пришли к прямо противоположным выводам. Попытаемся разобраться в возникшей ситуации. В соответствии со ст. 34 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ «О пожарной безопасности» <1> граждане имеют право на возмещение ущерба, причиненного пожаром, в порядке, установленном действующим законодательством. Возможность предъявления требований о возмещении причиненного вреда к сособственникам действующим законодательством не исключается. Именно поэтому в случае причинения вреда одним из сособственников другим сособственникам последние, в соответствии с общими правилами о деликтных обязательствах (гл. 59 Гражданского кодекса Российской Федерации), вправе требовать возмещения такого вреда. ——————————— <1> Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 35. Ст. 3649.
В рассматриваемом деле пожар, причинивший имущественный вред, произошел в части дома, которой единолично пользовался один из сособственников. Однако доказательств, указывающих на причинение вреда данным сособственником, нет. Факт нахождения трупа И. А. в непосредственной близости от очага пожара не может рассматриваться как бесспорное доказательство его причастности к пожару. Не содержится в материалах дела и доказательств, подтверждающих нарушение сособственником правил противопожарной безопасности. Напротив, как следует из заключения специалиста ОГПН по Серпуховскому району УГПН ГУ МЧС России по Московской области, при осмотре места пожара и разборе пожарного мусора визуально следов легко воспламеняемых и горючих жидкостей, а также признаков веществ и предметов, их содержащих, не обнаружено. Не обнаружено и признаков, характерных для токов короткого замыкания на обнаруженных участках электропроводов без изоляционного слоя. Техническая причина пожара также не усматривается (источником зажигания послужил открытый малокалорийный источник огня — свечка, сигарета, а причиной пожара послужило возгорание сгораемых конструкций и материалов от воздействия источника огня). Вместе с тем отсутствие внешних факторов (причастность третьих лиц к поджогу не установлена, факты воздействия сил природы (молния и др.) не подтверждены) позволяет сделать предположение, что источник огня вызван действиями лица, находившегося в доме (по материалам дела установлено, что никого, кроме И. А., в месте возгорания на момент начала пожара не было). В связи с этим возникает вопрос: можно ли рассматривать данное предположение как основание для признания сособственника, пользовавшегося частью дома, в которой установлен очаг пожара, лицом, причинившим вред? <1>. ——————————— <1> В практике применения норм гражданского законодательства имеется большое количество случаев, когда ответственность на лицо возлагается в связи с установлением источника причинения вреда в имуществе, пользование которым оно осуществляло (например, в делах о заливах квартир в многоэтажных многоквартирных домах). По сути, похожий подход применяется и при привлечении лиц к административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения. Общее правило о презумпции невиновности, сформулированное в ч. 3 ст. 1.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, не распространяется на административные правонарушения, предусмотренные гл. 12 этого Кодекса, в случае их фиксации работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами, имеющими функции фото — и киносъемки, видеозаписи, или средствами фото — и киносъемки, видеозаписи (см. примечание к статье 1.5).
Полагаем, что в отсутствие законодательного регулирования подобных ситуаций привлечение лиц к ответственности в делах о пожаре на основании предположения недопустимо <1>. ——————————— <1> В настоящее время ведется работа по подготовке изменений в Федеральный закон «О пожарной безопасности». Так, на сайте МЧС России (http://www. mchs. gov. ru) 20 апреля 2011 г. был размещен проект закона о внесении изменений в ст. 38 Закона «О пожарной безопасности». В соответствии с данным проектом предлагается возложить обязанность по выплате компенсации в счет возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью в результате пожара на объекте недвижимого имущества (его части), на коммерческие организации и индивидуальных предпринимателей, владеющих такими объектами на законных основаниях. По нашему мнению, аналогичный подход должен распространяться и на иные объекты недвижимого имущества (в том числе жилые помещения) с возложением на законных владельцев обязанности по компенсации вреда, причиненного жизни или здоровью граждан. Что касается вреда, причиненного имуществу, полагаем, что возможной альтернативой указанной выше компенсации могло бы стать введение обязательного страхования гражданской ответственности владельцев зданий, строений и сооружений (их частей) за вред, причиненный пожаром.
2. В связи с данным делом заслуживает также внимания вопрос о применении презумпции вины. Как известно, в отношении конкретного лица такая презумпция применяется, если установлено, что причиненный вред стал следствием его действий. Если предположить, что материалами дела была бы установлена причастность И. А. к пожару, то необходимым следствием данного обстоятельства стал бы вопрос об оценке поведения причинителя вреда. В случае смерти лица, чья вина предполагается, бремя доказывания его невиновности усложняется, а опровержение действующей, в подобной ситуации презумпции вины становится затруднительным. На наш взгляд, данное обстоятельство не должно препятствовать защите интересов потерпевших от причинения вреда (в рассматриваемом деле — других сособственников). Исключать действие презумпции вины после смерти причинителя вреда не следует. Пусть установление отсутствия вины лица существенно усложняется, однако это не должно служить неустранимым препятствием для защиты интересов других лиц. При этом презумпция вины должна применяться только тогда, когда, несмотря на все усилия суда и иных участвующих в деле лиц, не окажется доказательств иного. Кроме того, право должно обладать определенной «гибкостью», а придать ему это качество способны основные начала гражданского законодательства (равенство участников регулируемых им отношений, неприкосновенность собственности и обеспечение восстановления нарушенных прав) и требования добросовестности, разумности и справедливости. Соотнося имущественные интересы «погорельцев» и наследников, справедливым <1>, на наш взгляд, следует считать «перераспределение» наследственного имущества в интересах «погорельцев». Прекращать подобные дела в связи с отсутствием непосредственного причинителя вреда (субъекта, способного лучше других опровергнуть презумпцию вины) недопустимо. ——————————— <1> В некоторых правопорядках обязанность возмещения вреда по справедливости прямо предусматривается в законе. См., например: § 829 Гражданского уложения Германии // Гражданское уложение Германии. Вводный закон к Гражданскому уложению: Пер. с нем. / Науч. ред. А. Л. Маковский и др. Изд. 2-е, доп. М., 2006. С. 241.
3. В рамках рассматриваемого дела заслуживает внимания и вопрос о возможности привлечения к ответственности наследников умершего причинителя вреда. Ответственность наследников по долгам наследодателя регламентирована ст. 1175 ГК РФ. В соответствии с ней наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества. Данная статья в первую очередь ориентирована на обязанности, срок исполнения по которым наступил при жизни наследодателя. Вместе с тем, поскольку в соответствии со ст. 1112 ГК РФ в состав наследства, помимо иных объектов, входят и принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства имущественные обязанности (за исключением обязанностей, неразрывно связанных с личностью наследодателя, а также обязанностей, переход которых в порядке наследования не допускается Гражданским кодексом Российской Федерации <1> или другими законами), правила ст. 1175 ГК РФ применимы и к тем долгам (обязанностям), которые возникли при жизни наследодателя, но по которым срок исполнения наступает после открытия наследства <2>. ——————————— <1> См., в частности, п. 1 ст. 418 ГК РФ, в соответствии с которым обязательство прекращается смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия должника либо обязательство иным образом неразрывно связано с личностью должника. <2> Такой подход разделяется представителями юридической науки. См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья (постатейный) / Под ред. Л. П. Ануфриева. М., 2004. С. 293 — 299 (автор комментария к ст. 1175 — Т. Д. Чепига); Наследственное право / Под ред. К. Б. Ярошенко. М., 2005. С. 229 — 233 (автор раздела — Б. А. Булаевский); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный). Изд. 3-е, испр. и доп. / Под ред. Н. И. Марышева, К. Б. Ярошенко. М., 2010. С. 322 (автор комментария к ст. 1175 — А. Ф. Ефимов).
Обязанности из деликтных отношений возникают в связи с причинением вреда. Соответственно этому если вред в имуществе возник при жизни наследодателя, то обязанность по его возмещению следует считать возникшей и она должна включаться в состав наследства. Как следствие, наследники должны привлекаться к исполнению данной обязанности в пределах стоимости унаследованного имущества. В противном случае применение правил о наследственном правопреемстве должно исключаться. В делах, подобных рассматриваемому, определение момента причинения вреда и, следовательно, момента возникновения обязанности крайне важно. В ситуации, когда не представляется возможным точно установить момент возникновения ущерба, а значит, и невозможно определить состав наследственного имущества (в данном случае в части долгов наследодателя), требуется четкое указание закона. При этом оно специально должно быть соотнесено с существующим в действующем законодательстве правилом о времени открытия наследства (как известно, наследство открывается со смертью гражданина, а временем открытия наследства по общему правилу признается день его смерти (ст. ст. 1113, 1114 ГК РФ). К сожалению, в действующем законодательстве такой нормы нет. Легко представляемым итогом многих, подобных рассмотренному, дел можно считать их затягивание по причине сложности установления размера причиненного ущерба и даже оставление интересов истцов незащищенными. Как представляется, законодатель должен предложить практике простые правила, в основу которых, по нашему мнению, могут быть положены предположения (например, предположение о том, что в подобных случаях вред возникает при жизни наследодателя) <1>. ——————————— Так, в Израиле действует норма, в соответствии с которой, «если вследствие действия или бездействия лица другому лицу был причинен вред и лицо, виновное в причинении вреда, умерло до возникновения вреда или во время его возникновения, указанные действия или бездействие рассматриваются… как основание для предъявления иска к лицу, виновному в причинении вреда, как если бы он был жив, и его смерть наступила после возникновения вреда» (см. п. «в» ст. 19 Ордонанса о возмещении вреда // Гражданское законодательство Израиля / Сост., предисл., пер. с иврита М. С. Хейфец; науч. ред. Н. Э. Лившиц. СПб., 2003. С. 386 — 387).
