ПРОБЛЕМЫ НИЧТОЖНОСТИ МНИМЫХ И ПРИТВОРНЫХ СДЕЛОК В СОВРЕМЕННОМ ГРАЖДАНСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ <*>
А. Ю. БЕЖЕЦКИЙ
——————————— <*> Bezheckij A. Yu. Issues of insignificance of invalid and feigned transactions in modern civil legislation.
Бежецкий Антон Юрьевич, Московская академия экономики и права, аспирант.
Настоящая статья посвящена исследованию правоприменительных коллизий, возникающих вследствие законодательного установления ничтожности мнимых и притворных сделок. По результатам исследования автором сделан ряд выводов, направленных на совершенствование отечественного гражданского права.
The present article is devoted to the study of law-application conflicts arising due to the establishment of insignificance of invalid and feigned transactions. On the basis of this research the author has made some conclusions directed to the improvement of the national civil law.
Key words: invalidity of the transaction, worthless transactions, invalid and feigned transactions, legal consequences of invalidity of the transaction, will blemish.
Трудно переоценить значимость установления недействительности мнимых и притворных сделок в любой системе правовых отношений, поскольку данные сделки могут существенным образом негативно повлиять на экономические интересы добросовестных участников гражданского оборота. Мнимые и притворные сделки являются инструментом в руках определенных субъектов и используются ими для получения запланированных правовых результатов. Совершая мнимые и притворные сделки, субъекты гражданского оборота злоупотребляют принципом свободы договора, поскольку обманными действиями пытаются напрямую не нарушать закон, при этом совершая действия, дискредитирующие гражданский оборот и негативно влияющие на правовое положение его отдельных субъектов. Мнимые и притворные сделки стали известны задолго до современных правоотношений, поэтому утверждения о том, что данные сделки появились в нынешних правоотношениях, являются неверными. Например, в трудах дореволюционных цивилистов можно встретить выводы о недействительности сделок, заключаемых для вида, или сделок, совершенных с целью скрыть другую сделку. Так, Ю. С. Гамбаров отмечал, что симулятивные сделки могут иметь форму мнимого акта либо форму, прикрывающую другую сделку. Утверждения, аналогичные вышеназванному, можно встретить в работах Г. Ф. Дормидонтова, С. А. Муромцева, И. М. Тютрюмова, К. П. Победоносцева и многих других юристов, труды которых были опубликованы до 1917 г. Советские гражданские кодексы также содержали нормы о недействительности мнимых и притворных сделок, что было немаловажно для правового регулирования советских гражданских правоотношений. В современной юридической литературе при рассмотрении вопросов, связанных с мнимыми и притворными сделками, практически во всех источниках отмечается о пороке воли либо о пороке содержания. При этом мало кто из авторов, исследующих фиктивные сделки, указывает о наличии скрытой цели в данных сделках. Во всех случаях при квалификации мнимой или притворной сделки необходимо выяснить действительные цели сторон, которые не могут быть достигнуты, без заключения мнимой или притворной сделки. Скрытая цель обозначается в решениях судов о признании сделки мнимой или притворной со ссылками на нормы права, обосновывающие правовые мотивы заключения данных сделок. Вышеуказанное обстоятельство необходимо учитывать при подаче иска о признании сделки мнимой или притворной. В соответствии с действующим законодательством мнимые и притворные сделки являются ничтожными сделками. Ничтожность мнимых и притворных сделок предполагает их абсолютную недействительность, т. е. недействительность вне зависимости от признания их таковыми судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ). При этом следует сказать, что при практическом применении не всегда очевидно, что та или иная сделка является мнимой или притворной, вследствие чего при наличии одного лишь предположения отказ от исполнения данной сделки может повлечь негативные правовые последствия. Очевидно, что без признания в судебном порядке сделки мнимой или притворной относиться к данной сделке как к недействительной с практической точки зрения невозможно. Так, обращение взыскания кредитором на имущество, не принадлежащее должнику, которое было отчуждено должником по фиктивной сделке третьему лицу с целью сокрытия его от взыскания, невозможно без признания в судебном порядке сделки мнимой. В случае внесудебного удовлетворения кредитором требований из вышеуказанного имущества, со ссылкой на недействительность вне зависимости от судебного решения совершенной кредитором сделки, могут последовать соответствующие санкции, в том числе по нормам уголовного законодательства. Аналогичным образом невозможно представить покупку сособственником доли в праве общей собственности, отчужденной, по его мнению, по притворной сделке, со ссылкой на недействительность притворной сделки вне зависимости от признания ее таковой судом без обращения в суд. Кроме того, невозможно представить отказ регистрирующим органом в государственной регистрации сделки на основании вывода о мнимости или притворности сделки, без наличия соответствующего судебного решения. Недействительность мнимой или притворой сделки до соответствующего судебного решения не является очевидной, что подтверждается судебной практикой, в которой лишь малая часть исков о признании сделок недействительными по указанным основаниям удовлетворяется судами. Невозможно отрицать, что установленная в ГК РФ ничтожность сделок с точки зрения их внесудебной недействительности практически оправданна. Например, сделка, совершенная малолетним, не достигшим возраста четырнадцати лет, является недействительной в силу ее совершения и при наличии достоверных и достаточных данных, подтверждающих возраст, не требует исполнения в силу ее совершения (ст. 172 ГК РФ). Недействительной будет являться сделка, совершенная недееспособным, при наличии документов, подтверждающих недееспособность лица (ст. 171 ГК РФ). Аналогичным образом недействительной вне зависимости от судебного решения будет сделка, совершенная в устной форме в отношении недвижимого имущества. Указанная сделка не порождает правовых последствий в силу ее совершения и не может быть исполнена. Характерной чертой вышеотмеченных ничтожных сделок является очевидность их недействительности, вследствие чего данные сделки являются необязательными для исполнения вне зависимости от признания их судом недействительными. Недействительность мнимых и притворных сделок до судебного решения не очевидна. Мнимые и притворные сделки по своей правовой природе скорее оспоримые, чем ничтожные, при том что право на оспаривание таких сделок должно иметься у любого лица, чьи права и законные интересы были нарушены вследствие совершения указанных сделок. Представляется, что отнесение мнимых и притворных сделок к ничтожным сделкам прежде всего вызвано тем, что данные сделки зачастую нарушают права и законные интересы лиц, не участвующих в сделке, которые впоследствии обращаются с соответствующими исками. Законодательное установление ничтожности мнимых и притворных сделок вызвало в судебной практике некоторые коллизионные моменты. В частности, коллизия проявилась в связи с обоснованием возможности привлечения налогоплательщиков к налоговой ответственности ничтожностью мнимых и притворных сделок. С учетом выводов о недействительности мнимых и притворных сделок независимо от судебного решения, сделанных в п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. N 53 и п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. N 22, налоговые органы, сочтя, что совершенная налогоплательщиком сделка является фиктивной (мнимой или притворной) и заключена с целью ухода от уплаты налогов (без деловой цели), привлекают налогоплательщика к ответственности и доначисляют налоги без обращения в суд. На основании выводов, сделанных в названных судебных актах, Постановлением Президиума ВАС РФ от 1 июня 2010 г. N 16064/09 была подтверждена возможность привлечения налогоплательщика к налоговой ответственности без обращения в суд, обоснованная тем, что мнимые и притворные сделки являются ничтожными, что исключает переквалификацию налоговым органом данных сделок. Несомненно, такая позиция значительно облегчает работу и без того слишком загруженных арбитражных судов, поскольку при переквалификации налоговым органом сделки исходя из пп. 3 п. 2 ст. 45 НК РФ взыскание налога производится в судебном порядке. Однако представляется, что наличие возможности применения налоговыми органами налоговых последствий не следует обосновывать «абсолютной недействительностью» мнимых или притворных сделок, поскольку при доначислении налогов вследствие совершения налогоплательщиком «фиктивных сделок» к указанным сделкам не применяются их правовые последствия, предусмотренные ГК РФ. Гражданско-правовая действительность сделки от применения налоговых санкций не зависит. В этой связи некорректно смешивать публично-правовые механизмы воздействия на налогоплательщика (налоговую ответственность) с гражданско-правовым институтом недействительности сделки. Кроме того, обоснованием возможности внесудебного применения налоговых санкций ничтожностью мнимых и притворных сделок фактически искажается толкование ст. 170 ГК РФ в части правовых последствий мнимых и притворных сделок, поскольку, как уже отмечалось, мнимость или притворность сделки далеко не очевидна, и самостоятельно отказаться от исполнения либо применить к данным сделкам их гражданско-правовые последствия без обращения в суд с практической точки зрения невозможно. С учетом изложенного следует констатировать, что используемая в настоящее время в ГК РФ концепция классификации недействительных сделок на ничтожные и оспоримые порождает практические коллизии. Не все ничтожные сделки имеют одинаковую правовую природу, а ничтожность некоторых недействительных сделок вызвана определенными обстоятельствами, облегчающими их правовое регулирование. Установив критерий деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые по субъектам оспаривания, законодатель вынужден относить сделки, нарушающие права и законные интересы третьих лиц (мнимые и притворные сделки), к категории ничтожных, несмотря на очевидную спорность утверждения об их «внесудебной недействительности».
