(Акутаев Р. М.) («Российская юстиция», 2012, N 11)
К ВОПРОСУ ОБ ОГРАНИЧЕННОЙ ДЕЕСПОСОБНОСТИ В СВЕТЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 27 ИЮНЯ 2012 Г.
Р. М. АКУТАЕВ
Акутаев Р. М., доктор юридических наук, профессор, заместитель председателя Конституционного суда Республики Дагестан.
В свете Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2012 г. по делу И. Б. Деловой рассмотрены некоторые вопросы ограниченной дееспособности, включая и авторское определение искомого понятия.
Ключевые слова: дееспособность, недееспособность, ограниченная дееспособность, Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2012 г.
In the light of the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation dated June 27, 2012 in the case of E. B. Delova addressed some questions limited capability, including the author’s definition of the term.
В резолютивной части Постановления, принятого Конституционным Судом Российской Федерации (далее — КС РФ) 27 июня 2012 г. <1>, одни и те же положения норм Гражданского кодекса Российской Федерации в одной части признаны соответствующими, а в другой — не соответствующими Конституции Российской Федерации, с убедительной аргументацией принятого решения. Речь идет о взаимосвязанных положениях норм, предусмотренных п. п. 1 и 2 ст. 29, п. 2 ст. 31 и ст. 32 ГК РФ. ——————————— <1> См.: Постановление по делу о проверке конституционности пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И. Б. Деловой // Рос. газета. 2012. 13 июля.
Своевременность принятого КС РФ решения очевидна. Наряду с защитой прав граждан, страдающих психическими расстройствами, что представляется задачей первостепенной важности, она обусловлена продолжающимся обсуждением законопроекта, направленного на серьезное обновление российского гражданского законодательства, который внесен Президентом Российской Федерации в Государственную Думу 2 апреля 2012 г. Думается, адресованное федеральному законодателю предписание КС РФ о внесении в срок до 1 января 2013 г. изменений «в действующий механизм защиты прав граждан, страдающих психическими расстройствами, в том числе в части оказания им необходимой поддержки в реализации гражданских прав и обязанностей, которые позволяли бы суду учитывать степень нарушения способности таких граждан понимать значение своих действий или руководить ими в конкретных сферах жизнедеятельности и в максимальной степени гарантировали бы защиту их прав и законных интересов» <2>, будет способствовать дальнейшему совершенствованию гражданского законодательства в части наиболее полной защиты прав и интересов граждан, страдающих психическими расстройствами. ——————————— <2> Там же.
Поскольку КС РФ в своем решении был связан предметом жалобы и не мог выйти за ее пределы, представилась возможность шире взглянуть на проблему ограниченной дееспособности граждан, защиты гражданских прав лиц с психическими расстройствами. Однако, прежде чем перейти к изложению некоторых теоретических аспектов существа проблемы, вкратце изложим суть рассмотренного дела и принятого по нему решения. Из описательной части Постановления КС РФ следует, что по результатам рассмотрения дела, в том числе исследования и оценки в совокупности с другими доказательствами заключения судебно-психиатрической экспертизы, решением Петродворцового районного суда г. Санкт-Петербурга, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда, И. Б. Делова была признана недееспособной. Основанием для этого послужило психическое расстройство в форме легкой умственной отсталости, не позволяющей ей понимать значение своих действий и руководить ими в сфере гражданско-правовых и семейно-брачных отношений, а также охраны своих жилищных прав и получения медицинской помощи. После вступления решения суда в законную силу ей назначена опека. Между тем в своей жалобе, адресованной КС РФ, И. Б. Делова утверждает, что ее право на неприкосновенность частной жизни и право частной собственности в нарушение ст. ст. 19, 23, 35 и 55 Конституции Российской Федерации несоразмерно ограничивается положениями оспариваемых ею п. п. 1 и 2 ст. 29, п. 2 ст. 31 и ст. 32 ГК РФ, «поскольку они не предполагают возможность ограничения дееспособности гражданина, которое необходимо для защиты его прав в связи с имеющимся у него психическим расстройством, соразмерно степени нарушения способности понимать значение своих действий или руководить ими и тем самым лишают такого гражданина права самостоятельно совершать юридически значимые действия, в том числе распоряжаться пенсией для удовлетворения бытовых нужд» <3>. ——————————— <3> Там же.
Таким образом, предметом рассмотрения КС РД по настоящему делу явились взаимосвязанные положения, содержащиеся в п. п. 1 и 2 ст. 29, п. 2 ст. 31 и ст. 32 ГК РФ. Оспариваемые И. Б. Деловой нормы содержат положения о том, что в настоящее время в случае признания гражданина недееспособным над ним устанавливается опека. От имени недееспособного лица сделки совершает его опекун (п. п. 1 и 2 ст. 29). Опекуны и попечители выступают в защиту прав и интересов своих подопечных в отношениях с любыми лицами, в том числе в судах, без специального полномочия (п. 2 ст. 31). Опека устанавливается над малолетними и гражданами, признанными судом недееспособными вследствие психического расстройства. Опекуны представляют своих подопечных в силу закона и совершают от их имени и в их интересах все необходимые сделки (ст. 32). Весь трагизм положения И. Б. Деловой и, к сожалению, не только ее одной <4> состоит в том, что суды зачастую отождествляют психическое расстройство с состоянием недееспособности, которое существенным образом меняет правовой статус лица, признанного таковым. Так, гражданин, признанный судом недееспособным, не вправе избирать и быть избранным, участвовать в референдуме; недееспособность препятствует вступлению в брак и является основанием для упрощенной процедуры его расторжения, исключает возможность усыновления детей, занимать соответствующие должности и заниматься определенными видами деятельности и т. д. Поневоле напрашивается аналогия с живым правовым трупом, как бы кощунственно это ни звучало. ——————————— <4> Об этом, в частности, см.: Кузина А. Недееспособен к сопротивлению // Московский комсомолец. 2012. 1 авг.; Подобные ситуации в наши дни далеко не единичны. Убедительным свидетельством этому являются статистические данные, согласно которым «ежегодно в суды подается более 40 тысяч заявлений о признании лица недееспособным, положительные решения принимаются в среднем по 35 тысячам из них, с 1998 по 2008 год число экспертиз по недееспособности удвоилось, а по сравнению с 1994 годом — выросло в 4 раза» (Доклад Ю. Н. Аргуновой «Институт недееспособности и опеки: пути реформирования» на конференции, посвященной правовым и этическим проблемам психической помощи (Москва, 30 ноября 2009 г.). // http://www. webcitation. org/66Ady0y6Z).
Как правило, суды не ставят перед экспертами-психиатрами задачу выяснить, в отношении каких именно действий лицо не может понимать значение своих действий или руководить ими, в полной ли мере он лишен такой возможности? Ведь на самом деле влияние психического расстройства на способность принятия решения сложнее и значительно многограннее. Нередко больные даже с тяжелыми расстройствами сохраняют возможность принятия решений в тех или иных жизненных ситуациях. Между тем недостаточная внимательность судей к судьбам и к защите прав лиц, страдающих психическими расстройствами, а также явный пробел в гражданском законодательстве относительно более полного определения ограниченной дееспособности, чем то, которое содержится в ст. 30 ГК РФ <5>, делают эту задачу трудновыполнимой, а то и попросту невозможной. Тем самым гражданско-правовое положение лишенного дееспособности гражданина оказывается ущемленнее, чем даже у малолетнего ребенка, поскольку он не вправе совершать даже мелкие бытовые сделки, например распоряжаться собственной стипендией или пенсией. ——————————— <5> Об этом говорят многие ученые. В частности, см.: Илейко В. Р., Первомайский В. Б. Ограниченная дееспособность: проблемы и перспективы // Первомайский В. Б., Илейко В. Р. Судебно-психиатрическая экспертиза: от теории к практике. Киев, 2006. С. 241 — 249; Шепель Т. В. Деликт и психическое расстройство: цивилистический аспект: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. Томск, 2006. С. 10; Ярошенко К. Б. Гражданский кодекс и права гражданина: совершенствование законодательства // Журнал российского права. 2012. N 5, и др.
Правовой стороной сложившейся ситуации, как уже отмечалось, является очевидный пробел в действующем российском гражданском законодательстве, которое не содержит развернутого определения ограниченной дееспособности. В силу этого лица с психическими расстройствами, у которых сохраняется способность принимать осознанные самостоятельные решения, направленные на удовлетворение личных потребностей, скажем, не ущемляя прав других лиц, заключать мелкие бытовые сделки, и которые (при наличии соответствующего правового института) должны признаваться ограниченно дееспособными, тем не менее признаются судом недееспособными, что приводит к чрезмерному, как подчеркнул КС РФ, несоразмерному конституционно значимым целям ограничению прав и свобод этих лиц. Нельзя исключать и прямо противоположные ситуации, когда суд отказывается признавать недееспособным лицо, страдающее психическим расстройством, которое объективно могло быть признано ограниченно дееспособным. То есть он признает такого гражданина дееспособным. Вполне очевидно, что и аналогичные случаи чреваты нарушением прав как самого лица, страдающего психическим расстройством, так и любых третьих лиц, вступающих с ним в гражданско-правовые отношения. По действующему гражданскому законодательству (ст. 30 ГК РФ) суд может признать гражданина ограниченно дееспособным лишь в крайних случаях: при злоупотреблении им спиртными напитками или наркотическими средствами, если он таким поведением ставит свою семью в тяжелое материальное положение <6>. При этом над ограниченно дееспособным гражданином устанавливается попечительство, тем самым сохраняя за ним право, хоть и ограниченное, на самостоятельность участия в гражданских правоотношениях, что полностью исключается при признании гражданина недееспособным. ——————————— <6> В этой части указанный выше законопроект предлагается дополнить гражданами, пристрастившимися к азартным играм, что не вызывает возражений у специалистов. В то же время справедливое недоумение вызывает другое: почему законодатель ограничивает возможность применения данной нормы узким семейным подходом, ведь большинство граждан, подпадающих под п. 1 ст. 30 ГК РФ, не имеют семьи, как правило, они бомжи и безработные? (См.: Ярошенко К. Б. Указ. соч.).
Между тем если исходить из здравого смысла, признать правоту и справедливость правовых позиций КС РФ, то ограниченная дееспособность в ее широком понимании, а не в том, которое имеет место в ст. 30 ГК РФ, должна стать полновесным институтом гражданского права <7>. При ограниченности интеллектуальных возможностей гражданина, непосредственно связанных с его психическим расстройством (психической аномалии), когда он не в полной мере способен понимать значение своих действий или руководить своими действиями, он должен признаваться ограниченно дееспособным. Разумеется, речь в данном случае идет о выполнении лицом определенных функций в тех или иных сферах общественной деятельности. «Наличие таких больных в обществе является безоговорочным клиническим фактом, — отмечают В. Р. Илейко и В. Б. Первомайский, — и элементарная логика подсказывает возможность ставить в таких случаях вопрос об ограничении дееспособности» <8>. ——————————— <7> Подобно тому как это имеет место во многих государствах мира и называется частичной или ограниченной дееспособностью, например в Болгарии, Италии, во Франции, Эстонии и др. (Об этом см.: Илейко В. Р. Некоторые аспекты проблемы дееспособности, ограниченной дееспособности в зарубежном законодательстве (обзор литературы) // Первомайский В. Б., Илейко В. Р. Судебно-психиатрическая экспертиза: от теории к практике. Киев, 2006. С. 257 — 268. <8> Указ. соч. С. 241.
Действующая в гражданском праве дихотомия «дееспособность — недееспособность», т. е. только норма и только ее противоположность в виде полной патологии, представляется психолого-психиатрическим и, как следствие, правовым анахронизмом, не учитывающим современные потребности в защите законных прав и интересов граждан, страдающих психическими расстройствами. На наш взгляд, именно указанные выше обстоятельства, касающиеся юридического (психологического) критерия недееспособности, должны быть закреплены в качестве некоего правового фундамента понятия ограниченной дееспособности. Фактическим же или медицинским критерием этого понятия должна явиться такая степень прогредиентности (глубины и обширности) психического расстройства или психической аномалии, которая объективно не дает гражданину в полной мере понимать значение своих действий либо в полной мере руководить ими. Причем следует обратить внимание, что при формулировке медицинского критерия понятия ограниченной дееспособности наряду с психическим расстройством следует иметь в виду и психические аномалии или, как их еще называют, — пограничные состояния, как особую, самостоятельную группу патологических проявлений. По мнению Ю. А. Александровского, «главным образом это понятие используется для объединения нерезко выраженных нарушений, граничащих с состоянием здоровья и отделяющих его от собственно патологических психических проявлений, сопровождающихся значительными отклонениями от нормы» <9>. Последние не в меньшей мере, чем сами психические расстройства, могут явиться медицинским основанием для признания гражданина ограниченно дееспособным. Дело в том, что, помимо прочего, психические аномалии или пограничные состояния включают и разного рода поведенческие отклонения (клептоманию, дромоманию или вагобондаж, пироманию и т. д.), в том числе и так называемую игроманию, которая вошла в приведенный выше законопроект в качестве дополнения ст. 30 ГК РФ. ——————————— <9> Александровский Ю. А. Пограничные психические расстройства. (Руководство для врачей). М., 1993. С. 3; См. также: Братусь Б. С. Аномалии личности. М., 1988.
Таким образом, в качестве своеобразного резюме к изложенному можно предложить следующее определение ограниченной дееспособности <10>. Гражданин, который вследствие психического расстройства (психической аномалии) не в полной мере может понимать значение своих действий или руководить ими, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство, которое должно учитывать степень нарушения у гражданина способности понимать значение своих действий или руководить ими в конкретных сферах жизнедеятельности. ——————————— <10> Определение не распространяется на случаи ограничения дееспособности по возрасту.
