Материал подготовлен с использованием правовых актов
по состоянию на 27 февраля 2013 года
А. КИСЕЛЕВ
Киселев Алексей, юрист, Киров.
Ювенальная юстиция в ее классическом толковании имеет долгую историю. Она родилась тогда, когда мышление законотворца и правоприменителя созрело до идеи дифференциации по возрасту действий норм и специфики судопроизводства, отличающей цивилизованное общество от морально деградирующего и недоразвитого. Особенности проявлялись в выборе санкций за преступления и выделении в особое производство дел в отношении несовершеннолетних, что воспринято российским уголовным и уголовно-процессуальным законодательством. Дифференцирована ответственность по деликтным обязательствам — российский Гражданский кодекс в соответствующей главе снижает размер материальной ответственности для лиц, недостигших совершеннолетия и не эмансипированных.
Современная трактовка ювенальной юстиции оказывается расширенной по сравнению с классической и включает в себя также регулирование отношений несовершеннолетних и родителей по поводу воспитания первых, а также отношений родителей и органов опеки и попечительства по поводу соблюдения прав детей на благоприятную семейную обстановку. Таким образом, расширяется существенно ее правовая база, захватывая нормы семейного права.
Единственное, о чем забыла ювенальная юстиция, — отношения с педагогическим коллективом в образовательных и воспитательных учреждениях. Но не сразу обо всем.
ПРАВОВАЯ БАЗА
Ядром правовой базы ювенальной юстиции являются нормы Конституции. Статья 2 Конституции утверждает права и свободы человека высшей ценностью. Статья 7 в частях первой и второй устанавливает социальную направленность политики государства и декларирует охрану материнства и детства. Части 2 и 3 статьи 17 Конституции России признают неотчуждаемость основных прав и свобод человека, которые принадлежат ему от рождения, и запрещают осуществление прав и свобод во вред другим лицам. Статья 18 Конституции называет права и свободы определяющими смысл, содержание и применение законодательства всеми ветвями государственной власти и органов местного самоуправления. Статья 19 Конституции закрепляет равенство всех перед законом (ч. 1) и запрещает любую дискриминацию по основаниям, названным в части 2 этой статьи. Достоинство личности охраняется государством в силу ч. 1 ст. 21 Конституции и не может быть умалено ни по каким основаниям. Часть 2 ст. 21 Конституции запрещает любое унижающее достоинство обращение. Часть 1 ст. 29 Конституции оберегает неприкосновенность тайны семейной и личной жизни. Часть 2 ст. 37 запрещает принудительный труд. В соответствии с ч. 2 ст. 38 Конституции забота о детях, их воспитание — равное право и обязанность родителей. Часть 3 ст. 55 Конституции позволяет ограничивать права и свободы федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Статья 72 Конституции устанавливает совместную компетенцию Российской Федерации и ее субъектов в защите прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности и правопорядка (п. «б»), а также защиту семьи, материнства, отцовства и детства (п. «ж»), в силу чего семейное законодательство относится также в совместной сфере ведения (п. «к»).
Всеобщая декларация прав человека, принятая 10.12.1948, провозглашает, что дети имеют право на особую заботу и помощь. К особой защите ребенка призывает ст. 10 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах.
На международном уровне отметим Конвенцию ООН о правах ребенка, вступившую в силу для СССР 15.09.1990, преамбула которой содержит признание, что ребенку для полного и гармоничного развития его личности необходимо расти в семейном окружении, в атмосфере счастья, любви и понимания. Статья 6 Конвенции закрепляет право ребенка на жизнь. Среди прав, имеющих отношение к теме, выделим право ребенка на сохранение своей индивидуальности, включая гражданство, имя и семейные связи, как предусматривается законом, не допуская противозаконного вмешательства (ст. 8), право не быть разлученным со своими родителями вопреки их желанию, за исключением случаев, когда компетентные органы, согласно судебному решению, определяют в соответствии с применимым законом и процедурами, что такое разлучение необходимо в наилучших интересах ребенка (например, в случае жестокого обращения или пренебрежения им — п. 1 статьи 9, право на контакты с родителями в случае разлучения — п. 2 статьи 9). В целом, права ребенка производны от прав человека: право на достоинство, запрет эксплуатации, право на выражение мнения, презумпция невиновности, запрет принудительного труда и т. п.
На европейском уровне отметим ст. 4 и ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающие принудительный труд и требующие уважения частной и семейной жизни соответственно. Статья 4 Конвенции действует обычно вместе с п. 2 ст. 1 пересмотренной Европейской социальной хартии и иллюстрируется Постановлением Европейского суда по делу «Силиаден против Франции», в котором несовершеннолетняя девочка держалась в домашнем рабстве без права выхода из дома. Практика применения п. 1 и 2 ст. 8 Конвенции прослеживается в Постановлении по делу «Х и У. против Нидерландов», в котором Суд указал, что психическая целостность и нормальное развитие личности вне постороннего вмешательства находятся в центре защиты этой статьи. Родственница заявителя страдала от психологического насилия со стороны постороннего лица, а в данных обстоятельствах государство обязано было реагировать. Интересно в рамках темы и Постановление от 20.01.2011 по делу «Рытченко против России» по жалобе N 22266/04, в котором Суд отказал заявителю в признании нарушения п. 1 ст. 8 Конвенции по мотивам обоснованности такого ограничения. Как установил Суд, российские суды правильно и обоснованно отстранили отца от контактов с дочерью, руководствуясь интересами последней. В распоряжение Суда были представлены материалы, подтверждающие негативное психоэмоциональное влияние отца на поведение дочери.
Также нельзя обойти вниманием упомянутую пересмотренную Европейскую социальную хартию 1996 года, накладывающую на государства-участников прилагать все усилия, чтобы защитить детей и подростков от возможного психического и морального вреда, который им может быть причинен (п. 10 ст. 7), а также обеспечить реализацию их прав на всестороннее саморазвитие через защиту от насилия, пренебрежения и эксплуатации (пп. «b» п. 1 ст. 17). Контроль за соблюдением государствами положений пересмотренной Хартии возложен на Европейский комитет по социальным правам. Он же, выдавая заключения о соответствии или несоответствии, разъясняет в них смысл положений документа. Например, в Заключениях 2011 г. по Бельгии Комитет неодобрительно высказался об отсутствии очевидного запрета телесных наказаний дома, рассмотрев этот пробел как дозволение, что и дало основание признать несоответствие п. 1 ст. 17 пересмотренной Хартии. Напомним, что Россия ратифицировала пересмотренную Хартию в этой части, а Семейный кодекс этот предмет обходит.
Семейный кодекс России в главе о правах ребенка воспроизводит многие из перечисленных норм международных договоров. Нам же он интересен с позиций возможностей и способов защиты прав ребенка. Согласно ст. 68 СК РФ родители имеют право требовать возврата ребенка от любого лица, удерживающего его у себя не на основании закона или не на основании судебного решения. Однако в силу п. 1 ст. 68 СК РФ суд вправе с учетом мнения ребенка отказать в удовлетворении иска родителей, если придет к выводу, что передача ребенка родителям не отвечает интересам ребенка. А если судом установлено, что ни родители, ни лицо, у которого находится ребенок, не в состоянии обеспечить его надлежащее воспитание и развитие, суд передает ребенка на попечение органа опеки и попечительства (п. 2 ст. 68). Статья 69 СК РФ дает исчерпывающий список оснований лишения родительских прав. Среди них злоупотребление родительскими правами, жестокое обращение с детьми, покушение на их жизнь и здоровье. Инициировать судебную процедуру лишения прав могут органы опеки и попечительства, прокурор. Статья 73 СК РФ предоставляет суду право ограничения родительских прав, происходящего в форме отобрания ребенка у одного из них без лишения прав. Пункт 2 дает основания для ограничения прав: 1) если оставление ребенка с родителями (одним из них) опасно для ребенка по обстоятельствам, от родителей (одного из них) не зависящим (психическое расстройство или иное хроническое заболевание, стечение тяжелых обстоятельств и другие); 2) если оставление ребенка с родителями (одним из них) вследствие их поведения является опасным для ребенка, но не установлены достаточные основания для лишения родителей (одного из них) родительских прав. Ограничение прав может предшествовать лишению, если родители не изменят своего поведения. Данная процедура также может быть инициирована органами опеки и попечительства. Если жизни или здоровью ребенка имеется непосредственная угроза, орган опеки и попечительства вправе немедленно отобрать ребенка у родителей. Немедленное отобрание ребенка производится органом опеки и попечительства на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации (п. 1 ст. 77 СК РФ). Обратим внимание на то, что органы опеки о попечительства сами являются органами исполнительной власти субъекта Российской Федерации в силу п. 2 ст. 121 СК РФ.
Способом защиты прав несовершеннолетних является и административное взыскание, налагаемое в соответствии со ст. 5.35, ч. 1, КоАП РФ за неисполнение или ненадлежащее исполнение родителями или иными законными представителями несовершеннолетних обязанностей по содержанию, воспитанию, обучению, защите прав и интересов несовершеннолетних. Уполномоченным органом является комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав. Уголовный кодекс России также содержит статью, устанавливающую ответственность родителей за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним (ст. 156 УК РФ).
Кроме специальных норм действуют и общие, субъектами нарушений которых родители также являются. Например, ст. 110 УК РФ устанавливает ответственность за доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего. А ст. 5.61, ч. 1, КоАП РФ устанавливает санкцию за оскорбление. На региональном уровне приведем статью 3.12 Закона Кировской области от 04.12.2007 (в ред. от 28.12.2012) N 200-ЗО «Об административной ответственности в Кировской области»: бытовое дебоширство, то есть нарушение установленных законодательством правил поведения в семье либо унижение чести и достоинства совместно проживающего лица (лиц), выражающееся в создании конфликтной ситуации и сопровождающееся громкими криками, либо бранью, либо оскорблениями. В некоторой степени она конкурирует со ст. 5.61, ч. 1, КоАП РФ, что создает некоторые трудности в квалификации деяний виновного лица. Хотя странно, что подобная статья существует на уровне областного закона, так как описанное явление наверняка имеет федеральное распространение, в силу чего должно быть перенесено в Кодекс РФ об административных правонарушениях, может, в иной редакции.
Существуют еще нерепрессивные меры. К ним отнесем помещение в приемные семьи и выделение жилых площадей, предусмотренные ФЗ от 21.12.1996 N 159-ФЗ (в ред. от 29.02.2012) «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Но финансовое состояние не каждой семьи может позволить такую благотворительность, а предоставление помещений происходит лишь с 18 лет при соблюдении ряда условий. Содержание детей в специализированных учреждениях регионального значения, предоставление жилой площади, иные меры поддержки — расходные статьи бюджетов субъектов Федерации. Не все субъекты Федерации — «доноры» федерального бюджета, поэтому на поддержку не всегда выделяется достаточно средств.
ТРУДНОСТИ ЗАЩИТЫ
На первый взгляд все отрегулировано. Вышеупоминавшиеся ч. 3 ст. 55 Конституции и п. 2 ст. 8 Римской конвенции соблюдены: меры, ограничивающие неприкосновенность семейной жизни, допускаются на основании закона; они относительно разнообразны, чтобы обеспечить пропорциональность их применения, а также преследуют социально значимые цели. Но российского законодателя подвела половинчатость идеи.
Статья 156 УК РФ и ст. 69 СК РФ называют жестокое обращение среди оснований применения репрессивных мер в отношении родителей, но не дают расшифровки этому понятию. В результате пробел в законе восполняют суды, исходя из своего жизненного опыта, что точно не способствует равенству прав на защиту на территории всей страны.
Практика относит к жестокому обращению применение насилия, нанесение побоев.
Более того, ни один закон не учитывает по-настоящему то, что семья имеет преимущественное право на воспитание ребенка. Именно в методах домашнего воспитания следует искать первую проблему — аморальность приемов воспитания. Воспитание применение аморальных приемов не прощает — результаты сказываются в будущем. Однако современные веяния психологии таковы, что они призывают к подчеркнутой реалистичности воспитания, прикрываясь необходимостью успешной социализации ребенка. Социализация, конечно, важна, но методы воспитания все же не должны ставить жизнь и здоровье ребенка в опасность. Тем более что ребенка воспитывают не только ради него самого и родителей, но и в интересах неопределенного круга лиц, с которым он будет контактировать в будущем. В конце концов никто не отменял идею социального прогресса, который явно не достижим, если через систему воспитания будут воспроизводиться «последние черты подлейшего житья». Таким образом, государственный интерес налицо, а применение аморальных приемов воспитания как состав до сих пор не получило санкции. По логике Европейского комитета получается, что можно обманывать ребенка, поручать заведомо невыполнимые задания с целью наказания за невыполнение или просто не похвалить, наказывать без вины, придираться по мелочам, применять наказание, несоразмерное «домашнему проступку», заставлять делать физические упражнения с риском для здоровья, наказывать в присутствии других, вмешиваться в отношения с другими, разглашать тайны ребенка. Список можно перечислять без конца. Даже если рассмотреть перечисленные методы как состав унижения достоинства или злоупотребление правами, то санкции все равно нет прежде всего потому, что их невозможно доказать в случае сговора родителей. Но это не отменяет обязанности защищать права ребенка иными доступными способами от подобного поведения, вызывающего детский и подростковый нонконформизм или глубокую социальную апатию: «Зачем что-то делать, если все равно придерутся и ничего не получишь?!».
Вторая проблема связана с кадровым подбором в органы опеки и попечительства. Конвенция о правах ребенка обязывает государство обеспечить компетентные органы подготовленными кадрами, способными работать с детьми и защищать их интересы. В силу гражданского процессуального законодательства суд не может выйти за пределы требований органов: он только удовлетворяет их или отказывает в их удовлетворении. Поэтому неправильный выбор меры ограничения с самого начала может затянуть процесс по защите прав ребенка, сделав его не просто неэффективным, а вредоносным. У стороны в гражданском споре есть месяц на подачу апелляционной жалобы, а рассмотрение целиком занимает не менее двух месяцев. Нахождение ребенка вне дома, конечно, может спасти жизнь, но в специализированном учреждении не администрация создает «неписаные правила общежития». Исполнение решения суда происходит в обычном порядке в силу ст. 210, 211 ГПК РФ, а обращение к немедленному исполнению — лишь право суда (ч. 1 ст. 212 ГПК РФ). Если суд придет к выводу, что в случае отмены решения ребенка не отдадут, в немедленном исполнении будет отказано. Итак, пропорциональность заявленных мер зависит от должностных лиц органов опеки и попечительства, от его компетентности и добросовестности. Значит, от них же и зависит участь ребенка. Собственно, СМИ и указывают на кадровую проблему, не называя ее прямо: качество ювенальной юстиции оказалось в руках компетентных или некомпетентных должностных лиц.
Третья проблема также не новая. Когда орган опеки и попечительства или иное уполномоченное лицо заявляет о лишении родительских прав либо их ограничении, он представляет доказательства обоснованности применения именно заявленной меры, а суд оценивает доказательства по внутреннему убеждению, основанному на полном, всестороннем и объективном исследовании доказательств, — такова гарантия ч. 1 ст. 67 ГПК РФ. В решении суд должен также мотивировать отвод одних доказательств в пользу других. Суду тем самым даны дискреционные полномочия, которыми он распоряжается, исходя из принципов доброй совести и защиты прав ребенка, или из других принципов, которые в решении не отражает. Суд апелляционной инстанции переоценку не производит, если не обнаруживает процессуальных нарушений при их исследовании судом первой инстанции.
Поэтому в конечном итоге мы приходим к обсуждаемым вечным проблемам: кадровой — в органах опеки и попечительства, избыточной дискреционности — в судах, финансовой — при применении нерепрессивных мер защиты.
УЧАТ В ШКОЛЕ
Общеобразовательная школа является не меньшим источником стресса для ребенка, чем семья, а иногда большим и единственным. Ребенок общается с преподавателями и сверстниками, его самооценка формируется сквозь призму их мнения о нем. Это законы коллективной жизни. Но ограждает ли ювенальная юстиция ребенка от агрессии в школе?
Педагогический работник в силу наличия у него специальных знаний по возрастной психологии легко может использовать их как во благо, так и во вред ребенку. Он может натравить сверстников, выставить ученика в неприглядном свете перед родителями и сверстниками или сверстницами или, наоборот, создать благоприятную атмосферу, сгладить конфликты. Все это естественным образом отразится на успеваемости и общем психоэмоциональном состоянии: от суицидальных попыток до продвижения в отличники. Формально запрет на вредительство закреплен в ч. 8 ст. 81 ТК РФ, предусматривающей право работодателя — образовательного учреждения — расторгнуть трудовой договор за совершение работником, осуществляющим воспитательные функции, аморального проступка, несовместимого с продолжением данной работы.
Еще одной гарантией является санкция, предусмотренная ч. 2 ст. 336 ТК РФ, за применение, в том числе однократное, методов воспитания, связанных с физическим и (или) психическим насилием над личностью обучающегося, воспитанника. Данная статья является более конкретной в части формулировки основания увольнения.
Например, изуверский случай описан в апелляционном Определении Камчатского краевого суда от 17.05.2012 по делу N 33-654/2012. Суды признали аморальным методом актом насилия применение наказания за плохое поведение в виде нанесения клея на губы ребенка и отказали истице в удовлетворении требований.
В апелляционном Определении Верховного суда Республики Башкортостан от 03.05.2012 по делу N 33-4949/2012 установлен факт рукоприкладства учителя в отношении ученика. Особенно интересно апелляционное Определение Иркутского областного суда от 25.04.2012 по делу N 33-3374/12, в котором суд подтвердил правильность увольнения педагога за то, что он применял непедагогическое воздействие, методы психического насилия над личностью обучающихся в форме оскорбления и унижения достоинства обучающихся, постоянной негативной характеристики и необоснованной критики обучающегося, давления на обучающихся, настраивания ученического коллектива против ребенка.
Во всех случаях проводилась служебная проверка, заключавшаяся в опросе свидетелей, других учеников, проведении диагностических мероприятий, выявивших психоэмоциональное состояние ученика. Иными словами, защита прав ребенка в школе сводится опять же к грамотному сбору и оценке доказательств, с одной стороны, и заинтересованности в такой защите со стороны администрации школы — с другой. Главное — избежать перегибов, превращающих защиту прав ребенка в репрессии неугодных учителей посредством сбора лжедоказательств. В приведенных выше примерах доказательствами были служебные записки, объяснения очевидцев, показания родителей и детей. Данные доказательства были восприняты судами как неопровержимые, были собраны коллективными усилиями и не противоречили друг другу. Так что при желании педагога можно уволить достаточно просто, как ради защиты учеников, так и ради расправы, что снижает легитимность таких мер.
Резюмируя изложенное, отметим, что так называемая ювенальная юстиция уже существует и ее опасаться не стоит. Стоит опасаться вечных пороков — от некомпетентности до злоупотребления должностными лицами и судами своими полномочиями в определении пропорциональности применяемых мер и исследовании представленных доказательств. Но такие правонарушения распространены не только в сфере защиты прав детей, поэтому и трудности ювенальной юстиции — лишь частный случай общих проблем.
