ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНОЙ УСТУПКИ ДЕНЕЖНОГО ТРЕБОВАНИЯ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ РОССИИ
С. В. САРБАШ
Сарбаш Сергей Васильевич — доктор юридических наук, судья Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.
До принятия части второй Гражданского кодекса Российской Федерации отечественная догма права не содержала позитивных установлений, подтверждающих возможность уступки права требования с целью обеспечения исполнения обязательств. Общие нормы перехода прав кредитора к другому лицу (ст. 382 — 390 ГК РФ) не исключали уступку для целей обеспечения, но также прямо и не предусматривали возможность передачи прав кредитором именно с этой целью <1>. Анализ гражданского законодательства приводил некоторых исследователей к выводу о возможности использования обеспечительной уступки прав, которая может принимать форму «залоговой уступки» или фидуциарной («полной») уступки <2>. ——————————— <1> Примечательно, что в качестве оснований уступки назывались договоры дарения или возмездного отчуждения, но не обеспечения. См., напр., Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). 3-е изд., испр., доп. и перераб. / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 2005. С. 874 (автор коммент. — М. Г. Масевич). <2> Новоселова Л. А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003. С. 325 — 329.
Правовое регулирование отношений по договору финансирования под уступку денежного требования (гл. 43 ГК РФ) исключает всякие сомнения в допустимости обеспечительной уступки по российскому законодательству. Согласно абз. 2 п. 1 ст. 824 ГК РФ денежное требование к должнику может быть уступлено клиентом финансовому агенту также в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом. Судя по арбитражной практике, которая может выступать определенным индикатором востребованности в обороте той или иной правовой конструкции, обеспечительная уступка денежного требования не получила пока широкого распространения <1>. Причины этого положения дел могут быть самыми различными: экономическое доминирование других видов финансирования; лаконичность позитивного права; недавнее негативное отношение арбитражной практики к уступке права вообще; неясность с вопросом лицензирования факторинговой деятельности; невысокая степень добросовестности должников при исполнении обязательств (что делает уступку прав менее привлекательной); неразвитость финансового рынка факторинга и секьюритизации и др. ——————————— <1> Однако предложения банков по «обеспечительному факторингу» представлены на рынке. См., напр.: http://www. rbr. ru/ru/corpclient/factoring/ (29.02.2008).
Все большая интеграция экономики России в европейское и мировое пространство, необходимость построения адекватного национального правового поля не может не поставить те же вопросы, связанные с уступкой вообще и обеспечительной уступкой в частности, которые разрешаются в правопорядках других стран и на международном уровне <1>. В числе вариантов модернизации законодательства об обеспечении обязательств, рассматриваемых государственными органами, называется развитие института обеспечительной уступки прав требования <2>. Рискнем предположить, что дальнейшее развитие экономики России может коренным образом изменить нынешнее status quo с обеспечительной уступкой права, что требует опоры на соответствующую систему научно обоснованных положений гражданского права для разрешения ряда фундаментальных вопросов обеспечительной уступки обязательственного притязания, а также практических аспектов ее применения. ——————————— <1> О проблематике уступки на международном уровне см., напр.: Патрикеев Е. А. Международно-правовое регулирование уступки права требования // Правоведение. 2006. N 2. С. 142 — 156. <2> Селивановский А. Обеспечение исполнения обязательств на финансовых рынках // Хозяйство и право. 2006. N 3. С. 40.
Как известно, обеспечительная уступка рассматривается в качестве альтернативы залогу прав, т. е. своего рода конкурирующего с залогом способа обеспечения исполнения обязательств <1>. При этом обеспечительная уступка считается примером более современной техники обеспечения, вытесняющей залог прав. В этом смысле примечательно высказывание профессора Е. А. Суханова, сделанное в связи с полемикой по вопросу концепции «право на право» и применительно к залогу: «Как показывает германский опыт, в современном имущественном обороте залог движимых вещей в качестве «обеспечительного права» давно уступил место гораздо более часто используемым договорам отчуждения (продажи) вещи с оговоркой о сохранении права собственности на нее (§ 434 BGB) либо «обеспечительному переходу» права собственности на вещь в «опосредованное владение» кредитора (§ 930 BGB), с оставлением вещи у должника. При этом конструкция залогового «права на право» здесь постепенно утрачивает свою практическую значимость. Понятно, что речь идет о высокоразвитом имущественном обороте, к стандартам которого мы пока лишь постепенно приближаемся» <2>. ——————————— <1> Между тем в литературе можно обнаружить такой подход, согласно которому залог денежного требования и его обеспечительная уступка практически отождествляются. См.: Гонгало Б. М. Общие положения учения об обеспечении обязательств и способах обеспечения обязательств // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. М., 2001. С. 98 — 99; Новоселова Л. А. Указ. соч. С. 375 — 376. Обоснованную критику отождествления залога права и его обеспечительной уступки приводит М. В. Русаков. См.: Русаков М. В. Залог и обеспечительная уступка денежного требования // Законодательство. 2003. N 6. С. 22 — 28. <2> Суханов Е. А. Вещные права и права на нематериальные объекты // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2007. N 7. С. 30.
Сфера действия
В связи с тем, что нормы об обеспечительной уступке включены законодателем в гл. 43 ГК РФ, а не в гл. 23 ГК РФ, посвященную обеспечению исполнения обязательств, возникает задача определения места обеспечительной уступки в системе способов обеспечения исполнения обязательств, т. е. отыскания ответа на вопрос, является ли данный способ обеспечения общим или специальным. Иными словами, необходимо определить, допустимо ли обеспечение исполнения уступкой любого обязательства или только такого, которое возникает в рамках отношений по договору финансирования под уступку денежного требования. Теоретически обеспечительная уступка пригодна для обеспечения исполнения любого обязательства, поскольку интерес кредитора при неисполнении обязательства должником может быть удовлетворен реализацией уступленных ему с целью обеспечения прав и получением удовлетворения своего притязания за счет сумм, полученных от дебиторов должника. Если последнее верно, то определение места обеспечительной уступки в системе других способов обеспечения исполнения обязательств лежит, скорее, в плоскости правовой политики, а именно определения цели, которую преследовал законодатель при установлении норм, регулирующих обеспечительную уступку денежного требования. Изучение данных о законодательных мотивах в этой части регулирования не дает искомого результата. Не удается обнаружить и мнение основных разработчиков ГК РФ по данному вопросу <1>. ——————————— <1> См.: Комментарий части второй Гражданского кодекса Российской Федерации. М., 1996. С. 217 — 223 (автор Комментария — Е. А. Суханов); Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О. М. Козырь, А. Л. Маковского, С. А. Хохлова. М., 1996. С. 434 — 450 (автор Комментария — А. С. Комаров).
Известно, что ГК РФ принимался по частям. Можно было бы предположить, что законодатель, видя необходимость в установлении обеспечительной уступки, в силу высокой цели стабильности норм ГК РФ, не посчитал целесообразным изменение первой его части вскоре после ее принятия. Поэтому он не стал дополнять гл. 23 новым способом обеспечения, поместив его в наиболее подходящем виде договоров во второй части, в надежде, что правоприменитель распространит его действие и на другие отношения <1>. При таком историческом методе истолкования закона следует прийти к выводу, что обеспечительная уступка денежного требования является универсальным способом обеспечения и может применяться для обеспечения исполнения любых видов обязательств, а не только обязательства из договора финансирования под уступку денежного требования. В современной цивилистической литературе применение цессии для обеспечения исполнения обязательств за рамками отношений по финансированию под уступку денежного требования, со ссылкой на открытость перечня способов обеспечения исполнения обязательств, поддерживается, в частности, В. В. Почуйкиным <2> и Е. Е. Шевченко, последний из которых, правда, ставит отмеченное допущение под вопрос соотношения обеспечительной уступки и залога прав <3>. ——————————— <1> Такой прием, видимо, использован при установлении правил о зачислении исполнения в счет нескольких долгов (ст. 522 ГК РФ), которые в системе норм ГК РФ с очевидностью принадлежат общим положениям об исполнении обязательств, а не нормам о договоре поставки. Подробнее см.: Сарбаш С. В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 443 — 461. <2> Почуйкин В. В. Уступка права требования: Основные проблемы применения в современном гражданском праве России. М., 2005. С. 127 — 128. <3> Шевченко Е. Е. Договор финансирования под уступку денежного требования в системе гражданского права Российской Федерации. М., 2005. С. 284.
Однако данный подход можно подвергнуть критике с использованием системного и телеологического методов толкования закона. Обеспечительную уступку денежного требования следует отнести к таким способам обеспечения, которые именуют фидуциарными. Последние характеризуются тем, что кредитор получает от должника более того, что ему необходимо для целей обеспечения. В отношениях сторон возникает элемент доверительности со стороны должника, поскольку он зависит от добросовестного поведения кредитора, имеющего возможность злоупотребить своим положением, обратив к своей выгоде полученное от должника для целей обеспечения вопреки данным целям. В самом деле, если исходить из того, что кредитор получает право требования к дебиторам должника при самом заключении договора с ним (об это подробнее ниже), то у него появляется возможность распорядиться полученным требованием по своему усмотрению и в ущерб интересам должника. Если признать за обеспечительной уступкой универсальный характер, ее использование открывается для любых субъектов гражданского оборота, что увеличивает риски должников ввиду сказанного выше. Если же, напротив, ограничить применение обеспечительной уступки определенным видом отношений — финансированием под уступку денежного требования, то элемент доверительности в отношениях будет подкреплен требованиями о специальном субъектном составе на стороне кредитора (ст. 825 ГК РФ), спецификой отношений, которая служит предотвращению злоупотреблений или в значительной степени нивелирует их вредоносные последствия. Это позволяет снизить риски должников за счет особого статуса и правового режима, распространяющегося на финансовые институты (лицензирование, пруденциальный надзор банковского и иных финансовых регуляторов, репутационное сдерживание, финансовое обеспечение ответственности и др.). Полагаем, что именно последний подход отвечает целям, которые преследовал законодатель. Следовательно, необходимо прийти к заключению, что обеспечительная уступка денежного требования может быть использована только в рамках отношений по договору финансирования под уступку денежного требования <1>. Однако вместе с тем следует отметить, что такое правовое регулирование нуждается в корректировке. Договор финансирования под уступку денежного требования не может удовлетворить всех практических потребностей оборота, при которых появляется целесообразность применения уступки денежного требования с целью обеспечения исполнения обязательств. Поэтому следует расширить сферу ее возможного применения, используя ограничения не по виду договорного отношения, а по субъектному составу на стороне кредитора. В любом случае вопрос расширения или сужения сферы применения обеспечительной уступки права лежит скорее в плоскости политики права, нежели в технической области юриспруденции. Чем выше чувство права и уровень добросовестности в обществе, тем более широкие рамки могут быть поставлены для данного способа обеспечения. ——————————— <1> Аналогичного взгляда, видимо, придерживается Б. М. Гонгало, хотя и считая обеспечительную уступку особой разновидностью залога. См.: Гонгало Б. М. Указ. соч. С. 98 — 99.
Договор обеспечительной уступки
Соглашение об уступке денежного требования с целью обеспечения следует отграничивать от самого заемного обязательства, независимо от того, каким образом оформляются отношения сторон: единым документом или иным образом. При обеспечительной уступке между финансовым агентом и клиентом всегда в наличии два правоотношения: основное — заемное и дополнительное — обеспечительное. На это обстоятельство справедливо указывает Л. А. Новоселова, критикуя рассмотрение договора финансирования под уступку денежного требования как способа обеспечения исполнения другого обязательства. Она отмечает, что обеспечительный характер в данном случае имеет условие в договоре финансирования о праве финансового агента воспользоваться ценностью переданного ему (или подлежащего передаче) права требования для погашения обязательства заемщика (клиента) <1>. Необходимо добавить, что речь здесь надо вести не просто об условии в договоре финансирования под уступку денежного требования (хотя технически это действительно может быть так). Это самое условие есть договор между клиентом и финансовым агентом, который влечет возникновение особого обеспечительного правоотношения между ними. На практике отдельные банки заключают два договора: договор «кредитной линии» и договор «обеспечительного факторинга» <2>. Подобная практика подвергается критике: в целях обеспечения исполнения обязательства не заключается договор финансирования под уступку денежного требования, а совершается сделка уступки требования, то есть передача права. Заключение договора, предусмотренного ст. 824 — 833 ГК, предполагает не только уступку требования (прямую или обеспечительную), но и финансирование <3>. Действительно, когда наряду с договором финансирования под уступку денежного требования заключается также и договор кредитования, происходит искусственная мультипликация отношений, ибо финансовый агент обязан предоставлять кредит по кредитному договору и финансирование по договору финансирования под уступку денежного требования. Такая модель может иметь место лишь в том случае, если договор уступки имеет обеспечительный характер и его предметом является лишь передача требования заемщика кредитору (финансовому агенту), т. е. уступка без финансирования. Последнее осуществляется по другому договору — договору кредитования. Хотя в литературе представлена критика данной модели, едва ли она может быть признана обоснованной. М. В. Русаков приходит к выводу о том, что уступка обеспечивает исполнение обязательства клиента, возникающего из договора финансирования под уступку денежного требования, а не какого-либо иного договора (например, договора займа), на том лишь основании, что в гл. 43 ГК РФ нет «ни слова о существовании другого договора между клиентом и финансовым агентом, исполнение обязательств по которому обеспечивается уступкой денежного требования» <4>. Такой подход приводит к ошибке в толковании: если стороны заключили договор кредитования (займа), назвав его именно так, а в обеспечение исполнения обязательств по нему заключили договор уступки, перед нами и есть договор финансирования под уступку денежного требования, ибо содержание прав и обязанностей сторон тождественно содержанию прав и обязанностей сторон договора финансирования под уступку денежного требования. Квалификация договорного отношения сторон должна производиться не по числу договоров, не по их названию, а по совокупности прав и обязанностей сторон, т. е. по предмету договора. ——————————— <1> Новоселова Л. А. Указ. соч. С. 375. <2> См., напр.: http://www. rbr. ru/ru/corpclient/factoring (29.02.2008). <3> Шевченко Е. Е. Указ. соч. С. 234 — 235. <4> Русаков М. В. Договор финансирования под уступку денежного требования // Законодательство. 2003. N 12. С. 27.
Е. А. Суханов указывает, что уступка требования, совершаемая в обеспечение исполнения кредитного обязательства клиента перед фактором, всегда совершается во исполнение консенсуального договора, а обязательство по ее совершению носит дополнительный (акцессорный) характер <1>. Акцессорность соглашения об обеспечительной уступке отмечается также Л. А. Новоселовой <2>, В. А. Беловым <3>. ——————————— <1> Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. II. Полутом 2 / Отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 235. <2> Новоселова Л. А. Указ. соч. С. 375. <3> Белов В. А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. С. 168.
Е. А. Павлодский рассматривает обеспечительную уступку денежного требования как способ обеспечения исполнения какого-либо обязательства клиента перед финансовым агентом. При этом он полагает, что такая уступка является односторонним договором, так как не предполагается встречное финансирование <1>. Действительно, как и любое другое обеспечение, обеспечительная уступка предполагает получение кредитором в основном обязательстве соответствующей гарантии без встречного возмездного предоставления за обеспечение. Последнее объясняется функциональной ролью обеспечения. ——————————— <1> Гражданское право России: Курс лекций. Ч. 2: Обязательственное право / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 1997. С. 424 — 425; Павлодский Е. А. Договоры организаций и граждан с банками. М., 2000. С. 21.
В. В. Витрянский абсолютно точно отмечает сложный характер договора финансирования под уступку денежного требования, который обнимает по существу два отдельных вида договора: 1) договор финансирования под уступку денежного требования, осуществляемую в качестве встречного предоставления со стороны клиента, и 2) договор финансирования под уступку денежного требования, совершаемую в качестве обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом <1>. ——————————— <1> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Кн. 5. В 2 т. Т. 1: Договоры о займе, банковском кредите и факторинге. Договоры, направленные на создание коллективных образований. М., 2006. С. 548. См. также: Новоселова Л. А. Указ. соч. С. 348 — 350.
Видовое разграничение договоров финансирования под уступку денежного требования на основе преследуемой сторонами цели ставит вопрос об их разграничении на практике. Последнее значительно облегчается, если само содержание договора указывает на цель его заключения. Поэтому желательно, чтобы договор содержал указание на уступку денежного требования с целью обеспечения, что будет исключать возникновение спора о виде договора. Однако одно лишь отсутствие указания на цель заключения договора не исключает, по нашему мнению, его квалификацию для целей определения видовой принадлежности. Последнее возможно посредством анализа всех условий договора. Так, например, по мнению В. В. Витрянского, договор обеспечительной уступки должен содержать условия о сроках и порядке предоставления финансовым агентом отчета о получении платежа от должника по уступленному денежному требованию <1>. Поскольку п. 2 ст. 831 ГК РФ связывает наличие обязанности по предоставлению указанного отчета именно с обеспечительным видом договора уступки требования, условия о порядке и сроке его предоставления могут свидетельствовать об отнесении такого договора именно к обеспечительному виду. ——————————— <1> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 572.
Лаконичность нормативного регулирования содержания договора обеспечительной уступки, отсутствие необходимого диспозитивного регулирования прав и обязанностей сторон объективно требует от сторон договорного определения различных прав и обязанностей. В силу этого представляется целесообразным предусмотреть в таком договоре содержание обеспечительного механизма: объем обеспечиваемого уступкой обязательства, порядок и сроки уведомления должника об уступке, равно как и лиц, предоставивших обеспечение по уступаемому требованию, состав и порядок передачи необходимых документов, порядок возврата (перехода) требования от финансового агента клиенту на случай собственного исполнения последним обязательства, порядок действий сторон при необходимости изменить договор между клиентом и его дебитором. Отдельного договорного разрешения требует согласование различия в сроках исполнения по обязательству клиента и обязательству его должника, право требования к которому уступлено финансовому агенту, в том числе в отношении случая получения финансовым агентом денежных сумм от должника ранее срока исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом. Важным обстоятельством для интересов клиента также является определение последствий неэффективности реализации и защиты финансовым агентом своих прав при ненадлежащем исполнении обязательства должником. В юридической литературе также поднимается вопрос о возможности обусловить вступление в силу договора моментом уступки денежного требования. М. В. Русаков по этому поводу указывает: стороны не вправе установить, что договор факторинга вступает в силу после совершения обеспечительной уступки. Обосновывается этот вывод следующим: «До возникновения обеспечиваемых обязательств и до уступки требования кредитором по денежному требованию является клиент; после предоставления финансирования обязательства клиента по возврату полученного уже существуют, так как договор финансирования под уступку денежного требования уже признается заключенным. Значит, уступка в целях обеспечения не может быть тем юридическим фактом, с наступлением которого договор финансирования под уступку денежного требования будет признаваться заключенным» <1>. Как видно, автор исходит из того, что уступка требования осуществляется непременно после предоставления финансирования клиенту, и поэтому приходит к ошибочному выводу о невозможности обусловить вступление в силу договора финансирования под уступку требования совершением последней. Между тем нет никаких препятствий выстроить отношения сторон иным образом: сначала по договору финансирования под уступку денежного требования осуществляется уступка и лишь затем предоставляется финансирование. Каких-либо нормативных оснований для ущемления договорной свободы сторон в этом случае мы не видим. ——————————— <1> Русаков М. В. Договор финансирования под уступку денежного требования. С. 28.
Обеспечиваемое обязательство
В статье 824 ГК РФ указывается, что уступка обеспечивает исполнение обязательства клиента перед финансовым агентом. Каково это обязательство, не уточняется. Судя по направленности данного вида договора, речь идет об одной из форм финансирования. В принципе они могут быть самыми различными. В качестве базовой модели можно принять заемные отношения. Предполагается, что финансовый агент кредитует клиента, предоставляя ему соответствующую сумму денежных средств. Клиент принимает на себя обязанность возвратить сумму займа с вознаграждением агенту в виде процента за пользование займом сообразно условиям обязательства. Исполнение именно этого обязательства клиента и обеспечивается уступкой денежного требования клиента к своим дебиторам. Между тем в современной юридической науке представлены различные варианты понимания отношений сторон. А. П. Юденков считает, что особенность данного способа обеспечения заключается в том, что предъявление денежного требования, являющегося предметом уступки, к исполнению не связано с неисполнением или ненадлежащим исполнением контрагентом (клиентом) основного обязательства, что характерно для реализации других установленных законом способов обеспечения исполнения обязательств. В данном случае предполагается, что финансовый агент вначале производит взыскание по уступленному ему денежному требованию. Однако он не исключает использования сторонами и традиционной схемы отношений <1>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Т. 2. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2006 (издание третье, переработанное и дополненное). —————————————————————— <1> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. проф. Т. Е. Абовой и А. Ю. Кабалкина. М., 2002. С. 524.
Финансирование путем предоставления денежных средств в долг, осуществляемое под обеспечение уступкой денежного требования, влечет возникновение одновременно двух обязательственных отношений — основного и обеспечительного. Содержанием первого является возврат клиентом денежных средств, предоставленных ему финансовым агентом; содержание второго хотя и составляет оплата должником денежного требования в счет погашения долга клиента перед финансовым агентом, но превалирующей является его обеспечительная функция по отношению к основному обязательству <1>. Л. А. Новоселова отмечает, что денежные средства передаются клиенту финансовым агентом на условиях их возврата, а права требования уступаются для целей обеспечения исполнения клиентом обязательства по возврату этих сумм <2>. В. А. Белов также считает, что финансирование осуществляется на возвратной основе <3>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Т. 2. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2006 (издание третье, переработанное и дополненное). —————————————————————— <1> Там же. С. 523. <2> Новоселова Л. А. Указ. соч. С. 373. <3> Белов В. А. Указ. соч. С. 167 (в сноске N 2), 171.
Е. Е. Шевченко указывает следующее: «При действующей редакции ГК РФ от кредитного договора можно отличить лишь одну разновидность договора финансирования под уступку денежного требования, а именно договор, предусматривающий передачу денежных средств без условия об их возврате. Договор финансирования, при котором передача денежных средств производится на возвратной основе, а уступка совершается в целях обеспечения обязательства по возврату этих средств, практически невозможно отличить от кредитного договора, устанавливающего обязанность должника по уступке требования в аналогичных целях» <1>. Далее он же отмечает, что у клиента по общему правилу нет обязанности по возврату денежных средств, и только в случае уступки требования в целях обеспечения у клиента имеется обязательство по возврату полученного финансирования <2>. ——————————— <1> Шевченко Е. Е. Указ. соч. С. 77 — 78. <2> Там же. С. 283 — 284.
В. В. Витрянский полагает, что в тех случаях, когда по договору финансирования под уступку денежного требования соответствующее денежное требование уступается клиентом финансовому агенту в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом, на стороне клиента нет обязательства по возврату полученных денежных средств, клиент несет ответственность перед финансовым агентом лишь за остаток долга, который не был получен финансовым агентом путем предъявления уступленного ему денежного требования непосредственно должнику — контрагенту клиента по договору о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг. Далее он указывает, что финансовый агент не вправе потребовать от клиента возврата денежных средств, а должен предъявить уступленное ему денежное требование к должнику <1>. ——————————— <1> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 559, 577.
Этот последний подход, однако, не позволяет объяснить, какое же тогда обязательство клиента обеспечивается уступкой. Здесь надо задаться вопросом, какие вообще обязательства могут быть у клиента перед финансовым агентом. Наверное, в принципе можно говорить о двух обязательствах: передать денежное требование и обязательстве, связанном с полученным финансированием. Из текста закона следует, что уступка денежного требования обеспечивает обязательство клиента перед финансовым агентом. Следовательно, уступка денежного требования не может обеспечивать обязательство по его уступке. Остается только обязательство, связанное с получением финансирования. Получение финансирования предполагает возникновение корреспондирующей обязанности по вознаграждению финансиста. Таковой может быть уплата процентов (технически они могут заключаться в дисконте против суммы денежного требования). Однако и сумма финансирования должна быть тем или иным образом возвращена, иначе финансист окажется в убытке. Таким образом, мы приходим к выводу, что клиент не может не иметь обязанности по возврату полученного и вознаграждению финансового агента. Другое дело, что финансовый агент, являясь новым кредитором дебитора клиента, по существу может инкассировать причитающееся от дебитора клиента и из полученных средств удержать причитающееся ему: как вознаграждение, так и капитальную сумму. В результате внешне и возникает такая картина, согласно которой клиент ответствует лишь за недостаток полученных финансовым агентом сумм. Последнее, однако, не свидетельствует об отсутствии у него обязательства перед финансовым агентом. Данное положение вещей немедленно обнаруживается в том случае, если по каким-либо причинам, несмотря на полученное финансирование, денежное требование клиента к должнику окажется не уступленным или не способным к реализации: клиент обязан возвратить сумму финансирования и уплатить вознаграждение финансовому агенту, ибо обратное приводило бы к экономически необоснованному обогащению клиента. В отношениях между клиентом и финансовым агентом правомочие на получение денежных средств от дебитора клиента подтверждается обязанностью финансового агента представить отчет клиенту. В установлении этой обязанности не было бы необхо димости, если бы финансовый агент в личных отношениях с клиентом не имел бы права на инкассацию требования. В отношениях с должником правомочие на получение соответствующих сумм легитимируется уступкой.
Денежное требование
С теоретической точки зрения для целей обеспечения пригодно не обязательно денежное требование, но и притязание на какое-либо иное предоставление. Однако ясно, что некоторые обязательственные требования в обычных условиях совершенно непригодны для целей обеспечения, например обязательство парикмахера сделать клиенту стрижку. Другие притязания, хотя и могут выступать обеспечением теоретически, едва ли могут быть широко востребованы практически, например обязательство подрядчика по созданию уникальной вещи. Поэтому российское законодательство и ограничивает круг требований, которые могут быть использованы для целей обеспечения денежными требованиями. Характер денежного притязания законом не раскрывается. Понятно, что прежде всего речь идет о долге в оплату товаров, работ и услуг клиента, а также причитающегося последнему в обмен на иные объекты гражданского права. Однако в силу общего правила (ст. 384 ГК РФ) вместе с основным требованием к финансовому агенту переходят и связанные с ним притязания, в том числе право на неуплаченные проценты. При уступке права с целью обеспечения важным обстоятельством выступает момент наступления срока исполнения обязательства по уступленному требованию. По самой логике отношения этот срок не должен наступать ранее срока исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом, в противном случае обеспечительная функция по наступлению срока требования будет прекращаться. М. В. Русаков полагает, что срок возврата финансирования равняется сроку исполнения денежного требования <1>. Действительно, такое положение вещей логично, однако нельзя исключать и того обстоятельства, что срок исполнения по уступленному требованию может измениться в ту или иную сторону, последствия чего желательно урегулировать договором. Также нельзя исключать и такое соглашение сторон, при котором предполагается возврат суммы финансирования и причитающегося вознаграждения самим клиентом с обратной уступкой требования. Эта модель предполагает наступление срока исполнения по уступленному денежному требованию позднее срока возврата финансирования. ——————————— <1> Русаков М. В. Договор финансирования под уступку денежного требования. С. 28.
Л. Г. Ефимова отмечает, что по российскому законодательству в рамках договора финансирования под уступку денежного требования может быть передано только право требования, носящее денежный характер и вытекающее из основного договора, который связан с предпринимательской деятельностью клиента <1>. ——————————— <1> Ефимова Л. Г. Банковские сделки: Комментарий законодательства и арбитражной практики. М., 2000. С. 250 — 251.
В. В. Витрянский на основе буквального анализа текста п. 1 ст. 824 ГК РФ, в котором говорится о денежном требовании, вытекающем из предоставления клиентом третьему лицу товаров, выполнения работ или оказания услуг, приходит к выводу об исключении из круга денежных требований, способных к уступке в рамках исследуемого договора, таких требований, которые вытекают из иных договоров <1>. Однако можно представить и иное толкование данной нормы. По нашему мнению, за неимением подобающего термина встречающаяся в ГК РФ известная триада — товары, работы, услуги — в связи с договорными обязательствами по поводу них нередко призвана охватить все виды договоров, т. е. по существу речь идет об обозначении таким образом гражданского оборота, опосредуемого договорами. Иными словами, выражение законодателя «договоры о передаче товаров, выполнении работ, оказании услуг» тождественно выражению «все возможные договоры». ——————————— <1> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 578.
Кроме того, ограничение круга договоров, денежное требование из которых может быть уступлено как для целей финансирования, так и для целей обеспечения, может негативно сказаться на потребностях гражданского оборота. Так, например, денежное требование арендодателя по уплате арендной платы вполне может служить как тем, так и иным целям, однако договор аренды, строго говоря, не может быть отнесен ни к передаче товара в смысле его отчуждения, ни к оказанию услуг или выполнению работ <1>. Кроме того, такое ограничение угрожает соответствующим непоименованным договорам, стороны которых не смогут воспользоваться рассматриваемым видом финансирования и его обеспечения. ——————————— <1> См.: Шевченко Е. Е. Указ. соч. С. 168 — 170.
Момент перехода права к кредитору
Небольшие фрагментарные упоминания об обеспечительной уступке, несмотря на свою лапидарность, более или менее единообразно содержат утверждение о том, что право переходит к кредитору лишь при неисполнении клиентом обязательства перед финансовым агентом <1>. Так, например, Е. А. Павлодский указывает, что при уступке с целью обеспечения в договоре указывается, что соответствующее денежное требование переходит к финансовому агенту лишь в случае неисполнения обязательства, обеспеченного данным требованием <2>. Д. А. Торкин рассматривая обеспечительную уступку права требования, считает, что требование уступается под отлагательным условием, и это должно специально оговариваться в договоре <3>. Конечно, договор может содержать подобные условия, хотя это маловероятно практически, поскольку «хозяином» сделки, опосредующей финансирование, на стадии ее заключения обычно является кредитор (финансовый агент), в том смысле, что условия кредитования обычно определяются именно им, а поэтому едва ли он предпочтет столь невыгодное для себя условие. Неприемлемость этого положения в глазах финансового агента, по нашему мнению, очевидна, поскольку осуществив кредитование и не получив обеспечения в виде перешедшего к нему права, он в действительности вовсе не имеет никакого обеспечения и несет все риски, связанные с судьбой денежного требования. Справедливости ради надо, однако, заметить, что немногочисленные случаи судебных споров, связанных с обеспечительной уступкой денежного требования, свидетельствуют о том, что договоры финансирования под уступку денежного требования действительно содержат условие, согласно которому требование переходит к финансовому агенту в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения клиентом кредитного обязательства <4>. ——————————— <1> См., напр.: Комментарий части второй Гражданского кодекса Российской Федерации. М., 1996. С. 219; Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О. М. Козырь, А. Л. Маковского, С. А. Хохлова. С. 446; Гражданское право: Учебник. Ч. 2 / Под общ. ред. А. Г. Калпина. М., 1999. С. 296 (автор — Н. Н. Агафонова); Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. II. Полутом 2 / Отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. С. 233, 236 (автор — Е. А. Суханов); Липовецкая Т. Л. Некоторые вопросы регулирования договора финансирования под уступку денежного требования // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. С. С. Алексеева. М., 2000. С. 273; Гонгало Б. М. Указ. соч. С. 98; Камфер Ю. А. Договор факторинга или финансирование под уступку денежного требования // http://www. akdi. ru/pravo/izb/7.htm (29.02.2008). —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) (под ред. О. Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации — КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2006 (издание пятое, исправленное и дополненное с использованием судебно-арбитражной практики). —————————————————————— <2> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). 3-е изд., испр. и доп., с использ. судебно-арбитражной практики / Рук. авт. кол. и отв. ред. О. Н. Садиков. М., 1998. С. 386; Павлодский Е. А. Договоры организаций и граждан с банками. М., 2000. С. 21. <3> Торкин Д. А. Непоименованные способы обеспечения обязательств: Автореф. дис. … к. ю.н. Тюмень, 2005. С. 21. <4> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 15 мая 2002 г. N Ф09-888/02-ГК.
Российская догма гражданского права не дает никаких оснований к тому, чтобы считать моментом перехода денежного требования момент неисполнения обязательства клиента перед финансовым агентом. Ни ст. 824 ГК РФ, ни положения ст. 382 — 390 ГК РФ не позволяют прийти к такому заключению. Речь здесь нужно вести о другом: денежное требование переходит к финансовому агенту при заключении договора, однако реализация им своих прав в силу обеспечительной цели уступки допускается в отношениях между финансовым агентом и клиентом не ранее наступления срока исполнения соответствующего обязательства. Некоторые исследователи конструируют обеспечительную уступку как сделку под условием, последним выступает неисполнение обязательства клиентом перед финансовым агентом. Обоснованную критику представленных взглядов на уступку как на условную сделку и на переход права лишь в момент нарушения обязательства клиентом приводит М. В. Русаков. Он отмечает, что правонарушение не может составлять условие сделки и что при переходе права автоматически должник оказывается неосведомленным о такой уступке <1>. ——————————— <1> Русаков М. В. Залог и обеспечительная уступка денежного требования. С. 26 — 27.
Таким образом, ввиду обеспечительной цели уступки за общее правило следует признать, что денежное требование переходит к финансовому агенту при самом заключении договора с клиентом, если иное не предусмотрено соглашением между ними. Если предметом обеспечительной уступки является еще не возникшее у клиента требование, оно переходит к финансовому агенту в момент его возникновения, если более поздний срок перехода (передачи) требования не установлен соглашением сторон.
Права и обязанности сторон до наступления срока исполнения обеспеченного уступкой обязательства
Права и обязанности финансового агента. Финансовый агент является «обладателем» уступленного ему клиентом права. Для всех третьих лиц он является новым кредитором дебитора клиента. Дебитор клиента может иметь информацию о том, что право денежного требования к нему уступлено финансовому агенту, но может этого и не знать, если он не был уведомлен об уступке. Финансовый агент может уведомить дебитора клиента о состоявшейся уступке, что уменьшает различные риски, связанные с неведением дебитора клиента в отношении состоявшейся уступки. Поскольку финансовый агент получает денежное требование от клиента с целью обеспечения, предполагается, что он не будет реализовывать полученное право до наступления срока исполнения по основному обязательству клиента перед финансовым агентом <1>. Отступление от этого может повлечь убытки у клиента, которые подлежат возмещению финансовым агентом. Вероятность возникновения таких убытков, однако, невелика, поскольку специальное положение п. 2 ст. 831 ГК РФ не допускает необоснованного обогащения финансового агента за счет клиента. ——————————— <1> Гражданское право: Учебник. В 3 т. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 4-е изд. Т. 1. М., 2008. С. 899 (автор — Ю. В. Байгушева).
С учетом характера взаимоотношений сторон можно говорить о наличии у финансового агента обязанности предпринимать меры к недопущению утраты или иного умаления уступленного ему права. Таким образом, финансовый агент должен принимать меры к защите уступленного права, своевременного и эффективного его осуществления. Эта обязанность совершенно необходима ввиду правила, установленного п. 2 ст. 831 ГК РФ, поскольку в противном случае клиент может быть обязан к уплате не полученного финансовым агентом, тогда как причиной недостатка могут быть действия самого финансового агента, что с очевидностью недопустимо. Получение выгоды от собственной недобросовестности не должно допускаться правопорядком. С момента уведомления дебитора клиента финансовый агент обладает всеми правами кредитора по обязательству. В этом случае прежний кредитор (клиент) не имеет права на получение соответствующих платежей от дебитора, равно как и дебитор не вправе производить исполнение прежнему кредитору (ст. 312, п. 3 ст. 382 ГК РФ). Клиент и дебитор не вправе расторгнуть договор, поскольку судьба договора определяется новым кредитором (финансовым агентом) и прежним должником (дебитором). В этом смысле примечателен пример из арбитражной практики, когда в иске финансовому агенту к дебитору клиента было отказано по мотиву расторжения договора поставки, права на оплату по которому были уступлены финансовому агенту. Договор поставки был расторгнут в день наступления срока платежа, товар был возвращен покупателем прежнему кредитору, при этом соглашение о расторжении договора было заключено прежним кредитором (клиентом) и дебитором <1>. Из текста данного судебного акта не видно, был ли уведомлен дебитор клиента о состоявшейся уступке. Если такое уведомление имело место, то расторжение договора не имеет силы, если, напротив, уведомления не было — расторжение договора влечет соответствующие правовые последствия. Иного мнения придерживается Л. Г. Ефимова, которая, ссылаясь на предпринимательский характер отношений, полагает возможным изменение договора между клиентом и его дебитором, которое является обязательным для финансового агента <2>. Такой подход, по нашему мнению, может обессилить обеспечительную уступку, повысить риски финансового агента и в конечном счете исключить ее из числа эффективных способов обеспечения исполнения обязательств. ——————————— <1> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 23 апреля 2007 г. N Ф09-7420/06-С5 // СПС «КонсультантПлюс». <2> Ефимова Л. Г. Указ. соч. С. 255 — 256.
Если клиент исполняет свое обязательство перед финансовым агентом, самостоятельно уплачивая все причитающееся ему по договору, финансовый агент обязан возвратить уступленное право клиенту <1>. Последнее, разумеется, возможно лишь до получения финансовым агентом соответствующего платежа от дебитора, ибо в этом случае субъективное денежное требование прекращается (п. 1 ст. 408 ГК РФ). ——————————— <1> Гражданское право: Учебник. В 3 т. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. Т. 1. С. 899 (автор — Ю. В. Байгушева).
Права и обязанности клиента. Уступив денежное требование кредитору, клиент более не является его «обладателем». Все его обязанности сводятся к исполнению заемного обязательства: возврат суммы займа и уплата вознаграждения кредитору за пользование денежными средствами. Однако, поскольку уступленное право может зависеть от действий клиента в отношениях со своим дебитором, он обязан предпринять все необходимые действия в отношениях с дебитором, которые необходимы для существования этого права, его надлежащего размера и устранения каких-либо угроз для уступленного права. Клиент, как представляется, обязан воздерживаться от умаления прав финансового агента и в тех случаях, когда дебитор должника не уведомлен о состоявшейся обеспечительной уступке. Он обязан информировать агента о всех обстоятельствах, которые могут препятствовать осуществлению его права или создают иные угрозы для него. Клиент, самостоятельно исполнивший свое обязательство надлежащим образом, имеет право на получение денежного требования обратно и поэтому может требовать от агента совершения действий, направленных к сохранности этого права. Е. Е. Шевченко, который допускает использование обеспечительной уступки не только по договору финансирования под уступку денежного требования, но и по иным договорам, в том числе по кредитному договору, сформулированы положения по обязанностям должника в кредитном договоре, исполнение обязательств по которому обеспечено уступкой требования. Он полагает, что в этом случае цедент (должник) должен нести ответственность не только за недействительность уступаемого права, но и за его неисполнимость. Иной вывод, допускающий освобождение цедента (должника) от ответственности за неисполнимость уступаемого требования, не соответствует экономической сущности обеспечения исполнения обязательства, которая состоит в том, что обеспечивающее обязательство должно характеризоваться меньшей степенью риска неисполнения, чем обеспечиваемое <1>. ——————————— <1> Шевченко Е. Е. Указ. соч. С. 287.
Данное предложение представляется нам излишним. Кредитору в таком обязательстве в принципе нет необходимости в ответственности должника за исполнимость уступленного ему в целях обеспечения требования, поскольку должник (цедент) обязан произвести исполнение по основному обязательству. Если обеспечение не достигает своей цели и не дает удовлетворения кредитору, последний имеет соответствующее требование по основному обязательству, ответственность за исполнимость уступленного права никаких дополнительных гарантий кредитору не представляет. Также является спорным утверждение о том, что обеспечивающее обязательство должно характеризоваться меньшей степенью риска неисполнения, чем обеспечиваемое. В этом легко убедиться, обратившись к институту поручительства, который имеет длительную историю существования в российском праве, несмотря на кажущееся Е. Е. Шевченко несоответствие экономической сущности обеспечения исполнения обязательств. Очевидно, что степень риска неисполнения, как по основному обязательству, так и по обязательству поручителя, характеризуется, соответственно, личностью должника и поручителя, их имущественной состоятельностью на момент исполнения. Меньшая степень риска по обеспечительному обязательству желательна для кредитора, но вовсе не является правилом на практике, ибо последняя свидетельствует, что кредиторы нередко довольствуются такой же или даже большей степенью риска по обеспечительным обязательствам.
Наступление срока исполнения основного обязательства
При наступлении срока исполнения основного обязательства финансовый агент может реализовать обеспечительную функцию уступки денежного требования. Реализация данной функции может осуществляться различным образом. Финансовый агент, являясь новым кредитором для дебиторов должника, может распорядиться правом, уступив его третьим лицам, и получить удовлетворение за счет встречного предоставления за уступленное право, если это предусмотрено договором. Однако основным способом реализации обеспечительной функции является получение удовлетворения по уступленному праву от дебиторов клиента. Получение платежа от дебиторов клиента осуществляется согласно условиям обязательства, первоначально возникшего между клиентом и его дебитором. Реализация обеспечительной функции может привести к трем различным финансовым результатам. Во-первых, полученных от дебитора клиента сумм может не хватать для полного покрытия всего причитающегося финансовому агенту от клиента. Во-вторых, эти суммы, напротив, могут превышать сумму долга клиента. И, наконец, в-третьих, эти суммы могут быть равными сумме долга клиента. Последнее не требует специального регулирования, поэтому гражданское законодательство устанавливает регулирование лишь для первых двух случаев. Если уступка денежного требования финансовому агенту осуществлена в целях обеспечения исполнения ему обязательства клиента и договором финансирования под уступку требования не предусмотрено иное, финансовый агент обязан представить отчет клиенту и передать ему сумму, превышающую сумму долга клиента, обеспеченную уступкой требования. Если денежные средства, полученные финансовым агентом от должника, оказались меньше суммы долга клиента финансовому агенту, обеспеченной уступкой требования, клиент остается ответственным перед финансовым агентом за остаток долга (п. 2 ст. 831 ГК РФ). Данная норма учитывает обеспечительную цель уступки, не позволяя необоснованно обогатиться финансовому агенту, который имеет к тому правовую возможность, являясь кредитором дебитора клиента, но принимая во внимание названную цель, не имеет экономических оснований для присвоения всего полученного. С другой стороны, та же цель не позволяет клиенту освободиться от долга, если полученные с его дебитора суммы оказываются меньше причитающегося с него финансовому агенту. Не трудно заметить, что в данном случае применяется аналогичный используемому в залоговом праве подход (п. 5 — 6 ст. 350 ГК РФ). Полученные агентом суммы в части превышения долга клиента не являются суммами неосновательного обогащения банка с юридической точки зрения, как ошибочно считают некоторые исследователи <1>, ибо финансовый агент управомочен их получить. Они представляют собой долг финансового агента перед клиентом, поскольку в силу п. 2 ст. 831 ГК РФ агент обязан их уплатить последнему. В данном случае правовой режим сумм, превышающих долг клиента, весьма схож с правовым режимом сумм, полученных комиссионером при продаже имущества комитента, или сумм, полученных от реализации предмета залога, в части, превышающей причитающееся с должника. ——————————— <1> Камфер Ю. А. Указ. соч.
Притязание на право третьих лиц, несостоятельность
В зависимости от обстоятельств третьи лица могут по своим правам требования к клиенту или финансовому агенту требовать обращения взыскания на денежное требование. В российском законодательстве отсутствует какое-либо специальное регулирование отношений в указанных обстоятельствах. Поскольку денежное требование уступлено клиентом финансовому агенту, оно не может рассматриваться в качестве имущества, принадлежащего клиенту. Следовательно, кредиторы клиента не вправе требовать обращения взыскания по его долгам на уступленное финансовому агенту право. И наоборот, кредиторы финансового агента по его долгам вправе по общему правилу требовать обращения взыскания на все его имущество, включая уступленное ему клиентом денежное требование. Клиент не имеет правовых возможностей исключить уступленное право из числа имущества, на которое обращается взыскание по долгам финансового агента, ссылаясь на обеспечительную цель уступки. В этом проявляется дисбаланс прав и цели отношения. Однако негативные последствия этого дисбаланса в значительной степени нивелируются специальным статусом финансового агента, вероятность несостоятельности которого должна сводиться к минимуму. Поэтому невозможность обращения взыскания на уступленное право по долгам клиента делает уступку в этом аспекте надежным способом обеспечения. С другой стороны, интерес клиента в значительной степени обеспечивается механизмом действия обеспечительной уступки и особым статусом финансового агента.
Прекращение действия обеспечительной уступки
Прекращение обеспечительной функции уступки может иметь под собой различные основания. Первое — исполнение клиентом своего обязательства перед финансовым агентом. Если клиент уплачивает финансовому агенту причитающиеся с него суммы, основания для применения способа обеспечения отпадают. Российское законодательство не содержит какого-либо регулирования на этот счет. В залоговых правоотношениях, напротив, предусматривается обязанность залогодержателя возвратить предмет залога при исполнении должником основного обязательства. С учетом цели обеспечительной уступки и здесь нельзя не прийти к выводу о том, что при исполнении обязательства клиентом финансовый агент обязан уступить ему право обратно, если только соглашением не предусмотрен автоматический переход требования. Поэтому для таких случаев представляется обоснованным позиция В. А. Белова, который отмечает, что уступка в рамках обеспечения предполагает регрессный оборот требования, т. е. его возврат к цеденту в случае надлежащего исполнения им обеспеченного обязательства <1>. Конечно, такие последствия не наступают в тех случаях, когда согласно договору об обеспечительной уступке финансовый агент управомочен инкассировать причитающееся с дебиторов клиента и направить полученное на удовлетворение своих притязаний к клиенту по возврату сумм предоставленного финансирования и соответствующего вознаграждения. ——————————— <1> Белов В. А. Указ. соч. С. 168.
Второе — при неисполнении обязательства клиентом финансовый агент может реализовать обеспечительную функцию посредством получения соответствующих сумм с дебиторов клиента, в связи с чем прекращается само обязательственное отношение, т. е. денежное требование реализуется и прекращает существовать, с чем прекращается и обеспечительная функция уступки. Третье — финансовый агент для целей возмещения своих убытков при неисполнении клиентом обязательства осуществляет дальнейшую уступку, если это предусмотрено договором (ст. 829 ГК РФ). В этом случае также реализуется обеспечительная функция уступки, в связи с чем дальнейшая судьба денежного требования утрачивает юридические черты обеспечения. Четвертое — денежное требование к дебиторам клиента может быть прекращено по основаниям, предусмотренным законом или договором, в связи с чем обеспечительная функция также может прекратиться.
