О ВОЗМОЖНОСТИ ОТМЕНЫ СОГЛАСИЯ ГРАЖДАНИНА НА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЕГО ИЗОБРАЖЕНИЯ
В. А. МИКРЮКОВ
Микрюков Виктор Алексеевич, доцент Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), адвокат, кандидат юридических наук.
В статье обозначены различные современные подходы к определению правовой природы права гражданина на обнародование и дальнейшее использование его собственного изображения, обоснован вывод о непродуктивности придания этому праву квазиисключительного характера и предложено дифференцировать порядок реализации права на отзыв согласия в зависимости от того, получал ли изображенный вознаграждение за выдачу согласия.
Ключевые слова: право гражданина на изображение, нематериальное благо, отмена согласия, гармонизация интересов.
On possibility of cancellation of consent of a citizen to the use of his image V. A. Mikryukov
This article sets forth a variety of modern-day approaches to determining the legislative nature of a private citizen’s right to publication and subsequent use of their own image; the paper provides arguments to support the conclusion that it would be counterproductive to vest such right with quasi-exclusive nature, and proposes adoption of a differentiated procedure in execution of the right to withdraw the consent, depending on whether or not the imaged person has ever received remuneration for their previously granted consent.
Key words: citizen’s right to their image, intangible asset, withdrawal of granted consent, harmonization of interests.
Согласно ст. 152.1 ГК РФ обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, в которых он изображен) допускаются только с согласия этого гражданина. Данная норма, помещенная законодателем в главу 8 ГК РФ (нематериальные блага и их защита), выступила своеобразной реакцией законодателя на участившиеся случаи вредоносного рекламного и прочего коммерческого использования сторонними лицами личных изображений граждан (без ведома последних), неизбежно сопровождающие усиливающееся в условиях рыночной экономики стремление вовлекать в экономический оборот все большее количество объектов, включая внешний облик (изображение) человека. Введение в работу ст. 152.1 ГК РФ, как верно отметил Д. А. Медведев, явилось принципиально важной новеллой, обеспечившей улучшение регулирования личных неимущественных отношений и защиты личных неимущественных прав <1>. Напомним, что ранее действовавшая ст. 514 ГК РСФСР обеспечивала охрану прав граждан на внешний облик в усеченном виде, не допуская без согласия изображенного лица опубликование, воспроизведение и распространение лишь произведения изобразительного искусства, в котором задействовано изображение данного лица. Теперь вне зависимости от вида объекта, содержащего в качестве элемента изображение гражданина (будь то прямо поименованные в ст. 152.1 ГК РФ фотографии видеозаписи или произведения изобразительного искусства либо любые иные объекты), изображенный может дозволять или воспрещать обнародование и дальнейшее использование такого объекта. ——————————— <1> См.: Медведев Д. А. Гражданский кодекс России — его роль в развитии рыночной экономики и создании правового государства (доклад 25 апреля 2007 г.) // Вестник ВАС. 2007. N 7. С. 5 — 15.
Однако лаконичность формулировки ст. 152.1 ГК РФ, определяющей, по существу, лишь общие принципиальные ориентиры правового режима изображения гражданина, зафиксированного в какой-то момент времени в объективной форме, порождает известную сложность ее толкования, практической реализации и ставит ряд вопросов о выборе наиболее эффективного варианта гармонизации интересов обладателей объектов, фиксирующих (содержащих в себе) изображение, и интересов изображенных в них граждан. Думается, что с научной точки зрения и с практической стороны одним из наиболее значимых на сегодняшний день является вопрос о том, вправе ли гражданин, разрешивший обнародование и какое-либо использование своего запечатленного в объективной форме внешнего облика, передумать и отозвать (отменить) выданное согласие. В частности, легко представить ситуацию, когда использование конкретного изображения начинает диссонировать с изменившимся моральным обликом или социальным статусом гражданина, вступает в противоречие с требованиями, предъявляемыми к изображенному в силу его нового служебного положения. Правоприменительная практика обнаруживает случаи, когда встает вопрос о прекращении использования работодателем изображения работника (как правило, в рекламных материалах о работодателе, его товарах, работах и услугах) при увольнении последнего. Так, по обстоятельствам одного из соответствующих судебных дел сотрудница банка изначально выразила устное согласие на участие в рекламной фотосессии с целью изготовления для банка рекламных конструкций, не возражала стать лицом банка в регионе, но после увольнения заявила о нарушении банком права на личное изображение <2>. ——————————— <2> См.: решение Промышленного районного суда г. Ставрополя от 14 июля 2010 г. N 2-3653/11 по делу по иску П. к ЗАО АКБ «ЭКСПРЕСС-ВОЛГА».
Как представляется, наличие ясности в указанном вопросе является принципиальным с точки зрения достижения гармонии в правовом взаимодействии на поведение носителей разных, но равных по значимости частных интересов, сталкивающихся в отношении одного объекта (изображения гражданина). С одной стороны, интерес лица, законно использующего любые результаты интеллектуального труда или средства индивидуализации, разумно ограничивается необходимостью соблюдать режим использования фиксируемого (включенного в них) изображения (признаваемого личным нематериальным благом), установленный изображенным. Но с другой стороны, также резонно помыслить необходимость обеспечения (в интересах лица, использующего чужое изображение) стабильности рамок такого режима. Создавая или приобретая какой-либо способный к обращению объект интеллектуальной собственности, содержащий изображение человека, лицо должно обладать разумной коммерческой уверенностью и не быть зависимым от произвола изображенного. Ответ на вопрос, поставленный в названии настоящей статьи, напрямую не выводится не только из общего правила ст. 152.1 ГК РФ, но и из конкретизирующих его частных (предметно ограниченных) норм, включая абзац 2 ст. 53 Закона РФ от 9 октября 1992 г. N 3612-1 «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» <3>, согласно которому предприятия, учреждения и организации могут изготавливать и реализовывать продукцию (в том числе рекламную) с изображением деятелей культуры при наличии официального разрешения изображаемых лиц, а также пп. 2 п. 9 ст. 1483 ГК РФ, в силу которого не могут быть зарегистрированы в качестве товарных знаков обозначения, тождественные имени, псевдониму или производному от них обозначению, портрету или факсимиле известного в Российской Федерации на дату подачи заявки лица, без согласия этого лица или его наследника. ——————————— <3> Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 46. Ст. 2615.
Высказанное в советской науке мнение о том, что согласие, которое дается изображенным его правопреемникам, не может быть отозвано или аннулировано, встретило критику современных авторов. Так, с точки зрения М. Н. Малеиной, подобное толкование, как влекущее ограничение прав личности, недопустимо, изображенный в любой момент может отозвать или аннулировать свое согласие, возместив возникшие при этом убытки <4>. ——————————— <4> См.: Малеина М. Н. Использование в рекламе изображения гражданина: правовые основания и последствия // Закон. 2007. N 10. С. 21 — 26.
Думается, что решение проблемы установления возможности отмены согласий на обнародование и использование изображений граждан не является универсальным для случаев их выдачи на безвозмездной основе и на платных началах. Применительно к случаям, когда выдача гражданином отзываемого впоследствии согласия не обусловливается выплатой вознаграждения (ни за согласие как таковое, ни за позирование перед фотокамерой), в целом следует согласиться с указанной критикой и положительно ответить на поставленный вопрос о возможности гражданина передумать (вызывает сомнение лишь необходимость возмещения вызванных аннулированием согласия убытков, ибо действия по прекращению вторжения в личную сферу гражданина являются правомерными). Действительно, легальное причисление права гражданина на изображение к разряду личных неимущественных прав с учетом правила п. 2 ст. 9 ГК РФ, согласно которому за исключением предусмотренных законом случаев отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, исключает возможность совершить бесповоротное отчуждение или безотзывную частичную передачу кому-либо такого нематериального блага как право на изображение. Иной вариант ответа на указанный вопрос был бы возможен лишь в двух случаях: 1) если бы с позиций ст. 9 ГК РФ существовало специальное указание закона о том, что согласие гражданина на использование его изображения (по существу — отказ от реализации права на защиту данного блага) бесповоротно, как, например, в п. 3 ст. 1157 ГК РФ оговорено, что отказ наследника от наследства не может быть впоследствии изменен или взят обратно; 2) если бы отечественное законодательство признавало данное право имущественным и допускало распоряжение им по модели, похожей на лицензионную. Как видно, в настоящее время ст. 9 ГК РФ в отношении полного или частичного отказа от права на изображение соответствующей отсылки не имеет. Де-юре отсутствуют также основания считать право гражданина на собственное изображение имущественным (оборотоспособным). В частности, в п. 7 Постановления Пленума ВС РФ N 5 и Пленума ВАС РФ N 29 от 26 марта 2009 г. «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» <5> акцентировано внимание на том, что право на обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина не является исключительным имущественным правом в смысле положений части четвертой ГК РФ. Даже через призму ст. 514 ГК РСФСР, содержавшейся в разделе «Авторское право», в литературе отмечается, что указанное право на самом деле не имеет почти ничего общего с авторским правом, что сам факт размещения нормы о данном праве в разделе IV ГК РСФСР можно объяснить только отсутствием единого целостного регулирования личных неимущественных прав граждан и чисто внешней связью с распространением произведения изобразительного искусства <6>. ——————————— <5> Вестник ВАС РФ. 2009. N 6. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Гражданское право: В 4 т. Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права» (том 2) (под ред. Е. А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2008 (издание третье, дополненное и переработанное). —————————————————————— <6> См.: Гражданское право: В 4 т. Т. 2 / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 430.
Получается, что использование зафиксированного на фотографии (стало быть, самой фотографии и производных от нее объектов исключительных прав) возможно до тех пор, пока изображенный против этого не возражает; в ст. 152.1 ГК РФ речь идет не о каком-то единичном бесповоротном акте о распоряжении правом на изображение, а о длящемся состоянии согласия на деформацию нематериального блага, которое может окончиться. Законодательное решение, предусматривающее возможность указанного толкования и правоприменения, видится правильным. Зыбкость режима «бесплатного» согласия легко объяснима и должна осознаваться лицами, испрашивающими соответствующее согласие. Правильное использование именно такого подхода к пониманию сущности права гражданина на изображение и режиму безвозмездного согласия на его использование находит отражение в судебных актах. Так, гражданин, работавший на должности водителя-экспедитора, согласился сфотографироваться для рекламы продукции работодателя, не оговаривая условие о вознаграждении. Рекламное изображение с фотографией данного гражданина было изготовлено и размещено на двух принадлежащих работодателю автомобилях. Впоследствии, когда встал вопрос об увольнении указанного гражданина, последний предъявил требование о прекращении использования его изображения. Суд установил факт получения ответчиком первоначального согласия истца на обнародование фотографии и ее размещение в рекламных конструкциях, но при этом удовлетворил требования истца, пояснив, что нормы ст. 152.1 ГК РФ предполагают дальнейшее использование изображение гражданина также только при наличии его согласия и что такое согласие продолжает оставаться непрерывно необходимым <7>. ——————————— <7> См.: решение Железнодорожного районного суда г. Читы от 26 марта 2008 г. по делу по иску К. к ООО «Читинский источник».
В ситуациях, когда выдача согласия сопровождается выплатой вознаграждения, обладатель фотографии частично защищен от произвола изображенного гражданина. Если последний позировал перед фотографом за плату, согласие на обнародование и последующее использование изображения в силу п. 3 ст. 152.1 ГК РФ не требуется, а значит, и отозвано быть не может. В то же время, если изображенный гражданин не позировал, а лишь за плату разрешил обнародовать и использовать существующее изображение, то буквальное толкование п. 3 ст. 152.1 ГК РФ (заметим, что в силу требования ст. 1 ГК РФ легальная возможность расширительного толкования норм об ограничениях гражданских прав отсутствует) заставляет дать положительный ответ на вопрос о возможности отзыва разрешения даже при его возмездном «приобретении» правообладателем. Такой вариант законодательного регулирования нельзя назвать адекватным реалиям сегодняшнего дня. В современных условиях становится очевидным, что безоговорочное признание за гражданином права немотивированно (произвольно) изменять правовой режим собственного изображения без учета разумного интереса обладателя фотографии (или иного объекта интеллектуальной собственности), оплатившего возможность использования содержащегося в ней изображения, способно подорвать коммерческую уверенность участников оборота исключительных прав, нанести вред общественным интересам. Имея в виду обозначенную проблему, исследователи констатируют, что развитие рыночных отношений вносит определенные коррективы в традиционное понимание нематериальных благ и запускает процесс своего рода «товаризации» некоторых личных неимущественных отношений, которые приобретают экономическое содержание <8>. Как отмечает И. А. Михайлова, коммерческое использование отдельных нематериальных благ достигло такого уровня (автор имеет в виду широкое коммерческое употребление в рекламных акциях внешнего облика (изображения) российских и зарубежных знаменитостей), что традиционное утверждение об их неотчуждаемости и непередаваемости уже не представляется бесспорным, поскольку имеются основания утверждать, что в настоящее время правовая природа, правовая сущность отдельных нематериальных благ трансформировались в прямо противоположную субстанцию — благ материальных <9>. По мнению В. Колосова и М. Шварца, основанному на богатом зарубежном опыте законодательного регулирования отношений по использованию изображений граждан как имущественных отношений, право на изображение в России de lege ferenda является имущественным правом, которым лицо может беспрепятственно и свободно распоряжаться, определяя способы, пределы, формы своего изображения и т. д. <10>. ——————————— <8> См.: Слипченко С. А. Некоторые вопросы теории и практики личных неимущественных прав // Цивилист. 2011. N 2. С. 42 — 47. <9> См.: Михайлова И. А. Личные неимущественные права и нематериальные блага: традиционное понимание и новые подходы // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 4. С. 3 — 9. <10> См.: Колосов В., Шварц М. Право на изображение в российском праве с учетом зарубежного опыта // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2008. N 5. С. 4 — 16.
Как видно, основная суть изложенных мнений в приложении к вопросу о возможности или невозможности отмены согласия на использование изображения состоит в том, чтобы признать право гражданина на изображение исключительным, квазиисключительным правом либо иным своеобразным товаром, который при продаже не может быть произвольно истребован покупателем назад. Однако едва ли целесообразно и полезно создавать юридическую конструкцию, не подходящую природе рассматриваемых отношений. Если необходимость установления исключительного права на произведение обобщенно выражается в поощрении, защите и развитии полезной для общества творческой деятельности авторов, то нет смысла в стимулировании к выпячиванию коммерчески емких сторон внешности человека. Кроме того, законодательное признание права на изображение гражданина имущественным на практическом уровне не сможет устранить нежелательную деформацию личных интересов его носителя. Поэтому думается, что для обеспечения необходимой стабильности оборота исключительных прав на произведения, содержащие изображения граждан, достаточно расширить сферу действия п. 3 ст. 152.1 ГК РФ, скорректировав его таким образом, чтобы признать возможность обнародования и использования изображения гражданина без его согласия не только в случае позирования за плату, но и в случае получения изображенным согласованного вознаграждения за обнародование и использование готового изображения. До тех пор пока соответствующего изменения текста указанной нормы не произойдет, при возникновении споров единственным инструментом суда по гармонизации противостоящих интересов останется предусмотренный ст. 10 ГК РФ механизм отказа в защите права, осуществление которого носит злоупотребительный, недобросовестный характер.
