Шевченко В. С., юрист муниципального казенного учреждения МКУ «Управление образования».
Автор проводит параллель между стипуляцией в римском праве и векселем, широко используемым в настоящее время, приходя к выводу о справедливости утверждения, что институт векселя унаследовал типичные черты стипуляции, вербального договора в римском праве, и является ярким образцом этой юридической сделки в современном гражданско-правовом поле. Доказательства тому: та же строгая формальность и неизменяемая правовая цель, односторонний вид обязательственных отношений и их абстрактный характер, подразумевающий вариативность экономической цели в каждом индивидуальном случае.
The stipulation in the Roman law and the bill in modern civil-legal environment
V. S. Shevchenko
Shevchenko V. S., Municipal State Institution «Education Administration».
This article is the attempt to answer the questions: Why did classical civil scientists of Russia consider stipulation in the Roman law as the progenitress of the bill? Is this statement true or not? What have these two phenomena got in common and what are they unlike in? In order to clarify the situation the author of the article has analyzed the typical categories of the stipulation in Roman law and the bill in modern civil-legal field. The result of the work is the following:
In despite of the distinction of an external form: the stipulation is a verbal contract, the bill is financially tangible, paper will of the drawer, the institute of the bill inherited remarkable characteristic features of the stipulation. This conclusion is based on the next facts:
1. Indisputable merit of different scientific theories about the nature of the bill obligatory relations consists in a certain and unconditional establishment their unilateral transaction character.
2. There exists the tendency in the modern civil right to recognize the binding force underlying in each unilateral legal transaction. The institute of the bill isn’t an exception. The presence of the binding force in the bottom of the conclusion the bill transaction reveals the contractual basis of it.
3. It is well-known that the emergence of the obligatory relations at the bill is preceded by the strict observance of the formal requirements distinctly defined by the law.
4. The legal purpose is considered to be constant quantity at the commission of any kind of the legal transaction. And it is peculiar to the institute of the bill as well.
5. Thus, it is necessary to note that the bill obligation does not demand designations of the material basis of a duty. It is indifferent for the emergence of the bill obligation in what types, on what bases the bill is written. That is why, the bill obligatory relations are convinced to be abstractive, and that provides the variety of an economic target in each individual occasion.
6. In case with the bill the civil law fulfils its main task: the property risks are distributed between the participants of the transaction and the value of responsibility is clearly prescribed by the law.
Hereby, the material set forth above illustrates the likeness between the stipulation in Roman law and the bill. It makes the author recognize the latter to be a bright sample of such juridical transaction in modern civil-law field and consequently declare the stipulation the legal progenitress of the bill.
Почему классики гражданской цивилистики России считали и считают стипуляцию в римском праве прародительницей векселя? «Как абстрактный и вместе с тем строго формальный договор стипуляция явилась юридической предтечей будущего векселя. В этом смысле она оказалась исторически весьма перспективной» [5, с. 117]. Верно ли это утверждение? Что общего в этих двух феноменах и в чем различие? Вот вопросы, на которые попытаемся ответить в данной статье. Надо сразу признаться, что мы не претендуем на глубокий и самостоятельный анализ этих явлений, просто попытаемся систематизировать уже научно доказанные факты, рассмотрев самые примечательные, на наш взгляд, характеристики стипуляционных и вексельных обязательственных отношений.
Логично, нам кажется, начать с определения.
Так, например, авторы учебника «Основы римского права» характеризуют стипуляцию, относя ее к вербальным договорам «Среди договоров этой группы на первое место должна быть поставлена стипуляция (stipulatio). Под таким названием соответствующий договор фигурировал, когда он рассматривался со стороны кредитора. Взятый же со стороны должника, он выступал под наименованием sponsio (обещание). Тождественный смысл имели также термины promissio и fidepromissio» [5, с. 117]. Высказывание подтверждается следующим определением уже из другого источника: «Стипуляция представляет собой устный договор, заключаемый посредством устного вопроса кредитора и ответа должника относительно того, о чем его спросили, напр.: «Centum mihi dari spondes?» — «Spondeo»; «Domum mihi aedificare promittis?» — «Promitto» [2, с. 47]. Ради справедливости мы все-таки должны отметить существование большего количества устных формулировок при заключении стипуляции при одном условии: «Главной отличительной чертой стипуляции служит, как известно, то обстоятельство, что она была тесно связана с той формой, в которую была облечена. Это находило себе, между прочим, выражение в том, что вопрос верителя и ответ должника должны были находиться в полном согласии друг с другом, — что первого и второго должны были быть одного содержания» [6].
Что касается векселя, всем знакомо его определение в пункте 40 Положения о ценных бумагах, утвержденного Постановлением Совета Министров СССР от 19 июня 1990 г. N 590: «Вексель — ценная бумага, удостоверяющая безусловное денежное обязательство векселедателя уплатить по наступлении срока определенную сумму денег владельцу векселя (векселедержателю)» [8].
Выводы:
1) стипуляция — устный договор со строго определенными словесными формулами, заключаемый между кредитором и должником;
Отметим для себя отсутствие идентичности внешней формы основания возникновения обязательственных отношений стипуляции и вексельных обязательств.
Стипуляция — договор, этот факт ни у кого не вызывает сомнения. Вексель же при всем разнообразии мнений, на наш взгляд, также обладает подобной характеристикой, особенно на первой фазе использования этой ценной бумаги, так как отношения составителя и первого векселедержателя, безусловно, строятся на договоре. Последующие звенья этой цепочки по передаче ценной бумаги характеризуются односторонним волеизъявлением, но эту ценную бумагу векселедатель передает следующему векселедержателю не просто потому, что так ему захотелось отдать его первому встречному, но в соответствии с определенным соглашением. Для убедительности приведем цитату из научного труда признанного авторитета: «Одностороннее волеизъявление, порождающее, изменяющее или прекращающее какое-либо юридическое отношение, является юридическим фактом. В этом отношении всякое одностороннее волеизъявление подпадает под понятие сделки так же, как и договор. Нет оснований среди односторонних волеизъявлений образовывать отдельную группу для случаев, когда такое волеизъявление может делать не всякий, а лишь находящийся в определенном отношении с другим лицом» [1, с. 69]. А вот признание Б. Б. Черепахина, поддерживавшего теорию определения всякого вексельного обязательства как односторонней юридической сделки, а не договором: «Еще римское, и особенно пандектное, право знало отдельные случаи (pollicitatio, votum) возникновения обязательств из одностороннего волеизъявления. В современном праве число односторонних юридических сделок (и именно односторонне-управомочивающих) неизменно растет (Auslobung, бумаги на предъявителя, вексель и др.).
Если мы обратимся к истории признания связующей силы договоров, то мы здесь тоже увидим, что к господству положения pacta sunt servanda право пришло весьма постепенно: сначала получили признание отдельные типы договоров, постепенно число их умножалось, признание распространялось на определенные категории безымянных договоров (contractus innominati) и бесформальных соглашений (pacta) и, наконец, утвердилось признание связующей силы всякого соглашения, поскольку оно не стоит в противоречии с положительным правом.
Отмеченная выше тенденция современного права к постепенному расширению признания односторонних юридических сделок (из категории односторонне-управомочивающих) позволяет предположить, что мы придем рано или поздно к признанию связующей силы за всякой односторонне-управомочивающей сделкой» [12, с. 3 — 20].
Это высказывание известного теоретика цивилистики находит подтверждение в современном законодательстве, ст. 155 Гражданского кодекса Российской Федерации гласит: «Односторонняя сделка создает обязанности для лица, совершившего сделку. Она может создавать обязанности для других лиц лишь в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами» [4].
Здесь законодатели говорят об односторонней, но все же сделке, что в соответствии со словарем С. И. Ожегова означает «двусторонний договор о выполнении чего-либо» [9, с. 698].
Все сказанное выше дает право признать договорный характер условий для возникновения обязательственных отношений стипуляции и вексельных обязательств.
Уже использованный нами термин «односторонняя сделка» — следующий аспект обязательственных отношений стипуляции и денежного векселя, к которому хотелось бы привлечь внимание.
Нет никаких разногласий в юридической литературе по поводу одностороннего (уточняем — это отсутствие прав при обязательстве, обязанностей при наличии прав) вида обязательственных отношений, порождаемых стипуляцией. Все единодушно признают, что обязательственное отношение, устанавливавшееся стипуляцией, имело односторонний характер: для stipulator, или reus stipulandi (кредитора), из этого договора возникало только право, для promissor, или reus promittendi (должника), — только обязанность, иными словами, при стипуляции кредитор может только требовать, а должник только выполнить взятое на себя обязательство.
Мы можем наблюдать ту же самую схему и при вексельных отношениях — векселедатель дает, приобретатель принимает. Анализируя теорию креации (Kreationstheorie) I. E. Kuntze, Б. Б. Черепахин приходит к следующему заключению: «…ее главным недостатком является полное игнорирование дополнительных моментов фактического состава вексельного обязательства (на установлении которых я остановлюсь ниже). Однако ее бесспорная заслуга заключается в определенном и безоговорочном установлении односторонне-сделочного характера вексельного обязательства» [12, с. 3 — 20].
Считаем, что нет смысла пересказывать уже тщательно продуманное и изложенное в научных трудах, остается лишь зафиксировать односторонне-сделочный вид как стипуляционных, так и вексельных обязательств.
Вернемся к особенности заключения стипуляционной сделки — наличие однозначной словесной формулы. Вот знаменитое изречение Гая: «Verbis obligatio fit ex interrogatione et responsione, veluti dari spondes? spondeo; dabis? dabo; promittis? promitto; fidepromittis? fidepromitto; fideiubes? fideiubeo; facies? faciam (3. 92)» [11]. Никаких отклонений, иначе сделка просто не состоится.
На вторую грань строгого формализма стипуляции указано в работе И. Б. Новицкого: «Формальный характер стипуляции сказывался также в том, что ее действие ограничивалось непосредственно участвовавшими в ней сторонами. Нельзя было по стипуляции между двумя лицами не только возложить обязательство на третье, не участвовавшее в стипуляции, лицо (spondesne Titium mihi centum dare?), но и выговорить предоставление со стороны должника в пользу третьего лица; в этих случаях стипулянту не давали иска, так как стипулянт непосредственно не имел денежного интереса по договору стипуляции, а третьему лицу не давали иска, как не участвовавшему в договоре. Только в том случае, когда стипулянт имеет и личный интерес в договоре, заключаемом в пользу третьего лица, стипуляция получает силу (D. 45. 1. 38. 20)» [7, с. 147 — 149].
Строгий формальный характер вексельных обязательств тоже очевиден, так как для приобретения свойств ценной бумаги вексель должен в себе содержать необходимые реквизиты, установленные законом. Перечень обязательных реквизитов для переводного векселя установлен в ст. 1 Положения «О переводном и простом векселе», а для простого векселя — в ст. 75 настоящего Положения [10]. О наличии третьего лица в вексельных отношениях говорить вовсе не приходится в силу свойств ценной бумаги.
Вывод: возникновению обязательственных отношений при стипуляции и вексельных обязательственных отношений предшествует непререкаемое соблюдение определенных обычаем или законом формальных требований.
Далее, за обязательственными отношениями при стипуляции прочно укрепилась репутация абстрактного обязательства. «Это значит, что если необходимые требования относительно порядка заключения стипуляции соблюдались, то обязательство возникало независимо от того, какое материальное основание привело стороны к заключению договора, какую хозяйственную цель они преследовали и достигнута ли цель, имевшаяся в виду сторонами» [7, с. 147 — 149]. Та же мысль высказана и в работе другого известного русского ученого: «Когда называют стипуляцию абстрактным обязательством, под этим термином иногда разумеют, что хотя бы отсутствие реализации каузального момента было вполне ясным, — стипуляция остается действительной, пока эта действительность не будет парализована соответствующим процессуальным средством со стороны должника» [6]. Им вторят и известные авторы учебного пособия: «По каким причинам или, выражаясь юридическим языком, в силу какого основания будущий должник принимал на себя соответствующее обязательство, — это для действительности стипуляции не имело ровно никакого значения. Связующее действие ей придавало соблюдение строго установленной формы, а основание (causa) в расчет вовсе не принималось. Специфическое качество стипуляции в том именно и состояло, что она была абстрактным договором, действительность которого зависела не от основания, а от соблюдения установленной формы. Следовательно, основание не входило в состав не только существенных, но и случайных элементов стипуляции, что отличало ее от подавляющего большинства других договоров римского права, которые при отсутствии основания не приобретали юридической силы и потому могли бы быть названы каузальными договорами» [5, с. 118].
Подчеркнем, для возникновения стипуляционных отношений не имела никакого значения истинная причина заключения договора.
Абстрактный характер вексельных обязательств раскрывается многими учеными, в том числе и В. М. Гордоном: «…при этом надо особенно отметить, что вексельное обязательство носит абстрактный характер, и вовсе не требуется обозначения материального основания долга (causa debendi)… Поэтому для возникновения вексельного обязательства безразлично, в каких видах, по каким основаниям написан вексель, ибо вексель имеет абстрактный характер» [3, с. 6].
Таким образом, можно смело заявить, что категория абстрактности присутствует в обязательственных отношениях как стипуляции, так и векселя.
Возникал ли имущественный риск для кредитора при заключении стипуляции и существует ли эта опасность для приобретателя векселя? Безусловно. Вот почему нормы римского права и современного вексельного законодательства предусматривают распределение риска при заключении анализируемых нами односторонних юридических сделок. Совпадают ли объемы ответственности? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к источникам: «Стипуляция не только требовала для самого установления обязательства соблюдения определенной формы, но и по содержанию возникавшее из нее обязательство рассматривалось формально: должник обязан был исполнить только то, что буквально вытекает из произнесенных вопроса и ответа. Эта точка зрения приводила к тому, например, что если должник обязался передать вещь, а она погибла или испорчена, то должник признавался ответственным лишь тогда, если он допустил culpa in faciendo, т. е. своим положительным действием вызвал невозможность исполнения обязательства или ухудшение предмета; если же такое последствие наступило ввиду непринятия должником необходимых мер или его упущений (culpa in non faciendo), должник по стипуляции ответственности не несет…» [11].
А вот ответственность векселедателя в соответствии со ст. 48 Положения о переводном и простом векселе, которая устанавливает, что именно векселедержатель может требовать от того, к кому предъявлен иск:
1) сумму векселя, неакцептованную или неоплаченную, с процентами, если они были обусловлены;
2) сумму в размере шести процентов со дня срока платежа;
3) издержки по протесту, по посылке извещения, а также другие издержки;
4) пеню в размере трех процентов со дня срока платежа.
На наш взгляд, современное законодательство расширило границы ответственности по вексельному обязательственному отношению, они намного превышают объем ответственности при стипуляции.
Чтобы сравнить еще одну категорию анализируемых юридических феноменов, сделаем небольшое отступление — поговорим о правовой и экономической цели юридической сделки. Какая из двух названных целей имеет более глубокий смысл? Что является величиной постоянной, а что варьируется в зависимости от волеизъявлений участников сделки?
А. А. Кривцов утверждал, и мы разделяем его мнение, что «подобно тому, как экономическая ценность обязательства вполне зависит от той охраны, которая дает этому обязательству право в объективном смысле, в сознании договаривающихся сторон переплетаются друг с другом экономическая и правовая сторона отношения. Другими словами, экономическое отношение всегда должно пользоваться известной правовой защитой, а ближайшее определение объема и характера этой защиты представляется нормам, составляющим право в объективном смысле» [6]. Вот ответы на постановленные вопросы. Именно правовая цель является величиной постоянной при совершении юридической сделки. Свойственно ли это возникающим стипуляционным и вексельным обязательственным отношениям? Ответ однозначен — да! Заключение этих односторонних юридических сделок происходит при ясном понимании участниками того, в какую форму они облекут свои будущие правоотношения. Есть ли что-то общее в экономической цели заключаемых сделок? Снова утвердительный ответ, так как в силу абстрактности стипуляционных и вексельных обязательственных отношений экономическая цель здесь целиком и полностью во власти взаимоотношений сторон, она неведома постороннему наблюдателю.
Таким образом, заключим: несмотря на различие внешней формы, институт векселя унаследовал характерные черты стипуляции, а именно: неизменяемую правовую цель при заключении сделки, соблюдение строгой формальности, предусмотренную вексельным законодательством абстрактность экономической цели и односторонне-управомочивающую природу отношений. Это дает нам право считать стипуляцию в римском праве прародительницей современного векселя.
Библиографический список
1. Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юриздат, 1940. С. 69.
2. Белов В. А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М.: ЮрИнфоР, 2007. С. 47.
3. Гордон В. М. Вексельное право. Сущность векселя, его составление, передача и протест. Харьков: Юрид. изд-во НКЮ УССР, 1926. С. 6.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации: Федер. закон от 30 нояб. 1994 г. N 51-ФЗ // Рос. газ. 1994. 8 дек.
5. Иоффе О. С., Мусин В. А. Основы римского гражданского права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1975. С. 117 — 118.
6. Кривцов А. С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и в современном гражданском праве [Электронный ресурс]. URL: http://civil. consultant. ru/elib/ (дата обращения: 17.12.2011).
7. Новицкий И. Б. Основы римского гражданского права. М.: Юрид. лит., 1972. С. 147 — 149.
8. Об утверждении Положения об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью и Положения о ценных бумагах [Электронный ресурс]: Постановление Совета Министров СССР от 19 июня 1990 г. N 590. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
9. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1960. С. 698.
10. О введении в действие Положения о переводном и простом векселе [Электронный ресурс]: Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 авг. 1937 г. N 104/1341. URL: http://www. c-a. ru/bill-low. htm (дата обращения: 14.04.2012).
——————————————————————
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник «Римское частное право» (под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004.
——————————————————————
11. Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. И. Б. Новицкого и проф. И. С. Перетерского. М.: Юриспруденция, 2000 [Электронный ресурс]. URL: http://www. bibliotekar. ru/rimskoe-pravo-2-2/142.htm (дата обращения: 07.05.2012).
12. Черепахин Б. Б. Юридическая природа векселя и Положение о векселях 1922 года [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
Bibliograficheskij spisok
1. Agarkov M. M. Objazatel’stvo po sovetskomu grazhdanskomu pravu. M.: Jurizdat, 1940. S. 69.
2. Belov V. A. Singuljarnoe pravopreemstvo v objazatel’stve. M.: JurInfoR, 2007. S. 47.
3. Gordon V. M. Veksel’noe pravo. Suwnost’ vekselja, ego sostavlenie, peredacha i protest. Har’kov: Jurid. izd-vo NKJu USSR, 1926. S. 6.
4. Grazhdanskij kodeks Rossijskoj Federacii: Feder. zakon ot 30 nojab. 1994 g. N 51-FZ // Ros. gaz. 1994. 8 dek.
5. Ioffe O. S., Musin V. A. Osnovy rimskogo grazhdanskogo prava. L.: Izd-vo LGU, 1975. S. 117 — 118.
6. Krivcov A. S. Abstraktnye i material’nye objazatel’stva v rimskom i v sovremennom grazhdanskom prave [Jelektronnyj resurs]. URL: http://civil. consultant. ru/elib/ (data obrawenija: 17.12.2011).
7. Novickij I. B. Osnovy rimskogo grazhdanskogo prava. M.: Jurid. lit., 1972. S. 147 — 149.
8. Ob utverzhdenii Polozhenija ob akcionernyh obwestvah i obwestvah s ogranichennoj otvetstvennost’ju i Polozhenija o cennyh bumagah [Jelektronnyj resurs]: Postanovlenie Soveta Ministrov SSSR ot 19 ijunja 1990 g. N 590. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Garant».
9. Ozhegov S. I. Slovar’ russkogo jazyka. M., 1960. S. 698.
10. O vvedenii v dejstvie Polozhenija o perevodnom i prostom veksele [Jelektronnyj resurs]: Postanovlenie CIK i SNK SSSR ot 7 avg. 1937 g. N 104/1341. URL: http://www. c-a. ru/bill-low. htm (data obrawenija: 14.04.2012).
——————————————————————
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник «Римское частное право» (под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004.
——————————————————————
11. Rimskoe chastnoe pravo: Uchebnik / Pod red. prof. I. B. Novickogo i prof. I. S. Pereterskogo. M.: Jurisprudencija, 2000 [Jelektronnyj resurs]. URL: http://www. bibliotekar. ru/ rimskoe-pravo-2-2/142.htm (data obrawenija: 07.05.2012).
12. Cherepahin B. B. Juridicheskaja priroda vekselja i Polozhenie o vekseljah 1922 goda [Jelektronnyj resurs]. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Garant».
