НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ: СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ ДЕЙСТВУЮЩЕГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
А. В. ЧЕРЯРИН
В настоящий момент законодательно закреплено общее правило о ничтожности сделки при несоответствии ее требованиям закона или иным правовым актам. По нашему мнению, следует изменить данное правило и установить в качестве общего последствия несоблюдения при совершении сделки требований закона или иных правовых актов оспоримость такой сделки. Целесообразно при этом также закрепить четкий перечень ничтожных сделок. Рассмотрим теоретические и практические основания изменения действующего законодательства в данном направлении. Действующее правило о ничтожности сделки, не соответствующей требованиям закона или иным правовым актам, указанное в ст. 168 ГК РФ, не способствует стабильности гражданского оборота и не отвечает интересам ее сторон, поскольку все подпадающие под данные признаки сделки в императивной форме признаются недействительными. Однако далеко не каждое несоответствие сделки отдельным нормам закона и иным правовым актам должно выступать основанием ее ничтожности (неизбежно влечь ничтожность) и являться столь значимым с юридической точки зрения для действительности сделки. В интересах гражданского оборота целесообразно в каждом конкретном случае исследовать обоснованность и аргументированность признания соответствующей сделки недействительной. Необходимо отметить, что в результате указанного правила происходит не только нарушение стабильности гражданского оборота, но и ставятся под угрозу общие принципы гражданского права, зафиксированные в п. 1 ст. 1 ГК РФ: недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав. Оправданность подобного вмешательства в частные дела участников гражданского оборота сомнительна, поскольку, как уже указывалось, несоответствие сделки отдельным положениям закона или иных нормативных актов может являться не столь существенным, чтобы признавать ее априори ничтожной. К тому же следует добавить, что с учетом противоречивых положений самого законодательства и наличием общих норм, позволяющих толковать их неоднозначно, возможность необоснованно указывать на ничтожность определенной сделки значительно расширяется. При этом существующее правило о недействительности ничтожной сделки независимо от признания ее таковой судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ) делает сложившуюся ситуацию еще более интересной. В таких условиях недобросовестный контрагент, не желая исполнять требования заключенной им сделки, может сослаться на любое общее положение законодательства и заявить, что, по его мнению, данная сделка ему не соответствует, и совершенно спокойно ее игнорировать, а другая сторона в сделке будет обязана приложить массу усилий и времени, чтобы доказать действительность сделки и соответствие ее нормам закона. Законодательное же закрепление оспоримости сделок, не соответствующих требованиям закона или иным правовым актам, позволило бы обеспечить стабильность гражданского оборота и предоставить его участникам возможность по своему усмотрению осуществлять принадлежащие им гражданские права, в том числе и право на судебную защиту. В результате заинтересованное лицо обладало бы правом предъявить иск о признании оспоримой сделки недействительной, и суд исследовал бы обоснованность предъявленных требований, реальное наличие несоответствия сделки требованиям закона и иным правовым актам и значимость таких несоответствий для признания ее недействительной. Возможность недействительности сделки без судебного признания ее таковой в этом случае не допускалась бы. При введении предлагаемого изменения целесообразно предусмотреть и специальные нормы об оспоримости конкретных составов сделок, поскольку оспоримость сделки предполагает наличие определенных в законе лиц, имеющих право требовать признания ее недействительной, и довольно часто ряд существенных обстоятельств (например, известность стороне сделки конкретных фактов — наличия ограничения правоспособности другой стороны и т. д.). Все эти обстоятельства можно будет указать в отдельных нормах об оспоримости конкретных видов сделок. Так, оспоримыми также будут являться сделки с пороками воли, сделки, совершенные лицами, ограниченными в дееспособности. Кроме того, введение общего правила об оспоримости сделок, не соответствующих требованиям закона или иным правовым актам, предполагает необходимым установить круг лиц, обладающих правом в этом случае предъявить требование о признании оспоримой сделки недействительной. Существующую норму п. 2 ст. 166 ГК РФ при этом целесообразно заменить на следующую: «Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, непосредственно указанными в законе, а если отсутствует специальное указание — заинтересованными лицами». В указанном контексте заинтересованными следует считать прежде всего стороны сделки, а также иных лиц, чьи права или законные интересы нарушаются данной сделкой. Также необходимо в новой редакции ст. 168 ГК РФ указать, что при наличии в законодательстве специальных норм, устанавливающих ничтожность отдельных составов сделок, не соответствующих требованиям закона или иных правовых актов, подлежат применению данные специальные правила. Таким образом, ничтожность конкретных составов недействительных сделок должна быть четко указана в законе, что обеспечит стабильность гражданского оборота и исключит противоречие законодательства о недействительности сделок с принципами гражданского права. На основании изложенного предлагается законодательно изменить общее правило о ничтожности сделок, не соответствующих требованиям закона или иным правовым актам, и установить оспоримость таких сделок, а также закрепить четкий перечень ничтожных сделок. Общим последствием недействительности сделок в соответствии с ГК РФ является реституция. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах — если иные последствия недействительности не предусмотрены законом (п. 2 ст. 167 ГК РФ). И. В. Матвеев считает, что любая реституция, как двусторонняя, так и односторонняя, выступает санкцией <*>. Но необходимо отметить, что двустороннюю реституцию нет оснований считать санкцией, поскольку ее реализация не предполагает дополнительных неблагоприятных последствий для сторон. ——————————— <*> Матвеев И. В. Правовая природа недействительных сделок. М.: ООО Изд-во «Юрлитинформ», 2002. С. 4.
При реституции подлежит исполнению реституционное обязательство. Таким образом, обязанность вернуть исполненное по недействительной сделке ничем не отличается от любой другой гражданско-правовой обязанности. Более того, по общему правилу обязанность вернуть исполненное возникает не только у лица, виновного в совершении недействительной сделки, но и у другого лица, добросовестно вступившего в соответствующие отношения. Поэтому говорить о реституции как о мере ответственности и по этой причине было бы некорректным <*>. ——————————— <*> Гутников О. В. Недействительные сделки в гражданском праве. М.: Бератор-Пресс, 2003. С. 226.
С. Н. Братусь юридической ответственностью считал только принудительное осуществление реституции. Добровольное исполнение обязанности восстановить прежнее положение он не относил к мерам юридической ответственности. Тем более, по его мнению, не должно считаться юридической ответственностью признание сделки ничтожной <*>. ——————————— <*> Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность (Очерк теории). М.: Городец, 2001. С. 138.
Однако в ГК РФ применение последствий недействительности сделок выступает в качестве одного из способов защиты гражданских прав (ст. 12 ГК РФ). Соответственно правовых оснований относить реституцию к мерам юридической ответственности не имеется. В настоящее время одним из самых актуальных вопросов при применении последствий недействительности сделок выступает защита интересов добросовестного приобретателя, к которому имущество может перейти от неуправомоченного отчуждателя в результате недействительной сделки. Следует отметить, что действующие правила в данной области, установленные высшими судебными инстанциями, не отвечают интересам собственника этого имущества, который фактически лишается возможности истребовать его у добросовестного приобретателя. К сожалению, закрепленные правила способствуют многочисленным злоупотреблениям в области недействительности сделок, поскольку позволяют в результате ряда недействительных по своей сущности сделок перевести имущество на лицо, у которого первоначальный собственник уже его не сможет истребовать. Необходимо исследовать обоснованность применения правил о виндикации в данном случае. Обратимся к содержанию п. 25 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 8 от 25 февраля 1998 г. <*> «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», в котором указано, что если по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, и в такой ситуации собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, а при разрешении спора будет установлено соответствие покупателя требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю (ст. 302 ГК), то в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано и, если право собственности подлежит государственной регистрации, решение суда является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю. ——————————— <*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 10.
В данном Постановлении подчеркивается, что собственник в указанном случае вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество, однако из текста Постановления также следует, что собственник может воспользоваться и иском о признании сделки купли-продажи недействительной и возврате имущества, причем в удовлетворении требований о возврате имущества ему будет отказано при добросовестности приобретателя, а сделка все же будет признана недействительной при наличии на это правовых оснований. Данный вывод можно сделать из анализа Постановления, поскольку каких-либо ограничений относительно признания самой сделки недействительной оно не содержит. Таким образом, в данном Постановлении содержится правило, согласно которому отказ в удовлетворении виндикационного иска влечет основание возникновения права собственности у ответчика (добросовестного приобретателя) и соответственно прекращение права собственности у истца (собственника). На основании решения суда первоначальный собственник лишается права собственности на имущество и основным основанием для вынесения такого решения выступает добросовестность приобретателя, следовательно, факт приобретения последним имущества от неуправомоченного отчуждателя превращает его в полноправного собственника данного имущества, если он действовал добросовестно и имущество приобрел возмездно, а собственник не сможет доказать, что истребуемое имущество выбыло из его владения помимо его воли. Вопрос о соотношении требований о возврате исполненного по недействительной сделке и виндикационного иска был исследован также Конституционным Судом РФ при рассмотрении дела о проверке конституционности положений п. 1 и 2 ст. 167 ГК в связи с жалобами ряда граждан. В результате рассмотрения этого дела Конституционный Суд РФ 21 апреля 2003 г. вынес Постановление N 6-П «По делу о проверке конституционности положений пп. 1 и 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами ряда граждан» <*>, где также содержится разъяснение, указывающее, что при предъявлении собственником требования о признании недействительной возмездной сделки, совершенной неуправомоченным отчуждателем, в случае если будет установлена добросовестность приобретателя имущества, в иске должно быть отказано. ——————————— <*> Российская газета. 2003. 26 апр.
Конституционный Суд РФ при принятии указанного Постановления руководствовался следующими нормами закона. Согласно ст. 168 ГК РФ на сделку, совершенную с нарушением закона, не распространяются общие положения о последствиях недействительности сделки, если законом указаны иные последствия данного нарушения. Понятие «добросовестное приобретение», содержащееся в ст. 302 ГК РФ, применяется в случае приобретения имущества не непосредственно у собственника, а у неуправомоченного отчуждателя, последствием же будет выступать виндикация (возврат имущества из незаконного владения), а не двусторонняя реституция. Таким образом, собственник или законный владелец имеет право предъявить требование о признании сделки недействительной, если заключена была только одна сделка. Если же совершено несколько сделок и в результате от неуправомоченного отчуждателя имущество приобретено добросовестным приобретателем, то собственник или законный владелец может рассчитывать только на удовлетворение виндикационного иска и лишь при наличии указанных в ст. 302 ГК РФ оснований. В п. 2 Постановления N 6-П Конституционный Суд отметил, что по смыслу ч. 2 ст. 35 Конституции РФ во взаимосвязи с другими конституционными нормами (ст. 8, 34, 45, 46 и 55) права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота, поэтому в тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие помимо собственника лица — владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких имущественных прав относятся, по мнению Конституционного Суда, и права добросовестных приобретателей. Здесь же Конституционный Суд справедливо отметил, что возможные ограничения федеральным законом прав владения, пользования и распоряжения имуществом должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными, носить общий и абстрактный характер, не иметь обратной силы и не ограничивать пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм. Сама же возможность ограничений, как и их характер, должна обусловливаться необходимостью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом Конституционный Суд выразил мнение о том, что его позиция корреспондирует Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в соответствии с которой право каждого физического и юридического лица на уважение принадлежащей ему собственности и ее защиту не ущемляет право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами (ст. 1 Протокола N 1 в редакции Протокола N 11). Конституционный Суд указал, что федеральный законодатель, осуществляя регулирование оснований возникновения и прекращения права собственности и других вещных прав, а также оснований и последствий недействительности сделок, должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота, так как в противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность, будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них в порядке реституции. В этой части мнение Конституционного Суда мы разделяем, однако необходимо отметить, что защита интересов добросовестного приобретателя необоснованно оказывается при этом более значимой, чем права и законные интересы первоначального собственника. В п. 3.1 Постановления Конституционный Суд указывает, что из ст. 168 ГК Российской Федерации следует, что на сделку, совершенную с нарушением закона, не распространяются общие положения о последствиях недействительности сделки, если сам закон предусматривает «иные последствия такого нарушения». При исследовании обоснованности аргументов Конституционного Суда необходимо учитывать, что положение п. 2 ст. 166 ГК о возможности предъявления требования о применении последствий недействительности сделки любым заинтересованным лицом не содержит никаких дополнительных указаний об ограничении сферы действия данного положения. Возможность применения в отдельных случаях виндикационных требований и, более того, приоритетное значение правил, применяемых при виндикации, перед реституционными требованиями не зафиксирована в ст. 166 — 168 ГК РФ. Указание на иные последствия в контексте ст. 168 ГК предполагает наличие не каких-либо других последствий недействительности сделки (то есть, к примеру, не отказ в удовлетворении виндикационного иска), а иных последствий нарушения требований закона или иных правовых актов при совершении сделки. Такие последствия предусмотрены в ст. 162 ГК РФ: несоблюдение простой письменной формы сделки не выступает по общему правилу основанием признания ее недействительной, однако стороны лишаются права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания. Соответственно в этом случае предполагается действительность сделки. Таким образом, разъяснения высших судебных инстанций распространили положения о виндикации, регламентирующие вопросы защиты интересов добросовестного приобретателя при возмездности и добросовестности приобретения им имущества, на совершенно отличный от этих норм институт недействительности сделок. С данной позицией трудно согласиться по следующим обстоятельствам. В отличие от реституционного иска виндикация направлена на возврат вещи ее действительному собственнику от любого третьего лица, незаконно владеющего спорной вещью, в то время как требование о применении реституции всегда обращено конкретному лицу независимо от того, имеется ли у него право на спорную вещь. У рассматриваемых притязаний совершенно различная гражданско-правовая природа. Виндикационный иск предполагает в первую очередь защиту права собственности, а реституционный выступает общим последствием недействительности сделки. Согласно ст. 167 ГК РФ имущество будет возвращено именно другой стороне по недействительной сделке, а не какому-либо другому лицу, пусть даже это и собственник имущества. Таким образом, в основе реституционного иска в отличие от виндикационных требований лежит сделка, признаваемая недействительной. Также существенно отличается и предмет доказывания истцами, воспользовавшимися данными способами защиты. Если в виндикационном иске истец предоставляет доказательства принадлежащего ему вещного права, то, заявив иск о недействительности сделки и применении реституции, сторона обязана обосновать, по каким причинам определенная сделка не способна привести к наступлению предусмотренных ею правовых последствий и представить соответствующие доказательства. Как видим, существует достаточно много отличительных особенностей реституции и виндикации, что не позволяет свободно применять правила одного института к другому. Кроме того, следует отметить и важный процессуальный момент. Основополагающим принципом гражданского судопроизводства является недопустимость выхода суда за пределы исковых требований. Согласно же разъяснениям высших судебных инстанций суд сам, по своей инициативе исследует вопрос о добросовестности приобретателя и при ее наличии как бы изменяет требования о реституции на виндикационные, применяя правила последнего института. Таким образом, истец уже не располагает возможностью самостоятельно определять предмет и характер заявленных им требований. На наш взгляд, предпочтительным в данном случае являлся бы правовой механизм, позволяющий вернуть собственнику принадлежащее ему имущество, а добросовестный покупатель обладал бы при этом правом возврата денежных средств, переданных им неуправомоченному отчуждателю, и вернулся бы в первоначальное положение.
