ПРИМЕНЕНИЕ СУДОМ ПОСЛЕДСТВИЙ ПРОПУСКА СРОКА ИСКОВОЙ ДАВНОСТИ В КОНТЕКСТЕ ПРОБЛЕМЫ ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ ИСКА
И. Н. КАШКАРОВА
Кашкарова Ирина Николаевна, ассистент кафедры гражданского процесса юридического факультета СПбГУ.
В статье освещаются вопросы применения последствий пропуска срока исковой давности при переквалификации судом исковых требований в условиях состязательного процесса. Исследуются последствия указания истцом в исковом заявлении ненадлежащего способа защиты нарушенного права для течения срока исковой давности применительно к надлежащему способу защиты. Автор обращает внимание на необходимость предоставления ответчику в рассматриваемом случае возможности использовать в качестве эффективного средства защиты возражения о пропуске истцом срока исковой давности.
Ключевые слова: срок исковой давности, индивидуализация иска, основание иска, способ защиты нарушенного права.
Возражение ответчика о пропуске истцом срока исковой давности как средство защиты против иска в условиях состязательного процесса
Действующим с 1 сентября 2013 г. Федеральным законом от 07.05.2013 N 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Закон N 100-ФЗ) были введены новые правила исковой давности. В то же время законодатель счел возможным оставить без изменений ст. 195 ГК РФ, определяющую исковую давность как «срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено». В прежней редакции осталось и одно из концептуальных положений данного института: исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения; истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной, является основанием для судебного отказа в иске (п. 2 ст. 199 ГК РФ). Однако применение на практике отдельных положений об исковой давности, сохраненных законодателем после внесения поправок в ГК РФ, вызывает ряд вопросов. В цивилистических работах данный институт в большинстве случаев рассматривается исключительно как материально-правовой <1>. Отрицая процессуальную природу исковой давности, ученые в то же время, к сожалению, в принципе оставляют за рамками анализа отдельные процессуальные аспекты применения надлежащих норм. Так, например, исследователи не принимают во внимание, что возражение ответчика о пропуске истцом срока исковой давности (exceptio) представляет собой в первую очередь особое средство защиты против предъявленного иска в условиях состязательного процесса. Соответственно, институт исковой давности необходимо изучать в том числе и в контексте действия состязательного начала и обеспечения равноправия сторон в процессе. Тем более что с учетом действующих положений процессуальных кодексов, регламентирующих индивидуализацию иска, если суд изменяет правовую квалификацию исковых требований, ответчик в принципе лишается возможности заявить о пропуске истцом срока исковой давности. ——————————— <1> См., напр.: Кириллова М. Я., Крашенинников П. В. Сроки в гражданском праве. Исковая давность. М., 2006 // СПС «КонсультантПлюс»; Толстой Ю. К. Исковая давность // Правоведение. 1992. N 4. С. 63 — 69; Терещенко Т. А. Понятие исковой давности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 3; Грибков Д. А. Исковая давность и сроки обращения в суд в гражданском судопроизводстве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 3, 5.
Исходя из понятия исковой давности, которое дает ст. 195 ГК РФ, погашающему воздействию исковой давности подвергается право на защиту нарушенного права конкретным способом. Пользуясь терминологией сторонников теории охранительных и регулятивных правоотношений <2>, можно сказать, что исковая давность течет отдельно для каждого охранительного правоотношения, воплощающего в себе тот или иной способ защиты нарушенного права, предусмотренный законом. Чтобы воспользоваться данным средством защиты против иска, ответчик должен знать, о каком охранительном правоотношении идет речь в процессе, учитывая различную продолжительность и порядок исчисления давностных сроков, в зависимости от правовой квалификации требования (можно сравнить, например, ст. ст. 181 и 200 ГК РФ). Следовательно, значение правовой квалификации исковых требований и момент ее определения в условиях состязательного процесса являются ключевыми для применения положений о пропуске истцом срока исковой давности. ——————————— <2> Регулятивные субъективные права призваны опосредствовать нормальное развертывание имущественных и связанных с ними неимущественных отношений. Охранительное субъективное гражданское право — это вытекающая из охранительной гражданско-правовой нормы возможность определенного поведения лица в конфликтной ситуации, предоставленная ему в целях защиты регулятивного субъективного права или охраняемого законом интереса (см.: Крашенинников Е. А. К теории права на иск. Ярославль, 1995. С. 4 — 5). См. также: Алексеев С. С. Общая теория права. М., 2008. С. 350 — 351; Мотовиловкер Е. Я. Теория регулятивного и охранительного права. Воронеж, 1990. С. 81; Щеглов В. Н. Иск о судебной защите гражданского права. Томск, 1987. С. 154 — 159; Иванов О. В. О связи материального и гражданского процессуального права // Правоведение. 1973. N 1. С. 49 — 50; Бутнев В. В. Роль суда в механизме защиты субъективных гражданских прав и законных интересов // Проблемы защиты субъективных гражданских прав: Сб. науч. тр. / Под ред. доц. В. В. Бутнева. Ярославль: Изд. ЯрГУ, 2009. Вып. 10. С. 7, 19; Елисейкин П. Ф. Гражданские процессуальные правоотношения: Учеб. пособие. Ярославль, 1975. С. 12.
В зависимости от значения, придаваемого правовой квалификации для целей индивидуализации иска, в учении о нем выделяются две теории — юридической и фактической его индивидуализации <3>. ——————————— <3> См.: Гордон В. М. Основание иска в составе изменения исковых требований. Ярославль, 1902.
Согласно первому направлению иск индивидуализируется юридическим отношением (правоотношением), из которого возник спор, поэтому для обоснования своего требования истец должен указать правовую норму <4>. Вторая теория гласит, что основание иска индивидуализируют только факты, которые «в материальном отношении производят то юридическое отношение, из которого вытекает право на удовлетворение иска» <5>. В действующем гражданском и арбитражном процессуальном законодательстве нашла свое воплощение теория фактической индивидуализации иска <6>. Несмотря на ее известные противоречия <7>, в п. 3 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29.04.2010 N 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее — Постановление N 10/22) высшие судебные инстанции также обозначили свою приверженность данной теории, хотя и не всегда последовательно ее придерживаются на практике <8>. Соответственно, суд окончательно определяет правовую квалификацию спорного правоотношения лишь тогда, когда он принимает решение по делу. ——————————— <4> Если указанная истцом норма права обязательна для суда (поскольку имеет индивидуализирующее значение), то в случае ошибки в выборе правовой нормы истец проиграет дело, поскольку при таком подходе суд не вправе применить иную норму права, отличную от указанной истцом (см.: Гордон В. М. Указ. соч. С. 37 — 41, 46, 49). <5> Гордон В. М. Указ. соч. С. 38, 56. Указания на закон, исходящие от истца, не имеют для суда обязательного значения в силу принципа jura novit curia («суд знает закон»). Соответственно, правовая квалификация в рамках этой теории не имеет решающего значения для индивидуализации иска. См. также: Нефедьев Е. А. Учение об иске (1895) // Нефедьев Е. А. Избранные труды по гражданскому процессу. Краснодар, 2005. С. 90; Гольмстен А. Х. Учебник русского гражданского судопроизводства (1907). Краснодар, 2004. С. 174. <6> В силу ст. 131 ГПК РФ истец не обязан в исковом заявлении указывать норму права. Согласно ч. 1 ст. 196, ч. 4 ст. 198 ГПК РФ при принятии решения суд определяет, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению. См. также: п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.06.2008 N 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству». В соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 125 АПК РФ в исковом заявлении должны быть указаны требования истца к ответчику со ссылкой на законы и иные нормативные правовые акты. Однако такая ссылка истца на норму права не может рассматриваться в качестве индивидуализирующей иск, поскольку согласно ч. 1 ст. 168 АПК РФ при принятии решения арбитражный суд определяет, какие законы и иные нормативные правовые акты следует применить по этому делу. В мотивировочной части должны быть в том числе указаны мотивы, по которым суд не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле (ч. 4 ст. 170 АПК РФ). Приверженность законодателя теории фактической индивидуализации объясняется тем, что в непрофессиональном процессе (при отсутствии у сторон обязанности вести дело с участием профессионального представителя) определение правильной правовой квалификации установленных фактических обстоятельств должно быть возложено на суд, поскольку истец не может нести риск наступления негативных последствий ошибки в определении правовой позиции (см.: Шварц М. З. Готовы ли мы к профессиональному процессу? (краткий комментарий к пункту 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 N 126) // Арбитражные споры. 2009. N 2. С. 155). <7> Так, в п. 3 Постановления от 21.04.2003 N 6-П Конституционный Суд РФ указал: «Гражданский кодекс Российской Федерации — в соответствии с вытекающими из Конституции Российской Федерации основными началами гражданского законодательства (пункт 1 статьи 1 ГК Российской Федерации) — не ограничивает гражданина в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных, вещно-правовых, способов; граждане и юридические лица в силу статьи 9 ГК Российской Федерации вправе осуществить этот выбор по своему усмотрению. Согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации лицо, полагающее, что его вещные права нарушены, имеет возможность обратиться в суд как с иском о признании соответствующей сделки недействительной (статьи 166 — 181), так и с иском об истребовании имущества из чужого незаконного владения (статьи 301 — 302)». Однако следующий абзац процитированного п. 3 содержит прямо противоположное утверждение: «Из статьи 120 (часть 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 76 (части 3, 5 и 6), 118, 125, 126 и 127 следует, что суды общей юрисдикции и арбитражные суды самостоятельно решают, какие нормы подлежат применению в конкретном деле». Таким образом, с одной стороны, истец свободен в выборе способа защиты нарушенного права, а, следовательно, в силу принципа диспозитивности этот выбор должен являться юридически значимым, т. е. обязательным для суда. С другой стороны, в конечном итоге норму права определяет суд, и в этом случае свободный выбор истцом способа защиты нарушенного права является лишь видимостью, поскольку, не связывая суд, не имеет юридического значения. <8> В частности, в 2008 г. Президиум ВАС РФ продемонстрировал прямо противоположный подход (см.: п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 N 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения» // Вестник ВАС РФ. 2009. N 1). См. также: Шварц М. З. Указ. соч. С. 154.
Приведем следующий пример. Истец обратился в арбитражный суд с иском об устранении препятствий в пользовании недвижимым имуществом (негаторный иск). В ходе процесса в порядке ст. 49 АПК РФ он уточнил исковые требования, потребовав изъять указанные объекты недвижимости из незаконного владения ответчика и тем самым изменив иск на виндикационный. Обжалуя решение суда удовлетворить такой иск, ответчик заявил: поскольку истец одновременно изменил и предмет, и основание иска, ответчик при рассмотрении дела не мог заявить о пропуске срока исковой давности по виндикационному требованию. Судебная коллегия ВАС РФ пришла к выводу, что при уточнении иска его предмет и основание остались прежними, поскольку «заявленные требования взаимосвязаны», и до принятия решения ответчик не был лишен права заявить о применении срока исковой давности по исковым требованиям <9>. ——————————— <9> См.: Определение ВАС РФ от 20.05.2008 N 5858/08 по делу N А32-3304/2007-41/82.
Однако ст. 49 АПК РФ не предполагает совершения такого распорядительного действия, как «уточнение» — в действительности по ходу процесса истец изменил предъявленный негаторный иск на виндикационный. В приведенном деле ответчик действительно мог заявить о пропуске срока исковой давности, поскольку при «уточнении» своевременно (т. е. до вынесения решения) узнал об изменении истцом правовой квалификации заявленного требования. Но представим себе такую ситуацию: принимая решение, суд без заявления со стороны истца самостоятельно переквалифицировал исковое требование. В силу п. 2 ст. 199 ГК РФ суд не может отказать в удовлетворении иска в связи с истечением срока исковой давности без заявления ответчика о пропуске такого срока. Однако ответчик не имеет возможности заявить об этом до тех пор, пока полагает, что суд рассматривает негаторный иск, на который исковая давность в порядке ст. 208 ГК РФ не распространяется. А о состоявшейся переквалификации он узнает только из судебного решения, когда подавать заявление о пропуске истцом срока исковой давности уже недопустимо. Как отмечает Европейский суд по правам человека, «принцип равенства сторон является одним из элементов более широкой концепции справедливого судебного разбирательства, в рамках значения статьи 6 § 1 Конвенции <10>. Эта концепция требует справедливого баланса между сторонами, каждой из которых должна быть предоставлена разумная возможность представлять свое дело в условиях, не ставящих ее в существенно невыгодное положение по сравнению с ее оппонентом (здесь и далее выделено нами. — И. К.)» <11>. С учетом этого для обеспечения равноправия сторон в состязательном процессе необходимо, чтобы результаты такого процесса, в том числе правовая квалификация исковых требований, были предсказуемыми для ответчика, иначе он лишится шанса эффективно использовать в качестве средства защиты возражение о пропуске истцом срока исковой давности. ——————————— <10> Имеется в виду Европейская конвенция о правах человека. <11> Постановление ЕСПЧ от 15.01.2009 по делу Menchinskaya v. Russia, жалоба N 42454/02) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. N 12. См. также: Постановления ЕСПЧ от 26.05.2009 по делу Batsanina v. Russia, жалоба N 3932/02; от 15.10.2009 по делу Sokur v. Russia, жалоба 23243/03.
В процессе, основанном на фактической индивидуализации иска, положение ответчика еще более усугубляется, если суд вышестоящей инстанции переквалифицировал заявленное требование в результате неправильного применения судом первой инстанции норм материального права. Обратимся к другому примеру из практики ВАС РФ <12>. Между ОАО «Мосэнерго» (далее — Мосэнерго) и Комитетом по управлению имуществом Москвы был заключен договор от 16.02.1998, согласно которому Мосэнерго получило в аренду спорное нежилое помещение, находящееся в муниципальной собственности. По договору купли-продажи от 07.08.1998, заключенному с Фондом имущества города Москвы, это помещение было продано Мосэнерго. В соответствии с п. 4.1 договора на основании соглашения о взаимозачете от 30.06.1997 (далее — соглашение о взаимозачете) выкупная цена была зачтена покупателю в качестве частичного погашения задолженности Управления городского заказа перед Мосэнерго по финансированию расходов на возмещение разницы в тарифах на тепловую энергию, отпускаемую на нужды населения. ——————————— <12> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 29.05.2012 N 17530/11.
Ранее, в рамках другого дела <13>, арбитражным судом уже был признан обоснованным отказ Главного управления Федеральной регистрационной службы по Москве в государственной регистрации перехода к Мосэнерго права собственности на спорное помещение по договору купли-продажи. Суд сослался на то, что договор купли-продажи, представленный Мосэнерго в качестве основания приобретения права собственности на нежилое помещение, является недействительной сделкой, поскольку выкуп имущества был осуществлен не предусмотренным законом способом и лицом, не имевшим права на приватизацию. Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки не заявлялось и в данном деле судом не рассматривалось. Помещение осталось во владении Мосэнерго, однако его собственником согласно данным Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним выступает город Москва. ——————————— <13> См.: Постановление ФАС Московского округа от 12.12.2005 по делу N А40-30902/05-120-262.
Мосэнерго, полагая, что право собственности на спорное помещение возникло у него в силу соглашения о взаимозачете, по которому помещение передавалось ему в собственность, обратилось в суд с иском к Департаменту имущества города Москвы (далее — Департамент) о признании права собственности. Департамент, будучи собственником помещения и ссылаясь на то, что Мосэнерго находится в нем незаконно, предъявил встречный иск об истребовании своего имущества из чужого незаконного владения на основании ст. ст. 209, 301 ГК РФ (именно этот встречный иск и представляет для нас интерес). Мосэнерго заявило о пропуске срока исковой давности по заявленному Департаментом требованию, указав, что он, как лицо, представляющее интересы собственника, действуя разумно и добросовестно, мог и должен был знать о факте незаконного владения Мосэнерго спорным помещением еще в 1998 г., после его сдачи в аренду и последующей продажи. Однако суд первой инстанции пришел к выводу, что соглашение о взаимозачете является неотъемлемой частью договора купли-продажи и также ничтожно. Проверив довод Мосэнерго о пропуске Департаментом срока исковой давности, суд отметил: требование Департамента призвано устранить нарушение права собственности субъекта Российской Федерации (ст. 304 ГК РФ) путем освобождения спорного помещения, поэтому в силу ст. 208 ГК РФ исковая давность на такое требование не распространяется. В итоге суд отказал в удовлетворении иска о признании права собственности Мосэнерго на спорное помещение и удовлетворил встречный иск о его освобождении. Как видим, предъявленный Департаментом виндикационный иск суд в результате переквалификации рассматривал как негаторный без каких-либо его изменений непосредственно истцом, а потому заявление об истечении давностного срока не стало причиной отказа в иске. Суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с выводами суда первой инстанции. В свою очередь, Президиум ВАС РФ указал, что суды при рассмотрении встречного иска не учли, что фактически именно Мосэнерго с 1998 г. открыто владеет помещением и в полном объеме несет бремя его содержания. Ссылаясь на разъяснения, содержащиеся в Постановлении N 10/22 (п. п. 34, 45), Президиум ВАС РФ подчеркнул, что предусмотренный ст. 304 ГК РФ способ защиты, на который сослался суд, следовало применять только в том случае, если соответствующее имущество не выбыло из владения собственника. Президиум ВАС РФ счел, что в данном случае требование Департамента о выселении Мосэнерго из спорного помещения было неправильно квалифицировано судом как негаторный иск, к которому неприменимы нормы об исковой давности. В качестве основания своего иска Департамент указал ст. 301 ГК РФ (истребование имущества из чужого незаконного владения), а при рассмотрении виндикационного иска защита владельца обеспечивается правилами об исковой давности, что гарантирует всем участникам конфликта защиту их прав и интересов, а также стабильность гражданского оборота. Казалось бы, за этим должен последовать отказ в удовлетворении виндикационного иска в связи с истечением срока давности. Однако Президиум ВАС РФ отметил, что суды не дали оценку тому обстоятельству, что стороны совершили и исполнили ничтожную сделку, ввиду чего правила об истребовании имущества из чужого незаконного владения к отношениям сторон применению не подлежат. По мнению высшей судебной инстанции, «Департаментом имущества фактически заявлено требование о применении последствий признанной судом недействительной сделки купли-продажи в виде освобождения и возврата спорного помещения», и при наличии своевременного заявления со стороны Мосэнерго (т. е. лица, фактически владеющего спорным имуществом) об истечении срока исковой давности факт пропуска этого срока погашает материальное право на иск об истребовании у Мосэнерго этого имущества независимо от законности владения им. В результате во встречном иске было отказано. В приведенном деле суд первой инстанции переквалифицировал предъявленный истцом виндикационный иск в негаторный, а Президиум ВАС РФ счел, что истцом «фактически заявлено» требование о реституции. Заявление ответчика об истечении срока исковой давности по виндикационному иску было распространено Президиумом ВАС РФ и на требование о реституции. Однако если представить, что истец с самого начала квалифицировал свое требование как негаторное, в суде первой инстанции ответчик не имел бы возможности заявить о пропуске срока исковой давности. Этот вопрос возник бы лишь при рассмотрении надзорной жалобы, когда ответчик уже не вправе заявлять о пропуске срока исковой давности. Представляется, что с учетом п. 2 ст. 199 ГК РФ в случае, если вышестоящий суд обнаружит, что при рассмотрении дела в суде первой инстанции были нарушены нормы материального права, а ответчик заявил о пропуске срока исковой давности применительно к способу защиты нарушенного права истца, предусмотренному правовыми нормами и подлежащими применению, но не примененными судом первой инстанции, — суд кассационной или надзорной инстанции должен отменить решение суда первой инстанции и передать дело на новое рассмотрение. На этапе апелляции заявление ответчика о пропуске исковой давности может быть принято во внимание в рамках процедуры рассмотрения дела по правилам суда первой инстанции (ч. 6.1 ст. 268 АПК РФ). Такое решение обусловлено и необходимостью обеспечить защиту интересов истца: ему надо дать возможность представить доказательства того, что срок исковой давности был пропущен по уважительным причинам, а при обжаловании судебного акта в кассационном или надзорном порядке предъявление новых доказательств не допускается. Помимо того, возражение ответчика о пропуске истцом срока исковой давности должно рассматриваться как относящееся ко всем потенциальным способам защиты нарушенного права истца, в том числе к тому, который следует считать надлежащим исходя из правильной квалификации установленных судом фактических обстоятельств. Однако и высказанные предложения не позволяют назвать возражение об истечении исковой давности в полной мере эффективным средством защиты ответчика в процессе, основанным на фактической индивидуализации иска, принимая во внимание различную продолжительность общего и специальных сроков исковой давности. Если изначально истец предъявил требование со сроком исковой давности три года, а суд при принятии решения «переходит» к иску, имеющему сокращенный срок исковой давности, то ответчик, не будучи заблаговременно поставлен об этом в известность, также не сможет заявить о пропуске истцом сокращенного срока давности, если первоначальный иск был предъявлен в пределах указанных трех лет.
Течение срока исковой давности при изменении иска истцом или переквалификации судом исковых требований
Проблема применения положений об исковой давности, рассматриваемая с точки зрения процессуального равноправия, имеет, соответственно, и обратную сторону: речь идет о последствиях ошибки истца в правовой квалификации заявленного требования. Влияет ли его первоначальное обращение в суд с исковым заявлением, содержащим указание на определенный способ защиты нарушенного права, на течение сроков исковой давности также и применительно ко всем другим имеющимся способам защиты? Или же течение срока исковой давности, действующее для конкретного способа защиты, останавливается лишь в тот момент, когда заявление об использовании этого способа сделано истцом перед лицом суда (и ответчик, таким образом, поставлен об этом в известность)? Закон N 100-ФЗ исключил предъявление иска в установленном порядке (ст. 203 ГК РФ) из числа оснований для перерыва течения срока исковой давности. Одновременно в новой редакции ст. 204 ГК РФ предусмотрено, что «срок исковой давности не течет со дня обращения в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права на протяжении всего времени, пока осуществляется судебная защита нарушенного права». Если предъявленный иск оставлен судом без рассмотрения, то «течение срока исковой давности, начавшееся до предъявления иска, продолжается в общем порядке, если иное не вытекает из оснований, по которым осуществление судебной защиты права прекращено» <14>. ——————————— <14> Мусин В. А. Споры, связанные с перерывом исковой давности, в практике МКАС // Третейский суд. 2012. N 5. С. 142.
Закон не содержит каких-либо указаний на то, что происходит со сроком исковой давности в том случае, если суд выносит решение по существу заявленных требований. На первый взгляд сама постановка вопроса о течении срока исковой давности после разрешения дела лишена смысла. Если суд удовлетворил иск, значит, истец реализовал свое право на судебную защиту в пределах срока исковой давности. Если же суд отказал истцу в его требованиях, это может означать, что субъективное право истцу не принадлежит либо ответчик его не нарушил. И в том, и в другом случае повторное предъявление требований к тому же ответчику должно быть исключено в силу правил о внешнем тождестве исков, поэтому и вопрос о соблюдении истцом срока исковой давности во втором процессе возникнуть не может <15>. ——————————— <15> См., напр.: Определение ВАС от 26.06.2013 N ВАС-4960/13 по делу N А74-4581/2011. Исследователи отмечают, что перерыв исковой давности предъявлением иска имеет очень узкую сферу действия и, в сущности, сводится к тем случаям, когда суд оставляет без рассмотрения поданный в установленном порядке иск или не принимает встречный иск к рассмотрению по существу в идущем судебном процессе, хотя он был заявлен с соблюдением общих правил (см.: Гражданское право: Учеб.: В 3 т. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева. М., 2009. С. 579 (автор главы — А. П. Сергеев)).
Однако обращение к судебной практике делает поставленный вопрос актуальным. Приведем в качестве иллюстрации дело, в котором ВАС РФ разрешил вопрос о перерыве течения срока исковой давности при ошибке истца относительно правовой квалификации не в его пользу <16>. ——————————— <16> Обращение в настоящей статье к судебной практике применения положений ГК РФ об исковой давности до внесения указанных выше изменений в часть первую Кодекса представляется оправданным, поскольку, во-первых, практика применения положений Закона N 100-ФЗ еще не сложилась, а, во-вторых, вопрос о последствиях предъявления иска с указанием ненадлежащего способа защиты нарушенного права для течения исковой давности актуален как в случае, когда в результате этого течение срока исковой давности прерывалось (до 1 сентября 2013 г.), так и в случае, когда срок исковой давности после предъявления иска не течет (после 1 сентября 2013 г.).
Индивидуальный предприниматель В. Н. Рычкова обратилась в Арбитражный суд Саратовской области с иском к ЗАО «Богородскнефть» о взыскании задолженности по договорам аренды транспортного средства с предоставлением услуг по управлению и технической эксплуатации. Суд отказал в удовлетворении исковых требований на том основании, что «истец не доказал наличие арендных отношений, согласование арендной платы, передачу транспортных средств в аренду, пролонгацию действия договоров аренды». Суд первой инстанции также указал, что отношения сторон регулируются нормами о перевозке груза, что исключает правомерность удовлетворения требований о взыскании арендных платежей <17>. ——————————— <17> См.: Решение Арбитражного суда Саратовской области от 13.10.2006 по делу N А57-6140/06-36.
На этапе апелляции решение арбитражного суда первой инстанции было частично изменено: с ответчика в пользу истца взыскано 615312 руб. долга и 184593 руб. пеней в качестве платы за оказание транспортных услуг <18>. Удовлетворяя иск, суд апелляционной инстанции исходил из доказанности факта оказания истцом ответчику транспортных услуг. ——————————— <18> См.: Постановление Двенадцатого ААС от 20.12.2006 по делу N А57-6140/06-36.
ФАС Поволжского округа отменил Постановление Двенадцатого ААС, оставив в силе решение арбитражного суда первой инстанции. Суд кассационной инстанции указал, что исковые требования вытекают из ненадлежащего исполнения договоров аренды, а не перевозки, и в соответствии со ст. 49 АПК РФ суд не вправе выходить за рамки заявленных исковых требований <19>. Определением ВАС РФ от 23.07.2007 N 8396/07 по делу N А57-6140/06-36 в передаче дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора было отказано. ——————————— <19> См.: Постановление ФАС Поволжского округа от 19.04.2007 по делу N А57-6140/06-36.
После этого индивидуальный предприниматель В. Н. Рычкова вновь обратилась в Арбитражный суд Саратовской области с иском о взыскании с ЗАО «Богородскнефть» задолженности за оказанные транспортные услуги по перевозке нефти и неустойки за просрочку платежа. Суд удовлетворил исковые требования в части стоимости услуг по перевозке груза, а в остальной части иска отказал. При этом суд восстановил истцу срок исковой давности на основании ст. 205 ГК РФ <20>. ——————————— <20> См.: Решение Арбитражного суда Саратовской области от 20.11.2007 по делу N А57-15547/07-3.
Постановлением Двенадцатого ААС решение арбитражного суда первой инстанции оставлено без изменения. Однако апелляция признала годичный срок исковой давности, установленный п. 3 ст. 797 ГК РФ, неистекшим, поскольку срок исковой давности по данному требованию должен исчисляться с момента принятия Постановления ФАС Поволжского округа от 19.04.2007 по делу N А57-6140/06-36, в котором судебная инста нция сделала вывод о том, что отношения сторон регулируются нормами о перевозке грузов, а требования о взыскании арендных платежей предъявлены ошибочно <21>. ——————————— <21> См.: Постановление Двенадцатого ААС от 18.02.2008 по делу N А57-15547/07-3.
Постановлением ФАС Поволжского округа судебные акты нижестоящих арбитражных судов отменены, в удовлетворении иска отказано в связи с пропуском истцом срока исковой давности. «Постановление суда кассационной инстанции не является событием, со дня наступления которого может исчисляться срок исковой давности, предусмотренный п. 3 ст. 797 ГК РФ. Неправильная квалификация сторонами природы договорных отношений, повлекшая избрание способа защиты, не соответствующего характеру нарушенных прав, не может изменять закрепленное законом начало течения срока исковой давности», — указал арбитражный суд кассационной инстанции <22>. ——————————— <22> См.: Постановление ФАС Поволжского округа от 17.06.2008 по делу N А57-15547/07-3.
ВАС РФ отказал в передаче рассматриваемого дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора <23>, постановив, что «сам факт неправильной квалификации сторонами природы договорных отношений, повлекший избрание способа защиты, не соответствующего характеру нарушенных прав, не может изменять начало течения срока исковой давности, установленного законом». ——————————— <23> См.: Определение ВАС РФ от 15.08.2008 N 10066/08 по делу N А57-15547/2007-3.
В приведенном деле суды придерживались теории юридической индивидуализации иска. С точки зрения теории фактической индивидуализации принятые судебные акты являются незаконными: суды отказали в удовлетворении исковых требований на том основании, что истец не доказал наличия арендных отношений между ним и ответчиком. В данной ситуации арбитражный суд, установив, что положениями ГК РФ об аренде отношения сторон не регулируются и что между ними фактически сложились отношения по перевозке груза, должен был переквалифицировать заявленное требование на требование о взыскании задолженности по оплате транспортных услуг, а не отказывать в удовлетворении иска. Если же суд следует теории юридической индивидуализации иска, то ошибка истца в правовой квалификации не освобождает его от риска пропустить срок исковой давности по исковым требованиям, которые придется заявлять в новом процессе. В интересах истца — такая индивидуализация иска, при которой его элементы определяются вне связи с нормами материального права. В этом случае изменение правовой квалификации истцом или судом не означает изменения иска, поскольку предполагается, что истец в момент его предъявления предоставляет суду возможность рассмотреть все потенциальные правовые квалификации и применить надлежащий способ защиты нарушенного права с учетом установленных фактических обстоятельств. Применительно к обсуждаемому делу это означает, что предъявление требования о взыскании задолженности по договору аренды транспортного средства приостанавливает течение срока исковой давности и по требованию о взыскании задолженности за оказанные услуги по перевозке груза. Более того, в этом случае необходимости предъявлять второй иск у истца и не возникло бы, равно как и изменять исковые требования. Суд сам обязан был переквалифицировать требование о взыскании арендных платежей на требование о взыскании задолженности по оплате транспортных услуг и удовлетворить иск. С позиции теории фактической индивидуализации не произошел бы необоснованный выход суда за пределы заявленных требований (не была бы нарушена ст. 49 АПК РФ), поскольку предмет и основание иска, не будучи предопределены нормой материального права, не изменились. Если считать, что иск индивидуализируется способом защиты нарушенного права, избранным истцом, то в приведенном деле переход от рассмотрения требования о взыскании задолженности по договорам аренды транспортного средства к рассмотрению требования о взыскании задолженности за оказанные транспортные услуги должен быть осуществлен через изменение истцом исковых требований. Однако при таком подходе срок исковой давности по второму требованию следовало бы считать пропущенным, поскольку впервые такой иск попадает на стол судьи не в момент предъявления первоначального искового заявления, а в момент изменения истцом исковых требований, т. е. за пределами исковой давности <24>. ——————————— <24> В литературе высказывается предположение, что при изменении истцом предмета иска срок исковой давности должен считаться прерванным в момент предъявления первоначального иска, а при изменении его основания — в момент такого изменения. Р. Куссмауль объясняет это тем, что предметом иска является требование истца, не влияющее на само спорное материальное правоотношение, тогда как основанием иска — именно спорное правоотношение. Изменение же основания означает замену одного правоотношения другим, следовательно, в этом случае защищается уже другое нарушенное материальное право. Поэтому и течение срока давности должно прерываться только предъявлением иска именно в защиту этого другого права, т. е. с момента изменения основания иска (см.: Куссмауль Р. Процессуальные вопросы применения исковой давности // Российская юстиция. 2000. N 2. С. 21 — 22).
Однако, как указал по одному из дел ФАС Северо-Западного округа <25>, для целей применения положений ГК РФ о перерыве течения срока исковой давности «под предъявлением иска в установленном порядке следует понимать предъявление иска с соблюдением правил о подведомственности и подсудности дела, о форме и содержании искового заявления, об оплате его государственной пошлиной, а также других предусмотренных процессуальным законодательством требований, нарушение которых влечет возврат искового заявления истцу, то есть иск считается предъявленным в установленном порядке, если при его подаче соблюдены формальные требования процессуальных норм и отсутствуют основания для непринятия искового заявления к производству арбитражного суда. Изменение же истцом исковых требований в ходе рассмотрения дела в порядке ст. 49 АПК РФ без изменения состава истцов и ответчиков не изменяет момента перерыва течения срока исковой давности, наступившего в связи с предъявлением иска в установленном порядке. Ответчик, указывая на продолжение течения срока исковой давности до дня удовлетворения судом ходатайства об изменении предмета иска, смешивает понятия «предъявление иска в установленном порядке» и «предъявление требования, соответствующего подлежащему применению способу защиты права». Первое понятие определяется нормами, регулирующими процессуальные отношения, а второе — нормами материального права, несоблюдение которых истцом может повлечь отказ в удовлетворении предъявленного иска, но не в его принятии к производству арбитражного суда». ——————————— <25> Истец обратился с иском об обязании ответчика возвратить нежилые помещения, ссылаясь на недействительность сделок, послуживших основанием для государственной регистрации перехода права собственности, и на выбытие имущества из владения собственника помимо его воли. В дальнейшем истец изменил предмет исковых требований и просил признать за ним право собственности на указанные нежилые помещения, истребовать названное недвижимое имущество из незаконного владения ответчика и обязать его передать помещения истцу. Исковые требования были удовлетворены. В жалобе ответчик указал, что суд неправильно применил нормы материального права о сроке исковой давности: виндикационное требование и требование о признании права собственности, являющиеся в данном случае единственно надлежащим способом защиты, были заявлены истцом при изменении первоначальных исковых требований, т. е. с пропуском исковой давности. Истец же настаивал на том, что ответчик ошибочно связывает момент предъявления иска с моментом изменения исковых требований, а не с датой подачи искового заявления в арбитражный суд (см.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 08.05.2009 по делу N А56-24459/2008).
В приведенном примере аргументация суда соответствует теории фактической индивидуализации иска: течение срока приостанавливается применительно ко всем возможным способам защиты, как бы ни изменял истец впоследствии свой иск. Лишь теория фактической индивидуализации иска позволяет учесть, что истец может заблуждаться относительно того, какое именно материальное право нарушено ответчиком и какой способ защиты необходимо избрать. Часть фактов, связанных с нарушением, относительно которого предъявлен иск, может быть установлена судом лишь в ходе процесса, поэтому истца, добросовестно заблуждавшегося относительно существа нарушения его права, нельзя считать пропустившим срок исковой давности: течение последнего не должно продолжаться с момента предъявления первоначального иска применительно к любым способам защиты нарушенного права. Чтобы обеспечить баланс интересов сторон в состязательном процессе, следует считать, что при обращении истца в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права срок исковой давности не течет применительно ко всем возможным способам защиты, безотносительно к правовой квалификации исковых требований, названной в исковом заявлении. Если в ходе судебного разбирательства суд выявил обстоятельства, связанные с предполагаемым нарушением и отличные от указанных в исковом заявлении (что влечет необходимость применить иной способ защиты нарушенного права), то истец, добросовестно заблуждавшийся относительно существа нарушения его права, не должен считаться пропустившим срок исковой давности.
Порядок применения судом последствий пропуска срока исковой давности
Как было показано, в условиях фактической индивидуализации иска не во всех случаях ответчик может эффективно использовать в качестве средства защиты против предъявленного иска заявление о пропуске истцом срока исковой давности. Обусловленность для суда возможности применить последствия пропуска срока исковой давности соответствующим заявлением ответчика оправданна в том случае, если последний заблаговременно поставлен в известность об окончательной и надлежащей правовой квалификации заявленного требования, поскольку срок исковой давности действует применительно к конкретному способу защиты нарушенного права. В отсутствие у сторон профессиональных представителей только суд вправе, определив, сколько времени прошло с момента, когда истец узнал или должен был узнать о нарушении своего права, сопоставить этот срок с установленным в материальном законе сроком исковой давности. В последнее время высказываются предложения возвратить суду <26> полномочия применять срок исковой давности ex officio, хотя и не в связи с исследованием вопросов индивидуализации иска <27>. Можно предположить, что и по изложенным в настоящей статье соображениям в непрофессиональном процессе последствия пропуска срока исковой давности должны были бы применяться судом именно ex officio, без заявления сторон. Однако аргументы в пользу наделения суда указанными полномочиями вызывают определенные возражения. Приведем некоторые из них. ——————————— <26> Соответствующий порядок применения судом положений об исковой давности был предусмотрен ст. 82 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. Положение п. 2 ст. 199 ГК РФ стало следствием реформы процессуальной отрасли права и перехода к состязательной модели судопроизводства и было призвано усилить роль диспозитивного начала в институте исковой давности (см.: Грибков Д. А. Указ. соч. С. 3, 5). <27> См.: Ильин А. В. Применение судом исковой давности // Закон. 2011. N 11. С. 118 — 122. Высказанные аргументы заслуживают отдельного анализа, который не является предметом настоящего исследования. В частности, автор полагает, что возможность применения судом последствий пропуска срока исковой давности не может быть поставлена в зависимость от наличия или отсутствия заявления ответчика, поскольку «это было бы равносильно необходимости получения согласия правонарушителя на применение к нему принуждения за пределами срока исковой давности». Однако предложенный А. В. Ильиным подход лишь ухудшает положение истца, пропустившего срок исковой давности, по сравнению с существующим правовым регулированием: если по действующему закону принуждение может быть применено к ответчику и за пределами давностного срока, если ответчик не заявил о его истечении, то при применении судом последствий пропуска срока исковой давности ex officio исполнение ответчиком лежащей на нем обязанности не обеспечивается принуждением уже после истечения давностного срока, если отсутствуют уважительные причины его пропуска (ст. 205 ГК РФ). Кроме того, ст. 206 ГК РФ не исключает возможности для должника исполнить лежащую на нем правовую обязанность и по истечении срока исковой давности. Представим, что должник выражает готовность исполнить обязанность при условии, что ее наличие будет установлено вступившим в законную силу судебным решением (в связи с отсутствием должной определенности в правоотношениях с истцом), и требует рассмотрения судом спора по существу. В случае возвращения суду полномочия по применению указанных норм ex officio он будет лишен такой возможности, поскольку в силу ч. 6 ст. 152 ГПК РФ при установлении факта пропуска без уважительных причин срока исковой давности или срока обращения в суд судья принимает решение об отказе в иске без исследования иных фактических обстоятельств по делу.
По мнению А. В. Ильина, институт исковой давности имеет своим основанием существо судебной власти, а не волеизъявление сторон в споре. Императивными нормами об исковой давности регулируется, по существу, «деятельность не сторон судебного разбирательства, а деятельность суда, и адресованы они непосредственно суду» <28>. Однако, следуя такой логике, институт исковой давности следовало бы отнести к числу процессуальных, хотя сам автор называет срок исковой давности материально-правовым, поскольку он предназначен для принудительной реализации заявителем материального субъективного права в порядке гражданского судопроизводства. Приведенный аргумент лишен смысла еще и в силу того, что в конечном итоге все нормы материального права адресованы суду — именно суд, принимая решение, применяет правовые нормы к установленным фактам по итогам исследования и оценки доказательств. ——————————— <28> Там же. С. 122.
Кроме того, отмечается, что срок исковой давности призван обеспечить принудительную реализацию материального права «в порядке гражданского судопроизводства на основе принципов диспозитивности, состязательности и равноправия сторон» <29>, из чего автор делает вывод, что применение судом последствий его пропуска должно осуществляться по инициативе суда. Однако представляется, что наделение суда полномочием применять последствия пропуска срока исковой давности ex officio, напротив, придаст гражданскому процессу черты следственного и публичного, а не состязательного и диспозитивного. ——————————— <29> Ильин А. В. Указ. соч. С. 121.
Исходя из изложенных, а также ряда других соображений <30> применение судом последствий пропуска срока исковой давности ex officio не представляется способом разрешения обозначенных нами противоречий. ——————————— <30> Возражение о пропуске срока исковой давности, являясь специфическим средством защиты ответчика против иска, подразумевает его использование по воле ответчика, а не по инициативе суда. С одной стороны, интересам ответчика в наибольшей степени соответствует порядок применения положений об исковой давности, установленный ч. 6 ст. 152 ГК РФ (которые, в свою очередь, оцениваются весьма неоднозначно и также заслуживают отдельного исследования). В современном состязательном процессе, в отличие от советского, на суде не лежит обязанность устанавливать объективную истину, и пропуск истцом срока исковой давности может освободить суд от обязанности рассматривать дела по существу. С другой стороны, необходимо учитывать, что ответчик может быть, напротив, заинтересован не в скорейшем «избавлении» от процесса, а в том, чтобы судебным решением в его пользу спор, поставленный на рассмотрение суда истцом, был окончательно разрешен по существу. Для этого у ответчика должна быть возможность не заявлять о пропуске истцом срока исковой давности, а настаивать на установлении судом всех фактических обстоятельств, имеющих значение для дела, и вынесении решения по существу заявленных требований (см.: Толстой Ю. К. Указ. соч. С. 65).
Рассуждая в рамках действующего закона, предусматривающего, что исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре, подчеркнем — рассмотрение порядка применения судом положений об исковой давности невозможно без учета вопросов, связанных с индивидуализацией иска в условиях состязательного процесса. К сожалению, исследователи исковой давности не принимают во внимание данный аспект. Как показывает практика высших судов, закрепленные в материальном законе правила исковой давности не позволяют обеспечить равноправие сторон в условиях состязательности. Действующая материально-правовая концепция исковой давности связывает давностный срок с определенным способом защиты субъективного материального права и для применения последствий его пропуска требует установить нарушение ответчиком материального права истца и определить надлежащий способ его защиты, что не отвечает состязательному началу гражданского судопроизводства. В процессе, основанном на фактической индивидуализации иска, ответчик при переквалификации иска судом лишается возможности эффективно использовать в качестве средства защиты возражение о пропуске истцом срока исковой давности. Если рассматривать положения закона о ней в таком свете, то для установления баланса интересов сторон состязательного противоборства требуется, чтобы в п. 2 ст. 199 ГК РФ были четче прописаны правила заявления ответчиком о пропуске истцом срока исковой давности. Во-первых, возражение ответчика о пропуске истцом такого срока должно рассматриваться как сделанное применительно ко всем потенциальным способам защиты нарушенного права истца. Во-вторых, если вышестоящий суд обнаружит, что при прохождении дела через суд первой инстанции были нарушены нормы материального права, а ответчик заявил о пропуске срока исковой давности впервые применительно к способу защиты нарушенного права истца, предусмотренному правовыми нормами, которые подлежали применению, но не были применены судом первой инстанции, то суд кассационной или надзорной инстанции должен будет отменить решение суда первой инстанции и передать дело на новое рассмотрение. В суде апелляционной инстанции заявление ответчика о пропуске срока исковой давности может быть принято во внимание в рамках процедуры рассмотрения дела по правилам суда первой инстанции. В целях обеспечения интересов истца необходимо соответствующим образом дополнить и п. 1 ст. 204 ГК РФ. При обращении в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права исковая давность приостанавливает течение применительно ко всем возможным способам его защиты, безотносительно к правовой квалификации требований, содержащейся в исковом заявлении. Если в ходе судебного разбирательства суду стали известны факты, связанные с предполагаемым нарушением и отличные от указанных в исковом заявлении (а это означает, что суд должен использовать иной способ защиты нарушенного права), а равно если истцом изменены предмет или основание предъявленного иска, то добросовестно заблуждавшийся относительно существа нарушения его права истец не должен считаться пропустившим срок исковой давности. После внесения Законом N 100-ФЗ соответствующих изменений в ГК РФ исковая давность, безусловно, потребует отдельного комплексного исследования с учетом использования этих положений в условиях состязательного процесса. Не решаясь в рамках данной статьи безоговорочно отнести исковую давность к числу процессуальных институтов, тем не менее отметим, что анализ применения положений об исковой давности при переквалификации судом исковых требований заставляет по крайней мере переосмыслить аргументы сторонников исключительно материально-правовой природы данного института.
