(Янова М. В.) («История государства и права», 2009, N 3)
ЭВОЛЮЦИЯ ОСМЫСЛЕНИЯ КАРТИНЫ МИРА КАК ПРЕДМЕТ ПОЗНАНИЯ В РАЗВИТИИ ИСТОРИОГРАФИИ (ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.)
М. В. ЯНОВА
Янова М. В., кандидат исторических наук.
В статье изложен процесс образования европоцентристской модели истории и культуры как познавательной единственной модели развития, когда сформировалось более объемное представление о феномене человека. Проблемы, рассматриваемые автором, относятся к актуальным вопросам методологии истории. Естественные и гуманитарные науки второй половины XIX в. развивались под влиянием эпистемологической парадигмы позитивизма, утверждающей, что истинное знание, или позитивное, создается как совокупность научных результатов отдельных наук и должно быть свободно от отвлеченных метафизических построений. В интерпретации позитивистских исследователей античным понятием метафизики выступает учение о сверхчувственных началах бытия, которое приобретает негативный оттенок для обозначения иррационалистических, схоластических суждений, не содержащих позитивного знания. Влияние на формирование данного направления оказали научные открытия П.-С. Лапласа, К. Ф. Гаусса, А. Вольта, А. Л. Лавуазье, К. Л. Бертоле, Ж. Кювье, Ж.-Б. Ламарка. Ученые смогли создать новую картину мира природы, качественно изменили возможности изучения законов природы и науки о живом. Это позволило обосновать отделение позитивного знания от донаучных наслоений, религиозных представлений, что предопределило в последующем безграничные возможности науки. Прорыв в непознанную область истории многих цивилизаций и культур истории человечества требовал нетрадиционных методологий, поскольку слишком велика была сфера эмпирически непознанного. Первые опыты познания были заложены в трудах философов баденской школы неокантианства В. Виндельбанда (1848 — 1915) и Г. Рикерта (1863 — 1936), определивших первые принципы основания различий наук о природе и наук о культуре, обозначив принципиальное противопоставление методологии их исследования <1>. Следовательно, естествознание и историческая наука — две совершенно разные области знания, различающиеся по их методам. «Ректорское слово», произнесенное В. Виндельбандом в Страсбурге в 1894 г., сразу стало знаменитым <2>, оно способствовало осознанию специфичности мира культуры, его самодостаточности, его несводимости к естественнонаучным трактовкам человеческого поведения, противостоя позитивистским установкам в условиях, когда проблема соотношения личности и общества приобрела особую актуальность, продолжив неокантианскую парадигму. С этого момента возникают две новые модели всемирной истории: неокантианский и феноменологический подходы к проблемам гуманитарного познания. Таким образом, неокантианская парадигма выбирает в качестве руководящего принципа исторического познания антитезу позитивизму, которая подчеркивает специфичность гуманитарных наук в отличие от наук естественных, определив особую роль субъекта познания в эпистемологической ситуации познания. В итоге в работах В. Виндельбанда была обоснована идея принципиального различия предмета и метода наук о природе и исторической науки. ——————————— <1> См.: Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. В 2 т. М.: Терра-Канон-Пресс-Ц, 2000; Rickert H. Wilhelm Windelband. 2 Aufl. Tuobingen, 1929. <2> Коллигвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 159.
В своей научной деятельности познающий субъект выделяет в идиографической реальности наиболее существенное, руководствуясь представлениями об истинных, вневременных, этнических ценностях. Методологическое обособление стало мощным стимулом для развития гуманитарных наук, поскольку высвобождало ученых от диктата механических, упрощенных подходов к общественным явлениям, переносило акцент на исследование внутреннего мира человека. Были осознаны и обозначены принципиальные, специфические трудности познания человеческой психологии, жизненного мира, скрытого от наблюдателя и проявляющегося во внешних, требующих интерпретации, знаковых системах, складывалась новая система ценностей картины мира, определяющаяся психологическим анализом его интерпретации. Искусственное разделение единого пространства существования человека и природы и их обособленное, одностороннее рассмотрение сковывало возможности системного анализа единых и общих познавательных проблем. Органическая гегельянская историография сформулировала проблемы отношений мировой и национальной историй и пространств, наполняя эволюционное понятие времени новым содержанием, трактуя развитие в явлениях, времени и пространстве как объединенный понятием мирового духа путь к свободе, самопознанию абсолюта, гражданскому обществу, смещение и преемственность центров мировой истории и культуры, «неисторический» Восток и «исторический» Запад, борьба «леса» и «степи» и роль колонизации пространства в исторической эволюции (С. М. Соловьев), соотношение европейских пространств, народов и историй, политических и культурных влияний, география христианства (Л. фон Ранке) <3>. Все данные направления характеризуются общей идеей цельности и единства, нашедших отражение во взаимосвязи процессов, которые стали в последующем генетической основой всего следующего развития. Ввиду данного контекста особое значение приобретает разработанное философом и историком культуры В. Дильтеем (1833 — 1911) учение о понимании Другого (человека) как специфическом методе наук о духе, отличном от исследовательского метода наук о природе. Во введении работы «Наука о духе» В. Дильтей отмечал <4>, что история имеет дело с человеческой индивидуальностью, в отличие от естественных наук, имеющих дело с абстрактными обобщениями. Это противопоставление и легло в основу различия наук о природе и наук о культуре, которое ранее отмечалось в трудах Виндельбанда и Рикерта. Сам В. Дильтей гораздо более глубоко понимал соотношение между субъектом и объектом гуманитарного познания. Понимание внутреннего мира Другого, другой личности достигается, по мысли В. Дильтея, путем сопереживания, особого способа интерпретации, особенно важен этот метод по отношению к явлениям иной культуры. ——————————— <3> См.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М.: Эксмо, 2007; Ranke L. V. Geschichten der romanischen und germanischen Volker von 1494 bis 1535. Erster Band. (Mehr nicht erschienen). Leipzig und Berlin: Reimer, 1824. <4> Дильтей В. Собр. соч.: В 6 т. / Под ред. А. В. Михайлова и Н. С. Плотникова. Т. 1: Введение в науки о духе / Пер. с нем. под ред. В. С. Малахова. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000. С. 270 — 730.
Международный конгресс историков в Берлине, проходивший еще в 1908 г., определил работу специальной секции по методологии в Лондоне в 1913 г., но начало Первой мировой войны надолго прервало научный поиск и технологии информационного общения. Однако теоретическая основа новой междисциплинарной методологии была уже создана, несмотря на то что Л. П. Карсавин считал, что у историков в России не признается право на исторический синтез <5>. Хотя сам основатель феноменологии Э. Гуссерль (1859 — 1938) в своих ранних работах (1900 — 1901) подверг теоретическому анализу ситуацию противопоставления наук о природе и наук о психических явлениях. Ученый показал выявление их общих черт, оценивая их обособление как проявление кризиса гуманитарных наук, утрату научного статуса. Феноменология Э. Гуссерля определяет цель познания как отношение между сознанием и бытием. В отличие от позитивистского подхода, понимающего фрагмент реальности (объект) как непосредственную эмпирическую данную в опыте или наблюдении проблему, феноменологический подход обращен к анализу самого феномена взаимодействия субъекта с познаваемым объектом. Сознание обращено не только внутрь себя, как в неокантианском подходе (воспроизведение прошлого опыта в сознании историка), а к реальности объекта. Сознание «мыслит предметное и выявляет его как значимое, действительно существующее». Необходимо обратить внимание на разницу, которую ученый определяет в различии между миросозерцанием познающего субъекта и его личной картиной мира и объективным научным знанием. «Миросозерцание и наука, — считает Э. Гуссерль, — имеют свои различные источники — ценности, различные функции и свои различные способы действия и поучения. Миросозерцание нужно рассматривать как создание состояния отдельной личности, науку же — как образование коллективного труда в исследовании проблемы несколькими последующими поколениями» <6>. Следовательно, Э. Гуссерль смог заложить противопоставление мудрости ученого теоретически ясной и четкой позиции подлинного ученого, стремящегося своим трудом уменьшить меру неопределенности в познании гуманитарного пространства. Таким образом, проблемы единства науки, «связь вещей и связь истин» могут эффективно исследоваться лишь на широкой основе компаративных подходов, опирающихся на единство мира природы, жизни и человека. Проблемы человека и природы, времени и пространства, в частности исторической науки и географии, не могут быть изолированы <7>. ——————————— <5> См.: Карсавин Л. П. Философии истории. М., 1993. <6> Цит. по: Муравьев В. А. Проблемная лекция. Компаративное источниковедение. Проблемы методологии. Электронный сборник. М.: РГГУ. 2001, С. 6 — 7. <7> См.: Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.
Подобный подход свое развитие и конкретную разработку нашел в методе А. С. Лаппо-Данилевского, заложившего в основу методологии исследования культуры принцип признания чужой одушевленности. А. С. Лаппо-Данилевский (1863 — 1919) — социальный мыслитель, историк, философ, исследователь методологических проблем гуманитарного познания, автор обобщающего теоретического труда «Методология истории» и ряда крупных научных работ по истории государства, права, политической системы России и по истории науки <8>. Академик императорской Академии наук и руководитель ряда крупных международных программ, профессор высшей школы Петербурга, он разработал обобщающие курсы по теории социального познания, методологии истории, создав свою научную школу, последователями которой стал ряд социальных мыслителей: историков, правоведов, филологов, социологов и историков науки в России и за ее пределами. Данную научную школу характеризуют принципы познания, такие как единство представлений об объекте гуманитарного познания, в котором Лаппо-Данилевский излагал и обсуждал основные постулаты своей концепции гуманитарного познания. Его последователями были: философ И. И. Лапшин, экономист А. А. Кауфман, филолог С. Ф. Ольденбург, медиевист И. М. Гревс, историки Т. И. Райнов, А. Е. Пресняков, С. Н. Валк, А. И. Андреев, М. А. Полиевктов и др. <9>. Именно А. С. Лаппо-Данилевский рассмотрел те труды по методологии исторического исследования, которые были созданы к началу XX в., это работы Э. Бернгейма, Э. Фримена и др., доказывая, что данная методология еще не составляет «цельного и систематического учения» и носит прагматический характер. ——————————— <8> См.: Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. Вып. I — II. СПб., 1910 — 1912. <9> См.: Статьи Н. Кареева, А. Преснякова, С. Ольденбурга // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6; Социологическая мысль в России. Л.: Наука, 1978. Гл. 8.
Теоретико-познавательная концепция А. С. Лаппо-Данилевского не содержала в своей основе неокантианского противопоставления наук по их предмету и методам. Для него как номотетический (как исследование типологических, повторяющихся явлений), так и идиографический (как исследование структурных взаимосвязей явлений) подходы представляют дополняющие друг друга по направленности аспекты исследования явлений природы и общества, выделяя синтез, который открывает возможность логического построения феноменологии общечеловеческой культуры. Следовательно, первый этап имеет целью рассмотрение произведения, созданного человеком, как явления культуры определенного времени, социального и географического пространства, в котором принципиальное значение имеет принцип признания чужой одушевленности, рассматривая триаду: человек — произведение — человек, сосредоточивая главное внимание на анализе взаимодействий, которые в ней реализуются, когда ученый особо рассматривает проблему интерпретации смысловых значений, стоящих за эмпирической данностью произведения или текста (психологический и технический, типизирующий и индивидуализирующий методы интерпретации). Методология А. С. Лаппо-Данилевского раскрывает природу взаимодействия в труде исследователя эпистемологических принципов теоретико-познавательной и конкретно-практической деятельности. Отмечая «естественный союз философии и эмпирической науки» в его собственном научном творчестве и методологической рефлексии, ученый реализовал поставленную им цель создания «цельного и систематического учения об источниках», поскольку произведения, созданные людьми (исторические источники), составляют в своей совокупности тот реальный объект, без которого в принципе невозможно существование гуманитарного знания как научного. Идею целостности гуманитарного научного познания и единства естественнонаучного познания разделил с Лаппо-Данилевским В. И. Вернадский <10> (1863 — 1945). Взгляды обоих ученых объединяет идея единства науки и ее объекта — мирового целого, в котором человечество составляет особую, наделенную сознанием часть. Науки о природе изучают мировое целое, в свою очередь, исходя из того, что в нем существует разумное человечество. Созидательная разумная человеческая деятельность выступает как преобразующая природу сила. В этом состоит один из принципиальных постулатов естественнонаучной концепции В. И. Вернадского. ——————————— <10> См.: Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки. М.: Наука, 1981; Труды по всеобщей истории науки. М.: Наука, 1988.
Таким образом, целью методологии исторического познания является достижение целостного знания о самой культуре. Исторический синтез тогда становится более достижимым, а выводы о состоянии культуры — научно доказательными и воспроизводимыми.
