(Плотников И. В., Хырхырьян М. А.) («Адвокатская практика», 2012, N 6)
ОРД И УПК РФ. ВОПРОСЫ. ОТВЕТЫ. ПРОБЕЛЫ. ПРОБЛЕМЫ <*>
И. В. ПЛОТНИКОВ, М. А. ХЫРХЫРЬЯН
——————————— <*> Plotnikov I. V., Khyrkhyrian M. A. Operational search activity and Criminal procedure code of the Russian Federation. Questions. Answers. Gaps. Problems.
Плотников Игорь Валентинович, адвокат, г. Ростов-на-Дону.
Хырхырьян Максим Арсенович, адвокат, г. Ростов-на-Дону.
Существующая правовая регламентация использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве изобилует «белыми пятнами», которые в практической деятельности возможно устранить путем обращения к позициям высших судов и практике Европейского суда по правам человека, являющейся составной частью национальной правовой системы. Использование адвокатом выработанных правоприменительной практикой общеобязательных принципов может и должно способствовать недопущению использования в процессе доказывания результатов ОРД, не отвечающих требованиям допустимости и достоверности.
Ключевые слова: Страсбургский Суд, Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, ОРД, результаты оперативно-розыскной деятельности, государственная тайна, операции под прикрытием, провокация, доказательства, презумпция невиновности.
The existing legal regulation of use of results of operational search activity in criminal legal proceedings abounds with «white spots» which in practical activities it is possible to eliminate with a way of the appeal to positions of the supreme courts and practice of the European Court on the human rights, being component of national legal system. Use by the lawyer of the obligatory principles developed by law-enforcement practice can and should promote prevention of use in the course of a proving of results of the Operational search activity which are not meeting the requirements of an admissibility and reliability.
Key words: the Strasbourg Court, the Constitutional Court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation, Operational search activity, results of operational search activity, the state secret, operations under cover, provocation, proofs, an innocence presumption.
Ни один поэт не интерпретирует природу так свободно, как правовед право.
Жан Жироду
Проблема использования результатов ОРД в уголовно-процессуальном поле является одной из самых острых в практической юриспруденции. Мы постарались обобщить существующую картину и обозначить границы возможного для участников процесса в контексте затрагиваемой проблемы, без погружения в детали вопроса, ввиду разумного ограничения темы статьи. Наверное, самая важная проблема в этой сфере — возможность оперативных служб утаивать от суда и иных участников процесса неудобные сведения под покровом секретности. Проще говоря, спецслужбы имеют реальную возможность скрывать от участников процесса все то, что противоречит их версии, предоставляя лишь ту часть материалов, которая эту версию подтверждает, и, по нашему мнению, вольготно ею пользуются. Предоставление одной части данных с одновременным сокрытием другой части данных способно изменить общую картину происшедшего до обратного, что само по себе является одним из способов лжи в общем смысле. Кроме того, завеса неподконтрольной справедливому суду (иной форме объективного контроля) секретности сама по себе создает благодатную почву для злоупотреблений, а ведь, как известно, «возможность украсть создает вора». Противостоять этому надо, и определенные, хотя, на наш взгляд, глубоко недостаточные, правовые механизмы для этого есть. Правовое обоснование некоторых элементов проблемы следующее. Первое, о чем хотелось бы напомнить, что результаты ОРД — сами по себе еще не доказательства, они таковыми лишь могут стать при соблюдении определенных условий. «Результаты оперативно-розыскных мероприятий, как уже отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т. е. так, как это предписывается частью 1 ст. 49 и частью 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 февраля 1999 года N 18-О)» (Определение КС РФ от 23 сентября 2010 г. N 1198-О-О). Второе. Вопрос в том, какие это условия. Мы полагаем, что национальное законодательство по этому вопросу не является в достаточной степени точным. «Принцип формальной определенности закона, предполагающий точность и ясность законодательных предписаний, будучи, как указал Конституционный Суд Российской Федерации, неотъемлемым элементом верховенства права, выступает и в законотворческой деятельности, и в правоприменительной практике необходимой гарантией обеспечения эффективной защиты от произвольных преследования, осуждения и наказания (Постановление от 27 мая 2008 года N 8-П). Необходимость соблюдения принципа правовой определенности подчеркивает и Европейский суд по правам человека при оценке положений внутригосударственного права с точки зрения общих принципов, содержащихся или вытекающих из Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По мнению Европейского суда по правам человека, закон во всяком случае должен отвечать установленному Конвенцией стандарту, требующему, чтобы законодательные нормы были сформулированы с достаточной четкостью и позволяли лицу предвидеть, прибегая в случае необходимости к юридической помощи, с какими последствиями могут быть связаны те или иные его действия (Постановления от 26 апреля 1979 года по делу «Санди Таймс» (Sunday Times) против Соединенного Королевства (N 1)», от 28 марта 2000 года по делу «Барановский (Baranowski) против Польши», от 31 июля 2000 года по делу «Йечюс (Jecius) против Литвы», от 28 октября 2003 года по делу «Ракевич против России», от 24 мая 2007 года по делу «Игнатов против России», от 24 мая 2007 года по делу «Владимир Соловьев против России»)» (Постановление КС РФ от 13 июля 2010 г. N 15-П). «Чтобы национальное право соответствовало этим требованиям, оно должно предусматривать меры правовой защиты от произвольного вмешательства публичных властей в осуществление прав, гарантируемых Конвенцией. В вопросах осуществления основополагающих прав это будет противоречить принципу верховенства права, одного из основополагающих принципов демократического общества, закрепленного в Конвенции, если законная свобода действий предоставлена органам исполнительной власти и выражена в определении неограниченных полномочий. Следовательно, законодательство должно с достаточной определенностью указывать объем такой свободы действий и способ ее осуществления (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу «Хасан и Чауш против Болгарии» (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, ECHR 2000-XI, § 84; и упоминавшееся выше дело «N. F. против Италии», § 29)» (Постановление Европейского суда по правам человека от 17.02.2004 «Дело Маестри (Maestri) против Италии»). Третье. Попробуем остановиться на регулировании этих условий в том виде, в котором эта регламентация существует на сегодняшний день. Основная идея, касающаяся результатов ОРД в уголовном судопроизводстве, заключается в том, что в условиях состязательного процесса никаких преимуществ у данного вида доказательств перед остальными нет, как нет и никаких изъятий по этому поводу. Все существенные моменты относительно данных доказательств суд должен иметь возможность — и обязан — проверить в судебном разбирательстве. Из чего следует, что презумпция невиновности распространяет свое действие и на результаты ОРД в полной мере, из чего, в свою очередь, следует, что бремя опровержения доводов защиты относительно ущербности данных сведений возлагается на сторону обвинения, и неполнота сведений по этому вопросу (невозможность истребования дополнительных сведений ввиду наличия составляющих гостайну сведений, невозможность допроса конфидентов и пр.) возлагается грузом неустранимых сомнений относительно достоверности и допустимости этих доказательств на следствие и прокурора, в том числе и прежде всего в виде запрета на использование таких данных при обосновании судебных решений. Примечательно, что данную идею в равной степени исповедуют и Верховный Суд Российской Федерации, и Конституционный Суд Российской Федерации в своих, по большому счету, общеобязательных позициях. «2.2. Согласно части третьей статьи 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» представление результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, в порядке, предусмотренном ведомственными нормативными актами. Таким актом является Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд (утверждена Приказом МВД России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, Минобороны России от 17 апреля 2007 года N 368/185/164/481/32/184/97/147), в пункте 21 которой установлено, что результаты оперативно-розыскной деятельности, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств; содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указания на оперативно-розыскные мероприятия, при проведении которых получены предполагаемые доказательства, а также данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, сформированные на их основе. При этом результаты оперативно-розыскной деятельности могут использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств (часть вторая статьи 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Таким образом, рассматриваемая в правовом единстве с положениями указанной Инструкции часть третья статьи 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», устанавливая порядок представления результатов оперативно-розыскной деятельности, ориентирована на нормы Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующие доказывание, и не регулирует полномочий суда по истребованию дополнительных документов по ходатайству сторон. Уголовно-процессуальный закон, в свою очередь, не предусматривает в связи с использованием в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности каких-либо изъятий из установленного им порядка доказывания по уголовным делам, согласно которому, в частности, в основу обвинительного приговора могут быть положены лишь доказательства, не вызывающие сомнения с точки зрения их достоверности и соответствия закону. Неустранимые сомнения в виновности лица, возникающие при оценке с точки зрения допустимости и достоверности доказательств, в том числе полученных на основе результатов оперативно-розыскной деятельности, в силу части 3 статьи 49 Конституции Российской Федерации должны истолковываться в пользу обвиняемого. В случае исследования судом результатов оперативно-розыскной деятельности обвиняемому в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон должна предоставляться возможность защиты своих интересов в суде всеми предусмотренными законом способами, включая оспаривание представленных результатов оперативно-розыскной деятельности путем заявления ходатайств об исключении недопустимых доказательств или об истребовании дополнительных доказательств в целях проверки допустимости и достоверности результатов оперативно-розыскной деятельности, а также с помощью иных средств, способствующих предупреждению, выявлению и устранению ошибок при принятии судебных решений. По смыслу содержащихся в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации нормативных предписаний в их взаимосвязи с положениями ст. 45, части 1 ст. 46, части 2 ст. 50 и части 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации отказ в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, возможен лишь в случаях, когда соответствующее доказательство не имеет отношения к данному уголовному делу и не способно подтверждать наличие или отсутствие события преступления, виновность или невиновность лица в его совершении, иные обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу, когда доказательство, как не соответствующее требованиям закона, является недопустимым либо когда обстоятельства, которые призвано подтвердить указанное в ходатайстве стороны доказательство, уже установлены на основе достаточной совокупности других доказательств, в связи с чем исследование еще одного доказательства оказывается с позиций принципа разумности избыточным; принимаемое при этом решение во всяком случае должно быть обосновано ссылками на конкретные доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2004 года N 467-О, от 16 октября 2007 года N 700-О-О, от 24 февраля 2011 года N 138-О-О, от 29 сентября 2011 года N 1189-О-О и от 25 января 2012 года N 173-О-О)» (Определение КС РФ от 19 июня 2012 г. N 1129-О). Верховный Суд Российской Федерации в своем цитируемом ниже Обзоре уделил большое внимание результатам ОРД и принципам их использования в целом, включив в свой подход к проблеме и правовые принципы Страсбургского Суда. Полагаем, будет полезным привести и определенные правила, касающиеся частных случаев оперативно-розыскных мероприятий в контексте их применения в процедуре доказывания по уголовным делам. «В каждом случае, когда в качестве доказательств по уголовному делу используются результаты оперативно-розыскной деятельности (ОРД), суды обязаны оценивать возможность использования результатов данных мероприятий в качестве доказательств по уголовному делу. Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, действуют на основании совместного Приказа МВД России, ФСБ России, ФСИН России, ФСКН России и др. от 17 апреля 2007 г. «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд». В Инструкции указаны требования, предъявляемые к результатам ОРД, представляемым органам предварительного расследования или в суд, порядок их представления. В соответствии с требованиями Инструкции результаты ОРД могут представляться в виде обобщенного официального сообщения либо в виде подлинников соответствующих оперативно-служебных документов.
* * *
Представляемые материалы должна сопровождать информация о времени, месте и обстоятельствах изъятия предметов, материалов и документов, получения сообщений, видео — и аудиозаписей, кино — и фотоматериалов, копий и слепков, а также должно быть описание индивидуальных признаков указанных предметов и материалов. Согласно пункту 21 Инструкции результаты ОРД, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств; содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указания на ОРМ, при проведении которых получены предполагаемые доказательства, а также данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, сформированные на их основе.
* * *
Несоблюдение требований закона о порядке проведения и оформления оперативно-розыскных мероприятий, необоснованность проведения таких мероприятий, равно как и несоблюдение положений уголовно-процессуального закона о проведении следственных действий влекут признание полученных доказательств недопустимыми.
* * *
Судам следует учитывать, что проведение повторного оперативно-розыскного мероприятия, также очередной проверочной закупки у одного и того же лица, должно быть обосновано и мотивировано, в том числе новыми основаниями и целями, и с обязательным вынесением нового мотивированного постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Целями повторного ОРМ, также и проверочной закупки, могут являться пресечение и раскрытие организованной преступной деятельности и установление всех ее соучастников, выявление преступных связей участников незаконного оборота наркотических средств, установление каналов поступления наркотиков, выявление производства при наличии оперативно значимой информации по данным фактам. Кроме того, это могут быть случаи, когда в результате проведенного ОРМ не были достигнуты цели мероприятия (например, сбытчик наркотического средства догадался о проводимом мероприятии).
* * *
Суд, установив при рассмотрении уголовного дела отсутствие новых оснований для проведения повторного оперативно-розыскного мероприятия, должен признать доказательства, полученные в результате такого мероприятия, недопустимыми, поскольку согласно положениям закона оперативно-розыскное мероприятие должно проводиться с целью выявления и пресечения преступной деятельности.
* * *
Оснований для проведения многочисленных проверочных закупок в материалах уголовного дела не содержится. Ни источник приобретения осужденными с целью продажи наркотических средств, ни иные причастные к незаконному обороту наркотических средств лица по делу не устанавливались. При этом в обвинительных заключениях указано, что наркотические средства были приобретены подсудимыми с целью сбыта «при не установленных предварительным следствием обстоятельствах». Однако, как показало изучение дел, оперативно-розыскные мероприятия в отношении данных лиц проводились длительное время. Таким образом, не предпринимая мер к установлению источника поставки наркотического средства, сотрудники правоохранительных органов фактически предоставляли возможность сбытчикам наркотических средств длительное время заниматься преступной деятельностью, что никак не свидетельствует о выполнении лицами, уполномоченными осуществлять оперативно-розыскную деятельность, возложенных на них задач по предупреждению и пресечению преступлений.
* * *
Кроме того, при решении вопроса о необходимости вынесения судебного решения для проведения проверочной закупки в жилище судам следует учитывать положения ст. 8 Федерального закона Российской Федерации от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», согласно которым проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии соответствующей информации. При этом судебное решение не требуется только в случае если оперативный сотрудник, лицо, привлеченное к выполнению оперативно-розыскного мероприятия, входят в жилище с согласия и на условии добровольности проживающих в нем лиц.
* * *
7.2. При оценке действий оперативных сотрудников в ходе проведения проверочных закупок суды руководствуются разъяснениями, данными в пункте 14 Постановления Пленума от 15.06.2006 N 14, в соответствии с которыми результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния. Согласно положениям ст. 5 Федерального закона Российской Федерации от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» не допускается осуществление оперативно-розыскной деятельности для достижения целей и решения задач, не предусмотренных указанным Федеральным законом. Под провокацией сбыта судам следует понимать подстрекательство, склонение, побуждение в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий, направленных на передачу наркотических средств сотрудникам правоохранительных органов (или лицам, привлекаемым для проведения ОРМ). В тех случаях, когда до проведения оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка» у правоохранительных органов не было оснований подозревать лицо в распространении наркотических средств и сам сбыт наркотического средства явился результатом вмешательства оперативных работников, суды, как правило, признавали наличие провокации со стороны оперативных работников.
* * *
В судебной практике следует учитывать решения Европейского суда по правам человека (далее — Европейский суд), в которых рассматривался вопрос о нарушении п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция). Так, Европейский суд в решениях по делу «Худобин против Российской Федерации» от 26 октября 2006 г. и по делу «Ваньян против Российской Федерации» от 15 декабря 2005 г. отметил такие нарушения. По делу «Худобин против Российской Федерации» Европейский суд, в частности, отметил, что «в принципе прецедентное право Европейского суда не запрещает ссылаться — на стадии расследования уголовного дела и в случае, если позволяет характер преступного деяния, — на доказательства, полученные в результате проведения сотрудниками органов внутренних дел операции под прикрытием. Однако применение агентов под прикрытием должно быть ограничено; сотрудники милиции могут действовать тайно, но не заниматься подстрекательством». По этому же делу Европейский суд, ссылаясь на дело «Тейшейр де Кастро против Португалии», в котором также было выявлено нарушение ст. 6 Конвенции, подчеркнул, что у внутригосударственных органов не было достаточных причин, чтобы подозревать заявителя в причастности к торговле наркотиками в прошлом: у него не было криминального прошлого и не было оснований полагать, что заявитель имел предрасположенность к распространению наркотиков до того, как сотрудники полиции предложили ему сделку. Кроме того, устанавливая соблюдение гарантии «справедливого судебного разбирательства» в делах, когда доказательства, собранные таким способом, не раскрывались стороной обвинения, Европейский суд сконцентрировал свое внимание на вопросе о том, были ли обвиняемому предоставлены соответствующие процессуальные гарантии. Далее, по делу Худобина Европейский суд отметил, что, как следует из материалов дела, в тексте решения о проведении ОРМ содержалось очень мало информации относительно причин и целей запланированной «проверочной закупки». Кроме того, операция не находилась под судебным контролем или каким-либо иным независимым контролем. При отсутствии полной системы проверки во время проводимой операции роль более позднего контроля со стороны суда первой инстанции становится решающей. И далее, «несмотря на то, что в настоящем деле у внутригосударственного суда были причины подозревать, что имела место провокация, суд не проанализировал соответствующие фактические и правовые обстоятельства, которые могли бы помочь провести различие между провокацией и законной формой следственных действий. Следовательно, судебное разбирательство, в результате которого заявитель был признан виновным, не было «справедливым». Соответственно, имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции». По делу от 4 ноября 2010 г. «Банникова против Российской Федерации» Европейский суд не установил нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции и отметил, что жалоба заявительницы на провокацию была рассмотрена национальными судами соответствующим образом, ими были предприняты необходимые меры по установлению истины и устранению сомнений относительно того, было ли заявительницей совершено преступление в результате провокации или нет. Таким образом, их вывод о том, что провокации не было, основан на разумной оценке доказательств, уместных и достаточных. По этому же делу Европейский суд подчеркнул, что «в тех случаях, когда обвиняемый утверждает, что в отношении его имела место провокация на совершение преступления, суды, рассматривающие уголовные дела, должны тщательно исследовать материалы уголовного дела, поскольку для того, чтобы судебное разбирательство считалось справедливым, по смыслу п. 1 ст. 6 Конвенции, все доказательства, полученные в результате милицейской провокации, подлежат признанию недопустимыми. Это особенно актуально, когда оперативное мероприятие производится в отсутствие достаточных правовых оснований и без соблюдения необходимых гарантий». А также, «даже если соответствующая информация и не включалась в материалы уголовного дела и не признавалась допустимой в качестве доказательства, обязанность суда изучить жалобу на провокацию и обеспечить в целом справедливость судебного разбирательства предполагает, что вся необходимая информация, особенно касающаяся предполагаемых подозрений о прежнем поведении заявителя, должна быть полностью открыта для суда или исследована в состязательной манере». Оперативные сотрудники и свидетели, которые могли бы дать показания по вопросу провокации, должны заслушиваться судом (Обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 г.).
* * *
Итак, на сегодняшний день, несмотря на чрезмерно большое количество оценочных категорий в регулировании использования результатов ОРД и отсутствие реальной возможности противостоять сокрытию от суда оправдывающих (иным образом свидетельствующих в пользу уголовно преследуемого лица) данных оперативными службами под прикрытием секретности, положительный сдвиг по этому вопросу, будем надеяться, произошел, ибо национальный правоприменитель ориентирован на необходимость взвешенно подходить к сведениям, поступающим от органов дознания; иммунитета от полноценной проверки у этих доказательств не существует, а пробелы в фактической базе необходимо толковать в пользу защиты. Полагаем, что определенная правовая основа для противостояния бесконтрольному использованию порочных результатов ОРД сформирована, осталось ее только закреплять и развивать в повседневной практике.
