О РЕКЛАМНОЙ СРЕДЕ В ОДНОМ ПЕРИОДИЧЕСКОМ ИЗДАНИИ И ОПЫТЕ ЕЕ ПРАВОВОЙ ОЦЕНКИ <*>
Н. М. КОРШУНОВ
——————————— <*> Korshunov N. M. On advertising sphere in one periodical and the experience of legal evaluation thereof.
Коршунов Николай Михайлович, заведующий отделом НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации.
В статье представлена развернутая рецензия на работу: Мишулин Г. М., Хачатурян К. Э., Рославлева М. В. Рекламная среда в периодических печатных изданиях: история регулирования, опыт правовой оценки, взгляд на совершенствование рекламного законодательства (Современное право. 2009. N 12. С. 72 — 78).
The article contains a complete review of work: Mishulin G. M., Xachaturyan K. E’., Roslavleva M. V. Advertising sphere in paper periodicals: history of regulation, experience of legal evaluation, view on improvement of advertising legislation (Contemporary law. 2009. N 12. Pp. 72 — 78).
Key words: advertising, paper periodicals.
Название статьи уже поражает читателя грандиозностью намерений. Шутка ли, в журнальной статье нам обещают раскрыть «историю регулирования» (?) рекламной среды (?!), поделиться «опытом правовой оценки» ее и изложить «взгляд на совершенствование рекламного законодательства». Сразу же скажем, что название статьи с юридической точки зрения представляет собой нагромождение странностей. Совершенно бессмысленной с юридической, да и социальной точки зрения является конструкция «рекламная среда в периодических печатных изданиях». В периодических печатных изданиях, как известно, размещается информация, включая рекламную, а отнюдь не среда, тем более не рекламная. Средой принято считать некие условия, отношения, окружающие что-либо, кого-либо, сопутствующие кому-либо, чему-либо. В периодических печатных изданиях представить таковую невозможно, а вот для периодических изданий она существует — социально-экономическая, нравственная, политическая и т. д. среда их производства и распространения. Для рекламной информации, размещаемой в таких изданиях, видимо, также можно говорить о среде производства, размещения и распространения. Видимо, можно даже вести речь о рекламной среде как о характерных элементах рекламной информации, размещаемой в периодических печатных изданиях, т. е. как об условиях размещения и распространения там рекламной информации. Однако для юриста <1> такая замена представляется неадекватной и вводящей в заблуждение своей многозначностью. Тем более что в данном случае термин «рекламная среда» относится не к периодическим печатным изданиям как таковым, а к их издателям и рекламодателям и с юридической точки зрения представляет собой совокупность требований к заключению и исполнению договоров на размещение рекламной информации в периодических печатных изданиях. Может быть, для популярного издания такой подход и сгодился бы, но в профессиональном юридическом издании он выступает опошлением юридической техники. ——————————— <1> Мы, разумеется, помним, что авторы не относятся к профессиональным юристам, но речь в данном случае идет не о них, а о лицах, которым адресуется статья.
Следующая странность — «история регулирования». В аннотации к статье говорится о том, что статья посвящена анализу «российского законодательного регулирования рекламы», а значит, из всех возможных видов регулирования авторы избирают всего лишь один. Название, таким образом, и здесь вводит читателя в заблуждение, обманывая его ожидания, — вместо мировой панорамы многоаспектного регулирования рекламы ему подсовывают узкий взгляд на ее российское законодательное регулирование. Также трудно сказать, что представляет собой «опыт правовой оценки» рекламной среды (?!) — экспертное заключение, юридический анализ (исследование характерных особенностей правового регулирования) действующего законодательства и/или практики его применения. Но, как бы то ни было, и здесь авторы звонкой фразой, неупотребляемой в юридической науке, пытаются не столько обозначить границы предмета научной статьи, сколько привлечь внимание дилетанта. Наконец, непонятно, что скрывается под выражением «взгляд на совершенствование рекламного законодательства» — характеристика перспектив его развития, задачи, которые должны быть решены, и средства их решения, либо отношение к принимаемым законодательным мерам, либо и то и другое вместе? Но все это было бы не так важно, если бы просчеты в названии статьи компенсировались ее содержанием. Но это, увы, не так. Продолжение оказалось вполне под стать началу. Не получилось ни первого, ни второго, ни третьего. Вначале об истории (законодательного) регулирования. О ней в статье нет и речи. Ведь нельзя же всерьез считать таковой два первых абзаца статьи, в которых единственным упоминаемым юридическим памятником является Указ Петра I, не имеющий никакого отношения к рекламе в печатных изданиях. Более того, мы оставляем на совести авторов легкомысленное и невежественное отношение к истории рекламы, которым наполнено каждое слово их повествования о пути развития рекламы в русской периодической печати <2>. Людей, готовых отождествлять любую публично распространяемую информацию с рекламой, можно извинить за путаницу в средствах и целях, в причинах и следствиях. Появление периодической печати стало возможно благодаря техническим достижениям в бумажном деле и книгопечатании, позволившим удешевить производство печатной продукции и увеличить ее производство. Коммерция не могла пройти мимо такого подарка судьбы, но едва ли коммерция была главной причиной возникновения периодической печати, взятой под государственную опеку с момента своего появления, а в Старом Свете в подавляющем большинстве случаев и родившейся на свет благодаря повивальным усилиям государства. Так что Указ Петра авторами приведен не к месту. Никакого отношения он к рекламе не имел <3>, как по первоначальному замыслу не имел прямого отношения к рекламе и раздел объявлений. Зато объявления несомненно являются старейшей формой распространения рекламы, причем не только в периодической печати, но и уличной и прочей рекламы, которая в современном российском законодательстве именуется рекламой наружной. ——————————— <2> Вся историческая часть статьи — пара фраз избитых сведений, которыми изобилует наш Интернет (см., например: http:// mdesign. ru/ publications/ internet/ 425fe5194c4d? start). <3> Странно полагать, например, что под «военными и иными делами, достойными знания и памяти», Петр I подразумевал также и объявления о продаже овса и колесной мази, не говоря уже об «огурцах лучшего соления и примерного поведения кучера с женой».
Сведения о российских периодических печатных изданиях, приводимые авторами, мало что дают нам для понимания истории российской рекламы в периодической печати. XIX век — век рождения коммерческой рекламы, востребованной развивающейся промышленностью и торговлей и взятой ими на вооружение в качестве эффективного средства продвижения товаров массового производства к массовому потребителю. Для России, отстававшей во многом от Европы, процесс этот проходил по прусскому образцу, т. е. непоследовательно, с запретами на рекламные объявления в печати вплоть до отмены крепостного права <4>, а конторы объявлений (европейские прототипы современных рекламных агентств) появились лишь в конце XIX в. (т. е. на полвека позже после агентства Палмера в Филадельфии и конторы Хаазенштейна в Альтоне) <5>. ——————————— <4> В Пруссии государственная монополия на объявления в печати была отменена десятью годами раньше. <5> См. популярные сведения по истории рекламы: http:// www. lprs. de/ data/ essays_temp/ Liebert-Geschichte_der_Werbung. pdf. Источник, по нашему мнению, гораздо более добросовестный и надежный. А пассажи авторов, мечущихся от раздирающего их желания поведать сразу обо всем, на самом деле лишают нас сколько-нибудь целостного представления об истории печатной рекламы. Весь исторический материал схематично выглядит так: Петр I — раздел объявлений и книжные каталоги (не хватает каталогов лекарственных средств, бумаги, табака и вин, квалифицируемых специалистами в качестве древнейших средств рекламы) — «Московские ведомости» — Булгарин с «Северной пчелой» и скрытой рекламой — «Коммерческая газета» и «Купец» — «Голос», «Петербургский листок», «Московский листок», купцы и другие идут в прессу — первые рекламные агентства как итог переориентации периодической печати на массовую аудиторию. Ну зачем нужно было, например, упоминать об имидже фирмы Метцля и ее благотворительной деятельности. Какое это имеет отношение к теме статьи?
Вслед за таким обескураживающим началом авторы огорошивают читателя следующим откровением: «В настоящее время, — пишут они, — практически ни одно печатное издание, особенно периодическое, не обходится без рекламных материалов, за размещение которых с рекламодателя взимается плата». После констатации факта впадения Волги в Каспийское море авторы переходят к упражнениям со статистическими данными, манипулируя которыми, как заметил еще Кант, можно доказать все что угодно. И эту «вульгарную ссылку на заранее противоречивый опыт» они используют по максимуму, заполняя, с одной стороны, печатную площадь периодического издания, а с другой — маскируя отсутствие фундаментального содержания монументальностью формы. Вначале они упоминают о «положительной динамике рекламного рынка» (только мирового, сведения о российском приводятся потом на этом фоне), для солидности и наукообразия подкрепляя это ссылками на данные, распространенные в печати известными рекламными агентствами <6>. Затем упоминается о рейтинге России в расходах на рекламу в мире и в Европе, о его динамике и причинах замедления роста, о структуре рекламного рынка (данные, общеизвестные с середины 50-х годов об опережающем развитии телерекламы, и с конца XX в. — рекламы в Интернете). После этого настает наконец пора обозначить экономические характеристики газетно-журнальной рекламы. Рост рекламных бюджетов в 16 — 18% едва ли может быть назван ростом и на фоне инфляции является, скорее, удержанием достигнутого уровня, а с учетом уменьшения притока рекламных денег — и того хуже — падением. ——————————— <6> Данными, кстати сказать, уже несколько устаревшими. См., напр.: http:// mmr. net. ua/ news/ show/ world/ newsid/ 17323/ index. html.
Попутно отмечается, что пресса отличается от всех иных средств распространения рекламы широтою охвата рекламодателей — «остается выразителем интересов практически всех видов и типов рекламодателей». И это действительно так, поскольку ее вечный конкурент — телевидение — поднимает ставки на высоту, недоступную для мелких и даже для средних рекламодателей. Однако у прессы здесь есть гораздо более мощный конкурент — Интернет, который в ближайшем будущем грозит обогнать ее в обслуживании интересов этой группы клиентов. И это при том, что все это не имеет ни малейшего отношения к теме статьи. После этого настает черед заявить об отношении прессы к Закону «О рекламе», что и делают наши авторы, не преминув выразить сожаление по поводу того, что в борьбе за клиента периодические печатные издания (ППИ) позволяют себе «прохладно» относиться к соблюдению требований Федерального закона от 13 марта 2006 г. N 38-ФЗ «О рекламе». Другими словами, что в погоне за прибылью они не оглядываются на Закон, как будто это новость для мира бизнеса, только что открытая авторами. Дело совсем не в том, хочет ли бизнес считаться с требованиями Закона, но в том, может ли он быть успешным, не считаясь с его требованиями, и существует ли сила, способная принудить бизнес к их соблюдению. Вместо этого читателю сообщают, что «в Законе имеют место явные пробелы в правовой регламентации ответственности рекламораспространителя за содержание размещаемой информации, что создает условия для появления ненадлежащей рекламы» (с. 73). Фраза эта в данном контексте для юриста вообще выглядит кощунством. Ее подтекст — обвинение Закона и законодателя в беззаконии (как минимум в пособничестве таковому), творимом предпринимателями, не имеющими возможности опереться на закон, не содержащей пробелов «в регламентации ответственности». Подобные картезианские иллюзии улетучиваются у юриста уже к окончанию первого курса всякого порядочного юридического факультета. Но иные неюристы не видят для себя другого средства выдвинуться в Солоны, как только изобрести закон либо поправки к закону, способные, по их мнению, мгновенно исправить мир к лучшему. После такого вступления авторы сочли необходимым привести мотивы, подвигнувшие их на обращение к обозначенной теме. Причем не мотивы опубликования данной статьи, нет, а мотивы «выбора объекта исследования», из чего читатель должен сделать пугающий вывод о скором появлении более фундаментального труда, посвященного «рекламной среде в периодических изданиях» <7>. Впечатляет утверждение авторов о психологической эффективности рекламы в периодических изданиях. Доверие, которое, по их словам (подкрепленным, впрочем, ссылкой на статью Г. А. Свердлыка), рядовые российские граждане испытывают к нашим периодическим изданиям (оставим это на совести утверждающих, поскольку ни подтвердить, ни опровергнуть это невозможно), оправдывает «необходимость четкой формулировки положений Закона о рекламе, устанавливающих требования к размещению и содержанию рекламных материалов в ППИ» (с. 73). Что тут скажешь? Видимо, там, где такого доверия нет, такая четкость не требуется. Все равно, дескать, не поверят, так нечего и беспокоиться, бумагу тратить. ——————————— <7> Мотивы эти весьма легковесны и поверхностны. Это на самом деле никакие не мотивы, а констатация наличия у рекламы в периодических изданиях особых качеств, отличающих ее от других видов рекламы. Чуть переиначив, их можно приспособить к оправданию любого дела. Все их можно выразить одной фразой Портоса — мы взялись за это дело потому, что мы взялись за него, потому что оно вот такое и мы так хотим.
Но вот мотивы изложены, и под прицел попадает российское законодательство о рекламе постсоветского периода. Начинается оно у авторов с появления Федерального закона от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе» <8>. Этот исторический ляпсус позволил им представить российское рекламное законодательство этаким чертиком из табакерки, выскочившим на публику в 1995 г. с готовым набором юридических конструкций, которые авторы и предлагают вспомнить читающей публике. Они старательно перечисляют все положения Закона, имевшие, по их мнению, хоть какое-то отношение к регулированию рекламы в периодических изданиях. А это значит — пишут обо всех требованиях к рекламе (об общих требованиях к рекламе, видах ненадлежащей рекламы и т. д.) и общих условиях рекламной деятельности (о спонсорстве, защите несовершеннолетних и т. д.), и на эти воспоминания у них уходит 2 страницы (с. 73 — 75) из 6, на простое изложение содержания некогда действовавших правовых норм и изменений, в них вносившихся, без каких-либо комментариев, как если бы всякий интересующийся не мог обнаружить эти материалы нигде, кроме как только в настоящей статье. Проще говоря, авторы заполняют журнальную площадь выбранными местами из официального документа. И при этом они искренне считают, что все последующие изменения в этот Закон имеют прямое отношение к предмету статьи только потому, что они вообще касались ужесточения требований (по образному выражению авторов «усилению регламентации») к производству, размещению и распространению отдельных видов рекламы (пива и напитков на основе пива, организации и проведения азартных игр и пр.). Так пишется история современного юридического дилетантства. ——————————— <8> По мнению О. А. Беляевой, регулировать рекламу в новой России стали почти одновременно с переходом к рынку, и первым законом она справедливо именует Закон РСФСР 1991 г. «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», который ввел запрет недобросовестной рекламы (как одной из форм недобросовестной конкуренции в виде распространения дискредитирующей информации о конкуренте и его продукции). Затем были приняты еще несколько законов, частично относящихся к регулированию рекламы. Среди них Закон РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации», Закон РФ «О сертификации продукции и услуг» и некоторые другие (см.: Беляева О. А. Предпринимательское право: Учеб. пос. / Под ред. В. Б. Ляндреса. М., 2006. С. 169).
Исчерпав свои возможности в этой части, авторы начинают сравнивать положения Закона 1995 г. с требованиями Закона 2006 г. по принципу «было — стало». Вот, например, яркий образчик такого творческого подхода: «…требования ст. 12 «Особенности рекламы в периодических печатных изданиях» освещаются в ст. 16 «Реклама в периодических печатных изданиях». В текст этой статьи были внесены положения о том, что размещение текста рекламы в периодических печатных изданиях, не специализирующихся на сообщениях и материалах рекламного характера, должно сопровождаться пометкой «реклама» или пометкой «на правах рекламы». Это требование прежде содержалось в п. 1 ст. 5″. Ну и что из этого, спросите вы? Какая польза от этой статистики, если за ней не стоит понимание какой-то закономерности, достойной внимания юриста — практика и теоретика, не говоря уже о законодателе? Писать же стилем героев Ярослава Гашека вроде того, что, дескать, сегодня, господа, понедельник, потому что вчера было воскресенье, — значит наводить тоску на публику, справедливо полагающую, что либо ее дурачат, либо у пишущего нет ясного представления о том, о чем ему следует сообщить. Тем не менее, завершив дубль, затратив на его вторую составляющую еще полторы страницы (с. 75 — 76) <9>, они считают возможным перейти, наконец, к «опыту юридической оценки рекламной среды». ——————————— <9> Все это время читателя не покидает ощущение, что он читает информацию о только что опубликованном законе, еще неизвестном широкой публике.
Что мы здесь видим? Из всего обширного перечня положений авторы выбирают нормы об ответственности за нарушение законодательства о рекламе. Они утверждают, что рекламораспространитель (т. е. издатель периодического издания) по новому законодательству не несет ответственности за содержание распространяемой рекламной информации <10>, и вот в этом-то они и подозревают причину лавинного роста правонарушений в указанной сфере, не приводя, впрочем, статистики конкретно в этой области, но ограничиваясь общим числом нарушений законодательства о рекламе, выявленных в 2008 г. Управлением контроля рекламы и недобросовестной конкуренции ФАС России. Неужели авторы всерьез полагают, что такая ответственность, будь она введена, могла бы остановить поток недобросовестной рекламы? Разве у рекламораспространителя есть хоть какая-то эффективная возможность воспрепятствовать появлению недобросовестной и ненадлежащей рекламы, за исключением, разумеется, тех случаев, когда рекламораспространителю известно об этих нарушениях без принятия каких бы то ни было специальных мер с его стороны? Да и здесь в подавляющем большинстве случаев речь идет о нарушении запретов, адресованных самому рекламораспространителю (ограничения на распространение отдельных видов рекламы или использование отдельных способов ее распространения). Мы не говорим уже о том, что введение такой ответственности противоречит принципам разумности и добросовестности, несправедливо распределяя риски между участниками рекламного бизнеса. ——————————— <10> У авторов эта мысль выражена поядренее: рекламораспространитель «не озадачен контролем соответствия содержания размещаемого рекламного продукта требованиям закона». От таких высот канцелярского стиля сдохла бы не только «клюевская канарейка», но и «хазановский попугай».
Впрочем, этот тезис из «опыта правовой оценки» выглядит у авторов простым пассажем, после которого без каких-либо комментариев они предлагают ознакомиться с результатами анализа содержания 41 газеты Краснодарского края. И они не поленились перечислить названия всех этих газет. Вот это размах! Результаты же самого «анализа» просто потрясающие — нарушаются требования к содержанию пометок, указывающих на размещение рекламной информации (вместо слов «реклама» или «на правах рекламы» кубанские ППИ пишут что придется), подавляющее большинство пишут о собственной непричастности к публикуемой информации и об отсутствии у них ответственности за ее достоверность, о высоком проценте недостоверной рекламы, о размещении рекламы юридическими лицами под видом физических. И это, собственно, все. Под занавес нам преподносятся рассуждения о важности некоторых пометок («товар подлежит обязательной сертификации» и «услуга подлежит обязательному лицензированию»), как будто у кого-то возникали сомнения по этому поводу, о необходимости ужесточения требований к рекламе биологически активных добавок даже тогда, когда они не преподносятся как лекарственные средства, о дополнительном психологическом эффекте, привносимом в рекламу участием популярных лиц, и об отсутствии у тех ответственности за недостоверную рекламу. И эти, с позволения сказать, откровения позволяют авторам выдвинуть ряд сногсшибательных предложений по изменению действующего законодательства о рекламе. Они, надо полагать, и есть тот самый «взгляд на совершенствование рекламного законодательства», которому авторы сочли возможным уделить полстранички текста статьи <11>. ——————————— <11> Они-то, собственно говоря, одни только и могут претендовать на статус юридической статьи. Все остальное в ней можно назвать неюридической или околоюридической прелюдией.
Каковы же эти предложения? Первое. Общие требования к рекламе (ч. 7 ст. 5 Федерального закона «О рекламе»), по мнению авторов, следует дополнить следующей нормой: «Реклама товаров и услуг, подлежащих обязательной сертификации и лицензированию, должна сопровождаться пометкой «Внимание! Подлежит обязательной сертификации» или «Внимание! Подлежит обязательному лицензированию». По сути, здесь они просто предлагают вернуться к практике, требовавшейся некогда прежним Законом, изменив слегка текст обязательных пометок. Приведет ли это к сокращению случаев ненадлежащей рекламы, сказать уверенно нельзя, но что приведет к удорожанию рекламы, стоимость которой напрямую зависит от рекламной площади, это точно, равно как и к утяжелению содержания рекламы, к появлению в ней информации, которую потребитель в массе своей просто не читает, даже если таковая печатается аршинными буквами. Вопреки мнению наших авторов массовый потребитель уже давно понял, с кем он имеет дело, и не ждет от рекламы полной и правдивой информации о рекламируемом объекте. Но вместе с тем предложение это хотя и не ново и не эффективно, но отнюдь не абсурдно. Просто авторам следовало бы вспомнить, почему эта норма не вошла в новый Закон, и почему они полагают, что ее возвращение в него улучшит положение дел с рекламой сертифицируемых и лицензируемых товаров. Их довод о том, что такие пометки «привлекают внимание потребителей и убеждают их быть более бдительными в отношении этих товаров и услуг, в частности мотивируют их проверить наличие сертификата или лицензии» (с. 77), представляется малоубедительным <12>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Федеральному закону от 13.03.2006 N 38-ФЗ «О рекламе» А. Н. Кайля включен в информационный банк. —————————————————————— <12> «Из нового Закона исчезли требования о необходимости указания в рекламе номера лицензии и органа, ее выдавшего, если деятельность рекламодателя подлежит лицензированию, а также указания на обязательность сертификации товаров, подлежащих обязательной сертификации. Данные требования не приносили никакой практической пользы, поэтому были исключены из текста нового Закона» (выделено мной. — Н. К.) (см.: Дворецкий В. Р. Комментарий к новому Закону о рекламе. М., 2006. С. 7). Последнее предложение буква в букву мы встречаем в Комментарии А. Н. Кайля (см.: Кайль А. Н. Комментарий к Федеральному закону от 13 марта 2006 г. N 38-ФЗ «О рекламе». М., 2008. С. 103). Е. И. Спектор, напротив, считает, что, «если конкретный вид деятельности подпадает под режим лицензирования, указание на наличие лицензии при рекламировании товара/работы/услуги является обязательным условием законодательства о рекламе» (см.: Спектор Е. И. Комментарий к Федеральному закону «О рекламе» (постатейный). М., 2007. С. 64). Вопрос же об указании в рекламе на обязательность сертификации рекламируемого товара в этой работе вообще не рассматривается.
Следующее предложение — изменить содержание рекламной пометки в изданиях, не специализирующихся на размещении рекламы. Авторы предлагают дать ст. 16 Закона следующую редакцию: «Размещение текста рекламы в периодических печатных изданиях, не специализирующихся на сообщениях и материалах рекламного характера, должно сопровождаться пометкой «реклама» или пометкой «на правах рекламы» либо символом [Р]. Не должны использоваться другие символы для обозначения рекламных материалов». Мотив один — в исследованных ими изданиях эта пометка вносится с отступлениями от текста Закона, что, безусловно, должно быть запрещено. Прямо скажем, аргумент более чем легковесный. Из того, что Закон нарушается, не следует, что любой вариант его нарушения должен быть прямо предусмотрен в Законе. Такое жесткое требование подходит только уголовному законодательству, но, похоже, наши авторы не намерены требовать введения уголовной ответственности за отступление от текста Закона при размещении пометки «на правах рекламы». Поэтому эта новелла кажется нам последним китайским предупреждением, избыточным, как словосочетание «строго запрещено». Кроме того, такая пометка призвана всего лишь информировать публику и налоговые органы о содержании материала (осторожно реклама!), так что, в принципе, если дело дойдет до суда, то будет справедливо оценивать содержание пометки исходя не только из буквального смысла Закона, но также и из достижения целей ее размещения. Авторы предлагают ужесточить требования к рекламе БАДов. Статью 25 Закона они рекомендуют дополнить нормой следующего содержания: «Реклама биологически активных добавок и пищевых добавок должна содержать: 1) предупреждение о наличии противопоказаний к их применению и использованию; 2) сообщение о необходимости консультации со специалистом перед применением; 3) информацию о том, что биологически активная добавка не является лекарством». Это предложение на первый взгляд представляется разумным, хотя и производит впечатление, что на рекламу БАДов будут в этом случае распространяться требования, специально установленные для рекламы лекарств. Как известно, БАДы не относятся к лекарственным средствам, и поэтому Закон уже запрещает рекламу, которая производит на адресатов противоположное впечатление. Статья 25 запрещает использование любых аналогий и параллелей с лекарственными средствами и в том числе поощряет внесение в рекламу информации о том, что добавка не является лекарством, поскольку таковая эффективнее всего способна развеять малейшие сомнения в намерениях создать такую иллюзию. На этом фоне обязательное указание в рекламе на то, что товар не является лекарством, уже кажется избыточным. Что же касается предупреждений о наличии противопоказаний и необходимости консультаций с врачом в каждом случае их употребления, то, может быть, проще запретить продажу таких БАДов либо перевести их в разряд лекарственных препаратов, чем выделять их из состава пищевых товаров? Биологически активные добавки к пище (нутрицевтики и парафармацевтики) — это концентраты натуральных или идентичных натуральным биологически активных веществ, предназначенные для непосредственного приема или введения в состав пищевых продуктов с целью обогащения рациона питания человека отдельными биологически активными веществами или их комплексами. Во всяком случае, по нашему мнению, здесь требуется заключение специалистов, а не досужие рассуждения экономистов, поучающих юридическую публику. Следующее предложение — ужесточить ответственность рекламораспространителя. Предлагаемая авторами редакция ч. 7 ст. 38 Закона выглядит следующим образом: «Рекламораспространитель несет ответственность за нарушение требований, установленных статьями 5 — 9, частями 3 и 4 статьи 10, статьями 12, 14 — 18, 20 — 30 настоящего Закона». Коротко говоря, авторы предлагают уравнять рекламораспространителя с рекламодателем в части ответственности за ненадлежащую рекламу — за все действия, противоправно совершаемые рекламодателем, будет тем самым нести ответственность и рекламораспространитель, если он не предпримет все от него зависящие меры, чтобы убедиться, что в рекламе рекламодателя нет: а) некорректных сравнений с товарами конкурентов; б) сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию третьих лиц; в) не соответствующих действительности сведений и т. д. и т. п. Это предложение означает конец рекламы, ибо кто же будет добровольно принимать на себя ответственность за размещение непроверенных сведений без дополнительного на такой случай страхового взноса? А заниматься проверкой всех этих данных у рекламораспространителей нет ни средств, ни сил. Кроме того, это предложение абсолютно несправедливо, поскольку возлагает на лиц ответственность за чужие действия, влиять на которые они не в состоянии. Другое дело, если бы авторы предложили иной механизм распределения рисков с возможным правом регресса рекламораспространителя к рекламодателям. Но и в этом случае данная схема и ее возможные последствия должны быть максимально продуманы. Наконец, более всего поражает последнее предложение. Статью 38 Закона авторы предлагают дополнить нормой следующего содержания: «Физические лица, рекламирующие товары и услуги, несут ответственность за нарушение требований п. 2 ч. 3 ст. 5 и обязаны принести публичные извинения лицам, интересы которых были нарушены в результате распространения недостоверной рекламы». В указанном авторами пункте речь идет рекламе, являющейся недостоверной в части, относящейся к любым характеристикам рекламируемого товара. Авторы задумали ввести ответственность лиц, способности которых использовались при производстве и распространении рекламы (исполнителей, дикторов и т. п.), а на самом деле получилось, что они требуют введения дополнительной ответственности для физических лиц, выступающих рекламораспространителями. Леня Голубков для них — яркий пример такого рода. Актер, исполняющий роли, п одобные этой, должен быть, по мнению авторов, привлекаем к ответственности. Можно даже продолжить эту мысль и потребовать привлекать к ответственности дизайнеров, художников, инженеров, рабочих, участвовавших в производстве рекламной продукции. Они не распространяют рекламы и не являются ее производителями. Они — только наемные работники, труд которых использовался рекламодателями, рекламопроизводителями и рекламораспространителями. За что же их привлекать к ответу? Что противоправного заключается в их действиях? Не говоря уже об абсолютно абсурдной форме ответственности, которая, по сути, представляет собой требование публичного покаяния, ибо реклама, как известно, адресуется неопределенному кругу лиц, так что извиняться конкретно нужно перед всеми и каждым. На этом можно было бы поставить точку, но все же без ответа остается еще один вопрос, который возникает все время, пока читаешь этот материал. А почему эта статья размещена в юридическом журнале под рубрикой «Проблемы гражданского права». К этой отрасли она, как можно видеть, не имеет ни малейшего отношения. И только одно объяснение представляется наиболее реальным при пояснении этого странного совпадения — это особые расценки на размещение материалов под этой рубрикой. Видимо, здесь мы сталкиваемся с ярким примером торжества поговорки «кто платит, тот и заказывает музыку», и нам остается только быть признательными за то, что юридическая периодическая печать с ВАКовской аккредитацией, вовсе не предназначенная для чтения, а совершенно для иных целей, все же не телевидение, от которого при всем желании никуда не деться. К тому же, как сказал когда-то Катон Старший, «nullus est liber tam malus, ut non aliqua parte prosit» — «нет книги настолько плохой, которая была бы совсем бесполезной». На что-нибудь да сгодится и эта!
