СИСТЕМА ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ДОГОВОРОВ В УСЛОВИЯХ РЕФОРМИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
В. В. ВИТРЯНСКИЙ
Витрянский Василий Владимирович, заместитель Председателя ВАС РФ, профессор, доктор юридических наук.
Автор описывает систему гражданско-правовых договоров, предусмотренную действующим ГК РФ, и анализирует отдельные концептуальные изменения, которые планируется внести в российское договорное право в рамках реформы гражданского законодательства. Особое внимание уделено корпоративному договору, вещному договору и специальным договорным конструкциям (публичный договор, договор присоединения, предварительный договор, опцион, абонентский договор).
В течение нескольких последних лет в стране осуществляется реформа гражданского законодательства, начало которой положено Указом Президента РФ от 18.07.2008 N 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации», в соответствии с которым Совету при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (далее — Совет по кодификации) было поручено разработать Концепцию развития гражданского законодательства РФ (далее — Концепция) <1>, а затем на основе положений Концепции и законопроект о внесении изменений в Гражданский кодекс РФ (далее — ГК РФ). ——————————— <1> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. М., 2009.
В настоящее время завершается работа над замечаниями к законопроекту, который, вероятно, вскоре будет внесен на рассмотрение в Государственную Думу. Несмотря на то что на данном этапе реформы почти не затрагиваются положения части второй ГК РФ об отдельных видах договоров (за исключением глав 42 — 47), многочисленные новеллы (особенно в области корпоративного права и вещных прав), предлагаемые к внесению в часть первую ГК РФ, развивают договорное право и заставляют по-новому взглянуть в целом на систему гражданско-правовых договоров. Как известно, в юридической литературе неоднократно предпринимались попытки дать исчерпывающую классификацию гражданско-правовых договоров. Наиболее известной (с точки зрения выбора основания (критерия) классификации) является классификация договорных обязательств, предложенная О. А. Красавчиковым, который, исходя из такого основания, как направленность гражданско-правового результата, разделил все договорные обязательства на четыре группы: 1) направленные на передачу имущества; 2) направленные на выполнение работ; 3) направленные на оказание услуг; 4) направленные на передачу денег <2>. ——————————— <2> См.: Красавчиков О. А. Вопросы системы Особенной части ГК РСФСР. Свердловск, 1957. С. 127.
Руководствуясь тем же критерием (направленность результата), М. И. Брагинский дифференцирует все гражданско-правовые договоры на следующие четыре классификационные группы: 1) направленные на передачу имущества; 2) направленные на выполнение работ; 3) направленные на оказание услуг; 4) направленные на учреждение различных образований <3>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <3> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 399.
В целях рассмотрения вопроса о системе договоров, предусмотренных в ГК РФ, к предложенным четырем можно было бы добавить пятую классификационную группу, появившуюся в связи с принятием части четвертой ГК РФ, — договоры об отчуждении исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности и о предоставлении прав на их использование, хотя правовая природа таких договоров и их место в системе гражданско-правовых договоров (в том числе с точки зрения возможности отнесения к уже известным классификационным группам) еще недостаточно исследованы. Вместе с тем очевидно, что законодатель, определяя структуру и последовательность изложения специальных «договорных» норм в ГК РФ, исходил отнюдь не из теоретических рассуждений о классификации договоров (во всяком случае, не только из них), а прежде всего из удобства пользования соответствующим законодательным материалом. И тем не менее расположение норм о тех или иных договорах в тексте ГК РФ в основном соответствует (за некоторыми исключениями) их месту в определенной классификационной группе гражданско-правовых договоров. Раздел IV «Отдельные виды обязательств» части второй ГК РФ начинается с группы договоров о передаче имущества (главы 30 — 36, ст. 454 — 701). Договоры купли-продажи, мены, дарения, аренды, ренты и пожизненного содержания с иждивением, найма жилого помещения, безвозмездного пользования, призванные регулировать столь различные и далекие друг от друга отношения, объединяет одно обстоятельство — их основную направленность на передачу имущества. Именно передача имущества (пусть и на самых разных условиях) составляет основной элемент предмета обязательств, возникающих из этих договоров. Передача имущества представляет собой одну из форм распоряжения имуществом. Поэтому вторая общая черта названных договоров заключается в том, что лицо, передающее имущество, должно обладать необходимым правомочием по его распоряжению, т. е. является, как правило, собственником этого имущества либо субъектом иного ограниченного вещного права. Лицо, принимающее имущество, становится либо его собственником (купля-продажа, мена, дарение, рента), либо его законным владельцем (аренда, жилищный наем, ссуда). В последнем случае лицо, хотя и не является собственником, владеет имуществом по основанию, предусмотренному соответствующим договором, и получает, как и собственник, вещно-правовую защиту. Это обстоятельство также может быть признано общей чертой договоров на передачу имущества. Еще один объединяющий признак указанных договоров состоит в том, что все они имеют сложный предмет, включающий в себя как действия обязанных сторон, в том числе по передаче и принятию имущества (объект первого рода), так и само имущество (объект второго рода). Отмеченные общие черты названных договоров делают возможным использование правил об одних типах договоров для регулирования отношений, которые возникают из иных типов договоров, входящих в группу договоров о передаче имущества. Например, содержащиеся в ГК РФ правила о договоре купли-продажи подлежат применению к правоотношениям, вытекающим соответственно из договора мены (п. 2 ст. 567), из договора ренты (п. 2 ст. 585), из договора аренды (п. 3 ст. 609); правила о договоре аренды — к отношениям, возникающим из договора безвозмездного пользования (п. 2 ст. 689); правила о договоре дарения — к отношениям из договора ренты (п. 2 ст. 585). Большинство из этих договоров (за исключением договоров мены и ссуды) являются сложными, охватывающими большой спектр разнообразных правоотношений, что выражается в наличии многочисленных отдельных видов указанных договоров, в отношении которых обеспечивается особая регламентация с помощью специальных правил в рамках общего регулирования соответствующих самостоятельных типов договоров. Так, договор купли-продажи имеет семь видов, а именно розничной купли-продажи, поставки, поставки товаров для государственных нужд, контрактации, энергоснабжения, продажи недвижимости, продажи предприятия. Договор аренды насчитывает пять видов: проката, аренды (фрахтования на время) транспортных средств, аренды зданий и сооружений, аренды предприятий, финансовой аренды (лизинга). Имеют свои отдельные виды также договор дарения (обещание дарения, пожертвование), договор ренты (постоянная рента, пожизненная рента), договор жилищного найма (социальный наем жилого помещения). Понимая некоторую условность выделения отдельных видов договоров, что нередко объясняется лишь удобством правового регулирования соответствующих правоотношений, все же отметим, что такой подход ко всему прочему во многом соответствует и практическим потребностям. В реальной жизни, юридически оформляя отношения по снабжению электроэнергией, стороны (энергоснабжающая организация и потребитель-абонент) заключают договор энергоснабжения, не задумываясь, что они имеют дело с отдельным видом договора купли-продажи. То же самое происходит и при заключении договоров поставки товаров, контрактации сельскохозяйственной продукции, проката, фрахтования, лизинга и др. В конечном счете то обстоятельство, что подобные договоры признаются не самостоятельными договорами, а лишь видами самостоятельных типов гражданско-правовых договоров, имеет только то значение, что в их отношении допускается субсидиарное применение (при отсутствии специальных правил) общих положений, регулирующих соответствующий самостоятельный тип гражданско-правовых договоров. Регулируя названные самостоятельные типы гражданско-правовых договоров, законодатель, естественно, не придерживается жестких классификационных требований и не преследует цели обязательно охватить все договоры, обычно включаемые при классификации по такому критерию, как направленность результата, в группу договоров, направленных на передачу имущества. В частности, рассматриваемый пласт «договорных» норм не включает правила о таких договорах (безусловно, относящихся к данной классификационной группе), как договоры займа и кредита, основным предметом которых также является передача имущества (денежных средств и вещей, определенных родовыми признаками). Учитывая значение этих договоров для имущественного оборота, их специфику, законодатель разместил нормы о них в главе 42 ГК РФ, непосредственно примыкающей к нормам, регламентирующим банковские сделки. Отдельные договоры, которые также могли быть отнесены к названной классификационной группе, оставлены за рамками соответствующих норм в силу своего неоднозначного, пограничного положения в системе гражданско-правовых договоров. В этом смысле наибольшие сомнения (с точки зрения места в классификации) вызывают договор доверительного управления имуществом (глава 53 ГК РФ) и договор коммерческой концессии (франчайзинга) (глава 54 ГК РФ). Безусловно, и в том, и в другом случае передача имущества (имущественных прав) является одним из основных элементов предмета указанных договоров. Вместе с тем не меньшее значение в составе предмета соответствующих договорных обязательств имеет оказание услуг одним из контрагентов: в договоре доверительного управления имуществом это услуги доверительного управляющего по управлению имуществом в интересах учредителя управления или выгодоприобретателя; в договоре коммерческой концессии — услуги правообладателя по предоставлению пользователю возможности использовать в своей предпринимательской деятельности комплекс исключительных прав, принадлежащих правообладателю, в том числе право на коммерческое обозначение правообладателя, на охраняемую коммерческую информацию и другие объекты исключительных прав (товарный знак, знак обслуживания и т. д.). Что же касается тех гражданско-правовых договоров, которые урегулированы в главах 30 — 36 ГК РФ, то они (за исключением, пожалуй, договора найма жилого помещения) имеют многовековую историю, исчисляемую со времен римского права, а также богатые традиции в российской дореволюционной цивилистике. Поэтому при оценке норм, регулирующих названные договоры, необходимо учитывать, что при их разработке принимались во внимание вопросы, связанные с возникновением этих договоров, их развитием, отношением к ним современных зарубежных правопорядков. Имелись в виду и богатейшие страницы истории развития названных договоров в отечественной цивилистике (как до революции 1917 г., так и в советское время), где скрываются корни современных российских гражданского законодательства и гражданско-правовой доктрины. С учетом этого становятся понятнее причины появления в ГК РФ тех или иных правил, регулирующих соответствующие договоры. Наряду с первой группой договоров — о передаче имущества — таким же общепризнанным является выделение еще двух групп — договоров о выполнении работ и об оказании услуг. Разграничение договоров, отнесенных к названным двум группам, в известной мере обеспечивается формированием законодателем для каждой из них определенной модели. Сравнение с данной моделью позволяет установить группу, к которой должен быть отнесен тот или иной конкретный договор, и тем самым предопределить в известных рамках его правовой режим. Для договоров о выполнении работ (главы 37 — 38 ГК РФ) такую модель составляет «подряд» — договор, по которому одна из сторон (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны — заказчика определенную работу и сдать ее результат, а заказчик, в свою очередь, обязуется принять результат работы и оплатить его. В главе 37 «Подряд» ГК РФ вслед за общими положениями о подряде выделяет четыре его разновидности: бытовой подряд, строительный подряд, подряд на выполнение проектных и изыскательских работ, а также государственный контракт на выполнение подрядных работ для государственных нужд. К любым из этих четырех видов договоров нормы, составляющие общие положения о подряде, применяются субсидиарно. Если же договор, отличающийся общими родовыми признаками подряда, вместе с тем не соответствует особенностям ни одного из указанных четырех видов договоров подряда, он становится просто «подрядом» и непосредственно регулируется нормами, включенными в «Общие положения о подряде». В группу договоров на выполнение работ включаются и те, которые отпочковались от договора подряда, сохранив отдельные его существенные признаки. Речь идет о договорах, которые могли бы в указанном смысле именоваться подрядоподобными, — на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ. К этим договорам нормы главы «Подряд» применяются субсидиарно, но — и это составляет особенность соотношения указанных договоров с договорами подряда — в строго определенных в самом законе пределах (ст. 778 ГК РФ). Действующий ГК РФ включил аналогичную «подряду» родовую модель также и для договоров об оказании услуг. Такой моделью служит договор, предусмотренный главой 39 ГК РФ, — договор возмездного оказания услуг (ст. 779). Согласно указанному договору исполнитель за определенную плату обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность). Таким образом, предмет названного договора составляют уже не действия и их результат, а только действия как таковые. ГК РФ посвятил договорам об оказании услуг более десятка глав. Каждая из них охватывает самостоятельную разновидность услуг. Что же касается специальной главы 39 «Возмездное оказание услуг», то она рассчитана исключительно на договоры, которые в ГК РФ не выделены. В отличие от этого поименованные в нем договоры в предмет регулирования соответствующей главы, посвященной генеральному для этой группы договору — о возмездном оказании услуг, не входят. Нормы этой главы могут применяться к ним только по аналогии. При всем различии правового режима договоров о выполнении работ и об оказании услуг между ними есть немало общего. Это может быть объяснено уже тем, что работа, выполненная одной из сторон для ее контрагента, по своему характеру в конечном счете представляет собой в обычном ее понимании услугу. И точно так же любая услуга, отвечающая указанным в ГК РФ признакам подряда, представляет собой работу. Последнее позволило в главе о договорах об оказании услуг сделать прямые отсылки к конкретным статьям, размещенным в соответствующих главах ГК РФ о подряде и его видах. Как отмечалось ранее, к самостоятельной классификационной группе гражданско-правовых договоров относятся договоры, направленные на создание коллективных образований. Являясь разновидностью договоров о совместной деятельности, они обладают определенной спецификой и бесспорно должны составить отдельную группу гражданско-правовых договоров. В свою очередь, договоры о создании коллективных образований в зависимости от природы создаваемого образования дифференцируются на договоры о создании коллективных образований, не обладающих гражданской правосубъектностью (договоры простых товариществ), и договоры об образовании юридических лиц (учредительные договоры). Включение в легальное определение договора простого товарищества (ст. 1041 ГК РФ) указания на «совместную деятельность» нередко рассматривается в юридической литературе и судебной практике в качестве повода для отождествления договора простого товарищества с договором о совместной деятельности. Представляется, однако, что договор простого товарищества — лишь одна из разновидностей договора о совместной деятельности. Об этом может свидетельствовать и то обстоятельство, что такими же самостоятельными, как и договор простого товарищества, являются договоры, направленные на создание образований, которые в отличие от простого товарищества имеют целью учредить юридическое лицо (учредительные договоры). Договору простого товарищества присущи следующие характерные черты. Во-первых, совместная деятельность товарищей выражается во внесении ими вкладов в общее дело и в дальнейших совместных действиях (без образования юридического лица) для извлечения прибыли или достижения общей цели. Отсутствие прав юридического лица означает невозможность выступления простых товариществ в гражданском обороте от своего имени. Участниками гражданских правоотношений являются только сами товарищи — те, кого объединяет простое товарищество. Во-вторых, определенной спецификой отличается формирование имущественного субстрата рассматриваемого коллективного образования на момент его учреждения, а именно безусловной обязанностью каждого из товарищей вносить соответствующие вклады в составе и размере, которые предусмотрены ст. 1042 ГК РФ. В-третьих, существенная особенность договора простого товарищества обнаруживается также в специальном режиме, установленном для внесенного его участниками имущества, а также для достигнутого совместными действиями товарищей результата, и прежде всего полученных плодов и доходов. Собственником объединенного таким образом имущества и соответствующего результата становится не коллективное образование как таковое (простое товарищество), а участники названного договора. Это имущество составляет их общую долевую собственность. В-четвертых, договор простого товарищества носит организационный характер. Создаваемое товарищами коллективное образование, не будучи юридическим лицом, вместе с тем представляет собой определенную корпоративную структуру, созданную контрагентами на основе связывающего их договора и позволяющую им совместно выступать в гражданском обороте. Хотя внешняя сторона деятельности такого образования выражается в установлении юридических отношений у третьих лиц только с определенными товарищами, от имени которых заключаются гражданско-правовые сделки. В-пятых, своеобразием обладает цель договора простого товарищества. В отличие от иных договоров, в которых перед каждой из сторон стоят свои, не совпадающие с целью контрагента цели, в договоре простого товарищества перед его участниками стоят две общие цели: собственно создание коллективного образования (простого товарищества) и совместное участие в гражданском обороте. Более того, в договоре простого товарищества всех его участников объединяет не только цель, но и интерес к результату совместной деятельности. В-шестых, для договора простого товарищества особое значение имеет фидуциарность, лично-доверительный характер отношений, складывающихся между товарищами. Отказ кого-либо из товарищей от дальнейшего участия в бессрочном договоре простого товарищества по общему правилу служит основанием для прекращения этого договора. В отличие от договора простого товарищества другой вид договоров, направленных на создание коллективных образований, — договор об образовании юридического лица (учредительный договор) — служит необходимым основанием для создания всякого юридического лица, имеющего корпоративную природу, и является (наряду с уставом) необходимым учредительным документом. В юридической литературе можно встретить мнение, что учредительный договор представляет собой разновидность договора простого товарищества. На наш взгляд, напротив, необходимо разграничивать учредительный договор и договор простого товарищества, что, однако, не исключает отнесение того и другого к числу договоров о совместной деятельности. В качестве характерных признаков учредительного договора, позволяющих отличать его от договора простого товарищества, можно назвать следующие: во-первых, учредительный договор направлен на создание юридического лица; во-вторых, он устанавливает с момента регистрации юридического лица правовую связь не только между учредителями, но и каждого из них с самим юридическим лицом; в-третьих, вклады учредителей и результат их совместных действий по созданию юридического лица становятся в конечном счете собственностью юридического лица как такового; в-четвертых, существенные условия учредительного договора охватывают период, не только предшествующий государственной регистрации юридического лица, но и следующий за ним — выступление созданного юридического лица от своего имени в обороте. Говоря о соотношении учредительного договора и другого учредительного документа юридического лица — устава, необходимо отметить, что учредительный договор как таковой выражает волю его учредителей, а устав — волю юридического лица. Возможность их несовпадения предопределена тем обстоятельством, что участниками юридического лица помимо учредителей, подписавших учредительный договор, могут стать и лица, которые вступают в корпорацию после ее государственной регистрации. В этом случае приоритет должен быть отдан уставу, который по отношению к учредительному договору представляет собой результат более позднего и более полного выражения воли всех участников юридического лица. После введения в действие части четвертой ГК РФ, завершающей кодификацию гражданского законодательства, мы должны говорить еще об одной классификационной группе гражданско-правовых договоров, а именно о договорах об отчуждении исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности и о предоставлении права использования объектов интеллектуальной собственности. Как известно, на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий (интеллектуальная собственность) признаются интеллектуальные права, которые включают исключительное право, являющееся имущественным правом, а в случаях, предусмотренных ГК РФ, также личные неимущественные права и иные права (право следования, право доступа и др.) (ст. 1226 ГК РФ). Гражданин или юридическое лицо, обладающие исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (правообладатель), могут распорядиться исключительным правом любым не противоречащим закону и существу такого исключительного права способом, в том числе путем его отчуждения по договору другому лицу (договор об отчуждении исключительного права) или предоставления другому лицу права использования соответствующих результатов интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации в установленных договором пределах (лицензионный договор) (ст. 1233 ГК РФ). В главе 69 «Общие положения» раздела VII «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации» предусмотрены генеральные модели названных договоров. В соответствии со ст. 1234 ГК РФ по договору об отчуждении исключительного права одна сторона (правообладатель) передает или обязуется передать принадлежащее ей исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации в полном объеме другой стороне (приобретатель), а приобретатель обязуется уплатить правообладателю предусмотренное договором вознаграждение, если договором не предусмотрено иное. Такой договор заключается в письменной форме, а в случаях, предусмотренных ГК РФ, подлежит государственной регистрации. Несоблюдение письменной формы или требования о государственной регистрации (в соответствующих случаях) влечет недействительность договора. Если иное не предусмотрено соглашением сторон, исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации переходит от правообладателя к приобретателю в момент заключения договора об отчуждении исключительного права, а по договору, подлежащему государственной регистрации, — в момент государственной регистрации этого договора. Согласно ст. 1235 ГК РФ по лицензионному договору одна сторона — обладатель исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (лицензиар) предоставляет или обязуется предоставить другой стороне (лицензиату) право использования такого результата или такого средства в предусмотренных договором пределах, а лицензиат обязуется уплатить лицензиару обусловленное договором вознаграждение, если договором не предусмотрено иное. Лицензионный договор заключается в письменной форме и подлежит государственной регистрации в случаях, предусмотренных ГК РФ. Несоблюдение письменной формы или требования о государственной регистрации (в соответствующих случаях) влечет за собой недействительность лицензионного договора. В лицензионном договоре должна быть указана территория, на которой допускается использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. В противном случае такое использование допускается на всей территории Российской Федерации. Срок, на который заключается лицензионный договор, не может превышать срок действия исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, а при его отсутствии в договоре лицензионный договор считается заключенным на пять лет (если ГК РФ не предусмотрено иное). Прекращение исключительного права влечет прекращение лицензионного договора. Лицензионный договор в обязательном порядке должен содержать условия о предмете договора (путем указания на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, право использования которых предоставляется по договору), а также о способах использования соответствующего объекта интеллектуальной собственности. Сторона вправе заключать лицензионные договоры двух видов: 1) о предоставлении лицензиату права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации с сохранением за лицензиаром права выдачи лицензий другим лицам (простая (неисключительная) лицензия); 2) о предоставлении лицензиату права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации без сохранения за лицензиаром права выдачи лицензий другим лицам (исключительная лицензия) — при общей презумпции простой (неисключительной) лицензии (ст. 1236 ГК РФ). При наличии общих моделей договора об отчуждении исключительного права и лицензионного договора ГК РФ предусматривает особенности правового регулирования указанных договоров применительно к отдельным объектам интеллектуальной собственности. Так, в главе 72 «Патентное право» предусмотрена возможность публичного предложения заключить договор об отчуждении патента на изобретение. Согласно ст. 1366 ГК РФ заявитель, являющийся автором изобретения, при подаче заявки на выдачу патента на изобретение может приложить к документам заявление о том, что в случае выдачи патента он обязуется заключить договор об отчуждении патента на условиях, соответствующих установившейся практике, с любым российским гражданином или российским юридическим лицом, кто первым изъявил такое желание и уведомил об этом патентообладателя и федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности. Наличие такого заявления освобождает автора изобретения от уплаты соответствующих патентных пошлин. Напротив, лицо, заключившее с патентообладателем на основании его заявления договор об отчуждении патента на изобретение, обязано уплатить все патентные пошлины, от уплаты которых был освобожден заявитель. Особенность заключения лицензионного договора о предоставлении права использования изобретения, полезной модели или промышленного образца может состоять в том, что патентообладатель подаст в федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности заявление о возможности предоставления любому лицу права использования изобретения, полезной модели или промышленного образца (открытая лицензия). В этом случае размер патентной пошлины за поддержание патента в силе уменьшается наполовину, а патентообладатель принимает на себя обязанность заключить с лицом, изъявившим желание использовать соответствующее изобретение, полезную модель или промышленный образец, лицензионный договор на условии простой (неисключительной) лицензии (ст. 1368 ГК РФ). Главные изменения в правовом регулировании договоров об отчуждении исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности и о предоставлении прав на их использование (лицензионных договоров), связанные с принятием и введением в действие части четвертой ГК РФ, заключаются в том, что они заняли достойное место в системе гражданско-правовых договоров, регулируемых Кодексом. Это обстоятельство нашло свое выражение в норме, содержащейся в п. 2 ст. 1233 ГК РФ, согласно которой к договорам о распоряжении исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, в том числе к договорам об отчуждении исключительного права и к лицензионным договорам, применяются общие положения об обязательствах (ст. 307 — 419) и о договорах (ст. 420 — 453), поскольку иное не установлено правилами раздела VII ГК РФ и не вытекает из содержания или характера исключительного права.
2. Система гражданско-правовых договоров в отдельных сферах деятельности
Транспортные договоры
Среди договоров, относимых к классификационной группе договоров об оказании услуг, особо выделяется договор перевозки (глава 40 ГК РФ). В отечественной гражданско-правовой доктрине, к сожалению, укоренилось понятие «транспортные договоры», под которыми на самом деле понимаются гражданско-правовые договоры, применяемые в сфере транспортной деятельности (как правило, с участием транспортных организаций). Этим понятием охватываются различные типы договорных обязательств: перевозка, транспортная экспедиция, буксировка, аренда (фрахтование на время) транспортных средств, строительного подряда (строительство железнодорожных подъездных путей) и т. п. Ядром системы всех так называемых транспортных догово ров принято считать договор перевозки, под которым традиционно разумеют договор перевозки конкретного груза, сконструированный по модели реального договора, т. е. такой договор, по которому перевозчик обязуется доставить вверенный ему отправителем груз в пункт назначения и выдать его управомоченному на получение груза лицу (получателю), а отправитель обязуется уплатить за перевозку груза установленную плату. Что касается остальных транспортных договоров, то им обычно отводится вспомогательная роль, а их значение видится в обеспечении и обслуживании центрального договора перевозки груза, пассажира или багажа. Такой подход страдает рядом недостатков. Во-первых, традиционно понимаемая категория «транспортные договоры», включающая в себя различные типы договорных обязательств, не вписывается в систему гражданско-правовых договоров, а единственный объединяющий их признак — участие в указанных договорах транспортных организаций — никак не может служить критерием для выделения соответствующей классификационной группы договоров. Во-вторых, учение о системе транспортных договоров, где центральное, господствующее место занимают договоры перевозки пассажира или конкретной партии груза, т. е. договоры, опосредующие отношения по их доставке из пункта отправления в пункт назначения, а все остальные договорные обязательства по отношению к ним играют вспомогательную, подчиненную роль, основано лишь на обыденных представлениях о смысле деятельности транспорта (доставка пассажиров и грузов) и не имеет ничего общего с юридическим соотношением различных договоров, применяемых в сфере транспортной деятельности, в том числе опосредующих перевозки пассажиров и грузов. Например, в случаях, когда перевозка конкретной партии грузов осуществляется в рамках заключенного между грузоотправителем и перевозчиком договора об организации перевозок, по которому перевозчик обязуется в установленные сроки принимать, а грузоотправитель — предъявлять грузы в обусловленном объеме, договор перевозки указанной конкретной партии грузов уже не является центральным для взаимоотношений сторон, а, скорее, выглядит как рядовые действия сторон по исполнению обязательств, вытекающих из договора об организации перевозок. Так же выглядит операция по доставке груза из пункта отправления в пункт назначения, осуществляемая во исполнение договора транспортной экспедиции, по которому экспедитор принял на себя обязательство организовать перевозку груза по маршруту, согласованному сторонами. В-третьих, взгляд на договор перевозки пассажира, договор перевозки конкретного груза как на основное, центральное звено некой системы транспортных договоров, значение которых сводится к обслуживанию названных договоров, зачастую затрудняет юридическую квалификацию разнообразных правоотношений, опосредующих перевозочный процесс. Так, согласно отечественной гражданско-правовой доктрине из сферы договорного регулирования исключаются правоотношения, складывающиеся между грузоотправителем и перевозчиком по поводу подачи транспортных средств под погрузку и предъявления груза к перевозке. Отношения сторон по подаче и согласованию заявки на перевозку грузов, которые представляют собой источник обязательств по подаче транспортных средств и предъявлению груза к перевозке, в юридической литературе нередко именуют плановыми основаниями, организационными предпосылками заключения договора перевозки (того самого, центрального) и даже завязкой грузоперевозочного процесса. Это происходит именно потому, что для многих российских авторов собственно перевозка груза (в правовом смысле) начинается только с заключения договора перевозки, который, будучи реальным договором, не охватывает действия сторон по подаче транспортных средств и предъявлению грузов к перевозке. На самом деле источником указанных обязанностей перевозчика и грузоотправителя является их соглашение, заключаемое путем подачи заявки на перевозку грузов и ее принятия перевозчиком, которое не может быть не чем иным, как договором, имеющим не меньшее значение, чем собственно договор перевозки конкретного груза. Как представляется, договоры о перевозке, транспортной экспедиции, буксировке и об иных услугах в сфере транспорта должны рассматриваться в контексте общей системы гражданско-правовых договоров. В этом смысле они относятся к категории гражданско-правовых договоров об оказании услуг и могут быть квалифицированы с точки зрения характеристики и оценки всякого гражданско-правового договора, а не в качестве вспомогательных договоров по отношению к договору перевозки. Анализируя нормы о договоре перевозки, содержащиеся в главе 40 ГК РФ, мы приходим к выводу, что само понятие «договор перевозки» носит абстрактный характер и проявляет себя в целом ряде договоров, призванных регулировать различные отношения, связанные с перевозками грузов, пассажиров и багажа. Таким образом, речь должна идти о системе договоров, опосредующих перевозки грузов, пассажиров и багажа, в которую наряду с договором перевозки конкретного груза входят и другие договоры: договор перевозки пассажира; договор фрахтования (чартер); соглашения между транспортными организациями об организации перевозок грузов, пассажиров и багажа; договор об организации перевозки грузов; договоры между транспортными организациями об организации работы по обеспечению перевозок грузов (узловые соглашения, договоры на централизованный завоз (вывоз) грузов и др.). Все названные договоры имеют прямое отношение к перевозкам грузов, поскольку призваны регулировать правоотношения, складывающиеся между участниками перевозочного процесса: грузоотправителем, перевозчиком, иными транспортными организациями, грузополучателем. Указанные правоотношения по своей правовой природе являются гражданско-правовыми (обязательственными), вытекающими из соответствующих договоров. В условиях действия ГК РФ, транспортных уставов и кодексов, которые в равной степени регулируют различные договоры, опосредующие отношения по перевозкам грузов, неверно говорить о реальном договоре перевозки конкретного груза как о некоем центральном (основном) договоре, к которому примыкают различные договоры и иные правовые формы, призванные обслуживать указанный договор. Напротив, все названные договоры могут рассматриваться в качестве отдельных видов гипотетического договора перевозки (в реальной жизни существуют лишь отдельные виды такого договора). Все договоры, составляющие отдельные виды договора перевозки, могут быть подвергнуты дальнейшей гражданско-правовой классификации по различным критериям. Если использовать такой критерий, как момент, с которого договор перевозки считается заключенным, мы получим две классификационные группы — соответственно реальный договор перевозки конкретного груза и все остальные виды договора перевозки, которые носят консенсуальный характер. При использовании в качестве критерия особенностей предмета договора можно выделить: договор перевозки пассажира (его предмет — доставка пассажира и его багажа в пункт назначения); договоры перевозки грузов, включая как реальный договор перевозки конкретного груза, так и консенсуальный договор об организации перевозок (предмет указанных договоров — перевозка или организация перевозок грузов); договор фрахтования (чартер) (предмет — предоставление всей или части вместимости транспортного средства). В зависимости от субъектного состава отношений, связанных с перевозкой, можно говорить о таких видах договора перевозки, как договор перевозки пассажира, участником которого является пассажир; договор перевозки грузов (как реальный, так и консенсуальный), который заключается перевозчиком с грузоотправителем; договор о порядке организации работы по обеспечению перевозок, заключаемый между транспортными организациями. Каждый из видов договора перевозки, регулируемых ГК РФ, транспортными уставами и кодексами: договор перевозки пассажиров; договор перевозки конкретного груза; договор фрахтования (чартер); договор об организации перевозок (включая договоры об эксплуатации железнодорожных подъездных путей и о подаче и уборке вагонов); соглашение транспортных организаций о порядке организации перевозок в прямом смешанном сообщении; договоры между транспортными организациями различных видов транспорта об организации работы по обеспечению перевозок грузов, — занимает свое место в системе правового регулирования правоотношений, связанных с перевозками грузов, пассажиров и багажа. Особое внимание должно быть уделено договору транспортной экспедиции. В действующем ГК РФ указанному договору посвящена глава 41 «Транспортная экспедиция» (ст. 801 — 806). Основным признаком договора транспортной экспедиции, выделяющим его из числа всех остальных договоров, относящихся к категории договоров о возмездном оказании услуг, является особенность его предмета, состоящая в том, что все услуги, оказываемые клиентом экспедитору, подчинены единой цели — обеспечению перевозки груза. Другим важным признаком договора транспортной экспедиции является наличие на стороне экспедитора обязанности совершать как юридические, так и фактические действия как от своего имени, так и от имени клиента. Одна из особенностей правового регулирования договора транспортной экспедиции заключается в том, что законодатель, определяя понятие договора транспортной экспедиции и содержание вытекающих из него обязательств, предусмотрел лишь примерный перечень услуг, предоставление которых экспедитором может быть предусмотрено договором. Единственное императивное требование, предъявляемое к этим услугам, состоит в том, что они должны быть связаны с перевозкой груза. Это обстоятельство предопределило чрезвычайно широкую сферу применения договора транспортной экспедиции, поскольку позволяет квалифицировать в качестве указанного договора всякое соглашение, заключенное грузоотправителем или грузополучателем с экспедиторской организацией, содержащее любой набор операций и услуг, связанных с перевозкой груза. Наиболее интересной формой транспортной экспедиции следует признать договор транспортной экспедиции, которым предусмотрены обязанности экспедитора организовать перевозку груза транспортом и по маршруту, избранными экспедитором или клиентом (п. 1 ст. 801 ГК РФ). В этом виде договора транспортной экспедиции воплотилась мечта советских правоведов, которые ратовали за полное транспортно-экспедиционное обслуживание клиентов, обеспечивающее полное освобождение последних от несвойственных им забот по доставке грузов получателям (доставка «от двери до двери»). Помимо известных, нашедших отражение в юридической литературе (в той или иной степени) договоров перевозки, транспортной экспедиции, буксировки в сфере транспортных отношений находит применение большое число иных договоров о возмездном оказании услуг, так или иначе связанных с транспортным процессом, которые не преследуют специальной цели обеспечения перевозки конкретного пассажира или конкретной партии груза. Особенно широкое применение находят такие договоры в сфере морского права, многие из них урегулированы нормами, содержащимися в Кодексе торгового мореплавания РФ (далее — КТМ РФ). В частности, детальному регулированию подверглись договорные обязательства, связанные с лоцманской проводкой судов (ст. 85 — 106 КТМ РФ); договор морского агентирования и договор морского посредничества (ст. 232 — 245 КТМ РФ); договор морского страхования, объектом которого может быть всякий имущественный интерес, связанный с торговым мореплаванием (ст. 246 — 283 КТМ РФ). К числу договоров об оказании транспортных услуг может быть отнесен также договор о спасании судов и другого имущества, предметом которого является осуществление спасательных операций, т. е. действий или деятельности, предпринимаемых для оказания помощи судну или другому имуществу, находящимся в опасности в любых судоходных или иных водах (ст. 337 — 353 КТМ РФ).
Банковские сделки
Отдельно в ГК РФ регулируются договоры, так или иначе связанные с банковской деятельностью (главы 42 — 46). Указанные договоры, являющиеся предметом правового регулирования, могут быть дифференцированы (с достаточной степенью условности) на две группы. К первой группе (назовем ее «заемно-кредитные и факторинговые обязательства») можно отнести договор займа, а также договоры, представляющие собой отдельные виды договора займа: договор банковского кредита (кредитный договор); договор товарного кредита; договор облигационного займа; договор государственного займа. Каждый из названных договоров наряду с общими чертами договора займа (обязательство заемщика, получившего в собственность денежную сумму или какое-либо конкретное количество вещей, определяемых родовыми признаками, возвратить заимодавцу такую же денежную сумму или равное количество вещей) имеет свои особенности, составляющие видообразующие признаки, позволяющие выделить его в отдельный вид договора займа. Речь идет об особенностях в субъектном составе договора, его предмете или в содержании вытекающего из него обязательства, которые не носят столь существенного характера, чтобы признать указанные договоры самостоятельными гражданско-правовыми договорами, однако требуют специального регулирования. Кроме того, все названные отдельные виды договора займа объединяет то обстоятельство, что за рамками специальных правил, посвященных каждому из договоров, к правоотношениям сторон подлежат применению общие положения о договоре займа. К обязательствам заемного типа могут быть отнесены также обязательства коммерческого кредита (ст. 823 ГК РФ) и заемные обязательства, удостоверенные векселем (ст. 815 ГК РФ), которые хотя и не являются отдельными видами договора займа, но выделены в ГК РФ в целях определения порядка их правового регулирования. Обязательства коммерческого кредита обнаруживаются в иных гражданско-правовых договорах, и к ним подлежат применению нормы о договоре займа. Напротив, в случае заемного обязательства, удостоверенного векселем, несмотря на то что оно изначально вытекает из договора займа, законодатель исключил возможность его регулирования нормами о займе, поскольку соответствующие правоотношения подпадают под действие специальных правил вексельного законодательства. Необходимо особо подчеркнуть, что кредитный договор (договор банковского кредита) также является отдельным видом договора займа. Его видообразующие признаки состоят в том, что кредитный договор строится по модели консенсуального договора и, как следствие, считается заключенным с момента подписания кредитором и заемщиком соглашения о предоставлении кредита, а не с момента передачи денежных средств заемщику, как это имеет место в договоре займа, а также в особенности субъектного состава кредитного договора: на стороне кредитора (заимодавца) может выступать лишь банк или иная кредитная организация. Дело в том, что в юридической литературе термин «кредит» в основном употребляется в широком значении, выходящем далеко за пределы сферы кредитного договора, что объясняется не только восприятием правоведами экономического смысла кредита, но и тем обстоятельством, что в советский период кредитно-расчетные отношения нередко рассматривались в качестве самостоятельного класса гражданско-правовых обязательств, отличных от заемных обязательств. На наш взгляд, в современной гражданско-правовой доктрине вряд ли возможно воспроизводить искусственно созданный в советское время класс кредитно-расчетных обязательств, который был приспособлен для регулирования определенной сферы экономических отношений в условиях административно-командной системы управления экономикой, тем более что ГК РФ ни своей структурой, ни содержанием не дает повода для подобной классификации гражданско-правовых обязательств. Напротив, в ГК РФ кредитные обязательства отделены от обязательств по расчетам и рассматриваются в качестве отдельного вида заемных обязательств. Родовая принадлежность кредитного договора (договора банковского кредита) к договору займа означает не только возможность субсидиарного применения к соответствующим правоотношениям правил об этом договоре. В тех случаях, когда кредитный договор теряет свои видообразующие признаки, он должен квалифицироваться как договор займа. Например, если по договору, предусматривающему обязанность кредитора выдать заемщику определенную денежную сумму в качестве кредита и обязанность заемщика возвратить указанную сумму и уплатить кредитору вознаграждение в виде процентов, на стороне кредитора выступает организация, не являющаяся банком (кредитной организацией), такой договор не может быть признан недействительным (на основании его противоречия ст. 819 ГК РФ), а должен быть квалифицирован в качестве договора займа. Одно из последствий такой квалификации договора состоит в том, что он приобретает реальный характер и может считаться заключенным лишь с момента выдачи кредитором соответствующей суммы заемщику. Таким образом, категориям «кредит» и «кредитные отношения» в экономическом смысле в гражданском праве в наибольшей степени соответствуют категории «заем» и «заемные обязательства». Именно договором займа охватываются все правоотношения, по которым одна сторона передает другой деньги или заменимые вещи, а другая сторона обязуется возвратить такую же денежную сумму или такое же количество вещей того же рода и качества. Столь широкая сфера применения категории «заемные обязательства» объясняется тем, что ГК РФ снял существовавшие в советские времена запреты и ограничения в применении норм о договоре займа (запрещение кредитования организаций друг другом, неприменение правил о займе к отношениям банковского кредитования, регулируемым самостоятельным договором банковской ссуды, и т. п.). В результате категории «заем» и «заемные обязательства» действительно приобрели значение универсальных правовых категорий, охватывающих почти все правоотношения, обозначаемые экономическим понятием кредита. Договор финансирования под уступку денежного требования (договор факторинга) объединяет с договором займа и кредитным договором то обстоятельство, что предмет указанного договора включает в себя действия финансового агента по предоставлению клиенту денежных средств. Однако договору финансирования под уступку денежного требования присущи особенности, позволившие законодателю сконструировать указанный договор в качестве самостоятельного гражданско-правового договора. Во-первых, договор финансирования под уступку денежного требования может заключаться по модели договора как консенсуального (в отличие от договора займа), так и реального (в отличие от кредитного договора). Во-вторых, в силу п. 2 ст. 824 ГК РФ обязательства финансового агента по договору финансирования под уступку денежного требования могут включать ведение для клиента бухгалтерского учета, а также предоставление клиенту иных финансовых услуг, связанных с денежными требованиями, являющимися предметом уступки. Это обстоятельство означает, что отношения, складывающиеся между финансовым агентом и клиентом, должны обусловить особый характер, позволяющий возложить на финансового агента оказание клиенту такого рода финансовых услуг, а также непременную готовность последнего принять на себя выполнение соответствующих обязанностей. Отмеченная особенность позволяет отличать договор финансирования под уступку денежного требования от иных (разовых) сделок по возмездной уступке денежных требований, которые должны квалифицироваться в качестве договоров купли-продажи прав требования (п. 3 ст. 454 ГК РФ). В-третьих, на стороне клиента по договору финансирования под уступку денежного требования (в отличие от заемщика по договорам займа или банковского кредита) изначально отсутствует обязанность по возврату финансовому агенту полученных от него денежных средств. Встречным обязательством клиента является именно уступка денежного требования (дебиторской задолженности) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом указанному третьему лицу товаров, выполнения им работ или оказания услуг. Даже в том случае, когда совершаемая клиентом по указанному договору уступка соответствующего денежного требования осуществляется в целях обеспечения исполнения его обязательства перед финансовым агентом, на стороне клиента не возникает обязанность по возврату последнему полученных от него денежных средств. В подобной ситуации клиент остается ответственным перед финансовым агентом за остаток долга на тот случай, если денежные средства, полученные финансовым агентом от должника, оказались меньше суммы долга клиента, обеспеченной уступкой денежного требования. Вторую группу договоров (обязательств), связанных с осуществлением банковской деятельности, составили договоры банковского вклада, банковского счета, а также банковские расчеты. Все они относятся к банковским сделкам, осуществляемым в сфере безналичного денежного обращения. Договор банковского вклада (депозита) появился еще во времена римского права, когда потребность граждан хранить свои деньги в надежном месте, не опасаясь их разграбления или похищения, породила особые образования, которые создавались лицами, занимавшимися разменом денег (менялами). В рамках этих образований указанные лица принимали на себя солидарную ответственность, что и побуждало граждан отдавать им свои деньги на хранение. Изначально отношения между банком и его клиентами (вкладчиками) строились по модели договора поклажи, когда банк оказывал возмездную услугу своим вкладчикам по хранению их денег, к которой позже добавилась услуга по осуществлению расчетов между клиентами соответствующего банка. Долгое время, вплоть до того момента, когда в XVII в. банки стали привлекать денежные средства вкладчиков в целях последующего кредитования участников имущественного оборота, договор банковского вклада сохранял все черты договора иррегулярной поклажи. Вместе с тем как только деятельность по кредитованию участников имущественного оборота стала неотъемлемой частью банковской деятельности, правовая природа договора банковского вклада существенным образом изменилась, а сам договор приобрел известный нам современный облик. Договор банковского вклада превратился в средство удовлетворения потребностей банков в наличных кредитных ресурсах, приобретаемых путем привлечения денежных средств вкладчиков под выплату банками процентов на вклады. Проценты были в определенном смысле платой банков вкладчикам за предоставляемое им право распоряжения привлеченными (чужими) денежными средствами. В отечественном законодательстве и банковской практике договором банковского вклада длительное время охватывались и те правоотношения, которые регулируются договором банковского счета (в юридической литературе того периода выделялся договор текущего счета как разновидность договора банковского вклада). Однако система правового регулирования банковской деятельности была существенным образом перестроена в советское время в связи с проведением так называемой кредитной реформы в 1930 — 1931 гг., когда был введен запрет на коммерческое кредитование, а организациям было предписано хранить свои денежные средства в учреждениях государственного банка и осуществлять все расчеты только через соответствующее учреждение банка. В связи с названными преобразованиями и появился договор банковского счета как самостоятельный договор, предназначенный для регулирования отношений между организациями и обслуживающими их учреждениями госбанка. Правда, последние не столько обслуживали клиентов, сколько выполняли административные функции по осуществлению «контроля рублем» за деятельностью социалистических организаций и их финансовым состоянием. Что же касается договора банковского вклада, то сфера его действия ограничивалась отношениями между кредитными учреждениями и гражданами. Современное законодательство (главы 44 и 45 ГК РФ) также рассматривает договоры банковского вклада и банковского счета в качестве самостоятельных гражданско-правовых договоров (естественно, не разграничивая сферу их действия в зависимости от того, кто является клиентом банка — гражданин или юридическое лицо). В юридической литературе широко представлено понимание того обстоятельства, что допускаемая законодательством возможность применения к отношениям по договору банковского вклада правил о договоре банковского счета носит ограниченный характер — невозможность применения указанных правил (в части отношений сторон по ведению депозитного счета вкладчика) может быть предусмотрена нормами о договоре банковского вклада или вытекать из существа этого договора (п. 3 ст. 834 ГК РФ) — и направлена исключительно на техническое обеспечение обслуживания банковских вкладов, никак не влияя на квалификацию договора банковского вклада в качестве самостоятельного договора, отличного от договора банковского счета, который в основном выполняет роль пропуска в систему безналичных расчетов. В отличие от договора банковского вклада содержание обязательства банка по договору банковского счета не ограничивается выдачей средств со счета по требованию клиента, а включает в себя также обязанности по перечислению денежных средств со счета и проведению других операций по счету на основании распоряжений его владельца. В связи с этим расчетные сделки, осуществляемые банком на основе расчетных документов (платежных и инкассовых поручений, платежных требований), представляемых владельцем счета, а в случаях, предусмотренных законом или договором, — уполномоченными государственными органами или контрагентами владельца счета, не рассматриваются в качестве самостоятельных договоров или односторонних сделок (как это нередко имеет место в юридической литературе), а признаются действиями банка по исполнению своих обязательств, вытекающих непосредственно из договора банковского счета. В целом существо механизма банковских (безналичных) расчетов, на наш взгляд, состоит в том, что права требования плательщика к обслуживающему его банку в объеме, определяемом перечисляемой денежной суммой, переходят к получателю денежных средств в виде прав требования к банку — контрагенту получателя средств по договору банковского счета. Такого рода перемещение безналичных денежных средств по банковским счетам, т. е. переход прав требования плательщика к банку с их трансформацией в требование к банку, обслуживающему получателя денежных средств (а стало быть, с непременным переводом долга), отличается от общегражданской уступки прав требования (цессии) и, скорее, представляет собой особый случай перехода прав кредитора к другому лицу на основании закона (ст. 387 ГК РФ), каковым (специальным законом) и должны признаваться нормы главы 46 ГК РФ и соответствующие банковские правила о безналичных расчетах.
3. Новые категории гражданско-правовых договоров
Корпоративный договор
Не так давно (в 2009 г.) в корпоративном законодательстве — Федеральном законе от 26.12.1995 N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (ст. 32.1; далее — Закон об АО) <4> и Федеральном законе от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (п. 3 ст. 8; далее — Закон об ООО) <5> — появились новые нормы соответственно об акционерном соглашении и о договоре об осуществлении прав участника общества. ——————————— <4> В ред. Федерального закона от 03.06.2009 N 115-ФЗ. <5> В ред. Федерального закона от 19.07.2009 N 205-ФЗ.
Надо сказать, что и ранее в практической деятельности акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью применялись подобные договоры, но отсутствие их законодательного регулирования приводило к тому, что споры, возникающие из этих договоров, рассматривались арбитражными судами на основе корпоративного законодательства и общих положений о сделках, обязательствах и договорах. Встречались также случаи, когда участники акционерных соглашений подчиняли свой договор зарубежному праву. Согласно ст. 32.1 Закона об АО акционерным соглашением признается договор об осуществлении прав, удостоверенных акциями, и об особенностях осуществления прав на акции. Непосредственным содержанием акционерного соглашения являются обязанности его участников голосовать определенным образом на общем собрании акционеров, согласовывать вариант голосования с другими акционерами, приобретать или отчуждать акции по заранее определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств, воздерживаться от отчуждения акций до наступления определенных обстоятельств, а также осуществлять согласованно иные действия, связанные с управлением обществом, реорганизацией и ликвидацией акционерного общества. Акционерным соглашением могут предусматриваться также способы обеспечения исполнения обязательств, вытекающих из этого соглашения, и меры гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение соответствующих обязательств. Акционерное соглашение заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами. Важно отметить, что в действующей ст. 32.1 Закона об АО имеются положения, направленные на исключение возможности противоречия условий акционерного соглашения императивным нормам закона и уставу акционерного общества. Во-первых, согласно п. 2 указанной статьи предметом акционерного соглашения не могут быть обязательства сторон такого соглашения голосовать по указанию органов управления акционерного общества. Во-вторых, в соответствии с п. 4 данной статьи акционерное соглашение является обязательным только для его сторон; договор, заключенный участником акционерного соглашения в нарушение указанного соглашения, может быть признан судом недействительным по иску заинтересованной стороны акционерного соглашения только в том случае, если будет доказано, что контрагент по договору знал или должен был знать об ограничениях, предусмотренных акционерным соглашением. В-третьих, тем же пунктом ст. 32.1 предусмотрено, что нарушение акционерного соглашения не может являться основанием для признания недействительными решений органов управления акционерного общества. Гораздо лаконичнее сформулирована норма о договоре об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью. Согласно п. 3 ст. 8 Закона об ООО учредители (участники) общества вправе заключить договор об осуществлении прав участников общества, по которому они обязуются осуществлять определенным образом свои права или воздерживаться от их осуществления прав, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласовывать вариант голосования с другими участниками, продавать долю или часть доли по определенной данным договором цене и (или) при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения доли или части доли до наступления определенных обстоятельств, а также осуществлять согласованно иные действия, связанные с управлением обществом, с созданием, деятельностью, реорганизацией и ликвидацией общества. Такой договор заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами. Как известно, при подготовке Концепции развития гражданского законодательства РФ было признано целесообразным установить в ГК РФ общие правила о возможности заключения участниками хозяйственных обществ (акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью) взаимных соглашений («соглашений акционеров»). И в то же время исходить из того, что указанные соглашения не могут менять корпоративную структуру, порядок принятия корпоративных решений и иные корпоративные правила, установленные в расчете на третьих лиц, не являющихся участниками соответствующих соглашений. Кроме того, условия таких соглашений не могут противоречить законодательным, в том числе антимонопольным, запретам, природе отношений или публичным интересам, а также служить основанием для признания недействительными решений органов хозяйственного общества <6>. ——————————— <6> См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 60 — 61.
В связи с этим в подготовленном на основе Концепции проекте Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» появились нормы о корпоративном договоре (п. 3 ст. 67.1), предусматривающие, что участники хозяйственного общества или некоторые из них вправе заключить между собой договор об осуществлении своих корпоративных (членских) прав (корпоративный договор), в соответствии с которым они обязуются осуществлять эти права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной данным договором цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения доли (акций) до наступления определенных обстоятельств. В то же время корпоративный договор не может обязывать его участников голосовать в соответствии с указаниями органов общества, а также определять структуру органов общества и их компетенцию в противоречии с правилами ГК РФ и Закона о хозяйственных обществах. Нарушение корпоративного договора влечет ответственность перед другими участниками договора, но не является основанием для признания недействительными как решений органов общества, так и совершенных обществом сделок. Корпоративный договор заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами. Участники хозяйственного общества, заключившие такой договор, обязаны сообщить об этом другим участникам общества. Как можно видеть, предлагаемые к внесению в ГК РФ положения о корпоративном договоре представляют собой обобщенное законодательное закрепление, с одной стороны, уже существующих урегулированных законодательством акционерных соглашений и, с другой — договоров об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью, которым еще только предстоит пройти испытание реальными жизненными условиями. К сожалению, отмеченный взвешенный подход к корпоративному договору, характерный для законопроекта, подготовленного на основе Концепции развития гражданского законодательства РФ, вызвал отрицательную реакцию Минэкономразвития России и рабочей группы по созданию международного финансового центра в РФ: они, напротив, выступают за непомерное и ничем не оправданное расширение сферы действия корпоративного договора, что проявило себя не только в их замечаниях к названному законопроекту, но и в некоторых подготовленных ими законах <7>, содержащих иную модель корпоративного договора. ——————————— <7> См.: Федеральный закон от 03.12.2011 N 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах».
По мнению Минэкономразвития России, под корпоративным договором (корпоративным соглашением, соглашением об управлении партнерством) следует понимать договор об осуществлении определенным образом прав на акции (доли в уставном или складочном капитале) или прав, удостоверенных акциями, либо о воздержании от осуществления таких прав, а также об определении порядка управления хозяйственным обществом, составе его органов и порядке принятия ими решений. Условиями корпоративного договора может отменяться действие императивных норм ГК РФ и Закона о хозяйственных обществах применительно к деятельности конкретного хозяйственного общества. Федеральным законом от 03.12.2011 N 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах» прямо предусмотрено, что соглашение об управлении партнерством может содержать любые условия, касающиеся управления хозяйственным партнерством, его деятельности, реорганизации и прекращения, в том числе определяющие систему, структуру, полномочия и порядок образования органов, порядок осуществления и прекращения их деятельности. Сторонами корпоративного договора могут быть не только участники (акционеры) хозяйственного общества, но и третьи лица, заинтересованные в заключении данного договора (потенциальные приобретатели акций или долей в уставном капитале, лица, осуществляющие управление ими, и иные лица), а также само хозяйственное общество. При этом состав третьих лиц ничем не ограничивается, в отношении указанных лиц не предусмотрено никаких имущественных обязанностей ни в интересах хозяйственного общества, ни в интересах его участников. Более того, корпоративным договором объем правомочий участников хозяйственного общества может определяться непропорционально их долям в уставном капитале. Реализация модели корпоративного договора, предложенной Минэкономразвития России, на практике будет означать создание легальной возможности превратить любое хозяйственное общество или хозяйственное партнерство в фикцию с выведением управления за пределы соответствующей корпорации и ликвидацию внутрикорпоративного управления, основанного на демократических началах. Совершенно очевидно также, что данная модель корпоративного договора откровенно подчиняет регулирование корпоративных отношений интересам крупного (в том числе теневого) бизнеса в ущерб интересам мелкого и среднего бизнеса.
Вещный договор
Как известно, категория «вещный договор» ранее упоминалась в отечественной юридической литературе в основном в связи с имевшими место дискуссиями о правовой природе договора дарения. Еще Г. Ф. Шершеневич подчеркивал, что «область договора выходит за пределы обязательственных отношений… Договор лежит… в основании передачи вещи, которой создается вещное право (вещный договор), — такой договор обязательственного отношения не создает» <8>. ——————————— <8> Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Т. 2. СПб., 1902. С. 72.
В советский период идею о наличии особой категории вещных договоров (применительно к договору дарения) поддерживал О. С. Иоффе <9>. В современной юридической литературе взгляд на договор дарения как на вещный договор наиболее последовательно и аргументированно обосновывает М. И. Брагинский, который, анализируя нормы действующего ГК РФ о договоре дарения, приходит к выводу, что договор дарения представляет собой не что иное, как «обычный вещный договор», и «только при консенсуальном варианте дарения может считаться обычным односторонним договором» <10>. ——————————— <9> См.: Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 395 — 396. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <10> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 227.
Мне также ранее приходилось отстаивать точку зрения, согласно которой в случае с договором дарения речь идет не о единственном исключении из общего правила, а действительно об особой категории гражданско-правовых договоров, заключение которых приводит к возникновению вещных прав. Помимо договора дарения к числу таких вещных договоров относится, например, соглашение об установлении сервитута <11>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Договоры о передаче имущества» (книга 2) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (4-е издание, стереотипное). —————————————————————— <11> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М., 2006. С. 332.
Теперь же законопроект, подготовленный на основе Концепции развития гражданского законодательства РФ, содержит целую систему норм о договорах, которые по традиционному критерию «направленность результата» могут быть отнесены к особой категории вещных договоров. Дело в том, что подавляющее большинство ограниченных вещных прав, предлагаемых в указанном законопроекте, должны устанавливаться на основе договора, заключаемого между собственником имущества и субъектом соответствующего ограниченного вещного права. Конечно же, когда речь идет о недвижимом имуществе, необходимым условием возникновения вещного права служит его государственная регистрация. В этом случае вещный договор и акт государственной регистрации образуют сложный юридический состав, который в целом и является основанием возникновения соответствующего вещного права. Отмеченная связь вещного договора и государственной регистрации учрежденного им вещного права нашла отражение в законопроекте (ст. 224), в частности в положениях о том, что, если договор, на основании которого возникает новое ограниченное вещное право (договор об установлении вещного права), не содержит предусмотренных ГК РФ условий, подлежащих государственной регистрации, он не считается заключенным. Стороны в договоре об установлении вещного права вправе предусмотреть дополнительные условия, на которых возникает вещное право; эти условия подлежат государственной регистрации тогда, когда это предусмотрено договором. Условия возникновения вещного права, а также изменения этих условий приобретают силу для третьих лиц с момента регистрации. Законопроект предусматривает правила о существенных условиях каждого из договоров об установлении соответствующих вещных прав и о тех сведениях, которые подлежат внесению в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее — ЕГРП) применительно к каждому из указанных договоров. Так, в качестве существенных условий договора об установлении права постоянного землевладения в законопроекте (ст. 299.2) названы следующие: о земельном участке; о целях использования земельного участка; о плате за право постоянного землевладения. В ЕГРП вносятся сведения о целях использования земельного участка; о плате за право постоянного землевладения, а также о сроке права постоянного землевладения, если такой срок предусмотрен договором. Существенными условиями договора об установлении права застройки (ст. 300.2 законопроекта) являются условия: о земельном участке; о характеристиках возводимого здания или сооружения; о месте расположения возводимого здания или сооружения на земельном участке; о сроке права застройки; о плате за право застройки. В ЕГРП вносятся сведения о здании или сооружении, которое подлежит возведению на земельном участке; о праве сносить здание или сооружение и возводить новое; о праве реконструировать здание или сооружение; о сроке права застройки; о плате за право застройки. Договор об установлении права личного пользовладения (ст. 302.2 законопроекта) должен предусматривать размер платы за пользование или указание на то, что пользовладение является безвозмездным. При этом в ЕГРП подлежат внесению сведения об объекте права личного пользования, о сроке, о плате за пользовладение и об обязанностях собственника вещи по содержанию этой вещи. Право приобретения чужой недвижимой вещи возникает у лица на основании договора с собственником недвижимой вещи, а в случаях, установленных законом, — на основании договора с лицом, которое не является собственником недвижимой вещи на момент заключения договора, но станет таковым после ее создания. Право приобретения чужой недвижимой вещи может возникать из любого договора, предусматривающего отчуждение соответствующей недвижимой вещи. Законом может быть предусмотрено возникновение права приобретения чужой недвижимой вещи при заключении договоров определенного вида. Договор, предусматривающий возникновение права приобретения чужой недвижимой вещи (ст. 304.3 законопроекта), должен содержать: данные, позволяющие определить эту вещь; срок существования права приобретения чужой недвижимой вещи; размер платы за право приобретения чужой недвижимой вещи, если это право предоставляется за плату; срок передачи вещи; цену и срок оплаты приобретаемой вещи. Эти же сведения подлежат внесению в ЕГРП. Приведенные примеры бесспорно свидетельствуют о том, что традиционная классификация гражданско-правовых договоров (по такому критерию, как «направленность результата») должна быть дополнена самостоятельной классификационной группой, объединяющей договоры об установлении вещных прав (вещные договоры).
4. Новые положения о специальных (типовых) договорных конструкциях
Понятие и виды специальных договорных конструкций
Важную роль в судебно-арбитражной практике и в реальном имущественном обороте играют выделенные в ГК РФ специальные договорные конструкции <12>: публичный договор (ст. 426); договор присоединения (ст. 428); предварительный договор (ст. 429); договор в пользу третьего лица (ст. 430). ——————————— <12> Ранее для обозначения соответствующих правовых явлений нами использовалось понятие «типовые договорные конструкции». См., напр.: Витрянский В. В. Некоторые итоги кодификации правовых норм о гражданско-правовом договоре // Кодификация российского частного права / Под ред. Д. А. Медведева. М., 2008. С. 98. Однако использование термина «специальные договорные конструкции» позволяет в большей степени индивидуализировать эту категорию, отграничив ее от различных типов договорных обязательств.
Указанные договорные конструкции объединяет то обстоятельство, что они подлежат применению (в том числе путем их использования сторонами договора при оформлении договорных отношений) практически к любым типам (видам) договорных обязательств, которые обладают необходимым набором признаков, характерных для каждой специальной договорной конструкции. При подготовке Концепции развития гражданского законодательства РФ было обращено внимание на необоснованное сужение в тексте ст. 426 ГК РФ круга субъектов публичного договора путем его ограничения исключительно коммерческими организациями. Вне этого круга оказались индивидуальные предприниматели, а также некоммерческие организации, осуществляющие предпринимательскую деятельность в дозволенных законом пределах. Весьма неудачным в тексте действующей нормы (п. 2 ст. 426 ГК РФ) является и требование установления одинаковых условий публичного договора для всех потребителей, за исключением случаев, предусмотренных законом. В связи с этим в законопроекте, подготовленном на основе Концепции, используемое в ГК РФ для обозначения субъекта публичного договора понятие «коммерческая организация» заменено понятием «лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность». Кроме того, предусмотрено, что в публичном договоре цена товаров, работ или услуг должна быть одинаковой для потребителей соответствующей категории. Что касается иных условий договора, то они не могут устанавливаться исходя из преимуществ отдельных потребителей или оказания им предпочтения, за исключением случаев, когда законом или иными правовыми актами допускается предоставление льгот отдельным категориям потребителей. Другая специальная договорная конструкция — договор присоединения (ст. 428 ГК РФ). Эта конструкция охватывает договоры, которые заключаются путем присоединения одной из сторон к условиям договора, определенным другой стороной в формулярах или иных стандартных формах. Коммерческие организации и иные лица, присоединяющиеся к условиям договора в связи с осуществлением предпринимательской деятельности, не наделены в полной мере объемом правомочий присоединившейся стороны на расторжение или изменение договора. В отличие от рядовых потребителей соответствующие требования лиц, профессионально занимающихся предпринимательской деятельностью, могут быть судом отклонены, если будет доказано, что они знали или должны были знать, на каких условиях заключается договор присоединения. Последнее законоположение (п. 3 ст. 428 ГК РФ) при подготовке Концепции вызвало серьезную критику, поскольку и в договорах, заключаемых в сфере предпринимательской деятельности, нередко встречается противостояние сильной и слабой сторон, когда последняя нуждается хотя бы в минимальном уровне гарантий защиты своих прав и законных интересов. Поэтому имелось в виду просто исключить из текста ГК РФ соответствующую норму. Вместе с тем в процессе непосредственной подготовки законопроекта было найдено более радикальное и адекватное решение, суть которого состоит в том, что правила, определяющие права стороны, присоединившейся к договору присоединения (п. 2 ст. 428 ГК РФ), должны применяться также в случаях, когда при заключении договора, не обладающего формальными признаками договора присоединения, условия этого договора были определены одной из сторон, а другая сторона была поставлена в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора. Еще одна специальная договорная конструкция, регулируемая ГК РФ, — предварительный договор (ст. 429). Под предварительным договором понимается такой договор, по которому стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором. При подготовке Концепции была дана отрицательная оценка тому обстоятельству, что в предварительном договоре должны содержаться все условия, позволяющие установить не только предмет основного договора, но и все иные его существенные условия (п. 1 ст. 429 ГК РФ). В противном случае соответствующее соглашение сторон не может быть квалифицировано в качестве предварительного договора и, следовательно, не будет создавать для лиц, его подписавших, обязанность заключить основной договор. Но если уже на стадии оформления предварительного договора стороны в состоянии согласовать все существенные условия основного договора, то что им мешает заключить сразу и непосредственно указанный основной договор, не отягощая свои отношения предварительными договоренностями? При этих условиях роль предварительного договора, по существу, сводится к появлению дополнительной стадии в заключении договора <13>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <13> Подробнее об этом см., напр.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 2-е изд., исправ. М., 1999. С. 235.
Ведь основной смысл наличия в законодательстве конструкции предварительного договора состоит как раз в том, что у сторон такого договора в момент его заключения отсутствует определенность в отдельных вопросах, связанных с оформлением полноценного договора, и в то же время имеется желание связать себя обязательством по его заключению в будущем. Иными словами, сама конструкция предварительного договора предполагает возможность дальнейшего уточнения сторонами условий будущего основного договора, в том числе и некоторых его существенных условий. В связи с этим в законопроекте, подготовленном на основе Концепции, предполагается несколько смягчить правило о необходимости согласования сторонами предварительного договора всех существенных условий основного договора путем включения в ГК РФ (п. 3 ст. 429) положения о том, что предварительный договор должен содержать условия, позволяющие установить предмет основного договора, а также те его условия, в отношении которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение уже при заключении предварительного договора. Улучшению защиты прав сторон предварительного договора, а стало быть, и расширению сферы применения указанной договорной конструкции участниками имущественного оборота во многом способствовало бы наделение их правом обращения в суд не только с требованием о понуждении к заключению основного договора, но и с иском по спору о разногласиях по отдельным условиям основного договора, возникших при его заключении, как это и предусмотрено законопроектом. И наконец, последняя специальная договорная конструкция, предусмотренная общими положениями о договоре, содержащимися в ГК РФ, — договор в пользу третьего лица. При подготовке Концепции и основанного на ней законопроекта не выявлена необходимость каким-либо образом изменять или дополнять правовое регулирование данной договорной конструкции. Вместе с тем уже в ходе обсуждения предложений, вошедших впоследствии в текст Концепции, было обращено внимание на то, что содержащиеся в ГК РФ законодательные модели специальных договорных конструкций не охватывают довольно типичные и часто встречающиеся на практике случаи оформления так называемых рамочных соглашений. Речь идет о ситуациях, когда участники оборота заключают соглашения, порождающие обязательства, ориентированные на длительный срок исполнения и предусматривающие совершение должником повторяющихся или однотипных действий, в том числе оформляемых отдельными договорами. В отличие от предварительного договора, порождающего лишь обязательство его сторон заключить в будущем основной договор на условиях, согласованных при заключении предварительного договора, рамочное соглашение служит основанием возникновения полноценного обязательства с той лишь особенностью, что отдельные условия этого обязательства в целях и в ходе его исполнения подлежат уточнению и конкретизации сторонами, в том числе и путем заключения отдельных договоров. Поэтому в текст Концепции было включено положение о том, что в ГК РФ «следовало бы закрепить в виде самостоятельной договорной конструкции так называемый рамочный договор, не порождающий обязательство заключить договор в будущем (что типично для предварительного договора), а представляющий собой договор, который уже заключен, но условия которого подлежат применению и детализации в будущем (договор с «открытыми», то есть с подлежащими согласованию в будущем условиями)» <14>. ——————————— <14> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 122.
Данная идея Концепции реализована в законопроекте в виде предложения включить в главу 27 ГК РФ новую статью, определяющую понятие рамочного договора, а также соотношение его условий и условий отдельных договоров, заключаемых сторонами рамочного соглашения. Под рамочным договором (договором с открытыми условиями) предлагается понимать договор, определяющий общие условия обязательственных отношений сторон, которые могут быть конкретизированы и уточнены сторонами при заключении отдельных договоров на основании или во исполнение рамочного договора. При этом к отношениям сторон, не урегулированным ими при заключении отдельных договоров, подлежат применению общие условия, содержащиеся в рамочном договоре. Уже на стадии подготовки законопроекта обнаружилась необходимость предусмотреть в ГК РФ законодательную модель еще одной специальной договорной конструкции, также весьма типичной для развитого имущественного договора: речь идет об опционном договоре. В связи с этим в законопроект были включены положения следующего содержания. По опционному договору (опциону) одна сторона посредством безотзывной оферты предоставляет другой стороне за плату или иное встречное предоставление безусловное право заключить договор на условиях, предусмотренных опционом. В этом случае в течение всего срока действия опциона другая сторона вправе по своему усмотрению заключить соответствующий договор путем акцепта такой оферты. Срок для акцепта безотзывной оферты устанавливается в опционном договоре, а при отсутствии в тексте договора считается равным одному году, если иное не вытекает из существа договора или из обычая, применяемого к отношениям сторон. По общему правилу платеж по опционному договору, представляющий собой плату за предоставленное право заключить договор путем акцепта безотзывной оферты контрагента, не должен засчитываться в счет платежей по договору, заключаемому на основе такой оферты, или подлежать возврату в случае, если договор не будет заключен. Права по опционному договору могут быть уступлены другому лицу, если иное не предусмотрено опционным договором или не вытекает из его существа. И наконец, при обсуждении законопроекта, подготовленного на основе Концепции, в рабочую группу поступило заслуживающее внимания предложение о необходимости урегулирования в ГК РФ такой специальной договорной конструкции, как договор с исполнением по требованию (абонентский договор). Договором с исполнением по требованию (абонентским договором) должен признаваться договор, предусматривающий внесение одной из сторон (абонентом) определенных (в том числе периодических) платежей либо иного предоставления за право требовать от другой стороны (исполнителя) предоставления предусмотренного договором исполнения обязательства в затребованном количестве (объеме) либо на иных условиях, определяемых абонентом. Применительно к правовому регулированию абонентского договора очевидна также целесообразность законоположения о том, что обязанность абонента по внесению платежей или предоставлению иного исполнения по абонентскому договору не должна зависеть от того, затребовано ли им соответствующее исполнение обязательства от контрагента (исполнителя). Отмеченные законоположения должны найти свое место в тексте ГК РФ.
Особенности правового регулирования
Как изменяется правовое регулирование гражданско-правового договора в случае его отнесения (при наличии необходимого набора признаков) к той или иной специальной договорной конструкции? Для большинства специальных договорных конструкций характерно наличие особых правил (по преимуществу императивных), применяемых уже на стадии заключения соответствующего договора. Так, на стороне публичного договора, осуществляющей предпринимательскую деятельность, лежит обязанность заключить соответствующий договор. Следовательно, при уклонении от его заключения другая сторона (контрагент) вправе обратиться в суд с требованием о понуждении к заключению договора. Указанный контрагент может также передать на рассмотрение суда и разногласия по отдельным условиям договора, возникшие между сторонами при его заключении (ст. 445 ГК РФ). Аналогичная обязанность заключить основной договор на условиях, согласованных сторонами при заключении предварительного договора, имеется и у сторон предварительного договора. Особенность порядка заключения договора, относимого к договору присоединения, состоит в том, что одна из его сторон предлагает стандартные условия договора, а другая его сторона, лишенная возможности предлагать свои условия и добиваться урегулирования разногласий, может заключить договор только путем присоединения к стандартным условиям, предложенным контрагентом. Договор, охватываемый конструкцией рамочного договора, имеет ту особенность, что при его заключении у сторон отсутствует обязанность достичь соглашения по всем его существенным условиям, имея в виду, что соответствующие условия будут окончательно согласованы при заключении конкретных договоров. При этом им не грозит возможность признания соответствующего договора незаключенным. В результате заключения опционного договора у стороны, которая приобрела безотзывную оферту контрагента, появляется право заключить договор на условиях, предусмотренных опционом, путем односторонних действий по акцепту безотзывной оферты. Применительно к некоторым специальным договорным конструкциям существенным образом изменяется правовое регулирование отношений, связанных с определением содержания договорного обязательства (а в ряде случаев и с его последующей корректировкой), а также с порядком его исполнения. К примеру, в публичном договоре цена товаров, работ, услуг должна быть одинаковой для потребителей соответствующей категории, иные условия договора не могут устанавливаться исходя из преимуществ отдельных потребителей или оказания им предпочтения перед другими потребителями. Кроме того, в случаях, предусмотренных законом, условия публичного договора могут определяться обязательными правилами, издаваемыми Правительством РФ или уполномоченными им федеральными органами исполнительной власти. Условия конкретного договора, не соответствующие названным требованиям, являются ничтожными. В настоящее время содержание основного договора, заключаемого на основе предварительного договора, полностью определяется условиями, согласованными сторонами при заключении предварительного договора. Однако, как отмечалось ранее, в случае принятия законопроекта, разработанного на основе Концепции, у сторон появится возможность уточнять содержание основного договора (за исключением предмета договора) на стадии его заключения. При заключении рамочного договора стороны могут отложить окончательное согласование некоторых его условий (так называемых открытых условий) до момента заключения конкретных договоров. Более того, в этот момент они вправе также уточнить и ранее согласованные условия, поскольку общие условия, содержащиеся в рамочном договоре, будут применяться лишь к отношениям сторон, не урегулированным условиями конкретных договоров. Сторона, присоединившаяся к договору присоединения, имеет возможность в дальнейшем скорректировать его содержание в свою пользу путем предъявления в суд требования об изменении условий этого договора, являющихся очевидно обременительными для нее. Напротив, стороны договора, подпадающего под конструкцию договора в пользу третьего лица, с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору лишаются возможности изменить или расторгнуть договор по своему соглашению без согласия указанного третьего лица. Для этой договорной конструкции характерен также особый порядок исполнения договорного обязательства: должник обязан произвести исполнение третьему лицу, а кредитор вправе требовать от должника исполнения лишь в том случае, когда третье лицо отказывается от права, предоставленного ему по договору. Существенной особенностью порядка исполнения договорного обязательства по договору, охватываемому конструкцией абонентского договора, является то обстоятельство, что исполнение по такому обязательству предоставляется соответствующей стороной (исполнителем) лишь по требованию абонента и в обусловленном им объеме. В свою очередь, абонент должен вносить предусмотренные абонентским договором платежи или иное предоставление исполнителю независимо от того, затребовалось ли им (абонентом) соответствующее исполнение договора. Законодательные модели специальных договорных конструкций включают и некоторые иные особые правила, подлежащие применению к тем гражданско-правовым договорам, которые подпадают (по набору признаков) под соответствующие специальные договорные конструкции.
Некоторые доктринальные проблемы
Очевидно, что наличие в ГК РФ законодательных моделей специальных договорных конструкций, а также свода правил, направленных на позитивное регулирование соответствующих правоотношений, требует их комплексного теоретического анализа. Вместе с тем в современной юридической науке отдается предпочтение дифференцированному рассмотрению и правовой квалификации каждой отдельной договорной конструкции. Такой подход характерен и для учебной литературы, в которой отсутствуют обобщенные положения о специальных договорных конструкциях как самостоятельной гражданско-правовой категории, а каждая договорная конструкция рассматривается отдельно. Специальные договорные конструкции, законодательные модели которых предусмотрены действующим ГК РФ, а также те, которые предполагается туда внести, объединяются в самостоятельную гражданско-правовую категорию тем обстоятельством, что всякий гражданско-правовой договор, подпадающий по набору известных признаков под законодательную модель той или иной специальной договорной конструкции (публичный договор, договор присоединения, предварительный договор, договор в пользу третьего лица, рамочный договор, опцион, абонентский договор), должен быть подчинен наряду с нормами, регулирующими данный конкретный договор (купля-продажа, перевозка, подряд и т. п.), особым правилам, предназначенным для регламентации отношений сторон в рамках специальной договорной конструкции. Собственно, смысл введения в ГК РФ законодательной модели той или иной специальной договорной конструкции состоит в том, чтобы обеспечить применение ко всякому договору, вписывающемуся в законодательную модель, особых правил, характерных для соответствующей специальной договорной конструкции. Более того, названные особые правила в этом случае подлежат применению к договору, содержащему признаки специальной договорной конструкции, независимо от вида договора и условий порождаемого им обязательства в приоритетном порядке по сравнению с правилами о соответствующем договоре. Очевидно, что специальные договорные конструкции: публичный договор, договор присоединения, предварительный договор, договор в пользу третьего лица, рамочный договор, опцион, абонентский договор — не относятся к числу рядовых видов (разновидностей) гражданско-правовых договоров и по этой причине не вписываются в традиционные классификации. Правда, формально все гражданско-правовые договоры могут быть классифицированы по принципу дихотомии на договоры, которые обладают необходимым набором признаков, позволяющих их отнести к той или иной специальной договорной конструкции, и договоры, таковыми признаками не обладающие, т. е., по сути, все остальные договоры. Однако за такой классификацией вряд ли может быть признано какое-либо научное или практическое значение. Между тем попытки подобных классификаций широко распространены в современной юридической литературе. Например, в одном из известных учебников по гражданскому праву выделяются такие дихотомичные пары договоров, как основные и предварительные договоры; договоры в пользу их участников и договоры в пользу третьих лиц. При этом обращается внимание лишь на особенности соответственно предварительного договора и договора в пользу третьего лица. Что же касается противостоящих им в соответствующих классификационных парах договоров основных и договоров в пользу их участников, то о них не сказано ни слова <15>. И это вполне объяснимо, поскольку указанные договоры не образуют специальных договорных конструкций и в силу этого не требуют какого-либо особого правового регулирования. ——————————— <15> См., напр.: Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1 / Е. Н. Абрамова, Н. Н. Аверченко, Ю. В. Байгушева [и др.]; Под ред. А. П. Сергеева. М., 2008. С. 846 — 848 (автор раздела — О. Ю. Скворцов); Предпринимательское право России: Учебник / В. С. Белых, Г. Э. Берсункаев, С. И. Виниченко [и др.]; Отв. ред. В. С. Белых. М., 2008. С. 594 (автор раздела — В. С. Белых).
Как подчеркивал М. И. Брагинский, «наиболее значимой для классификации гражданско-правовых договоров является дихотомия, которая опирается на одно из трех оснований. Имеются в виду: распределение обязанностей между сторонами (1), наличие встречного удовлетворения (2), момент возникновения договора (3). Использование указанных оснований позволяет выделить соответственно три пары договоров: односторонние и двусторонние (1), возмездные и безвозмездные (2), а также реальные и консенсуальные (3)» <16>. Научный и практический смысл такой классификации договоров автор усматривал в том, что «дихотомическое деление применительно к каждому из указанных трех оснований предопределяет различные особенности правового режима договоров, отнесенных к той или иной группе» <17>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <16> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. С. 384. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <17> Там же. С. 385.
При этом применительно к делению договоров на основные и предварительные М. И. Брагинский отмечал, что различие между ними «связано, среди прочего, с их целью. Вместе с тем, хотя конечная цель, которую стороны ставят перед собой, достигается только с заключением и последующим исполнением основного договора, с юридико-технической точки зрения различий между этими договорами нет». Поэтому указанное деление договоров признавалось им «явно неудачным» <18>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <18> Там же. С. 395.
Добавим к сказанному, что деление всех гражданско-правовых договоров (по принципу дихотомии) на основные и предварительные имеет также серьезный методологический дефект: об основном договоре мы можем говорить лишь в том случае, если ему предшествовало заключение сторонами предварительного договора. Иными словами, само понятие «основной договор» имеет правовой смысл лишь в рамках законодательной модели предварительного договора. Таким образом, при дихотомической классификации всех гражданско-правовых договоров предварительному договору должны противостоять все остальные (обычные) договоры, что еще раз подчеркивает отсутствие научного и практического смысла такой классификации. Общий вывод состоит в том, что, когда речь идет о специальных договорных конструкциях, правовое значение имеет только то обстоятельство, что конкретный гражданско-правовой договор (любого типа и вида) обладает необходимым набором признаков, позволяющих его отнести к той или иной специальной договорной конструкции. А это, в свою очередь, позволяет решать вопрос о возможности применения к данному договору особых правил, характерных для соответствующей договорной конструкции.
