(Саломатин А. Ю., Наквакина Е. В.) («Арбитражный и гражданский процесс», 2011, N 10)
ВЕРХОВНЫЙ СУД США: ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ СУДЕБНОЙ ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ (КОНЕЦ XVIII — НАЧАЛО XXI В.) <*>
А. Ю. САЛОМАТИН, Е. В. НАКВАКИНА
——————————— <*> Salomatin A. Yu., Nakvakina E. V. The Supreme Court of the US: main stages of the development of judicial policy (late 18th — early 21st centuries).
Авторы определяют основные этапы развития Верховного суда США и его правовой политики. Они утверждают, что судебная политика этого органа являлась результатом идеологических пристрастий председателя и членов суда, давления общественного мнения, взаимосвязи между социальными и политическими силами.
Ключевые слова: Верховный суд США, правовая политика США, судебная политика, основные судебные решения в США, председатели Верховного суда США.
The authors define main stages in the development of the US Supreme Court and its judicial policy. They claim that judicial policy of the Court has been the result of the ideological bias of the chiefjudges and judges, pressure of public opinion, interrelations between social and political forces.
Key words: US Supreme Court, Legal Policy in the USA, Judicial Policy, Main Judicial Decisions in the USA, Chief Justices.
Верховный суд США — беспрецедентный по своему характеру судебный орган, на авторитет которого указывали многие наблюдатели. Например, знаменитый А. де Токвиль писал в 1830-е годы, что «никогда еще ни у одного народа не было столь могущественной судебной власти» <1>. ——————————— <1> Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1992. С. 128.
Однако Токвиль как политический бытописатель, фактически открывший европейскому читателю до того неведомую заатлантическую республику, не ставил перед собой задачу раскрыть механизм федеральной юстиции и проанализировать ее правовую политику. Между тем уже за первые десятилетия существования Верховного суда США в полной мере сформировалась конституционно-политическая традиция функционирования этого высшего судебного органа. У «отцов-основателей» США в силу ограниченного времени работы конституционного конвента не могла выработаться детальная концепция организации судебной власти. В сборнике «Федералист» этому сюжету из 85 статей посвящены только 5 (78 — 82). Поэтому уже Конгрессу первого созыва пришлось в довольно сжатые сроки разработать Закон о судоустройстве. В процессе дебатов выяснилось, что противники сильной федеральной юстиции были готовы ограничиться существованием одного Верховного Суда, упомянутого в Конституции. Указывалось, что создание полноценной многоступенчатой федеральной юстиции приведет к ненужному судебному параллелизму и дороговизне, ущемлению полномочий судов штатов и вызовет неприятие их жителей. В свою очередь, приверженцы сильного централизованного государства, которые оказались в Конгрессе в большинстве, подчеркивали, что федеральные суды не покушаются на юрисдикцию уже существующих судов штатов — у них свое, новое, поле деятельности, обусловленное федеративной моделью государства <2>. ——————————— <2> Williams R. P. The First Congress. March 4, 1789 — March 3, 1791. A Compilation of Significant Debates. N. Y., 1970. P. 247 — 277.
В созданной трехступенчатой федеральной судебной системе по Закону от 24 сентября 1789 г. Верховный суд занял контрольные позиции, но не получил первоначально достаточного «фронта работы». Федеральное законодательство еще только формировалось, а Конгресс, исходя из недостаточных организационных возможностей молодой федеральной власти, мог даже уполномочить суды штатов осуществлять функции судебного преследования при исполнении федеральных законов <3>. ——————————— <3> Surrency E. C. History of the Federal Courts. N. Y.; L., 1987. P. 98.
После периода институционализации в условиях создания минимально-достаточно госаппарата (1789 — 1801) в деятельности Верховного суда наступил этап консервативной судебной экспансии в связи с первичной консолидацией федеративного государства (1801 — 1835). Под председательством бывшего госсекретаря и видного деятеля федералистской партии Дж. Маршалла высший судебный орган присвоил себе право неоправданно расширительного толкования Конституции, что было положено решением по делу Marbury v. Madison (1803 г.). Объективно говоря, «требуется немало воображения, чтобы из скупых формулировок Конституции вывести, что судебная власть имеет право признать недействительными ввиду несоответствия Конституции любые действия Президента или Конгресса…» <4>. В данном деле председатель Верховного суда дальновидно избежал прямой конфронтации с республиканской администрацией Т. Джефферсона, и формально она одержала победу, так и не выдав патент судьи оскорбленному федералисту Мэрбери. Но одновременно Маршалл фактически добился для суда полномочий конституционного контроля. Признав, что Мэрбери имеет право на патент, суд вместе с тем отметил, что не может осуществить вмешательство в действия другой ветви власти. По сути, он аннулировал статью 13 Закона о судоустройстве, но подтвердил статью 25 того же Закона. В решении подчеркивалась высшая юридическая сила Конституции по отношению к обычному закону и обосновывалась интерпретирующая роль суда <5>. ——————————— <4> Будылин С. Л. Верховный суд против «отцов-основателей». Парадоксы конституционного права США и выводы для России // Российская юстиция. 2007. N 2. С. 66. <5> Конституции зарубежных государств: Учеб. пособие / Сост. д. ю.н., проф. В. В. Маклаков. М., 1996. С. 49 — 50.
Решение по иску Мэрбери не вызвало удовлетворения у президентской администрации Т. Джефферсона, однако она вынужденно согласилась с ним, ибо прекрасно понимала как хрупкость федеративного союза, так и не очень стабильное положение правящей республиканской партии. Другие, более поздние, решения, которые подрывали авторитет судов и властей штатов, стимулировали раздражение у более широкого круга политиков. В итоге в обеих палатах Конгресса вносились самые разные предложения: о запрете Верховному суду выдавать судебные предписания верховным судам штатов, о необходимости единогласия среди судей при принятии решений о неконституционности актов Конгресса и законов штатов <6>. Было выдвинуто 26 предложений об изменении состава суда и характера его решений. Критика в адрес суда звучала в устах сенаторов и конгрессменов 13 из 24 штатов, губернаторов и судей штатов <7>. ——————————— <6> Warner C. The Supreme Court in the US History. Vol. 1. Boston, 1937. P. 653 — 664. <7> Jessup D. W. Reaction and Accommodation. The Supreme Court and Political Conflict. N. Y. and L., 1987. P. 423, 425, 428 — 432.
Знаковым для Суда Дж. Маршалла стало решение по делу McCulloch v. Maryland (1819). Судьи признали конституционным действие Конгресса по созданию первого и второго Национального банков, но объявили незаконным введение штатом Мэриленд налога на деятельность местного банковского филиала. Если данная позиция оказалась чрезвычайно непопулярной среди общественного мнения по причине враждебного отношения к национальному банку, то другое важное решение — Gibbons v. Ogden (1824), открывшее путь к свободному пароходному, а затем и железнодорожному сообщению между штатами, было адекватно общественным настроениям. В целом Верховный суд США в первой трети XIX в. выступал в пользу централизации молодого федеративного государства, что отвечало потребностям времени, поэтому ему и было позволено стать тем, чем он стал, — чрезвычайно влиятельным властным институтом. Благоприятствовавшим для этого дополнительным фактором являлась относительная слабость в начале XIX в. других ветвей власти — исполнительной и законодательной. Эра «джексоновской демократии» и обострения вопроса о судьбах рабства совпала с председательством Р. Тэни, опытного администратора и соратника президента Э. Джексона. В правовой политике Верховного суда он был отмечен подчеркнутым вниманием к правам штатов ввиду кардинального роста масштабов государства и усложнением конфигурации федеративного союза. Когда западная граница поселений далеко отодвинулась от Атлантического побережья, штатам пришлось больше предоставить самостоятельности и отказаться от привычных управленческих решений. В новых условиях в деле Charles River Bridge v. Warren Bridge (1837) по поводу спора двух мостостроительных компаний Верховный Суд отказывается от классического, неукоснительного соблюдения контракта. Он демонстрирует растущее непринятие монополизма и озабоченность защитой прав общины, которая только выиграла от постройки двух рядом расположенных мостов <8>. Эту позицию весьма красноречиво выразил один из ведущих журналистов О. Браун, заявивший: «Мы полагаем, что собственность должна занимать подчиненное место по отношению к человеку, а не человек по отношению к собственности» <9>. Увы, в конце 1850-х годов суд в деле Dred Scott v. Sandford (1857) поступил непрофессионально и бесчестно, охарактеризовав негров «деградирующей расой» и провозгласив все ограничения рабства по инициативе конгресса на отдельных территориях неконституционными как покушающиеся на частную собственность. Впрочем, это решение было ожидаемым, ибо пять из девяти судей (включая самого Тэни) были южанами, а шестой судья — Гриер из Пенсильвании — проявил соглашательство с рабовладельцами и президентом Бьюкенненом, оказавшим давление на судебную власть <10>. Так или иначе, но данный вердикт сыграл провокационную роль в развязывании Гражданской войны, окончательно убедив противников рабства в агрессивной бескомпромиссности рабовладельческого лобби. ——————————— <8> Schwartz B. From Confederation to Nation. The American Constitution, 1835 — 1877. Baltimore; L., 1973. P. 5. <9> Schlesinger A. M. The Age of Jackson. N. Y., 1945. P. 312. <10> Черниловский З. М. От Маршалла до Уоррена. Очерки истории Верховного суда США. М., 1982. С. 63.
Завершение Гражданской войны и формирование единого экономического и политического пространства связано с периодом умеренного либерализма и приоритета федеративных связей в политике Верховного суда (1864 — 1888). Особенно яркий след оставило председательство У. Уэйта (1874 — 1888) — малоизвестного адвоката, отличившегося успешным для США участием в международном арбитраже. Знаковым стало дело Munn v. Illinois (1877). Решение по нему было принято под давлением фермерского движения в штатах Среднего Запада и предусматривало признание правомочности со стороны властей штата устанавливать максимальные расценки на любой вид бизнеса, связанный с «общественными интересами». Этот принципиальный шаг, исходивший из того, что Конституция США не запрещает регулировать ни транспортные, ни иные тарифы законодательным собранием штатов, вызвал острую полемику в прессе от активной поддержки до резкого осуждения <11>. ——————————— <11> Warner C. The Supreme Court in the US History. Vol. 2. 1836 — 1918. Boston, 1937. P. 580 — 586.
Решающие успехи индустриализации и расцвет монополий на рубеже XIX — XX вв. не могли не повлечь за собой резкой социально-политической поляризации и развития массовых демократических движений. В этой ситуации Верховный суд оказался отнюдь не на стороне рядовых американцев, а стал оплотом монополистической элиты. Особенно это верно для 1890-х годов и председательства М. Фуллера (1888 — 1910) — личного друга одиозного президента Г. Кливленда. В 1895 г. в деле US v. Knight Company к радости большого бизнеса весьма узко был истолкован антимонопольный Закон Шермана: его применение было ограничено только сбытом, а не производством. Иными словами, монополисты-производители, сбывающие свою продукцию через независимые или подставные фирмы, получили свободу рук. В деле Smyth v. Ames (1898) суд ограничил действия антимонополистически настроенных легислатур штатов, признав снижение железнодорожных тарифов в Небраске неконституционным и взяв на себя смелость выдвинуть критерии для определения прибыльности той или иной компании, чем в дальнейшем воспользовалась федеральная Комиссия по межштатной торговле. В угоду крупному бизнесу и вопреки юридической логике, подрывая авторитет законодательной и исполнительной власти, в деле Pollock v. Farmers’ Loan & Trust Company (1895) высший судебный орган страны признал подоходный налог неконституционной мерой. В дальнейшем в начале XX в. властям потребовалось принятие специальной конституционной поправки, чтобы произвести жизненно важное пополнение государственного бюджета и уйти от контрпродуктивной политизации вопроса. Однако период консервативной судейской сдержанности и правового фундаментализма (1888 — 1939) не был сплошной полосой реакции. С приходом в председательское кресло южанина-плантатора Э. Д. Уайта, не столь тесно связанного с финансово-промышленными интересами, как его предшественник, происходит обновление состава суда, так что доминирующей группой становятся умеренные при примерно равном соотношении между консерваторами и либералами. Знаковым является приход в суд прогрессивного адвоката Л. Брандейса, известного своей защитой обездоленных. Но самое главное, судьи не могут полностью абстрагироваться от набравшего силу в первые два десятилетия XX в. движения прогрессизма и тех реформ, которые проводят наиболее дальновидные политики — президенты США Т. Рузвельт и В. Вильсон. Другой вопрос, что с началом индивидуалистической консервативной эры «процветания» в 1920-е годы Верховный суд, безусловно, возвращается в лоно консерватизма. В годы Великой депрессии (1929 — 1938) и Нового курса Ф. Д. Рузвельта он становится оплотом тех, кто противится созданию механизма государственного регулирования. суд во главе с председателем Г. Хьюзом (1930 — 1941), считавшимся когда-то либералом, по результатам рассмотрения дела Schechter Poultry Company v. US (1935) не признает конституционным Закон НИРА — краеугольный камень в антикризисном регулировании. Консервативная фракция в составе суда в период Нового курса «аннулировала закон, которым хотели ввести пенсии для рабочих-железнодорожников («не относится к полномочиям, связанным с регулированием междуштатной торговли»). Та же участь постигла Угольный акт, которым правительство пыталось восстановить регулирование условий труда и заработной платы в угледобывающей промышленности. Пустив в ход привычную формулу насчет свободы контрактов, суд вновь отменяет Закон штата Нью-Йорк о минимальной заработной плате женщин-работниц <12>. ——————————— <12> Черниловский З. М. От Маршалла до Уоррена. С. 125.
На исходе Нового курса Ф. Д. Рузвельта, в преддверии Второй мировой войны в деятельности Верховного суда благодаря обновлению его состава начинается период конъюнктурного либерально-консервативного приспособления к активистской позиции исполнительной власти (1939 — 1953). Возглавивший суд, расколовшийся на два равных блока либералов и умеренных, верный сторонник Ф. Д. Рузвельта Х. Стоун (1941 — 1946) не проявлял судейской инициативы, а послушно следовал за позицией исполнительной власти. То же самое можно сказать и о суде при следующем председателе — Ф. Винсоне (1946 — 1953). Правда, к тому времени исполнительная власть в своей позиции сильно поправела, а в самих США началась антилиберальная и антикоммунистическая «охота на ведьм». Тем не менее традиционный экономический консерватизм, не допускавший вмешательства государства в социальную и экономическую жизнь, потерял фактически поддержку после 1937 г. Период последовательного либерального судейского активизма и инициирования глубоких социальных реформ (1953 — 1969) целиком и полностью связан с именем Э. Уоррена. Выходец из иммигрантских низов, популярный губернатор Калифорнии, он не только вдохнул организационно и идеологически консолидировал Верховный суд, но и выступил инициатором, беспрецедентной политики либерального судейского правотворчества <13>. Опережая пасовавшую перед необходимыми реформами законодательную и исполнительную власть, высший судебный орган развернул борьбу против расовой сегрегации, за укрепление личных и избирательных прав, прав граждан в уголовном процессе. ——————————— <13> См. подробнее: Саломатин А. Ю., Агеева Е. А. Деятельность Верховного суда США в середине XX в. под председательством Э. Уоррена как пример беспрецедентного судейского активизма. Пенза, 2008.
Старт этой деятельности дало решение по делу Brown v. Board of Education of Topeka (1954), итогом которого стал и запрет расовой сегрегации в средних школах и предложение штатам разработать планы интеграции обучения белых и черных школьников. Заметим, антирасистская позиция суда нашла поддержку в северных штатах и среди вашингтонской бюрократии, а также она содействовала росту внешнеполитического престижа США в развивающихся странах. Однако упорство судей в отстаивании взятого ими курса вызывало резкое сопротивление в южных штатах. Осенью 1957 г. дело дошло даже до локального конституционного кризиса, когда федеральные власти для подавления расистских беспорядков были вынуждены ввести в г. Литл-Рок 1000 парашютистов и свыше 10 тысяч национальных гвардейцев. В 1960-е годы суд, принимая во внимание массовое негритянское движение и поддержку исполнительной и законодательной власти, расширил сферу борьбы с расовой дискриминацией. Запрет на нее коснулся мест для публичных контактов, найма жилья, избирательных прав, семейных отношений. Суд в решении по делу Baker v. Carr (1962) выступил против махинаций при организации избирательных округов и ущемления прав избирателей. Он подтвердил свободу печати и публичной критики (дело New York Times v. Sullivan, 1964), недопустимость ограничения свободы мысли в сфере образования (дело Epperson v. Arkansas, 1968) и свободы предохранения от беременности (дело Griswold v. Connecticut, 1965). В решении Engel v. Vitale (1962) он обосновал запрет на обязательную школьную молитву в светском государстве, что вызвало резкое неприятие консервативных религиозных кругов. Вопреки негативной позиции правоохранительных органов, ратовавших за сохранение жестко-репрессивного отношения к правонарушителям, суд в деле Miranda v. Arizona (1966) обязал разъяснять права арестованному. Что можно сказать об эпохе, наступившей после отставки Уоррена в 1969 г.? Мы бы охарактеризовали ее как период неоконсервативно-центристской адаптации в связи с постмодернизационными процессами. С одной стороны, несомненно происходит сдвиг вправо в правовой политике суда, что проявилось, в частности, в более сдержанном отношении к правам национальных меньшинств и профсоюзов. Особенно заметно это стало в период председательства У. Х. Ренквиста (1986 — 2005). Но, с другой стороны, в плане защиты конституционных прав граждан произошла их известная переориентация на проблемы медико-биологические (аборты, эвтаназия и т. д.). В частности, знаковым стало решение Cruzan v. Director, Missouri Department of Health (1990), когда судьи воспротивились желанию родителей попавшей в автокатастрофу после пяти лет безысходного состояния отключить ее от аппарата искусственного поддержания жизни. Тогда председатель суда У. Ренквист заявил, что государство обладает правом любыми способами поддерживать жизнь пациента. При новом председателе Дж. Робертсе, заступившем на свой пост в 2005 г., суд, как и до этого, может принимать одновременно как консервативные, так и либеральные решения. Например, в сессию 2007 — 2008 гг. в деле District of Columbia v. Heller судьи к радости враждебного лобби посчитали неконституционным статут округа Колумбия, который обязывал получать лицензии на любой вид стрелкового оружия и держать его запертым в надежном месте. Зато в другом деле — Kennedy v. Louisiana — суд вынес более либеральное решение с позиций противников смертной казни, посчитав Закон штата Луизиана допускавшим высшую меру наказания за изнасилование ребенка неконституционным. В целом правовая политика Верховного суда развивается циклически, путем смены консервативных и либеральных фаз или их комбинаций. При этом она зависит не только от идеологических позиций судей или председателей, но и от содержания той или иной исторической эпохи, от взаимоотношений между ветвями власти, от взаимных позиций социально-политических сил в сложном, динамично-развивающемся американском обществе. В свое время А. Гамильтон отмечал: «…судебная власть из-за существа своих функций всегда менее всего опасна для политических прав, определенных конституцией, ибо у этой власти самые малые возможности для их нарушения или ущемления». Она «не имеет никакого влияния ни на меч, ни на казну, не касается ни силы, ни богатства общества и не может принимать решений, влекущих за собой активные действия» <14>. Однако А. Гамильтон не мог предвидеть ни гигантского роста государственного аппарата, частью которого является федеральная судебная система, ни ключевой роли позднее вы кристаллизировавшихся политических партий в принятии решений на государственном уровне во всех ветвях власти. Американские суды (а среди них и Верховный суд США) не свободны от партийных влияний и политической конъюнктуры. Однако в то же время судебные решения проникают чрезвычайно глубоко в ткань социума. Они «затрагивают права и свободы каждого гражданина — бедных, богатых, черных, индейцев, беременных женщин, подсудимых, приговоренных к смертной казни, издателей газет, торговцев порнографией, защитников окружающей среды, бизнесменов, бейсболистов, заключенных и президентов» <15>. Исключительное значение высшего судебного органа страны — это и дань исторической традиции, результат постепенного укрепления федеративного государства, и особого, трепетного отношения американцев к Конституции, интерпретаторами которой являются верховные судьи. ——————————— <14> Федералист. Политические эссе Александра Гамильтона, Джеймса Мэдисона и Джона Джея. М., 1994. С. 503. <15> Woodward D., Armstrong S. Rhe Brethren: Inside the Supreme Court. N. Y., 1979. P. 1.
