(Свечкаренко В. А., Сирик Е. Ю., Черкасова Э. В.) («Трудовое право в России и за рубежом», 2010, N 1)
К ВОПРОСУ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ РАБОТОДАТЕЛЯ ЗА НАРУШЕНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ТРУДЕ
В. А. СВЕЧКАРЕНКО, Е. Ю. СИРИК, Э. В. ЧЕРКАСОВА
Свечкаренко Валентина Алексеевна, доцент кафедры трудового права и права социального обеспечения Академии труда и социальных отношений, внешний эксперт Комитета по труду и социальной политике Государственной Думы РФ.
Сирик Екатерина Юрьевна, финансовый менеджер макрорегиона ОАО «СЦС Совинтел», внешний эксперт Комитета по труду и социальной политике Государственной Думы РФ.
Черкасова Эльвира Витальевна, ведущий консультант Комитета по труду и социальной политике Государственной Думы РФ.
Трудовое право как самостоятельная отрасль права обязано своим существованием в первую очередь необходимости обеспечить защиту интересов наемных работников, находящихся в экономической и юридической зависимости от работодателя. Поскольку в цивилизованном обществе человеческая личность должна быть защищена от произвола безусловно, постольку очевидна необходимость существования институтов, обеспечивающих эту защиту в ситуациях, когда эта личность по объективным обстоятельствам находится в зависимом положении. Одна из целей трудового законодательства, закрепленных в ст. 1 Трудового кодекса Российской Федерации (далее — ТК), — защита прав и интересов как работников, так и работодателей. Однако уже из задач, которые предполагается решить для достижения этой цели, видно, что едва ли может идти речь о едином подходе обеспечения такой защиты с точки зрения равенства правового регулирования. Государство, учитывая интересы хозяйствующего субъекта, устанавливает пределы его власти и правила ее применения по отношению к подчиненной человеческой личности. Интересы работодателя защищаются в тех случаях, когда сам он в рамках своей хозяйской власти не может защитить свои права. Создание необходимых правовых условий для достижения оптимального согласования интересов сторон трудовых отношений не сводится только к разработке комплекса правовых норм, нивелирующих неравенство сторон этих отношений. Необходимо, чтобы эти нормы фактически применялись. Как известно, обеспечение выполнения установленных законом обязанностей обусловливается не только качеством существующей нормативной правовой базы, уровнем правосознания, но и неотвратимостью наступления юридической ответственности за нарушение законности. Ответственность стимулирует соблюдение требований закона, является средством специального и общего предупреждения правонарушений и укрепления правосознания. В отечественной науке нет единства в трактовке понятия юридической ответственности. Большинство авторов либо понимают юридическую ответственность как меру государственного принуждения к выполнению обязанности, либо отождествляют ее с наказанием за правонарушение. Представляется, что более корректным является подход, объединяющий обе эти позиции. Еще С. С. Алексеев отмечал, что юридическая ответственность всегда выражается в особых, новых, обременительных для лица обязанностях (например, лишение ранее существовавшего права, лишение свободы и др.) <1>. О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородский <2>, определяя юридическую ответственность как меру государственного принуждения, основанную на юридическом и общественном осуждении поведения правонарушителя и выражающуюся в установлении для него определенных отрицательных последствий в виде ограничений личного или имущественного порядка, утверждали, что только сочетание этих трех элементов создает юридическую ответственность. ——————————— <1> См.: Алексеев С. С. Проблемы теории права. Свердловск, 1972. Т. 1. С. 375. <2> См.: Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М.: Госюриздат, 1961. С. 314 — 318.
Хотелось бы подчеркнуть, что в случае привлечения к юридической ответственности необходимо различать два вида принуждения: это принуждение к правовому поведению и принуждение к претерпеванию установленных законодательством лишений различного характера. И если первый вид принуждения реализует правовосстановительную функцию права, то второй — карательную. Говоря об ответственности работодателя за нарушения в сфере трудового права, приходится признать, что практически она находится в некотором пассивном состоянии, хотя и административное, и уголовное право предусматривают соответствующие составы правонарушений (преступлений). Отсутствует неотвратимость наступления юридической ответственности работодателя и лиц, его представляющих, за нарушения в трудоправовой сфере. И дальнейшее совершенствование трудового права без исправления этой ситуации крайне затруднено и лишается значительной доли своей ценности. Рассмотрим, пусть и фрагментарно, некоторые исключительно правовые причины, порождающие на практике сбои в обязательном применении к работодателям, нарушающим трудовое законодательство и иные акты, содержащие нормы трудового права, юридической ответственности в ее карательном аспекте. В качестве интересной иллюстрации дисбаланса правового регулирования вопросов материальной ответственности сторон трудовых отношений, обратимся к ст. 248 ТК, регламентирующей порядок привлечения работника к материальной ответственности. Согласно ч. 6 ст. 248 ТК возмещение работником ущерба производится независимо от его привлечения к административной или уголовной ответственности за действия или бездействие, которыми причинен ущерб работодателю. Аналогичной нормы применительно к работодателю ТК не содержит. Хорошо известно, что по одним из самых существенных нарушений — незаконным увольнениям — ответственность работодателя сводится к возмещению работнику утраченного в связи с вынужденным прогулом заработка и, возможно, компенсации морального вреда. При этом никаких санкций в отношении представителей работодателя, допустивших противоправные действия, не применяется. Иными словами, карательная функция юридической ответственности при нарушениях, имеющих весьма далеко идущие социальные последствия, практически не реализуется. Согласно ч. 1 ст. 226 Гражданского процессуального кодекса (далее — ГПК) предполагается право, а не обязанность суда при выявлении нарушения законодательства вынести частное определение в отношении нарушителя, направив указанное определение в соответствующие компетентные государственные органы. Таким образом, на усмотрение суда оставлен вопрос о степени важности нарушения, выявленного, например, при удовлетворении иска <3>, а также о необходимости применения к нарушителю юридических мер карательного характера. ——————————— <3> Очевидно, что любой удовлетворенный иск означает, что ответчик совершил противоправный поступок.
В настоящее время контроль со стороны федеральной государственной инспекции труда недостаточен ввиду значительной диспропорции между количеством работодателей и числом инспекторов труда, и это при том, что в трудоправовые отношения вовлечено около 70 млн. человек. Кроме того, государственные контролирующие органы практически не получают информации о правонарушениях в сфере трудового права от судебных инстанций, хотя удовлетворенные иски о незаконных увольнениях составляют весьма значительный объем исков в сфере трудоправовых отношений. Представляется, что в случае нарушения в виде незаконных увольнений и переводов, а также неначисления и (или) невыплаты работнику заработной платы и иных причитающихся ему в связи с трудовыми отношениями денежных сумм суд обязан вынести не только решение об удовлетворении иска, но и частное определение о возбуждении дела об административном правонарушении. Это заодно могло бы помочь в решении проблемы, связанной с тем, что из смысла ч. 3 ст. 28.1 КоАП не вытекает обязательность возбуждения дела об административном правонарушении, несмотря на наличие противоправных действий, даже если государственной инспекцией получено частное определение суда с информацией о таком правонарушении. В соответствии с общеотраслевым принципом гуманности КоАП допускает, что дело об административном правонарушении может быть и не возбуждено, несмотря на наличие противоправных действий. Согласно ст. 2.9 КоАП при малозначительности совершенного административного правонарушения лицо, совершившее указанное правонарушение, может быть освобождено от административной ответственности. При этом ему выносится устное замечание и может быть выдано обязательное для выполнения предписание об устранении допущенных нарушений. Критерий малозначительности является оценочным. Пленум Верховного Суда РФ <4> указал, что малозначительным административным правонарушением является действие или бездействие, которое хотя формально и содержит признаки состава правонарушения, но с учетом характера совершенного деяния и роли нарушителя, размера вреда и тяжести наступивших последствий не представляет существенного нарушения охраняемых общественных правоотношений. Однако критерий «существенного нарушения» также является неопределенным и остается на усмотрение контролирующего органа. Таким образом, в настоящее время возможность привлечения работодателя и лиц, осуществляющих его права и обязанности в трудовых отношениях, к административной ответственности фактически полностью находится на усмотрении суда или инспекции труда. ——————————— <4> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. N 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 6.
Представляется, что предлагаемое выше вменение судам в обязанность вынесения по делам о незаконных увольнениях и переводах, а также о неначислении и (или) невыплате работникам причитающихся им денежных сумм, частных определений о возбуждении дела об административном правонарушении обеспечит неотвратимость привлечения лиц, совершивших данные нарушения, к административной ответственности. Кроме того, станет затруднительно квалифицировать как малозначительные трудоправовые нарушения, относящиеся к указанной категории. Далее. Статья 396 ТК говорит о том, что решение суда о восстановлении на работе подлежит немедленному исполнению. При задержке работодателем исполнения такого решения суд, принявший решение, выносит определение о выплате работнику за все время задержки исполнения решения среднего заработка или разницы в заработке. С одной стороны, эта норма урегулировала вопрос, связанный с оплатой продолжающегося вынужденного прогула, но с другой — она ничего не говорит о карательных последствиях за неисполнение решения суда. Более того, раздел ТК, посвященный индивидуальным трудовым спорам, не содержит норм, касающихся карательных мер в случае неисполнения решений органов по рассмотрению индивидуальных трудовых споров. Интересно, что в главе 57 ТК, посвященной государственному надзору и контролю за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, сразу за статьями, регламентирующими деятельности государственных инспекторов труда, помещена ст. 362 об ответственности за нарушение трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права. Эта статья практически аналогична ст. 419 ТК о видах ответственности за нарушение трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права. Не касаясь вопроса о корректности такого дублирования, обратим внимание на социально-воспитательное значение помещения нормы об ответственности в непосредственной близости от норм, регламентирующих права контролирующего органа. Невыполнение решения суда является видом уголовно наказуемого деяния, предусмотренного ст. 315 Уголовного кодекса (далее — УК), но речь идет не о любом невыполнении, а о злостном. Признак злостности неисполнения является обязательным конструктивным элементом состава данного преступления. При этом законодатель не определяет, что понимать под «злостностью», указанный критерий носит оценочный характер. На практике понимают, что злостность проявляется в продолжительном неисполнении приговора, решения или иного судебного акта. Однако данная практика всего лишь заменяет один оценочный критерий на другой, поскольку понятие «продолжительность» для данного случая также нигде не определено. Постановлений Пленума Верховного Суда РФ по этому вопросу также нет. Специалисты в сфере уголовного права <5>, указывая, что достижение целей реализации положений уголовного закона возможно только при достаточно высоком его качестве, предлагают исключить признак «злостность» из диспозиции ст. 315 УК, выразив его через конкретное содержание — неисполнение после предупреждения, сделанного в установленном законом порядке. Указанное предложение заслуживает безусловной поддержки. ——————————— <5> См.: Тепляшин П., Летягин Е. Квалификация неисполнения приговора, иного решения суда по признаку злостности // Уголовное право. 2008. N 5.
Статья 315 УК нуждается еще в одном уточнении — среди субъектов преступления не названы индивидуальные предприниматели. Следовательно, невыполнение ими, хотя бы и злостное, решений суда о восстановлении работника на работе в настоящее время преступлением не является. Необходимо отметить также, что ст. 105 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» содержит норму, обязывающую судебного пристава-исполнителя в случае неисполнения ответчиком решения суда после возбуждения исполнительного производства привлечь его в связи с этим к административной ответственности по ст. 17.15 КоАП. Однако в ст. 105 данного Федерального закона нет аналогичной обязанности судебного пристава-исполнителя в случае дальнейшего неисполнения решения суда обратиться в соответствующие органы за возбуждением уголовного дела публичного обвинения в связи со злостным неисполнением указанного решения. И это при том, что согласно ст. 151 Уголовного процессуального кодекса уголовные дела по ст. 315 УК относятся к подследственности федеральной службы судебных приставов. Представляется, что если бы ТК, ГПК, КоАП, УК, Федеральный закон «Об исполнительном производстве» содержали нормы об обязательном привлечении к ответственности работодателей, а также должностных лиц, реализующих права и обязанности работодателя в трудовых отношениях, нарушивших установления законодательства о труде, и предусматривали механизмы перехода от одного вида ответственности к другому при длящемся правонарушении, количество нарушений в трудоправовой сфере сильно бы сократилось. Причем такой подход не нарушил бы принцип сбалансированности правового регулирования применительно к работодателям, поскольку, обладая хозяйской властью, они в подавляющем большинстве случаев вправе сами подвергнуть работников — нарушителей ответственности, тогда как работник такой возможности лишен. В случае же неисполнения решений суда именно государственный орган обязан обеспечить защиту интересов работника, нарушенных дальнейшим противоправным поведением работодателя. Конституционная гарантия на судебную защиту нарушенных прав должна быть обеспечена фактически, и именно государственными органами.
