(Слепнев А. В.) («История государства и права», 2007, N 24)
СООТНОШЕНИЕ СУБЪЕКТА ПРАВА И СУБЪЕКТА ПРАВООТНОШЕНИЯ
А. В. СЛЕПНЕВ
Слепнев А. В., аспирант кафедры теории и истории государства и права Российского государственного торгово-экономического университета.
В юриспруденции сложилось разделяемое многими теоретиками права суждение о том, что принципиальной разницы между субъектом права и субъектом правоотношения не существует. В частности, С. Ф. Кечекьян отождествлял понятия субъекта права и субъекта правоотношения, отмечая, что «достаточно одного термина «субъект права» для обозначения как лица, способного стать носителем прав и обязанностей, так и лица, уже участвующего в правоотношении» <1>. Н. И. Матузов, хоть и с определенными оговорками, расценивает анализируемые понятия как равнозначные <2>. «В современной юридической литературе, — отмечает М. Н. Марченко, — понятие «субъект права» чаще всего используется в качестве синонима терминов «субъект» или «участник правоотношений» <3>. ——————————— <1> Кечекьян С. Ф. Правоотношение в социалистическом обществе. М., 1958. С. 84. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник Н. И. Матузова, А. В. Малько «Теория государства и права» включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004. —————————————————————— <2> См.: Матузов Н. И. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 517. <3> Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права. М., 2006. С. 645.
Кроме того, большинство ученых отраслевых юридических наук отстаивают в научной и учебной литературе аналогичные позиции. Характеризуя финансовые правоотношения, О. Н. Горбунова использует наряду с термином «субъект финансового правоотношения» еще и термин «субъект финансового права» <4>. М. А. Викут расценивает субъекта права как действительного обладателя субъективного права <5>, которое, как известно, свойственно участнику правового отношения. Крупный специалист в области трудового права В. Н. Толкунова определяет субъекты трудового права как участников трудовых и иных непосредственно с ними связанных отношений, а также отмечает, что субъекты трудового права являются сторонами правоотношений <6>. ——————————— <4> См.: Горбунова О. Н. Финансовое право: Учебник / Под ред. О. Н. Горбуновой. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 47. <5> См.: Викут М. А. Стороны — основные лица искового производства. Саратов, 1968. <6> См.: Толкунова В. Н. Трудовое право: Курс лекций. М.: ООО «ТК Велби», 2002. С. 43.
Стоит отметить, что сторонниками идентичности упомянутых категорий помимо названных ученых являются и другие правоведы <7>. ——————————— <7> См., например: Лаптев В. В. Субъекты хозяйственного права // Советское государство и право. 1975. N 4. С. 80 — 88; Венедиктов А. В. О субъектах социалистических правоотношений // Советское государство и право. 1955. N 6. С. 17 — 28; Перевалов В. Д. Теория государства и права: Учебник. М., 2005. С. 139; Ершова И. В. Предпринимательское право: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 37; Фарбер И. Е., Ржевский В. А. Вопросы теории советского конституционного права. Вып. 1. Саратов, 1967. С. 56; и др.
Очевидно, что имеется необходимость в поиске истоков отождествления двух исследуемых категорий. Означают ли такие термины, как «субъект права» и «субъект правоотношения», два разных понятия либо они передают суть одной и той же категории? Почему в таком случае они воспринимаются многими учеными как одинаковые? Или зачем научной общественности допускать в понятийном аппарате юридической науки наличие двух равнозначных по содержанию категорий, но терминологически обозначаемых по-разному? Отождествление субъекта права и субъекта правоотношения, свойственное ряду научных работ по правоведению, все-таки надлежит считать недопустимым. Несмотря на видимое сходство и безусловную органическую взаимосвязь между этими понятиями, все же их не следует признавать в качестве равнозначных. «Субъект правоотношения» является динамической категорией, поскольку через правоотношение субъект права реализует свои субъективные права и юридические обязанности. Субъект правоотношения использует не все свои потенциальные права, а лишь те, которые необходимы ему для участия в конкретном правоотношении. Поэтому правомерно предположить, что понятие субъекта права является более емким по сравнению с субъектом правоотношения понятием. Субъект правоотношения — это тот же субъект права, но только ставший участником правоотношения, деятельно реализующий только часть из целого ряда своих прав и обязанностей, которыми он, будучи субъектом права, потенциально обладает. Вне конкретного правоотношения нет и не может быть субъекта этого правоотношения. В случае прекращения правоотношения участвовавший в нем субъект теряет некогда присущий ему динамизм и вновь переходит в статическое состояние, обладая лишь статусом субъекта права. Во всяком правовом отношении не может быть меньше двух субъектов. Таким образом, если абстрактное изучение субъекта права (т. е. его изучение в условиях искусственной изолированности от других субъектов) представляется в определенной степени возможным, то исследование одного субъекта правоотношения вне правовой связи с другими субъектами является неточным. В объективном смысле субъекта права следует рассматривать как некого абстрактного субъекта, а субъекту правоотношения всегда отводится вполне конкретная роль, он персонифицирован. По мнению Л. С. Явича, специфика правоотношений как раз и состоит в том, что заключенный в норме права общий масштаб поведения в правовом отношении конкретизируется по лицам <8>. ——————————— <8> См.: Явич Л. С. Общая теория права. Л.: Издательство Лен-го ун-та, 1976. С. 207.
Сам факт наличия в науке понятия «право» предполагает существование субъекта этого права. Более того, даже если согласиться с тем, что каждый индивид или каждое объединение индивидов находятся в перманентном состоянии участия в правоотношениях различного вида, то, несмотря на это, следует считать гносеологически обоснованным наличие в науке абстрактной категории «субъект права», главным и единственным признаком которой в таком случае будет являться лишь потенциальная возможность быть стороной в правоотношении, но не реальное участие в нем. Если субъект права и субъект правоотношения считать идентичными понятиями, то из этого буквально следует, что они являются субъектами одного и того же. Фактически авторы, заявляющие о синонимичности этих понятий, одновременно ставят знак равенства между правом и правоотношением. Исходя из этого часто встречающуюся в научной литературе критику, обращенную к выводам С. Ф. Кечекьяна о тождественности терминов, следует расценивать как достаточно несправедливую. Ведь ученый отмечает, что «право представляет собой сложное явление. Оно состоит в одних случаях из норм права и обусловленных этой нормой правовых обязанностей, в других — из норм права и правоотношений, в третьих — из норм права, правовых обязанностей и правоотношений» <9>. Это означает, что С. Ф. Кечекьян не является сторонником нормативного понимания права и зачастую включает правовые отношения в понятие права. В таком случае отходит на второй план сам смысл дифференциации рассматриваемых категорий, но и существование в науке двух равнозначных терминов следует признать неоправданным. ——————————— <9> Кечекьян С. Ф. Указ. соч. С. 31 — 32.
Отождествление субъекта права и субъекта правоотношения возможно только в единственном случае — при условии нахождения субъекта в состоянии устойчивого и постоянного участия в правовом отношении. Действительно, значительная часть теоретиков права допускает существование такого вида правовых отношений, которые называются абсолютными именно из-за того, что в них участник наделен абсолютным субъективным правом. Сторонником наличия абсолютных правоотношений можно назвать Ю. К. Толстого, который утверждал, что «все правоотношения по субъектному составу подразделяются на абсолютные и относительные» <10>. Стоит также отметить, что в науке высказывались мнения о допустимости наличия абсолютного права, и в то же время их авторы отрицали существование абсолютного правоотношения. Нельзя не согласиться со специалистом в области теории правового отношения Ю. И. Гревцовым, который обращает внимание на то, что «сам по себе справедливый вывод о возможности разграничения прав на абсолютные и относительные вовсе не дает достаточных оснований для такого деления правоотношений» <11>. ——————————— <10> Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Л., 1959. С. 74. <11> Гревцов Ю. И. Проблемы теории правового отношения. Л.: Изд-во Лен-го ун-та, 1981. С. 59.
Помимо абсолютных существуют ведь еще и относительные права, при реализации которых управомоченному субъекту соответствует обязанность не любых, а вполне определенных лиц (классическим примером являются правовые отношения кредитора и должника). Каким же статусом будет обладать объединение индивидов либо сам индивид, если относительное правоотношение не возникло по различным причинам (например, в связи с отсутствием волеизъявления на заключение договора)? Представляется, что относительные права в таком случае могут быть реализованы лишь стохастически и субъект отнюдь не обязательно примет участие в правовом отношении. Следовательно, называть его субъектом правоотношения в корне не правильно, если в относительном правовом отношении этот субъект не принимает ровным счетом никакого участия. Круг субъектов правоотношения по объему не совпадает с кругом субъектов права. Д. А. Липинский пишет: «Новорожденные, малолетние лица, психически больные являются субъектами права, но не выступают субъектами всех правоотношений» <12>. В правовой литературе встречается мнение о том, что субъекты права, будучи недееспособными (например, граждане, признанные судом недееспособным вследствие психического расстройства), вообще не могут являться субъектами правовых отношений. Действительно, субъектами целого ряда правоотношений недееспособные быть не могут, однако следует иметь в виду, что за недееспособного участвовать в некоторых сделках могут его опекуны, попечители, законные представители, которые действуют от имени и в интересах недееспособного. Это означает, что продавцом в правовом отношении по купле-продаже дома, принадлежащего недееспособному, будут являться не опекуны, попечители или законные представители, а таким субъектом все-таки нужно считать самого недееспособного. ——————————— <12> Теория государства и права: Учебник / Отв. ред. А. В. Малько. М., 2006. С. 229 — 230 (автор главы — Д. А. Липинский).
История знает курьезные факты, при которых круг субъектов права настолько расширялся, что в их число включались и домашние животные, и даже неодушевленные предметы (церковные колокола и т. п.). Известен случай возведения в сенаторы коня Калигулы (фактически было осуществлено юридическое признание животного субъектом права) — «…что тем Калигула и славен, что вздумал лошадь, говорят, послать присутствовать в сенат…» <13>. Помимо этого в истории немало и других примеров. Так, нормы рабовладельческого права допускали способность быть стороной правоотношения только для свободных людей. Рабы объявлялись вещью и считались не субъектом права, а объектом, что подтверждало ничем не ограниченное господство рабовладельца над рабами, которые находились в его собственности. Правоотношений между рабовладельцем и рабом не возникало. ——————————— <13> См.: отрывок из стихотворения «Конь Калигулы». Жемчужников А. М. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. М., Л.: Советский писатель, 1963.
Следует учесть, что очень спорно сводить проблему субъекта правоотношения только к наличию у него дееспособности, равно как и ограничивать понятие субъекта права фактом присутствия у него правоспособности. Известно, что под правоспособностью понимается абстрактная способность к обладанию правами и обязанностями (в общем виде способность быть субъектом права), дееспособность же подразумевает реальную способность к действиям, которые изменяют права и обязанности, способность своими действиями приобретать права и осуществлять обязанности (фактически способность быть субъектом правового отношения). Не в каждой правовой системе правоспособность и дееспособность различаются в терминологическом плане <14>, поэтому представляется неточным проведение только с помощью указанных категорий параллелей между субъектами прав и субъектами правоотношений либо осуществление их дифференциации. ——————————— <14> Так, в США и Великобритании и правоспособность, и дееспособность определяются одним термином — «legal capacity» (в пер. с англ. — «правовая способность»). В римском праве также используется только категория «caput» (правоспособность).
Учитывая факт разграничения В. С. Нерсесянцем понятий «субъект права» и «субъект правоотношения» <15>, стоит заметить, что под правосубъектностью им понимается способность быть именно субъектом права. Указанный подход считается распространенным в юридической науке, однако с таким пониманием правосубъектности можно подискутировать. Раз уж правосубъектность включает в себя и абстрактную способность иметь права и обязанности, и реальную способность эти права и обязанности реализовывать своими правомерными действиями, и помимо прочего способность отвечать за совершенные деликты, то все же под правосубъектностью следует понимать способность индивидов и их образований быть субъектами правоотношений. Р. О. Халфина правосубъектность называет общей предпосылкой участия граждан и организаций в правоотношениях. ——————————— <15> См.: Нерсесянц В. С. Указ. соч. С. 509 и сл.
В целом термин «субъект» в юридической литературе и законодательстве используется в самых разных аспектах: субъект права, субъект правоотношения, субъект правонарушения, субъект юридической ответственности. Хоть эти понятия и не равнозначны, они в определенной мере обусловлены взаимодополняющими кумулятивными характеристиками.
