В. Сергеев, член Международного союза и Межреспубликанской коллегии адвокатов, заслуженный юрист РСФСР, доктор юридических наук.
Правонарушения, связанные с распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, стали в нашей стране явлением обычным и распространенным. Суды изобилуют гражданскими делами о защите чести и достоинства. Судят политиков, журналистов, конкурентов по «избирательным технологиям», соседей по дому и много еще кого, кто осмеливается высказывать свои нелестные отзывы о других, имея или даже не имея к тому достаточных оснований. В категорию ответчиков по таким делам нередко попадают и адвокаты.
К сожалению, до сих пор не только российское законодательство, но и судебная практика ни при каких обстоятельствах не исключают ответственности этой категории граждан за заявления, сделанные ими в период предварительного следствия по уголовному делу или в суде в процессе защиты своих клиентов. Суды не делают скидок для адвокатов, вынужденных в силу исполнения своего долга перед клиентами указывать различные негативные факты в своих жалобах или речах, из ряда других категорий граждан — ответчиков по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации.
Обратимся хотя бы к разъяснению, данному в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» от 18 августа 1992 г. N 11 (в ред. от 25 апреля 1995 г.). Согласно этому разъяснению «под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, о котором указывается в ст. 152 части первой ГК РФ, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидеопрограммам, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в иной, в том числе устной, форме нескольким или хотя бы одному лицу».
То есть получается, что если адвокат «по горячим следам» допущенного в отношении его клиента беззакония организовал пресс — конференцию и публично назвал, фигурально выражаясь, собаку — собакой или если он подал соответствующую жалобу на нарушителей закона, то последние вправе расценить эти действия как распространение порочащих их сведений. А значит, такой адвокат становится потенциальным клиентом судебных органов под общим названием «ответчик». Правда, здесь может быть одна возможность избежать подобной участи. Если, к примеру, проверкой сообщения адвоката будет подтверждена достоверность его информации. Однако, как правило, ни вышестоящие органы, ни прокуратура не находят оснований для реагирования на жалобы адвокатов, а в ответах сообщают, что «жалоба не подтвердилась».
Такая реакция на сообщения и адвокатов, и других граждан — явление очень распространенное. Приведу пример из собственной практики. В августе 2000 г. 7 адвокатов, участвовавших в защите граждан по громкому уголовному делу, направили жалобу Генеральному прокурору РФ, в которой потребовали возбудить уголовное дело в отношении виновных лиц следственного и оперативного состава Центрального регионального следственного отдела при Следственном комитете МВД РФ (ЦРСО), ЦРУБОП МВД РФ и ФСБ РФ. Поводом и основанием для этого в жалобе указывались реальные события с участием клиентов адвокатов. В частности, адвокаты сообщали, что 4 августа 2000 г. в московском банке, где работали их клиенты, под руководством майора юстиции Ф. Богатырева был проведен обыск, который осуществлялся без санкции прокурора.
После обыска нескольких банкиров без составления протоколов задержали и под усиленной охраной доставили в помещение следственного отдела, где с ними были проведены ночные допросы. Задержанным не дали возможности сообщить о происходящем не только своим адвокатам, но и домой.
Утром 5 августа 2000 г. допрашиваемые покинули помещение следственного отдела, но один из них был задержан и помещен в камеру в качестве подозреваемого, откуда отпущен лишь 7 августа 2000 г.
В травматологическом отделении горбольницы, куда обратились допрошенные граждане, были зафиксированы ушибы, гематомы, а один гражданин был госпитализирован и находился почти месяц на лечении с диагнозом ИБС, нестабильная стенокардия, гипертоническая болезнь 1 степени. В последующем был госпитализирован еще один избитый, которому в результате применения недозволенных методов следствия также были причинены серьезные телесные повреждения. Один допрашиваемый был признан инвалидом 2 группы.
Несмотря на эти вопиющие факты, прокурор СО Управления Генеральной прокуратуры РФ в ЦАО О. Инсаров признал, что сотрудники указанных выше спецслужб «действовали в рамках своих должностных полномочий» и 21 сентября 2000 г. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по материалам проверки заявления группы адвокатов в отношении начальника следственного отдела Павлова и его заместителя Богатырева, следователя Будило и других (в постановлении называется всего 21 фамилия). Вот такая «реакция» на милицейские бесчинства у Генеральной прокуратуры РФ. Что тогда говорить о нижестоящих прокуратурах?
Этот-то прокурорский документ прокурора Инсарова и послужил хорошей подпоркой для подачи одним из руководителей ЦРСО при СК МВД майором юстиции Ф. Богатыревым иска в суд о защите чести, достоинства и компенсации якобы причиненного ему адвокатами морального вреда в сумме более полумиллиона рублей. О моральной и нравственной стороне этого иска в настоящей статье говорить не будем. Ясно, что и мораль, и нравственность в наших правоохранительных органах стали понятиями настолько абстрактными, что простых граждан от этих абстракций оторопь берет.
Защищаться же адвокатам от исков спецслужб в наше время достаточно трудно. Здесь необходимо учитывать и судебную практику, которая, как нередко бывает, складывается не в пользу обороняющихся, и позицию прокуратуры, которая тоже не жалует адвокатов и выгораживает преступников в милицейских погонах. Немаловажное значение имеет и нередко проявляющаяся солидарность российских судов с правоохранительными органами.
В данном деле, защищаясь от нападок милиции, адвокаты заявили, что согласно разъяснениям названного выше Постановления Пленума Верховного Суда РФ «сообщение сведений, которые хотя и порочат достоинство и честь работников милиции, но адресованы лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением». Свою жалобу они посчитали направленной именно тому лицу, которого они касались, т. е. прокурору, осуществляющему надзор за законностью при производстве следствия. Однако процитированная формулировка постановления высшего судебного органа не дает возможности однозначного толкования термина «лицу, которому они предназначены». В разных судах этот словесный оборот толкуют по-разному. А потому упор на такой расплывчатый судебный ориентир грозил адвокатам, по крайней мере, гнетущей неопределенностью. А значит, возможным проигрышем. Ибо, если уверенность в победе — это половина победы, то неуверенность в ней — половина поражения. В связи с этим при собственной защите адвокатам пришлось применить более весомые аргументы, ориентированные на нормы международного права и судебной практики Европейского Суда по правам человека, которые должны применяться и в судебной практике России.
В частности, ответчики апеллировали к таким международным нормам и стандартам адвокатской деятельности, как Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод; Рекомендации Комитета Министров Совета Европы государствам — членам «О свободе осуществления профессии адвоката», а также мотивы этих Рекомендаций; Основные положения о роли адвокатов, принятые в августе 1990 г. Восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступлений и обязательные к применению и в России, которые предоставляют адвокатам уголовный и гражданский иммунитет от преследований за относящиеся к делу заявления, сделанные в письменной или устной форме при добросовестном исполнении своего долга и осуществлении профессиональных обязанностей в суде или административном органе.
Для того чтобы применить в суде эти нормы, суду необходимо лишь выяснить степень добросовестности адвокатов при подаче ими жалобы. Что здесь важно? То, что в соответствии со ст. 218 УПК РСФСР жалобы на действия органа дознания или следователя подаются прокурору непосредственно либо через лицо, производящее дознание, либо через следователя, на действие которых жалоба приносится. Жалобы могут быть как письменные, так и устные. Эту норму закона адвокаты добросовестно выполнили. В соответствии со ст. 51 УПК защитник обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающих их ответственность, оказывать им необходимую юридическую помощь. И это требование закона ими было соблюдено. А значит, в описанной ситуации те действия, которые совершены адвокатами, не только не выходили за рамки их профессиональных обязанностей и процессуального закона, но и являлись наиболее правильными и вынужденно необходимыми в той конкретной ситуации, в которой оказались их подзащитные.
К сожалению, об этих, как и о многих других международных нормах и стандартах, в наших правоохранительных органах и судах предпочитают умалчивать. А потому затеянный против адвокатов процесс представлял собой достаточно серьезную акцию, от результатов которой зависела судьба не только самих адвокатов, но и будущее защиты прав человека в нашей стране вообще. Ибо ни о каких правах граждан не может быть и речи, если адвокат запуган, если над ним, как дамоклов меч, будет висеть страх моральной, денежной, а может быть, и уголовной ответственности за свою позицию и свои высказывания в защиту клиентов. К счастью, процесс оказался адвокатами выигран. Нагатинским судом г. Москвы в удовлетворении исковых требований Богатырева было полностью отказано. В ходе этого судебного процесса адвокаты обжаловали также в другом судебном учреждении (Тверском межмуниципальном суде г. Москвы) постановление прокурора Инсарова об отказе в возбуждении уголовного дела. Суд вынужден был отменить этот прокурорский опус как незаконный. Затем в результате неоднократных обращений адвокаты в конце концов добились от Генеральной прокуратуры возбуждения в отношении виновных лиц уголовного дела, которое в процессе рассмотрения иска Богатырева еще находилось в стадии расследования.
От редакции. В основу материала положено решение Нагатинского межмуниципального суда г. Москвы от 28 февраля 2002 г. по иску майора юстиции Богатырева Ф. М. к группе московских адвокатов об опровержении недостоверных сведений, защите чести, достоинства и компенсации морального вреда. В указанном деле, кроме автора статьи, принимали участие адвокаты Московской городской коллегии А. Мамыкин, Межреспубликанской коллегии адвокатов А. Билоконь, В. Лысенко, А. Хорошко, В. Лейба, В. Перваков. В результате усилий этих защитников создан прецедент, породивший в нашей стране гражданский иммунитет адвоката от преследований со стороны российских спецслужб за относящиеся к делу заявления, сделанные в письменной или устной форме при добросовестном исполнении своего долга и процессуальных обязанностей по защите своих клиентов в административном органе (следственном отделе МВД).
