Николюкин Станислав Вячеславович, заведующий кафедрой гражданско-правовых дисциплин НАНОО Институт бизнеса и политики. Научная специализация — юриспруденция, международные коммерческие арбитражи. Кандидат юридических наук.
Родился 20 августа 1972 г. в г. Москве. В 2001 г. окончил Российский государственный социальный университет.
Автор более 40 научных статей, двух монографий.
Институт освобождения от ответственности стороны, не исполнившей или ненадлежащим образом исполнившей свои договорные обязательства по причине объективных обстоятельств, существует в праве многих стран.
В Российской Федерации этот институт именуется непреодолимой силой (чрезвычайным и непредотвратимым при данных условиях обстоятельством) [1], в Великобритании и США — фрустрацией, во Франции — форс-мажором (событием, чрезвычайными обстоятельствами, которые не могут быть предусмотрены, предотвращены или устранены какими-либо мероприятиями) [2], в силу Конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (далее — Венская конвенция 1980 г., Венская конвенция) — препятствием вне контроля стороны.
Выделяются три ключевых элемента, при которых сторона может быть освобождена от неблагоприятных последствий неисполнения своих обязательств:
неисполнение должно быть вызвано препятствием вне контроля стороны;
от нее нельзя разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении контракта;
от нее нельзя разумно ожидать избежания либо преодоления этого препятствия или его последствий [3].
Основополагающим международным договором, регламентирующим понятие «форс-мажорные обстоятельства», в силу которых сторона освобождается от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение принятых на себя обязательств, является Венская конвенция 1980 г., согласно которой форс-мажорные обстоятельства оцениваются в силу их субъективного характера исходя из возможности виновной стороны предвидеть, предупредить или преодолеть соответствующие обстоятельства непреодолимой силы. Так, согласно п. 1 ст. 79 Венской конвенции сторона не несет ответственности за неисполнение любого из своих обязательств, если докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении контракта либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий.
Таким образом, освобождение от ответственности за неисполнение обязательства предусматривается тогда, когда будет доказано, что неисполнение было связано с препятствием вне контроля стороны, не исполнившей обязательство, т. е. причиной неисполнения обязательства должно быть препятствие, наступление которого не зависит от неисправной стороны.
Это положение Венской конвенции, как указано в юридической литературе, удачно избегает употребления юридических терминов, содержание которых по-разному определяется в праве отдельных государств и использование которых не содействовало бы унификации регулирования ввиду устоявшегося понимания таких терминов в судебной и арбитражной практике в силу национальных особенностей права того или иного государства. Однако, избегая употребления понятий, содержащихся в праве различных государств, ст. 79 Венской конвенции тем не менее опирается на практику, существующую в международной торговле. В частности, упоминание об обстоятельствах «вне контроля» сторон встречается во многих форс-мажорных оговорках международных коммерческих контрактов [4].
Обстоятельства непреодолимой силы могут вытекать из следующих событий, перечень которых не является исчерпывающим:
война, как объявленная, так и необъявленная, гражданская война, бунты и революции, пиратские действия, акты саботажа;
аварии, взрывы, пожары, уничтожение машин, предприятий и всякого рода оборудования, за исключением незначительных аварий у стороны, в случае если они были вызваны отсутствием запасных частей, износом оборудования и другими обстоятельствами, которые сторона должна была предвидеть при принятии на себя обязательств по договору;
бойкот, забастовки и локауты, уклонение от труда работников, занятие предприятий и их территорий;
акты государственных органов государств — сторон и иных государств, в том числе местных органов управления и самоуправления, как законные, так и незаконные (за исключением случаев отсутствия у стороны полномочий или специальных разрешений (лицензий), права въезда или нахождения или согласия, необходимых для исполнения договора, выдаваемых государственными органами).
Вне зависимости от правовой системы к обстоятельствам непреодолимой силы относятся:
чрезвычайность явления;
непредвиденность указанных обстоятельств при заключении договора.
Как подчеркнул один из специалистов, акцент на непредвиденность прослеживается в следующих примерах: форс-мажор означает любое событие вне контроля стороны, препятствующее или откладывающее исполнение ею контракта; при наступлении обстоятельств, не зависящих от воли сторон и влекущих полную или частичную невозможность исполнения одной из сторон обязательств по настоящему соглашению; в случае форс-мажора или любой причины, находящейся вне контроля сторон, вследствие чего для производителя становится невозможным изготовление товара или его поставка; под форс-мажором понимаются любые обстоятельства, произошедшие после подписания настоящего контракта и являющиеся результатом любого исключительного события, которое в момент подписания контракта нельзя было соответствующей стороне предвидеть [5, с. 52];
возникновение обстоятельств непреодолимой силы после заключения договора;
наличие прямой причинной связи между обстоятельством непреодолимой силы и неисполнением договора;
освобождение от ответственности в течение всего периода действия обстоятельств;
отсутствие в законодательстве государства полного перечня обстоятельств, являющихся непреодолимой силой;
необходимость документального подтверждения освобождаемой от ответственности стороной факта наличия обстоятельств непреодолимой силы и времени их действия сертификатами, выданными независимыми компетентными органами (например, торговыми палатами соответствующих государств) с приложением необходимых документов.
Было замечено, что обстоятельства непреодолимой силы помимо чрезвычайного характера и непредотвратимости имеют следующие признаки: по большей части они носят всеобщий характер, т. е. относятся не исключительно к должнику, а к неопределенному или относительно определенному кругу лиц. Кроме того, они носят абсолютный характер, т. е. исключают исполнение обязательства независимо от усилий должника [6].
Достаточно часто в оговорке об освобождении от ответственности стороны предусматривают перечень соответствующих обстоятельств, которые можно подразделить на несколько категорий:
природные явления — землетрясение, тайфун, буря, наводнение, приливные волны, засуха, заморозки, оползни, эпидемии. Подобный перечень может быть замкнутым или может содержать указание «и другие», например, природные катаклизмы и иные события, такие как землетрясение, тайфун, шторм, наводнение, плывун и др. Иногда используются общие формулировки — любые события форс-мажора, катаклизмы;
вооруженные конфликты — военные операции любого рода, военные действия, революции и иные подобные явления; война (объявленная или необъявленная), восстание, революция, гражданские волнения; война или приготовления к войне, блокада, революция, захват власти, мобилизация, гражданские волнения;
трудовые конфликты — забастовка, локаут или иные действия в промышленности; забастовка, трудовые проблемы; забастовка, локаут, споры с трудящимися. Некоторые оговорки включают даже забастовки на предприятии — трудовые конфликты, возникающие по любой причине, независимо от того, являются ли разумными требования работников, и независимо от возможности для стороны уступить их требованиям; всеобщие забастовки, забастовки, организованные профсоюзами на предприятиях продавца и на предприятиях его субпоставщиков. Таким образом, не организованные профсоюзами забастовки не признаются обстоятельствами, освобождающими от ответственности;
поломки оборудования и аналогичные происшествия — поломка или выход из строя станков; происшествия на заводе;
взрывы, разрушения или происшествия с оборудованием на газопроводе или на нефтепроводе; происшествия в рамках эксплуатации;
транспортные трудности или трудности в снабжении — невозможность использования железной дороги, порта, аэрофлота, речного транспорта, автодорог; недостача вагонов или тоннажа; просрочка перевозчика; перерыв или просрочка в предоставлении транспортных средств; серьезные кризисы в снабжении сырьем, необходимым для производства; полная или частичная остановка предприятия из-за отсутствия или невозможности приобретения достаточного сырья или электроэнергии; нехватка рабочей силы, недостаток энергии или топлива;
действия властей (fait du prince) — запрещение экспорта или импорта; невозможность получения необходимых разрешений для строительства или эксплуатации; запрещение перевода валюты; запрещение использования энергии; декреты или указы правительства; акты правительства или любых правительственных учреждений или их представителей, независимо от того, являются ли они законными или нет; любой законодательный, судебный или правительственный акт [5, с. 48 — 55].
Следует отметить, что не могут рассматриваться в качестве непреодолимой силы обстоятельства, не обладающие признаками исключительности и объективной непредотвратимости при данных условиях, например отсутствие денежных средств для оплаты товаров при наличии дебиторской задолженности, нарушение контрагентами договорных обязательств по поставкам комплектующих изделий, материалов, сырья и т. п.
Международным коммерческим арбитражным судом при ТПП РФ (далее — МКАС) не были приняты во внимание обстоятельства, на которые ссылался ответчик (экономическая ситуация в Республике Корея) для его освобождения от платежа за полученный товар и ответственности за просрочку платежа.
По делу от 15 ноября 1999 г. N 259/1998 иск был предъявлен российской организацией (продавец) к фирме из Республики Корея (покупатель) в связи с частичной неоплатой товара, поставленного по контракту международной купли-продажи, заключенному сторонами 1 июля 1996 г. Ответчик признал факт поставки и частичной неоплаты товара, объясняя задержку в платежах наступившим кризисом на финансовом и фондовом рынках Республики Корея. Истец требовал погашения задолженности.
Поскольку в соответствии с содержанием форс-мажорной оговорки контракта и ст. 79 Венской конвенции 1980 г. обстоятельства, на которые ссылался ответчик (экономическая ситуация), не могли служить основанием для его освобождения от платежа за полученный товар и ответственности за просрочку платежа, в силу ст. ст. 53 и 62 Венской конвенции МКАС удовлетворил требование истца об уплате ему ответчиком стоимости полученного товара [7].
Принципы УНИДРУА
Вопросы освобождения сторон от ответственности за неисполнение обязательств регулируются международным документом ненормативного характера — Принципами международных коммерческих договоров, опубликованными Международным институтом унификации частного права в 2004 г. (далее — Принципы УНИДРУА).
Так, при регламентации оснований освобождения от ответственности за неисполнение стороной взятых на себя обязательств Принципы УНИДРУА в силу положений ст. 7.1.7 предусматривают, что сторона освобождается от ответственности за неисполнение, если она докажет, что неисполнение было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий. При этом если препятствие носит временный характер, освобождение от ответственности имеет силу на период времени, который является разумным, принимая во внимание влияние препятствия на исполнение договора. Неисполнившая сторона должна уведомить другую сторону о возникновении препятствия и его влиянии на ее способность исполнить обязательство. Если уведомление не получено другой стороной в течение разумного срока после того, как неисполнившая сторона узнала или должна была узнать о препятствии, она несет ответственность за убытки, ставшие результатом неполучения уведомления [8].
Кроме того, согласно принципам УНИДРУА, обстоятельства непреодолимой силы не лишают сторону возможности воспользоваться правом прекратить договор или приостановить свое собственное исполнение или требовать уплаты процентов годовых, т. е. обстоятельства непреодолимой силы полностью не освобождают сторону от ответственности, а только запрещают требовать возмещения убытков и неустойки.
Судебная практика
Анализ сложившейся практики МКАС показывает, что в большинстве случаев наличие обстоятельств, влекущих освобождение стороны от ответственности за исполнение обязательств по договору, не признавалось арбитрами.
1. Не признано основанием для освобождения ответчика от ответственности в силу ст. 79 Венской конвенции 1980 г. то, что российским банком не был произведен платеж истцу в соответствии с указанием Банка России от 4 сентября 1998 г. о приостановлении выплат резидентом по валютным контрактам в пользу нерезидентов.
По делу от 30 июля 2001 г. N 198/2000 иск был предъявлен итальянской фирмой (продавец) к российской организации (покупатель) в связи с неоплатой товара, поставленного по контракту международной купли-продажи, заключенному сторонами 25 февраля 1998 г. Истец требовал погашения задолженности, уплаты процентов за пользование денежными средствами, а также возмещения издержек на ведение дела и расходов по арбитражному сбору.
Рассмотрев исковые требования истца по существу, МКАС установил факт поставки истцом ответчику с апреля по июль 1998 г. 100 тонн товара, значительная часть которого не была оплачена ответчиком. При этом МКАС учел, что в отзыве на исковое заявление от 25 мая 2001 г. и в заявлении представителей ответчика в судебном заседании 25 мая 2002 г. признан факт задолженности перед истцом.
Составом арбитров также было установлено, что денежное обязательство, основанное на п. 6 и п. 10 контракта сторон и ст. 57 Венской конвенции 1980 г., не было исполнено. В пункте 10 контракта содержалось прямое указание на банк продавца, поэтому арбитражный суд посчитал надлежащим местом платежа Италию, банк, наименование которого указано в контракте.
В этой связи заявление ответчика о направлении 6 октября 1998 г. платежных поручений в российский банк и списании денежных средств со счета ответчика, но не зачисленных на счет истца в соответствии с указанием Банка России от 4 сентября 1998 г. N 344-у о приостановлении выплат резидентом по валютным контрактам в пользу нерезидентов, не принято МКАС во внимание.
Ссылка ответчика на возникшие препятствия по исполнению своих обязательств (названное указание Банка России) не была основана на ст. 79 Венской конвенции 1980 г. и также не могла быть принята МКАС во внимание, поскольку неисполнение ответчиком своего обязательства вызвано действием третьего лица (российского банка), привлеченного для исполнения контракта, и не доказано, что это третье лицо было бы освобождено от ответственности [9].
2. Обстоятельства невозможности исполнения, возникшие после истечения срока поставки, предусмотренного контрактом, а также отсутствие у продавца денежных средств не могут служить основанием для его освобождения от ответственности и отсрочки в возврате аванса, полученного им от покупателя за непоставленное оборудование.
По делу от 21 ноября 2005 г. N 42/2005 иск был предъявлен российской организацией (покупатель) к украинской фирме (продавец) в связи с непоставкой оборудования в срок, установленный контрактом международной купли-продажи, заключенным сторонами 28 марта 2004 г. Требования истца включали возврат уплаченного аванса, уплату договорного штрафа и возмещение расходов по арбитражному сбору.
В отношении удовлетворенного требования истца о взыскании с ответчика штрафа за просрочку поставки оборудования МКАС мотивировал свое решение следующими основаниями:
факт неисполнения ответчиком обязательства поставки оборудования составом арбитров был установлен и им не оспаривался;
уплата штрафа за просрочку поставки товара в размере 0,5% от стоимости не поставленного в срок товара за каждую полную неделю просрочки, но не свыше 5% стоимости непоставленного товара, предусмотрена контрактом (п. п. 6.1, 6.2);
начисленный истцом штраф, расчет которого соответствовал п. 6.2 контракта, ответчиком не оспаривался;
приведенные ответчиком доводы о невозможности уплаты штрафа за просрочку поставки товара идентичны доводам, приведенным им в обоснование своих возражений относительно уплаты суммы основной задолженности, и не могли быть приняты во внимание по обстоятельствам, указанным в п. 3 мотивов настоящего решения.
С учетом изложенного ответчик как сторона, не исполнившая обязательство, должен уплатить истцу штраф в предъявленном размере [10, с. 322 — 326 ].
3. Несостоятельность банка, обслуживающего сторону контракта, не освобождает ее от ответственности на основании ст. 79 Венской конвенции 1980 г. Это обстоятельство не может быть квалифицировано и в качестве обстоятельства непреодолимой силы, освобождающего сторону от ответственности по условиям контракта.
По делу от 6 октября 1998 г. N 269/1997 иск был предъявлен китайской организацией к российской фирме в связи с неисполнением обязательств по товарообменному контракту, заключенному в январе 1994 г. Между сторонами было достигнуто соглашение, предусматривающее проведение ответчиком денежных расчетов за поставленный товар вместо встречных поставок, установление срока погашения задолженности, а также уплату банковского процента в размере 3% в месяц в случае невыполнения обязательства по погашению задолженности.
Рассмотрев требование истца о взыскании с ответчика суммы основного долга, МКАС указал, что истец в соответствии с согласованным сторонами графиком в июне 1994 г. поставил товар ответчику, а ответчик к исполнению своего встречного обязательства по поставке в мае — декабре 1994 г. истцу товара не приступил, объяснив это в отзыве на иск объективными причинами, вследствие чего стороны перешли к расчетам по контракту в денежной форме. Однако обязательство, принятое по протоколу от 26 июля 1994 г. об оплате товара в августе 1994 г. в долларах США, ответчик вновь полностью не выполнил, признав свою задолженность в сумме, указанной в исковом заявлении, в подписанном сторонами протоколе от 21 марта 1995 г. Обязавшись согласно данному протоколу уплатить сумму долга до 31 мая 1995 г., ответчик и это обязательство не выполнил.
В отзыве на иск ответчик объяснил свой отказ от погашения долга несостоятельностью (банкротством) обслуживающего его банка, полагая, что это освобождает его от ответственности за неисполнение контракта. При этом ответчик сослался на ст. 79 Венской конвенции 1980 г. Однако эта ссылка не была принята во внимание. Во-первых, ответчик неправильно изложил в своем отзыве содержание вышеуказанной статьи Конвенции, а именно в ст. 79 о «вине третьего лица» не говорится. Во-вторых, ответчик не учел, что основанием освобождения от ответственности согласно ст. 79 Конвенции является наличие обстоятельств, к числу которых факт банкротства не относится.
Учитывая изложенное, МКАС пришел к выводу, что обязанностью ответчика как покупателя согласно ст. 53 и ст. 62 Венской конвенции являлась уплата истцу задолженности за полученный товар [11].
4. С учетом предписаний п. 3 ст. 401 ГК РФ МКАС отказано во взыскании штрафа за просрочку платежа за период, в течение которого действовали обстоятельства невозможности исполнения. В то же время отвергнуты аргументы ответчика об его освобождении от уплаты штрафа за последующий период, поскольку блокирование его средств не имело связи с его обязательствами по договору займа, послужившего основанием для предъявления данного иска.
По делу от 8 апреля 2005 г. N 113/2004 иск был предъявлен ливанской фирмой (заимодавец) к организации Республики Беларусь (заемщик) о взыскании штрафных санкций в связи с невозвратом заемщиком в установленный заключенным сторонами 4 августа 2003 г. договором займа срок суммы займа. Решением МКАС от 30 июля 2004 г. по делу N 13/2004 с заемщика в пользу заимодавца была взыскана сумма займа в полном размере.
Ответчик, признавая допущенное им нарушение срока исполнения обязательства по возврату суммы займа, считал, что он должен быть освобожден от уплаты штрафных санкций, поскольку невозврат в срок суммы займа явился следствием невозможности исполнения по причинам, за которые он не мог нести ответственности.
Истец оспаривал обоснованность позиции ответчика, указав, в частности, на то, что невозможность для ответчика исполнения его обязательств в срок явилась следствием неправомерных действий самого ответчика (его должностных лиц) в ходе его хозяйственной деятельности.
Материалами дела был подтвержден невозврат ответчиком суммы займа в период с 7 ноября 2003 г. по день рассмотрения дела, что признавалось обеими сторонами. На невозвращенную сумму займа истцом начислены санкции, предусмотренные п. 3.1 договора (с учетом изменений и дополнений исковых требований, произведенных истцом), — пени в размере 0,1% за каждый день просрочки за период с 7 ноября 2003 г. по 4 декабря 2004 г.
Заявленное истцом требование об уплате указанной суммы санкций подлежало удовлетворению частично исходя из следующих обстоятельств. Не могли быть взысканы санкции за период с 7 ноября 2003 г. по 5 апреля 2004 г., поскольку в этот период имели место обстоятельства, которые, по мнению состава арбитража, можно охарактеризовать как обстоятельства непреодолимой силы. Как установлено материалами дела, в указанный период действовало принятое 9 сентября 2003 г. постановление правоохранительных органов Республики Беларусь о приостановлении расчетов ответчика с рядом организаций, в том числе с истцом. Указанное постановление, как принятое в соответствии с компетенцией правоохранительных органов Республики Беларусь и имеющее согласно законодательству Республики Беларусь обязательную юридическую силу для ответчика, следовало рассматривать как обстоятельство, препятствовавшее последнему исполнить свое обязательство по возврату суммы займа истцу.
Между тем согласно нормам применявшегося к настоящему спору российского права (п. 3 ст. 401 ГК РФ) ответственность за неисполнение обязательств, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, исключается, если надлежащее исполнение обязательства должником оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы. В соответствии со сложившимся в доктрине российского гражданского права и правоприменительной практике пониманием непреодолимой силы в число обстоятельств, характеризующих непреодолимую силу, относятся, в частности, запреты и предписания, принятые органами государственной власти в соответствии с их компетенцией. Как посчитал состав арбитража, под такого рода запреты полностью подпадало и принятое в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона постановление правоохранительных органов Республики Беларусь от 9 сентября 2003 г., которое объективно создало для ответчика невозможность исполнения обязательства по возврату суммы займа в период с 7 ноября 2003 г. по 5 апреля 2004 г.
Доводы истца о том, что запрет правоохранительных органов Республики Беларусь на производство расчетов не мог быть отнесен к числу обстоятельств непреодолимой силы, поскольку не являлся «препятствием вне контроля ответчика», т. е. внешним обстоятельством по отношению к последнему, а напротив, обусловлен виновными действиями самого ответчика (его работников), представились составу арбитража неубедительными.
Признавая убедительными доводы ответчика о наличии обстоятельств непреодолимой силы, состав арбитража не смог согласиться с аргументами ответчика относительно его освобождения от уплаты санкций за просрочку возврата суммы займа в последующий (после 5 апреля 2004 г.) период ввиду того, что продукты выработанные из товара, приобретенного ответчиком за счет заемных средств, предоставленных истцом, были признаны правоохранительным органом вещественным доказательством и денежные средства, вырученные от их реализации, заблокированы на счетах Министерства финансов Республики Беларусь. Указанные аргументы не связаны непосредственно с отношениями сторон по договору займа, а касались обстоятельств, связанных с иными отношениями, в которых участвовал ответчик [10, с. 157 — 161].
5. В практике МКАС было рассмотрено дело от 9 января 2004 г. N 38/2003, в котором истец (поклажедатель), давший хранителю указание о выборке со склада продукции после истечения установленного договором хранения срока, не доказал, что ухудшение полезных свойств товара произошло по обстоятельствам, влекущим в силу закона ответственность хранителя.
Иск был предъявлен поклажедателем (истец), являющимся предприятием с иностранными инвестициями, находящимся на территории России, к хранителю (ответчик) — российской организации из договора хранения, заключенного сторонами 17 июля 2001 г. Предъявление иска было вызвано тем, что сданное ответчику на хранение зерно после его выборки истцом оказалось зараженным вредителями и с ухудшенными показателями качества, что повлекло его продажу по ценам более низким, чем были предусмотрены договором купли-продажи, заключенным истцом с его контрагентом. Истец понес также убытки в связи с простоем железнодорожных вагонов, вызванным обнаруженной некачественностью зерна. Ссылаясь на ст. ст. 15, 393, 890, 901 и п. 1 ст. 1064 ГК РФ, истец требовал взыскать с ответчика сумму причиненных ему убытков с начислением на нее процентов, а также возмещения расходов по арбитражному сбору и связанных с защитой его интересов через юридических представителей.
Как следовало из п. 4.2 договора хранения от 17 июля 2001 г., стороны избрали российское право в качестве применимого для разрешения спорных отношений по данному договору.
Рассмотрев требование истца о взыскании с ответчика возмещения убытков, причиненных ухудшением полезных свойств переданного на хранение товара, МКАС установил следующее.
В соответствии с п. 2.5.4 договора хранения от 17 июля 2001 г. в редакции дополнения N 2 от 6 марта 2002 г. истец обязался выбрать свою продукцию с элеватора ответчика до 31 мая 2002 г. включительно. Однако заявка на отгрузку семян была подана истцом только 25 июня 2002 г. Таким образом, истец нарушил обязанность, предусмотренную договором хранения и п. 1 ст. 899 ГК РФ. В этом случае согласно п. 2 ст. 901 ГК РФ хранитель отвечал за утрату, недостачу или повреждение вещей, переданных на хранение, только при наличии с его стороны умысла или грубой неосторожности. Указанное правило распространяется и на случаи, когда хранение осуществляется с обезличиванием.
В соответствии с п. 1 § 34 Регламента МКАС стороны должны доказать те обстоятельства, на которые они ссылаются как на основание своих требований или возражений. По мнению состава арбитража, истец не представил достаточных доказательств того, что ухудшение качества товара произошло вследствие умысла или грубой неосторожности ответчика, а не было вызвано естественными причинами. Ссылки истца на то, что ответчик виновен в задержке отгрузки товара, не нашли подтверждения в материалах дела. При таких обстоятельствах МКАС пришел к выводу о том, что требование истца о взыскании с ответчика возникших у него убытков не подлежит удовлетворению.
Заявленное истцом дополнительное требование о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами также не подлежало удовлетворению, поскольку истцу было отказано в удовлетворении основного требования, на которое им были начислены проценты [12].
Итак, в практике МКАС нередки случаи, когда сторона, не исполнившая обязательство по договору, ссылаясь на обстоятельства или препятствия, являющиеся основанием для освобождения ее от ответственности, требует сложения с нее исполнения обязательства по договору. Однако анализ сложившейся практики МКАС показывает, что в большинстве случаев наличие обстоятельств, влекущих освобождение стороны от ответственности за исполнение обязательств по договору, не признается арбитрами.
Список литературы
1. Тихомирова Л. В., Тихомиров М. Ю. Юридическая энциклопедия. 5-е изд., доп. и перераб. М., 2006. С. 543.
2. Словарь иностранных слов. 10-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1983. С. 537.
3. Жарский А. В. Договор международной купли-продажи товаров: последующее изменение обстоятельств // Журнал российского права. 2000. N 7. С. 77.
4. Ерпылева Н. Ю. Международное частное право. М.: ТК «Велби»; Изд-во «Проспект», 2004. С. 211.
5. Вилкова Н. Совпадает ли форс-мажорная оговорка контракта с понятием форс-мажора? // Хозяйство и право. 2008. N 4.
6. Пугинский Б. И. Коммерческое право России: Учеб. 2-е изд. М.: Зерцало, 2007. С. 305.
7. Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 — 2000 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2002. С. 172, 173.
8. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА, 2004 / Пер. с англ. А. С. Комарова. М.: Статут, 2006. С. 229 — 232.
9. Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001 — 2002 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2004. С. 126 — 129.
10. Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2006.
11. Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 1999. С. 173 — 175.
12. Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2004 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2005. С. 24 — 27.
——————————————————————
Вопрос: Субъект Российской Федерации сдал в аренду принадлежащий ему на праве собственности земельный учас ток на 49 лет. Арендатор построил на арендованном участке здание и заложил по договору об ипотеке указанное здание вместе с правами по договору аренды земельного участка, уведомив об этом факте арендодателя, но не получив его согласия. Является ли отсутствие согласия арендодателя на заключение договора об ипотеке основанием для применения последствий недействительности указанного договора?
(«Право и экономика», 2009, N 5)
Вопрос: Субъект Российской Федерации сдал в аренду принадлежащий ему на праве собственности земельный участок на 49 лет. Договором аренды не предусмотрено обязательное получение арендатором предварительного согласия арендодателя на ипотеку права аренды. Арендатор построил на арендованном участке здание и заложил по договору об ипотеке указанное здание вместе с правами по договору аренды земельного участка, уведомив об этом факте арендодателя, но не получив его согласия. Является ли отсутствие согласия арендодателя на заключение договора об ипотеке основанием для применения последствий недействительности указанного договора?
Ответ: В соответствии с п. 3 ст. 340 ГК РФ и абз. 2 ст. 69 Федерального закона от 16 июля 1998 г. N 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» (далее — Закон N 102-ФЗ) ипотека здания или сооружения допускается только с одновременной ипотекой по тому же договору земельного участка, на котором находится это здание или сооружение, либо принадлежащего залогодателю права аренды этого участка.
Согласно п. 1 ст. 62 Закона N 102-ФЗ по договору об ипотеке могут быть заложены земельные участки постольку, поскольку соответствующие земли на основании Федерального закона не исключены из оборота или не ограничены в обороте.
Пунктом 1.1 ст. 62 Закона N 102-ФЗ установлено, что при аренде земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на срок более чем пять лет залог права аренды допускается без согласия собственника земельного участка при условии его уведомления.
Согласно п. 2 ст. 607 ГК РФ законом могут быть установлены особенности сдачи в аренду земельных участков и других обособленных природных объектов.
Пунктом 9 ст. 22 ЗК РФ установлено, что при аренде земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на срок более чем пять лет арендатор земельного участка имеет право, если иное не установлено федеральными законами, в пределах срока договора аренды земельного участка передавать свои права и обязанности по этому договору третьему лицу, в том числе права и обязанности, указанные в п. 5 и п. 6 ст. 22 ЗК РФ, без согласия собственника земельного участка при условии его уведомления.
Согласно п. 5 ст. 22 ЗК РФ арендатор земельного участка, за исключением резидентов особых экономических зон — арендаторов земельных участков, вправе передать свои права и обязанности по договору аренды земельного участка третьему лицу, в том числе отдать арендные права земельного участка в залог и внести их в качестве вклада в уставный капитал хозяйственного товарищества или общества либо паевого взноса в производственный кооператив в пределах срока договора аренды земельного участка без согласия собственника земельного участка при условии его уведомления, если договором аренды земельного участка не предусмотрено иное. В указанных случаях ответственным по договору аренды земельного участка перед арендодателем становится новый арендатор земельного участка, за исключением передачи арендных прав в залог. При этом заключение нового договора аренды земельного участка не требуется.
Таким образом, условие об обязательном получении арендатором предварительного согласия арендодателя на ипотеку права аренды является недействительным, и, следовательно, отсутствие предварительного согласия арендодателя на заключение договора об ипотеке основанием для применения последствий недействительности договора об ипотеке не является.
Президиум ВАС РФ в информационном письме от 28 января 2005 г. N 90 указал, что в соответствии с п. 9 ст. 22 ЗК РФ собственник здания, расположенного на земельном участке из состава государственных и муниципальных земель, арендуемом им на срок более пяти лет, закладывая одновременно по одному договору об ипотеке здание и права по договору аренды этого участка, вправе заложить эти права без согласия арендодателя с его уведомления.
Пленум ВАС РФ в Постановлении от 24 марта 2005 г. N 11 указал, что для передачи арендатором своих прав и обязанностей по договору аренды земельного участка достаточно уведомления об этом собственника земельного участка.
Судебная практика подтверждает указанную позицию.
ФАС Московского округа в Постановлении от 3 июня 2004 г. N КА-А41/4234-04 указал, что арендатор земельного участка вправе передать свои права и обязанности по договору аренды земельного участка третьему лицу, в том числе отдать арендные права земельного участка в залог.
При указанных обстоятельствах отсутствие согласия арендодателя на заключение договора об ипотеке не является основанием для применения последствий недействительности договора об ипотеке.
Ю. М.Лермонтов
Консультант Минфина России,
специалист по бухгалтерскому учету и налогообложению
——————————————————————
Вопрос: Муниципальное образование за счет собственных средств осуществляет уборку и содержание пляжной территории, являющейся курортом федерального значения, принадлежащей на праве собственности Российской Федерации. Вправе ли муниципальное образование требовать с Российской Федерации выплаты суммы неосновательного обогащения, которое последняя сберегла, не осуществляя уборку и содержание принадлежащего ей имущества?
(«Право и экономика», 2009, N 5)
Вопрос: Муниципальное образование за счет собственных средств осуществляет уборку и содержание пляжной территории, являющейся курортом федерального значения, принадлежащей на праве собственности Российской Федерации. Вправе ли муниципальное образование требовать с Российской Федерации выплаты суммы неосновательного обогащения, которое последняя сберегла, не осуществляя уборку и содержание принадлежащего ей имущества?
Ответ: В соответствии со ст. 210 ГК РФ собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором.
В соответствии с абз. 5 ст. 1 Федерального закона от 23 февраля 1995 г. N 26-ФЗ «О природных лечебных ресурсах, лечебно-оздоровительных местностях и курортах» (далее — Закон N 26-ФЗ) курорт федерального значения — освоенная и используемая в лечебно-профилактических целях особо охраняемая природная территория, находящаяся в установленном порядке в ведении федеральных органов государственной власти.
В соответствии с подп. 15 ст. 14 Федерального закона от 6 октября 2003 г. N 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления» создание условий для массового отдыха жителей поселения и организация обустройства мест массового отдыха населения относятся к вопросам местного значения.
Согласно абз. 4 ст. 15 БК РФ вопросы местного значения решаются за счет средств соответствующего бюджета.
Таким образом, расходы по содержанию указанного имущества должно нести муниципальное образование, следовательно, Российская Федерация не сберегла средств за счет муниципального образования, а в таком случае невозможно взыскание суммы неосновательного обогащения, так как она не образовалась.
Указанная позиция подтверждается судебной практикой.
ФАС Дальневосточного округа в Постановлении от 6 декабря 2005 г. N Ф03-А51/05-1/3728 отказал в удовлетворении исковых требований о взыскании суммы неосновательного обогащения, так как ответчик не осуществил неосновательного приобретения или сбережения имущества истца.
ФАС Северо-Кавказского округа в Постановлении от 20 августа 2008 г. N Ф08-4277/2008 указал, что уборка пляжей в курортных городах, отнесенных к территориям, имеющим федеральное значение, осуществляется за счет местного бюджета.
Таким образом, муниципальное образование не вправе требовать с Российской Федерации выплаты суммы неосновательного обогащения, которое последняя сберегла, не осуществляя уборку и содержание принадлежащего ей имущества, так как неосновательное обогащение не имело места.
Ю. М.Лермонтов
Консультант Минфина России,
специалист по бухгалтерскому учету и налогообложению
