МОБИЛИЗАЦИЯ МАСС ВОКРУГ ХОЗЯЙСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ КАМПАНИЙ В 1928 — 1934 ГГ. КАК МЕТОД ФОРМИРОВАНИЯ ПРАВОСОЗНАНИЯ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ
О. Н. МИГУЩЕНКО
Мигущенко Олег Николаевич, докторант кафедры государственно-правовых дисциплин Академии управления МВД России.
Мобилизация масс вокруг хозяйственно-политических кампаний осуществлялась на основе ленинского положения о необходимости вызывать в массах сознательное отношение к борьбе <1>. В силу этого вовлечение населения в деятельность по социалистическому строительству и охране социалистического правопорядка становилось непосредственным фактором формирования социалистического правосознания. Ибо, во-первых, установки предопределяют поведение только когда соответствуют действиям, а во-вторых, действия, предписанные социальными ролями, формируют установки исполнителей ролей <2>. Работа по мобилизации масс прошла ряд этапов, которые определялись задачами, стоящими перед государством. Первый этап — 1928 — 1932 гг. — связан с вовлечением населения в проведение хозяйственно-политических кампаний. И хотя с 1928 — 1929 гг. также велась пропаганда подготовки к обороне страны <3>, но с весны 1933 г. началась целенаправленная «мобилизация пролетарских масс на борьбу с наступлением фашизма» <4>. ——————————— <1> Ленин В. И. Речь на IV конференции губернских чрезвычайных комиссий 6 февраля 1920 г. // Полн. собр. соч. Т. 40. С. 121. <2> Майерс Д. Социальная психология. 6-е изд., перераб. и доп. СПб.: Питер, 2003. С. 178, 193. <3> ГАОПИ КО. Фп. 1310. Оп. 1. Д. 14. Л. 11. <4> ГАВО. Ф. р. 893. Оп. 3. Д. 2. Л. 113.
Участие населения в мероприятиях по социалистическому строительству осуществлялось в многообразных формах: собраниях бедноты, женщин, молодежи, проведении расширенных пленумов сельских Советов, участии в социалистическом соревновании <1>, в работе секций сельских Советов <2>, в проведении месячников смотра культурно-просветительной работы <3>, в чистках и др. ——————————— <1> ЦДНИ ТО. Ф. п. 835. Оп. 1. Д. 387. Л. 172. <2> ГАТО. Ф. р. 4. Оп. 1. Д. 358. Л. 429. <3> ГАРФ. Ф. р. 9415. Оп. 1. Д. 5. Л. 13, 12 об.
Широкое распространение получила работа по посылке в деревню агитбригад для проведения различных хозяйственно-политических кампаний. При этом каждая бригада, помимо прямой цели — решения проблем текущей кампании — имела задачи по политическому и правовому просвещению населения. Другой формой стало направление в деревню судебно-следственных бригад в составе представителей прокуратуры, суда, административного отдела и следователя для выявления извращений и халатного отношения к подготовке и проведению хозяйственно-политических кампаний <1>. Виновные лица по решению бригады подвергались уголовному преследованию и подлежали осуждению на показательных судебных процессах <2>. Активно действовали шефские общества. К этой работе привлекались все общественные и государственные организации. Особо необходимо сказать о шефской работе правоохранительных органов. Шефское общество Курского окружного суда и прокуратуры для проведения праздника 7 ноября 1928 г. направило в подшефную деревню бригаду. Бригадой была организована ячейка МОПР и Осоавиахима, проведена демонстрация и детский утренник, сельским жителям прочитаны доклады на правовые темы, школьники получили 64 подарка <3>. С завершением коллективизации правоохранительные органы стали брать шефство над колхозами и коммунами. Коллектив ПП ОГПУ по ЦЧО шефствовал над коммуной имени Дзержинского, в которую ежемесячно на каждое мероприятие направлялась шефская бригада для оказания помощи в его проведении <4>. ——————————— <1> ГАКО. Ф. р. 2638. Оп. 1. Д. 103. Л. 61. <2> ГАТО. Ф. р. 4. Оп. 1. Д. 187. Л. 40. <3> ГАОПИ КО. Ф. п. Оп. 1. Д. 5. Л. 33. <4> ГАОПИ ВО. Ф. п. 5690. Оп. 1. Д. 48. Л. 31.
Важным средством формирования правосознания стало привлечение населения к охране социалистического правопорядка через институт сельских уполномоченных и общественные организации ОСОДМИЛ и БРИГАДМИЛ при органах РКМ. 27 октября 1932 г. была утверждена Инструкция по организации бригад содействия Рабоче-крестьянской милиции. Инструкция предписывала в условиях села руководство бригадмилом осуществлять через участковых инспекторов милиции (п. 3). Пункт четыре указывал задачи бригадмила. Среди них: содействие органам РКМ в охране революционного порядка, охране социалистической собственности, организации показательных товарищеских судов над хулиганствующим элементом, активное участие в организации общественных мер борьбы с нарушителями порядка и проявлениями хулиганства на улице и в общественных местах. Сотрудникам бригадмила при использовании на оперативной работе выдавалось оружие (п. 13). При несении постовой службы на левой руке они должны были иметь голубую повязку (п. 14). Члены бригадмила при исполнении служебных обязанностей наделялись правовым статусом должностного лица и в случае совершения незаконных действий несли ответственность как должностные лица (п. 20). Вся учебно-воспитательная работа с членами бригадмила должна была быть направлена на осознание сущности и классового содержания работы РКМ (п. 22) <1>. На основе этой Инструкции была начата реорганизация бригадмила <2>. ——————————— <1> ГАРФ. Ф. р. 9415. Оп. 3с. Д. 2. Л. 269 — 271 об. <2> ГАРФ. Ф. р. 9415. Оп. 1. Д. 5. Л. 154.
Определенное значение придавалось мероприятиям по вовлечению женщин в отправление правосудия и деятельность правоохранительных органов. Кампания по привлечению женщин в работу суда осуществлялась на основе Циркуляра НКЮ от 27 января 1927 г. N 21. Согласно этому циркуляру в составе народных заседателей должно было быть не менее 30% женщин. По ЦЧО к концу 1929 г. их было 13% <1>, но по отдельным округам (Орловский) уже на начало 1928 г. — 18,6% <2>. Факт наличия в 1928 г. только 400 женщин в составе общественных обвинителей из 3000 по ЦЧО вызывал обеспокоенность руководства области <3>. Рубежным стало Постановление ЦК ВКП(б) от 1 апреля 1931 г. «О работе среди колхозниц», которое главный акцент делало на развитии инициативы и активности колхозниц <4>. С 1932 г. женщинам было разрешено поступать в учебные заведения милиции. ——————————— <1> ГАВО. Ф. р. 1439. Оп. 1. Д. 50. Л. 195. <2> ГАОО. Ф. р. 27. Оп. 1. Д. 669. Л. 40. <3> ГАВО. Ф. р. 600. Оп. 1. Д. 55. Л. 312. <4> Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898 — 1986). Т. 5. С. 273.
К мероприятиям по охране социалистической собственности привлекались и дети. Воспитание в школе направлялось к изменению крестьянской психологии ребенка. Главной его целью было уничтожить стремление стать «хозяином» <1>, научить жить в коллективе. Для этого каждая школа должна была заключать договор с колхозом и выполнять часть колхозной работы, а колхоз обязывался выполнять часть школьной работы <2>. И вообще, школе отводилась роль активного участника аграрных преобразований. Школьники и учителя организовывали выставки, читали доклады, проводили зерноочистку, агропропаганду, агитсуды над сохой, безграмотностью <3> и так далее. ——————————— <1> ГАРФ. Ф. р. 1235. Оп. 64. Д. 1. Л. 93. <2> Филь Л. К вопросу об организации школьных колхозных секций // Культурный фронт ЦЧО. 1930. N 8, 9. С. 84, 85. <3> Суд над Иваном Темным. М.; Л.: Изд-во «Долой неграмотность», 1927. С. 13.
Кроме того, школьникам придавались специфические функции: выявлять тех, кто не желал принимать активное участие в социалистическом строительстве. Школьники Никитской школы Медвенского района выявили 30 граждан, не желавших проводить зерноочистку. «Нарушителей» вызвали в сельский Совет и заставили ее провести <1>. Поэтому в случае выступлений крестьянства против государственной аграрной политики наряду с сельскими Советами в отдельных случаях громили и школы (Обоянский район Курского округа) <2>. ——————————— <1> ГАКО. Ф. р. 1821. Оп. 1. Д. 196. Л. 58, 59. <2> ГАРФ. Ф. р. 1235. Оп. 2 с. Д. 760. Л. 3 об.
Противоречия и естественная борьба между поколениями искусственным образом переплеталась и обострялась <1>. Молодежь противопоставлялась взрослой части деревни. Причем противопоставление это проходило из самых добрых побуждений. При этом исходили из того, что рост благосостояния крестьянского подворья ведет к усиливающемуся противопоставлению его главы — домохозяина, принимающего все в большей степени черты предпринимателя, — другим членам двора, все более низводимым до положения рабочих <2>. Таким образом, стремление привить молодежи дух демократии, самостоятельности, активной жизненной позиции вступало в противоречие с крестьянским укладом. Желание освободить младших членов семьи от зависимости старших оборачивалось борьбой между поколениями. ——————————— <1> Шишкина И. М. Партия и рабочий класс в социалистическом обществе: Измышления советологов и действительность. Л., 1986. С. 130. <2> Кубанин М. Классовая сущность процесса дробления крестьянских хозяйств: Эконом. исслед. М., 1929. С. 5.
Наиболее рельефно этот конфликт можно было наблюдать в условиях голода 1932 г. После издания Закона от 7 августа об охране социалистической собственности («О трех колосках») возникла проблема его реализации. Ведь для осуществления закона требовались десятки тысяч сторожей. Средств на их содержание не имелось, отсутствовали и гарантии, что охранники не будут воровать сами. Но выход нашли. Стали привлекать к этому делу школьников. Для активизации деятельности детей был необходим пример для подражания. Следствием этого стало появление в сентябре 1932 г. легенды о Павлике Морозове. Детям, охраняющим урожай, раздавали по свистку и строили для них наблюдательные вышки. В случае обнаружения расхитителей дети свистели в свисток и вызывали милиционера. Кроме того, группы детей прикреплялись к женским бригадам для наблюдения за качеством их работы, о замечаниях дети сообщали руководству <1>. Помимо отрицательных следствий это воспитывало у детей доверительное отношение к правоохранительным органам и приучало их к сотрудничеству с последними. ——————————— <1> РГА СПИ. Ф. р. 78. Оп. 1. Д. 511. Л. 18.
Психология «старой» деревни с ее почтительным отношением к старшим, с ее трепетом перед родительским проклятьем, с ее сказками об «Иване — крестьянском сыне», в которых побеждают только герои, уважающие старших, заменялась психологией «новой» деревни. Появились новые сказки и бывальщины. Одна из них изложена в учебно-методическом пособии для учителей средней школы, подготовленном Курским институтом усовершенствования учителей. «Защищая колхозную собственность, — говорится в нем, — совершил свой подвиг курский Павлик Морозов — 12-летний Федя Мальцев из села Сеймица Пристенского района. Он был настоящим пионером, не любил лжи и обмана. Неоднократно он заявлял сельскому Совету, что его отец — вор и спекулянт, расхищает колхозное имущество. 11 февраля 1935 г. отец зверски зарубил его топором. Волну гнева и всеобщее возмущение вызвало это преступление: детоубийца был приговорен к расстрелу» <1>. Подобные факты не были выдумкой пропаганды, но были характерны для молодежи комсомольского возраста. Кроме того, комсомольцы в ситуациях классового противоречия с родственниками пытались решать их самостоятельно, без привлечения правоохранительных органов. В этом смысле показательно дело жителя хутора Заказарменного Стрелецкого сельского Совета Курского округа Крюкова, который со своим старшим сыном систематически избивал младшего сына — комсомольца за то, что тот не давал прятать хлеб и требовал его сдачи государству. Данные факты стали известны сотрудникам милиции в мае 1929 г. только после подачи заявления соседями <2>. ——————————— <1> Уроки по истории Курского края в школе. Курск, 1972. С. 127. <2> ГАРФ. Ф. р. 393. Оп. 83. Д. 14. Л. 181.
Поэтому государство нуждалось в региональных мифах о Павликах Морозовых. В Курском округе эти события начались 12 февраля 1935 г. в с. Сеймица Пристенского района Курского округа, где было совершено убийство 12-летнего Федора и 8-летней Ольги Мальцевых. На место происшествия выехал помощник уполномоченного уголовного розыска по Пристенскому району В. П. Савенков. Им было установлено следующее. В ночь с 11 на 12 февраля 1935 г. отец убитых Максим Дмитриевич Мальцев напился самогона и не показывался из дома до вечера 12 февраля. Максим Дмитриевич Мальцев был инвалидом 3-й группы, имел справку о психическом заболевании. В 1933 г. за воровство был приговорен к 5-ти годам лишения свободы, но из-за болезни осужден не был. Отличался буйным характером и за несколько лет до описываемых событий забил до смерти свою жену и шестилетнего сына. В колхоз вступил в 1930 г., но не работал из-за болезни. Жил за счет спекуляции мылом и одеждой. Детей заставлял воровать колхозный хлеб. Федор Мальцев учился в четвертом классе, был рядовым учеником, ни в каких ученических организациях не состоял. За время обучения в 4-ом классе Федор Мальцев был на занятиях всего 4 дня, и за это время один раз его «драл за уши» учитель, так как он перевел стрелки на школьных часах. Систематически жаловался, что его избивает отец. На основании имеющихся данных В. П. Савенков квалифицировал преступление как уголовное и передал дело в суд <1>. ——————————— <1> Архив УВД Курской области. Ф. 23. Оп. 3. Д. 300. Л. 3-199.
Но с начала марта в центральной прессе появилось две статьи. В одной из них говорилось о том, что учителя знали о систематических избиениях Федора, однако школа за него не заступилась <1>. Через неделю появилась вторая статья. Корреспондент И. Федоров поставил вопрос несколько иначе. Он писал: «В 1933 г. М. Д. Мальцев был осужден к лишению свободы на 5 лет, но по милости районного управления милиции приговор до сих пор не выполнен» <2>. После выхода второй статьи в дело включился обком ВКП(б) ЦЧО, и М. Д. Мальцев был срочно отправлен на медицинское переосвидетельствование, а его дело — на доследование. Созванная конференция врачей установила, что М. Д. Мальцев болен, но к «ответственности вменяем». В результате доследования в деле появились новые факты: М. Д. Мальцев до революции имел 5 десятин земли, 2 лошади, 1 корову и 5 овец, т. е. его хозяйство было середняцким, но в материалах дела он превратился в кулака. Однако для того чтобы дело приобрело политический оттенок, этого было мало. Тогда в местной газете «Молодая гвардия» появилась статья о Федоре Мальцеве. Оказывается, он «считал себя пионером, был примерным учеником, членом учкома, участвовал в школьном драмкружке… Разложившийся М. Д. Мальцев, боясь разоблачения своих преступных дел, решил убрать с пути Федю, активного школьника» <3>. ——————————— <1> Правда. 1935. 4 марта. С. 2. <2> Правда. 1935. 10 марта. С. 2. <3> Молодая гвардия. 1935. 16 марта. С. 1.
Через месяц в дело включились центральные детские печатные издания. Теперь ни у кого не вызывало сомнений, что Ф. Мальцев был пионером, председателем санитарной комиссии и защищал слабых <1>. В печати стали публиковаться призывы расстрелять детоубийцу. Под мощным нажимом прессы уголовное дело М. Д. Мальцева было переквалифицировано в политическое, и состоявшийся в г. Воронеж областной суд вынес ему смертный приговор. А его сын Федор Мальцев превратился в пионера-героя. ——————————— <1> Пионер. 1935. 16 апр. С. 4.
В условиях переквалификации уголовных дел в политические, дела Федора Мальцева и Павлика Морозова не стали исключением. Легенда, созданная советской пропагандой, живет и поныне. Появление подобных легенд свидетельствовало об изменении методов правовой пропаганды и переходе ее к новому этапу, а в целом об успешности политической и правовой пропаганды Советского государства. Но сохранение подобных мифов в современных условиях ставит под сомнение порядочность нескольких поколений российских граждан. Культивируется пренебрежительное и недоверчивое отношение молодежи к своим «отцам».
