(Колодуб Г. В.) («Наследственное право», 2013, N 4)
ДИНАМИКА ИСПОЛНЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ ПРИ НАСЛЕДОВАНИИ. ЧАСТЬ 2. СИСТЕМА ЦЕЛЕПОЛАГАНИЯ
Г. В. КОЛОДУБ
Колодуб Григорий Вячеславович, старший преподаватель кафедры международного частного права Саратовской государственной юридической академии, кандидат юридических наук.
В статье рассматривается содержание наследственного правоотношения. Внимание автора сконцентрировано на анализе категории «цель» в рамках наследственной подотрасли гражданского права. Отстаивается научная позиция, согласно которой наследственное правоотношение требует дифференцированного подхода к определению ориентиров своего существования.
Ключевые слова: наследственное право, механизм осуществления гражданских прав и исполнения гражданских обязанностей, метод, цель, целеполагание.
Dynamics of execution of civil duties in the process of inheriting. Part two: goal-setting system G. V. Kolodub
Kolodub G. V., senior teacher of the Chair of Private International Law of Saratov State Law Academy, candidate of jurisprudence.
The article the content of hereditary legal relationship is considered. The attention of the author is concentrated on the category analysis «purpose» within hereditary subsector of civil law. The scientific position according to which hereditary legal relationship demands the differentiated approach to definition of reference points of the existence is defended.
Key words: law of succession, mechanism of implementation of the civil rights and execution of civil duties, method, purpose, goal-setting.
Начатое на страницах научного журнала «Наследственное право» [12] обоснование авторской теории «исполнение гражданско-правовой обязанности» в области наследственных правоотношений считаем возможным продолжить. Так, описав основные методологические парадигмы научного видения, перейдем к предметному анализу категории «цель» в наследственном правоотношении. 1. Нет никакого сомнения в том, что вопросы значения цели в наследственном правоотношении учеными рассматривались не раз параллельно главному предмету исследования (например, Е. В. Вавилиным при изучении доктринальных основ существования механизма осуществления гражданских прав и исполнения гражданских обязанностей [5], М. Ю. Челышевым при анализе межотраслевых связей гражданского права, а также проблем охраны прав потребителей [20] и др.). Данные вопросы рассматривались в качестве одной из основных проблем исследования, например Б. С. Антимоновым при формировании научного подхода применительно к наследственному праву как подотрасли гражданского права [1], В. И. Серебровским при объяснении наследования и его роли в обществе, в разрезе социалистической природы советского наследственного права [17], О. Е. Блинковым при анализе подходов к данной проблеме в отечественном и зарубежном законодательстве, способных стать эффективным регулятором современных наследственных правоотношений [3], и др. По нашему убеждению, на данный момент в доктринальной сфере доминирует концептуальный подход, который связан с полным распространением (фактическим поглощением) «целевой» теории гражданского права на свою подотрасль — наследственное право. Однако может возникнуть вопрос: оправдан ли в полной мере такой подход? Представляется, что однозначный ответ «нет» следует признать неоправданным, тем более если учитывать степень и авторитетность существующих в литературе обоснований предмета гражданского права, специфических черт гражданского правоотношения. Положительный ответ, по существующему субъективному мнению, также не должен удовлетворять научную общественность. Дело в том, что при исследовании такой категории обязательственной подотрасли гражданского права, как «исполнение гражданско-правовой обязанности», был сделан вывод: действующий научный подход к целевым основам гражданского правоотношения заслуживает дополнительных предложений, развивающих и в некоторой степени улучшающих данный научный концепт. Выбрав отдельную единицу обязательственного правового явления, удалось доказать следующее: — цель представляет собой системное образование, которое не может полноценно быть раскрыто лишь за счет верного указания на необходимость перехода имущества от одних лиц к другим. Применительно к обязательственной форме, в контексте наследственного правоотношения, считаем, что переход права, например права собственности, — это наиболее распространенный, желаемый результат правового регулирования со стороны законодателя и правового оформления со стороны контрагентов (или участников наследственных правовых отношений). При этом следует указать, что данный итог (переход права), во-первых, событие не одномоментно наступающее, оно растянуто во времени и пространстве, проецируется в действительности лишь после совершения определенного правового и фактического усилия. Во-вторых, помимо перехода права, имущественные отношения, входящие в предмет гражданского права, образованы также отношениями, связанными с принадлежностью имущества и гражданских прав определенным лицам. Наряду с отношениями по переходу частных прав и отношений по принадлежности гражданских прав триаду имущественных цивилистических отношений составляют отношения, связанные с управлением имуществом. В силу этого мы намеренно не рассматриваем отношения по управлению имуществом в качестве деятельности организаций, как это сделал Е. А. Суханов [15]. Считаем возможным в наших рассуждениях придерживаться более широкого толкования третьей группы имущественных отношений, составляющих предмет российского гражданского права и полностью поддерживаем научную концепцию организационных отношений, предложенную в свое время О. А. Красавчиковым [18]. Как справедливо было отмечено, «реализация различных по содержанию прав имеет отличия, связанные именно с процедурами или с их комплексом (в том числе наследственного содержания. — Г. К.)… Процедура в данном случае обеспечивает динамику процесса, выстраивая, организуя алгоритм механизма реализации прав, создавая необходимые промежуточные организационные правоотношения» [7]. И это несмотря на фактические данные, которые свидетельствуют о том, что в наследственных правоотношениях доля управленческих (организационных) отношений во много раз меньше, чем, например, в обязательственных и тем более в корпоративных отношениях. Однако они все же встречаются, в частности, при осуществлении охранных действий со стороны нотариуса по поводу имущества наследодателя, при составлении закрытого завещания, при исполнении обязанностей, вытекающих из оформленного завещательного отказа, и в других случаях. Таким образом, необходимость целевого ориентирования на базовую составляющую — переход гражданских прав от субъекта к субъекту в рамках конкретных правовых форм следует признать как верный подход. При этом поглощение данным базовым ориентиром иных возможных и в некоторых ситуациях более востребованных случаев представляется неверным. В этой связи уместным становится обращение к такому направлению цивилистики, как «целеполагание», которое стало данностью современного гражданского права, принцип добросовестности — яркое тому подтверждение. Целеполагание — это системное явление отечественной цивилистики, объемное и функциональное. Оно существует как в вертикальной плоскости за счет обозначенной выше триады отношений, так и в горизонтальной, обнаруживая для себя, в частности в отдельных областях гражданского права, частные аспекты проявления; — понимание цели не общетеоретического свойства, а гражданско-правового содержания, в отдельной подотрасли гражданского права, варьируется и способно иметь применительно к себе характерные особенности. Наиболее распространенное определение наследственного права как подотрасли гражданского права связано с совокупностью правовых норм, позволяющих проводить регулирование конкретных общественных отношений, возникающих по поводу перехода имущества (имущественных прав) умершего к наследникам в порядке универсального правопреемства. «Именно в этом качестве наследственное право является подотраслью гражданского права» [15]. Отразив основные характеристики наследственного права, можно заключить, что особенность вышеизложенного определения состоит в том, что оно не отвечает на многие вопросы, в частности на вопрос: является ли переход имущества или имущественного права от умершего к его наследникам единственным мерилом успешности и результативности отдельно взятого наследственного правоотношения? Четкое понимание того, что обозначенный переход имущества — один из ключевых элементов наследственного правоотношения, который позволяет выделить его в самостоятельную подотрасль гражданского права. Однако считаем его не единственной целевой составляющей анализируемого области. В этой связи более приемлемым выглядит понимание наследственного права, предложенное С. П. Гришаевым, с позиции не только выделяемой объективной и субъективной градации, как это сделал Е. А. Суханов, но и с точки зрения содержательного смысла, привносимого в данные разновидности. Так, С. П. Гришаев в своем определении указал на «совокупность правовых норм» [8], на базовый ориентир — «процесс перехода прав и обязанностей умершего гражданина к другим лицам в порядке универсального и непосредственного правопреемства» [8]. Автор акцентирует внимание на «правовые акты, регулирующие отношения, возникающие в связи с открытием наследства, защитой, осуществлением и оформлением наследственных прав» [8]; на совершенно обоснованный субъективный аспект — «право лица быть призванным к наследованию, а также его правомочия после принятия наследства» [8]. Мы полностью разделяем данную позицию. Таким образом, если дифференцировать соотношение ряда ключевых образований, то можно прийти к следующему выводу: предмет гражданского права шире, чем предмет наследственного права, так как последнее явление образовано только совокупностью гражданско-правовых отношений, возникающих в связи с открытием наследства, осуществлением и оформлением наследственных прав, их охраной. Распространенное в научной литературе представление о наследственном праве как совокупности гражданско-правовых норм, закрепляющих условия, порядок и пределы перехода имущества умершего гражданина к другим лицам [4], уже действительного (верного) содержания данной самостоятельной подотрасли гражданского права. Тем самым особая правовая природа наследственного права, положение в гражданском обороте прав, специальный субъектный (физические и юридические лица) и объектный (имущественные права, вещи) составы, а также обособленное размещение правовых норм (ГК РФ) предопределили необходимость отметить важный момент. Наряду с идеальной правовой целью (общегражданского свойства) существуют специфические целевые конструкции, фактическое наличие и содержание которых детерминировано в т. ч. вышеописанными характеристиками наследственного права. 2. Исследуя категорию «целеполагание», следует подтвердить ее философское начало. Емкое и содержательное наполнение данной категории позволяет использовать ее при рассмотрении наследственного правоотношения. Выдвижение целевых основ представляется важным и сложным мыслительным процессом. Целеполагание зачастую отождествляется с практическим осмыслением конкретной деятельности человеком с точки зрения формирования (постановки) целей и их реализации (достижения) за счет наиболее эффективных средств деятельного поведения человека. Приведем типичный пример. Руководствуясь положениями гражданского законодательства, единственный сын умершего члена крестьянского (фермерского) хозяйства, который на основании завещания является наследником доли в объединении граждан, совместно владеющих имуществом и осуществляющих хозяйственную деятельность, при всех равных условиях будет иметь право только на получение компенсации, соразмерной той доле в общем имуществе хозяйства, которую он унаследовал (п. 2 ст. 1179 ГК РФ). Таким образом, произойдет определенное (вынужденное) замещение (воля отца была связана с долей в хозяйстве, а не денежной компенсацией), которое приведет к переходу права собственности лишь в том случае, если удастся соблюсти сопровождающие данную главную цель требования. В противном случае достигнуть идеальной правовой цели сыну в нашем примере не удастся. С учетом сказанного следует отметить общее системное значение, которым мы наделяем понятие «целеполагание». Систему образует совокупность внутренних элементов, которыми в нашем случае становятся отдельные ориентиры или упрощенно цели. Доктринальное наследие цивилистической мысли позволило нам выделить ряд подходов к понятию «цель»: 1) предвосхищаемый результат деятельного поведения субъектов права; 2) предметная проекция будущего итога (результата); 3) субъективный образ желаемого, опережающий отражение событий в сознании человека. При этом «вряд ли нуждается в особом доказательстве то положение, что и обязанности… устанавливаются для определенной цели (по справедливому замечанию Ю. П. Егорова, «не всякая цель и не всякое изъявление воли в социально значимом действии актуальны и востребованы правовой действительностью, а именно та цель и изъявление воли, которые ориентированы на правовой результат, на использование правовых средств для его достижения») [10]. Видимо, их назначение — служить средством к достижению той цели, ради которой они установлены» [19], так как они носят «характер удовлетворения лишь в той мере, в какой это делается ввиду существования обязательства» [2]. С учетом данного аспекта очевидна необходимость дифференцированного понимания целей в рамках наследственного гражданско-правового обязательства, которому присуща нацеленность на ряд установок: частную, конкретную, базовую и идеальную. Говоря об идеальной цели, мы имеем в виду действительное получение блага, что свойственно каждому элементу обязательственной системы и отличает не конкретный элемент, а систему в целом. Обязательственное «отношение преходящее: достигнута специальная цель, для которой оно возникло, — исполнено обязательство, — и действие его прекратилось, а вещное право существует дотоле, пока существует вещь» [14]. В примере с долей в крестьянском (фермерском) хозяйстве идеальная цель поглощена фактом получения денежной компенсации или, что менее вероятно, самой доли в совместном хозяйстве. Выделяя базовую цель, мы стремимся обозначить важность и действительную необходимость формирования итога для каждого этапа развития наследственного правоотношения. Как указывали В. В. Гущин и Ю. А. Дмитриев, наследование — это целый комплекс отношений, возникающих в связи со смертью физического лица. В этот комплекс входят следующие правоотношения: из факта открытия наследства; из факта принятия наследства; из факта отказа от наследства; по исполнению завещания и др. [9]. В контексте выделения такого количества правоотношений согласиться с последними авторами не представляется возможным, все же отношение одно — наследственное. Что касается выделения подобных значимых проявлений в развитии наследственного правоотношения, то их следует признать верными с позиции выбранного методологического подхода. Конкретная цель должна связываться с формированием итога стадийного развития, так как для гражданско-правового отношения (в нашем случае наследственного) необходимы эффективность и качественность юридической процедуры в рамках отношений по исполнению завещания <1>. ——————————— <1> В частности, в соответствии со ст. 73 Основ законодательства РФ о нотариате нотариус при выдаче свидетельства о праве на наследство по завещанию путем истребования соответствующих доказательств проверяет факт смерти наследодателя, наличие завещания, время и место открытия наследства, состав и место нахождения наследственного имущества (см.: Основы законодательства Российской Федерации о нотариате: утверждено ВС РФ 11 февраля 1993 г. N 4462-1 (в ред. от 5 апреля 2013 г.) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 10. Ст. 357).
Частная цель актуализируется с реализацией потенциала вспомогательной сделки — проявлением в действительности установленной модели поведения участников наследственного правоотношения. В противном случае при нереализации, недостижении требований (наследником), обязанностей (например, нотариусом), своих целевых «вершин» существования происходит формирование статуса недостижимого внутреннего содержания, выражающегося не только в потере интереса, но и в «негативном» отношении со стороны общества, государства, что недопустимо. Например, подача нотариусу по месту открытия наследства письменного заявления должна активизировать всю последовательность действий, однако одномоментно она не приведет к идеальному итогу — фактическому получению правового блага. Вступая в наследственное правоотношение, соответствующий субъект (наследник) рассчитывает на то, что данная юридическая гражданско-правовая форма позволит получить интересующее, желаемое материальное благо. Именно на подобную идеальную цель должна быть направлена наследственная форма, каждый элемент данной системы. Однако достижение столь важного правового результата (вне зависимости от содержания наследственного обязательства) не происходит одномоментно, а достигается посредством стадийного развития образования промежуточных результатов. Вместе с тем, рассчитывая на изменение правовой действительности, субъект наследственных прав осознает необходимость изменения правового состояния посредством реализации конкретного поведения, поэтому он и принимает для себя решение реализовывать (или не реализовывать) посредством действий свою волю и интерес, оказывая влияние не только на объем своих прав и обязанностей, но и затрагивая зачастую свободу иных лиц. «В юридическом действии, т. е. таком действии, которое право принимает под свое ведение, момент воли составляет существенное условие действительности его» [11]. Объективное право, нормативно закрепляя «программу действий сторон, своего рода сценарий, план» [16], не может полностью (как бы этого ни хотелось) обеспечить «алгоритмичное» развитие наследственного правоотношения, так как «зачастую именно инициатива и юридически значимые действия… лица имеют решающее значение не только для возникновения собственно субъективного права у субъектов тех или иных общественных отношений, но и процесса реализации субъективного права и, естественно, исполнения субъективной обязанности» [6]. Подводя итог, отметим, что, несмотря на действительную производность наследственного права и все его составляющие от права собственности как для первой, так и второй подотрасли гражданского права, следует выделять индивидуальные характеристики и свойства. Так, одной из особенностей наследственного права становится особая система целей. Поэтому целеполагание как «первичная фаза управления, предусматривающая постановку генеральной цели и совокупности целей (дерева целей) в соответствии с назначением (миссией) системы, стратегическими установками и характером решаемых задач» [13] может иметь смысл и практическую значимость при построении и регулировании современных наследственных правоотношений.
Библиографический список
1. Антимонов Б. С., Граве К. А. Советское наследственное право. М.: Юридическая литература, 1955. 264 с. 2. Бернгефт Ф., Колер И. Гражданское право Германии. СПб.: Сенатская типография, 1910. 407 с. 3. Блинков О. Е. Общие тенденции развития наследственного права государств — участников СНГ и Балтии // Гражданское право. 2009. N 3. С. 6 — 15. 4. Наследственное право / Б. А. Булаевский, А. Ф. Ефимов, В. В. Залесский, В. П. Звеков и др.; Отв. ред. К. Б. Ярошенко. М.: Волтерс Клувер, 2005. 448 с. 5. Вавилин Е. В. Механизм осуществления права на принятие наследства // Наследственное право. 2009. N 1. С. 16 — 18. 6. Вавилин Е. В. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Волтерс Клувер, 2009. 360 с. 7. Вавилин Е. В. Механизм осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей: Автореф. дис. … д. ю.н. М., 2009. 54 с. 8. Гришаев С. П. Наследственное право: Учебное пособие. М.: Юристъ, 2002. 125 с. 9. Гущин В. В., Дмитриев Ю. А. Наследственное право и процесс: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Изд-во «Эксмо», 2005. 720 с. 10. Егоров Ю. П. Сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 4. М.; Екатеринбург, 2005. С. 246 — 266. 11. Канторович Я. А. Основные идеи гражданского права. Харьков: Юридическое издательство НКЮ УССР, 1928. 311 с. 12. Колодуб Г. В. Динамика исполнения гражданских обязанностей при наследовании. Часть 1. Методологическая основа // Наследственное право. 2013. N 1. С. 14 — 17. 13. Панов М. М. Оценка деятельности и система управления компанией на основе KPI. М.: Инфра-М, 2012. 255 с. 14. Победоносцев К. П. Курс гражданского права: В 3 ч. Ч. 3: Договоры и обязательства. М.: Статут, 2003. 622 с. 15. Российское гражданское право: Учебник для вузов: В 2 т. / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: Статут, 2011. Т. 1. 958 с. 16. Сарбаш С. В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005. 636 с. 17. Серебровский В. И. Избранные труды по наследственному и страховому праву / Науч. ред. В. С. Ем. М.: Статут, 2003. 558 с. 18. Советское гражданское право: Учебник для вузов: В 2 т. / Под ред. О. А. Красавчикова. М.: Высшая школа, 1985. Т. 1. 544 с. 19. Толстой В. С. Проблемы исполнения обязательств по советскому гражданскому праву: Автореф. дис. … д. ю.н. М., 1976. 35 с. 20. Челышев М. Ю. Система межотраслевых связей гражданского права: цивилистическое исследование: Автореф. дис. … д. ю.н. М., 2009. 40 с.
