В. Жуйков, заместитель Председателя Верховного Суда РФ, доктор юридических наук, профессор.
Не скажу, что тема моего выступления далась мне легко. Более того, сама постановка вопроса — нотариат как правосудие — показалась мне сначала этапирующей, вызывала даже определенное раздражение. Но чем глубже я вникал в тему, тем более корректным, обоснованным и правомерным мне казался именно подход к определению сути нотариата как института превентивного правосудия.
Какое содержание мы вкладываем в понимание нотариата как института превентивного, предупредительного правосудия? Прежде всего это те случаи, когда нотариус непосредственно обеспечивает защиту прав гражданина, чем предупреждает необходимость обращаться к судье за защитой тех прав. В других случаях, когда все же не удается предотвратить обращение к правосудию, нотариальные действия максимально облегчают и упрощают деятельность правосудия. Если наш свободный российский нотариат латинского типа в состоянии выполнить эти задачи, то он может рассматриваться в качестве института превентивного, предупредительного правосудия.
Но проблем у молодого российского нотариата, о чем я уже наслышан, немало, хотел бы на них остановиться. Первая проблема, думаю, не юридического свойства, она не связана с законодательством, а, скорее носит психологический характер. Именно она, когда появляется что-то новое, мешает многим, в том числе и законодателям, и коллегам нотариусов из других юридических цехов, воспринимать нотариат в качестве института превентивного правосудия. Ничего не поделаешь, тут нужно терпение. А посоветовать можно использование метода создания английского газона — стричь и поливать, поливать и стричь.
Сколько это будет длиться? Говорят, что настоящий английский газон можно создать за 200 лет. Однако хочется, чтобы у нас это было намного быстрее. Надо, чтобы прежде всего нотариусы своей работой, своими контактами, научными исследованиями влияли на общественное мнение, в том числе и использованием средств массовой информации, убеждали законодателей.
Теперь о юридических проблемах. Но прежде зададимся вопросом: что составляет основу понимания нотариата как института превентивного правосудия? Что общего между нотариатом и правосудием? Общее, действительно, есть. И это общее заключается, как я считаю, в целях, в принципах организации деятельности, в полномочиях.
Начнем с цели. Она одна и для правосудия, и для нотариата — это обеспечение защиты прав граждан и юридических лиц. Причем, когда эта цель подменяется, для общества наступают очень неблагоприятные последствия. Когда у суда требовали не защиты, не выполнения правоохранительных функций, а борьбы с преступностью и другими правонарушениями, то это, как правило, влекло репрессии, массовые нарушения законности, нарушения прав граждан и юридических лиц. Поэтому мы должны твердо стоять на той позиции, что и в деятельности правосудия, и в деятельности нотариата главное — правоохранение. Здесь у нас полное совпадение цели. Для суда здесь уже есть твердая юридическая база, причем на самом высоком уровне — конституционном. В ст. 18 Конституции страны сказано, что права и свободы человека обеспечиваются правосудием.
Теперь о принципах организации деятельности судей и нотариусов. Здесь тоже есть много совпадений. Одно из них состоит в том, что и судья, и нотариус действуют от имени государства. Правда, имеются нюансы: суд — носитель государственной власти, нотариус — лишь представитель государства. Когда говорят, что нотариат не упоминается в Конституции и, следовательно, не может рассматриваться в том качестве, о котором идет речь, то имеет место элементарное заблуждение. Никто не причисляет нотариусов к носителям государственной власти. Согласно законодательству они — представители государства и больше ничего. И в этом качестве нотариусы, равно как и судьи, действуют от имени государства, от имени Российской Федерации.
Другое совпадение: и нотариус, и судья должны быть независимы и от государства, и от участников процесса. Федеральных судей назначает Президент страны, но отрешить судью от должности может только квалификационная коллегия судей. Равно как и прекратить деятельность нотариуса помимо его воли можно только по судебному решению. Это существенные гарантии от произвола чиновников.
Еще один из принципов организации деятельности судьи и нотариуса — объективность, беспристрастность, подчинение только закону и недопустимость вмешательства в их профессиональную деятельность. Все это, с моей точки зрения, весьма необходимо как для нормальной работы правосудия, так и для нормальной работы нотариата по обеспечению прав граждан. Принципы исключительно важные и объединяющие, создающие общую основу для функционирования и правосудия, и нотариата.
И вот здесь я бы сделал такое замечание: принципы, по которым осуществляет свою деятельность так называемый частный нотариус (термин не очень точный, но привычный и удобный в обиходе), выгодно отличают его от государственных нотариусов и от так называемых регистраторов, осуществляющих регистрацию сделок с недвижимостью. С моей точки зрения, государственный нотариус, который находится в штате органов юстиции, и регистратор в силу своего должностного подчинения начальнику вышеуказанными целями и принципами в организации деятельности, совпадающими с правосудием, не обладают.
В подтверждение этого суждения приведу пример из своего недавнего обращения с регистраторами в Российской правовой академии. Я выступал перед ними и рассказывал о проблемах, связанных со сделками с недвижимостью, которые видны из судебной практики. Как водится, говорил о том, что право собственности защищается законом, что каждый вправе осуществлять любые сделки, которые не запрещены. Слушали меня внимательно, а потом один из присутствовавших регистраторов задает мне такой вопрос: вы все хорошо и понятно рассказали, но скажите, пожалуйста, как мне поступать, если начальник скажет, что эту сделку я регистрировать не должен? Конечно, я объяснил, что в случае исполнения незаконного распоряжения начальника возможно судебное разбирательство, взыскание убытков, компенсации за причиненный моральный вред. Однако думаю, что сказанное мной — ненадежный стимул для исполнения требований закона, ибо начальников на местах очень много и они разные. А сама формулировка вопроса свидетельствует, скорее всего, о том, что регистраторы будут поступать так, как велит начальник.
Это тем более актуально, поскольку сейчас в некоторых регионах Российской Федерации принимаются местные законы, которые ограничивают право субъектов гражданских правоотношений. Например, закон Краснодарского края запрещал приобретать недвижимость лицам, которые не зарегистрированы в крае. Руководствуясь им, регистратор из г. Сочи отказал в регистрации одной сделки. Гражданин обратился в суд. Районный суд со ссылкой на местный закон иск отклонил, краевой — решение районного суда оставил в силе. Потребовалось вмешательство Верховного Суда РФ, чтобы восстановить нарушенные права гражданина. Представляете, какая долгая и длинная процедура возникла для решения, казалось бы, простого вопроса о регистрации сделки с недвижимостью.
Возвращаясь к принципам, которыми руководствуются частные нотариусы, скажу, что они, эти принципы, создают весьма весомые гарантии не только для нормальной деятельности самих нотариусов, но, самое главное, — для эффективной защиты прав граждан. В этом ярко проступает то общее, что связывает нотариат с правосудием.
Теперь о полномочиях. Суть деятельности правосудия — это осуществление властных полномочий. Определенные властные полномочия есть и в деятельности нотариусов как у представителей государства, хотя носителями государственной власти, как я уже говорил, они не являются. Например, нотариусы обладают полномочиями налагать запреты на отчуждение имущества. А это ведь полномочия властные. Нотариусы совершают исполнительные надписи, обеспечивают доказательства. И тут властные полномочия.
Все сказанное об общих целях, принципах и полномочиях правосудия и нотариата позволяет мне определить подход к нотариату как институту превентивного, предупредительного правосудия вполне правомерным и продуктивным. Я убежден, что нотариат, во-первых, может сыграть большую роль в защите прав граждан без обращения к правосудию. А во-вторых, облегчить осуществление правосудия тогда, когда возникает потребность обратиться за такой защитой в суд.
Нотариат как институт превентивного правосудия:
неиспользованные возможности
В чем же конкретно нотариат проявляет себя как институт превентивного правосудия? В первую очередь когда нотариальная деятельность предупреждает необходимость обращаться к правосудию. Иначе говоря, когда нотариус обеспечивает принудительное исполнение обязательства без обращения в суд. В законодательстве есть несколько таких положений. Это получение по некоторым обязательствам исполнительных надписей нотариусов (ст. 89 Основ законодательства о нотариате), взыскание алиментов на основании нотариально удостоверенного соглашения об их уплате (ст. 100 Семейного кодекса, ст. 7 Закона об исполнительном производстве), обращение взыскания на заложенное недвижимое имущество на основании нотариально удостоверенного соглашения (ст. 349 ГК).
Правда, при реализации этих положений возникает несколько проблем. Сошлюсь в качестве примера на ст. 349 ГК. На мой взгляд, возможности ее применения очень ограничены, ибо, как установлено этой нормой, без обращения в суд обращение взыскания на заложенное недвижимое имущество допускается не просто на основании любого нотариально удостоверенного соглашения, а лишь такого, которое заключено уже после того, как возникли основания для обращения взыскания на такое имущество. Иначе говоря, после того как должник отказался исполнить обязательство. Но, честно говоря, я не представляю себе, чтобы должник, после того как отказался выполнить обязательства, пошел к нотариусу заключать подобное соглашение. Впрочем, может быть, такие соглашения и заключаются, но мне это представляется весьма сомнительным.
Много вопросов возникает и по поводу исполнительной надписи. Первый из них связан со ст. 35 Конституции, согласно которой никто не может быть лишен своего права на владение имуществом без судебного решения. Некоторые твердо стоят именно на том, что нельзя допускать возможность обращения взыскания на имущество без судебного решения. Другие даже исключают возможность заключения соглашения, по которому должник согласен, чтобы на его имущество было обращено взыскание без обращения в суд.
Другой вопрос связан с перечнем документов, определяемым постановлением Правительства, на основании которого выдается исполнительная надпись. Такой перечень — своего рода ограничение прав: права обращения за судебной защитой, права на распоряжение своим имуществом. А в соответствии со ст. 55 Конституции ограничение таких прав возможно только федеральным законом.
Далее. В недавно принятом Законе об исполнительном производстве об исполнительной надписи, в отличие от ГПК, прямо вообще не сказано. Подпадает ли она под подп. 8 п. 1 ст. 7 этого Закона? Тут возможно расширительное толкование, что уже имеет место в некоторых судебных решениях. Допустимо ли оно? И не значит ли это, что нужно совершенствовать сам закон? Да, нужно. И сейчас самый подходящий момент для этого, ибо, насколько я знаю, уже готовятся определенные изменения в Закон об исполнительном производстве. Поэтому следовало согласовать положения этого Закона с нормами Основ законодательства о нотариате.
В принципиальном плане мой подход такой: исключать исполнительную надпись из исполнительного производства нельзя. Но производить исполнительную надпись надо по перечню документов, определенному не постановлением Правительства, а законом. Можно согласиться, наверное, с тем, чтобы стороны в обязательствах, которые касаются передачи имущества и денежных средств, имели право включать в условия договора следующий пункт: в случае невыполнения условий договора он может быть исполнен принудительно в соответствии с исполнительной надписью. Может быть, за редким исключением, когда речь идет, скажем, о выселении по исполнительной надписи. Это связано с конституционным правом на жилище. Хотя в принципе не вижу ничего предосудительного в том, что закон предусмотрит такую возможность. Подобное решение проблемы было бы очень эффективным. Ведь взыскателю не нужно было бы обращаться в суд с исковым заявлением, платить государственную пошлину. Тут и процедура долгая, и не менее долгое исполнение судебного решения. А в случае с исполнительной надписью мы бы подняли роль и значение нотариата, разгрузили бы суды и ускорили защиту прав граждан.
Теперь о втором направлении в деятельности нотариата как института превентивного правосудия. Речь о той помощи, которую нотариальная деятельность может оказать для максимального облегчения и упрощения судебной процедуры. В чем конкретно? Во-первых, как известно, уже действует упрощенная процедура выдачи судьей судебного приказа без судебного разбирательства и без судебного протокола. Выдается такой приказ по требованиям, в частности, основанным на нотариально удостоверенной сделке и опротестованном нотариусом векселе. Это очень упрощает судебное производство и облегчает работу судей.
Но жизнь показывает, что данная процедура оказалась весьма сложной, особенно с опротестованным нотариусом векселем. Есть на то свои причины. Поэтому предлагается ее усовершенствовать, чтобы судебный приказ, основанный на опротестованном векселе, передавался на исполнение сразу, без существующей ныне длительной процедуры разрешения этого вопроса.
Далее. Нотариат значительно облегчает установление обстоятельств дела в «обычной» судебной процедуре, поскольку юридическая сила выданных нотариусом документов очень высока. Конечно, закон не дает преимущества определенным доказательствам. В ст. 56 ГПК сказано, что никакие доказательства не имеют для суда заранее определенной силы. Значит, и нотариальные документы тоже не имеют заранее определенной силы. Но тем не менее они обладают определенными особенностями. Они объективно вызывают больше доверия у суда, поскольку выданы независимым, беспристрастным, компетентным лицом, не заинтересованным в исходе спора. И если можно оспаривать показания одних свидетелей с помощью показаний других, то большинство нотариально оформленных документов можно оспаривать только путем предъявления соответствующего иска, например, о признании недействительным завещания, свидетельства, договора и т. д. Ну, а в этом случае действует презумпция действительности договора, что, конечно, придает ему особую юридическую силу. А кто не согласен с договором, должен доказывать обратное. Пока не докажет, суд будет исходить из действительности договора.
Нотариально удостоверенные документы, конечно, во многом способствуют выяснению обстоятельств дела и вынесению законных, обоснованных решений. Но здесь тоже есть проблемы, о которых хотел бы сказать. Одна из них связана с тем, что возникают большие сложности в исследовании того, как совершалась и удостоверялась сделка — односторонняя (завещание), двусторонняя (договор). В подобных случаях суды, как правило, не ограничиваются исследованием самого документа, когда возникает подозрение, что человек подписал бумагу не по своей воле или заблуждался. Поэтому довольно часто суды допрашивают нотариусов в качестве свидетелей об обстоятельствах заключения сделки.
Какие же возможности имеет суд, когда с помощью свидетельства нотариуса пытается уточнить обстоятельства сделки? Если сделка заключена недавно, проблем со свидетельскими показаниями обычно не возникает. Но ведь бывают случаи, когда сделка заключена давно, и нотариус об обстоятельствах ее заключения ничего вспомнить не может. Упрекнуть его в этом трудно, во всяком случае обвинить в отказе давать показания нельзя.
В Основах законодательства о нотариате не очень подробно регламентирована сама процедура заключения сделок. И если предполагается вносить изменения в Основы, то рекомендовал бы воспользоваться зарубежным опытом. В некоторых странах нотариус ведет и составляет протоколы о том, как он беседовал с клиентом, что ему разъяснял, что было сказано сторонами и т. д. Все это фиксируется в особых протоколах, которые хранятся в нотариальных конторах. На основании этих документов можно легко выяснить: заблуждалась ли сторона или не заблуждалась? Было ли злоупотребление своим правом или не было?
Недостаточная регламентация удостоверения сделок порождает в судах большие проблемы. И будь они только проблемами судов — полбеды. Но это проблемы тех людей, тех сторон, права которых защищаем мы все — и суд, и нотариат. Особенно они остры при сделках с недвижимостью. Скажем, договор купли — продажи квартиры признается недействительным. Продавец получает свою квартиру немедленно, а деньги, которые получил с покупателя, будет возвращать двадцать лет. Разве это справедливо?
Естественно, возникает вопрос об ответственности нотариусов. Нужно ли ее расширить или же защитить интересы добросовестной стороны каким-то другим способом? Если возложить на нотариуса ответственность за безвиновные действия и взыскивать с него в пользу потерпевшего определенные суммы в любом случае, то это было бы равно ответственности судьи за каждый приговор или решение, которые отменены. Тогда бы мы лишились и судей, и нотариусов. Никто не согласился бы работать в такой ситуации, когда уже заранее у тебя дрожат руки от страха ответственности. Поэтому в принципе в Основах законодательства о нотариате надо указать, что ответственность нотариуса наступает либо когда он совершает сделку, которая запрещена законом, либо когда совершает виновные действия, наносящие ущерб одной стороне.
Ну, а защищать интересы добросовестной стороны, конечно, нужно. Полагаю, эффективным средством такой защиты было бы создание страховых фондов, за счет которых добросовестной стороне возмещались бы убытки.
