Выдача лиц в международном уголовном праве

(Попаденко Е.) («Уголовное право», 2013, N 1)

ВЫДАЧА ЛИЦ В МЕЖДУНАРОДНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

Е. ПОПАДЕНКО

Елена Попаденко, доцент юридического факультета Вологодского государственного педагогического университета, кандидат юридических наук.

Выдача лиц является одним из самых распространенных видов международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства. В юридической литературе, посвященной вопросам международного уголовного права, в международных актах и национальном законодательстве, регламентирующих выдачу лиц, содержатся различные определения данного правового института. Однако несмотря на это, вопрос о понятии выдачи не вызывает какой-либо дискуссии. Суммируя различные дефиниции, можно сказать, что выдача лица представляет собой комплекс уголовно-процессуальных действий, направленных на розыск, задержание, заключение под стражу и передачу лица иностранному государству или международному судебному органу с целью осуществления уголовного преследования, отправления правосудия или приведения в исполнение вступившего в силу приговора суда. В международной практике получило признание правило, в соответствии с которым правовым основанием выдачи являются международные договоры о выдаче или правовой помощи по уголовным делам либо конвенции по борьбе с конкретными видами преступлений, а также национальное законодательство. При отсутствии международного договора государство может осуществить выдачу лица на основе принципа взаимности. В частности, ч. 4 ст. 6 Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. предусматривает, что стороны, «не обусловливающие выдачу наличием договора, признают правонарушения, к которым применяется настоящая статья, в качестве правонарушений, которые могут повлечь взаимную выдачу». Схожие нормы мы можем увидеть в законодательстве Испании, Израиля, Швейцарии <1>. В ч. 2 ст. 462 УПК РФ также предусматривается возможность выдачи на основе принципа взаимности. ——————————— <1> См. подробнее: Ткачевский Ю. М., Сафаров Н. А. Национальное законодательство об экстрадиции (сравнительный анализ) // Вестник Московского университета. 2003. N 5. Серия 11. Право. С. 42 — 44.

Определение круга преступлений, влекущих выдачу, является основой любого международного договора. Прежде всего, этот круг ограничивается правилом двойной криминальности. При этом для осуществления экстрадиции не требуется совпадения наименования деяния. Достаточно, чтобы действия, признаваемые преступлением в запрашивающем государстве, квалифицировались как преступление и в запрашиваемом государстве. В этой связи показательны следующие примеры из судебной практики России. 25 июля 2011 г. Генеральная прокуратура Украины обратилась к Генеральной прокуратуре РФ с запросом о выдаче гражданина Украины В., находящегося на территории России, для привлечения к уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ст. 246 и ч. 2 ст. 364 УК Украины. Генеральной прокуратурой РФ было принято решение о выдаче этого лица. В. обжаловал данное решение, сославшись на то, что ст. 364 УК Украины (злоупотребление властью и служебным положением) и ст. 285 УК РФ (злоупотребление служебными полномочиями) не совпадают по своему содержанию, т. е. не соблюдается правило двойной криминальности. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ не приняла во внимание данные доводы, указав, что «некоторые текстуальные несовпадения формулировок квалифицирующих признаков… не могут служить основанием для отказа в выдаче» <2>. ——————————— <2> Дело N 13-011-25. Архив Верховного Суда РФ за 2011 г. // http://www. vsrf. ru.

Другой пример. 13 апреля 2012 г. Генеральной прокуратурой РФ было вынесено Постановление о выдаче гражданина Б. Грузии для приведения в исполнение обвинительного приговора. В кассационной жалобе защитник Б. приводит доводы о том, что законодательство России не предусматривает преступление «воровство в законе», в котором Б. признан виновным, поэтому он не подлежит выдаче Республике Грузия. Проверив материалы дела, судебная коллегия Верховного Суда РФ установила, что деяние, за которое был осужден Б., является уголовно наказуемым как по уголовному закону Грузии, так и Российской Федерации и соответствует ч. ч. 1, 2 ст. 210 УК РФ <3>. ——————————— <3> См.: Дело N 51-012-31. Архив Верховного Суда РФ за 2011 г. // http://www. vsrf. ru.

Другим не менее важным требованием выступает возможность осуждения за совершенное деяние к лишению свободы на определенный взаимосогласованный срок. Так, Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. устанавливает, что: — выдача для привлечения к уголовной ответственности производится за такие деяния, за совершение которых по законам запрашивающей и запрашиваемой сторон предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или более тяжкое наказание; — выдача для приведения приговора в исполнение — лицо было приговорено к лишению свободы на срок не менее шести месяцев или к более тяжкому наказанию. Аналогичные сроки устанавливаются международными двусторонними договорами, заключенными Россией. Некоторые договоры определяют более высокий минимальный срок лишения свободы, к которому осуждены или могут быть осуждены лица, подлежащие выдаче. Например, Договором между Российской Федерацией и Федеративной Республикой Бразилией о выдаче 2002 г. выдача для приведения приговора в исполнение имеет место, если срок не отбытого наказания в виде лишения свободы составляет не менее одного года (ст. 2). Сложившаяся международная практика направления запросов о выдаче выработала ряд правил, позволяющих отклонить запрос о выдаче лица. 1. Отказ от выдачи собственных граждан. Принадлежность к гражданству запрашиваемого государства является фактом, препятствующим выдаче лица. Однако это не означает, что виновный не понесет соответствующего наказания: государство, гражданином которого является лицо, может привлечь виновного к уголовной ответственности в соответствии с внутренним законодательством. Большинство государств придерживается позиции о невыдаче своих граждан. Соответствующее правило содержится в текстах конституций многих стран мира (Ангола, Болгария, Йемен, Монголия, Португалия, Румыния, Турция, Хорватия и др.) <4>. Вместе с тем довольно широкую практику невыдачи собственных граждан нельзя считать общепризнанной. Так, ряд государств допускают выдачу собственных граждан (Албания, Великобритания, Италия, Колумбия, Мальта, США, Чили, Япония и др.). Например, в соответствии со ст. 26 Конституции Итальянской Республики «выдача гражданина может состояться только в случаях, прямо предусмотренных международными соглашениями» <5>. ——————————— <4> См.: Додонов В. Н. Сравнительное уголовное право. Общая часть. М., 2009 С. 133. <5> http://italia-ru. com/page/konstitutsiya-italyanskoi-respubliki

При решении вопроса о выдаче лица с двойным гражданством исходить следует из общепризнанной нормы, согласно которой лицо, имеющее гражданство нескольких государств, может рассматриваться каждым из государств, гражданством которого оно обладает, в качестве своего гражданина <6>. В такой ситуации решение вопроса о выдаче лица — гражданина страны пребывания будет зависеть от внутригосударственного подхода к экстрадиции собственных граждан. ——————————— <6> См.: Статья 3 Конвенции, регулирующей некоторые вопросы, связанные с коллизией законов о гражданстве 1930 г. // http://www. memo. ru.

2. Уголовная юрисдикция государств. Основным принципом действия уголовного закона в пространстве является территориальный принцип: все лица, совершившие преступление на территории данного государства, независимо от гражданства, несут уголовную ответственность по уголовному законодательству этого государства. В связи с этим совершение преступления, являющегося основанием для выдачи, на территории запрашиваемого государства, которое осуществляет уголовное преследование, дает возможность отклонить запрос о выдаче. Уголовное законодательств почти всех стран мира в вопросах уголовной ответственности лиц, совершивших преступление за рубежом, исходит также из принципа гражданства: государство распространяет действие своего национального уголовного закона на своих граждан, если они совершили уголовно наказуемое деяние вне пределов национальной территории. Принцип гражданства предполагает, что государство имеет высшую юрисдикцию над своими гражданами. И это правило находится в коллизии с территориальным принципом, предполагающим, что юрисдикция определяется местом совершения деяния. В странах СНГ принцип гражданства действует не только в отношении граждан, но и распространяется на лиц без гражданства, постоянно проживающих на территории данного государства. Уголовная юрисдикция государства может также охватывать ситуации, когда преступления совершены за пределами границы данного государства, но посягают на интересы последнего или интересы его граждан (реальный принцип). Говоря об уголовной юрисдикции, следует затронуть вопрос об универсальной юрисдикции. Принцип универсальной уголовной юрисдикции требует от государств привлечения к ответственности лиц, совершивших международные преступления и преступления международного характера, независимо от гражданства виновного и места совершения деяния и выдачи преступника тому государству, которое желает осуществить уголовное преследование виновного. В частности, Женевская конвенция об обращении с военнопленными 1949 г. предусматривает, что каждая договаривающаяся сторона обязуется разыскивать лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали совершить то или иное из упомянутых серьезных нарушений и, каково бы ни было их гражданство, предавать их своему суду или передавать их другой заинтересованной стороне в том случае, если эта сторона имеет доказательства, дающие основание для обвинения этих лиц. 3. Истечение сроков давности. В выдаче может быть отказано в случае, когда в соответствии с законодательством запрашиваемого государства уголовное преследование не может быть возбуждено или приговор не может быть приведен в исполнение вследствие истечения срока давности. Наряду с этим в ряде случаев истечение сроков давности не может являться основанием для отказа в выдаче. Это относится, прежде всего, к преступлениям против человечности и военным преступлениям. 4. Принцип Ne bis in idem. Так, в соответствии с Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. выдача не производится, если в отношении лица, выдача которого требуется, на территории запрашиваемой стороны за то же преступление был вынесен приговор или постановление о прекращении производства по делу, вступившее в законную силу. Это правило относится и к ситуациям, когда окончательное решение было вынесено в третьем государстве. 5. Запрет выдачи лиц, преследуемых за политические преступления. В международной практике преобладающей является позиция о признании деяния политическим по усмотрению запрашиваемого государства. При этом еще одной тенденцией является исключение определенных преступлений из понятия политических. Например, Договор между Российской Федерацией и Федеративной Республикой Бразилией о выдаче 2002 г. устанавливает, что не рассматриваются в качестве политических такие преступления, как: — покушение на жизнь главы государства или главы правительства или членов их семей; — террористический акт; — геноцид, военные преступления и преступления против мира и безопасности человечества. Перечень «деполитизируемых» преступлений содержится и в универсальных международных договорах: — Конвенция о предупреждении геноцида и наказании за него 1948 г. закрепляет, что в отношении выдачи виновных геноцид и другие перечисленные в ст. 3 Конвенции деяния не рассматриваются как политические преступления (ст. 7); — Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 г. в ст. 11 устанавливает, что ни одно из преступлений, указанных в ст. 2 Конвенции, не рассматривается для целей выдачи в качестве политического преступления или преступления, связанного с политическим преступлением. Государства также вправе предоставлять на собственной территории убежище преследуемым лицам и на этом основании отказывать в экстрадиции за политические преступления. Однако в п. «f» ст. 1 Конвенции о статусе беженцев 1951 г. говорится, что эти положения не распространяются на тех лиц, в отношении которых имеются серьезные основания предполагать, что они совершили: — преступление против мира, военное преступление или преступление против человечности в определении, данном этим деяниям в международных актах, составленных в целях принятия мер в отношении подобных преступлений; — тяжкое преступление неполитического характера вне страны, давшей им убежище, и до того, как они были допущены в эту страну в качестве беженцев; — виновны в совершении деяний, противоречащих целям и принципам ООН. Некоторые конвенции и договоры о выдаче предусматривают отказ в выдаче лиц, совершивших не только политические, но и воинские, а также таможенные, налоговые и другие финансовые нарушения. В частности, ст. 4 Европейской конвенции о выдаче прямо указывает: «Выдача в связи с воинскими преступлениями, которые не являются преступлениями в соответствии с обычным уголовным правом, исключается из сферы применения настоящей Конвенции». Второй дополнительный протокол к Европейской конвенции о выдаче 1978 г. оговаривает, что в выдаче не может быть отказано на том основании, что законодательство запрашиваемой стороны не предусматривает таких же по характеру налогов или сборов или не содержит таких же по характеру положений, касающихся налогов, сборов, пошлин и валютных операций, как и законодательство запрашивающей стороны. 6. Ограничения выдачи лиц по соображениям гуманности. Одним из обстоятельств, влияющих на выдачу лиц, является возможность их осуждения к смертной казни по законодательству запрашивающего государства. Так, в соответствии со ст. 11 Европейской конвенции о выдаче 1957 г., если преступление, в связи с которым запрашивается выдача, наказуемо смертной казнью в соответствии с законом запрашивающей стороны и за то же преступление смертная казнь не предусматривается законом запрашиваемой стороны или обычно не приводится в исполнение, в выдаче может быть отказано, если запрашивающая сторона не предоставит достаточных гарантий о том, что смертный приговор не будет приведен в исполнение <7>. ——————————— <7> См.: Международное уголовное право в документах: Учебное пособие. М., 2010. Т. 2. С. 31.

Ограничение выдачи лиц, которым угрожает применение смертной казни в запрашивающем государстве, предусмотрено и двусторонними международными договорами. Например, Договор между Российской Федерацией и Республикой Ангола о выдаче 2006 г. устанавливает, что, если преступление, в связи с которым запрашивается выдача, подлежит наказанию в виде смертной казни в соответствии с законодательством запрашивающей стороны, в выдаче может быть отказано, кроме случаев, когда будут представлены достаточные гарантии, что к лицу, выдача которого запрашивается, не будет применена смертная казнь. Таким образом, международные договоры ограничивают возможность выдачи лица, которому угрожает смертная казнь, лишь ситуациями, когда получены достаточные гарантии о неприменении данного наказания. При этом в литературе справедливо отмечается, что в международных актах, как правило, не определены критерии приемлемости указанных гарантий <8>. В российской судебной практике <9> гарантиями неприменения смертной казни могут являться положения законодательства, запрещающие применять смертную казнь в запрашивающем государстве, заверения со стороны правоохранительных либо иных компетентных органов указанного государства, что в случае назначения лицу наказания в виде смертной казни оно не будет приведено в исполнение. ——————————— <8> См., например: Мезяев А. Б. Международные договоры об экстрадиции и проблема смертной казни // Государство и право. 2003. N 3. С. 79 — 87. <9> См.: Пункт 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 г. N 11 «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания» // http://www. vsrf. ru/second. php.

Еще одним ограничением для выдачи лиц является право экстрадируемого не подвергаться пыткам и другому жестокому, бесчеловечному либо унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Данное право обеспечивается Конвенцией ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения или наказания 1984 г. В толковании Комитета ООН против пыток <10> ст. 3 данной Конвенции, при оценке наличия или отсутствия указанных выше обстоятельств, необходимо принимать во внимание как общую ситуацию, касающуюся соблюдения прав и свобод человека в запрашивающем государстве (информация о существовании в запрашивающем государстве постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека), так и конкретные обстоятельства дела, которые в своей совокупности могут свидетельствовать о наличии или об отсутствии серьезных оснований полагать, что лицо может быть подвергнуто вышеупомянутому обращению или наказанию (например, факты, что лицо уже подвергалось пыткам или жестокому обращению со стороны государственных должностных лиц или иных лиц, выступающих в официальном качестве). ——————————— <10> См.: Доклад Комитета против пыток. Документ ООН A/53/44 от 16 сентября 1998 г.

В связи с этим показателен следующий пример. 16 февраля 2006 г. прокуратурой Таджикистана было возбуждено уголовное дело в отношении Г. по подозрению в принадлежности к экстремистской организации «Хизбут-Тахрир». 19 февраля 2006 г. Г. был арестован и в течение нескольких месяцев подвергался пыткам, с помощью которых следственные органы добивались от него признания участия в экстремистской организации. В мае 2006 г. он бежал из-под стражи, некоторое время скрывался на территории Таджикистана, а затем, в 2007 г., приехал в Россию. 5 августа 2008 г. Г. задержали в Москве, а в сентябре 2008 г. Генеральная прокуратура Таджикистана направила в Генеральную прокуратуру РФ запрос о его выдаче. Данный запрос ею был решен положительно. Обжалование постановления о выдаче в Московском городском суде и в Верховном Суде РФ оказалось безрезультатным, хотя на всех стадиях дела защита заявляла о риске применения пыток к заявителю в случае его экстрадиции и представила множество материалов международных организаций о положении в Таджикистане, подтверждающих обоснованность таких опасений. За защитой своих интересов Г. обратился в Европейский суд по правам человека, который установил, что «выдача заявителя в Таджикистан будет нарушением ст. 3 Конвенции» <11>. Кроме того, Европейский суд пришел к выводу, что российские власти не провели адекватную оценку риска применения пыток или жестокого обращения к заявителю в случае его выдачи в Таджикистан. ——————————— <11> Решение по делу N 25404/09 «Гафоров против России» // http://hudoc. echr. coe. int/sites/eng/pages/search. aspx? i=001-101283.

Выдача лица не может быть осуществлена, если запрашиваемое государство имеет существенные основания полагать, что просьба о выдаче в связи с обычным уголовным преступлением была сделана с целью судебного преследования или наказания лица в связи с его расой, религией, национальностью или политическими убеждениями, или что положению этого лица может быть нанесен ущерб по любой из этих причин. Например, в соответствии со ст. 5 Договора между Российской Федерацией и Республикой Индией о выдаче 1998 г. в выдаче лица может быть отказано, если в случае выдачи лицо, подлежащее ей, может подвергнуться суду или наказанию в связи с его расовой, религиозной, национальной принадлежностью или политическими убеждениями. Конституция РФ также запрещает выдавать другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения. В соответствии с п. «h» ст. 4 Типового договора о выдаче в экстрадиции может быть отказано, «если запрашиваемое государство, принимая также во внимание характер правонарушения и интересы запрашивающего государства, сочтет, что в свете обстоятельств данного дела выдача данного лица будет несовместима с соображениями гуманности ввиду возраста, состояния здоровья, личных обстоятельств этого лица». Данное обстоятельство возможного отказа в выдаче нашло свое закрепление в некоторых двусторонних договорах о выдаче. Например, Договор между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о выдаче 1995 г. в п. 2 ст. 4 указывает, что если запрашиваемая сторона сочтет, что исходя из обстоятельств уголовного дела выдача данного лица не отвечает принципу гуманности ввиду возраста, состояния здоровья или других личностных обстоятельств этого лица, в выдаче может быть отказано. К числу обстоятельств, предопределяющих возможный отказ в выдаче по соображениям гуманности, можно отнести наличие серьезных оснований полагать, что в процессе уголовного преследования лицу не были или не будут обеспечены минимальные гарантии, предусмотренные ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. В частности, право на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, право на защиту от предъявленного обвинения и др. 7. Отказ выдачи лиц по делам частного обвинения связан с особенностями уголовного преследования такой категории уголовных дел. Производство по делам частного обвинения предполагает осуществление функции обвинения частным лицом — потерпевшим. Отказывая, таким образом, своим правоохранительным органам в осуществлении процессуальной деятельности по изобличению обвиняемого, государство, соответственно, отказывается и от его выдачи для уголовного преследования другим государством. Отказ от выдачи по делам частного обвинения предусмотрен, например, упомянутым Договором между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о выдаче 1995 г., Договором между Российской Федерацией и Монголией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам 1999 г. (ред. от 12 сентября 2002 г.) и др.

Пристатейный библиографический список

1. Додонов В. Н. Сравнительное уголовное право. Общая часть. М., 2009. 2. Международное уголовное право в документах: Учебное пособие. М., 2010. Т. 2. 3. Мезяев А. Б. Международные договоры об экстрадиции и проблема смертной казни // Государство и право. 2003. N 3. 4. Ткачевский Ю. М., Сафаров Н. А. Национальное законодательство об экстрадиции (сравнительный анализ) // Вестник Московского университета. 2003. N 5. Серия 11. Право.

——————————————————————