(Балицкий К. С.) («Российский юридический журнал», 2010, N 3)
ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ТРУДА СПОРТСМЕНОВ И ТРЕНЕРОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
К. С. БАЛИЦКИЙ
Балицкий Кирилл Степанович — студент Института прокуратуры Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).
Статья посвящена анализу общих положений и особенностей правового регулирования труда спортсменов и тренеров. Автор рассматривает законодательные дефиниции понятий «спорт» и «спортсмен», предлагает изменить классификацию указанных категорий. Анализирует систему источников трудового права, характерную исключительно для спортсменов и тренеров как для особой категории работников, изучает вопрос об их соотношении и взаимодействии с традиционными источниками трудового права.
Ключевые слова: труд, спортсмен, тренер, профессиональный спорт, источники права.
За последние 20 лет понимание назначения и сущности спорта значительно изменилось. Процесс его коммерциализации начался в октябре 1974 г., когда на 75-й сессии Международного олимпийского комитета было принято решение, что международным федерациям по отдельным видам спорта разрешалось использование в рекламных целях имени спортсмена в тех случаях, когда эти федерации подписывают контракт с самим спортсменом. Кроме того, многие крупнейшие корпорации, например Coca-Cola, McDonald’s, Visa и др., выступают постоянными спонсорами крупнейших международных соревнований, прежде всего Олимпийских игр. С каждым годом интерес к таким международным соревнованиям неуклонно растет. Так, по данным опроса, проведенного американским агентством Nielsen Media Research <1>, телевизионная аудитория XXIX летних Олимпийских игр в Пекине составила во всем мире более 4,7 млрд. человек. Это означает, что трансляции из Китая смотрело около 70% населения планеты. ——————————— <1> URL: http://www. nielsen. com.
Является ли процесс коммерциализации положительной тенденцией современного спорта или наоборот вопрос спорный. Однако необходимо признать, что такие изменения неизбежны и необратимы. Правовое регулирование профессионального спорта в нашей стране начало формироваться в конце 80-х начале 90-х гг. XX в. В это время были приняты важнейшие акты, регламентирующие правовой статус спортсмена. Наиболее значимыми среди них были: 1) Постановление Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ от 2 августа 1988 г. N 945 «О совершенствовании управления футболом, другими видами спорта и дополнительных мерах по упорядочению содержания команд и спортсменов по основным видам спорта». Это Постановление дополнило Общесоюзный классификатор профессий должностью спортсмена-инструктора. Тем самым правовой статус профессионального спортсмена приравнивался к статусу других работников сферы физической культуры и спорта. Кроме того, стаж профессиональной спортивной деятельности стал учитываться как стаж работы, необходимый для получения пенсии по возрасту; 2) Постановление Совета Министров СССР от 8 января 1991 г. N 14 «О дополнительных мерах по экономической деятельности в области спорта». Данным нормативным актом устанавливалось, что с 1 декабря 1991 г. трудовые отношения спортсменов, тренеров и других специалистов сборных команд СССР регулируются особой формой трудового договора — контрактом, заключаемым между указанными категориями граждан и Государственным комитетом СССР по физической культуре и спорту или органом, которому указанным Комитетом делегированы права на заключение контракта. Следующим шагом в развитии законодательства о труде профессиональных спортсменов было принятие 27 апреля 1993 г. Основ законодательства о физической культуре и спорте, в соответствии с которыми в Российской Федерации появилась законодательная база для заключения договоров с профессиональными спортсменами. За последние десять лет законодательство Российской Федерации о спорте, особенно один из его главных сегментов — нормы, регулирующие трудовые правоотношения в сфере спорта, — значительно улучшилось. Так, 4 декабря 2007 г. был принят ФЗ «О физической культуре и спорте в РФ» <2>, где был устранен ряд недопустимых коллизий его предшественника — одноименного Закона от 29 апреля 1999 г. <3>. В ст. 2 утратившего силу Закона профессиональный спорт определялся как предпринимательская деятельность, из чего следует, что спортсмен-профессионал признавался предпринимателем со всеми вытекающими отсюда последствиями гражданско-правового характера. В то же время в п. 3 ст. 24 этого Закона содержалась норма, согласно которой деятельность спортсменов-профессионалов регулируется трудовым законодательством, что подразумевает его характеристику не как предпринимателя, а как наемного работника <4>. ——————————— <2> Рос. газ. 2007. 8 дек. <3> СЗ РФ. 1999. N 18. Ст. 2206. <4> Алексеев С. В. Спортивное право России. М., 2007. С. 226.
Надо отметить как положительный факт закрепление дефиниции термина «профессиональный спорт» в п. 11 ст. 2 нового ФЗ «О физической культуре и спорте в РФ»: «Профессиональный спорт часть спорта, направленная на организацию и проведение спортивных соревнований, за участие в которых и подготовку к которым в качестве своей основной деятельности спортсмены получают вознаграждение от организаторов таких соревнований и (или) заработную плату». Таким образом, в данном определении спорт одновременно понимается как предпринимательская деятельность («вознаграждение от организаторов соревнований») и как трудовая («заработная плата»). Законодатель выделяет в понятии «спорт» три составляющие: 1) массовый спорт; 2) профессиональный спорт; 3) спорт высших достижений. Дефиниция каждого из понятий дается в ст. 2 указанного ФЗ (соответственно в пп. 4, 11, 13). Представляется, что такое разделение не совсем корректно, так как, если исходить из содержания ФЗ, понятие «спорт» следует разделить на два вида: 1) массовый спорт, который фактически отождествляется с физической культурой <5>; 2) профессиональный спорт, так как спорт высших достижений — разновидность профессионального спорта, более высокая его ступень. ——————————— <5> Хотя законодатель в п. 26 ст. 2 ФЗ и дает самостоятельную дефиницию термина «физическая культура», пытаясь тем самым отграничить ее от массового спорта.
По моему мнению, именно такое деление понятия «спорт» является единственно необходимым и логичным с точки зрения регламентации правоотношений спортсменов и тренеров. Данное утверждение подтверждается законодательными дефинициями терминов «спортсмен» и «спортсмен высокого класса», которые даются в пп. 22, 23 ст. 2 ФЗ. Таким образом, можно сделать вывод о том, что массовым спортом занимается спортсмен, а профессиональным — спортсмен высокого класса. Представляется, что такая классификация нужна для более четкой регламентации именно трудовых отношений спортсменов и тренеров, а также для законодательного разграничения норм, регулирующих трудовые отношения тренеров и учителей физической культуры в образовательных учреждениях. 28 февраля 2008 г. в Трудовой кодекс РФ <6> была введена новая глава 54.1 «Особенности регулирования труда спортсменов и тренеров». Это событие стало безусловным прорывом в отечественной юриспруденции, так как впервые нормы, касающиеся спортсменов и тренеров, были собраны воедино, а не рассредоточены по различным статьям Кодекса, как это было ранее. ——————————— <6> Рос. газ. 2001. 31 дек.
Представляется, что с учетом названных дефиниций понятий «спортсмен» и «спортсмен высокого класса», а также разграничения понятий «тренер» и «преподаватель физической культуры» <7> более корректным будет именовать гл. 54.1 ТК РФ «Особенности регулирования труда спортсменов высокого класса и тренеров». ——————————— <7> На данную категорию работников распространяются нормы гл. 52 ТК РФ «Особенности регулирования труда педагогических работников».
В настоящее время спорт в целом, а профессиональный спорт особенно, полностью строится на экономической основе и зачастую направлен не только на достижение спортсменом максимального результата, но и на получение экономической прибыли всеми сторонами спортивного правоотношения. Полагаю, что это обстоятельство является одной из главных причин возникновения необходимости правовой регламентации этих отношений на различных уровнях. В ТК РФ закрепляются следующие виды источников трудового права: 1) международные акты в сфере труда; 2) федеральные нормативные правовые акты; 3) региональные нормативные правовые акты (принимаются на уровне субъекта РФ); 4) территориальные нормативные правовые акты (принимаются органами местного самоуправления); 5) локальные нормативные акты, содержащие нормы трудового права. Данная система источников характерна для всех трудовых правоотношений в РФ. Однако особенностью регулирования труда спортсменов и тренеров как особой категории работников является существование параллельной системы нормативных правовых актов, которые принимаются международными и внутригосударственными неправительственными общественными организациями. Такую параллельную систему источников права, характерных для регулирования труда спортсменов и тренеров в РФ, составляют: 1) акты общего (универсального) характера, которые принимаются Международным олимпийским комитетом как универсальным субъектом международных правоотношений, а также Олимпийским комитетом России как общероссийским союзом общественных объединений и представительной организацией страны-участника международного олимпийского движения; 2) акты специального характера, которые включают акты международных и национальных федераций по отдельным видам спорта (например, акты FINA — Международной федерации плавания и акты ВФП Всероссийской федерации плавания); 3) акты, принимаемые на уровне отдельных клубов и спортивных школ (локальные нормативные акты организаций). На каждом из указанных уровней могут приниматься акты, содержащие нормы трудового права, распространяющиеся на спортсменов, выступающих за российские спортивные клубы, а также на их тренеров. Так, в ст. 3.1 Устава ВФП, утвержденного 27 января 2006 г., содержится норма, согласно которой к правам организации относится «право заключать договоры и соглашения с членами Сборных команд по плаванию, регулирующие взаимные права и обязанности Федерации и спортсменов членов Сборной команды по плаванию в ходе подготовки и выступления на международных соревнованиях». Таким образом, складывается уникальная ситуация, когда нормы, регулирующие трудовые правоотношения спортсменов и тренеров, содержатся как в традиционных источниках трудового права, так и в актах международных неправительственных и внутригосударственных общественных организаций. Кроме того, обе системы источников трудового права включают локальные нормативные акты, которые выполняют роль первичных правовых регуляторов. Представляется, что обоснованно внесение следующих изменений в ТК РФ: ч. 1 ст. 5 ТК РФ дополнить абзацем следующего содержания: «Актами международных неправительственных и внутригосударственных общественных организаций», а в ч. 3 ст. 348.1 ТК РФ заменить «с учетом норм, утвержденных общероссийскими спортивными организациями» на «с учетом норм, утвержденных международными неправительственными и внутригосударственными спортивными организациями». В российской юридической литературе до недавнего времени вопросы неклассических источников права исследовались крайне редко. Только в начале 90-х гг. XX в. стали появляться публикации на эту тему. Одной из последних по данной проблеме вышла статья «Нетипичные источники российского права» <8>. Авторы полагают, что термин «нетипичные» более корректен, чем термин «нетрадиционные», применительно к источникам права. В статье говорится, что «фактически новые источники права исследуются в русле доктрины общего права, что затрудняет выявление юридической природы интенсивно формирующихся нетипичных юридических источников» <9>. ——————————— <8> Петров К. В., Сапун В. А., Смирнова М. Г. Нетипичные источники российского права // Рос. юрид. журн. 2009. N 1. С. 7 — 16. <9> Там же. С. 8.
Российская правовая доктрина выделяет пять источников права: нормативный правовой акт, нормы международного права, судебный прецедент, правовой обычай, нормативный договор. Господствующей является точка зрения о том, что данный перечень является закрытым. Однако нельзя не принимать во внимание и другие источники права, например акты общественных организаций, признанных государством, поскольку на многие правоотношения акты таких организаций оказывают значительно большее влияние, нежели акты органов государственной власти и органов местного самоуправления. В связи с этим положение ч. 6 ст. 348.2 ТК РФ можно признать революционным для российского законодательства: «Работодатели обязаны как при приеме на работу, так и в период действия трудового договора знакомить спортсменов, тренеров под роспись с нормами, утвержденными общероссийскими спортивными федерациями, правилами соответствующих видов спорта, положениями (регламентами) о спортивных соревнованиях, условиями договоров работодателя со спонсорами (партнерами), с рекламодателями, организаторами спортивных мероприятий и общероссийскими спортивными федерациями в части, непосредственно связанной с трудовой деятельностью спортсменов, тренеров». Таким образом, законодатель, хоть и косвенно, признает возможность существования норм трудового права в актах неправительственных организаций. Заслуженный тренер РФ, главный тренер сборной России по спортивной гимнастике И. А. Винер справедливо отметила, что «решение разнообразных юридических проблем большого спорта, в том числе и трудовых отношений спортсменов и тренеров, приобретает сегодня первостепенное значение, не меньшее, чем физическая подготовка и медицинское обеспечение наших атлетов» <10>. Полагаю, что введение новой главы (гл. 54.1) в ТК РФ можно признать началом нового этапа регулирования спортивных правоотношений в РФ. ——————————— <10> Алексеев С. В. Указ. соч. С. 7.
——————————————————————
Интервью: «Нужно любить то дело, которым занимаешься, а не думать о том, сколько ты заработаешь» (интервью с заслуженным юристом Российской Федерации адвокатом Г. П. Падва) («Юрист», 2010, N 4)
«НУЖНО ЛЮБИТЬ ТО ДЕЛО, КОТОРЫМ ЗАНИМАЕШЬСЯ, А НЕ ДУМАТЬ О ТОМ, СКОЛЬКО ТЫ ЗАРАБОТАЕШЬ»
ИНТЕРВЬЮ С ЗАСЛУЖЕННЫМ ЮРИСТОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ АДВОКАТОМ Г. П. ПАДВА
А. А. ОВОДОВ
— Генрих Павлович, Вы давно в профессии. Как достичь юристу успеха? — Я, может быть, несколько парадоксальную выскажу мысль, хотя это еще Суворов сказал, что трудно в учении — легко в бою. У меня очень трудно сложилась адвокатская судьба. Я поехал работать после окончания института в Калининскую область (ныне она называется Тверская). Там я начинал работать в таких маленьких городах, как Ржев, Лихославль, полтора года проработал в Погорелом Городище, и это позволило мне освоить свою профессию. Я очень много работал, очень много занимался, очень много читал. Я читал монографии, периодическую юридическую литературу, я выписывал все юридические журналы, существовавшие в то время: «Советская юстиция», «Социалистические законы», «Советское государство и право», «Бюллетень Верховного Суда СССР», «Бюллетень Верховного Суда РСФСР». Я все от корки до корки тогда прочитывал, готовился тщательнейшим образом к каждому делу, потому что у меня было много времени для этого: дел было немного в том же самом Погорелом Городище. Не то что здесь, в Москве, за два часа до суда познакомятся ребята с делом и бегут защищать. У меня было много дней для подготовки, я изучал тщательно каждое дело, обдумывал его, читал и перечитывал законы, судебную практику, теоретическую литературу. Это все было замечательной школой. При этом очень многие вопросы приходилось решать самостоятельно, благодаря этому я самостоятельно избирал позицию и отстаивал ее в судах. Сейчас многие молодые адвокаты не дают себе труда найти книжку, прочесть, подумать. Вместо этого получают в Интернете готовый ответ и вставляют в процессуальный документ. Не дают себе труда объемно рассмотреть проблему в целом. Поэтому получаются не юристы, а ремесленники. Первое, что нужно, чтобы стать хорошим специалистом, — это огромный труд, который нельзя ничем восполнить: ни талантом, ни дарованием, ни чем-то другим. Конечно, должны быть способности от рождения, но нужно понять, как эксплуатировать эти способности в сочетании с вложенным трудом. Кроме того, нужно любить не себя в профессии, а профессию в себе, нужно любить то дело, которым занимаешься, а не думать о том, сколько ты заработаешь, как ты будешь выглядеть, как ты добьешься славы. Я никогда об этом не думал, это на меня свалилось достаточно неожиданно. Я думал только о делах, я думал о том, как помогать людям, я думал о том, как убедить суд в правоте своей позиции, — вот основные слагаемые успеха. Я готовился ночи напролет к судебным выступлениям. А если думать о том, как тебе удастся за выступление «срубить» лишних денег, то тогда не будешь никогда первоклассным адвокатом, а будешь первоклассным делягой, но будешь зарабатывать больше, чем я зарабатываю. Бытует такое мнение, что я самый дорогой адвокат. Это не так, я совсем не самый дорогой адвокат. Есть адвокаты, которые во много раз больше меня зарабатывают, потому что они озабочены своим заработком, а не качеством своей работы.
— Вы затронули вопрос времени, очень актуальный для современной жизни. Как Вы управляете своим временем? — Адвокат — это как раз та замечательная профессия, когда человек может сам управлять своим временем: сколько он наберет дел, столько он и будет занят. Если он откажется от десяти дел, а возьмет только одно, то у него будет огромное количество времени. А всем хочется взять не десять, а уже сто дел, потому что это дает большой заработок. Иногда адвокаты берут много дел из-за интереса, не только из-за денег. Нужно себя ограничивать, и время будет появляться.
— Адвокаты в своей работе часто сталкиваются с конфликтными ситуациями, приходится работать в достаточно напряженной психологической обстановке. Как Вы решили для себя эту проблему? — Я не уверен, что профессия адвоката создает больше сложностей перед адвокатом, чем, скажем, профессия врача перед врачом или серьезным ученым. Все профессии, если честно трудиться, если стремиться к серьезному результату, близки друг к другу в смысле психологической нагрузки на человека. Я не вижу тут особых проблем именно для адвоката.
— У некоторых клиентов есть предубеждение, что адвокат гарантированно должен «вытащить»… — Ну что значит предубеждение? Нужно честным быть адвокатом и сказать, что я сделаю все возможное, я вижу перспективы, но решаю не я, решает суд. Как суд решит, я предсказать не могу. Ничего не гарантировать, никогда не брать на себя излишнюю психологическую нагрузку. А если сказать «Да, все будет в порядке, через два дня человек выйдет на свободу», брать на себя такую ответственность, то не выдержит ни одна нервная система. Надо сказать честно, что я отработаю добросовестно, сделаю все, что я могу, а уж результат от меня не зависит.
— На кого из адвокатов Вы равнялись в своей профессиональной деятельности? — Я ни на какого адвоката не равнялся, я очень много читал адвокатских речей и Карабчевского, и Плевако, и князя Урусова, и Александрова, и Андриевского. Я читал и древних адвокатов, очень увлекался Цицероном, его манера выступлений была мне очень по душе. А чтобы взять и повесить в угол образ какого-то адвоката — такого у меня не было.
— Вам в Вашей профессиональной деятельности приходилось бороться с государственной системой? — Вы понимаете, что самое смешное, адвокатура до определенного времени была практически единственной легальной разрешенной оппозицией. Пусть ограниченной, но все-таки оппозицией власти, поэтому, конечно, это была борьба, как с конкретным обвинением по уголовным делам, но и с системой, которая, конечно, была создана государством.
— А в настоящее время существует такая борьба? — Безусловно!
— В каких сферах? — Мы сейчас говорим только об уголовной защите, как я понимаю. Мы не говорим сейчас о спорах корпоративных или общегражданских, хотя там тоже существует борьба с системой. У нас правосудие — это совершенно железная система, в которой суды, правоохранительные органы, прокуратура, ФСБ — это все единая система, предназначенная, в частности, и для борьбы с преступностью. Хотя суд, конечно, не должен быть органом борьбы с преступностью, а должен быть неким совершенно отдельным органом, который занимается не борьбой с преступлениями, а правосудием. К сожалению, очень трудно в этой системе работать и противостоять ей, потому что она запрограммирована вся на одно и то же. Поэтому работая по конкретному делу, мы боремся не только против конкретного обвинения, мы боремся против действия всего механизма.
— Как Вы выстраиваете отношения с судьями в рамках судебного заседания? — Я стараюсь не хамить им и получаю в ответ тоже достаточно вежливое обращение.
— Вы жаловались на кого-то из судей в Квалификационную коллегию? — Никогда.
— Почему? — Видимо, не было должных поводов к таким действиям. И вообще я не сторонник склок. Я, конечно, обжалую любое неправосудное решение, любой неправосудный приговор, определение, любой судебный акт, если я считаю его несправедливым, незаконным и так далее, но устраивать склоки — это ниже моего достоинства.
— Почему именно адвокатское бюро Вы выбрали как форму своего профессионального существования? — На тот период, взвесив все плюсы и минусы тех или иных образований, я пришел к выводу, что адвокатское бюро — наиболее приемлемое для меня, но общего рецепта я не знаю.
— И какие же плюсы Вы увидели для себя? — Я сейчас уже даже не помню, это было десять лет назад, и какие плюсы и минусы я тогда подсчитывал, я уже даже не берусь Вам сказать.
— Как Вы оцениваете деятельность Федеральной палаты адвокатов? В целом весьма положительно. Большинство Совета палаты составляют хорошие адвокаты, прекрасные юристы, у которых очень хорошая идеологическая установка, профессиональные знания. Это и Президент палаты — Семеняко, и вице-президенты, Генрих Маркович Резник и другие, это Калитвин, замечательный человек и адвокат. Может быть, их можно упрекнуть в недостаточной активности, недостаточном контакте с органами власти, может быть, можно пожелать им больше инициативы, больше настойчивости, но в целом они на правильном пути, и то, что они делают, я могу только приветствовать.
— Какие, на Ваш взгляд, вузы выпускают лучших юристов в России? — Я думаю, что два-три вообще в Москве, я не знаю про всю страну. В МГУ выпускают хороших юристов, в МГЮА им. О. Е. Кутафина, в ИМПЭ им. Грибоедова. У меня два человека оттуда работают, первоклассные специалисты, пришли уже с хорошей суммой знаний, мне нравится этот институт. А то, что некоторые другие институты и факультеты выпускают, — это просто слезы.
— Какое самое трудное дело было в Вашей карьере? — Не могу выделить самое трудное. В каком-то смысле каждое дело — самое трудное. Я не могу выделить самое трудное. Они все очень трудные, легких дел не бывает.
— Какие проблемы в настоящее время существуют в корпоративном праве? — Это может быть темой отдельной очень серьезной беседы, там же огромный пласт самых разнообразных проблем, связанных и с недочетами и противоречиями в законодательстве, есть проблемы и в отправлении правосудия, и в противоречивой практике арбитражных судов по тем или иным вопросам. Я недавно столкнулся с одним из вопросов, не хочу сейчас точно говорить, о чем речь идет, но увидел, что различные арбитражные суды противоположным образом разрешают аналогичные дела. Хотя нужно сказать, что Высший Арбитражный Суд сейчас серьезно работает, и многие его постановления имеют положительное значение для направления судебной практики, для трактовки законов и т. д. Поэтому я не берусь так с кондачка вдруг назвать основные какие-то проблемы. Они существуют, повторяю, и в теории, и в законотворчестве, и в практике.
— Вы занимаетесь «антимонопольными» делами? — Я помню, у меня было одно большое дело, связанное с работой Pepsi-Cola в России, но это было давно, и, пожалуй, после этого я не проводил ни одного дела.
— Сравнительно недавно ввели уголовную ответственность за нарушение антимонопольного законодательства. Вы ожидаете «вал судебных разбирательств» в связи с этим? — Ни о каком вале речи быть не может. Когда-то, может быть, разовьется такая практика, но в ближайшем будущем — я не думаю. Нужно, чтобы обкаталось это законодательство.
— Если говорить про уголовное право, могли бы Вы рассказать о проблемах, которые существуют в настоящее время? — Я считаю, что существенная ошибка, которая сейчас происходит в законотворчестве, связанная с уголовным правом, — это попытки латать, ставить заплатки, перелицовывать. Нужен системный подход. Вдруг решают за что-то усилить наказание, за что-то снизить наказание, ввести какую-то новую уголовную ответственность. Делают вроде бы хорошее дело, усовершенствуя законодательство, а на самом деле, мне кажется, нарушают единство системы, и это ненужная вещь — делать из права лоскутные одеяла, это не нужно. Я десятки раз уже об этом говорил и не устаю повторять: нужно понять, что уголовная ответственность и ее строгость, жестокость или, наоборот, мягкость — это понятие относительное. Невозможно сказать безотносительно ни к чему, пять лет — это много или мало. Суровость того или иного закона можно понять, только сравнивая его с другими составами преступления. Только сравнительно можно говорить о мягкости или суровости ответственности за отдельное преступление. Когда создается кодекс, то все его звенья взаимозависимы. Это как выстроить лесенку от самого опасного преступления, допустим, связанного с лишением человека жизни (террористические акты и т. д.), до самых легких. Построить, к примеру, следующим образом: максимальное наказание — 15 лет или 20 лет, и потом чем менее социально опасно преступление, тем меньшее должно быть наказание. И тогда возникает стройная система. Вырывать из нее, повышая за что-то наказание, — это значит разрушать систему, и повышением наказания за одно какое-то преступление относительно него понижаются наказания за другие преступления. Это, на мой взгляд, совершенно недопустимая вещь. И потом, понимаете, это не приводит к желаемому результату. Сейчас в связи с террористическими актами говорят, что нужно ввести смертную казнь. Ну что за вздор? Эти шахидки идут на смерть сознательно! Теперь пригрозим смертной казнью, и они не пойдут? Они же чувствуют себя героинями, они же во имя Аллаха, во имя какой-то идеи идут на смерть. И если законодатель скажет, что за это смерть, значит, тем более надо идти. Это какой-то абсурд! Разве дело в этом? Сейчас опять повышают ответственность. Разве это что-то даст? В истории юриспруденции есть статистика: никогда усиление ответственности не приводило к уменьшению количества преступлений. Тут совершенно другие методы нужны. Я думаю, что это, к сожалению, иногда от бессилия: надо что-то сделать, надо показать, что мы боремся. Вот было 10 лет, теперь сделали 15 лет, 20, 25 лет. Ну и что? Вы найдите этих людей, неважно, сколько вы им дадите. Испокон века уже говорилось, что важна не строгость наказания, а неотвратимость. Нужно находить преступников, а у нас не находят их. Что толку, что вы огласите, что вот за это будет смертная казнь, предположим, или пожизненное заключение? Найдите человека, который это сделал, который это организовал. Неважно, 25 вы ему дадите или 20, а важно, чтобы он знал, что ответственность за это будет неотвратимой, вот это будет играть роль. А напишут в законе, что будет более высокое наказание, — не будет никакого толку. Это только от полного бессилия.
— Несколько дополнительных вопросов об организации Вашей профессиональной работы. Как Вы относитесь к рекламе адвокатской деятельности? — Когда-то реклама адвокатской деятельности была запрещена. Я думаю, это было несправедливо: адвокатская деятельность — такая же, как и любая другая, и она может рекламироваться. Другой вопрос: я думаю, что надо давать добросовестную рекламу. Есть такие бывшие, скажем, следователи или бывшие оперативные работники: дают рекламу, что все решим и гарантируем результат, гарантируем освобождение от уголовной ответственности. За одну эту рекламу надо выгонять из адвокатуры, потому что это мошенничество. Как это можно гарантировать? А просто рекламировать свою работу, показывать удачные примеры — это не только полезно для тех, кто рекламирует свою работу, но и для тех, кто узнает, какими путями достигается тот или иной результат, если эти пути честные и добросовестные.
— Как Вы руководите бюро, как выстраиваете работу? — Плохо. Плохо руковожу и плохо выстраиваю, я администратор не очень талантливый. И меня это не очень интересует и обременяет. У нас есть совет партнеров, все вместе решаем какие-то вопросы.
— Как делите «прибыль» между партнерами? — Никак не делим, у нас никакой прибыли не существует. Каждый получает только то, что он заработал. У нас адвокатское бюро. Вот в юридических бюро — не адвокатских есть прибыль, там ее делят. У нас никакой прибыли не было, нет и не может быть.
— Вы сказали, что материальный доход для Вас не является главенствующим стимулом в профессии. Но как Вы определяете размер гонорара? — По каждому конкретному случаю. Во-первых, у нас есть исходные нормативы, у каждого адвоката есть своя ставка. Это такая довольно условная и подвижная вещь, но все-таки есть ставка, которая действует в основном для корпоративных клиентов, для крупных корпораций и т. д., а, скажем, по уголовным делам с физическими лицами определяется индивидуально в зависимости от сложности дела, продолжительности, квалификации адвоката. Это недешевые, конечно, услуги, но повторяю: как это ни странно, наши услуги, и мои в частности, не всегда самые дорогие по сравнению с некоторыми услугами других адвокатов.
— От чего зависит гонорар адвоката по корпоративным спорам? — От многих составляющих: от сложности дела, от его объема, от его своеобразия, от длительности процесса и т. п.
— Вопрос, который будет интересен для тех, кто интересуется поэзией. Вы представляли интересы подруги Бориса Пастернака. Это был долгий процесс, с 1994 по 2001 год. Как сложилась судьба архива поэта? — К сожалению, кончилось это смертью Ивинской, и после этого дело потихоньку тоже умерло, и я прекратил очень тяжелую работу по этому делу.
— В чем мудрость, как Вы считаете? — В одном слове я не скажу… Спокойствие, умение абстрагироваться от эмоцион альных, особенно негативных всплесков, умение прощать, в умении отказывать себе во многом, в умении понять, что «все лишь суета сует и всяческая суета» — в этом библейском завете и заложена высочайшая мудрость.
— «И нет ничего нового под Солнцем»? — Может быть, и в этом.
