Никита Колоколов, доктор юридических наук, профессор кафедры судебной власти и организации правосудия, г. Москва.
Опасность последствий незаконного оборота огнестрельного оружия общеизвестна. Данное обстоятельство объясняет и предельную формализацию состава преступления (ст. 222 УК РФ), и суровость наказания за правонарушения (до 8 лет лишения свободы), которые пока еще никому не причинили реального вреда.
Суть дела
Согласно закону практически любое нарушение, связанное с незаконным оборотом оружия, безжалостно карается. Например, поехал человек на охоту с гладкоствольным ружьем, взял у товарища нарезной карабин — все, он уже преступник, даже если взял оружие только для того, чтобы сфотографироваться у туши застреленного кем-то кабана. Причем согласно УК РФ в данном случае отвечают оба: и владелец оружия, на время выпустивший его из рук, и осмелившийся его подержать.
С одной стороны, если форма превалирует над содержанием, жди незаконных процессуальных решений. С другой — ничего страшного в излишней формализации общественных отношений нет, ибо существует ч. 2 ст. 14 УК РФ, наличие которой позволяет мудрому правоприменителю отделить формальное от реально опасного. Обычно так и происходит. Однако в силу целого ряда причин данное общее правило срабатывает далеко не всегда, в результате чего к уголовной ответственности привлекаются лица, не совершившие не то что уголовного преступления, но и вообще ничего предосудительного.
Как известно, мужчины любят оружие. Еще Наполеон говорил, что мужчины мечтают о наградном оружии. С тех пор минуло два столетия, тем не менее психология мужчин не изменилась.
Так, К. с 1993 года был кадровым офицером российской армии, имел высшее военное образование, с 1997-го был помощником военного коменданта на Ленинградском вокзале г. Москвы.
В начале 1999 года его наградили пистолетом ПМ. Это оружие К. использовал в служебной деятельности. В 2008 году он перевелся в ФСКН, где официально продолжил использование наградного оружия. Пистолет хранился в служебном сейфе на работе, с согласия руководства К. даже летал с ним в командировки, сдавая оружие на время полета.
Согласно «форме» наградной пистолет должен был храниться дома, в сейфе и с согласия территориальных органов МВД, тем более что в связи с переходом на новое место службы официальные документы на оружие и боеприпасы потерялись.
Органы предварительного расследования, задержавшие К., и Тверской районный суд г. Москвы усмотрели в действиях офицера преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 285 УК РФ. За незаконное приобретение, хранение, ношение огнестрельного оружия и боеприпасов, а равно за злоупотребление должностными полномочиями по приговору вышеозначенного суда от 28.10.2010 К. осудили к пяти годам лишения свободы, в соответствии с ч. 3 ст. 47 УК РФ его лишили права занимать должности в правоохранительных органах на три года.
Суд кассационной инстанции по ч. 1 ст. 285 УК РФ отменил приговор за отсутствием состава преступления, исключил указание о применении ч. 2 ст. 69 и ст. 47 УК РФ, а также признак «незаконное приобретение оружия и боеприпасов», по ч. 1 ст. 222 УК РФ наказание было снижено, на основании ст. 73 УК РФ его посчитали условным, установив испытательный срок два года (Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 07.02.2011).
Осужденный, считая приговор незаконным, последовательно обратился во все вышестоящие судебные инстанции, однако на его доводы обратил внимание лишь заместитель Председателя ВС РФ, он отменил постановление судьи ВС РФ об отказе в удовлетворении надзорной жалобы, возбудил надзорное производство, направил надзорную жалобу осужденного и его защитника на рассмотрение президиума Московского городского суда. По мнению автора данного документа, публичные действия офицера по приобретению, хранению и ношению оружия и боеприпасов не образуют состава преступления, ибо они совершались с разрешения, пусть и неформального, его руководителей, носящих генеральские погоны (Постановление заместителя Председателя ВС РФ от 15.07.2012 N 5-Д-12-63).
Постановлением президиума Московского городского суда от 03.08.2012 N 44у-338/12 состоявшиеся по делу судебные постановления были отменены, а само оно направлено в Тверской суд на новое судебное разбирательство. Но по приговору данного суда К. вновь был осужден за незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия и боеприпасов к двум годам шести месяцам лишения свободы, на основании ст. 73 УК РФ — условно с испытательным сроком полтора года.
Суд кассационной инстанции исключил из приговора квалифицирующий признак «незаконное хранение огнестрельного оружия и боеприпасов» (Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 06.03.2013 N 22-2106). Все вышестоящие инстанции в пересмотре дела К. отказали (Постановление судьи Московского городского суда от 17.06.2013 N 4у/8-4420).
За что?
Попробуем разобраться, за что в местах лишения свободы содержался офицер ФСКН.
Комментировать первый приговор смысла нет, так как уровень надуманности содержащихся в нем обвинений настолько высок, что суд кассационной инстанции тут же поспешил отсечь явно лишнее. Примечательно в Кассационном определении судебной коллегии Московского городского суда признание законности, пусть и завуалированное, обстоятельств приобретения оружия и боеприпасов К. Сказанное означает, что осужденному поверили в первую очередь в том, что оружие ему действительно выдали большие начальники, пусть и по серой схеме.
К сожалению, стороне защиты не удалось восстановить документы, проливающие свет на факт награждения, впрочем, это и не ее функция, а обязанность стороны обвинения. Оценку доказательств в этой части суд провел по схеме: «верю, но почему, объяснять не буду».
Следующий шаг по реабилитации К. вновь был сделан судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда, правда, спустя два года. Несмотря на то что в деле осужденного за этот период ничего принципиально не изменилось, кассационная инстанция признала, что К. хранил пистолет законно.
Итак, от незаконного приобретения, хранения и ношения осталось одно ношение. Лежит пистолет незаконно в сейфе на работе — нет преступления, переложили его в портфель — все еще нет преступления, понесли портфель — преступление налицо. Таково последнее слово Московского городского суда.
На этом, наверное, можно было бы поставить точку, но вспомним, что ст. 222 УК РФ снабжена примечанием, согласно которому действия по незаконному приобретению, хранению, ношению оружия и боеприпасов перестают быть преступными с момента их добровольной выдачи.
Осужденный К. добровольно всем заявлял, что у него есть пистолет, восемь патронов к нему. Причем эти «все» — не рядовые граждане, а высокопоставленные чиновники правоохранительного органа, которые наделены правом проведения дознания. Выявив факт нарушения оборота оружия, они обязаны его пресечь, при необходимости — возбудить уголовное дело, направить его по подведомственности. Должностные лица ФСКН этого делать не стали, легализовав тем самым факт ношения оружия.
Наконец, главный довод: где степень общественной опасности содеянного К., чтобы форму наполнить содержанием? Конечно, не так, как это сделал 28.10.2010 суд первой инстанции, который умудрился усмотреть даже нечто существенное, угрожающее интересам государства и общества в целом.
Изучение трудов классиков в сфере уголовного права, специально изучавших проблему степени общественной опасности деяний, предусмотренных ст. ст. 222 — 226.1 УК РФ, позволяет сделать вывод о том, что даже крупные специалисты не в состоянии объяснить, в чем опасность приобретения, хранения и ношения оружия, если таковое не предназначено для совершения преступлений, иных противоправных действий. Налицо несвойственный уголовному праву России механизм субъективного вменения: человек виновен уже в силу одного обладания оружием.
Данным механизмом система правоохраны частенько злоупотребляет.
