Общеизвестно, что одним из факторов, способствующих наличию массовых коррупционных проявлений, является некачественность законодательства, в том числе коррупциогенность нормативных правовых актов. Как показывает практика, действующие нормативные правовые акты содержат значительное количество норм, способствующих злоупотреблению властными полномочиями и, как следствие, порождающих коррупцию. Причины этого обстоятельства разные — объективные и субъективные, к последним относится в числе прочих лоббирование принятия нормативных правовых актов, в которые подчас закладываются коррупциогенные нормы, т. е. нормы, которые провоцируют совершение коррупционных правонарушений. Совершенствование качества правового регулирования путем устранения коррупциогенных факторов из правовых норм, обеспечение режима законности являются важной задачей как органов государственной власти и местного самоуправления, так и органов прокуратуры. Правовые основы проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов заложены в Конвенции ООН против коррупции 2003 г., ратифицированной Россией в 2006 г. <1>. Согласно указанной Конвенции каждое государство-участник стремится периодически проводить оценку соответствующих правовых документов и административных мер с целью определения их адекватности для предупреждения коррупции и борьбы с ней. ——————————— <1> См.: Федеральный закон от 8 марта 2006 г. N 40-ФЗ.
Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ «О противодействии коррупции» в числе прочих мер по профилактике коррупции называет антикоррупционную экспертизу нормативных правовых актов и их проектов (п. 2 ст. 6). Специальное регулирование этих вопросов на законодательном уровне осуществляется: Федеральным законом от 17 июля 2009 г. N 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» (далее — Закон об антикоррупционной экспертизе); Федеральным законом (в ред. Федерального закона от 17 ноября 1995 г. N 168-ФЗ) «О прокуратуре Российской Федерации», который содержит ст. 9.1 «Проведение антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов». С принятием данной нормы была поставлена точка в имевшейся дискуссии между Генпрокуратурой России и Минюстом России о предмете антикоррупционной экспертизы: Генпрокуратура России занимается в обязательном порядке антикоррупционной экспертизой нормативных правовых актов, в то время как Минюст России проводит экспертизу проектов. Но поскольку на органы прокуратуры Федеральным законом «О прокуратуре Российской Федерации» возложена в числе прочих нормотворческая функция (ст. 9), а в 74 субъектах Федерации прокуратуры наделены правом законодательной инициативы, на практике органы прокуратуры проводят также антикоррупционную экспертизу проектов нормативных правовых актов. И это является не их правом, а их обязанностью. Именно на такой подход ориентирует прокуроров Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 28 декабря 2009 г. N 400, которым определены порядок и организация проведения антикоррупционной экспертизы в органах прокуратуры. Антикоррупционная экспертиза имеет двойное значение: она способствует выявлению коррупциогенных норм и играет превентивную роль в отношении коррупционных правонарушений. Коррупциогенная норма порождает или может породить коррупционные правонарушения. Такая норма не соответствует целям и задачам правового регулирования. Обычная правовая норма направлена на регулирование наиболее важных, существенных общественных отношений, эффективное воздействие на них путем применения предусмотренных законом мер принуждения от нарушения, рассчитана на неоднократную реализацию (т. е. соблюдение, применение, исполнение, использование, осуществление), в то время как коррупциогенная норма, формально имеющая такое же функциональное назначение, на практике снижает эффективность воздействия на общественные отношения, а то и полностью устраняет положительный эффект. В практических целях следует разрешить проблему: является ли нормативный правовой акт, в котором выявлены коррупциогенные факторы, противоречащим закону или он законен, но содержит дефекты, связанные с наличием коррупциогенных норм? Если считать, что такой нормативный правовой акт является законным, но дефектным с учетом выявленных в нем коррупциогенных факторов, тогда алгоритм действий прокуроров следующий. Прокурор вносит в нормотворческий орган требование об изменении нормативного правового акта, в котором выявлены коррупциогенные факторы, а в случае отклонения требования — обращается в суд с заявлением о внесении изменений в такой нормативный правовой акт. На проблемах последней процедуры остановимся далее, но коротко следует отметить, что судебная практика рассмотрения подобных заявлений пока не сложилась в силу очевидных пробелов процессуального законодательства. Если считать, что нормативный правовой акт, в котором выявлены коррупциогенные факторы, является противоречащим закону, тогда вполне применим действующий механизм оспаривания таких нормативных правовых актов, процессуальный порядок которого предусмотрен гл. 24 ГПК РФ, регулирующей вопросы производства по делам о признании недействующими нормативных правовых актов полностью или в части. Следует отметить концептуальную позицию И. Н. Барцица, который, понимая законотворческий процесс как «согласование различных социальных интересов», считает, что коррупциогенная норма права возникает вследствие «мутации» процесса нормотворчества, когда он перестает выявлять все правообразующие элементы <2>. Эта важная теоретическая посылка приводит к выводу: коррупциогенный правовой акт противоречит закону. Однако, к сожалению, следует признать, что доктринальное понимание сложных правовых проблем не всегда совпадает с их решением в конкретных ситуациях. ——————————— <2> См.: Барциц И. Н. Антикоррупционная экспертиза в системе эффективного правотворчества (к разработке методики проведения антикоррупционной экспертизы) // Государство и право. 2010. N 10. С. 20.
Устранение коррупциогенных норм возможно в процессе нормотворческой деятельности органа, принявшего нормативный правовой акт (т. е. нормотворческого органа), либо в процессе реализации правоохранительных функций уполномоченными государственными органами, в том числе органами прокуратуры. По сути, устранение коррупциогенных факторов в правовых нормах направлено на повышение эффективности правового воздействия на общественные отношения и обеспечение законности. Объект антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры, определен Законом об антикоррупционной экспертизе (ч. 2 ст. 3). Прокуроры в ходе осуществления своих полномочий проводят антикоррупционную экспертизу нормативных правовых актов органов, организаций, их должностных лиц по вопросам, касающимся: прав, свобод и обязанностей человека и гражданина; государственной и муниципальной собственности и службы, бюджетного, налогового, таможенного, лесного и иного законодательства. На первый взгляд может показаться, что граница осуществления органами прокуратуры антикоррупционной экспертизы указанным Законом определена достаточно узко и за ее пределами остались нормативные правовые акты, касающиеся административных, гражданско-правовых и других отношений в некоторых сферах. Однако с таким мнением нельзя согласиться, поскольку все перечисленные в ч. 2 ст. 3 Закона об антикоррупционной экспертизе группы отношений имеют комплексный характер, т. е. они регулируются нормами различных отраслей права. Так, вопросы государственной службы регулируются прежде всего нормами административного права (в то же время вопросы жилищного обеспечения — нормами гражданского и жилищного права, нормами финансового обеспечения — финансового права); вопросы государственной и муниципальной собственности — в основном нормами гражданского права (а отдельные аспекты — нормами земельного, административного и иных отраслей права) и т. д. Практика проведения антикоррупционной экспертизы породила вопрос: относятся ли к предмету антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры, нормативные правовые акты о размещении заказов? Ведь последние в Законе об антикоррупционной экспертизе не упомянуты. Следует иметь в виду, что законодательство о государственной и муниципальной собственности регулирует самые разнообразные отношения, в том числе связанные с использованием и распоряжением государственным и муниципальным имуществом, к числу которых относятся отношения по размещению заказов. Таким образом, Федеральный закон от 21 июля 2005 г. N 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», а также принятые и принимаемые в его исполнение иные нормативные правовые акты являются предметом антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры. Как показывает анализ практики антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры, именно в нормативных правовых актах, регулирующих отношения по размещению заказов, наиболее часто можно обнаружить коррупциогенные факторы, и именно в этой области отношений часто встречаются правонарушения коррупционной направленности <3>. ——————————— <3> Подробнее об этом см.: Дмитриев Д. А., Какителашвили М. М., Непомнящий В. А. Практика проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов органами прокуратуры // Экспертиза нормативных правовых актов и их проектов на предмет коррупциогенности: содержание, значение, методика проведения: Сб. ст. / Под ред. О. С. Капинус, А. В. Кудашкина. М., 2010. С. 57.
Что касается вопроса о предмете и объекте антикоррупционной экспертизы, то здесь необходимо отметить, что по поводу указанных понятий не наблюдается единства мнений. Более того, подчас происходит смешение понятий <4>. Одни авторы эти понятия объединяют и не видят между ними различий <5>, другие — под предметом антикоррупционной экспертизы понимают административные процедуры, получившие юридическое закрепление в правовых актах или нашедших в них отражение <6>. Имеются и иные точки зрения. ——————————— <4> См., например: Газимзянов Р. Р. Объект антикоррупционной экспертизы: понятие, содержание, виды // Актуальные проблемы экономики и права. 2009. N 4. С. 32 — 34. <5> См., например: Долотов Р. О. Объекты и субъекты антикоррупционной экспертизы региональных правовых актов // Антикоррупционная экспертиза нормативно-правовых актов и их проектов: Сб. ст. / Сост. Е. Р. Россинская. М., 2010. С. 43 — 47. <6> См.: Будатаров С. М. Объект и предмет антикоррупционной экспертизы правовых актов и их проектов // Вопросы судебной реформы: право, экономика, управление. 2009. N 3. С. 34.
По нашему мнению, предметом антикоррупционной экспертизы являются нормативные правовые акты и проекты таких актов органов государственной власти и местного самоуправления, а также содержащиеся в них нормы, которые регулируют общественные отношения, являющиеся объектом экспертизы. Соответственно, объектом антикоррупционной экспертизы выступают общественные отношения, на регулирование которых направлен исследуемый в целях выявления коррупциогенных факторов нормативный правовой акт или его проект. Также полагаем не совсем точным считать коррупциогенные факторы предметом антикоррупционной экспертизы <7>, поскольку, представляя собой явление или совокупность явлений, порождающих коррупционные правонарушения, они неотделимы, с одной стороны, от внешней оболочки их формально-юридического закрепления, т. е. нормативных правовых актов, а с другой — представляют собой качественную характеристику регулируемых общественных отношений. ——————————— <7> См.: Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов и их проектов: Терминологический словарь / Под ред. П. А. Кабанова. М., 2010. С. 63.
Каждый уполномоченный субъект по Закону об антикоррупционной экспертизе на своем уровне должен определить свой предмет экспертизы (т. е. какие нормативные правовых акты и проекты таких актов подлежат проверке), а также что целесообразно отразить в организационно-распорядительном документе, издаваемом в каждом органе, регламентирующем порядок проведения указанной экспертизы. Одной из проблем, выявленных практикой антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры, является определение критериев отнесения тех или иных правовых актов к нормативным. От решения этой проблемы зависит, являются или не являются такие акты предметом антикоррупционной экспертизы. В настоящее время отсутствует легальное определение нормативного правового акта. В то же время на практике часто применяется толкование, которое дается в п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2007 г. N 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части», в котором перечисляются существенные признаки нормативного правового акта: издание его в установленном порядке управомоченным органом государственной власти, органом местного самоуправления или должностным лицом, наличие в нем правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределенного круга лиц, рассчитанных на неоднократное применение, направленных на урегулирование общественных отношений либо на изменение или прекращение существующих правоотношений. Нормативные правовые акты необходимо отличать от индивидуальных и организационно-распорядительных правовых актов. Нормативный правовой акт устанавливает, отменяет, изменяет права и обязанности неопределенного круга лиц. В то время как индивидуальный правовой акт распространяет свое действие на конкретных субъектов права, которые находятся в сфере правового регулирования. Организационно-распорядительные правовые акты — это акты правоприменения, которые издаются в виде писем, директив, указаний и т. д. Подобные документы не должны носить нормативный характер, поскольку в отличие от нормативных правовых актов они не проходят определенные обязательные процедуры и стадии их подготовки и издания. Однако следует констатировать, что на практике подчас происходит подмена нормативных правовых актов организационно-распорядительными. Коррупционный риск заключается в том, что последние, формально не обладая признаками нормативных правовых актов (например, не проходят регистрационные или иные учетные и экспертные процедуры), но подчас фактически являясь таковыми, могут включать коррупциогенные нормы, тем самым создавая возможность для последующих коррупционных проявлений. Отсутствие однозначности при квалификации того или иного правового акта в качестве нормативного на практике может привести к тому, что организационно-распорядительные акты, в которых фактически содержатся правовые нормы, будут выведены из предмета обязательной антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры. Как показывает анализ деятельности органов прокуратуры по данному направлению, в таком ракурсе оценка нормативности правового акта ими не проводится. Эта задача не определена для органов прокуратуры даже в постановочном плане, что существенно увеличивает коррупционные риски в процессе правоприменения организационно-распорядительных правовых актов. Как решить данную проблему? Нужен федеральный закон о нормативных правовых актах, который бы урегулировал систему источников права в России и упорядочил процедуры их разработки и принятия. Необходимость такого закона уже стала притчей во языцех у юристов и правоприменителей. Проведенный анализ показывает, что нередко имеет место ситуация, когда территориальные подразделения федеральных органов исполнительной власти издают акты, обладающие всеми признаками нормативности и содержащие коррупциогенные факторы. Однако Правила подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 г. N 1009, определяют, что структурные подразделения и территориальные органы федеральных органов исполнительной власти не вправе издавать нормативные правовые акты. Здесь возникает иная проблема. В данном случае территориальные подразделения федеральных органов исполнительной власти выходят за пределы своей компетенции, что автоматически переводит принятые ими нормативные правовые акты в разряд незаконных со всеми вытекающими практическими последствиями. Другой организационной проблемой является невозможность для сотрудников прокуратуры охватить весь массив нормативных правовых актов и прежде всего ранее принятых. На местах вызывает определенные трудности организация антикоррупционной экспертизы даже так называемых явных нормативных правовых актов в силу их большого количества. И это при том, что проблем, связанных с их квалификацией в качестве таковых, не возникает. Что уже говорить об актах, формально не подпадающих под признаки нормативных, или об актах, изданных не уполномоченными на то органами. Однако без всеобъемлющей оценки всего массива правовых актов (не только нормативных) работа по устранению коррупциогенности законодательства (понимаемого в широком смысле, т. е. включающего и подзаконные акты) эффективной признаваться не может. Здесь также уместно вспомнить о комплексном использовании правовых, специальных и иных мер как об одном из принципов противодействия коррупции. Еще одной организационной проблемой является доступность для прокуроров самих нормативных правовых актов для проведения антикоррупционной экспертизы. Следует отметить, что на местах предпринимаются усилия для создания механизма, предусматривающего обязанность нормотворческих органов направлять принятые нормативные правовые акты в органы прокуратуры. В то же время всеобщего понимания в этом вопросе не наблюдается, поскольку такая обязанность для нормотворческих органов не предусмотрена федеральным законодательством. Полагаем, что этот пробел в законодательстве необходимо устранить. Только тогда будет налажено на системной основе поступление нормативных правовых актов в органы прокуратуры. Анализ показывает, что именно прокуроры в силу специфики возложенных на них полномочий и на основании практики правоприменения способствуют наиболее эффективному выявлению и устранению коррупциогенных факторов. В течение 2009 г. органами прокуратуры изучено в целях определения наличия коррупциогенных факторов более полумиллиона нормативных правовых актов и около 300 тыс. их проектов. На основе проведенного анализа выявлено более 36 тыс. нормативных правовых актов, содержащих коррупциогенные факторы. Аналогичная работа активно проводилась и в 2010 г. Только в первом полугодии 2010 г. прокурорами было изучено более 267 тыс. нормативных правовых актов и около 162 тыс. их проектов. Коррупциогенные факторы выявлены в более 21 тыс. нормативных правовых актов и их проектах, в том числе свыше 19 тыс. — в актах органов местного самоуправления, что составляет более 92% всех выявленных. Принципиальными отличиями антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры, от аналогичной экспертизы, проводимой другими субъектами (например, федеральными органами исполнительной власти), являются: во-первых, независимость антикоррупционной экспертизы, которая потенциально позволяет прокурорскому работнику, проводящему такую экспертизу, делать объективные выводы. Ведомственная антикоррупционная экспертиза не исключает субъективного подхода в процессе нормотворческой деятельности. По меткому замечанию С. М. Будатарова, это подчас приводит к тому, что административные процедуры по оказанию публичных услуг «пишутся под себя», т. е. создают комфортные условия для служащих, которые обязаны такие услуги оказывать, а не для тех, кому они предоставляются <8>; ——————————— <8> См.: Будатаров С. М. Указ. соч. С. 36.
во-вторых, отказ от рекомендаций, сделанных в результате антикоррупционной экспертизы, проводимой Минюстом России и независимыми экспертами, не влечет для разработчиков никаких юридических последствий. Результаты экспертизы, проведенной органами прокуратуры, отраженные в требовании или протесте об устранении из нормативного правового акта коррупциогенного фактора, не учтенные разработчиком, могут быть оспорены прокурором, который имеет право на обращение с соответствующим заявлением в суд. Таким правомочием обладает только прокурор; в-третьих, выводы по результатам антикоррупционной экспертизы носят формально-юридический характер. То есть не обязательно должны наступать негативные последствия в виде совершения коррупционных правонарушений. На первый взгляд такой подход является спорным, но как раз именно в нем заключаются превентивное значение антикоррупционной экспертизы и ее ценность. В то же время мониторинг правоприменения должен играть существенную роль в выявлении коррупциогенных факторов в нормативных правовых актах и в случае необходимости — в обосновании объективности сделанных выводов. Речь в данном случае идет о выявлении так называемых коррупционных практик, т. е. фактов правоприменения, характеризующихся коррупционными проявлениями, в том числе совершением коррупционных правонарушений. В этом случае мониторинг правоприменения понимается как процесс, в ходе которого накапливается информация о коррупционном потенциале, коррупционном «эффекте» правовой нормы, содержащей коррупциогенные факторы. Именно перечисленные факторы обеспечивают наибольшую эффективность проведения антикоррупционной экспертизы органами прокуратуры. Однако следует отметить, что потенциал антикоррупционной экспертизы, проводимой органами прокуратуры, задействован не в полной мере, что существенно влияет на ее эффективность. Данное обстоятельство объясняется не до конца отлаженным механизмом ее нормативного регулирования. Как было отмечено ранее, в случае отклонения внесенного прокурором требования об изменении нормативных правовых актов, содержащих коррупциогенные факторы, прокурор обязан использовать право на обращение с заявлением в суд в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством РФ (ст. 4 Закона об антикоррупционной экспертизе). Однако при этом возникают проблемы процессуального характера. В порядке, предусмотренном гл. 24 «Производство по делам о признании недействующими нормативных правовых актов полностью или в части» ГПК РФ и гл. 23 «Рассмотрение дел об оспаривании нормативных правовых актов…» АПК РФ, могут быть поданы заявления о признании недействующими полностью или в части нормативных правовых актов, противоречащих закону и содержащих коррупциогенные факторы. Судебная практика по рассматриваемым вопросам свидетельствует, что именно по этой категории дел органы прокуратуры подают заявления в суды при выполнении следующего условия — противоречие нормативного правового акта закону вне прямой причинно-следственной связи с выявленными коррупциогенными факторами. Последнее обстоятельство является как бы факультативным, дополнительным. Проблема заключается в том, что ГПК РФ и АПК РФ не содержат механизма рассмотрения поданных прокурорами в суд заявлений о внесении изменений в нормативные правовые акты с целью исключения из него коррупциогенных факторов, если такие нормативные правовые акты формально соответствуют закону. В порядке, предусмотренном гл. 25 «Производство по делам об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих» ГПК РФ, могут быть поданы заявления об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, которые могут быть выражены в отклонении (неисполнении) внесенного прокурором требования об изменении нормативного правового акта, содержащего коррупциогенные факторы. Однако это регулирование не позволяет в полной мере реализовать новые полномочия прокуроров, хотя следует отметить, что именно таким образом складывается практика в отдельных субъектах РФ. В целях реализации новых полномочий прокуроров по результатам проведенной антикоррупционной экспертизы требуется внесение изменений в законодательство <9>. ——————————— <9> Подробнее об этом см.: Кудашкин А. В. Комментарий к Федеральному закону «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов». М., 2011. С. 131 — 134.
В частности, целесообразно внести дополнения в гл. 1 разд. III Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», включив положения, которые бы отнесли проведение прокурором антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов к деятельности по надзору за исполнением законов, а требование прокурора, вносимое по результатам экспертизы, — к числу актов прокурорского реагирования. Вполне очевидны также проблемы процессуального механизма оспаривания нормативных правовых актов, в которых выявлены коррупциогенные факторы. Так, согласно ст. 56 ГПК РФ (ст. 65 АПК РФ), при подготовке заявления в суд прокурор должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законодательством. Как известно, доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, заключений экспертов и других источников. На какие обстоятельства может и должен ссылаться в подаваемом заявлении прокурор, обосновывая необходимость изменения нормативного правового акта, в котором выявлены коррупциогенные факторы, и доказывая факт создания таким нормативным правовым актом или его проектом условий для проявления коррупции? Здесь мы опять упираемся в сущностное понимание коррупциогенного нормативного правового акта — соответствует он закону или нет. Полагаем, что в данном случае таким обстоятельством является сам факт принятия уполномоченным лицом или органом нормативного правового акта, в котором прокурором выявлены коррупциогенные факторы, несущие потенциальную возможность возникновения коррупционных правонарушений. Целесообразно было бы также внести соответствующие изменения в процессуальное законодательство. Рассмотренные проблемы, связанные с проведением антикоррупционной экспертизы, свидетельствуют о том, что в настоящее время в целях реализации новых полномочий прокуроров назрела объективная необходимость внесения изменений в законодательство Российской Федерации.
Библиографический список
Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов и их проектов: Терминологический словарь / Под ред. П. А. Кабанова. М., 2010. Барциц И. Н. Антикоррупционная экспертиза в системе эффективного правотворчества (к разработке методики проведения антикоррупционной экспертизы) // Государство и право. 2010. N 10. Будатаров С. М. Объект и предмет антикоррупционной экспертизы правовых актов и их проектов // Вопросы судебной реформы: право, экономика, управление. 2009. N 3. Газимзянов Р. Р. Объект антикоррупционной экспертизы: понятие, содержание, виды // Актуальные проблемы экономики и права. 2009. N 4. Дмитриев Д. А., Какителашвили М. М., Непомнящий В. А. Практика проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов органами прокуратуры // Экспертиза нормативных правовых актов и их проектов на предмет коррупциогенности: содержание, значение, методика проведения: Сб. ст. / Под ред. О. С. Капинус, А. В. Кудашкина. М., 2010. Долотов Р. О. Объекты и субъекты антикоррупционной экспертизы региональных правовых актов // Антикоррупционная экспертиза нормативно-правовых актов и их проектов: Сб. ст. / Сост. Е. Р. Россинская. М., 2010. Кудашкин А. В. Комментарий к Федеральному закону «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов». М., 2011.
