Продолжаем публикацию материалов профессора А. Алексеева из подготавливаемой к печати книги «Юридическая действительность в изобразительном искусстве».
Имя одного из величайших художников всех времен и народов Рафаэля (Рафаэле Санти, 1483 — 1520) у большинства людей ассоциируется, прежде всего, с его знаменитой «Сикстинской мадонной» — картиной, которая по праву относится к самым высоким достижениям человеческого гения, к подлинным чудесам мирового искусства. Надо сказать, что эта работа на сугубо религиозную тему, по сюжету далекая от юриспруденции, имеет свою юридическую судьбу. Как известно, в результате второй мировой войны она оказалась в нашей стране, поначалу хранилась в запасниках, затем была в числе других сокровищ Дрезденской галереи выставлена на всеобщее обозрение и, наконец, навсегда отбыла в 1955 г. в Германию для укрепления советско-немецкой (с ГДР) дружбы. Характерно, что БСЭ (т. 8, с. 493), повествуя о злоключениях «Сикстинской мадонны» и других всемирно известных произведений числом 1240, сообщает об опасностях, которыми им угрожала сокрушительная англо-американская бомбардировка Дрездена в 1945 г.; о том, что фашисты прятали оставшиеся целыми после бомбежки картины в непригодных для хранения местах; о том, что они были «разысканы воинами Советской Армии, вывезены в СССР и реставрированы», а затем возвращены по принадлежности. Слово «трофей» в тексте энциклопедической хроники отсутствует. А зря — ведь оно в переводе с греческого буквально означает «памятник победы». И кто знает, если бы дело решалось в юридической плоскости, по праву, прежде всего международному, то, возможно, «Сикстинская мадонна», другие шедевры остались бы у победителей, которым пришлось в основном самим (при незначительном участии военнопленных) поднимать из руин, возрождать сожженные города и села, порушенные памятники, разграбленные музеи. Но юристов тогда мало кто слушал, даже министерство юстиции, в пику буржуям, было ликвидировано. …Обращаясь непосредственно к художественному наследию Рафаэля, отметим, что, следуя высоким гуманистическим традициям Возрождения, он создал произведение, которое так же, как и «Сикстинская мадонна», другие его творения, относится к величайшим событиям в истории мирового искусства и одновременно является, благодаря содержанию, интересным во многих отношениях юридическим памятником. Речь идет о росписи Рафаэлем парадных залов (станц.) во дворце папы римского в Ватикане. К этой работе молодой художник, которому было всего 26 (!) лет, приступил по приглашению папы Юлия II в 1509 г. Могучий талант Рафаэля настолько поразил заказчика, что он приказал сбить уже готовые фрески, в том числе выполненные известными мастерами, и начать работу по оформлению залов «с чистого листа». Лейтмотив заказа был предельно прост — прославление католической церкви и папы римского как ее главы. Но художник вышел далеко за рамки поставленной задачи, по сути, обратившись при ее решении к первоосновам человеческого бытия, к философскому и одновременно высокохудожественному осмыслению начал мироздания. В первом зале (станца делла Сеньятура) Рафаэль создал четыре монументальные композиции, отражающие основные, по его мнению, области человеческой действительности: богословие, философию, поэзию и юриспруденцию. Некоторые искусствоведы утверждают, что тематика фресок охватывает духовную деятельность. Это не совсем так. Наличие в ней юриспруденции свидетельствует о том, что художник не чуждался и сугубо земных проблем, осваивал в художественной форме не только «души высокие стремленья», но и предметную, практически-преобразовательную активность homo sapiens. В любом случае необходимо подчеркнуть, что интересующая нас сфера (юриспруденция) оказалась в данном случае в весьма почтенном сообществе. Можно, конечно, задаться вопросами: почему в числе тем, выбранных художником, не оказалось, скажем, Труда или Науки в целом, почему из всех видов Искусства представлена одна Поэзия и нет, например, Архитектуры, Живописи или Музыки и т. д.? Но не будем забывать о месте (ватиканский дворец) и времени действия (Высокое Возрождение), а также о бесспорном праве художника (тем более такого титана, как Рафаэль) иметь свой, зачастую неповторимый взгляд на мир и жизнь, на сущее и должное. Учтем, наконец, что в распоряжении художника в каждом зале было лишь по одному потолку и по четыре стены, где он мог размещать композиции. Реализуя свой грандиозный замысел, Рафаэль на своде станцы делла Сеньятура представил в медальонах четыре аллегорические фигуры: Теологию, Философию, Поэзию и Юриспруденцию. Характерно, что для изображения юридического начала, юридической действительности в ее как интеллектуально-духовном, так и предметно-практическом ракурсах, художник использует не привычные категории, например Юстиции, Правосудия, не образы Фемиды или Немезиды, а предельно широкое понятие, которое охватывает в совокупности юридические науки и юридическую практику. Юриспруденция представлена в виде женщины с мечом и весами в руках, окруженной, как и остальные три аллегории, путти (ед. число — путто). Путто — это широко распространенный в искусстве Возрождения декоративный мотив в виде изображения маленьких мальчиков, сочетавших в себе черты античных эротов и христианских ангелов. Они часто, как и у Рафаэля в данном случае, изображались крылатыми. Кроме чисто декоративного они, как правило, имеют и определенное функциональное значение, участвуя в организации изображаемого действия (события, состояния), например, демонстрируя определенные надписи, таблицы законов, поэтические книги и иные символы. Из всех аллегорий крылья изображены лишь у Поэзии, остальные фигуры, в том числе не только Юриспруденция и Философия, но и Богословие, их не имеют, ибо они ближе к земле, к земным делам. Трактовка художником Юриспруденции развивается и детализируется изображением связанных с нею Добродетелей. Это — Сила, Мудрость и Мера, помещенные в люнете — арочном проеме на стене, ограниченном снизу горизонтально. Добродетели представлены фигурами женщин с теми же путти. В принципе список добродетелей далеко не исчерпывается тремя названными. К таковым можно было бы отнести многое другое, например Честность, Скромность, Бескорыстие, Милосердие, Верность и т. д. Поражает, насколько точен был художник, выбирая для характеристики, раскрытия сути юриспруденции «приглянувшиеся» ему добродетели. За этим выбором стояли, конечно, огромная эрудиция и высокая образованность, многознание и мудрость совсем молодого, по современным представлениям, человека. Пользуясь образами трех добродетелей, Рафаэль, безусловно, имел четкие представления о силе права, о том, что закон дозволениями и запретами определяет оптимальную меру поведения людей, и в этом, прежде всего, состоит его мудрость и т. п. Неизвестно, знал ли он доподлинно высказывание древнеримского юриста Ульпиана: «Юриспруденция есть познание божественных и человеческих дел, наука о справедливом и несправедливом». Но то, что художник по сути разделял эту дефиницию, несомненно. И не совсем точно утверждение некоторых искусствоведов о том, что изображенные на люнете аллегорические женские фигуры олицетворяют «различные АСПЕКТЫ (выделено мной. — А. А.) правосудия» <*>. Речь в данном случае идет не о каких-то внешних гранях, сторонах (аспектах) правосудия (точнее, юриспруденции), а о самой их глубинной сути. ——————————— <*> Габричевский А. Рафаэль Санти. М., 1956. С. 9.
Характерно, что, давая фигурам добродетелей глубокую философскую трактовку Юриспруденции, Рафаэль не забывает и о сделанном ему «социальном заказе», реализуя его, впрочем, ненавязчиво и очень искусно. Так, дубовая ветвь, которую поддерживает Сила (фигура слева), как бы намекает на принадлежность Юлия II к влиятельному роду делла Ровере, а мотив путто, собирающего плоды, — на то, что правление этого папы означало наступление нового «Золотого века». Наконец, художественное воплощение Юриспруденции завершается у Рафаэля изображением на одной из стен зала двух конкретных сцен из юридической действительности, связанных с историей светского и церковного законодательства. Подобную интерпретацию (так сказать, уже на эмпирическом, фактологическом уровне) получили и остальные аллегории, изображенные на своде зала. В частности, Теологии соответствует композиция «Диспут», Философии — «Античная школа», Поэзии — «Парнас». В этих многофигурных фресках Рафаэль изобразил за различными занятиями множество знаменитых людей как из далекого прошлого, так и своих современников: Платона, Аристотеля, Сократа, Пифагора, Эвклида, Диогена, Фому Аквинского, Гомера, Вергилия, Данте, Петрарку, Сафо, Савонаролу, Браманте и др. Что касается расшифровки (на уровне конкретики и персоналий) юриспруденции, то список VIP-персон не столь впечатляющий, хотя и здесь фигурируют довольно известные личности. На фреске справа изображен папа Григорий IX, передающий святому Раймонду на хранение свод церковных законов — Декреталии. Без каких-либо обиняков художник проводит соответствующую вкусам и пожеланиям заказчика идею первичности и верховенства папской власти над властью императорской: папа явно в центре внимания, именно он «командует парадом «восседая на монументальном золоченом троне. Художник придал этому персонажу черты портретного сходства с Юлием II, изобразив его с довольно длинной бородой (Юлий II после поражения в 1511 г. в Болонье дал обет не бриться до полного изгнания французов из Италии). На фреске слева запечатлен момент вручения императору Юстиниану I составленного комиссией Трибониана свода законов — Пандектов. (Отметим, что обстановка здесь намного скромнее, чем в первом случае.) Пандекты (в переводе с греческого — всеобъемлющие) представляли собой выдержки из классических сочинений 39 крупнейших древнеримских юристов в совокупности с извлечениями из законов; нашли в них отражение и материалы юридической практики, разного рода казусы. По современным представлениям, это нечто подобное научно-практическому комментарию законодательства. Но комментарию сугубо официальному, имеющему силу закона (и прецедента), которая придавалась текстам велениями (конституциями) главы государства. Другое название этого юридического памятника — дигесты (в переводе с лат. — собранное), которые вошли в качестве важнейшей составной части в кодификацию римского права, произведенную в Византии — Восточной Римской империи в VI в. Инициатором кодификации был император Византии Юстиниан I. Он дал поручение о составлении дигест комиссии под председательством начальника императорской канцелярии видного юриста этого времени Трибониана, который в 528 — 534 гг. руководил обширными кодификационными работами по составлению Свода цивильного права (кодификация Юстиниана). Юстиниан I правил Византией после уже состоявшегося распада Западной Римской империи. Он стремился восстановить прежнюю Великую Римскую империю, возродить ее былое величие. Его многосторонняя и интенсивная законодательная деятельность была направлена на упрочение рабовладения (с диктуемыми временем поправками на зарождающиеся феодальные отношения), на обеспечение неприкосновенности частной собственности, ее надежную защиту правовыми средствами и методами. Юстиниан I также всячески старался укрепить власть императора, сделать ее, по сути, неограниченной. Таковы основные цели, достижению которых способствовала, среди прочих мер, предпринятая Юстинианом I кодификация классического римского права. Известно такое высказывание этого императора: «Безопасность государства зиждется и укрепляется оружием и законами… благодаря им возвысились римляне. Так было в прошлом, так будет и впредь». Значение кодификации Юстиниана I выходит далеко за пределы Византийского государства, существовавшего в первом тысячелетии. Истории было угодно продлить жизнь пандектов (дигест) едва ли не до бесконечности. Плоды трудов комиссии Трибониана стали основным источником изучения и рецепции (восприятия и заимствования) римского права, которое в последующие времена в значительной мере определило возникновение, становление и развитие правовых систем Европы, а можно сказать, и всего мира. Особенно в части, касающейся гражданского права и всего цикла цивилистических отраслей законодательства. Правовая классика, созданная римскими юристами, не ушла в небытие. Она продолжает свою жизнь в современном законодательстве и всей юридической действительности: в правовых идеях, правовой культуре и принципах, правовых институтах и нормах. Без того, что юрист Трибониан на фреске вручает императору Юстиниану I, наши знания о римском праве, сочинениях классических юристов, юридической практике древне — и позднеримского периода были бы несравненно беднее, чем сейчас. Можно, таким образом, без всякого преувеличения утверждать, что в росписи Рафаэля увековечен воистину исторический момент, во многом определивший на века правовую жизнь человечества. В целом росписи Рафаэлем залов ватиканского дворца — выдающееся произведение монументальной живописи, сочетающее глубину мысли с выразительными художественными средствами ее воплощения.
