Ближайшим коллегой Л. Н. Толстого по писательскому «цеху», его многолетним приятелем, «стороной в споре» (по выражению юристов) и в некотором смысле антиподом является выдающийся русский литератор и общественный деятель Иван Сергеевич Тургенев (1818 — 1883). Признанный «мастер слова», И. С. Тургенев, яркий представитель «западничества» в русской культуре XIX века, в отличие от многих своих знаменитых собратьев-писателей, еще при жизни получил европейскую известность, был тесно связан с такими выдающимися деятелями мировой культуры, как Жорж Санд, Флобер, Мопассан и Золя.
Главные страницы жизни и творчества Тургенева общеизвестны со школьной и студенческой скамьи [1]. При этом в биографии Тургенева были и остаются труднообъяснимые факты, события и парадоксы. Интеллигент и образованнейший человек, страстный охотник и участник престижных международных турниров по шахматам, мягкий по характеру, обладатель стойких антикрепостнических, либеральных воззрений — он всю свою жизнь вел острые дискуссии, «объяснялся», ссорился и мирился со многими своими приятелями-литераторами, передовой интеллектуальной «элитой» России — Некрасовым и Гончаровым, Толстым и Достоевским, Герценом и Салтыковым. Его лучший, передовой роман «Отцы и дети» был поначалу принят в «штыки» именно прогрессивной, лучшей, частью читателей, а «на ура» — консерваторами и ретроградами! Автор блистательных мировых шедевров о любви (достаточно вспомнить «Асю» и «Вешние воды») в личной жизни многие десятилетия находился в «плену» рыцарской любви и покорно шел в «фарватере» жизни семьи своей замужней возлюбленной — знаменитой певицы испанки («цыганки») Полины Виардо. После 1991 года в ряде научно-популярных публикаций (напр., на страницах сайта журнала «Безопасность. Достоверность. Информация») появились сенсационные сведения, объясняющие факт многолетнего проживания Тургенева за границей не только желанием постоянно находиться рядом с любимой женщиной, но и скрытыми от посторонних глаз профессиональными интересами — деятельностью в качестве резидента русской политической разведки во Франции (!). Впрочем, указанный факт пока не нашел своего официального подтверждения (либо опровержения). Проживая в последние годы жизни вне Родины, в основном за границей (Франция, Германия), Тургенев неизменно выступал подлинным послом русской культуры, «радетелем» родной литературы. В 1878 году на Первом международном литературном конгрессе в Париже он активно участвовал в разработке международных законов по охране авторского права, отстаивая профессиональные интересы русских литераторов.
В настоящем очерке попытаемся рассмотреть основные события из жизни писателя, в той или иной степени связанные с юриспруденцией, правом.
Родился И. С. Тургенев, представитель старинного дворянского рода, в Орловской губернии, рос и воспитывался в традиционной для большинства провинциальных дворянских семей обстановке и с юных лет, во многом благодаря своей матери, властной и жестокой помещицы В. П. Тургеневой (Лутовиновой), всецело и бесповоротно проникся неприятием крепостнических устоев. Антикрепостнические традиции, либерализм Тургенев пронесет в дальнейшем через всю жизнь.
Будущий писатель получил блестящее образование, закончив в 1837 г. словесное отделение философского факультета Петербургского университета. В 1838 — 1840 гг. (с перерывами) молодой Тургенев продолжал образование в Берлинском университете, где увлекался философией Шеллинга и Гегеля, древнейшими языками, историей. В 1842 году выдержал экзамен на степень магистра философии Петербургского университета. Достоверно неизвестно, в какой степени Тургенева интересовала гегелевская идея права как свободы, однако он наверняка читал в первоисточнике, слушал на лекциях по философии профессора Вердера о том, что «наука о праве есть часть философии. Поэтому она должна развить из понятия идею, представляющую собой разум предмета, или, что то же самое, наблюдать имманентное развитие предмета… Идея права есть свобода, а истинное ее понимание достигается лишь тогда, когда она познается в ее понятии и на личном бытии этого понятия» [2].
В 1843 году Тургенев, во многом под влиянием встреч в Берлине с Александром Ивановичем Тургеневым (до 1825 года — сотрудником комиссии по составлению законов), движимый желанием служить Родине и оказать реальную помощь русскому крестьянству, поступает в Министерство внутренних дел, его Особенную канцелярию, которой в то время руководил В. И. Даль (1801 — 1872), писатель, друг А. С. Пушкина, составитель «Толкового словаря живого великорусского языка». МВД в тот период возглавлял Л. А. Перовский (1792 -1856), в молодости — член декабристских организаций, антикрепостник по убеждениям. В 1842 году император Николай I поручил Перовскому разработать проект «О юридическом и экономическом положении крестьян», на основе которых через три года Перовский подал царю записку «Об уничтожении крепостного состояния в России». По заданию министра молодой чиновник пишет замечания по поводу правительственного Указа от 2 апреля 1842 г. «Об обязанных крестьянах», получившие наименование «Несколько замечаний о русском хозяйстве и о русском крестьянстве». Один из главных выводов, сделанный Тургеневым в замечаниях, — «недостаток законности и положительности в отношениях помещиков к крестьянам». Автор указывает на правовую неопределенность содержания и «границ» исполнения барщины и оброка как форм крестьянской повинности. Следующая проблема, выявленная автором, — «весьма слабое развитие чувства гражданственности, законности в наших крестьянах. Русский крестьянин… не чувствует себя гражданином». Тургенев выступает за расширение грамотности крестьянства, улучшение его воспитания. Негативными последствиями такого незавидного общественного положения основной массы населения страны начинающий писатель считает пьянство, «конокрадство, порубку леса». Далее Тургенев по тексту работы высказывает много смелых и оригинальных идей и утверждений: обеспечить «законность и твердость в отношении помещиков к крестьянам»; «рабство в христианском государстве существовать не может»; «учреждение суда и судебного порядка» в крестьянских обществах и пр. [3]. Однако этим замыслам осуществиться было не суждено.
В те годы в Особенную канцелярию попадали дела о наказаниях, о сектантах, о земской полиции и т. д., доклады и записки по которым поручались молодому чиновнику. Расширялось знакомство писателя с современной жизнью народа. Служба не приносила удовлетворения и стала невыносимой после случая с досадной ошибкой Тургенева — переписывая служебный документ, он какому-то воришке «прописал» триста ударов кнута — вместо тридцати. «Служил плохо и неисправно» и очень скоро, по собственноручному признанию Тургенева в «Автобиографии», разочаровавшись во внутренней политике государства, он в 1845 году вышел в отставку [4].
Еще в молодые годы Тургенев близко сошелся с такими известными людьми, отличавшимися радикальными взглядами на проблемы «переустройства» общественного строя России, как М. А. Бакунин (прототип Рудина) и В. Г. Белинский. На формирование общественно-политических и литературно-художественных взглядов Тургенева огромную роль сыграла его философия «неисправимого западника», во многом справедливо критиковавшаяся многими его современниками: «не учить Европу, а смиренно учиться у ней». При этом Тургенев не принимал крайние течения общественной мысли, например социализм. В одном из писем к одному из идеологов «славянофильства» К. С. Аксакову (1856) Тургенев напишет: «Право личности им (социалистическим строем — К. Х.) уничтожается, — а я за это право… буду сражаться до конца» [5].
Юридическое «окружение» Тургенева
Среди известных юристов-адресатов И. С. Тургенева в разные годы присутствовали: Федор Михайлович Дмитриев (1829 — 1894) — сенатор, историк права, профессор Московского университета; Антон Павлович Чайковский (1816 — 1873) — профессор права Петербургского университета; Виктор Никитич Панин (1801 — 1874) — управляющий Министерством юстиции; Николай Алексеевич Милютин (1818 — 1872) — товарищ министра внутренних дел, активный участник работ по осуществлению крестьянской реформы. Тургенев многие годы состоял в знакомстве и переписке с уже неоднократно упоминавшимися в предыдущих очерках автора выдающимися отечественными учеными — юристами, профессорами Б. Н. Чичериным и К. Д. Кавелиным. С последним, на почве преклонения перед Пушкиным, у писателя произошел знаменитый спор: Кавелин полагал что «первым поэтом» является именно страдающий и мятежный Лермонтов. Следует упомянуть и об общении Тургенева с М. М. Ковалевским, зачинателем социологической науки в России, передовым ученым, преподававшим государственное право зарубежных стран в Московском (70 — 80-е годы) и Санкт-Петербургском (Петроградском) университетах (1906 — 1916 гг.).
Тургенев лично знал многих знаменитых присяжных адвокатов своего времени, по прессе «следил» за известными судебными процессами. Из писем Тургенева идеологу «народничества» П. Л. Лаврову известно, какое пристальное внимание уделял писатель нашумевшим на всю Россию политическим процессам «50-ти» и «193-х», делам Нечаева и долгушинцев и др., выступлениям на них ведущих адвокатов-защитников «первой волны» А. И. Урусова, К. К. Арсеньева, В. Д. Спасовича и других «корифеев», с которыми писатель к тому же был лично знаком. Отголоски этих событий в известной степени нашли отражение в творческой истории романа «Новь» (1871). Писатель предупреждает общество об опасности радикализма в политической борьбе (на примере Маркелова), ибо «люди до того уходят в борьбу… что умственные интересы уходят постепенно на задний план… и получается… такое, что лишено духовной стороны…» [6]. Из других известных адвокатов своего времени к Тургеневу был близок А. А. Андреевский (впрочем, еще и талантливый поэт). Писатель дружил с известным литературным деятелям, директором Русского музыкального общества В. П. Гаевским, многие годы успешно выступавшим в качестве адвоката по политическим делам (много позже на его долю выпала судьба возглавить комиссию по организации похорон Тургенева). Еще одним присяжным поверенным, к которому Тургенев испытывал дружеские чувства и высоко ценил как самого сильного адвоката по гражданским делам в Петербурге, был Владимир Васильевич Самарский-Быховец (1837 — 1902).
Именно В. П. Гаевский познакомил Тургенева в 1874 г. с А. Ф. Кони, в бытность его службы в Петербургском окружном суде. Кони оставил о Тургеневе несколько интересных заметок. Из них нам известно, что писатель живо интересовался «новыми» судами, с разрешения Кони присутствовал на судебном процессе с участием присяжных заседателей. Благодаря тому же Кони Тургенев узнал (!), что «числится» в Министерстве юстиции в качестве почетного мирового судьи двух уездов Орловской губернии. По меткому и справедливому выражению А. Ф. Кони, либерал Тургенев, убежденный сторонник постепенного общественного развития, никогда не впадал в лесть ни перед толпой, ни перед отдельными группами, а в его сочинениях господствует художественное правосудие. Примечательно и другое замечание выдающегося судебного деятеля — Тургенев «резко противопоставил холодному культу права у человека латинского племени человечность русских людей» [7].
Тургенев как участник уголовного
и административного судопроизводства
Сам Тургенев в разные периоды своей жизни несколько раз лично соприкасался с уголовным и административным судопроизводством.
Еще в далекой молодости, в 1834 году, в Спасском Тургенев столкнулся с помещичьим произволом своей матери, Варвары Петровны, за незначительную провинность решившей продать другой жестокой соседке-помещице девушку Лушу, сверстницу молодого барина. Тургенев заступился за несчастную, но матушка была непреклонна. Тогда И. Тургенев спрятал Лушу в крестьянской избе, а когда по жалобе покупательницы прибыли вооруженный капитан-исправник и понятые, то встретил их с заряженным ружьем. В результате: «власти» разбежались, продажа крепостной — отменена, возбуждено уголовное дело «О буйстве помещика Мценского уезда Ивана Тургенева», которое было закрыто лишь с отменой крепостного права.
За опубликование в «Московских ведомостях» в марте 1852 года острой публицистической статьи, написанной на смерть Н. В. Гоголя, Тургенев за нарушение цензурных правил был подвергнут аресту на гауптвахте в течение одного месяца и домашнему аресту в Спасское-Лутовино на целый год. Только много лет спустя, в 1879 году, Тургенев поделится своими тюремными впечатлениями с Гюставом Флобером [8].
Спустя десять лет — новая неприятность, куда более серьезная. Летом 1862 года агентами Третьего отделения был задержан некий Ветошников, направлявшийся из Лондона в Петербург с нелегальными изданиями и письмами Бакунина, Герцена, Огарева и других политэмигрантов. Из писем власти узнали о политической близости Тургенева к Герцену, готовности Тургенева оказать финансовую помощь Бакунину и пр. Тургенев был вызван в Сенат по так называемому делу о 32-х — «о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами». Писатель надеялся отделаться заочным допросом, о чем просил императора через посланника русского посольства в Париже. Вскоре пришли «допросные пункты», однако ответы на них Сенат не удовлетворили, последовал новый вызов в Россию. О реальной обеспокоенности Тургенева дальнейшей судьбой можно судить хотя бы по тому факту, что он всерьез рассматривал возможность конфискации своего имения по решению суда, в связи с чем вызывал в Париж брата Николая, чтобы обсудить с ним имущественные вопросы. В январе 1864 года И. С. Тургенева допрашивали в суде Правительствующего Сената (в составе шестерых судей). Производит впечатление самозащита Тургенева. Не забудем, что она велась до вступления в силу Судебных уставов 1864 года, без адвоката, в условиях, когда в основу принципов судопроизводства была положена формальная теория судебных доказательств (например, суду предписывалось в случае наличия противоречий в показаниях допрошенных свидетелей давать преимущество — ученому перед неученым, знатному — перед знатным и т. д.; различались совершенные и несовершенные доказательства, к последним относилось, в частности, собственное признание). Тургенев подтвердил представленные ранее собственные письменные показания, отрицая свое участие в антиправительственных мероприятиях. Дело завершилось полным оправданием Тургенева. Недоброжелатели писателя не преминули распустить слухи, что его освобождение от суда не обошлось без покаяния либо доноса…
Общественно-юридическая проблематика произведений Тургенева
Известны многочисленные заявления Тургенева, что он — «вне политики». И хотя эта позиция, по мнению многих современников, опровергается самой жизнью и творчеством великого писателя, с большей долей истины таким же подходом можно охарактеризовать и отношение Тургенева к юридической науке и практической юриспруденции. Мы фактически не найдем произведений Тургенева, специально посвященных изучению какой-либо крупной правовой проблемы. Также у него отсутствовали и какие-либо глубокие системные познания в праве. Тургенев не участвовал в нападках современных ему литераторов на новый суд и молодую присяжную адвокатуру и вряд ли к его творчеству может пристать «ярлык» «антиюридизма»! Кроме того, не следует забывать, что Тургенев относился больше к «западному», левому крылу общественной мысли, которое, как принято считать, много уважительнее «славянофилов» относилось к пониманию роли юридических законов в общественной жизни (впрочем, многие исследователи трудов «западников» А. И. Герцена, П. Л. Лаврова, М. А. Бакунина — современников и близких к Тургеневу литераторов и общественных деятелей, отмечали то обстоятельство, что в целом они невысоко оценивали право, оно их интересовало преимущественно в той мере, в какой это соответствовало или противоречило «политическому моменту дня»).
О некотором интересе Тургенева к юридическим наукам и правовой проблематике, возможно, можно судить, например, по некрологу, посвященному смерти его дальнего родственника (однофамильца?), выдающегося ученого и патриота России, декабриста и политэмигранта Н. И. Тургенева (1789 — 1871), воспетого в свое время еще А. С. Пушкиным. По-видимому, Тургенев-писатель был знаком с такими известными юридическими работами своего старшего современника, как «Опыт теории налогов» (1818), «Россия и русские» (1847), «О суде присяжных и о судах полицейских в России» (1860) и др. Писателя и декабриста, начиная с 1845 года, связывали многолетняя дружба и духовная близость [9].
«Богат» на социальную «тематику» цикл «Записки охотника» (1847 — 1851 гг.), одно из самых известных и любимых произведений писателя [10]. «Благодаря» антикрепостническому духу, они «удостоились» в 1852 г. секретного следствия со стороны Главного управления цензуры. В историографии бытует мнение, что, именно прочтя «Записки охотника», император Александр II принял окончательное внутреннее решение отменить крепостное право в России. Более того, летом 1879 года, овеянный к тому времени европейской славой, Иван Сергеевич Тургенев получил неожиданное (и одновременно приятное) известие о том, что Оксфордский университет произвел его «за литературные заслуги» в доктора естественного права (по некоторым данным, первого из россиян). Удивленному писателю сообщили, что ученые мужи-юристы удостоили его такой чести в признание больших заслуг автора «Записок охотника» в освобождении крестьян от крепостной зависимости.
Тургенев зарекомендовал себя как противник смертной казни, прежде всего — ее публичности (рассказ «Казнь Тропмана») (1870). Произведение основано на реальных событиях, на которых лично присутствовал писатель, — гильотинировании в Париже зимой 1870 г. Жана Тропмана, 21 лет, зверски убившего всю семью, включая малолетних детей [11]. Впрочем, другой непримиримый противник смертной казни — Л. Толстой весьма скептически отозвался об этом произведении Тургенева. Тургенев в оценках смертной казни пошел далее своего «философского» учителя — Гегеля, не сомневавшегося в ее необходимости как меры наказания, продиктованной к тому же христианской традицией, но при этом соглашавшегося на ограничение ее применения («смертная казнь стала применяться реже, как и подобает этой высшей мере наказания») [12].
Русская литература и общественная мысль именно Тургеневу обязаны появлению новых «лиц» «лишнего» человека, литературные традиции которого, как известно, восходят к Пушкину (Онегин), Лермонтову (Печорин) и Грибоедову (Чацкий). У Тургенева — целая галерея «лишних». Писатель и гражданин не принимает безволие, отсутствие настойчивости, трату жизни по пустякам большинства из них (Каратаев, Рудин, Лаврецкий, Берсенев). Нравственно им «противостоит» другая, по нашему мнению, более симпатичная Тургеневу, группа «лишних», таких как Базаров и Инсаров, осознанно идущих во имя своих благородных целей на любой риск, включая готовность пожертвовать собственной жизнью. Интересно предположить, кого бы Тургенев рассматривал в качестве таких «лишних» людей, будучи нашим современником? Кто среди молодых россиян оказался «лишним» в общественно-политической и экономической жизни современной демократической России, идущей по пути создания правового государства? Возможно, это — миллионы трудоспособных сограждан, находящихся в состоянии социальной и духовной «апатии», выброшенных за «черту благополучия» и жизненного успеха непродуманными экономическими реформами последних десятилетий, сопровождавшихся невиданным ростом феномена отчуждения и криминального беспредела и поэтому вынужденных находить смысл и «радости» жизни в различных девиациях. Наверное, к «лишним» можно отнести и вполне материально благополучных, социально активных россиян, духовно не принимающих «правила игры» и безапелляционное «лукавство» нынешних властей. По убеждению автора, можно не сомневаться — симпатии Тургенева были бы на стороне тех, кто без радикализма (но и «пустой болтовни»), осознанно и самоотверженно защищает правоту своих благородных и «не современных» идеалов.
По свидетельству А. Ф. Кони, на смерть Ивана Сергеевича Тургенева одними из первых откликнулись Московское и Петербургское юридические общества. Так, совет Петербургского юридического общества выработал постановление, в котором подчеркивалось, что, служа русскому слову, писатель всю свою жизнь служил делу нравственного развития и духовного совершенствования общества. Судебная реформа, упразднив господство в суде бумаги, вызвала развитие живой речи, являющейся тем лучшим орудием отправления правосудия, чем яснее, образнее, точнее родной язык, которому так много усердно послужил Тургенев.
Литература
1. О жизни и творчестве И. С. Тургенева см. подробнее: Лебедев Ю. В. Жизнь Тургенева. Всеведущее одиночество гения. М., 2006; Соловьев Е. А. И. С. Тургенев: его жизнь и литературная деятельность. М., 2005; Никитина Н. С. И. С. Тургенев и М. Е. Салтыков-Щедрин: творческий диалог. СПб.: Наука, 2004; Мостовская Н. Н. Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева. В 3-х кн: (1867 — 1879), (1871 — 1875), (1876 — 1883). СПб.: Наука, 1997 — 2003.
2. Гегель. Философия права. М., 1995. С. 69 — 70.
3. Здесь и далее ссылки даны по следующему изданию: И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в двадцати восьми томах. Москва — Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1960 — 1968; ПСС. Т. I. С. 463 — 471.
4. ПСС. Т. XV. С. 207.
5. М. М. Клевенский Общественно-политические взгляды И. С. Тургенева // Творчество Тургенева. Сборник статей / Под ред. И. Н. Розанова и Ю. М. Соколова. М., 1920. С. 173 — 174.
6. Цит. по ПСС. Т. XIV. С. 147 — 171.
7. См. подробнее: Кони А. Ф. Собрание сочинений в 8-и томах. Том 6. Тургенев. С. 301 — 315; Памяти Тургенева. С. 316 — 350; Савина и Тургенев. С. 351 — 384; Похороны Тургенева. С. 385 — 405.
8. См. подробнее: Молева Н. М. Гоголь в Москве. М., 2008. С. 240 — 241.
9. ПСС. Т. XIV. С. 518 — 520.
10. ПСС. Т. IV. С. 485, 494, 504, 505, 507, 508, 512, 536, 560 — 561, 590, 593 и др.
